"Гран Торино" (Grand Torino, США, 2008, режиссёр - Клинт Иствуд, в ролях - Клинт Иствуд, Кристофер Карли, Би Вэнг, Чоу Кью, Анни Ер, Брайан Хейли, Джеральдин Хьюз, Дрима Уокер, Брайан Хоу).
ГРАН ТОРИНО - это вовсе не каньон, где произошла ожесточённая перестрелка, как можно было бы подумать, глядя на имя режиссёра. Гран Торино - всего лишь красивый автомобиль образца 1972 года. Единственная - кроме собаки и пива - отрада седого поджарого старика, вдовца, который вдруг оказался никому не нужен. Старика зовут Уолт Ковальски. У него есть награда - Серебряная звезда. Когда-то он воевал в Корее.
Теперь его презирают даже собственные дети, только и ждущие шанса сбагрить старомодного деда куда подальше, с глаз долой и из хладного сердца вон. Внуки так и вовсе живут с вопросом на устах: "А где эта Корея?" Всё изменилось, и "новые американские" торгуют японскими авто. Да и белых людей вокруг становится всё меньше. Пригород наводнили маленькие узкоглазые монги, племя с гор Юго-Восточной Азии. Местные обыватели не понимают, кто это такие, и путают их с монголами. На самом же деле в годы Вьетнама монги сражались на стороне Штатов. После победы Севера коммунисты взялись их истреблять, и горцы подались туда, куда их особо никто не звал. И если местные тинейджеры способны лишь на молитву "Во имя интернета, пива и секса", то молодые азиаты сплотились в банду и бесчинствуют на фоне коттеджей и аккуратно подстриженных лужаек. Боль зелёными кустами украшает райский сад. Над домом Уолта Ковальски по-прежнему развевается звёздно-полосатый флаг. Но всё чаще Уолт кашляет сгустками крови.
Мелкие монги подбивают одного из своих, самого юного и тщедушного, угнать у Ковальски "тачку". Герой Иствуда, разумеется, это дело быстро пресекает. Его ненависть к "жёлтым дьяволам" накаляется до предела: "В Корее я с такими не церемонился!" Так продолжается до тех пор, пока Уолт вдруг не начинает изумлённо догадываться, что испытывает симпатию к этому маленькому лаосцу, ещё более неприкаянному, чем он сам. Старик учит пацана слесарному ремеслу, попутно объясняя ему, как полагается держать себя настоящему мужику. Похоже, что это начало прекрасной дружбы? Именно так. Мало того, под её влиянием Уолт Ковальски, выросший безбожником, обретает не только второе дыхание, но и веру в Бога. А между тем напряжение в городке возрастает, и всё заканчивается большой кровью. Ибо в фильмах Клинта Иствуда существует непреложный закон: ради справедливости надо либо подставляться под пули, либо убивать самому. Это философия автора, его кредо.
Актёр, режиссёр, сценарист и композитор Клинт Иствуд вырос не в теплице и, как говорится, не был рождён из звёзд. Рекордно крупному для всей Калифорнии младенцу потребовалось время, чтобы превратиться в столь же большого художника. Первым импульсом к творчеству стали комиксы, вторым - джаз. Иствуд принял жизнь именно как джазовую импровизацию. С нестрогим ритмом, непредсказуемыми синкопами. Отслужив в армии, поработав лесорубом в Орегоне, он начал пробоваться в кино. На заре карьеры Клинт прославился появлениями в таких удивительных постановках, как "Фрэнсис во флоте", "Засада на перевале Симаррон", "Месть твари из Чёрной Лагуны"… "Леди Годива", некоторым образом! В наши дни о них помнят лишь потому, что он там фрагментарно мелькал. Затем неудачника приютили и обласкали итальянцы. Вскоре стало ясно, что вменяемые люди нашли друг друга.
Конечно, фильмы Серджио Леоне сами по себе были настолько хороши, что их ломанулись бы смотреть, даже если вместо Иствуда там фигурировала бы обезьяна с сигарой в зубах. Критики на скорую руку выдумали термин "спагетти-вестерн", и это вдвойне мало что объясняет. Ибо не существует более бессмысленного определения жанра, нежели "вестерн".
Что это такое? Казалось бы, ясно и ежу - фильм о Диком Западе. Ну и что дальше? О России, к примеру, можно снять "Чапаева", а можно и "Ниночку". Если назвать некоего абстрактного еретика словом "возмущенец", то это объяснит лишь ваше возмущение фактом ереси, но не даст представления о характере его мракобесия. Примерно понятно, что может происходить в боевике или в мелодраме, но вестерн может быть и боевиком (примеры приводить не обязательно), и мелодрамой ("Мужчина, гордость, месть" Луиджи Баццони), и, не знаю, хоть мистерией-буфф. А может быть всем названным одновременно ("Тропа благочестия" Джона Стёрджеса). Этот универсальный жанр способен даже имитировать мюзикл, вспомним "Крась свой вагон", он же "Золото Калифорнии", кстати, с поющим Иствудом в одной из главных ролей.
Леоне снимал эпос и только эпос, учителем и ориентиром своим называл Гомера, и строгий выдержанный "человек без имени" Иствуда надолго стал символом по-античному неуютного мира автора. Советские публицисты ухитрялись выискивать в этих картинах какие-то немыслимые зверства, не понимая, что ни один фольклор без жестокости не обходится, и не зная, что будет твориться на итальянских экранах уже через несколько лет. Когда эстафетное послание Леоне подхватили Джулио Куэсти, Чезаре Каневари и прочие приятные люди, Клинт Иствуд свалил домой.
Что же он там делал? Много работал с Доном Сигелом, режиссёром суровым, что называется, "мужским"; у него он набирался сноровки. Навеки прославил себя образом "Грязного" Гарри Каллахэна, перевернувшим общее представление о том, как должен вести себя мент в кино. Ещё в 1969 году основал собственную кинокомпанию "Мальпасо", где и осуществил давнее стремление к режиссуре. Его первый фильм предвосхитил сомнительный жанр триллера и назывался "Сыграй мне "Туманно". Затем последовало огромное количество совершенно разноплановых лент, которые здесь и не перечислить. Среди них и традиционные "фильмы действия", и неожиданная "Птица" - признание в вечном уважении к Чарли Паркеру, и прощание с архетипами вестерна - "Непрощённый", принесший неожиданную россыпь "Оскаров". И нежно обожаемый прежней "Комсомольской правдой" антисоветский "Огненный лис". И уж совсем невероятный "Белый охотник, чёрное сердце", история съёмок "Африканской королевы", где Иствуд сыграл её создателя, одержимого фильмами и допингами Джона Хьюстона. Встречались и менее заметные работы, но это уже было неважно. Иствуд стал королём.
Особое впечатление его фильмы произвели на всевозможных рок-музыкантов, людей, как известно, слабых и инфантильных, никогда не вдыхавших пороховой дым и не евших медвежьего мяса (а некоторые так и просто мяса). Ямайские растафари давно объявили его (и ещё Франко Неро) иконой, и сложили о парне из Фриско многочисленные гимны; особенно усердствовал Ли "Царапина" Перри, их гуру. Имя Иствуда почём зря склоняется в одной из самых известных хитов "Аквариума"; фильмами Серджио Леоне сильно увлекался Цой и его друг, режиссёр Нугманов. А в композиции квазискандального ансамбля "Косово" под названием "Аляска" образ Клинта Иствуда используется как точка отсчёта некоей абстрактной и лишённой морали крутизны. "И Клинт Иствуд на нашем фоне беззащитный слепой дурак", - поют они, и, кстати, путают его с Тони Энтони, актёром того же жанра "спагетти", но зато мы сразу понимаем, где происходит дело. Ибо персонажи столь нагло заявленного уровня действительно могут существовать лишь в Доусоне, городе крепких парней и крепких напитков.
И вот теперь на экраны выходит "Гран Торино", декларируемый Иствудом как его последнее появление на экране в качестве актёра. Прощальный привет, заставляющий вспомнить старую присказку: "Медведь лежит в берлоге, подводит он итоги". Иствуду не случилось воевать в Корее, но, должно быть, ему так же горько видеть впавшую в ничтожество современность. Старый солдат кино, хранитель прежних ценностей, он по-прежнему продолжает снимать так, как считает нужным, без оглядки на новые технологии и моральную деградацию. Честный, правдивый и неожиданно тёплый фильм "Гран Торино" навсегда займёт место на наших полках. Где-то между абсолютно культовыми "Луговыми собачками" австралийца Джона Дуигана и картиной "The Honkytonk Man", снятой в 1982 году самим Иствудом. Ибо всё это - последние крики "одноэтажной Америки". И отчаянный императив юной Миши Бартон "Дом в моих ладонях", и рык старого Уолта Ковальски "Прочь с моего газона!", и бесконечная одиссея странствий мальчишки и его друга, теряющего последние силы отставной козы фолк-певца, рифмуются между собой. Складываются в балладу, наподобие той, что звучит на финальных титрах "Гран Торино". Отчего в этой балладе столько печали? Ответ знает только ветер.
Честь и хвала Клинту Иствуду! Не всё в его творчестве равноценно и сопоставимо с "Гран Торино", но даже неудачи Иствуда не сравнить с тем, как прокалываются обычные люди. Сжимающие в трясущихся пальцах своих жалких синиц. Иствуда же, несмотря на его почтенный возраст - в грядущем году мастеру исполнится восемьдесят - твёрдо держат журавлиные крылья. В нём и самом есть что-то от журавля - худощавого, подтянутого, благородного. Без этого человека жизнь утратила бы многие краски. Ведь если чуть-чуть перефразировать известную песню Гребенщикова, то нам откроется её истинный смысл. И даже просто смысл, без слова "истинный".
Раскрою страшный секрет. Мы не можем с полной уверенностью, я извиняюсь за тавтологию, назвать название киностудии Клинта Иствуда. Ведь агент Фокс Малдер давно уже объяснил нам, что правду скрывают, верить нельзя никому. И, может быть, компания называлась "Мальпасо", а может быть, "Матрёнин посад". Но из тех, кто покупал эти диски, ещё никто не возвращал их назад.