Характерной особенностью бухарской армии была постоянное наращивание сил. Призывались в основном подданные эмирата от 20 до 45 лет. Для создания конницы ханство было разделено на 300 районов: каждый поставлял 4 человека в полном снаряжении на коне. Для разбора железной дороги и перевозки рельс изготовлялось множество арб. Точная численность армии неизвестна, оценки колеблются от 10 до 50 тыс. Так, советская энциклопедия утверждала, что к моменту войны войска эмира насчитывали 8,3 тыс. штыков, 7,6 тыс. сабель, 23 орудия и 16 пулеметов. Ополчение беков – 27 тыс., 32 орудия, 2 пулемета.

Самой острой была проблема вооружения, запасов которого на бухарской территории почти не было, а это означало, что добывать его было необходимо извне. Оценка этих поставок очень разнится. Один из советских ветеранов утверждал, что весной 1919 г. эмир получил из Ашхабада 13 тыс. винтовок и патроны, за что обязался воевать с армией в 40 тыс. против Ташкента. По данным советского командования, в начале апреля 1919 г. «через границу Афганистана во владения Бухары прибыл караван, состоящий из 500 верблюдов с грузом 20 000 винтовок», разгруженными в г. Карши, а по иным сведениям – в Каличе. Кроме того, «в ночь с 3-го на 4-е мая с. г. доставлено в Старую Бухару 8.000 винтовок», а в конце декабря прибыло еще 200 верблюдов с винтовками. Цифры эти кажутся сильно преувеличенными. Совсем уж неправдоподобным выглядит утверждение уполномоченного НКИД от 29 декабря 1919 года, что в Старой Бухаре до 600 англичан – «всякого рода инструкторов». Там же говорилось, что через Хиву англичане доставили 600 винтовок и патроны. Более реальным кажется донесение афганского агента: «Англия уже прислала 78 верблюдов, а не 200, как думали, с ружьями для Бухары. Но вместе с этим караваном прибыло десять англичан, из которых два все время находятся у эмира». Поставки из-за границы продолжались и позже. По советским донесениям, в 1919 г. из Мешхеда через Хиву был направлен «транспорт оружия в количестве 1200 винтовок, 12 пулеметов, 4 скорострельных пушки образца 1902 г., большое количество патронов и снарядов». В конце декабря со стороны Кашгара прибыло в Иркештам 12 лошадей с патронами. В середине июля 1920 г. через Афганистан прибыло еще 80 верблюдов с ружьями и патронами. Сами же англичане неоднократно утверждали, что их помощь ограничилась небольшим грузом оружия, который послал эмиру Маллесон в феврале-марте 1919 г. Его сопровождали два офицера-сипая, которые покинули Бухару в конце этого же года. Действительно ли английские поставки ограничились только этим и не принимали ли советские разведчики за английские поставки закупки оружия в Афганистане – отдельный вопрос, ожидающий своего исследования.

К тому же, большевики были уверены и в широкой помощи Бухаре английскими военными специалистами: так, по их данным, в первых числах мая 1920 г. в Бухару прибыл английский полковник Штеннель, который был назначен начальником вновь организованного штаба армии. Из Мешхеда с ним приехали 160 английских и 60 русских офицеров. По другим данным, летом 1920 г. в Бухаре сосредоточилось около 80 английских инструкторов и 300 русских офицеров.

Часть оружия Бухара получила из Ашхабада, но, очевидно, весьма немного. По данным того же П.П.Введенского, миссия Иванова привезла эмиру только 200 винтовок, а также патроны и снаряды. Русские винтовки скупались и у дезертиров ашхабадской армии, например, туркменских конников. Зато активно скупалось оружие в Афганистане. П.П.Введенский говорил, что в конце 1918 г. Бухара закупила «всю ветошь и старье в Афганистане (по приблизительному подсчету, 2000-3000 винтовок системы Врендля)» – имелась в виду австрийская однозарядная винтовка Вёрндля обр. 1867 г., которая была даже более устаревшей, чем ружьё Бердана.

Однако кроме зарубежной помощи не менее важным источником пополнения бухарского арсенала стала покупка оружия у советских частей. Сначала скупка шла по линии Средне-Азиатской железной дороги от проходивших мимо эшелонов. По словам Введенского: «Главными продавцами оружия за последнее время являлись чины железнодорожной охраны, за сим красноармейцы-мусульмане, убегающие иной раз получастями с винтовками в руках в Бухару из-за выгоды поступления на службу, и армяне-красноармейцы (в Кагане – Ахназаров, бежавший в конце концов после раскрытия его продаж; известный кокандский деятель армянин Рубен), грузины-красноармейцы (Топуридзе), австрийцы. Недавно в Керки армянами-красноармейцами и австрийцами проданы негласно бухарскому чиновнику Хаджи Латиф Диван-беги четыре пулемета за 300 тыс. рублей. Об этом все открыто говорят в Бухаре». В 1919 г. советская контрразведка сообщала, что в Бухару идет оружие из Ташкента: «в Старую Бухару прибыли 2 транспорта с оружием и патронами; первый транспорт 9 июня сего года с 10 тысячами патронов разного образца и второй – 14 июня с. г. с тремя тысячами патронов и 50 винтовками, из них часть трехлинейки и часть берданки». Однако покупка этого оружия требовала очень высоких трат: за первый год цена винтовки выросла с 800 руб. до 4000! Ради этого ханству пришлось обложить бухарских евреев налогом в 4 млн. руб.

Так или иначе, к 1920 г. эмиру удалось относительно вооружить свою армию, правда, лишь регулярную. Ружья были самые разнообразные: русские трехлинейки, английские 11-зарядные винтовки Ли-Энфильда, однозарядные Бердана и ряд устаревших – центральных, однозарядных, курковых, шомпольных. В источниках часто фигурируют старые винтовки из Афганистана: Генри-Мартини, Снайдера, Ли-Митфорда. В документах иногда встречается некое афганское ружьё «Клыч». Возможно, имеется в виду афганская копия той же винтовки Генри-Мартини. Устаревшие модели были переданы ополчению, но даже таких винтовок ему явно не хватало. При взятии Бухары, по советским данным, войска обстреливались даже из охотничьих ружей.

Артиллерия к 1920 г. состояла из ряда орудий: английских, русских, клиновых, горных, фитильных. Несколько орудий весной 1919 г. было отремонтировано в самой Бухаре, там же изготавливались и испытывались снаряды. Известно, что весной 1920 г. вместе с инструкторами Аманулла-хан отправил также 6 пушек с прислугой – по две горных, скорострельных и дульнозарядных; а также три крепостных и полевых пулемета. Под крепостными пулеметами стоит, очевидно, понимать пулеметы Максима 7,7-мм калибра. Есть также информация, что 2 орудия в августе 1920 г. англичане передали эмиру на слонах из Индии. Участникам штурма Бухары запомнились также пушки Гочкисса. Очевидно, фитильные пушки размещались у ворот, а современные – на стенах крепости. Часть орудий получили беки. Ветеран И.Куц вспоминал о взятии Кермине: «Внутри крепости оставлено три батальона. Один из них вместе с пятью сотнями ополченцев обороняет дворец, где укрылась местная знать… Артиллерия только на крепостных стенах. Пушек не менее двадцати, в их числе 4-дюймовые клиновые и 9-фунтовые английские».

Другой важнейшей проблемой эмирата было отсутствие квалифицированных военных кадров. Для обучения бухарских войск принимались в основном бывшие русские офицеры и офицеры из иностранных военнопленных. В отношении этой «кадровой политики» тоже много неясного. По словам разведчика Ф.Бейли, эмир не брал «на службу русских или других инструкторов из-за боязни раздразнить большевиков». П.П.Введенский тоже утверждал, что хотя «русские офицеры еще со времени демобилизации армии... пытались поступать на службу к Эмиру», тот категорически отказывался от их помощи «по религиозным соображениям, а главное – по соображениям того, что русские являются в настоящее время элементом непорядка и постоянно ссорятся между собой». Исключение делалось лишь для мусульман. В итоге армию инструктировали два турецких офицера из Афганистана, а также афганцы и русские татары, причем англичан не было вовсе: «Есть афганцы-инструктора, есть татары – бывшие низшие чины, но в общем немного, до 25-30 человек». По другим данным, на 19 декабря 1919 г. в бухарской армии служило уже 150 турецких офицеров. Однако имеется и довольно много свидетельств о русских офицерах у эмира. Возможно, их и не брали в командиры, но несомненно, что они обучали войска. Известно, например, что в начале сентября 1919 отряд Осипова находился в Ситораи Мохи-хоса, в 8 км от Бухары, где было свыше 300 русских, служивших в основном инструкторами по обучению бухарских солдат-пулеметчиков. Часть их была командирована в Карши, где находился еще один военный пункт. Там же в июне 1919 г. побывал и сам Осипов.

К тому же, армию обучали и бывшие австро-венгерские и немецкие военнопленные из советского Туркестана или с железной дороги Бухары. Они, кроме того, составили основной рабочий ресурс в военной промышленности эмирата. Этому способствовало высокое жалование: «Главными пособниками вооружения и оборудования явились после бухарских событий пленные австрийцы, бежавшие со всех разоренных станций Бухарской ж[елезной] д[ороги] и Китабской ветки. Бухарцы им платили очень хорошее содержание, и австрийцы охотно шли к Правительству на службу. Они готовили бухарцам снаряды, поправляли старые орудия. Все это делалось секретно». По разным данным их насчитывалось всего до 2000 чел., но и этого было достаточно, так как промышленность Бухары ограничивалась несколькими железнодорожными мастерскими и кустарными заводами. Этого хватало в основном только на ремонт уже имеющегося оружия. Также пленные изготовляли патроны и снаряды, которые весной 1919 г. испытывались близ Бухары. Контрразведка Туркестана так сообщала об этом в докладе от 30 июня 1919 г.: «Находящиеся в заводе австрийцы сняты бухарским правительством после бухарских событий с бухарской железной дороги, где работали на паровозах, в мастерских и прочее. Небольшая часть из рабочих, бежавших из Туркестанской республики в Бухару, военнопленные, намеревающиеся пробраться дальше, но потом или сами собой поступили на завод [или] были принуждены бухарским правительством.

19 июня на одни Каршинские ворота прибыли 3 партии австрийцев: одна – в 6 человек и две – в 7 человек.

В последнее время иностранные рабочие с завода в город не пускаются. На заводе производится также ремонт имеющихся у частей винтовок, револьверов и пулеметов. Все винтовки и пулеметы, приобретенные правительством посредством скупщиков с разных сторон республики, поступают на завод для просмотра. Часто получаются винтовки в весьма грязном виде (заржавлены), а пулеметы в разбросанном виде, и часто к большинству пулеметов не хватает частей, что и затрудняет пускать их в действие, так как выработать ту или другую часть не только пулемета, но и винтовки мастерская не может. В мастерской австрийскими мастерами и техниками была попытка построить аэроплан, но попытка эта не увенчалась успехом...» .

Подчинялись военнопленные своим собственным офицерам, которые ввели жёсткую дисциплину. На оружейном заводе командовали австрийцы: фельдфебель Ланге и офицер Мур. В январе 1919 г., по тем же сведениям контрразведки, в Бухару прибыл из Ферганы германский офицер Циммерман, скрывавшийся после Осиповского мятежа. В июне он привез отряд рабочих-«австрийцев», а затем отправился в Закаспий. Осенью 1919 г., по воспоминаниям М.Ф.Бейли, в Бухару прибыло еще около 250 «румын», больше половины которых осталось в Бухаре, а остальные отправлены в мастерские ферганских басмачей.

Впоследствии не без помощи англичан и афганцев было налажено еще несколько предприятий. Недалеко от Старой Бухары была открыта оружейная мастерская, где работали 80 иностранцев, изготовлявших по 12 винтовок в день. В 1920 г. в одном Аскар-Абаде работало свыше 200 «австрийцев», которые ежедневно давали до 12 тыс. патронов. Военная мастерская в столице ежедневно давала до 500 пар обуви. Один из членов ТуркЦИКа докладывал: «Инструкторами военного строя являются, главным образом, бывшие военнопленные и частью русские. По военному снаряжению работают в нескольких верстах от Бухары 60 человек бывших военнопленных и 21 человек в другом месте. Они соблазнились... хорошей заработной платой (1500 руб. в месяц), наняты были в Самарканде». Ряд мастерских был организован и в бекствах: так, у шахрисябского бека было около 200 таких рабочих, которых он во время бегства от большевиков беспощадно вырезал.

Почти все обученные войска располагались в Бухаре и ее окрестностях. П.П.Введенский довольно метко охарактеризовал эту «стратегию»: «Главное военное, если так можно выразиться, внимание бухарцев обращено на защиту собственно Старой Бухары, дачи Эмира возле Сеттареи Мохасса, за сим Чарджуя, полосы вдоль Аму-Дарьи и самаркандской границы в Хатырчи. Главные силы бухарцы держат в Сеттареи Мохасса и в окрестных кишлаках. Большее же внимание бухарцев на случай нападения со стороны Туркестана обращено на разрушение железнодорожных линий на своей территории, это – 300 верст. Бухарцы полным разрушением линии надеются отвратить удар на Ст[арую] Бухару – священное место в глазах мусульман. Для этого Бухарское Правительство снабдило после бухарских событий свои войска и бекства вдоль Средне-Азиатской железнодорожной линии шанцевым инструментом, скупленным по преимуществу в Термезе у демобилизованных русских воинских частей, и другими материалами для растаскивания рельс и шпал».

Точный список сформированных в то время частей неизвестен, да и вряд ли он существует. Однако эмиру удалось сорганизовать довольно много войск. В документах фигурируют Кубанский и Терский казачий полки – очевидно, они были переформированы из эскадронов «Кавказ». Также был сформирован отряд «Думбула пуль»: название означало, что он вооружен берданками. В начале июня 1919 г. они были заменены трехлинейками. В нем было 200 человек младшего возраста, в значительной части туркмены. Человек 50 из них несли караул у дворца кушбеги. По кишлакам и путям, между железной дорогой и городом, было до 5000 человек, т.н. мергесов (старики): мобилизованные из кишлаков от 18 до 40 лет, все на плохих конях. Они были вооружены берданками и «английскими винтовками старого образца, называют их афганскими». Стены и ворота города караулило до 2 тыс. чел. сешамбеги: сарбазы от 30 до 60 лет, «но встречаются молодые, говорящие по-русски унтер-офицеры». Рота их в 200-250 чел. стояла у дачи эмира в Шир-Будуне. У каждых ворот располагалось по роте или 2-3 взвода с фитильными пушками. Караулы стояли также в сараях, чайханах и частных домах, вне и внутри городских стен. Отряды и конные патрули вели очень бдительную службу вокруг города, особенно ночью: «Всю ночь через каждые 10 минут отправляются кругом города конные патрули в 6-10 человек». Летом 1920 г. в Бухаре в личную охрану эмира были отобраны «по 5 человек из каждого кишлака – наиболее преданных эмиру». Тогда же в столице сосредоточили много туркменских конников.

Кроме этих и других частей Бухарская армия пополнилась новыми «элитными» полками: Турецким, Шевским и Арабским. Последние два обычно именовались в сводках «казачьими».

Турецкий полк («Сирбазы-пиада») располагался в Хармызасе, в 6 км от Бухары. Он состоял почти исключительно из турок, в основном бежавших военнопленных и солдат из турецких войск на Кавказе и в Персии. Контрразведка в июне 1919 г. «в точности» определяла его численность в 1250 чел. Кроме них, было «10 человек бухарцев… 60-70 афганцев, часть которых поступила в армию, чтобы не быть выселенными из Бухары, около 150 человек русских подданных сартов и киргиз». Командный состав был бухарский, усиленный 10 турецкими офицерами – по некоторым данным, присланных султаном. Вооружен полк был английскими винтовками, выданными за месяц до этого. «Английские винтовки попали туда от закаспийских туркмен, на человека до 50 патрон. В полку имеются 2 пулемета и 1 трехдюймовое клиновое орудие русского образца. Патронташи русского образца. Обувь, ботинки хорошего качества... Полк считается с военной точки зрения первоклассным и лучшим в армии». Впоследствии полк, очевидно, был пополнен до 2000.

Арабский казачий полк («Араб-Каоказ») в 500 чел. располагался в местности Шир-Будун, в 3 км от столицы по направлению к Кагану. Почти весь состоял из туркмен, набранных в Карши, Гузаре, Креки-Келифе, Бурдалыке и Термезе.

Шевский полк в 900 чел. состоял из реформированных конных сотен джиляу и учеников медресе – духовных училищ. Располагался у высохшего озера Шур-Куль. Унтер-офицеры были вооружены трехлинейками, а рядовые – берданками: на ружьё до 50 патрон, из них 35 на ремнях «кавказского образца, на кожаном треугольнике англо-индийского образца, называют их афганскими...».

Кубанский полк стоял в местности Куна-Каган, в 3 км от ст. Каган. Унтер-офицеры и ¼ рядовых имели трехлинейки, остальные – берданы: «У всех шашки разного русского образца». То же, очевидно, касалось и Терского полка.

К сожалению, конкретные данные об этих и других подобных частях в доступных ныне источниках сильно разнятся. Советские авторы не могли даже договориться об их численности. Так, по одним данным, в декабре 1919 г. в Бухаре «было всадников-нокеров: турецких 1200, арабских 800, кубанских и терских казаков 1400, туркменских 400, русских белогвардейцев 400». По другим данным, в июне 1920 г. насчитывалось 2000 турок, 2000 туркмен, 2000 афганцев, 400 терцев. К концу июля 1920 г. в резиденции эмира были «тюрский полк в составе 200 штыков, туркменский отряд в 2000 штыков, афганский – 200, персидский – 40 и шефский – 400 штыков». Совсем уж недоумение вызывает советская статья: «Были сведения, что полки Шевский (800 сабель), Арабский (800 сабель) и Турецкий (1 200 сабель) вооружены английскими автоматическими винтовками».

Заслуживают внимания и официальные данные штаба Самаркандско-Бухарской группы Туркестанского фронта. Согласно им, к 12 июня 1920 г. в бухарской армии были:

Шефский полк в Ситораи Мохи-хоса: 860 чел. с трехлинейными винтовками;

Турецкий полк, расположенный там же: 2600 чел., вооружен наполовину трехлинейными, наполовину английскими винтовками;

Терский конный полк в Старом Кагане: 800 чел., вооруженный берданками, трехлинейными и английскими винтовками;

Кубанский конный полк в Старом Кагане и на станции: 360 чел., вооруженный берданками и трехлинейными винтовками;

Арабский конный полк: по 100 человек у каждых ворот Старой Бухары и 200 человек в саду кази-каляна, вооружение смешанное;

Ширабудинский полк: 500-600 чел., вооруженный берданами и шомпольными ружьями;

Джамбулафурский пехотный батальон, расквартированный по ж.-д. станциям, вооружен берданами;

Туркмены, пришедшие в июле из Керки в числе 300 чел., вооруженные разными винтовками.

По тем же данным, на вооружении бухарских войск состояло: пулеметов – 40, орудий местных – 24, орудий русских – 10. Это был значительный шаг вперед, учитывая, что тот же П.П.Введенский считал, что у бухарцев к апрелю 1919 г. было не более 12 тыс. винтовок, из которых пятизарядных до 6-7 тыс.; а также до 10 пулеметов и до 4-6 новейших орудий.

Наиболее надежными считались турецкие и афганские части. Известно, что афганская пулеметная команда насчитывала 125 человек при 12 пулеметах. Советские очевидцы также отмечали хорошую работу афганских артиллеристов.

Таким образом, хотя армия эмира была в целом на плохом уровне, ему удалось обеспечить ее количественный рост, слабо отразившийся, впрочем, на качестве. Понимая это, эмир в основном сосредотачивал войска в столице, для оборонительных боев. Однако этот расчет его не спас.