Фон Ворман был удивлен ранним и неожиданным визитом Клоса.

– Это ты, Ганс! Прошу, располагайся как дома. – Он проводил гостя в большую комнату, загроможденную иконами и картинами на библейские темы. В заставленной старинной мебелью комнате было темно, неуютно. Ворман усадил Клоса на диван с изрядно потертой обивкой. Во многих местах через обивку вылезали сухие водоросли.

– С чем пожаловал? – спросил Эрик, вставляя монокль в глаз.

«Действительно ли он близорук?»– подумал Клос и молча подал Ворману серый пухлый конверт.

– Так быстро? – удивился Ворман. Он вытряхнул на стол содержимое. Длинными, костлявыми пальцами с жадностью и быстротой начал пересчитывать зеленоватые купюры. Последний банкнот он со злостью бросил на стол:

– Что это значит, Клос? Здесь только три тысячи. А я согласился на десять тысяч.

– Больше пока, к сожалению, раздобыть не удалось.

– В твоем распоряжении еще четыре дня. Надеюсь, твои друзья помогут. Предпочитаю все десять или… – Он отодвинул пачку долларовых банкнот в сторону Клоса: – Можешь это забрать!

Клос с трудом скрыл удовлетворение. Этого он и ждал. Честолюбие лейтенанта взяло верх над жадностью к деньгам. Фон Ворманы не торгуются. Если бы Ворман взял деньги, у Клоса не было бы другого выхода, кроме как убить его на месте. А теперь игру можно продолжать. Только Ворман не знает, что в этой игре он мышка, а Клос – кошка.

– Как знаешь, – безразлично сказал Клос. Не снимая лайковых перчаток, собрал банкноты, вложил их обратно в конверт.

– Помни, – отозвался фон Ворман, – что этот срок последний и пролонгации не будет. – И добавил своим обычным тоном: – Выпьешь? Отличный «Наполеон».

– С удовольствием, – ответил Клос и, пока Ворман доставал из бара бутылку коньяка, быстро засунул конверт с долларами под обивку дивана как можно глубже.

Полковник Элерт склонился над разложенной на письменном столе большой картой побережья Южной Англии и Северной Франции. «Все складывается как надо, – подумал Клос. – Видимо, на карту нанесены оборонительные сооружения».

– Прошу, прошу, Клос. Только что намеревался вызвать вас. Намечен срок переброски наших агентов, разработайте вместе с Ворманом детальный план.

– Боюсь, господин полковник, что установленный срок переброски агентов придется изменить. – И, отвечая на вопросительный взгляд Элерта, Клос добавил: – Я хотел бы доложить вам, господин полковник, о весьма важном деле.

Элерт закурил сигару и испытующе посмотрел в лицо своего офицера.

– Слышал, что господин обер-лейтенант не прочь развлечься – вы частый гость в пансионате «Лё Тру». Видимо, вы пользуетесь успехом у прелестных француженок.

– Как раз по этому важному делу я и пришел.

– Может быть, вы хотите, чтобы я был доверенным лицом в ваших сердечных делах? – В голосе Элерта прозвучала нескрываемая ирония.

Клос молча открыл портфель и вынул кусочек микрофильма, завернутый в тонкую бумагу. Подал Элерту.

– Что это?

– Это один из фрагментов карты, которая лежит перед вами, господин полковник, с нанесенными пунктами высадки групп наших агентов на побережье Англии.

– Откуда это у вас? – тихо спросил полковник. Лицо его наливалось кровью.

– Результат моих сердечных успехов, – спокойно ответил Клос. – Я нашел этот кусочек микрофильма в пудренице некоей Жанны Моле, хозяйки пансионата «Лё Тру».

Полковник тяжело опустился в кресло за письменным столом.

– Этот кусочек я оторвал от целого рулончика микрофильма.

– Понимаю, – сказал Элерт, – я так и думал. Вы, господин обер-лейтенант, как я вижу, специалист в своем деле. Если бы я знал это раньше… Эта мадемуазель давно у нас на примете. – Полковник со злостью сбросил с письменного стола штабную карту. – Теперь она бесполезна. Вам известно, кто имел доступ к этой карте? Я, вы и Ворман. Это значит, что один из нас… Что вы предлагаете, обер-лейтенант?

– Вести себя спокойно, как будто бы ничего не случилось. Необходимо только сменить место и срок переброски агентов, информировать Вормана о дате операции, конечно фальшивой, и подождать, что будет дальше.

– Согласен, Клос. Но думаю, что необходимо поговорить и с этой мадемуазель Моле. Насколько мне известно, Ворман не бывает в пансионате. Видимо, он встречается с ней в другом месте.

– Господин полковник прекрасно информирован.

– Вормана я как-то не принимал во внимание, но к пансионату «Лё Тру» уже давно присматриваюсь. Сейчас же едем в это заведение!

Двери им открыла Жанна. Клос вошел первым, за ним Элерт, держа руку на кобуре, следом – три сотрудника Элерта, одетые в штатское. Увидев их, Жанна артистически выразила недоумение:

– Не понимаю, что все это значит? Чему обязана?

– Ведите нас, Клос. А вы, мадемуазель Моле, сейчас все поймете. Оружие у вас есть?

Не успела она ответить, как один из агентов в штатском подбежал к ней и быстро обыскал. Не найдя оружия, отрицательно покачал головой.

– Вы оскорбляете меня, господа! В чем дело? Обер-лейтенант Клос может подтвердить…

Офицеры абвера вошли в комнату. Клос увидел пудреницу на туалетном столике, молча подал ее Элерту. В ней полковник нашел то, что и должен был найти.

Жанна опустилась в кресло, закрыла лицо руками. «Она хорошая актриса», – подумал Клос.

– От кого, мадемуазель Моле, вы получили этот микрофильм? Кому должны были передать его? – строго спросил Элерт.

– А если я не скажу? – тихо проговорила Жанна.

– У тебя нет выбора, Жанна, – сказал Клос. – Это я нашел микрофильм в твоей пудренице. Расскажи все и получишь шанс спасти жизнь.

Все шло по заранее разработанному сценарию. Жанна, особо не отпираясь, призналась, что микрофильм, как и многие другие материалы, получала через тайник, устроенный в развалинах небольшого дома по дороге в Корниш. Она не могла точно сказать, кто доставил в тайник микрофильм, но убеждена, что это – немецкий офицер. Этот офицер работает на англичан и давно собирается бежать в Лондон. В ближайшее время у берегов Нормандии должна появиться английская подводная лодка…

Жанна еще не закончила говорить, как агент Элерта, шаривший по квартире, подал полковнику лист бумаги. Клос вздохнул с облегчением: еще позавчера он сам принес и спрятал его в квартире Жанны. Это был лист, в котором на машинке, стоящей в управлении, где работал фон Ворман, было напечатано всего два слова.

– Прошу вас, обер-лейтенант, прочтите это! – У Элерта заблестели глаза.

– Ничего не понимаю, – ответил Клос спокойно. – «Жду». И все? Что же в этом особенного?

– Подпись! Важна подпись! «J-23». Уже целый год мы охотимся за этим агентом. Теперь схватим его! – Полковник обратился к Жанне: – Кому вы передавали полученные материалы?

– Я доставляла их, – покорно ответила Жанна, – в тайник на кладбище около костела капуцинов. Кто забирал их оттуда, мне неизвестно.

– Почему не отнесли этот микрофильм?

– Не успела. Как раз сейчас собиралась пойти к условленному месту на кладбище.

– Хорошо, мадемуазель Моле. Доставите микрофильм, как обычно, в тайник. Потом возвращайтесь домой и никуда больше не выходите. Если попытаетесь бежать…

– Куда я могу бежать? – спросила Жанна. – Везде немцы. – Она выглядела совсем надломленной.

– Насколько мне известно, – сказал Клос, – господин полковник направил сегодня Вормана для инспекции в район Корниша. Пользуясь отсутствием Вормана, следовало бы посмотреть, что хранится в его квартире.

– Вы думаете, он такой глупец? – спросил Элерт. – Однако вы правы, Клос, посмотреть действительно нужно.

– А этот тщедушный лейтенантик в самом деле глупец, – говорил полковник два часа спустя, вытаскивая из-под обшивки дивана пачку долларовых банкнот. – Отпечатки пальцев на банкнотах послужат доказательством измены Вормана.

Однако полковнику Элерту не удалось предать лейтенанта фон Вормана военно-полевому суду. До поздней ночи Элерт, выкуривая сигару за сигарой, ожидал, чем закончится операция на кладбище около костела капуцинов. Потом ему доложили, что французские партизаны обстреляли мотоцикл, на котором ехал фон Ворман. Водитель мотоцикла, к счастью, отделался легким ранением, а лейтенант, сидевший в коляске, был убит.

В ту же ночь, когда местная жандармерия была сконцентрирована вокруг кладбища около костела капуцинов, отряд французских партизан напал на городскую тюрьму, расположенную в другом конце города, и, перебив охрану, освободил всех заключенных. И более того, мадемуазель Жанна Моле ускользнула от жандармов и исчезла, как будто растворилась в тумане.

Взбешенный полковник Элерт приказал обыскать весь город, но поиски не принесли результата.

В течение недели гитлеровцы следили за кладбищем около костела капуцинов, однако за микрофильмом, оставленным в тайнике мадемуазель Моле, никто не пришел.

– Мы слишком поторопились, – с огорчением сказал Элерт, когда понял, что акция провалилась. – Осталось утешаться тем, что проклятый агент «J-23» уничтожен раз и навсегда французскими партизанами.

Обер-лейтенант Клос кивнул, соглашаясь с полковником, и подумал, что теперь он и Жанна в безопасности.