Россия вошла в режим терпения, как самолет в режим управления на автопилоте. Что ж, терпеть нам не привыкать. Вот только один вопрос возникает: а потом что? Когда наступит такое время, чтоб из терпения в нормальную жизнь выйти? Наступит ли оно когда-либо? И какова она будет, жизнь после коллапса?

А пока что ясно одно: восемь лет, во время которых на Россию лился золотой дождь нефтяных и газовых долларов, безрассудно упущены. За эти годы перевод экономики на технологические рельсы не только не был осуществлен, но ситуация даже заметно ухудшилась, ибо оставшиеся в стране представители Советской Науки — второй в мире в бытность СССР — вышли на пенсию. Ну, а рассчитывать на то, что пенсионеры вдруг преобразуют страну, сделав её мировой технологической сверхдержавой, можно, но как-то странно: чтоб люди за шестьдесят, за семьдесят и за восемьдесят, какими бы квалифицированными они в юности ни были, рванули, опередив зрелых и молодых, — невозможно ни в каких состязаниях, включая технологические. А молодежи ни в науках, ни в технологиях, которая находилась бы на мировом уровне, внутри страны попросту нет. И не будет, пока людей интеллектуального труда презрительно именуют бюджетниками, пока нет к ним уважения в обществе, а труд оплачивается неадекватно, — это как дважды два.

Ну Что ж, терпеть так терпеть. Но вот пройдет месяц, другой, третий. Полгода пройдет. Народ терпит — не привыкать. Привык русский народ терпеть. Неделю терпит. Квартал терпит. Год терпит. Но дальше-то что? Ведь из кризиса выходить надо. А за счет чего, спрашивается? Есть ли у страны ресурсы для этого? За счет чего из кризиса выходить-то? Россия ведь на мировой рынок не производит ничего конкурентоспособного. То есть вообще — ничего, кроме матрешек (которые, между прочим, не наше, а японское изобретение). Япония производит электронику, Швейцария — часы, Германия — автомобили, Франция — предметы роскоши, Италия — модные платья, Финляндия — сотовые телефоны, Китай вообще почти все, что надо произвести дешево, — а Россия ни-че-го. То есть, ни рубанка, ни напильника, которые можно было бы купить в магазинах Европы, Америки или Азии. Ну, а тогда на что надежда, а?

Терпеть можно, нам терпеть не привыкать. Но до каких пор? И главное: где гарантия, что настанет день, когда из телевизора на всю страну раздастся официальное оповещение, что долготерпение окончено и началась нормальная жизнь?!

Российский кризис ведь отличается от того, который разразился на Западе. Странам Европы и Северной Америки надо вернуть производство и уровень продаж к обычному уровню — всего лишь. Россия же ничего не производит на мировой рынок, кроме того, что добывается из-под земли. Поэтому нам надо не только, чтобы мировой кризис прошел, но и чтобы на энергоносители снова повысились цены. На которые Россия может влиять не более, чем на погоду. А что, если кризис просто так не пройдет? Ведь если не пройдет, это не кризис. Если падение не проходит, то для экономики это коллапс. А для населения катастрофа. Такая вот невеселая загогулина.

Сегодня о катастрофе России заговорили вслух. Так, в газете "Завтра" Сергей Кургинян, политолог влиятельный и эрудированный, ссылаясь, кстати сказать, — что, безусловно, приятно и соответствует цивилизованным нормам, которым далеко не все следуют, — на мою публикацию в "Независимой", вышедшую двумя неделями ранее, целую статью посвятил катастрофе, которая угрожает России. Ну, а теперь, с высоты обретенного прозрения, разумно задать следующий вопрос: турбулентность-коллапс-фазовый переход-катастрофа. А как из всего этого выбираться? Как дальше нормально жить-то?

В условиях, при которых реальность не позволяет ёрничать и придуриваться, возникает закономерный вопрос: какова перспектива, что из кризиса — он же коллапс, — он же национальная катастрофа — когда-нибудь выйдем? Где надежда на улучшение ситуации? Или так далеко заглядывать вперед не электоратного ума дело? Может, в этом и состоит особый путь отечества нашего: 1) терпеть и 2) будь, что будет + где наша не пропадала?! И завещать долготерпение от отца к сыну и от внука к праправнуку!

Но ведь этак ведь можно и до конца времен … как там в "Сказке о рыбаке и рыбке"? Во-во, из царских палат к разбитому корыту — чуть ли не в мгновение ока. А выбралась ли старик и старуха, после свалившегося на них чуда, из нищеты, Пушкин поэтично умалчивает. Может, и по сей день у разбитого корыта сидят в ветхой землянке, каких у нас в каждой деревне, как грязи.

К моему изумлению, люди, близкие к власти, у которых (как по умолчанию представляется) обязаны быть представления о плане выхода из кризиса, он же национальная катастрофа, он же коллапс экономики, отмахиваются от вопроса как от назойливой мухи: тут пока надо думать, как падение остановить, чтоб не разбиться в лепешку. А как из пропасти выбираться — об том задумаемся опосля. Приходится уважительно пояснить, что без коррекции коллапаса во время падения в бездну вероятность попадания в ситуацию, из которой выбраться невозможно, увеличивается во много раз — это я вам как специалист по математическому моделированию сообщаю. Не зря страны "большой семерки" (ставшей, кстати сказать, снова семеркой, а не восьмеркой) разработкой планов восстановления экономики занялись сразу, как только падение началось: чай, не поголовные дураки в их экспертных советах собрались, кто-то что-то хотя бы немного, а все же кумекает.

В ответ лица, близкие к власти, вынуждены что-то сказать. И тогда обнаруживается, что в их голове — или, что то же самое, в головах — есть один-единственный план выхода страны из катастрофы, которая, по мнению Кургиняна, уже разразилась, а по моему мнению, грянет в ближайшие месяцы. Вот он, этот разъединственный план. Пройдет полгода, максимум год, и экономика Америки, а за ней всего мира начнет восстанавливаться. Ну а тогда и цены на нефть и газ опять пойдут вверх. И все будет так же прекрасно, как раньше. До следующего облома.

Звучит обнадеживающе. Но безрадостно. Во-первых, получается, что надежда на восстановление экономики Федерации напрямую зависит от восстановления экономики Запада, который Россия всё время поносит. А тут — и то, и другое. И надеемся, и поносим на чем свет стоит. Что-то в таком плане-программе есть садомазохистское и шизоидное, вы не находите? И что самое поразительное: никаких других планов выхода из воронки, в которую уже начал засасывать вихрь коллапса, от близких к власти людей пока что не слышал. Словно мы не сверхдержава, у которой совсем недавно была вторая наука в мире и первый запущенный спутник, а неандертальцы какие-то. Ну, тогда, может быть, выбрать другую стратегию? Созидательную. Которая одна и способна гарантировать независимость!

Но вот что, если можно так выразиться, еще главнее. А с чего, собственно, вы, близкие к власти, взяли, что после восстановления экономики Запада цены на газ-батюшку и нефть-матушку снова полезут вверх? А что, если они не поднимутся очень долго? И даже еще страшнее (перспектива, которая в России может превидеться в кошмарном сне, но которая, тем не менее, очень реальна): а что если цены на нефть вообще больше не поднимутся никогда? Во время предыдущего падения цен на энергоносители стоимость барреля упала почти что на двадцать лет — с начала восьмидесятых по двухтысячный год. При Ельцине цены на баррель вообще в районе 10 долларов долго плавали. И это при том, что во время прошлого цикла Запад никаких особенных мер по удержанию низких цен на энергоносители не предпринимал, рассудив, что страны ОПЕК в расчет стратегически не следует принимать, потому что на Цивилизацию существенного влияния они оказать не могут, как бы ни вожделели.

Не то сейчас. В США принята стратегическая программа освобождения от зависимости от ОПЕК. Аналогичная программа в Европе будет принята в ближайшее время. У экспертов нет ни малейших сомнений в том, что коль скоро Цивилизация серьезно взялась за решение проблем энергетики, она проблему нефтегазовой зависимости от "третьего мира" решит. А если решит, цены на нефть и газ более не поднимутся никогда?

Неужто же у российского руководства нет никакого иного плана, кроме как сидеть сиднем и ждать изменения знака производной на положительный в цикле колебания цен? А до тех пор — терпеть. Что скажете, товарищи-господа, близкие к тем, кто решения принимает? Ведь ежели так, так это ведь в таком случае для России запросто будет не кризис. А, как говорят физики, фазовый переход второго рода. Вроде, как из льда в воду при повышении температуры с -1 до +1 градуса Цельсия — разница в энергиях небольшая, а разница в состоянии вещества агромадная. То есть ну совершенно другое состояние! Была твердь, по которой можно было ходить, скользить и кататься — и вдруг, на тебе, жидкость, в которой в зимней одежде можно только тонуть.

Выражаясь в научных терминах, успокоительно действующих на население, в России происходит фазовый переход. При котором для тех, кто в этом состоянии перехода окажется, как под бульдозером, дело будет обстоять немножко невесело. Говоря еще более образно: для того, кто идет в океян-море по льду, а он вдруг под ногами растает, это будет самая настоящая катастрофа. Как и для всех нас в случае коллапса (фазового перехода) экономики, при котором (как в фазовом переходе твердое тело — жидкость), аки посуху ходить будет более не по чему. Тверди под ногами не будет. Или, что то же самое, ежели без аллегорий: чтобы человек в условиях экономической катастрофы выжил и не скочурился — это надо, чтобы ему исключительно повезло.

В результате фазового перехода система переходит в новое состояние, непохожее на то, в котором она находилась. Можно не сомневаться, что Россия после кризиса будет совершенно другой. При одном условии: если она вообще будет. Надежды на одно авось мало. Нужен четкий план выхода из коллапаса и понимания того, чем страна после фазового перехода должна стать.

Говоря объективно и прагматически, надежда у России одна: на Русский Мир во всем мире. Который в более чем в 70 странах мира мощен и феноменально успешен, являясь реальным воплощением сверхдержавы на всех континентах сегодня. В Америке, например, русскоговорящая община оказалась самой успешной за всю историю Соединенных Штатов. И англичан, и ирландцев, и итальянцев, и китайцев, и индусов, и немцев — всех обогнали и далеко позади оставили! Что самым убедительным образом говорит о потенциале Российского созидания во всех областях. И в самом деле, чистый эксперимент — чище некуда: приехали люди с одним чемоданом, а создали Империю в Империи, с годовым оборотом, соизмеримым с бюджетом РФ. Вот так и в своей стране бы! Не сначала Россия, потом — весь мир, а СНАЧАЛА ВЕСЬ МИР — ПОТОМ РОССИЯ. Коли так вышло и получилось — тоже, согласитесь, неплохо.

Правительство правильно говорит: надо диверсифицировать экономику, поставив ее на высокотехнологичные рельсы. Другого пути возрождения страны нету. Не было ничего другого с Адама и Евы — каким бы особенным не был наш суверенный путь. Но чтобы Россия взлетела, как экономический феникс, необходимо создать не просто хорошие, а беспрецедентно замечательные условия для развития технологий. Потому что соревноваться-то надо со всем миром, в котором такие условия уже созданы. А соревнование технологий идет — как в советских фильмах — между хорошим, очень хорошим и еще более лучшим. Для того, чтобы мы, наконец, стали соревновабельны на технологическом рынке (а в технологиях ведь не бывает районных и республиканских чемпионатов — все как один мировые!), как минимум необходимо сделать следующее.

— Уничтожить взяточничество и откаты, которые даже самому лучшему в мире продукту не позволят назначить конкурентную на мировом рынке цену.

— Сделать передел собственности невозможным. В стране, в которой собственность может сменить владельца насильственно, нет права собственности, без которого создание технологии производства какого-либо продукта лишено смысла.

— Гарантировать приоритет закона над дружбой. Без которого максимальное число сотрудников в фирме, способной конкурировать с технологическими лидерами мира, равно трем, как и при соображении на троих.

— Ликвидировать телефонное право, имеющее такое же отношение к праву, как божий одуванчик к одуванчику и старая перечница к перечнице. То есть вообще никакого.

— Обеспечить примат явного над тайным. Засекреченность процедуры принятия решений порождает сговоры и коррупцию.

— Создать реальную политическую коньюнктуру, без которой о том, что происходит в стране, узнать не от кого. Управляемая демократия не более демократия, чем милостивый государь — государь.

— Возродить уважение — и соответствующую из значимости для общества оплату труда — к ученым и инженерам. А также учителям, врачам и интеллигенции в целом. Без чего научно-технологическое возрождение нации невозможно.

И, наконец:

— Учредить на Руси честность. Потому что вранье и полуправда не позволят создать ничего работающего не по законам банды, а по законам природы ни через пять, ни через пятьдесят, ни через пять тысяч лет.

"Ишь чего захотел этот автор, как там его?! — воскликнут в ответ, — Он что же, хочет переделать Россию? Сделать из нас страну наподобие европейской? А как же наша непредсказуемость и наш особенный путь — даром, что ли, мы его вот уж скоро как полтысячелетия ищем?!"

Ребята, вы меня плохо знаете. Я ведь не против того, чтобы в благословенном нашем отечестве все оставалось как есть и величаво брело соборной иноходью. Но вернитесь к тому, что написано выше черным по белому, и призадумайтесь: стоит становиться нормальной страной или не стоит? А если не стоит, то какая у нас с вами альтернатива коллапсу экономики и катастрофе? Ну а уж коли ежели порешим ничего жизнеобразующего не менять, есть ли надежда на то, чтобы на место жития, стиснув зубы, пришло реальное, а не телевизионное счастье?

Так что надо всё-таки начинать думать. Не только над тем, как смягчить падение в коллапс. Но и над тем, есть ли какая-нибудь другая возможность, кроме следования указанной выше программе, когда-нибудь из этого чертова кризиса — он же катастрофа, он же коллапс, он же фазовый переход — выбраться. Или еще того краше: воспарить в тридевятое небо, как экономический феникс!