Бог придумал для человека множество страданий и болей. И одна, невыносимая, — чувствовать себя сыном гибнущего народа. Страдает всё: душа, разум, совесть. Каждая клеточка страшится, кровоточит, обливается слезами. Каждая горькая весть о сиротах, погорельцах, брошенных стариках, спившихся крестьянах убивает тебя самого. Тюрьмы, абортарии, катастрофы поездов и электростанций превратили Россию в зону смерти, в территорию нескончаемых убийств, уменьшающих народ на миллион в год. Великий народ, создавший божественную культуру, непомерное государство, сходит на нет, оставляет пространства, исчезает, как пар.
Русское самосознание переживает кризис. Одно из проявлений кризиса — отказ от имперского духа русской истории, от идеи великого государства. Согласно этому взгляду, спасение остатков народа возможно лишь на ограниченных территориях, населенных коренными русскими, где скудные ресурсы больше не расходуются на удержание Кавказа, на периферийные войны, на противодействие китайской или американской экспансии. Впервые этот взгляд восторжествовал в эпоху горбачевской перестройки, которая и выполняла задачу "сброса окраин", превратила Россию из империи в "национальное государство". Власть, управляемая Западом, отторгла от России драгоценные территории, тридцать миллионов русских, цивилизованные, возделанные русскими руками пространства, превратив "остаточную Россию" в неимперское образование.
Стало ли лучше русским? Для русских, превращенных в "разделенный народ", лишенный "имперского задания", потерявших плоды своей тысячелетней истории, это стало космической катастрофой. Эта катастрофа воспроизводится сегодня новым поколением "неимперских русофилов", псевдонациональной, неимперской властью, танцующей под флейту могучих иностранных империй. Вновь мы слышим о неизбежном отступлении русских, о необходимости "сбросить" Кавказ и другие "инородческие территории", о создании чисто этнического русского государства, именуемого "Республикой Русь". Эту вторую катастрофу готовят в интеллектуальных кругах прозападной компрадорской элиты, поручая её обоснование русским гуманитариям и "отцам церкви", — врагам русской империи в её "белом" и "красном" воплощениях.
Мы настаиваем на том, что "русское" — значит "имперское". Что русский народ реализовал себя как огромная мировая сила, освоившая необъятные пространства Евразии, включившая в это освоение множество других народов, организовавшая их на "Общее Дело". На создание среди льдов и песков, пустынных побережий и каменных гор невиданной "русской цивилизации", имеющей космический смысл, собирающей ресурсы земли для космической цели — той, которую сформулировали русские космисты, а до них православные мистики, а до них интуитивно исповедовали русские князья и проповедники. Старец Филофей и патриарх Никон, Пушкин и Толстой, Петр Первый и Иосиф Сталин — суть великие имперские персонажи, чья деятельность вдохновлялась "государственной идеей", способствовала имперскому созиданию, за пределами которого не остается ничего, даже русских народных песен и волшебных заговоров. Желающие изъять имперское содержание из исторической русской судьбы обрекают Россию на убогий этнографический заповедник для услады завоевателей, на музей, где немцы и китайцы станут с любопытством рассматривать шапку Мономаха и стоптанные валенки Сталина, фотографии "Бурана" и танка Т-34.
В деградации русского народа виноваты не вожди и цари, а те, кто сегодня перерезал пуповину, питающую народ жизненными силами. Выводит эту жизненную силу за рубеж. Повышает безудержно цены на электричество и газ. Тратит русские деньги на заморские дворцы и роскошные яхты. Кто превратил жизнь русской провинции в убогое прозябание, а русские деревни — в кладбища. Кто "отменил" Гумилёва и Шолохова. Кто заливает народное сознание перламутровой слизью телевидения. Кто толкует о "русском фашизме". Кто, называя себя русскими интеллигентами, лижет золотые тарелки Тельмана Исмаилова. Кто танцует канкан на "Авроре". Кто проповедует с амвона "монархию без империи" и "православие без Христа".
Оглушенный перестройкой и распадом империи, "демобилизованный" и выброшенный из истории русский народ обречён на истребление. Только "мобилизация народа", возвращение русским "имперского задания", возвращение русским тех ресурсов развития, которые они добыли, создавая империю от моря и до моря, — только это вернет русских в историю, вернет им властные силы и духовное могущество.
Власть, провозгласив "модернизацию", хочет провести её среди горящих дискотек, падающих самолётов и сходящих с рельсов поездов, под щебет Юргенса и Дискина. Обращение Сталина к народу с мавзолея в сорок первом году превращает все "президентские послания" и "прямые общения" с народом в смехотворные представления. Народ угрюмо и тупо смотрит на "хромую лошадь", ковыляющую по русскому бездорожью.
Неосталинизм — единственно возможный ответ на стоящую у порога русскую катастрофу. Надпись в метрополитене на станции "Курская", "Рабочий и Колхозница", возвращенные на постамент — лишь малые знаки того, что Вождь возвращается. "Русская идея" двадцать первого века — это по-новому осмысленный сталинизм, синтез всего исторического имперского опыта, мобилизация русских на исторический прорыв.