Одной из первых деклараций Барака Обамы на посту американского Президента стало заявление об увеличении численности американского воинского контингента в Афганистане. Более того, США сейчас оказывают жесткое давление на своих союзников по НАТО, требуя от них соответствующего роста вклада в афганскую военную кампанию. Можно не сомневаться, что европейские партнеры пойдут навстречу Вашингтону.

В этой связи активизировалась и Россия. С одной стороны, Москва, предоставив Киргизистану нескольких сот миллионов долларов и пообещав еще два миллиарда, добилась того, что парламент этой страны принял решение закрыть американскую военную базу Манас. Но практически если такое закрытие произойдет, то только осенью нынешнего года. С другой стороны, Москва заявила о том, что готова предоставить свою территорию для транзита американских грузов в Афганистан. Многие посчитали, что такая активность свидетельствует о стремлении Москвы получить дополнительные козыри для нового раунда американо-российских переговоров, в том числе по поводу гарантий российских сфер интересов. На это ответил вице-президент США Дж.Байден в своей мюнхенской речи: "США не признают существования никаких российских сфер интересов". Впрочем, у Вашингтона есть свои планы по поводу включения России в нынешний афганский контекст.

Барак Обама публично несколько раз заявлял о том, что урегулирование афганской ситуации — важнейший внешнеполитический приоритет новой американской администрации. Хотя никаких предпосылок для американского военного триумфа в этой стране нет. Сегодня талибы контролируют уже свыше 70 процентов афганской территории. Войска США и их союзников по НАТО фактически лишь защищают свои позиции.

Есть несколько внутриамериканских причин важности афганской темы для администрации Обамы. "Борьба с мировым терроризмом" по-прежнему остается важным фактором, консолидирующим американский политический истеблишмент. Поэтому афганская тема и стала существенным компонентом сентябрьского соглашения между различными кланами американской элиты и Бараком Обамой. Кроме того, кризис требует сокращения всех непрофильных расходов, или перераспределения соответствующего бремени на другие страны.

Чтобы справиться с сильнейшим, как полагают многие, за последние 70 лет экономическим кризисом, Вашингтону важно минимизировать внешнеполитические риски, в том числе и связанные с афганским синдромом. Поспешное бегство из Афганистана может серьезно подорвать внешнеполитические позиции США, и прежде всего в Исламском мире.

Вашингтону необходимо решать проблему афганской нестабильности, чтобы предотвратить дальнейшую исламскую радикализацию в Пакистане, и прежде всего — среди пакистанского офицерского корпуса.

За последние годы в Южной Азии произошли существенные геополитические сдвиги. Индия, добившись беспрецедентного рывка в своем экономическом развитии, превратилась в важный геостратегический центр мира. Соединенные Штаты предприняли серьезные усилия для сближения с Индией, которая, в свою очередь, была заинтересована в развитии отношений с США в сфере новых технологий, а также в расширении доступа на американский рынок. Для Вашингтона, который столкнулся с долгосрочной китайской угрозой, Дели становился естественным региональным противовесом Пекину. Однако широкомасштабное сближение с Индией предполагало ослабление американо-пакистанских связей. Одновременно стали слабеть отношения Исламабада с Пекином. Поэтому возможности для политического маневра у Пакистана перед лицом растущей военно-политической мощи Индии сокращались.

Администрация Буша, стремясь ослабить роль армии — ключевой политической силы пакистанского общества, организовала в 2007 году своего рода "оранжевую революцию" и заставила бывшего Президента Пакистана Мушаррафа, под лозунгом необходимости "демократизации пакистанского общества", вернуть в страну целую группу прозападных коррумпированных политиков. Странное убийство Беназир Бхутто и использование технологий управляемой демократии привели к тому, что пакистанское общество вступило в полосу перманентной дестабилизации. Фактически в стране в настоящее время классическое двоевластие. С одной стороны, нынешний Президент Пакистана Асиф Али Зардари и премьер-министр Юсуф Реза Гилани, фактически являющиеся выразителями интересов прозападных классов и страт в Пакистане. С другой стороны, нынешний главнокомандующий пакистанской армии Ашфак Парвез Кайани — выразитель традиционных интересов офицерского корпуса.

В этих условиях резкое усиление движения Талибан в Афганистане в последние несколько лет не является случайным. Исторически афганские талибы возникли как совместный проект традиционной племенной верхушки пуштунских племен и объединенной пакистанской разведки — влиятельнейшего компонента Пакистана. Если армия является своего рода ядром пакистанского общества, то разведка — стержень армейской структуры.

Поддержка Талибан дает возможность пакистанским военным структурам, с одной стороны, канализировать вовне энергию собственных радикальных исламистов. Кроме того, успехи талибов в Афганистане — это потенциально мощный козырь для пакистанской армии оказывать влияние на всю региональную ситуацию и минимизировать влияние американцев на внутриполитическую ситуацию в Пакистане.

Американцы в своей афганской политике должны учитывать и возрастающий региональный вес Ирана. Во второй половине 90-х годов, когда талибы силой объединяли Афганистан, отношения между ними и Исламской Республикой Иран постепенно обострялись. И дело даже не в том, что талибы поставили под жесткий контроль шиитов-хазарейцев, которых опекал Тегеран. Для шиитских фундаменталистов ИРИ появление соседнего суннитского фундаменталистского режима (финансируемого Саудовской Аравией) означало серьезную и долгосрочную внешнеполитическую угрозу.

Поэтому объявление в декабре 2001 года войны американцами талибам и последующий демонтаж режима талибан соответствовал интересам Тегерана. Как и позднее, в Ираке, когда американцы убрали Саддама Хусейна — заклятого врага Тегерана.

В условиях растущего политического и военного влияния Ирана в этом регионе можно предположить, что будущая ситуация в Афганистане наверняка обсуждалась в ходе конфиденциальных контактов между Вашингтоном и Тегераном.

В собственно внутриафганской стратегии, которую выстраивала администрация Буша, ставка изначально была сделана на Хамида Карзая, которого американцы привезли из Штатов. Была достигнута договоренность, что все наиболее влиятельные полевые командиры, которые воевали против советских войск, а позднее против талибов получат свою долю пирога власти — министерские посты, депутатские мандаты, возможность делить бюджет и т.д. Естественно, за создание такой неоригинальной конструкции американцам пришлось хорошо заплатить.

Кроме того, племенные вожди получили возможность единолично править на своих территориях, иметь свои личные армии, чтобы якобы бороться с талибами, производить и продавать наркотики и т.д. Они добились поставок американского оружия и боеприпасов.

С одной стороны, эти местные вожди ненавидят и боятся талибов. С другой стороны, все прекрасно понимают, что американцы и натовцы рано или поздно уйдут, а талибы останутся. А, как известно, тот, кто не успел, тот опоздал. Поэтому практическое взаимодействие этих бывших полевых командиров с талибами резко усилилось с 2005 года. Американское оружие, американские деньги, информация о вооруженных силах американцев и их союзников — все это талибы получали и получают достаточно исправно. Тупик для американцев становился здесь все более явственным…

В конечном счете Карзай сам с конца 2007 года заговорил о необходимости привлечения в правительство "умеренных талибов". Тем самым Вашингтон начал сигнализировать талибам и силам, которые за ними стояли, о необходимости начать новый переговорный процесс. А чтобы заставить противников пойти на некий компромисс, Вашингтон начал бомбардировки пакистанской территории, прежде всего "зоны племен". Но в результате социальная поддержка талибов в Афганистане только увеличивалась.

Ставки стали возрастать. Так всегда бывает накануне неких кардинальных перемен. В ответ на интенсификацию американских бомбардировок талибы фактически резко ограничили доставки военного снаряжения американских силам через территорию Пакистана. Было совершено несколько крупных операций в Кабуле. Наиболее примечательная — нападение на дворец Карзая в особо охраняемой зоне афганской столицы.

В августе в Афганистане состоятся президентские выборы. Если Карзай не будет переизбран, или выборы будут сорваны, или до этого Карзай будет убит, то вся нынешняя хрупкая структура рухнет. Страна вновь начнет скатываться в хаос, американцам и их союзникам надо будет увеличивать до нескольких сотен тысяч численность своих военнослужащих, чтобы как-то удержать ситуацию. В условиях развивающегося мирового кризиса это совершенно нереально.

Поэтому более вероятен другой сценарий. Американцы и их европейские союзники увеличивают в ближайшие два месяца свой воинский контингент до 100-120 тысяч военнослужащих, демонстрируя свою решимость и боевой дух. В апреле-мае будет попытка организовать ряд крупномасштабных операций против талибов. Одновременно резко активизируются конфиденциальные переговоры в Исламабаде, Вазиристане и на юге Афганистана. И именно на этих переговорах будет решаться судьба Афганистана. Будет Карзай переизбран или не будет, не принципиально. В любом случае ключевым станет создание коалиционного правительства с участием талибов, которому Запад пообещает значительную экономическую помощь. Кроме того, Вашингтон постарается сделать гарантами этого нового афганского правительства максимальное количество близлежащих стран, прежде всего Китай, Пакистан, Россию и Иран. Китай и Иран наверняка откажутся, а Пакистан и Россия будут принуждены пойти на этот шаг.

Когда же войска американцев и их союзников будут выведены из страны, а западные деньги из-за кризиса в Афганистан перестанут поступать, начнется совсем другая история, в которую вновь будет втянута Россия.

Автор — президент Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир»