Думаю, любой другой критик, любого направления и любого возраста, затеявший нечто подобное, на добрых две трети повторит те же самые имена.
Даже абсолютных гениев в России ХХ века - и то предостаточно. От Блока и Есенина, Маяковского и Цветаевой до Бродского и Кузнецова. Кстати, сразу же укажу на так называемый "заговор элитарной интеллигенции", навязавшей всему миру так называемую знаменитую "четверку": Борис Пастернак, Марина Цветаева, Анна Ахматова и Осип Мандельштам… Несомненно, это замечательные русские поэты ХХ века и они, конечно же, есть в моем списке. Но так же несомненно, что как минимум, не менее талантливы, а, по моему мнению, и превосходят нашу "четверку" по поэтическому дарованию, по величию замысла и по масштабности его исполнения Александр Блок и Владимир Маяковский, Велимир Хлебников и Николай Заболоцкий, Николай Клюев и Сергей Есенин, Даниил Хармс и Павел Васильев… Таких "четверок" можно было в русской поэзии подобрать с десяток - что же мы по чьему-то злому умыслу крутимся лишь вокруг одной из них?
Впрочем, точно так же во второй половине ХХ века наши либеральные литературоведы и критики навязали всему миру еще одну "четверку": Андрея Вознесенского, Булата Окуджаву, Евгения Евтушенко и Беллу Ахмадулину, естественно, не замечая ни Николая Рубцова, ни Юрия Кузнецова, ни Татьяну Глушкову, ни Глеба Горбовского. Просчитались лишь в одном, за что получили сполна: не заметили будущего нобелевского лауреата Иосифа Бродского. Вот и остались у разбитого корыта. Тем более, Иосиф Бродский сделал всё, чтобы уже в своем нобелевском статусе указать всему литературному миру на фальшивую либеральность и хлестаковщину, поэтическую мелкотравчатость Евтушенко и Вознесенского…
Я осознанно обошел своё поколение и более молодых, представив лишь Лёню Губанова, хотя мог бы назвать и Юрия Кублановского, и Николая Дмитриева, и Ольгу Седакову (читайте мою книгу "Поколение одиночек"). Думаю, всё впереди.
Итак, читатель, я предлагаю вашему вниманию 50 ведущих, наиболее талантливых русских поэтов ХХ века. Жду ваших замечаний и советов на форуме "Завтра".
1.КОНСТАНТИН СЛУЧЕВСКИЙ.
Это, несомненно, оригинальнейший поэт предыдущего девятнадцатого столетия, дворянин, гвардеец, камергер, дебютировавший еще в некрасовском "Современнике" в 1860 году. Он как бы опередил свое время, став предтечей русских символистов, может быть, поэтому ему судьбой было дано переползти в ХХ век. В начале ХХ века сближается с Бальмонтом и Брюсовым, которые охотно начинают печатать стареющего поэта диссонансов в своих изданиях символистов. Последние циклы стихов вышли в 1903 году в "Русском вестнике". Скончался в Петербурге в 1904 году. Случевский соединил две эпохи, золотой и серебряный век.
2. К.Р.
Увы, по придворному статусу великий князь не имел права баловаться литературой. Поэтому великий князь Константин Константинович Романов остановился лишь на инициалах, публикуя свои сборники стихов без лишней выдумки "Стихотворения К.Р.", "Новые стихотворения К.Р." Его стихи полюбились самым лучшим русским композиторам, в том числе Петру Ильичу Чайковскому, положившему его стихи на музыку. Незадолго до смерти (а умер великий князь в 1915 году) выпустил мистерию на евангельский сюжет "Царь Иудейский".
3. ИННОКЕНТИЙ АННЕНСКИЙ.
Пожалуй, первый выдающийся поэт уже века ХХ-го. Его первый сборник стихов "Тихие песни" вышел в 1904 году. Второй, посмертный - "Кипарисовый ларец" - в 1910-м. Его стихи оказали огромнейшее влияние на всю русскую поэзию ХХ века. Он смело соединил психологию романа с высокой лирикой, за что и был назван философом Георгием Федотовым "Чеховым в стихах".
4. АЛЕКСАНДР БЛОК.
На мой взгляд, самый великий русский поэт ХХ века. Его поэтическая вершина - как Александр Пушкин в девятнадцатом веке. О чем бы он ни писал: "Стихи о Прекрасной даме", программные для раннего символизма, героико-романтический цикл "На поле Куликовом", полный предчувствия новых мятежных дней, анализировал ли народную мифологию в "Поэзии заговоров и заклинаний", знаменитые "Скифы" и "Двенадцать", - он, как и Пушкин, определял своими стихами не только поэзию, но и историю России. Тайное высшее назначение поэзии никогда не покидало его.
5. АНДРЕЙ БЕЛЫЙ.
Самый дерзкий среди символистов, глубокий мистик, очень тонко чувствующий слово, во всех его проявлениях. Выросший в почтенной профессорской среде, сам он был близок к "мистическому анархизму". Андрей Белый всю жизнь разрывался между эпико-романтической психологической прозой и фантазийной космогонической поэзией. Его поэзия, впрочем, как и проза, всегда музыкальны.
6. КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ.
Начинал как поэт-народник. После знакомства с Валерием Брюсовым примкнул к символистам. Жизнь воспринимал, как мечту. "В дымке нежно-золотой", или "…в золотистом тумане". Его ритмической выразительности стиха поражались многие. Как писал сам Бальмонт: "Имею спокойную убежденность, что до меня, в целом, не умели писать в России звучных стихов".
7. ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ.
Явный идеолог русского символизма. Так и назвал первые свои три сборника "Русские символисты" (1894-1895). Считал своей задачей "выразить тонкие , едва уловимые настроения…". Долгое время считался вождем новой поэтической школы. Прославился своим для того времени вызывающим стихотворением "О, закрой свои бледные ноги…"
8. ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВ.
Даже без своей поэзии остался в истории литературы знаменитой "башней Иванова", где собирались все известные поэты, художники, философы. Представитель так называемого религиозного символизма, знаток античности. Не случайно с 1924 года переехал в Рим, где и жил до конца дней своих. Считал, что "высшая реальность течёт через символ".
9. НИКОЛАЙ ГУМИЛЁВ.
Один из моих самых любимых поэтов. Ставлю его творчество выше всей знаменитой четверки, в том числе и выше творчества его первой жены Анны Ахматовой. Если Александр Блок - это Пушкин ХХ века, то Николай Гумилёв, думаю, сопоставим с Михаилом Лермонтовым. Романтик, герой, человек чести. Я люблю и его ранние "Романтические цветы", его "Путь конквистадоров", его "Капитанов", "Огненный столп", "Колчан". Восхищаюсь совершенством его поздней, зрелой поэзии. По сути, был основателем акмеизма, основным его представителем. В нем всегда жили страсть к приключениям, отвага и высокое чувство чести. Он успел достичь своих поэтических вершин в стихах последних лет. Таких, как "Шестое чувство", "Заблудившийся трамвай", "Мои читатели".
10. АННА АХМАТОВА.
Прошла путь от раннего увлечения символизмом, затем вошла вместе с мужем Николаем Гумилёвым в группу акмеистов, далее уже шла своей дорогой, придя к лирической эпике, к трагичности и народности в высшем смысле этого слова. "Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был…" Голос Анны Ахматовой становится мужественным и в годы репрессий "Реквием", и в годы войны "Мужество", "Клятва".
11. МАРИНА ЦВЕТАЕВА.
Гениальнейшая поэтесса России. Соединение античности и авангарда, всемирности и русскости. Соединение трагического романтизма с народной сказовостью и фольклоризмом. Как Марина Цветаева писала: "…"народный элемент"? Я сама народ…" И была права более, чем многие другие поэты. Несомненным шедевром поэзии двадцатых годов стал её сборник стихов "Вёрсты". Воспевала белую армию в "Лебедином стане", и в то же время представляла Владимира Маяковского в 1928 году в Париже, к которому творчески была близка более, чем многие его соратники. Чувственный, предельно искренний лирик и при этом всегда гражданский поэт. Всю жизнь она искала предельную истину, с ней и ушла из жизни, навсегда оставшись в русской поэзии.
12. ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ.
Начинает как символист, близок Вячеславу Иванову, но вскоре, с образованием гумилевского кружка акмеистов, резко порвал с символистами. Николай Гумилев писал, что Мандельштам: "открыл двери в свою поэзию для всех явлений жизни, живущих во времени, а не только в вечности или мгновении". Он играет эпохами, соединяя их в своих стихах, сближая отдаленное, и все самое чужеродное начинает служить в его стихах времени. У него и русский язык становится высокой античностью.
13. БОРИС ПАСТЕРНАК.
Итогом предреволюционных лет для поэта стал сборник "Поверх барьеров. Стихи разных лет" (1929), для которого он переработал все свои лучшие ранние стихи, периода увлечения футуризмом. Ценил Блока, но преклонялся перед Маяковским. Его лучшие стихи как бы впитывали жизнь. С одной стороны, "Какое, милые, у нас / Тысячелетье на дворе?" С другой - до конца дней своих активно откликался на бытие своего грозного времени, писал историко-революционные поэмы, в "Высокой болезни" вспоминает о Ленине, да и сам нашумевший роман "Доктор Живаго" - один из ликов ХХ века. Впрочем на мой взгляд, "Стихи из романа" - гораздо сильнее самого романа.
14. НИКОЛАЙ КЛЮЕВ.
Мой великий олонецкий земляк. "Земли моей печальный гений…". В годы советской власти со своим плачем по русской деревне он казался лишним, сегодня он видится и на самом деле печальным пророком Руси. В поэме "Погорельщина" песнописец Николай свидетельствует всему миру о сожженной "человечьим сбродом" величайшей красоте "нерукотворной России". Это истинный апостол русской народной поэзии.
15. СЕРГЕЙ ЕСЕНИН.
Долгожданное чудо ХХ века в русской поэзии. Классическая любовная лирика Есенина столь же проникновенна, как лирика Данте и Гейне. Трагическая поэзия его последних лет дает зловещий красный отблеск всему столетию. Вот уж кто был равен своему народу и в его радостях, и в его несчастьях.
16. ИГОРЬ СЕВЕРЯНИН.
Многие сочтут его лишним в таком списке. Но при всём желании это имя никак нельзя изъять из поэзии ХХ века. Северянин неповторим - так же, как неповторимы его "Ананасы в шампанском", "Я - гений, Игорь Северянин…" Я часто бываю на эстонской мызе Тойла, где поэт провел практически весь послереволюционный период своей жизни, и поражаюсь пропасти между двумя его жизнями: шумной, бурлескной, эстрадной, шампанской в дореволюционном Петербурге и спокойной, медитационной, одинокой в прелестном, но глухом эстонском местечке. Северянин уезжать не желал. И писал в своем домике хорошие русские, проникнутые любовью к России стихи.
17. ВЕЛИМИР ХЛЕБНИКОВ.
Самый русский из всех авангардистов в русской поэзии. Живущий как бы внутри русского языка, в праязыческом прошлом древней Руси. Знаток мифологии, славянской истории и фольклора. Слово и становилось смыслом его поэзии, завораживало всех любителей и ценителей русского языка. Блаженный пророк русской поэзии, утопист-мечтатель. От ранней зауми он идет к сотворению русского языка. Его языковые эксперименты влияли на поэзию Маяковского и Пастернака, Цветаевой и Заболоцкого.
18. ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ.
Глыбища русской поэзии ХХ века. Не влезающая ни в какой формат. Ни в советский, ни в антисоветский. Им восхищаются, но постоянно стараются где-то обрубить, кастрировать. Пожалуй, самый известный из русских поэтов во всем мире. Недавно я выступал в одной телепередаче, посвященной его творчеству, и поразился, в какие узкие рамки хотят сегодня загнать его поэзию. Отделить его "настоящую поэзию" от всего якобы наносного, в данном случае - советского. А он всегда был настоящим во всем, вот и закончил трагически, как настоящий поэт, не влезающий ни в какие рамки.
19. НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ.
Я Николая Заболоцкого считаю самым недооцененным из русских гениев ХХ века. Ценю его поэзию выше поэзии знаменитой четверки. Начинал как обэриут, и даже написал самые важные манифесты ОБЭРИУ . Как любой поэтический гений, от Блока до Маяковского, от Есенина до Гумилёва, быстро перерос рамки ими же взращенных группировок символистов, футуристов, акмеистов, имажинистов и обэриутов. Задумал написать свод русских былин, подобно Лёнроту с его "Калевалой" , к сожалению, замысел не осуществился.
20. ДАНИИЛ ХАРМС.
Начинал вместе с Александром Введенским в группе заумников, затем стал одним из организаторов ОБЭРИУ (объединения единственно реального искусства), душой этого объединения. При жизни печатал в основном свои замечательные детские стихи. Погиб во время блокады Ленинграда в тюремной психиатрической больнице.
21. ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВ.
Поэт яркий, с огромной энергетикой стиха, стихийный, как сама Россия. Его поэзия, как казачья лава, неслась по степи. Он обретал популярность истинно народного поэта, продолжателя есенинской линии, но время уже шло в другую сторону. Погиб в лагере в 27 лет. Увы, но среди тех, кто назвал его хулиганом и чуть ли не фашистом, был Максим Горький. Мощная эмоциональная лиро-эпическая стихия "Песни о гибели казачьего войска" или "Соляного бунта" не укладывались в новое содержание эпохи. Как и почти все великие поэты России, Павел Васильев не допел свою песню до конца.
22. ГЕОРГИЙ ИВАНОВ.
Лирика его - одна из вершин поэзии ХХ века. Его "кусочек вечности". С одной стороны - крайний эмигрантский пессимизм - "жизнь бессмысленную прожил / На ветру и на юру…", с другой стороны предвидение того, что в будущем он "…вернется в Россию стихами". Безнадежно предан России, но где его Россия? "И лишь на Колыме и Соловках / Россия та, что будет жить в веках". Суровый памятник всей России ХХ века. Не случайно его считали черным демоном русской поэзии, который творил "…из пустоты ненужные шедевры". Это парижский распад русского атома.
23. АРСЕНИЙ НЕСМЕЛОВ.
На другом краю света, вдали и от России, и от Парижа, взошла яркая, но такая же, как у Георгия Иванова, трагическая звезда русской дальневосточной эмиграции - поэзия каппелевского офицера Арсения Несмелова. Жил в Харбине, там же выходили его лучшие книги стихов. Завершает жизнь поэтическим идеологом русского фашизма.
24. БОРИС ПОПЛАВСКИЙ.
"…Царства монпарнасского царевич", - по меткому выражению поэта Николая Оцупа, коробил многих какой-то дикой смесью самобытности и испорченности. Но, как утверждал Дмитрий Мережковский, одного таланта Поплавского хватило бы, чтобы оправдать всю литературную эмиграцию.
25. ЭДУАРД БАГРИЦКИЙ.
Помню, когда собирал поэзию русского авангарда, попались мне и первые одесские альманахи "Авто в облаках", "Серебряные трубы". Там нашёл совсем молодого футуристического Багрицкого. Но из Одессы в Москву приехал уже другой поэт, блестящий имитатор, романтик, птицелов. Жестокая, между прочим, профессия, сродни палачу. Птицелов сымитирует пение любой птицы, а потом заманит вольную птицу в клетку. Впрочем, Эдуард Багрицкий и не скрывает свой дар птицелова. "Как я, рожденный от иудея,/ Обрезанный на седьмые сутки,/ Стал птицеловом - я сам не знаю…". Птицелов знает и чувствует природу, знает и чувствует поэзию, знает и чувствует красоту. И берет её силой.
26. ИЛЬЯ СЕЛЬВИНСКИЙ.
Он тоже как бы из породы птицеловов. Поразительно, будучи в каком-то смысле палачами Николая Гумилёва, и Багрицкий, и Сельвинский многому учились у него и долго подражали ему. Я еще в юности, увлекаясь русским авангардом, естественно, читал стихи лидера конструктивистов Ильи Сельвинского. Особенно легла мне на душу его поэма "Уляляевщина". Его ранние стихи так и остались непревзойденными. Как писал в своих стихах о кумирах ХХ годов тот же Багрицкий: "А в походной сумке - спички и табак, / Тихонов, Сельвинский, Пастернак…"
27. АЛЕКСАНДР ТВАРДОВСКИЙ.
Его "Книга про бойца" стала сразу же мировым событием. Её признал суровый Иван Бунин. "Василий Тёркин" заслонил и "Страну Муравию", и "За далью даль". Это вошла в жизнь в 30-е годы новая деревенская поэзия, отличная от поэзии Есенина и Клюева. Думаю, наиболее талантливыми её представителями были Твардовский и Исаковский, Фатьянов и Яшин, Смеляков и Дмитрий Кедрин. Они были строителями нового. Может быть, это и было лучшее, что создала именно советская литература. Но характерно, что в конце жизни каждого потянуло к тому, что сами и разрушали.
28. МИХАИЛ ИСАКОВСКИЙ.
Вот уж верно сказал про себя: "Я потерял крестьянские права, / Но навсегда остался деревенским…" Как и Твардовский, в молодости воспевал новую деревню, все преобразования, не замечая жесткости этих преобразований, но сидела в душе заноза, и уже в пору зрелости, вместе со своими песнями , защищая ими во время войны свою родную землю, он восстановил порванную связь с землей, с народом. Настала пора говорить правду. Народ её сразу же почуял в столь близких русской душе песнях "Катюша", "Дайте в руки мне гармонь", "В лесу прифронтовом"… Настоящим шедевром русской песенной поэзии стала его горькая песня "Враги сожгли родную хату".
29. ИВАН ЕЛАГИН.
Из мощного дальневосточного поэтического клана Елагиных-Матвеевых. Дед Н.П. Матвеев писал стихи и рассказы. Отец его - яркий футурист Венедикт Март, о котором я когда-то писал в пору своей авангардной молодости. Из этого же рода наш автор, замечательная поэтесса Новелла Матвеева, двоюродная сестра Елагина. И всё-таки, и в своем поэтическом роду, и в поэзии второй эмиграции, и вообще в русской поэзии Иван Елагин - звезда первой величины.. Если бы вторая эмиграция дала только Ивана Елагина, она уже этим бы себя оправдала.
30. ДМИТРИЙ КЛЕНОВСКИЙ.
Последний русский акмеист. Как поэт начал печататься еще в России, первая книга стихов "Палитра" вышла в 1917 году. Но по-настоящему его талант расцвел в эмиграции, в Германии, куда он переезжает из России в 1942 году. Широко печатается в эмиграции, и наравне с Елагиным становится лидером литературной второй волны из "Архипелага Ди-Пи". С Россией старается в своей поэзии не порывать: "Я служу тебе высоким словом,/ На чужбине я служу тебе…"
31. ЯРОСЛАВ СМЕЛЯКОВ.
Его поэзию любили даже те, кто не знал такого слова: "поэзия". "Если я заболею, к врачам обращаться не стану…", или "Хорошая девочка Лида на улице Южной живет…" Просто, понятно и так близко всем. Остается загадкой, отчего у такого простого, любимого народом поэта была такая сложная судьба. Один лагерь, второй лагерь, и так четыре срока… Впрочем, и лагеря не изменили его наивную и простую душу . Он был лишен трагизма и полон любви. По сути своей, он был рожден для счастья, вот оно и пришло к нему в поэзию, а значит, и к нему в жизнь…
32. АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ.
Первые стихи поэт опубликовал еще в 1926 году, но потом на несколько десятилетий ушел в восточные переводы, где добился и признания и успехов. Но позже прочитали горькое признание поэта: "Для чего я лучшие годы / Продал за чужие слова? Ах, восточные переводы, / Как болит от вас голова…" Поэт воевал, был тяжело ранен, писал проникновенные стихи "Русь моя, Россия, дом, земля и матерь…" Вадим Кожинов относил его к "неоклассикам", продолжающим классическую традицию русской поэзии.
33. КОНСТАНТИН СИМОНОВ.
Он был всегда победителем - так же, как Сергей Михалков. Но, несмотря на все свои высокие посты и связь с высокой властью, умел писать настоящие стихи и прозу. Говоря о поэзии Константина Симонова, прежде всего вспоминаешь о войне. Ибо это уже не поэзия, нечто выше. Как воздух, как переливание крови для раненых. Как сама жизнь. "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…", "Майор привез мальчишку на лафете…" , "Атака", яростное "Убей его!", и , конечно же, звучащее, как молитва каждого солдата "Жди меня…"
34. ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ.
Сибирский народный поэт. Живой и мудрый, дерзкий, самобытный. В чем-то продолжил линию своих земляков - Сергея Маркова и Леонида Мартынова. Прежде всего прославился своими поэмами " Проданная Венера", "Женитьба Дон Жуана", "Дикий мёд", "Белая роща", "Протопоп Аввакум"… Из лирических стихов большую полемику вызвал его сборник "Не левее сердца". Его лирика почти всегда была гражданской и острополемичной. "Сердца, не занятые нами,/ Не мешкая , займет наш враг…" Или же "История устала от войны,/ Но от борьбы с войною / Не устанет!.."
35. БОРИС СЛУЦКИЙ.
Мастер сурового реализма. Всегда, с детства, высоко ценил его поэзию. В своем отношении и к поэзии, и к действительности во многом схож с Маяковским, но не по форме, не по стилистики, а по монументальности и трагичности стиха. Он видел всю правду войны, но его самоотверженности многие могли бы поучиться и сегодня. Это подлинный лирический эпос ХХ века. Беспощаден и к себе, и к своей поэзии.
36. ДАВИД САМОЙЛОВ.
Я бывал у него в Пярну, в эстонском городке, где он отгородился от московской поэтической суеты и мелких литературных перепалок и склок. Да и соответствовали эстонские крепости и рыцарские замки его историческим поэмам. Парадоксально, но они были и по возрасту близки, и по поэмному мышлению схожи - Василий Федоров и Давид Самойлов. Та же любовь к русской и мировой истории, часто даже схожие сюжеты, к примеру - о Дон Жуане. А где история, там с неизбежностью появляется и высокая философичность, некая медитативность, склонность к размышлениям… И всё же я выше всего ценю у Давида Самойлова, как и почти у всех поэтов военного поколения, его военные стихи. Прежде всего его классическое - "Сороковые, роковые…" По-моему, наша военная поэзия - это уникальное явление в мировой поэзии. Взять бы, да и издать лучшие военные стихи всех наших поэтов вместе.
37. НИКОЛАЙ ТРЯПКИН.
Этот замечательный поэт был символом газеты "День". Он и приходил к нам каждый день, мы ему помогали во всех передрягах и печатали все его стихи. А уж что оставалось, нес в "Наш современник". Вообще-то, он всегда был вне времени и пространства. Наш домовой, а для кого и леший. Писать стихи стал на русском Севере, там и состоялся как поэт. Он никогда не обращал внимания на цензуру, но что удивительно, и цензура не обращала внимания на него. Его молитвы звучали и печатались даже в сталинские годы. Думаю, это последний русский народный поэт, ибо нет уже ни того народа, ни того языка.
38. АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
Талантливейший поэт, всю жизнь играющий по законам шоу-бизнеса. Вряд ли он лукавил, когда писал. Когда воспевал Октябрьскую революцию, и когда проклинал, когда проклинал царя, и когда прославлял. Поэт быстротекущего времени. Чем живет время, тем живет и поэт. Может быть, за это его и ненавидел Иосиф Бродский, называя фальшивым авангардистом. Пожалуй, каждый найдет у Вознесенского стих, созвучный ему.
39. ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО.
Лидер поэтической "оттепели". Пожалуй, Евтушенко в поэзии и недавно умерший Аксенов в прозе определяли всё направление "оттепели". Но с концом оттепели не уехал в эмиграцию, а стал полпредом именно советской поэзии по всему миру, полпредом вольного советского слова. Объездил более 80 стран, был личным другом чекистов и цекистов. Сгубила его не стихийная свобода (будто Есенин или Васильев были лишены этой стихийной свободы), сгубило стремление улыбаться всем - от Сталина до Ельцина, стремление быть прославленным на Западе. Вот так и стоял всю жизнь враскорячку. Стремясь охватить и принять всё, впал в верхоглядство.
40. БЕЛЛА АХМАДУЛИНА.
Не скрываю, одна из моих любимых поэтесс, о чем мы много спорили с Татьяной Глушковой. Будучи одной из шестидесятниц, Белла Ахмадулина никогда не впадала в крайность верхоглядства и всеохватности, не бегала вприпрыжку по миру, смиряясь со всеми властями. Она всегда писала себя и свой мир, свое видение времени. Прекрасность самой русской поэзии была выше всех сдвигов времени. Ритмика и мелодика её стиха всегда разнообразны. И эта поэтичнейшая мечтательница называет себя чуть ли не простой рассказчицей. Её суть в поэме "Сказка о дожде".
41. ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ.
Как Александр Фатьянов и Михаил Исаковский, вошёл в большую поэзию своими песнями. Из поколения детей войны, "детей 1937 года". К шестидесятничеству уже относился с иронией, он был певцом эпохи безвременья. Но осколки большого стиля советской поэзии прочно сидели в нём. И потому его любимая песня "Вставай, страна огромная". Вот он и возвеличивал то альпинистов, то артистов, то моряков. Смеялся над пошлостью и рыдал над ушедшими героями. Мечтал о родниковой России. Потому и был - бард всея Руси.
42. ИОСИФ БРОДСКИЙ.
Поэт огромнейшего дарования. Рожденный русской культурой, и продолживший её традиции, от Державина до Батюшкова, от Цветаевой до Заболоцкого. Несомненно, был имперским поэтом до конца своих дней, мечась по треугольнику трех великих империй: русской, римской и американской. Был близок к Ахматовой, но её поэзия Бродскому была чужда. Достаточно деликатный в быту, в поэзии был непреклонен и тверд. Я знавал его в Питере, бывал у него в полутора комнатах, и замечу, что характерами, как в чем-то и поэзией, они близки с Юрием Кузнецовым, но , может быть, поэтому никогда друг с другом не общались. Великолепна его любовная лирика, вся посвященная его Беатриче - ленинградской художнице Марине Басмановой. В жизни Марина принесла Иосифу немало горя, но благодаря ей, благодаря их любовной трагедии мировая поэзия получила немало шедевров. До конца жизни, и в России, и в эмиграции в Америке, считал себя исключительно русским поэтом.. Его стихотворение о русском народе "Народ" Анна Ахматова назвала гениальным.
43. ГЛЕБ ГОРБОВСКИЙ.
Это один из самых известных и талантливых ныне живущих русских поэтов. Как говаривал Иосиф Бродский: "Конечно же, это поэт более талантливый, чем, скажем, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, кто угодно…" Прославился своими блатными песнями "Сижу на нарах, как король на именинах…", или "Ах вы, груди, ах вы, груди, носят женские вас люди…", но самые проникновенные, не просто лирические, но и философские стихи, близкие тютчевской традиции, превозносят самые тонкие ценители поэзии. При всей своей вольности в жизни и в поэзии, последовательный патриот и государственник.
44. НИКОЛАЙ РУБЦОВ.
Он естественен в русской классической поэзии. Он неожиданен и с трудом вписывается в поэзию своего поколения. Его заждались, но его и не ждали. Судьба Николая Рубцова - это и судьба всей России. Как же ненавидел свою неустроенность, своё сиротство, свою кочевую жизнь Николай Рубцов. Своими светлыми лирическими стихами он отрицал своё пьянство, свой неуют, свое сиротство. Он, может, даже неосознанно бросил свой мощный вызов тем силам, которые обрекли его Россию на бездуховность и уныние.
45. ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ.
На мой взгляд, последний великий поэт ХХ века. С ним закончилась не русская поэзия (я оптимист и считаю, что великие поэты были и будут), но та русская поэзия, которая у нас господствовала весь ХХ век. Для меня Юрий Кузнецов был поэтом всемирного значения, мировой культуры, и даже мирового авангарда. При этом он с мировых олимпийских высот, с высот мирового авангарда смело спускался вниз, в народный фольклор, находил себе место в русской традиции.
46. ОЛЕГ ЧУХОНЦЕВ.
Почвенник по изначальным убеждениям, по рождению, по своей поэтике. Уверен, если бы не абсолютно дурацкая расправа цензуры с его "Повествованием о Курбском", быть бы ему постоянным автором "Нашего современника", дружить с Николаем Рубцовым и Николаем Тряпкиным (хотя, думаю, он и так к ним неплохо относится). А если эта любовь к России немного поперечная, так и авторы "Нашего современника" ненавидят наши родные благоглупости и всякие свинцовые мерзости. И цензура доставала их не меньше. От шестидесятников он так же далек, как и от поэтов "тихой лирики". Одинокий поперечный почвенник.
47. СТАНИСЛАВ КУНЯЕВ.
Мне кажется, как поэт Станислав Куняев гораздо более уверенно продолжает линию Владимира Маяковского, нежели Сергея Есенина. Думаю, был более верен в наблюдениях первый учитель Станислава - Борис Слуцкий. "Добро должно быть с кулаками" - это и поэтический стиль, и жизненный девиз Куняева. Движение, действие, охота, стремительность, какая уж тут тишь. Ставка на русскую национальную поэзию. "Добро должно быть с кулаками" не только сделало поэта знаменитым, но и определило его стиль, его жесткое волевое начало.
48. ТАТЬЯНА ГЛУШКОВА.
Поэтесса последнего срока. Она, как верный воин языческих времен, пожелала быть погребенной вместе со своим Властелином, имя которому - Советская Держава. Прежде всего, допев ему свою великую Песнь. Песнь о Великой державе, о Великом времени.
49. ТИМУР ЗУЛЬФИКАРОВ.
Как и Велимир Хлебников в своё время, Тимур Зульфикаров занимает свою поэтическую Вселенную, и его ни с кем не спутаешь. Когда надо, он пишет просто и понятно даже деревенской бабушке, когда в его стихах припекает самаркандская жара, то и воздух его стихов плотнеет, обжигает. Он - самый древний архаист на свете, еще дописьменной эпохи. Он - поразительный новатор стиха, играет и со словом, и с каждым звуком, как чародей.
50. ЛЕОНИД ГУБАНОВ.
Его так и воспринимали - как варвара русской поэзии, несмотря на все его многочисленные ссылки на Верлена и Рембо, на Пушкина и Лермонтова. Он жил исключительно в мире поэзии, в мире русской поэзии, но вольность его обращения и со словом, и с ритмом, и с образами была такова, что весь предыдущий поэтический опыт как бы улетучивался, и он вновь оставался один на один с миром первичности: первичности слова, первичности человека.