Лес остался позади намного быстрее, чем ожидал Малк. Уже замелькали знакомые места, и выглянуло поселение. Угольный волколак прекратил движение у крайних сосен. Дождавшись, пока с его спины слезет трое малышей, сызнова претворился в человека. Так же сделал и Малк. Марыся, опираясь на верный посох, ступила на твердую почву с видимым облегчением. И только серый зверь, что довез ворожиху до места, не сменил своего обличия. Сильно разросшаяся компания направилась к дому покойного Андруся. Весь путь дети что-то весело лепетали. На их голоса жители друг за другом выходили на улицу. Деревня быстро оживала.

  - Поглядите, да это ж никак дочка Марьяны! А эти мальчики с соседних сел! - оповещали друг друга люди и спешили следом за прибывшими, однако держались на почтительном расстоянии, страшась огромного волка. Князь в окружении верных бойцов ожидал на крыльце дома старосты. А немного дальше коробили своим содержимым (погибшими воинами) телеги. Лишь одна из них пустовала.

  - Бабушка Марыся, а кто тот красивый дяденька? - тихонько поинтересовалась дочка вдовицы, тыча пальчиком в сторону владыки.

  - Это сам князь, деванька.

  - Натаха! Доченька! - закричала Марьяна. Девочка обернулась: к ней сквозь толпу пробивалась мать. Люди расступились - и испереживавшаяся женщина смогла обнять свое дитя. Вдовица без конца целовала розовые щечки, не замечая, сбегающих соленых потоков счастья. Рыжеватый Алесь наблюдал за воссоединением с радостной улыбкой. Кое-кто среди людей тоже расчувствовался и украдкой смахнул рукавом пару слезинок.

  - А где же моя мамка? - захныкал самый крохотный мальчуган.

  - И моя? - присоединились другие.

   Девочка вдруг почувствовала себя виноватой и, с трудом высвободившись из крепких объятий, подвела маму к мальчикам:

  - Хотите, оставайтесь с нами. Ведь можно мам?

  - Можно, - улыбнулась женщина, - но все же, им будет намного лучше дома. Так ведь?

  - А как же мы домой доберемся? - испугались малыши.

  - А вы с нами поедите, ежели хотите, конечно, - подмигнул детям князь.

  - Хотим! - глазки ребят тут же высохли и заискрились восхищением. Еще бы! Кто может похвастаться, что с самим владыкой и его дружиной ездил?

  - Ну, вот и ладно! А теперь, люди добрые, пришло время истины. Делай, что должен, - князь протянул сбереженную в целости сумку. Ведьмак не заставил себя ждать и, взяв дорожный мешок, распалил небольшой костерок. Селяне внимательно, но недоверчиво наблюдали за непонятными манипуляциями. Малк подошел ближе. Учитель вытащил отрубленную плоть упыря и разрезал колдовским клинком на две части. Нескольких человек, осененных догадкой, что это было за мясо, вывернуло прямо на землю. Ведьмак беспристрастно нанизал куски на меч и подержал в огне.

  - Лети сюда, - позвал пустельгу хозяин обугленной хаты. Сидевшая на ветке птица вмиг приземлилась. Сердце юноши затрепетало. Сейчас, сейчас он увидит свою любую прежней. Учитель бросил обжаренный шматок. Но до того как клюнуть птица внимательно посмотрела на Малка.

  - Давай, милая, - подбодрил пустельгу юноша. К нему подошла Ядя с сыновьями. Селяне затаили дыхание. Князь и вся стража подались вперед, завороженные предвкушением. Сапфировый глаз недоверчиво покосился на совершенно непритягательную снедь, но клюв все же урвал кроху упырьей плоти. Люди ахнули: птица быстро разрослась, изменив формы и пропорции. И уже в следующий миг место пустельги заняла прекрасная девица.

  - Лада! - кинулись к ней мать и братья под раздавшееся со всех сторон хлопанье.

  - Вот это да! - восхитился волот, сумев на миг перекрыть мощным голосом всеобщую радость. Только местные девки ревностно глядели на явившуюся во всей красе дочь лесничего. Когда пришла очередь Малка приветствовать любую, юноша вдруг стушевался. Он много раз представлял себе, как станет обнимать и целовать Ладу, сызнова обратившуюся в девицу. Вот только не мыслилось, что при этом будет столько свидетелей.

  - Ну, чего мешкаешь, - удивилась девица и, слегка надув коралловые губки, добавила, - али птицей я тебе была милее?

   Несколько дружинников хихикнуло. У Малка почему-то дернулся левый глаз. Все это ничуть не придавало решительности. Казалось, что проще завалить в полнолуние еще десяток упырей, нежели при всех поцеловать любую. Но лишь стоило заметить где-то в толпе лица молодого кузнеца и сына постояличихи, как юноша вдруг подхватил на руки свою Ладушку и закружился с ней. Девица захохотала. Ну, как мог Малк сравнивать этот звук словно от бегущего ручейка со смехом коварной Зазовки?

  - Теперь твоя очередь, - голос учителя вернул парня к реальности и тот, опустив Ладу, оглянулся. Десятки пар глаз тоже устремились к ведьмаку. Волколак подошел к куску мяса и недовольно принюхался. Люди отступили, но зверь не обращал на них никакого внимания. Малк чувствовал его волнение. Сейчас должно было случиться то, чего перевернутый так давно ждал. Волколак с отвращением склонил голову к мерзкой трапезе и, схватив ее, проглотил разом. Метаморфоза прошла так же мгновенно, как и с Ладой. Народ пытливо взирал на невысокого коренастого, лысоватого незнакомца с русой бородой. А мужик со слезами на глазах рассматривал свои человеческие руки.

  - Да это ж никак Олелько! - взревел волот и кинулся обнимать приятеля. К ним подоспело еще несколько дружинников и князь. Каждый посчитал своим долгом сжать в объятиях возвращенного. Мужик и сам с нескрываемым удовольствием принимал дружеские похлопывания и добрые приветствия. Когда все немного успокоились, владыка взял слово:

  - Ну, а теперь дорогой, друже, расскажи нам, что же приключилось в ту ночь, когда вы пошли в разведку. Кто учинил над тобой злодеяние?

   Олелько кивнул:

  - Гурке, Богушу и мне повезло добраться незамеченными до лагеря мурзаков. Нам удалось достаточно много выяснить, и мы решили возвращаться. Богуш оступился и стал топнуть. Я кинулся на подмогу, но у меня никак не получалось его вытянуть. Тогда подоспел и Гурка. Видать, всю эту митусню услыхали мурзы и повязали нас. Богуш, лишь только подвернулась возможность, сам себя порешил - сильно страшился, что не выдюжит пыток. И был прав. Гурку и меня подвесили на крепкий сук вниз головой над маленьким огоньком и стали выуживать все про наше войско. Мы долго держались. Под утро Гурка помер. Об одном сильно переживал, что женка да дети без него по миру пойдут. Я тоже был на полпути к Выраю, но не долетел. Мыслю: мне просто повезло, что ростом не вышел, потому от костра чуть дальше, нежели Гурка висел. В общем, жив я оставался, когда мурзы нас бросили. Почему меня не пришибли? Видать, решили, так на дереве сдохну. И сдох бы.

  Да только вдруг Богуш на ноги поднялся. Я обрадовался - цел, здоров побратим. Он меня с ветки снял. Я его благодарить, да смотрю, он странно так ухмыляется. А зубов-то - полон рот. Да между челюстей язык, словно у змеи, только нераздвоенный. Ну, думаю, вот и конец пришел: самогубец упырем стал, выпьет сейчас из меня всю кровушку и будет таков. Да тут Гурка зашевелился. Подтянулся головой к ногам, веревку перегрыз, да не упал, а на ступни как кот приземлился. Гляжу - боги милостивые, и этот кровопивцем сделался! Бежать было некуда - нечистики с двух сторон подступали. Я на колени упал, зажмурился, да молитву стал возносить. И тут услыхал лязг да грохот. Распахнул глаза - упыри из-за добычи в схватке сошлись. Один второго грызет, а на телах - ни следа. Словно из стали сделались. Гурка первым догадался, что им не одолеть друг друга и обратил меня в волка. Так я и бродил по лесам зверюгой серым. Хвала богам, Марысю встретил, а потом и ведьмака. Не чаял уж в человека обернуться.

   Олелько сызнова оглядел себя, будто никак не мог поверить, что все, наконец, переселилось в прошлое. Люди молчали. Молчал и князь, и дружина. Обращенный в человека подошел к ведьмаку и, протянув руку, сказал:

  - Благодарствую, что к жизни меня вернул.

  - Квиты. Ты меня из пожара вытащил, - пожал руку ведьмак.

  - И тебе, Марыся, спасибо, что не только прочь не погнала, а пожалела, приютила да надежду в сердце вернула.

  - Ну что ты, милок, - вытерла слезы ворожиха.

  - Что ж, теперь нам открылась истина. Может многие поймут, что были несправедливы к ведьмаку, - заговорил князь.

  - Не надобно, владыка, - оборвал ведьмак, - все случилось так, как должно было случиться. Я ни на кого не в обиде.

  - А что это тут у вас происходит? - громко спросил кто-то. Люди с визгом рассыпались в стороны, обнажив фигуру пьянчуги, приближающуюся по затейливой траектории. Брови князя поползли вверх, дружинники посжимали мечи.

  - Поглядите, жив-здоров! - воскликнул старец.

  - Как это? - не понял гуляка.

  - Ты где пропадал-то? - уточнил Малк.

  - Как где? Спал. Стог занадто добрый подыскал, чарочку за здравие владыки нашего потянул. Потом другую, потом еще парочку. В общем, сколько точно - не помню. Апивень40 - добрый приятель, своих не обижает. Эх, никогда не запамятовать, как звезды хороводы с округлой луной водили, - выпивоха так и светился радостью.

  - Горбатого могила исправит! - сплюнул старец.

  - Ежели только он в кровопивца не обратится, - заметила постояличиха.

  - Не ну вы поглядите на него! - не выдержала боле молчания Нюрка. - Стоит себе, ухмыляется! Я ж говорила, что его пропитая насквозь плоть ни одного упыря не завлечет. Там, видать, уже вместо крови сивуха по венам течет!

   Люди захохотали.

  - Ну, вот и добре. А теперь и нам пора возвращаться. И ежели вдруг чего, всегда помните, что ваш князь никогда не оставит просьб о помощи, - владыка сделал жест - и дружинники сели по коням. Только волот подошел к детишкам и стал их одного за другим в пустую телегу усаживать.

  - И меня, сынок, к малышам подсади, - обратилась к гиганту Марыся. - Надобно мне с их мамками переговорить. Кое-какие порошочки да травки полезные передать.

  - Так ты ж до ночи оттуда не вернешься, - предостерег ее воин-исполин.

  - Так, а чего ж страшиться? Упыри-то де спят себе в могилках.

  - Ну, как ведаешь.

   Олелько, простившись с ведьмаком, Малком да Ладой, тоже забрался в телегу. И только князь с дружиной скрылись из виду, народ стал расходиться по хатам. Тяжелые дни потихоньку утекали. Сегодня впервые за последние пять седмиц можно было заснуть без страхов. С места не двинулись только Ядя с сыновьями, Лада с любым, ведьмак, да мельник с женкой.

  - Ну, ты домой-то думаешь возвращаться? - не выдержал мельник.

  - Покамест нет, - как можно теплее произнес Малк.

  - Стало быть, тебе это отро... ведьмак дороже отца с матерью?

  - Батька, не надо. У меня еще дела есть. Их надобно до ума довести.

  - Ах, вон оно что, - мельник злобно глянул на ведьмака, развернулся и, боле не сказав ни слова, пошел прочь. Мельничиха, горько вздохнув, поспешила следом.

  - А вы теперь куда? - спросила Лада.

  - Проводим вас, а там видно будет, - растолковал ведьмак. Малк понимал, что им с учителем еще нужно кое-что выяснить. Но это должно произойти один на один. Даже его любая при этом оказалась бы лишней. Юноша чувствовал настрой ведьмак как никогда раньше. Но это уже не мыслилось странным.

   Малыши, не переставая, зевали. Да и Ядя выглядела сильно истомленной. Что ж это было не удивительно - ей слишком много пришлось пережить. Не каждая женщина дважды своего мужа хоронит. Лада, хоть и храбрилась, тоже шла ссутулившись. Малк украдкой то и дело поглядывал на девицу, словно боялся - вдруг она сызнова пустельгой обернется. И хотя разум понимал, что эта история почти окончена, все ж сердце еще волновалось.

   Наконец, дом лесничего изволил показаться. Крепкий, слаженный он будто являл собой своего хозяина. Ядя устало поглядела на хату и вошла внутрь вместе с сыновьями, так и не сказав ведьмаку ни слова.

  - Можете у нас в хлеву заночевать, - любезно предложила Лада, переминаясь с ноги на ноги (явно желая остаться с ведьмаком и Малком). Девицей она была хоть и с норовом, но разумной, да и место свое всегда помнила.

  - Благодарствую, но мы пойдем, надобно уладить еще кое-что, - ровным голосом произнес ведьмак, задумчиво глядя сощуренными нефритами на входную дверь, скрывшую Ядю.

  - А когда вернетесь?

  - Малк вернется один. Скоро.

  - Что ж, тогда прощай, ведьмак. Благодарствую за все, - Лада низко поклонилась своему спасителю, а Малку добавила. - Я буду ждать тебя, не задерживайся сильно.

  ***

   Учитель с учеником молча углублялись в лес. Между ними висела внушительная прочная цепь вопросов. Но Малку почему-то вовсе не хотелось ее разрывать. Он просто шел, наслаждаясь удивительно чистой и, наконец, спокойной ночью. Ведь упырей боле нет, а, стало быть, пропала и угроза. И пусть Гуркино сердце все еще свободно от кола, ему не выбраться из могилы и не пить боле людской кровушки. Ах, как же хорош этот смолистый воздух! Теперь лес для юноши стал намного роднее батьковской хаты, воспоминания о которой не приносили ничего кроме стыда и разочарования.

  - Ученик, - разбил вдребезги тишину ведьмак.

  - Да?

  - Пришло время расторгнуть наш договор.

  - Да, учитель... - Малк из последних сил вглядывался в пока еще так хорошо различимый в темноте лес.

  - Но у меня есть кое-какая просьба к тебе.

  - Какая?

  - Отведи меня в святой храм, что тебе жрец показал.

  - Но я думал, что ты ведаешь к нему дорогу, - брови юноши поползли вверх.

  - Нет.

  - Но ты ведь сам меня в прошлое оправлял.

  - Вернее будет: направил, не более того, - уточнил ведьмак.

   Возобновилась тишина. И еще несколько шагов ученик шел в раздумьях, а затем спросил:

  - А зачем тебе?

  - Я знаю, что у тебя в голове много вопросов. Я отвечу на все. Но лучше это сделать там.

  - Хорошо, я согласен, - юноша не мог отказать человеку, столько сделавшему для него и деревни. К тому ж, что-то подсказывало: именно там, на святом острове, Малк выяснит, почему его батька так ненавидит ведьмака. Ну и, конечно, сын мельника не мог противиться хоть ненадолго продлить возможность насладиться колдовским зрением, и вероятнее всего еще раз ощутить неукротимую силу волчьих мышц. Ведьмак хитровато улыбнулся. Было здорово узнать в нем того самого человека, которого Малк встретил тогда, в черной хате.

  - Тогда пойдем? - спросил парень.

  - Да.

  - Пойдем? Али, может, побежим? Отсюда далече.

  - Волками? - прищурился учитель.

  - Да, обратишь?

  - Ты и сам способен это сделать.

  - Я? - неверие и удивление смешались.

  - Главное не сомневайся! - подбодрил ведьмак и тут же перевернулся в угольного зверя. Юноша не стал раздумывать и, внутренне приказав своему телу обратиться волком, с радостью понял, что желание исполнилось. Четыре пары мягких лап мяли землю, стремглав уносясь в самую гущу леса. Иногда два огромных несущихся волколака поднимали с кустов птиц, которые в ужасе бросались врассыпную, как никто, чуя неприродное происхождение бегущих хищников. Все чаще встречались болота. И когда дорога почти полностью превратилась в сплошную топь, волки сызнова обрели человеческий облик.

  - Куда дальше?

  - Туда, - Малк подивился собственной уверенности. А ведь мнилось, что навряд ли получится найти дорогу к священному острову. Юноша приметил молоденькую ольху и срезал веточку. Ведьмак одобряюще кивнул и протянул ученику крепкий посох, который должен был облегчить переход сквозь топь. Впервые в этом союзе Малк прокладывал путь.

  Нынче трясина не мерещилась проклятым местом и порождением нечистиков. Сейчас в ней виделась какая-то особая молчаливая и немного печальная красота. Болото, словно чувствуя к себе уважительное отношение, не перечило и не мешало продвижению спутников. Ноги шли почти без помех: жижа не стремилась проглотить их, сведя на нет свое извечное противостояние - и теперь скорее выплевывала, а не засасывала ступни. Юноша иногда оглядывался - и каждый раз натыкался на совершенно не знакомое ему до селе выражение лица учителя. Ведьмак как будто скинул с себя балдахин и обнажил истинную суть, источающую одухотворенность. Сложилось впечатление, что учитель, наконец, стал свободен. Только вот от чего?

  Скуповатые, но такие манящие трясинные пейзажи не были знакомы. Но внутренняя уверенность в том, что направление правильное, не только не ослабевала, а наоборот усиливалась с каждым шагом. И скоро Малка что-то повело вперед: словно сам ветер схватил за рубаху на груди и потащил за собой.

  - Мы пришли, - объявил ученик. Ведьмак заметно заволновался. Юноша сделал еще один шаг и оказался на твердой почве. Учитель повторил все точь-в-точь. Его лицо засияло, лишь они очутились на святой земле. Малку и самому стало трудно дышать. На острове ничего не изменилось. Даже деревья сберегли тот же золотистый осенний покров. И это когда там, за невидимой чертой, природа только проснулась от долгой зимней спячки.

  - Да, это он, - выдохнул ведьмак и упал на колени. - Я так долго ждал этого!

  - Пойдем, нам туда.

   Малк повел учителя за собой по древней каменной тропе, которая еще не успела слупиться с памяти. Кругом величественно хранили многовековое молчание валуны. И не только молчание, но и знакомые рунические символы и рисунки. А вот справа дремал целый ряд камней, которые в своих сюжетах не хуже слова рассказывал об истории и тайне живой воды. Кабанья голова сменилась, выздоровевшим человеком, а тот - воскрешенным, а затем получившим вечную молодость и жизнь. Далее Малк заметил еще четыре камня. В прошлый раз их тут не росло. Юноша всмотрелся в картинки и почувствовал, как глаза перекатились на лоб: на глыбах был изображен он сам.

   Первую - украшал портрет сына мельника, в ужасе озиравшегося по сторонам, усеянным сотнями мертвых тел. Вторая - отображала Малка, опаивавшего раненого старика живой водой, в худоватом теле и лице которого легко можно было узнать жреца. На третьем камне юноша молил богов в святом храме. А четвертый демонстрировал пышное древо, в основании которого имелись непонятные символы. Похожие знаки украшали и ствол, и каждую ветвь. Возможно, это были какие-то зашифрованные события или предупреждения.

  - Ты случаем не ведаешь, что там написано? - обратился парень к учителю, который тоже заинтересовался валунами.

  - Давай ка поглядим. Та-а-к, - лоб ведьмака испещрили морщинки. Малк с нетерпением ждал.

  - Это имена.

  - Имена? - меньше всего юноша ожидал такого ответа.

  - Да. Вот у корней явственно написано: Немира.

  - Немира? Внучка жреца?

  - Надо полагать, да. Мыслится мне, что тут отображен ее род до наших дней.

  - Странно. Зачем кому-то это писать?

  - Малк, это никто не пишет. Святая земля сама создает изображения и рисунки. На валунах отчеканена история источника живой воды и все, кто с ней были связаны. А еще пророчества.

  - Но ведь ты сам сказал, что боги после моего ухода даровали свободу жрецу и его внучке, поставив у источника Лесуна.

  - Сказал.

  - Тогда зачем все это?

  - Видать, история еще не закончена. А род Немиры - единственный, кто знает все тайны применения живой воды.

  - Учитель, ты сказал, что там отображены ее потомки до наших дней. Они живы и поныне?

  - Да.

  - И кто же это?

  - Так... Их всего восемь.

  - Кто? Кто?!

  - Ты, твой отец... А еще Ядя, Лада и ее братья. Да, именно так, - складывалось впечатление, что ведьмак не столько считывал с глыб, сколько сверялся с ними.

  - Я?.. Батька?.. Лада?..

  - Да, вы - потомки Немиры, а, стало быть, и того охотника, коего когда-то назначили защитником живого источника.

  - Так вот почему я мог лечить живой водой? - уразумел юноша.

  - Да. Но еще и потому, что ты использовал ее во благо.

  - Но ты, ты ведь тоже лечил... - Малк не мог поверить во внезапную догадку. - И ты - потомок Немиры?

  - Да, - все еще смутно, но все же разгадка потихоньку начинала проявляться. - Вот и пришел час, когда ты, наконец, можешь узнать правду.

   Напряжение внутри Малка возросло.

  - Давно еще до замужества твоя бабка полюбила ведьмака. Но родители не дозволили ей остаться с любым. Втайне от посторонних глаз она родила мальчика, очень слабого и поразительно походившего на своего отца. В родителях девицы поселилась уверенность, что ребенок не выживет. И вопреки мольбам дочери батька отнес малыша к Гиблому озеру. Не решившись утопить, он покинул мальчика на берегу в надежде, что озерницы сами утащат младенца под воду. И так и случилось бы, ежели б ведьмак не обнаружил дитя раньше. Мужчина вырастил сына сам, обучив своему ремеслу и даровав колдовскую силу. Этот мальчик сейчас стоит перед тобойnbsp;- Я?.. Батька?.. Лада?..

.

  - Так ты?..

  - Твой дядька, да, - невозмутимо пояснил ведьмак.

  - А что же случилось с дочкой мельника?

  - Ее быстро выдали замуж. Вскоре она родила еще одного ребенка, твоего батьку. Дальше историю твоей семьи нет смысла рассказывать.

   Учитель был прав, что нового Малк узнать о своей рано помершей бабке, которую он никогда не видел? Али о праотце, что наложил на себя руки, едва его сын встретил семнадцатую весну?

  - Твой батька считал меня виновным в смерти нашей матери, которая так и не смогла забыть ведьмака и мертвого (как она думала) первенца.

   Теперь все стало на свои места. Вот почему его отец так ненавидел ведьмака. Сам Малк считал эти обвинения ужасно несправедливыми - отчего делалось еще горше.

  - Пойдем, - ссутулившись под гнетом узнанного, парень направился к горе. Ему боле не хотелось говорить о батьке. Он ошибочно полагал: ежели затолкать все, что он только что узнал на самое дно памяти и там похоронить, то станет немного легче.

   Тропа вела уже знакомым маршрутом, не отклоняясь ни на вершок. Гигантская гора, как и в прошлый раз, появилась неожиданно. И Малк сызнова не сумел сдержать восхищения.

  - Гляди! - отвлек парня ведьмак, указывая куда-то в сторону. Слева от спутников, посреди нескончаемой осени, на золотистом вековом покрывале бушевал разноцветьем невысокий холмик. Мужчины подошли ближе.

  - Мне ведомо, кто здесь покоится, - уверенно промолвил Малк и опять удивился непонятно откуда взявшемуся знанию.

  - Да, так и есть, - подтвердил ведьмак.

   Юноша снял с пояса веточку и мысленно пожелал, чтобы она загорелась. К своему восторгу, он увидел, как ольха послушно объялась пламенем. На устах ведьмака заиграла хвалебная улыбка.

  - Спасибо, жрец. Ты многому научил меня. Пусть твоя душа будет счастлива в Вырае, - Малк положил ветку дышащую огнем на могилку и жестом показал учителю, что готов продолжать путь к святым чертогам. Ступни сами поднимались по ступеням, неся своих хозяев к пещере. Внутри нее все осталось таким же. Правда сейчас не хотелось ни есть, ни пить.

  - Нам нужно подготовиться к посещению храма, - предупредил парень. Хотя этого явно не требовалось - уж кто-кто, а ведьмак точно ведал, в каком виде дозволялось обращаться к богам.

   Спутники хорошенько вымылись в бане, что сызнова поразила юношу. Да и мужчина глядел округлившимися глазами, из которых испарилась былая хитринка. Все это время учитель и ученик почти не разговаривали. Но эта немота не несла в себе тягостность: она дозволяла насладиться последними мгновениями единения. Малк чувствовал, вернее, точно знал, что совсем скоро им предстоит расставание.

   Вскоре мужчины продолжили путь. И покорив последнюю ступень, оказались у великолепного круглого храма, изливающего мягкий журчащий свет. Малк остановился, решив, что дальше ему идти не зачем.

  - Куда ты теперь? - спросил он учителя.

  - К богам.

  - О чем ты их попросишь?

  - О покое.

  - А как же люди? Ведь им нужна твоя помощь! Без нее они так и останутся слепыми котятами, - юноша не ожидал, что расставание окажется таким.

  - Нет, они прозреют. У них теперь есть помощник... Ты.

  - Я?

  - Да. Однажды мне пришло видение, что у меня появится достойный ученик. Он унаследует мою силу и ремесло. Он станет помогать людям. Он будет моим последователем. Он займет мое место. Им должен был стать сын мельника, сын моего брата, - ведьмак снял с плеча сумку и отдал ее Малку. А затем протянул блестящий меч великолепной работы.

  - Но, учитель, а как же упырь? Еще ведь нужно добыть кол... Вдруг я не справлюсь? - юношеская ладонь сжала прекрасную рукоять.

  - Ты сдюжишь. Главное никогда не сомневайся.

  Малк кивнул и понял, что где-то в самой глубине своего естества он все же ждал такого поворота.

  - А он тебе поможет. Стоит лишь попросить, - учитель снял медальон и надел его на шею ученика. Круглый серебристый диск украшали чеканные змеи и руны. Никогда не ведавший значения различных символов парень вдруг осознал, что разумеет их смысл.

  - Скажи, а батька знал о том, что боги предначертали мне пойти твоей дорогой?

  - Да.

   Малк болезненно скривился.

  - Ну, что ж. Теперь наш договор можно считать расторгнутым. Мне пора. И тебе не стоит мешкать. Иди, боги с тобой.

   Мужчины крепко обнялись.

  - Благодарствую за все, учитель.

  - И тебе спасибо, Малк-ведьмак!

   Странно, но новое обращение ничуть не смутило. Словно так и должно было быть. Статный мужчина со смоляными волосами скрылся в белых стенах храма. А молодой ведьмак развернулся, собираясь покинуть остров. Но, где-то внутри его естества жила твердая убежденность, что наступит час и сюда придется вернуться сызнова.

  ***

   Лада всю ночь прождала любого у окна. Однако последние события ее так вымотали, что девица не сумела устоять супротив накатившей посреди ночи усталости и погрузилась в спокойный и такой желанный сон. В нем она все еще летала птицей, но чувствовала себя свободной и счастливой. Проснулась Лада резко, словно кто-то выбросил ее на жесткий берег реальности из пучины сладкой дремы. Мутный взор оповестил, что солнце уже проснулось, хотя пока не выбралось из-под земли. Зато его верные лучи вовсю щекотали еще сумрачное небо.

   Девица поспешно оделась и вышла из дому. Легкие с наслаждением пили воздух. Тело все никак не могло привыкнуть чувствовать себя человеком, особливо после такого сна. Интересно, как долго еще будут видеться подобное? Но стоило признать, что было бы здорово хотя бы изредка обращаться в птицу и встречать рассвет в небе. Ох, как осудили бы Ладу за подобные мысли в деревне. Ну, и боги с ними.

   Будить братьев и столько пережившую мать не хотелось, но что-то надобно было начать делать. Руки стосковались по работе. Девица сжала ладони, с удовольствием ощущая в них жизнь. Жаль скотины не осталось. Тяжко сейчас людям придется - ни коров, ни коз, ни птицы. Да ничего разживутся как-нибудь. Вот бы поскорей возвратился Малк. Ведь столько вопросов скопилось. Лада подхватила коромысло с ведрами и пошла за водой. По пути многое вспоминалось. Одной только мысли сердце упорно сторонилось - о батьке.

   Вдруг что-то метнулось в воздухе и опустилось на ветку яблони. Лада присмотрелась и с удивлением обнаружила там Карушу. Тут же нечто потерлось о ноги. Девица наклонила голову - там переливисто мурлыкала черная кошка ведьмака. Зверек несколько секунд не сводил с лица Лады внимательного взгляда, а потом ловко вскарабкался на дерево и уселся аккурат подле вороны. Ведра одно за другим оказались наполнены и мерно покачивались по бокам, когда, наконец, воздух прокололи слова:

  - Ладушка!

   Только что набранная вода расползалась по земле блестящими лужами. Но разве это имело значение теперь, когда любимые долгожданные руки обнимали так крепко и нежно, даруя свободу и чувство защищенности?

  - Ты вернулся...

   Девице пригрезилось, что прошла целая вечность, когда она вынужденно отстранилась от широкой теплой груди, украшенной красивым серебристым амулетом.

  - Подарок ведьмака?

  - Да.

  Но Ладе ответ уже был без надобности. Она все поняла по выражению лица Малка, вдруг ставшим серьезным; по глубине его глаз, где притаились потаенные знания; по блестящему мечу, поразившего упыря. Сын мельника превратился в ведьмака.

  ***

   Ядя пробиралась к реке, часто останавливаясь и пугливо озираясь. Женщина поднялась еще около полуночи, чтобы ее никто не хватился раньше времени. Шла тяжело, то и дело переводила дух. Главное было дотерпеть до воды. Только бы не разродиться прямо здесь. Странно, что в деревне до сих пор никто ни о чем не догадался. Да и Лада тоже. Только Малк подозревал. Стоило в животе появиться шевелению, как он резко оборачивался и, так и буравил глазами тещу, будто чуял али знал. Да не его это дело! Можно подумать она решилась бы на такое раньше. Всем ведь ведомо, кто рождается от нечистика.

   Сызнова сдавило живот. Жадно вдыхая воздух, женщина прекратила движение. Кажись, вот-вот полезет. Нет, нельзя. Еще немного. Надобно, надобно дотянуть. И только боль чуть ослабла, Ядя возобновила трудный путь. С каждым шагом становилось все сложнее, а останавливаться приходилось еще чаще. И все же берег уже показался. Еще чуть-чуть... Вернулась резкая боль, будто кто-то ковырял плоть изнутри. Женщина подавила рвущийся крик. Отпустило... Наконец, тело сползло на мягкую влажную почву. Роды начались. Тяжелые. Мучительные. Плоть скручивало и рвало на части. В голове пульсировало, что Ядя не сдюжит - и оно погубит ее. Но все обошлось: маленький живой комок лежал в куче окровавленного тряпья подле все еще не пришедшей в себя Яди. Он молчал и смотрел на мать сапфировыми глазами. На вид обычное дитяти. На миг женщина даже засомневалась: авось врут все - и ребенок на самом деле не хуже остальных? Но мысль мгновенно улетучилась: новорожденный расплылся в ухмылке, обнажив двойные ряды зубов, а затем попытался дотянуться острым языком до алого пятна на тряпке. Ядя вскрикнула и в ужасе вскочила на ноги. Подхватив страшное существо, женщина спешно укутала его с головой и бросила в воду. Дело было сделано. Осталось только добраться до дому.