В начале второй декады февраля Дмитрий Медведев посетил Томскую, Кемеровскую и Омскую области, где не столько знакомился с текущей социально-экономической и политической обстановкой в регионах, сколько ставил перед своими подчиненными задачи по модернизации в общефедеральных масштабах. Конечно, то же самое можно было сделать, и не выезжая из первопрестольной, но, видимо, таков стиль действующего президента РФ: двигаться самому и вовлекать в это движение остальных. Судя по всему, для питерца Медведева Москва не является каким-то сакральным центром пребывания высшей власти и принятия государственных решений — он действительно сторонник децентрализации и создания "сетевых структур".
Устроенная главой государства встряска чиновников и олигархов, конечно, имела и свою пиар-составляющую, куда же без этого, но всё-таки главным её посылом была нарастающая неудовлетворенность Кремля положением дел в стране накануне уже неизбежной (там это видно куда более отчетливо) "второй волны" глобального финансово-экономического кризиса, которая может стать для сидящей на "нефтегазовой игле" России настоящим "девятым валом".
Именно это ощущение растущей нестабильности в целом и неустойчивости собственного положения, в частности, при отсутствии внятных перспектив на будущее заставляет верхушку действующей "вертикали власти" проявлять не слишком свойственную ей ранее активность.
Весьма показательным в этом отношении стало интервью Владислава Суркова газете "Ведомости" (15.02.2010), где первый заместитель руководителя администрации президента и зампредседателя Комиссии по модернизации признал: "Компании [в России. — А.Г. ] доминируют сырьевые, а люди, которые стали богатыми и сверхбогатыми, сделали состояние не на новых идеях и технологиях, как Гейтс, Эдисон, а на разделе совместно нажитого советским народом имущества. Говорю это без эмоций, сам в бизнесе работал. Они не являются заказчиками, не рискуют ради создания новых технологий. Нет покупателя, который скажет: "Я беру!"
Конечно, этот покупатель новых технологий, на отсутствие которого указывает Владислав Сурков, одновременно является производителем товаров и — в определенной степени — их продавцом конечному потребителю. А конечный потребитель в России задавлен так, что озабочен не столько покупкой каких-то инновационных товаров, сколько обеспечением собственного выживания. Если в стране почти половина населения испытывает трудности с приобретением еды, а примерно треть голодает — внутренний рынок для инновационных технологий можно считать закрытым, а на внешний сегодня в нужных масштабах выйти чрезвычайно сложно.
Развивать несырьевую экспортную модель экономики — значит, вступить в конкуренцию с такими "рыночными монстрами", как США, страны Евросоюза, "азиатские тигры" под общим руководством "красного дракона" КНР, Индия и так далее.
Даже Китай, который в начале 70-х годов успешно договорился с мировым Фининтерном о совместной борьбе против Советского Союза, трезво оценил свои возможности и перспективы, а потому первым делом провёл аграрную реформу, позволившую создать необходимую продовольственную базу для дальнейшего развития и не зависеть от импортных поставок.
У нас же, судя по заявлениям самых высокопоставленных и ответственных фигур, нет не только понимания того, какой должна быть последовательность шагов по модернизации отечественной экономики, но и более-менее адекватное представление о том, на какой основе и каким образом она сегодня функционирует.
В противном случае как можно говорить о грядущих инновационных кластерах, одновременно разрушая существующий технологический уклад кратным ростом цен на электроэнергию, транспорт и коммунальные услуги, повышая пресс налогов, тарифов и сборов? Как можно говорить о развитии, одной рукой продолжая "стерилизацию" экспортных доходов и скупку американских "ценных бумаг", а другой — занимая на Западе деньги "для пополнения госбюджета"?
Вся эта пьеса из театра абсурда по определению не может продолжаться вечно. России предстоит или забыть о развитии, окончательно скатившись на уровень сырьевой колонии и свалки для отходов глобальной экономики, или, используя лучшее из советского и нынешнего китайского опыта, провести даже не догоняющую модернизацию, а опережающую футуризацию собственной социально-экономической системы. Разумеется, при решающем вмешательстве и участии государственной власти.
"Точка бифуркации", после которой вся система необратимо перейдёт в то или иное состояние, чрезвычайно близка. Видимо, именно поэтому так активизировалась проамериканская "пятая колонна", которая всеми силами: от записей в личном блоге Татьяны Дьяченко и "доклада" Юргенса—Гонтмахера до прямых указаний Кремлю от "вашингтонского обкома", — пытается воспрепятствовать повороту России ко второму из указанных сценариев.
Но делают это настолько топорно и неубедительно, что невольно вспоминается характеристика Бурбонов времен Реставрации: "Они ничего не забыли и ничему не научились". Над либерально-монетаристскими экзерсисами Игоря Юргенса и Евгения Гонтмахера не посмеялся разве что ленивый, а ответ Александра Ослона "О докладе ИНСОР" просто "размазал их по стене".
И то, что всё это происходит более-менее публично, так сказать, на глазах у города и мира, лишний раз подчеркивает, что закулисно, "по-тихому и по-хорошему" данную проблему недругам нашей страны решить не удаётся. Значит, далеко не все "там, наверху" готовы сдать Россию по сходной цене.
Причины такого противостояния, конечно, могут быть самыми разными, но главное заключается в том, что они существуют, а значит — существуют шансы и на то, что процесс опережающего броска российской экономики всё-таки будет запущен.
Что для этого необходимо? Конечно, без "инновационных кластеров" и футурополисов а-ля Кремниевая долина и Массачусетский технологический институт в США, дело не обойдётся. Но строить дом с крыши (хотя есть в современном строительстве и такие технологии) нам всё-таки не с руки.
Прежде всего необходима, как давно предлагают наши ведущие ученые-экономисты, полная инвентаризация состояния отечественной экономики: где, что, как расположено и кому принадлежит. Никакой коммерческой тайны здесь нет и быть не может: только военная и государственная. Это даст нам точное понимание того, в какой точке глобального экономического пространства мы находимся, — так сказать, обозначит исходный пункт А.
Тут следует понимать, что подобная "инвентаризация России" потребует качественного изменения действующего правового поля — возможно, вплоть до введения чрезвычайного антикризисного экономического законодательства.
Кроме принятия необходимых законов, что само по себе непросто, куда более трудной задачей станет их применение на практике: проблемы коррупции и, так сказать, местных, региональных, а также корпоративных приоритетов, явно не совпадающих с общенациональными, придётся решать порой более чем жёстко. Но без этого никакое движение вперёд совершенно невозможно.
Пока Медведев и Сурков только напоминают олигархам и бюрократам о судьбе бояр петровской эпохи, которым приходилось лишаться не только бород, но и голов из-за своей приверженности старым привычкам. Но за словами могут последовать и дела.
Параллельно необходимо создать системно-динамическую модель тех точек В, С, D и так далее, в которых мы должны оказаться через год, три, пять и более лет, то есть выстроить примерную "дорожную карту" развития. Как говорил еще Сенека, ни один ветер не будет попутным для корабля, который не знает, куда плывёт.
Следующим шагом будет совмещение и корректировка этой "дорожной карты" с реальным социально-экономическим ландшафтом, расчёт необходимых сил и средств (включая резервные) для успешного преодоления заданного маршрута.
И только после этого можно будет отправляться в путь. Который — тут нет никаких сомнений — в конечном счёте окажется куда более непредсказуемым и рискованным, чем кажется нам сегодня. Но в противном случае шансов на достойное будущее у России, а значит — и у подавляющего большинства её населения, не исключая нынешних "кремлевцев", просто не остаётся.
Сурков, к сожалению, прав: советское наследство за двадцатилетие "рыночно-демократических реформ" практически полностью проедено, историческое время потеряно, упования на то, что "Запад нам поможет", а "невидимая рука рынка" всё урегулирует, исчезли — помимо "невидимой руки", у глобального рынка оказались в наличии и другие, тоже невидимые, но весьма ощутимые, органы. И теперь нам, как всегда, предстоит героически преодолеть созданные своими же действиями трудности.
