Существуют территории, ценность которых не в том, что они находятся близ источников какого-то очень дорогого сырья, и не в том, что цена за сотку здесь стремится достичь луны. Речь идет о местах, овеянных духом истории и культуры того или иного народа. Через такие территории дышит судьба нации. Эти зоны, политые потом и кровью предков, — национальные святыни, подчас включающие в себя святыни и религиозные.

Стоит ли писать, что утрата этих святынь — невосполнимая потеря для будущих поколений. Вот сербам, потерявшим драгоценное для них Косово, ничего доказывать уже не надо. Сербы просто плачут! Потому что Косово, которое от них отторгли, оказалось частью народной души. Когда случилось страшное, было уже поздно.

А вот у нас пока другая ситуация. Мы сами втаптываем в грязь свои сокровища… С потрясающей легкостью предаем скопленные веками духовно-плодородные слои родной земли, развеиваем по ветру "прану истории". Ведь то, что происходит со старым Тобольском, нельзя интерпретировать иначе, как предательство самих себя.

Ныне районный центр Тюменской области, город Тобольск, в течение двух столетий со дня своего основания являлся некоронованной столицей русской Сибири. Все движения русского мира в сибирском и дальневосточном направлении шли через Тобольск. Культурный слой здесь огромен, ибо начиная со времен Ермака Тимофеевича русская история не обходила стороной эти места.

И даже когда Тобольск оказался вдали от основных транспортных артерий Сибири, он не превратился в захолустье. Через него по-прежнему дышала наша история, и не случайно последний русский император со своим семейством последнюю зиму своей жизни провел не в Тюмени, не в Омске, а именно здесь. Через Тобольск по-прежнему сквозит сам дух русской истории.

Для России он — и ворота, и пропуск в Сибирь. Это паспорт, удостоверяющий, что Сибирь — "тоже русская земля"… Чего не хотят понимать люди из корпораций, которые, видимо, рассматривают территорию за Уралом как колонию. Сибирь для них — не более чем дойная корова, от которой можно получить миллионы баррелей нефтяного молока. Что ж, эти господа во всем ведут себя, как иностранцы… Хотя честно говоря, сейчас мало кого прошибешь разговорами о сакральных землях, заповедных зонах. Простым людям не до того — как бы выжить, да не впасть в нищету. А местным властям с головой хватает своих дел и делишек. Кризис на дворе!

Но на самом-то верху, хотя бы каким-то краем сознания, должны же мыслить стратегически! Реагировать не только на злобу дня, но и думать о будущем. Сегодня исторический, культурный и ландшафтный феномен, имя которому исторический Тобольск, — находится под угрозой уничтожения. И эта публикация — вовсе не ответ на какие-то вопросы, а призыв откликнуться на драму старого Тобольска.

Даже в наши дни небольшой уездный Тобольск, несмотря на страшную разруху, царящую в подгорной его части, удержал очарование, свойственное настоящему старому русскому городу. Жив если не сам городской уклад, то явственное воспоминание о нем. А ведь ничего подобного не сыщешь уже ни в Тюмени, ни тем более в рассыпанных по Северу нефтегазовых центрах, что возникли вчера на месте оленьих стойбищ, а теперь сияют в ночи, точно новехонькие АЗС.

Попав в Тобольск, сразу понимаешь: здесь — Россия, чего уж не скажешь, например, о нынешней Москве, имя которой сторукий, стоглазый Вавилон…

Тобольск — уникальная ландшафтно-градостроительная система, ибо существует он на двух уровнях, перепад между которыми фантастически резок. Словно Верхний город ринулся с обрыва вниз и, ударившись оземь, разошелся узорчатой скатертью Нижнего посада.

Будто пенный гребень какой-то колоссальной волны, сверкает белыми постройками вершина Троицкого мыса. Там, на горе: кремль и массив Софийского собора с летящей в синь колокольней. Как сказано в одном из путеводителей по Тобольску: "Город-сказка сильно меняет свой облик в зависимости от освещения".

Это совершеннейшая правда — как правда и то, что, независимо от характера освещения, от времени суток, времен года и погодных условий, вид с горы на старый Тобольск всегда завораживающе, прямо скажем — магически красив.

Рассеченный узкими прямыми улицами, опутанный сетью извилистых речек, простреленный вертикалями каменных колоколен и главками старейших в зауральских российских пространствах храмов, Нижний посад лежит перед вашими очами, как на ладони. Он сам — большая ладонь в пересечениях линий судьбы.

Иногда — подпоясанный парадной золотой лентой Иртыша, подсвеченный медными закатными лучами, — он похож на волшебный город из сказочной табакерки. А порой, сквозь мнимости зимнего ночного бурана, кажется, что здесь и не город вовсе, а чья-то колоссальная, до самого горизонта, черная монограмма, сквозящая через густоту яростных метельных потоков. Этот Нижний посад с горней высоты представляется уже готовым и радостным заповедником, состоявшимся музеем под открытым небом — чем-то вроде любимого всеми Суздаля… Но только спуститесь с горы — и улыбка пропадает. Да, это Суздаль, но только после двухнедельной бомбардировки. Часть зданий осыпалась, часть сгорела, а иные дома представляют собой неряшливо зашитые кое-где фанерой и строительным пластиком хибары.

Шесть лет назад в очерке "Тобольск священный" ("Завтра", 2003, N27) мною в общих чертах была отражена вторая фаза гибели старого Тобольска.

Первая же началась еще в далекие 70-е и 80-е годы прошлого века. Строительство близ Тобольска суперсовременного тогда нефтехимического комбината создало в нагорной части соцветие микрорайонов. Так возник новый Тобольск: типовой, благоустроенный, аккуратный. Он-то и "выпил", как чашу, Нижний посад, вобрал в себя стремящееся к удобствам население. Этот процесс превратил старинную часть в неблагополучную окраину, социальную резервацию, зону временного жилья для разнорабочих и переселенцев.

И неудивительно, что тобольские речки перестали чистить, а разбитую строительными самосвалами дренажную систему восстанавливать было уже некому.

Иные деревянные памятники местные власти предпочли раскатать и приберечь — складировать до каких-то несбыточных лучших времен. Увы, сами склады с раритетами прогнили и обвалились. Дело кончилось безвозвратной гибелью уникальных сооружений: например, домов Ершова и Фонвизина…

А в 90-е годы ХХ века, как вы помните, всё дурное в нашем государственном устройстве и национальном характере расцвело самым пышным, ярым, ядрёным цветом. Власти были заняты грабежом, а народ… Что уж говорить?

Мор прошел по всем небольшим русским городам. Тобольск в этом отношении, увы, не стал исключением. Нищета и водка делали свое дело: деревянные купеческие домики конца XIX века стали вспыхивать, как свечки, а дворцового типа каменные здания — подтачиваться многочисленными охотниками за старым крепким кирпичом. На некоторых улицах выгорали целые участки. В результате Нижний посад покрылся пустырями и пожарищами. Некогда милые улицы, радующие глаз двухэтажными домами с наличниками и резными подзорами, теперь превратились в черные тракты, усыпанные головешками. Подгорная часть Тобольска стала территорией криминала, зоной запустения и забвения.

Третья фаза разрушения исторического Тобольска началась относительно недавно и связана, как это ни парадоксально, со строительством прекрасных домов и благоустройством близлежащих к ним территорий. Весьма символично в контексте нашей новейшей истории!

Эту фазу можно обозначить литературным заголовком "Шальные деньги". Под самой горой, на месте покосившейся деревянной застройки, на территориях, относящихся к разрушенной церкви, невиданными темпами стали возводиться бетонные таун-хаусы из плотно прилегающих друг к другу типовых трехэтажных строений, слегка стилизованных под голландскую архитектуру.

Так возник в старом Тобольске целый квартал элитного жилья. Речку Слесарку не только почистили, но и загнали в бетонный лоток. Извека растущие по её краям раскидистые ивы были спилены, а вокруг всё было "облагорожено" английским газоном… Что ж, специалисты "Омскводпроекта" создали весьма качественный и надежный проект, пригодный для любого поселка "новорусского" типа. Но при чем здесь старый Тобольск, который из-за семи его живописных речек именовали не иначе как Сибирской Венецией?

Итак, превратив в арык одну из старинных речек, вломившись с элитным кварталом в заповедные исторические зоны, городские власти представили свою декларацию о намерениях. Очень легко представить, что земля под "развалюхами" будет вскоре выкуплена, а вся территория подгорной части будет застроена такими вот, с позволения сказать, даун-хаусами…

И тогда Нижний посад превратится в одну сплошную сибирскую Рублевку, а мечту о возвращении России старого Тобольска придется оставить лет на триста. По сравнению с "цивилизаторством" местных властей, исключающим саму возможность воссоздания исторического облика города, экспериментальный проект молодых архитекторов в рамках так называемого АрхДесанта выглядит чуть ли не охранительно-консервативной утопией.

Между тем, они были намерены, со свойственным всякой юности задором, "все жилые постройки снести, а все памятники архитектуры восстановить"; потом "на месте старого города разбить Национальный пейзажный парк с сохранением сетки улиц в виде аллей и парковых дорожек". При этом предлагалось "новое строительство на территории заповедника строжайше запретить".

Кому-то всё это может не понравиться, но заметьте: архитекторы из Москвы и Питера предложили целостную концепцию развития старого Тобольска. К сожалению, у властей — городских, областных, федеральных — какой-либо концепции на сей счет не было и нет.

Город, именуемый в путеводителях "жемчужиной", "городом-сказкой", сегодня не имеет даже собственной инспекции по охране памятников. Тюменские дяди и тети наблюдают за происходящим в Тобольске из своего "прекрасного далека".

А между тем, здесь необходимо создание комплексных архитектурно-ландшафтных ансамблей. И как воздух необходим Генеральный план реконструкции подгорной части Тобольска. Долгосрочный, с запасом, то есть на годы вперед, план экспертной группы историков, архитекторов, археологов, музейщиков, специалистов в области градостроительства и туризма. Иначе всё окажется снесено, забетонировано и застроено так, что в истории старого Тобольска можно будет поставить одну жирную точку.

Ах, если бы хоть бы один квартал или одна улица в подгорной части дождались своего восстановления! И это, на самом-то деле, вполне реально, потому что губернский строительный комитет сохранил все проекты зданий и сооружений… К тому же, в распоряжении музейщиков имеются типовые проекты жилых и казенных зданий XIX века. Для восстановления подгорной части специалисты предлагают также использовать в качестве образцов памятники деревянного зодчества Тюмени, Омска, Томска, Иркутска.

Эх, хотя бы одну улицу! Без этих первоначальных мер любые разговоры о развитии туризма в Тобольске — смехотворны. Мало того, пока отсутствует первичная инфраструктура: кафе, парковки, гостиницы, — весьма проблематично и развитие туризма в Тобольске.

Эту проблему чиновники пытаются решать на уровне создания якобы очень симпатичных и привлекательных брендов. Последнее такого рода изобретение: "Тобольск — город, не убивший царя…"

Это очень мрачно, господа чиновники! Бедный Екатеринбург. Каков же у него тогда "бренд"?

Тобольский государственный историко-архитектурный музей-заповедник располагает более чем 300 тысячами (!) музейных предметов. Большинство из них пылится, если только не сыреет, в запасниках. А в бывшем Губернаторском доме, где с конца лета по начало весны 1917 года проживала под арестом семья Романовых, располагается городская администрация, а заодно и крохотная музейная экспозиция: две комнаты, оклеенные синими обоями, где мутноватые фотографии царской семьи и два подлинных стула, на которых, возможно, сидели представители августейшей фамилии.

О, если бы кроме изобретательства нелепиц у чиновников было бы желание вкладывать деньги и силы в туризм?! Совместные усилия музейщиков, администраторов и епархиального начальства могли бы в комнатах управы открыть единственный в России "Музей Николая II", где, помимо залов, наполненных богатым фотоматериалом, была бы и часовня, посвященная Венценосной семье.

Помимо музея Николая II, в Тобольске возможен уникальный, всероссийского масштаба, Музей тюрьмы и каторги. Комплекс Тюремного замка в нагорной части вполне годится для более крупномасштабной экспозиции. Ведь Радищев, Фонвизин, Кюхельбекер, Достоевский, Чернышевский, Короленко, Радек и Фани Каплан — все они так или иначе прошли через Тобольский централ.

Кстати, первым ссыльным Тобольска был колокол из Углича, звонивший об убиении царевича Дмитрия. За такую весть колокол был снят, бит плетьми, лишен языка и сослан в Тобольск, где и находился до 1892 года, после чего был прощен и возвращен на прежнее свое место. Если бы при таком вот музее была бы кухня, которая потчевала посетителей тюремной похлебкой, уверен, продыху от желающих не было бы…

Музей книги мог бы демонстрировать коллекции рукописных и старопечатных книг, а также собрание, связанное с различными изданиями знаменитой сказки Ершова и с увлекательными иллюстрациями к ней. Ведь "гений одного произведения" большую часть жизни своей прожил в Тобольске и покоится здесь же, на Завальном кладбище. Парадоксальная надпись на памятнике гласит: "Петр Павлович Ершов, автор народной сказки "Конёк-Горбунок". Кстати, музей Ершова в воссозданном его доме был бы интересен именно обилием в экспозиции личных вещей и автографов Петра Павловича, вплоть до его крестильного одеяльца. Всё это есть в фондах Тобольского музея, но кто и когда увидит эти реликвии?

Музей русского и татарского оружия в Тобольске хотели открыть аж в XVIII веке. Правда, поразмыслив, решили разослать излишки сабель по соседним острогам, а пушки и горки ядер уложили вдоль северной стены Софийского двора.

Сегодня местные музейщики приперты к стене разросшейся епархией, деморализованы множеством несанкционированных перемещений. А между тем, у них в головах и на руках масса уже готовых проектов-экспозиций для более чем двадцати филиалов Музея-заповедника. Большое количество брошенных каменных зданий в Нижнем городе открывает в этом отношении небывалые возможности. Создание Генерального плана реконструкции старого Тобольска позволит заложить в него всю будущую инфраструктуру, начиная с необходимых гостиниц и трактиров, а заканчивая парковыми зонами и целыми музейными комплексами. Такой проект невозможно осуществить мгновенно, тем более — в условиях финансового кризиса. Но в этот Генплан, созданный для будущего, а не для очередного чиновничьего "распила", нужно включить, помимо уже названного, Центр природы Сибири, Музей мамонта, Музей истории духовной культуры народов Западной Сибири, Музей русских первопроходцев, Центр культуры сибирских татар, Музыкальный и драматический театры, Музей косторезного промысла…

Иртыш — конечно, совсем не музей. По утрам он сверкает, как рыбья чешуя, а вечерами мерцает, как боевая кольчуга Ермака Тимофеевича. Иртыш способен держать на себе катера и пароходы, яхты и лодки. Таить в своих мутных глубинах толстых дымчатых осетров и синеватых нельм. Поэтому "записать" в план пляж и несколько пассажирских пристаней на берегу Иртыша совсем не помешает.

Неплохо бы разработать концепцию Музея под открытым небом "Чувашский мыс". На этом месте, по преданию, произошла решающая битва Ермака с Кучумом, именно здесь создавалась знаменитая картина Василия Сурикова.

Можно в виртуальный план записать и восстановление фрагмента рубленого города: с городнями, башнями, караульными шатрами и часовнями! Но, пожалуй, всё это сегодня напоминает разве что прожекты гоголевского помещика Манилова из "Мертвых душ". Покуда мы мечтаем, в исторической части Тобольска по-прежнему разрушается большинство церквей, горят дома, а из-под горы начинают выползать оскалившиеся на прошлое стайки бетонных особняков.

Тобольский нефтеперерабатывающий комбинат близок к остановке производства. Полторы тысячи человек отправлены в неоплачиваемые отпуска. Кругом разруха, нищета и отчаянье… Всё это так. Но Генеральный план составлять и утверждать надо! И именно сейчас, иначе поздно будет. Это надо сделать ради будущего Тобольска и всей России.

Язык путеводителей мягок и прозрачен. Он далек от рваных заметок на полях культурной катастрофы в период глобального кризиса: "Во всей Сибири нет более достойного города для посещения, чем Тобольск. Когда-нибудь он вновь станет столицей, в этот раз — столицей сибирского туризма. В Тобольске есть многое из того, чего не найдешь более нигде за Уралом: старинный кремль и храмы, живописный рельеф и уникальная застройка старого города, культурные и религиозные традиции, а самое главное — непередаваемая аура заповедного места. По-видимому, Тобольск должен стать городом-памятником, в ближайших окрестностях которого недопустимо размещение крупных промышленных производств".