Оставшись одни, они долго сидели молча. Семену казалось, что больше не нужно слов, что между ними протянулась связь куда более прочная и надежная чем жесты и слова.

— Я совершила чудовищную ошибку и навлекла на вас ужасные несчастья.

— Эллис, о чем вы говорите? Какие несчастья?

— Ужасные. И теперь никто не в силах что-нибудь изменить.

Семен встал перед ней на одно колено. Взял ее руки и прижал ее ладони к своим щекам.

— Баронесса, я выполню любую вашу прихоть, уничтожу любого вашего врага, и, не колеблясь ни секунды, я отдам за вас всю свою жизнь без остатка. Вам следует только приказать.

Она освободила свои руки.

— Приберегите ваши светские реверансы для более подходящего случая, право, не до них. А сейчас, прошу вас, уходите.

— Прощайте, баронесса.

Семен направился к двери.

— Подождите! Вернитесь. Присядьте, граф. У меня путаются мысли. Я даже не знаю, как мне вас называть и перешли ли мы на ты.

— Называй меня Сэм, и будем считать, что на ты мы уже перешли. Ты что-то хочешь мне сказать?

— Я хочу рассказать тебе все с самого начала. С той памятной ночи, когда ты неожиданно появился в моей гостиной. Но начну я с того момента, когда Эдуард позвал меня. Он тогда спросил «Эллис, ты жива?».

— Я вышла из странного оцепенения и осознала, что лежу под кроватью, завернутая в одеяло. Я поднялась, скинула одеяло и увидела, что посреди спальни стоит Эдуард с окровавленным мечом в руке. Он был голый по пояс, и весь испачкан кровью, но он не был ранен. Шестеро убитых лежали на полу. Я совершено не помнила событий той ночи и не могла понять, что произошло.

— И вдруг воспоминания появились. Я не вспомнила их, нет, они появились в моей голове мгновенно. Я поняла, что Эдуард пришел ко мне, мы ужинали, потом он храпел рядом со мной, а я лежала без сна, немного злясь на него за то, что он набрался, и в постели от него не было никакого проку. Прости, за вульгарную подробность.

— Теперь я точно знаю, что все было не так, что эти воспоминания внушил мне ты. Не надо возражать, ты прекрасно знаешь, что это так. Но в ту ночь я твердо верила своей памяти, хотя было много необъяснимых фактов. Как Эдуард, а он был пьян, смог справиться с шестью сильными вооруженными мужчинами и не получить ни царапины? Откуда в моей руке оказался кинжал, который я храню в тайнике в малой гостиной и никогда не беру с собой в спальню? Были и другие неразрешимые вопросы. Все это сильно волновало меня.

— Но прошла неделя, и я успокоилась. Эдуард жестоко расправился с организаторами заговора, как ты и предсказал. При дворе воцарился мир. Но тут появился ты и принес с собой ощущение тайны, под покровом которой скрывалось что-то очень важное, пугающее и манящее одновременно. Время шло, а ты нигде не переступал черту обычной светской учтивости, и позавчера я решилась … тогда я казалась себе такой смелой, но сейчас я понимаю, что мои мысли были наивны, как у неопытной девчонки. Ты сказал только одно слово. Я до сих пор считаю, что это заклинание. Меня бросило в дрожь.

— И вдруг я все вспомнила. Теперь это были действительно мои воспоминания. В тот вечер Эдуард пришел ко мне очень возбужденный. Говорил о готовящемся заговоре. Много и жадно пил. Стало ясно, что вечер будет испорчен. И вдруг все изменилось. Признаюсь, я не сразу обнаружила неладное. Но когда ты заговорил со мной о театре, о моих любимых пьесах … это была твоя ошибка — Эдуард разбирается только в политике и дворцовых интригах. А ты своим дьявольским чутьем уже тогда догадался, какие пьесы я люблю. Я не испугалась, я ждала. И когда я приставила кинжал к твоей шее, я наивно думала, что контролирую ситуацию. Ты сделал неуловимое движение, и словно смерч подхватил меня и усадил в кресло. Вот тогда я испугалась, а позавчера страх обуял меня снова. Я решила, что ты дьявол и сказала это королю. Он обещал мне, что расправится с тобой, направив против тебя отборную королевскую гвардию. Никто не ожидал, что ты так легко разгонишь ее. Сегодня ты показал, что можешь выстоять против целого войска. Теперь они подгоняемые страхом устроят на тебя настоящую охоту.

Эллис встала и подошла к окну.

— Это и есть твоя чудовищная ошибка? Стоит ли расстраиваться по таким пустякам? В сложившихся обстоятельствах меня больше волнует твоя безопасность и безопасность Артура. По поводу той ночи, право, Эллис, прости, если я чем-то оскорбил и испугал тебя тогда, но сейчас я ничего не смогу тебе толком объяснить. Поверь — в этом нет ничего дьявольского. Умоляю, Эллис, просто поверь мне.

— Сегодня я видела, как к тебе тянется Артур. Детская интуиция всегда безошибочна. Меня раздирают сомнения. Ты не похож на дьявола, но я не могу поверить, что ты — человек. Ощущение бездны, разверзшейся предо мной, лишь разжигает во мне страсть. Еще мгновенье и я не смогу сопротивляться и кинусь в эту бездну без оглядки.

Эллис обернулась. Ее щеки горели румянцем. Грудь высоко вздымалась в порывистом дыхании.

— Мне стыдно признаться, но в своих безумных грезах я давно уже принадлежу тебе. Сейчас я хочу испытать это блаженство наяву. Обними меня, Сэм.

Эллис оказалась веселой, жизнерадостной с легким отношением к жизни. Она поразительно просто приняла возможность путешествовать по трансферу. Ей нравилась Таурикия с ее ресторанами, музыкой, аттракционами, безмятежным отдыхом. Ее не привлекали эстрадные представления, где светилы шоу бизнеса с глотками, луженными методом генного катализа, без микрофона пели перед двухсоттысячной толпой. Но она приходила в неописуемый восторг от фантомно-виртуального театра, когда ты создаешь виртуальный мир и сам участвуешь в созданной пьесе.

Эллис не требовала никаких объяснений. Она путешествовала только с Семеном, не желая иметь свой личный трансфер.

Учить общегалактический язык она наотрез отказалась. Ничего не читала и предпочитала практические навыки теоретическим знаниям. Семен так и не узнал, какие у нее представления об устройстве мира. Она сходила с ума при виде драгоценностей. Желание обладать ими было у нее ненасытным. Семен часто синтезировал ей различные побрякушки, и она радовалась им как ребенок.

Когда они собирались попутешествовать, Эллис требовала целый гардероб местной одежды и часами выбирала себе наряды, но ни разу не поинтересовалась местными обычаями. Она предпочитала образ скучающей иностранки, путешествующей в сопровождении своего камердинера. Линг был ее единственным инструментом общения.

Семен популярно рассказал ей о генном катализе. Эллис выслушала его очень внимательно.

— Ты хочешь, чтобы меня подвергли этой пытке и вселили в меня дьявола. Я уже заключила с ним сделку, продав ему свою душу, а теперь он требует, чтобы я продала ему и своё тело и стала такой же всемогущей и непобедимой как ты. Для чего? Чтобы свободно носиться в бесчисленных мирах, смотреть на копошащихся в грязи людишек и думать о тщетности их стремлений?

— Нет. Чтобы созидать, чтобы поднять людей над мишурой каждодневных проблем и повести их вперед.

— Куда? Куда они захотят пойти с тобой, со мной? Для этого им нужно отказаться от жизни, в которой они счастливы. В мишуре каждодневных проблем они видят смысл своей жизни, а ты хочешь лишить их этого огромного счастья — сознавать, что ты нужен людям и делаешь работу, приносящую радость твоим близким и твоим соплеменникам. Нет, я хочу оставаться такой, какова я есть, и надеюсь, что такого же мнения придерживается большинство людей.

Семен показал ей Дашин склеп. Эллис по-деловому осмотрела склеп, поговорила с Дашиным фантомом.

— Она, действительно, дьявольски похожа на меня. Хочешь знать мое мнение? Уничтожь склеп и чем быстрее, тем лучше.

— Звучит как приказ.

— Я не в праве приказывать тебе. Это мой совет. Не надо жить прошлым. Оно завораживает нас своим дурманом и у нас не остается сил бороться за наше будущее.

Семен снял с пояса плеть, закрыл глаза и ударил термальным зарядом, превратив склеп в развалины.

— Какая мощь! Ты все-таки дьявол.

Они стояли на снежной вершине. Отсюда открывался восхитительный вид на залитую солнцем горную цепь. Семен принес сюда Эллис на гравитационной подушке своего боевого пояса, прижав ее к себе. Она замирала от счастья, глядя на панораму сияющих снегов.

— Эллис, оставайся со мной навсегда. Будем жить в моем доме.

— Здесь безумно красиво, но это чужая неземная красота. Я не хочу здесь жить. Мой дом там, где я родилась, где из моей груди вырвался первый крик, где я впитала молоко моей матери. Я лишь гость, случайно занесенный сюда демоническим вихрем.

— Хочешь, будем жить на TS-1762. Я совершу дворцовый переворот, свергну Эдуарда III, стану королем, а ты будешь моей королевой.

— Не смеши меня, Сэм. Для тебя моя Родина лишь едва заметное пятнышко на маленькой планете, у которой даже нет названия. Могущественное королевство Конд менее заметно на ваших звездных картах, чем следы от мух. Конечно, тебе стоит лишь пошевелить мизинцем, и ты станешь королем Конда. Но через полгода ты будешь умирать там от скуки.

— Тогда давай жить здесь.

— Я уже сказала — нет. Я даже не знаю, кто ты Анри Ронский, Сэм Яронд, Сэмюэль Яронский или Семен Яров. Наверно у тебя тысячи имен. Не удивлюсь, если узнаю, что ты можешь одновременно находиться в сотне различных мест. Не возражай, не надо, я все равно не поверю. Я прикоснулась к малой части твоей необъятной сущности. Ты поднес мне кубок с чарующим ядом желаний, и я лишь хочу испить этот кубок до дна.

Эллис прильнула к нему.

— Здесь среди скал, сияющих снегов и палящего солнца я хочу принадлежать только тебе. Сделай так, чтобы здесь была лужайка с шелковистой зеленой травой.

Семен оторвал лепесток от чертовой чешуи. В радужном вихре под ними зазеленел луг.

— Чудесно! Спасибо, мой добрый демон.

Она легла на траву, увлекая за собой Семена.

Семен разбудил вызов экстренной связи.

— Слушаю, Яронский.

— Они схватили ее и увели — голос был звонкий, похожий на девичий.

— Люся, ты? Что за шуточки среди ночи?

— Это я, Артур. Они схватили Эллис. Я хотел ее защитить, но Рудольф запер меня в моей комнате.

— И правильно сделал. Сиди тихо. Я сейчас приду.

Трансфер перенес его на средину улицы вблизи поворота в переулок. Несмотря на поздний час на улице было много народу. Люди в страхе расступались перед его конем. Весь переулок, ведущий к дворцу Эллис, был забит солдатами, которые тоже расступились, образовав широкий коридор. В конце этого коридора он увидел Эллис. Она шла в одной ночной рубашке, строго охраняемая группой вооруженных до зубов солдат. Впереди группы шествовал маркиз Де Шарли, начальник тайной полиции, один из самых могущественных людей королевства. Семен направил коня по переулку. Солдаты смыкались за ним так, что весь переулок оказывался блокированным.

— Маркиз, освободите баронессу Лоран.

— Рад видеть вас, граф. Признаюсь, я поджидал вас здесь. Нам надо поговорить. С баронессой ничего не случится, если вы выполните мои условия.

— Маркиз, вы, видимо, не полностью осознаете, с чем вы столкнулись в моем лице.

— Взгляните назад, граф.

Семен обернулся. Войско, а это было целое войско, перестроилось. Вперед выступили лучники с заряженными тяжелыми боевыми арбалетами, стреляющими железными стрелами, — самым грозным оружием королевства. За лучниками стояли солдаты с обнаженными мечами. Еще дальше виднелась конница.

— Очень внушительно. Я не хочу бессмысленных жертв, но предупреждаю, что для освобождения баронессы использую все средства.

— Я тоже не желаю вашей смерти, граф, но у меня приказ взять вас живым или мертвым.

Семен ударил плетью и разбил вдребезги тяжелые арбалеты. Вторым взмахом плети он послал термальный заряд средней мощности над головами солдат. Огненный смерч полетел по переулку, опаляя лица, срывая шлемы, вышибая из седел всадников, которые не успевали пригнуться. Дома по обе стороны переулка вспыхнули как свечи. Последним загорелся дом на главной улице, который был виден из переулка.

Толпа, а теперь это было уже не войско, а толпа, с диким ревом кинулась бежать, подминая и топча нерасторопных.

Семен ударил плетью под ноги солдат, охраняющих Эллис. Ни один из них не дрогнул. Отряд отборных смельчаков готов был стоять на смерть. Тщательно прицелившись, Семен ударил парализующим зарядом. Стоять на ногах остались только Эллис и маркиз.

— Маркиз, вы этого хотели? Эллис, иди сюда.

Она стояла в оцепенении. Семен подъехал к ней, нагнувшись, подхватил ее и посадил на коня впереди себя. Она прижалась к нему.

— Какой ужас!

— Сейчас все кончится, и мы будем дома.

— Сэм, будь осторожен, они приготовили тебе ловушку. Я слышала их разговор.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Он поехал по переулку вдоль горящих домов. Сзади стали стрелять из тяжелых арбалетов, стараясь попасть в коня. Видимо, маркиз не оставлял надежды взять Семена живым. Трансфер поглощал стрелы, используя их для подзарядки своих транспространственных аккумуляторов. Со стороны это выглядело забавно — стрелы бесследно исчезали, подлетая к коню. Не слишком ли много чудес для одного представления? Семен перевел трансфер в режим поведения обычного животного. Теперь стрелы вонзались в коня, не причиняя, правда, ему заметного вреда. И тут Эллис вскрикнула — навстречу им по переулку бежали шесть тигров. Огромные кошки, обезумев от огня и дыма, неслись туда, где в отсветах пламени виднелась часть переулка, неохваченная пожаром. Красиво придумано. Знать не все здесь одурели от удара плети. Семен снял с пояса плеть, но конь захрапел и встал на дыбы, сбрасывая седоков. Падая с Эллис на руках, Семен сильно ударился затылком о камень, выронил плеть, и, не смотря на чертову чешую, у него на несколько секунд потемнело в глазах. Тигры были совсем рядом, а он не мог найти плеть, хотя рукоятка ее должна была светиться в темноте.

— Эллис, я выронил плеть. Найди ее!

Он оторвал лепесток от чертовой чешуи, и в его руке в радужном свечении сверкнула полимерная сталь. Первый тигр прыгнул, норовя подмять под себя Семена. Семен одним ударом перерубил его почти пополам, и тело тигра шлепнулось на землю где-то сзади.

— Эллис, плеть!

Семен шагнул вперед, заколол второго тигра, когда тот готовился к прыжку, и только тогда смог обернуться. Эллис лежала погребенная под телом тигра. Невесть откуда появились солдаты. Некоторые из них держали поднятыми длинные копья на случай нападения тигров, остальные были вооружены заряженными арбалетами и мечами. Трансфер с торчащими из него стрелами удирал к замку, как обыкновенная перепуганная лошадь.

— Спокойно, малыш, спокойно.

Семен перевел трансфер в обычный режим. Наконец он заметил плеть, валяющуюся в дорожной пыли метрах в пяти от него. Когда он подобрал плеть и поставил на ноги Эллис, солдаты, отогнав тигров, уже их окружили.

Раздумывать было некогда. Семен крутанул плетью, и слетевшее с нее смертоносное огненное кольцо стремительно расширилось до десяти метров и замерло, заслонив их непроницаемым щитом. Теперь вокруг них бушевал огонь.

— Ко мне, малыш! — сказал Семен огненным стенам и, обратясь к Эллис, спросил, — Эллис, ты не ранена?

Она молча смотрела на него, и в ее зрачках плясали отблески огня. Словно джин из огненного марева вынырнул белый конь и радостно заржал, увидев Семена. Языки пламени, затухая, играли в его гриве и хвосте. Стрелы из коня не торчали, видимо, он уже использовал их для своих аккумуляторов. Подхватив Эллис, Семен вспрыгнул на коня, ударил плетью, поглощая огненное кольцо, и поскакал галопом по переулку.

Оказавшись на главной улице, конь гигантским прыжком взмыл над горящим домом. Эллис завизжала как девчонка. Приземлившись в поле, конь во весь опор помчался к лесу, где он спокойно смог перенести их в дом Семена.

— Какая дьявольская мощь! — Эллис стояла посреди комнаты в своей рубашке, перепачканной в крови тигра.

Она сняла рубашку, ослепив Семена белизной своего тела.

— Эллис, ты что удумала?

— Иди ко мне, мой всемогущий демон.

— Прямо здесь, посреди комнаты?!

— Да, здесь и сейчас.

На следующий день Марк собрал общее собрание десантников и продемонстрировал им видеозапись с похождениями Семена.

— Что скажете?

— Классно погладил плетью, даже завидно.

— Удар не сильный, но очень красиво.

— И с кошечками очень мило поиграл.

— Мики-Маус ты наш.

— Осталось только — девчонку в охапку и улететь.

— Скажешь тоже — улететь. Так девочку и простудить не долго. Видел, как она одета?

— Точнее раздета.

— Прямо из постели.

— И не иначе как в постель.

— Отставить разговорчики! — оборвал их Марк — Когда вы устраиваете драки или побоища с использованием только местного оружия, я еще могу с этим мириться, но когда даются такие представления как вчера, то я вынужден принимать меры. Полюбуйтесь, вот указ короля, где граф Анри Ронский объявлен вне закона. Оказание ему содействия карается смертью. А вот секретный указ по департаменту тайной полиции — доставить графа Ронского живым любой ценой. Доигрался. Тебе запрещается появляться на TS-1762. На сегодня все. Все свободны. Семена я прошу задержаться.

— Где девушка? — спросил Марк, когда они остались в кабинете одни.

— У меня дома.

— Хоть с этим все в порядке.

— Не все. На TS-1762 остался ее десятилетний брат, и потом она не хочет жить здесь и требует, чтобы ее отправили на TS-1762.

— Ничего не поделаешь. Тебе придется вернуть ее домой. Не советую посещать TS-1762 — это может иметь для тебя серьезные последствия.

— Понимаю.

Без Эллис Семен смог выдержать только неделю. К концу седьмого дня его охватило гнетущее беспокойство. Он должен быть на TS-1762. Часа два он боролся с желанием нарушить запрет. Что случится, если он пройдет трансфером прямо в малую гостиную? Никто его не заметит. Он сможет снова обнять его Эллис, ощутить тепло ее тела.

Когда Семен оказался в малой гостиной, его поразила тишина, царящая во дворце. Был поздний вечер. Из окна виднелся пруд, на берегу которого какие-то люди разгребали пепелище костра. Он снова прислушался — во дворце стояла гробовая тишина. Семен открыл тайник, который соорудил на случай, если Эллис захочет что-нибудь ему передать. Там лежала записка и перстень с большим бриллиантом — последний подарок Семена. Он развернул записку.

Любимый мой

Твоя Эллис.

Ты неожиданно исчез, хотя мне казалось, что в мире нет силы, способной разлучить нас. Огонь костра лишь слабый отблеск неистового пламени, которое бушует в тебе и вырывается на волю в минуты твоего гнева, но я верю, что, если мое тело сгорит в огне, то моя свободная душа сможет соединиться с тобой там, где живут люди, равные тебе. Не бойся за меня — любая физическая боль ничтожна в сравнении с мукой разлуки с любимым, которая пожирает меня. Я не в силах ждать тебя здесь и ухожу, чтобы соединиться с тобой там.

P.S. Позаботься об Артуре. Он остается здесь совсем один.

Семен вновь и вновь перечитывал записку. Этого не может быть! Какой-то фантастический бред! Он подошел к окну, из которого был виден потухший костер.

— Что я натворил! Где я был, когда я был нужен ей больше жизни? Ну, почему я такой дурак? Девочка моя, как же так? Вернись, не уходи. Я не смогу без тебя жить в этом глупом мире. Почему мы понимаем все только после потери?

Правая рука сжалась в кулак, хрустнул зажатый в ней перстень. Семен раскрыл ладонь, глядя как на пол падают обломки того, что осталось от Эллис. Рука непроизвольно скользнула к плети.

Проломить потолок, рвануться в космос и полоснуть плетью по планете. Смотреть как горит в неистовом пламени то, что он так любил. Не надо жить прошлым. Оно завораживает нас своим дурманом. Путь вырвется на волю пламя, которое бушует в нем. Любимая, ты этого хотела?

Сзади послышался легкий шорох шагов.

— Добрый вечер, маркиз, — сказал Семен не оборачиваясь.

— Добрый вечер, граф. Я знал, что вы придете.

— Она действительно сожгла себя?

— Да, мои люди вытащили ее из костра, когда она уже была мертва.

— Я могу ее видеть?

— Если вам угодно.

Они спустились вниз. В вестибюле на циновке лежала Эллис. Хотя одежда на ней не сильно обгорела, в лице едва угадывались знакомые черты. Семен надорвал на ней одежду на левой груди. Грудь почти не пострадала. Под грудью была родинка, родинка Эллис. Захотелось прижаться к ней губами.

— Это Эллис.

— Вы в этом сомневались?

— Думаю, что департаменту тайной полиции не представляет труда найти двойника и инсценировать самоубийство.

— Помилуйте, граф, я совершенно не заинтересован дурачить вас. Все мои действия были подчинены лишь желанию наладить с вами диалог.

— И тигры тоже?

— Позвольте принести вам извинения за те грубые методы, которые я вынужден был применить.

Дежурившие около Эллис два молодчика с ужасом смотрели на Семена.

— Прикажите вашим людям оставить нас одних.

— Пойдите, погуляйте в саду.

— Господин маркиз, этот человек очень опасен.

— Знаю. Немедленно очистите вестибюль.

Семен вызвал по связи Марину.

— Мне нужна твоя помощь — сказал он на общегалактическом — Эллис покончила с собой.

— Ты на TS-1762? Включи видео.

Появилась Марина в своем обычном халате с переносным диагностическим центром в руке. Вспыхнул и повис в воздухе большой объемный экран. Замелькали на нем одной ей понятные образы.

— К сожалению, ее уже не вернуть к жизни. Слишком обширное тепловое поражение тканей. Ты помнишь, что тебе запрещено посещать TS-1762? Могут быть неприятности. Смотри мне, не наделай глупостей. Ты мне дороже родного сына.

— Я сейчас вернусь домой. Спасибо, Марина.

Марина исчезла.

Простите маркиз. Я должен был проверить.

— Все в порядке, граф. Я никогда не сомневался, что вы владеете искусством вызывать духов также виртуозно, как и искусством фехтованья. Но сегодня вы опоздали, и даже дух, которого вы вызвали, не смог оживить баронессу. Это означает, что вы не всесильны, а, следовательно, ничто земное вам не чуждо.

— Возможно.

— Самоубийство Эллис является для вас большим несчастьем. Примите мои искренние соболезнования. Если вы не возражаете, мы можем поужинать у меня дома, и там спокойно без лишних глаз и ушей обсудить любые проблемы.

— Спасибо, маркиз. Как-нибудь в другой раз. Прощайте.

Таурикия закружила его водоворотом кутежа. Струился золотистый ром, бриллиантами сверкала в бокалах водка, весенним лесом благоухал джин. Боль и тоска отступали. Он не запоминал имена и лица женщин, чьи поцелуи горели у него на губах. Все тонуло в тупом безразличии хмельного веселья.

Пришел в себя Семен от холода. Ледяной ветер пронизывал насквозь, несмотря на чертову чешую. Семен летел над облаками. Земли не был видно. Что за черт? Где он? Семен снизился. Под ним в полумраке ночи незнакомые горные вершины белели шапками вечных снегов. Семен подлетал к дымящемуся вулкану. В его огромном кратере клокотала лава. Он приземлился на край кратера. Здесь было теплее, и его сознание вновь стал заволакивать пьяный угар.

— Эллис, где ты? В чреве огненной клокочущей бездны? Я иду к тебе.

Он подошел к краю обрыва, снял боевой пояс и чертову чешую и размашистым движением пьяного бросил их вниз.

— Сейчас, Эллис, сейчас мы снова будем вместе.

Карниз, на котором стоял Семен, стал медленно сползать вниз. Семен упал и неудержимо заскользил по склону. Что-то больно ударило его по голове, и он потерял сознание.

Когда Семен пришел в себя, ярко светило солнце. Он висел над обрывом, зацепившись за что-то сзади одеждой. Снизу поднимался сильный запах серы.

Семен глянул вниз. Метрах в пятидесяти под ним бурлила лава. Что это? Новый тауриканский аттракцион? Что-то он не припоминал, чтобы туристов подвешивали над кипящей лавой как цыплят на вертеле. А где пояс и чертова чешуя? Мама дорогая, он же сбросил их вниз. Достать, конечно, можно — сейчас подкатим оборудование для исследования литосферы. Откачаем всю магму — то, что останется на дне и есть его личные вещи. Что там тот вулкан? В одной плети такой заряд энергии, что случись небольшая утечка, и вся планета рванет как граната. А пока не рвануло, нужно попытаться выбраться отсюда. Он поднял руку и нащупал то, что его держало.

Подъем наверх занял полчаса. Чтобы искать ногами зацепы, пришлось снять и выбросить ботинки. Несколько раз он чуть не сорвался, но видно Всемогущий бережет и таких олухов царя небесного как он.

Семен отошел от края обрыва и осмотрелся. Внизу белел снег. И ни тропинки, ни следа. Туристов сюда не водят. И геликоптеры в небе не стрекочут. Если на планете и есть люди, то они еще не шибко далеко продвинулись по пути технократической эрозии. Макарыч как в воду смотрел, когда сказал «Ох, Семен, чует мое сердце, влипнешь ты в историю». Во, влип, так влип. Хоть обратно на завод просись. Только где тот завод один бог знает.

Семен спускался по почти неприступным скалам. Его ноги, обмотанные портянками, сделанными из его рубашки, были разбиты в кровь. Все тело пестрело синяками и ссадинами. Кругом были только серые безжизненные камни и снег. Ночью было ужасающе холодно. Постоянно дул ледяной ветер. Трое суток Семен почти не спал и ничего не ел кроме снега. В те минуты, когда он забывался кратким беспокойным сном, ему снова чудился старик, сидящий на берегу реки. Он что-то говорил, беззвучно шевеля губами. Семен напряженно вслушивался в тишину, стараясь понять, что говорит старик, и от этого просыпался.

На четвертый день он почуял, что за ним кто-то следит. Зверь осторожничал и не попадался Семену на глаза. Очень мило — за ним охотятся. Такое с ним еще не случалось, но как любил говорить Роберто — «Все в жизни надо испытать на собственной шкуре».

Семен остановился на небольшой площадке. Чему быть, того не миновать. Здесь мы и сойдемся в смертельной схватке, зверь и человек. Семен подготовил несколько камней. Никакого другого оружия у него не было. Леопард появился совершенно неожиданно и первым прыжком сбил Семена с ног. Схватка была не долгой. Оказалось, если бить сильно, то не важно человек это или зверь — действует одинаково эффективно. Даже камни не понадобились. Он то понятно, что здесь делает, а зачем сюда забрел леопард так и останется тайной. Семен раздвинул шерсть на шее леопарда, зубами разорвал шкуру, нашел вену, вскрыл ее зубами и стал пить густую горячую кровь.

Два дня ушло на выделку шкуры и изготовление одежды и обуви. Хорошо, что он читал, как это делают эскимосы на его родной планете. Шкуру он разрезал ножом, сделанным из клыка леопарда, который он заточил о камни. Теперь у него есть теплая одежда, служащая одновременно и матрасом и одеялом. Мясо он нарезал тонкими узкими полосками и подвялил на солнце. В таком виде оно не испортится несколько дней. Напоследок он наелся до отвала и двинулся в путь. Не будем падать духом, господа присяжные заседатели. Вперед к цивилизации и прогрессу! И пусть нам сопутствует удача.

Через два дня он почуял запах дыма. Где-то не далеко были люди. Он пошел напрямик, рискуя сорваться со скал. Вскоре Семен услышал журчанье воды. Река! Ну, слава богу, наконец-то он выбрался из каменного плена.

Семен наблюдал за ними со скалы. Сначала он подумал, что это дикари. Потом заметил у них мечи и решил, что они больше похожи на разбойников. Лагерь был разбит на небольшой поляне, с трех сторон окруженной отвесными скалами. Поляна обрывалась отвесной стеной, под которой текла река. Жили они в палатках и использовали небольшую пещеру. Их было не больше сотни. Семен встал, чтобы они его заметили, и, когда пятеро мужчин подошли к скале, спрыгнул вниз. Он, как кошка, приземлился на четвереньки, выпрямился, показал открытые ладони, мол, у него нет никакого оружия, и сказал на общегалактическом:

— Мир, дружба.

А что было делать? Как объяснить на неизвестном языке — «Скажите-ка, мол, несколько фраз — я настрою свои уши»?

Один из аборигенов крепкого сложения шагнул к Семену, обнажил меч и, ни слова не говоря, со всей силы ударил Семена. Семен уклонился, отобрал у аборигена меч, слегка добавив ему вращения так, что тот, пританцовывая, сделал несколько оборотов и плюхнулся на траву. Четверо остальных с криком кинулись на Семена. Он легко их обезоружил несколькими скупыми движениями профессионала и кинул меч к ногам его владельца, который к этому времени едва успел подняться.

— Оборотень! Снежный барс! — сказал тот на языке королевства Конд, подбирая меч.

— Бог ты мой, TS-1762! Вот куда его по пьянке-то занесло.

— Да какой я оборотень. Я просто заблудился в горах.

— Мы видели, как ты спрыгнул с десяти метров. Человек должен был разбиться или, по крайней мере, сломать себе ноги. А шкура барса у тебя откуда?

— Барс напал. Пришлось его …

— Ты хочешь сказать, что убил снежного барса голыми руками!? Позовите Шарлоту.

Из палатки вышла девушка. На ней были высокие сапоги из тонкой кожи, трико, короткая армейская куртка, подпоясанная кожаным поясом с пристегнутым мечом.

— В чем дело, Эрик?

— Вот, оборотень. Спрыгнул со скалы.

Шарлота бесстрашно подошла к Семену. Она была худощава, немного уступала в росте мужчинам и в своей полуармейской одежде была похожа на долговязого юношу. У нее был красивый овал лица, аккуратный прямой носик, каштановые волосы были собраны в узел на затылке. Карие глаза изучали Семена. Его вид, конечно, доверия не внушал. Грубо выделанные куски шкуры едва прикрывали тело. Ноги обуты в самодельные чуни. Цивильная одежда висела лохмотьями. На груди были свежие шрамы от схватки с барсом.

— Мы не знаем, зачем ты пришел к нам, друг ты нам или враг. — Она сделала короткую паузу и, так как Семен молчал, продолжила. — Мы не можем рисковать, поэтому ты должен умереть. Эрик, дай ему свой меч.

Эрик, тот самый разбойник, у которого Семен отобрал меч, вернул ему меч обратно. Шарлота на секунду замерла неподвижно, держа свой меч вертикально — жест, означающий начало турнира. «У, какая амазонка» — подумал Семен, повторяя ее жест.

Она блестяще фехтовала. Очевидно, у нее были очень хорошие учителя. Длинные точеные пальцы крепко сжимали рукоятку меча. С такими пальчиками, милая девочка, на фортепьяно надо играть, а не железкой размахивать. Семен любовался, как она грациозно двигается, как решительно парирует его удары. Разве не прелесть? Одеть бы ее в костюмчик от Шардена и в туфельки от Матье, да сделать ей прическу в салоне красоты на Мон де’Шур — мужики в Таурикии штабелями бы у ее ног лежали. Однако, надо было как-то выходить из положения. Семен осторожно выбил у нее меч. Шарлота встряхнула правой рукой. Так пальчики-то недолго и покалечить. Он протянул ей свой меч, держа его левой рукой за лезвие в знак примирения.

— Это случайность. Защищайтесь!

На щеках у ее играл румянец, на лбу выступили капельки пота, глаза метали молнии. У, какая! Видимо, всерьез решила его прикончить. Что же делать-то на самом деле? Оглушить ее легонечко, так вся банда на него кинется. Едва ноги унесешь. А хочется погреться у костра, горячего поесть, в тепле поспать, да и ссориться с ними ни к чему — знакомство может пригодиться. Делая вид, что отступает под натиском Шарлоты, он подошел к обрыву. В этом месте река прижималась к скале. Высота метров двадцать. Можно спрыгнуть и уплыть по реке. Только когда он вылезет из воды в шкуре барса и без документов, его вздернут на первой попавшейся перекладине — в королевстве Конд с этим строго. Придумал! Когда их мечи в очередной раз скрестились, он сделал точно рассчитанное вращательное движение. Меч вырвало из руки Шарлоты, и он улетел в реку. Она капризно топнула ногой, как это делают дети, когда у них отбирают игрушку.

— Меч! Дайте мне меч!

Ей подали меч. Какая атаманша! Тебе сколько лет, милое дитя? В школе надо уму-разуму учиться, а не в разбойников играть. Приспустить бы тебе трико, да отшлепать, как следует, по одному месту. Ну, держись, девочка, сейчас ты у меня забудешь, как твою маму зовут. И он пошел в атаку. А ну, быстрее, резче. Справа, слева, сверху, снизу. Сильнее бей, еще сильнее, а то с ног собью. Разворот, выпад, удар. Куда ты смотришь? Я же слева. А теперь я справа. Не поспеваешь, девочка моя. Захотелось царапнуть ее по плечу кончиком меча, но он сдержался. Все-таки женщина, да еще почти ребенок. Он чувствовал, как по мере того, как Шарлота устает, вокруг возрастает напряжение. Бандиты уже поняли, что ей с Семеном не совладать. Еще немного, и вся банда навалится на него. Они, конечно, не понимают, что с двумя мечами, пусть такими плохонькими, он справится с ними со всеми, а добыть второй меч в суматохе труда не составит. Вот только крови будет много, а лучше бы избежать кровопролития.

Трое бандитов выступили на защиту своей атаманши. Куда! Куда лезете? Не видите, я с девушкой разговариваю? Оглушенные бандиты распластались на траве. Быстрее поворачивайся, еще быстрее. Точнее, точнее. Меч выпал у нее из руки. Она попыталась его поднять, но покачнулась и опустилась на левое колено. Пот градом катился по ее раскрасневшемуся лицу, волосы растрепались, правая рука заметно дрожала, она тяжело дышала, и только карие глаза без страха спокойно смотрели на Семена. Хороша, ей богу, хороша! Он бросил меч к ее ногам.

— Эрик, помогите Шарлоте, она очень устала.

Эрик увел Шарлоту в палатку и вернулся.

— Кто ты?

— Я же сказал, путник, заплутавший в горах.

— Умеющий прыгать как кошка и сражаться на мечах как дьявол?

— Ну какое это имеет значение? Я же никого не убил и даже серьезно не покалечил. Ребята, которых я оглушил, уже на ногах стоят. А вашу Шарлоту и вовсе пальцем не тронул. Послушай, Эрик, ужасно есть хочется. Неделю не ел горячей пищи. Накормите меня сначала, а потом решайте, что со мной делать.

— Мы не знаем даже твоего имени.

— Зовите меня снежный барс или просто барс. Настоящее мое имя безвозвратно утрачено.

Ночью ему вновь приснился старик. Они стояли на том же самом высоком берегу, только внизу перед ними была не река, а расстилалась панорама государства Конд.

— Я привел тебя сюда для новых испытаний, — сказал старик, — ты пройдешь через унижение, узнаешь ужас безысходности, и увидишь смерть, и научишься убивать. Ты поймешь, как низко ценится бесценная человеческая жизнь, щедро дарованная человеку богом, и познаешь, сколь ничтожны слава и успех.

— Зачем? Зачем мне надо это испытать?

— Чтобы тебе открылись истинные ценности этой жизни.