Жак все бежал, ибо боялся, не помчался бы за ним господин Шамуа. Но у того глаза были так основательно залеплены грязью, что он решительно не был способен ни на какое преследование. Да и толпа, хохотавшая кругом, не давала ему сделать ни шагу.
Наконец господин Шамуа плюнул, выругался последними словами и выразил надежду, что Жака когда-нибудь повесят.
Между тем над Марселем уже опустилась теплая летняя ночь. В просветах между облаками сверкали звезды. На больших улицах было светло, как днем, в кафе звенели стаканы и чашки и заливались скрипки.
Жаку не очень хотелось толкаться среди нарядной вечерней толпы. Костюм у него был далеко неказистый, да и мешок за плечами не внушал особенного доверия. На голове у него была широкополая соломенная шляпа. Ее он вытащил однажды из воды во время купанья, и шляпа от пребывания в море утратила свою свежесть.
«Еще, чего доброго, примут за карманника», — подумал Жак.
Через узкий переулок Жак вышел на бульвар и остановился в нерешительности. Это была возвышенная южная часть города. На бульваре было пустынно. Вдали трепетали городские огни. Жаркий ветер порывами несся с моря.
— Куда же итти? — пробормотал Жак.
Итти было решительно некуда.
Вдруг порыв ветра пролетел по бульвару и подхватил шляпу Жака.
Шляпа быстро покатилась влево, и Жак побежал за нею.
Но шляпа, как это часто бывает, вздумала поиграть с ним словно живая.
Она то мчалась с быстротой автомобиля, то замирала, будто собираясь с силами, но как только Жак протягивал руку, она тотчас катилась дальше.
Внезапно она заметалась из стороны в сторону и окончательно успокоилась у треножника, на котором была укреплена большая подзорная труба.
Жак поднял шляпу и крепко нахлобучил ее себе на голову.
С этой части бульвара открывался днем чудесный вид на залив и на городские предместья.
Теперь, в темноте, город казался огромною черною подушкою, усыпанною огненными бриллиантами.
Жак не раз видал, как гуляющие по бульвару господа платили хозяину трубы монету а затем прикладывали к трубе один глаз.
Вероятно, это было очень интересно. Иначе зачем же за это платить?
Жак был от природы любознателен.
Он еще ни разу в жизни не глядел в такую трубу.
Хозяин трубы в этот миг стоял к Жаку спиной и шутил с продавщицей фруктов.
Труба была направлена прямо на город.
Жак решил, что если он ничего не заплатит, а просто посмотрит, то большой беды в том не будет.
Побуждаемый любопытством, Жак забыл и трагические события этого дня, и свой голод, и свое темное будущее.
Он закрыл левый глаз ладонью, а правый прислонил к трубе, встав для этого на цыпочки.
Он увидал большую комнату, ярко освещенную. Она была словно обрамлена черною рамой. Жак понял, что это стена дома и что комнату он видит через большое окно. За столом в комнате сидел человек и что-то писал или чертил.
Жак отвел глаз от трубы.
Видение исчезло, словно растаяло во мраке.
Вдали по-прежнему сверкали огни города.
Жак опять приложил глаз.
Человек продолжал сидеть за столом. Но теперь Жак увидал, что позади этого человека образовалось вдруг черное квадратное пятно. Из этого пятна выплыл другой человек, у которого… не было головы. Человек без головы медленно приблизился к сидящему и вдруг, взмахнув рукою, опустил руку ему на спину.
Жак в этот миг получил основательный подзатыльник и здорово ударился лбом о трубу.
Хозяин трубы стоял перед ним, подняв руку для второго подзатыльника.
— Там кого-то убили, — пробормотал Жак.
— Сатурн убил Марса или Венера Юпитера. Клянусь святою Варварою, если ты еще раз подойдешь к этой трубе ближе, чем на сто шагов, я тебе доставлю случай на самом себе испытать если не убийство, то во всяком случае изрядную потасовку. Брысь!
Жак опять побежал под хихиканье торговки фруктами.
Перед его глазами все еще носилось странное видение, выхваченное трубой из ночного мрака. Теперь оно было навсегда потеряно. Жак, ударившись головою о трубу, сдвинул ее. Даже если бы у него были деньги, чтобы заплатить хозяину трубы, то он все равно не мог бы наставить ее на прежнее место.
