Было семь или начало восьмого, когда Клос проснулся. Бреясь и одеваясь, он еще раз перебрал в уме все подробности плана, который через несколько минут намеревался осуществить.

Он нажал на ручку двери комнаты Ганны. Дверь открылась без труда.

– Это ты, Больдт? – услышал он ее голос. – Хорошо, что пришел. Ты не знаешь, вернулся ли Клос? Я что-то беспокоюсь о нем.

– Напрасно беспокоишься, – спокойно произнес он, остановившись возле ее кровати с пистолетом в руке.

Внезапное появление Клоса ошеломило ее. Она резко приподнялась, но потом без сил упала на подушку. Неверным движением руки она пыталась нащупать что-то в изголовье кровати. Клос быстро вырвал подушку из-под головы Ганны. Парабеллум лежал там, где он и предполагал. Клос с размаху бросил его под гардероб.

– Ты очень груб, Ганс, – усмехнувшись, сказала Ганна. – Жаль, что ты не был таким с самого начала. Люблю настоящих мужчин.

– Одевайся! – коротко бросил Клос.

– При тебе, – она еще на что-то надеялась, – не могу, я же все-таки женщина. Ты меня смущаешь, Ганс.

– Как хочешь, – ответил Клос, вынимая из кармана небольшой пистолет с глушителем.

Энергичным движением она сбросила с себя одеяло. И уже через минуту стояла около Клоса в том же самом платье, что и вчера, в легких босоножках.

– Накинь плащ, я возьму тебя под руку, а вот эту игрушку, – он показал на пистолет, – буду держать под плащом, точно около твоего сострадательного сердечка, обеспокоенного отсутствием Ганса Клоса. И тут же выстрелю, если только почувствую, что мое присутствие мешает тебе.

– Куда мы пойдем? – спросила Ганна.

– Ты все узнаешь, – ответил Клос.

Он полуобнял ее. Ганна почувствовала, как холодный металл прикоснулся к ней под плащом.

Так, вдвоем, они прошли через коридор и холл, никого не встретив, кроме портье и уборщицы.

– Куда меня ведешь?

– Почему ты хотела, чтобы те люди убили меня? – вместо ответа спросил Клос.

– У меня не было другого выхода. Ты едва не сорвал мне выполнение задания. Моя задача намного важнее, чем жизнь какого-то офицера абвера.

– А потом, – вставил Клос, – доложила бы полковнику Лангнеру, что я шпион, который изъял из тайника за портретом Фридриха Великого настоящий микрофильм с планами наших оборонительных укреплений?

– Да, по-видимому, я должна была это сделать, – ответила Ганна. – Наши шефы любят, когда государственные преступники несут заслуженную кару.

– Но ты же не предполагала, что я доверенное лицо Евы Фромм и изъял из тайника этот микрофильм! – спросил Клос.

– Нет, – ответила она, – и не могу сейчас этого предполагать.

Они уже подходили к мостику над ручьем, где Гебхардт пытался убить Клоса. «Он будет дьявольски поражен, – подумал Клос, – когда снова увидит меня».

– Теперь видишь, куда мы идем? – спросил он Ганну.

– Ты можешь убить меня и раньше.

– Ты действительно не понимаешь, куда мы идем? – с удивлением спросил ее Клос. – Мы идем к полковнику Конраду.

– Ты что, с ума сошел? Хочешь меня предать? – воскликнула Ганна со страхом. Однако что-то в ее голосе заставило усомниться в искренности произнесенных слов. Клос почувствовал, что у нее как-то сразу спало напряжение и она больше ничего не боится. – Ты прекрасный парень, Ганс, а сейчас стал совсем замечательным, – с улыбкой промолвила Ганна.

– Ты ведешь себя так, будто не знаешь, что там ожидает тебя.

Она рассмеялась громко, но как-то нервозно.

– Пароль! – услышали они рядом с собой.

Из-за деревьев вышел вооруженный партизан. Клос с облегчением отметил, что он не из тех двоих, что вчера охраняли его. Теперь и партизан заметил немецкий мундир Клоса.

– Скажи парню пароль и объясни ему, что я не могу поднять руки вверх, – обратился Клос к Ганне.

– К Конраду! – отрывисто произнесла она. – Проведи нас к Конраду. Доложи, что пришла Ганна.

– Ганна? – повторил громко Клос. – Может быть, Ева?

Она молчала.

И вдруг Клос все понял. Это было невероятно. Это было необходимо проверить.

– Ганна? Ты снова здесь? – Перед ними стоял невысокий лысеющий мужчина.

Вместо ответа она сбросила со своих плеч плащ.

– «Меня прислал к вам Жук», – назвал пароль Клос.

– «Жук говорил мне о вас», – ответил Конрад.

Теперь Ганна ничего не понимала. Она смотрела на Клоса широко раскрытыми от удивления глазами. Конрад жестом отпустил парня с автоматом.

– Эта женщина, – сказал Клос, когда партизан скрылся за деревьями, – Ганна Бесель и служит… – Внезапно он оборвал фразу на полуслове.

Ганна рассмеялась. Конрад с улыбкой смотрел на Клоса.

– Уберите оружие, пока оно вам не понадобится, – обратился он к Клосу. – А теперь прошу вас пройти в мою обитель, выпьем немного перед отъездом: через два часа улетаю… Я должен вам рассказать… Я должен вам рассказать, Клос, – еще раз повторил Конрад, – как все это обстоит на самом деле. Ганна была завербована в Аргентине, а точнее говоря, мы разрешили ей пойти на вербовку абвером. Эта способная девушка вскоре стала доверенным лицом полковника Лангнера и при случае оказывала нам неоценимые услуги.

– Я должен был догадаться об этом раньше, – невольно вырвалось у Клоса.

– Для этого ты слишком мало знал, – вставила Ганна.

– Все мы работаем на ощупь, – добавил Конрад. – Мы едва не ликвидировали вас, капитан. Вы должны были погибнуть вместе с Плюшем.

– Вы получили настоящий микрофильм? – спросил Клос.

– К сожалению, нет, – ответила Ганна вместо Конрада. – Ева Фромм была в действительности нашим агентом, но в тайнике за портретом, куда она положила пленку, ее не оказалось. Правда, мы не поддались на фальшивку, которую приготовил нам абвер. Это тоже кое-что значит.

– Но вы бы не отказались получить настоящий план оборонительных сооружений немцев, которые засняла на микропленку Ева Фромм? – спросил ее Клос.

– Он у тебя? – недоверчиво спросила она Клоса. – Неужели это ты изъял его из-за портрета?

Клос отстегнул пряжку пояса, на котором было написано: «С нами бог», вынул из тайника небольшой рулончик, завернутый в тонкую бумагу, и передал его Ганне.

– Мы никогда не забудем этого, господин Клос, – сказал Конрад, принимая из рук Ганны драгоценный рулончик.

– Мы – союзники. – Клос приподнял стакан, наполненный жидкостью цвета слабого чая. – Кроме того, мне было бы очень жаль, если бы труды Евы Фромм пропали даром. Эта девушка дорого заплатила за нашу будущую победу.

Об этой маленькой скромной девушке Клос думал все время, пока ожидал на лесной поляне Ганну, с которой Конрад пожелал поговорить наедине.

Наконец она, мрачная и молчаливая, подошла к Клосу. А потом, уже в пути, доверительно взяла его под руку.

– Я сейчас скажу тебе, Ганс, то, чего не должна бы говорить.

– Пожалуйста, не утруждай себя. Я знаю. Конрад приказал тебе завербовать меня для вашей службы, не так ли? При следующей оказии доложишь ему, что задание выполнить не удалось, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.

– Может быть, это и к лучшему, – усмехнулась Ганна.

– А теперь мы должны подумать над презенте для твоего шефа, – сказал Клос.

В двух словах он рассказал ей о Гебхардте. Вместе они разработали план, как заставить Гебхардта перейти к действию. Его нужно обезвредить, ибо этот толстяк из министерства пропаганды, имеющий свободный доступ и в военное министерство, использует все возможности, чтобы перед полковником Лангнером предстать незаурядным героем, разоблачившим опасного государственного преступника.

В тот же день вечером в ресторане дома отдыха капитан Клос подошел к столику, за которым Гебхардт уже заканчивал свой ужин.

– Вы не хотели бы поговорить со мной, господин Гебхардт, о некоторых ящиках с драгоценным фарфором и о двух немецких солдатах, которые погибли при их сопровождении? – спросил спокойно Клос.

Гебхардт, недолго думая, опрокинул столик и мгновенно выхватил пистолет. Но выстрел раздался еще до того, как он нажал на спусковой крючок. Капитан Больдт, сидевший за соседним столиком вместе с Ганной Бесель, не без основания считался отличным стрелком. За то, что он помешал сбежать опасному шпиону и предателю Гебхардту, ему была объявлена благодарность самого полковника Лангнера.