На следующий день Семен с планом каменных мешков отправился к крепости Сен-Луи. Вокруг крепости был глубокий ров, наполненный водой. На стенах круглосуточно дежурила вооруженная охрана. Незаметно проникнуть невозможно. Эх, ударить бы сейчас плетью по тяжелым окованным воротам, ворваться вовнутрь, перепугать всех до смерти, и достать оттуда Шарлоту в считанные минуты. Но этим он поставит под удар и Артура, и его мать. Будем действовать корректно. Потерпи, моя девочка, теперь уже скоро. Семен достал портсигар и открыл его, будто желая закурить. Крохотные видеокамеры с передатчиками и миниатюрными двигателями облачком пыли вылетели из портсигара. Они проникнут во все уголки крепости. Вся видеоинформация будет обрабатываться в центральном компьютере, расположенном в портсигаре. Через час, максимум через два, у него будет весь план крепости с точными пространственными координатами. Останется нанести его на карту трансфера, и гуляй, не хочу, по всей крепости.

Семен проник трансфером прямо в каменный мешок, где была заточена Шарлота. Серые сырые стены едва различались в темноте. Зловоние было почти невыносимо. Он подождал пока глаза привыкнут к темноте. Шарлота была жива. В одной грубой робе она сидела, прикованная к стене. Семен обрезал цепи и поставил ее на ноги.

— А, Барс, это снова ты. Как ты странно сегодня одет.

Вид у нее был ужасный. В исхудалом теле не осталось ничего от прежней Шарлоты. Он ни за что бы не узнал ее, не назови она его имени.

— Да, Шарлота, это я. Я пришел забрать тебя отсюда.

Он оторвал лепесток от чертовой чешуи, и рядом с ними встал ее двойник. Точная копия Шарлоты, только пахло от нее прилично.

— Разве можно отсюда выбраться?.

— Да, теперь все можно, и костюмчик от Шардена, и туфельки от Матье. Тем более что вот эта девушка согласна посидеть здесь за тебя.

Он приковал двойника к стене. От запаха гнили и испражнений Семена начало мутить. Как Шарлота выдержала здесь больше полугода?

— Иди ко мне, Шарлота, прижмись, не бойся.

— С тобой я ничего не боюсь.

— Вот и славно. Сейчас завяжем тебе глаза, чтобы яркий свет их не повредил.

Месяц реанимации, три месяца генной терапии, и Шарлота — в строю. Она впитывала все новое как губка. Быстро освоила общегалактический, много читала, занималась спортом и боевыми искусствами, путешествовала по туристским маршрутам Таурикии, слушала классическую музыку в концертных залах, любила посидеть в уютных Тауриканских кафе. Она легко освоила профессию секретаря-референта. Шарлота всегда придавала большое значение своей внешности, а теперь занялась ею всерьез.

— Идеальная внешность необходима людям моей профессии — поясняла Шарлота.

Она подправила и без того казавшуюся безупречной фигуру, едва заметно, но чрезвычайно эффектно изменила черты лица. Движения ее стали полны невыразимой грации. Она не изменила цвет глаз и волос, но взгляд ее карих глаз гипнотически завораживал мужчин. Как сказал Роберто:

— Перед ней стоишь как кролик перед удавом и дрожишь от предвкушения быть задушенным в ее объятиях.

Шарлота не обладала безупречно красивой внешностью Люси, но почти единодушно была признана самой обаятельной секретаршей Управления.

Прошел год. Концерн еще не вышел на проектную мощность, но уже сформировались и окрепли основные направления: социально-аналитическое направление, направление социально-генетического проектирования, произодственно-технологическое направление, направление контроля социальных процессов, отдел оперативного вмешательства. На некоторых планетах генная терапия начала давать первые положительные результаты. Можно было подводить предварительные итоги. «Цивилизация. Теория» — так будет называться задуманная Семеном книга. Работа над книгой продвигалась с большим трудом. Писать приходилось в основном ночью после сумасшедшего трудового дня. Накапливалась усталость. Кофе не помогало. Ему казалось, что он тупеет день ото дня, не смотря на интенсивную генную терапию, которая по-прежнему велась под руководством Марины. Перерывы в работе на несколько дней, которые он стал делать по совету Марины, только ухудшали положение, вызывая апатию и физическую слабость. Однажды, впав в отчаяние, он решил попробовать сильное стимулирующее средство. Вице-президент Управления мог достать любой наркотик, при этом он не обязан давать никому никаких объяснений.

Он сделал себе укол, и ничего страшного не произошло. Только прошла усталость, и он всю ночь интенсивно проработал. Теперь, планируя работать ночью, он, каждый раз, делал себе укол и на всю ночь обеспечивал высокую работоспособность. Работа над книгой стала успешно продвигаться. Днем он пребывал в своеобразном сомнамбулическом состоянии, а ночью под действием наркотика просыпался для творчества и с неистовством работал, получая от этого ничем незаменимое наслаждение. Он с трудом дожидался часа, когда можно было сделать очередной укол и проснуться для творческой работы. Внешний мир сумрачных серых будней отступал и проявлялся его внутренний мир с яркими красками, волнующими ощущениями уверенности в том, что преодолеешь любую трудность, когда все удается с первого раза, когда восторг творческих удач постоянно умножает твой энтузиазм. После краткого сна он погружался в нескончаемую череду мелочных дневных забот и снова ждал назначенного часа.

Прошло полгода. Книга «Цивилизация. Теория» была опубликована и признана лучшим научным трудом по социологии. Ее цитировали, молодые ученые подхватывали и развивали идеи, щедро подаренные автором книги.

Семен приступил к новой книге «Цивилизация. Цели», наброски которой уже были готовы. Он работал с удвоенной энергией. Для работы над книгой требовалось переворошить гору литературы. У него открылась удивительная способность — стоило ему взять в руки книгу и прочесть первые несколько страниц, как в его сознании появлялось полное содержание книги. Прочтение книги занимало пятнадцать — двадцать секунд. Он читал по двести, а то и триста книг за ночь, и все они поразительно легко укладывались в голове. Днем он с большим трудом мог вспомнить то, что он читал ночью, а на следующую ночь под наркотиком все чудесным образом вспоминалось вновь. Семен похудел и осунулся, глаза его блестели лихорадочным блеском, при быстрой ходьбе у него появилась отдышка.

Вторая книга была готова, но у него уже созрел план новой книги — «Цивилизация. Управление», которая должна стать основной в трилогии «Цивилизация». В ней должно быть собрано все известное по генному катализу, определены методы управления цивилизациями и изложены основные результаты работы концерна Прометей. Свою будущую книгу Семен четко видел своим внутренним зрением, видел всю сразу, и нужно было только изложить ту ее часть, которую удавалось выразить в виде текста, таблиц, рисунков и видеоклипов. Работать без наркотика он не мог. Как только действие наркотика кончалось, его начинал терзать озноб, и он снова делал себе инъекцию.

Семен не признавался себе в том, что у него появилась наркозависимость, хотя и пытался бросить наркотик, но как только он прекращал уколы, видение книги исчезало, скорость чтения падала — приходилось читать книжку от корки до корки, а главное, он с трудом понимал текст, написанный им под наркотиком, и физическое состояние ухудшалось, начиналась ломка. Он, конечно, бросит наркотик, как только в нем не будет необходимости, а сейчас он должен закончить книгу.

Не следовало тешить себя иллюзией, что окружающие не замечают происшедших в нем перемен. Шарлота ни о чем его не спрашивала, но в уголках ее глаз он видел затаенный страх. Марина осматривала его молча с каменным лицом, не делала ему никаких упреков, но, конечно, все понимала. Достаточно было взглянуть на его исколотые вены. Говорили, что она забросила все дела и по двадцать часов в день просиживала за монитором, обрабатывая данные.

— Когда ты закончишь книгу? — однажды спросила она.

— Через месяц, не позже.

И между ними снова воцарилось молчание.

Наконец книга была закончена. Утром, когда он явился на очередной осмотр, Марина вызвала санитаров.

— В реанимацию — коротко скомандовала она.

— Как? Без осмотра?

— А что тебя осматривать? У тебя же все разрушено кроме интеллекта, а твой интеллект, по крайней мере, доступную нам его часть, можно проанализировать вот по этому.

Она положила руку на стол, и Семен увидел, что на столе лежит его свежеизданная книга «Цивилизация. Управление».

— Читаю. Далеко не все в ней мне доступно, а то, что удается понять, просто поражает. Эта книга — выдающееся творение человеческого гения. Спасибо тебе, Сема. А теперь — в реанимацию, и будешь там лежать до тех пор, пока полностью не восстановишься.

Через два месяца он вышел из реанимации опустошенным. Физически он чувствовал себя прекрасно, но ему казалось, что он совсем разучился работать, а главное, у него пропал ко всему интерес. Его канцелярия вице-президента, концерн Прометей, ферма и учебный центр на NT-3461 работали как часы, и не отнимали много времени. Семен пробовал читать, но ему никак не удавалось восстановить ту сказочную способность, когда он мог читать по сотне книг в день. Попытки читать его «Цивилизацию» обнаружили катастрофическое положение — он с трудом разбирал лишь наиболее простые главы, основная часть книги была ему просто недоступна. Она была написана гением, вселившимся в него на краткий миг. Семен попробовал снова колоть наркотики, но инъекции не вызывали у него никаких ощущений. Он откровенно поделился этим с Мариной.

— Наркотики на тебя не действуют. Об этом я позаботилась. Они у тебя расщепляются и усваиваются, а, если это невозможно, то связываются и выводятся через почки. Что касается твоей гениальности, то для ее восстановления я включила все известные мне механизмы. Давай наберемся терпения, и будем ждать — когда-нибудь должно сработать, но, сколько понадобится времени, и что еще необходимо сделать — одному богу известно.

Он поселился на своей ферме на NT-3461. Там он чувствовал себя наиболее уютно. Его супермодерный дом и необъятный офис угнетали Семена.

Прошло три года, но ничего не изменилось. Семен ничего не писал и осуществлял только руководство текущими делами. У него появилось свободное время, позволяющее ему многое переосмыслить. Теперь он смотрел на деятельность Управления сверху, был в курсе всех дел и мог сделать объективные оценки. Управление представлялось ему спрутом, опутавшим своими щупальцами все человечество. Даша была совершенно права, всюду гласно или негласно насаждалась его воля — через политику и правительства, через науку и промышленность, а где надо и силой.

Самое чудовищное вмешательство осуществлялось концерном Прометей. Когда он делал доклады Президенту Управления, все выглядело очень пристойно — возрастал общий уровень культуры, стремительно рос объем производства, падала преступность. В общем, и целом, все было прекрасно, ну были, конечно, срывы на одной — двух планетах. Что такое две планеты? Меньше одной миллионной всего человечества. Предположим, что в Управлении, где работает больше миллиона человек, один человек заболел. Имеет ли это существенное значение? Конечно, нет. Просто мелкая неприятность, а для заболевшего человека — личная трагедия. А для планеты — личная трагедия миллиардов человек.

Он с ужасом думал о том, что бы случилось, если бы повальная генная терапия внедрялась на его родной планете. В кого превратились бы его отец, его дед, тетя Маша? Пока ему удавалось откладывать включение в план Прометея NT-3461, TS-1762 и LZ-3728. Когда щупальца Прометея дотянутся до TS-1762, то, что будет с Артуром, который отказался покидать свою Родину? А во что трансформируется маркиз Де Шарли, просто страшно подумать.

Никакого конкретного предложения, как преодолеть сложившуюся ситуацию, у него не рождалось, но росло и крепло отвращение к той работе, которую он должен был делать.

А пока все катилось по инерции. Концерн рос и набирал силу, вызывая восхищение среди коллег Семена. Президент лично регулярно поздравлял Семена с очередными достижениями. Поскольку цивилизации, охваченные концерном, постепенно обнаруживали общие черты, то появилась теория глобальной конвергенции, гласящая, что в процессе развития человеческие культуры создают одинаковые ценности даже, если они развивались совершенно независимыми путями.

Центр обучения превратился в ведущий Университет Вселенной. Добровольная генная терапия студентов обеспечивала им высокий интеллектуальный уровень. Семен организовал курсы обучения по широкому спектру специальностей — от искусства до точных наук, — и сам читал несколько курсов лекций. Он учредил социальные фонды для обеспечения стипендиями талантливых студентов. Выпускников Центра нарасхват приглашали работать во все уголки Вселенной.

Мать Шарлоты, баронесса Мари Лоран, когда ее нашел маркиз Де Шарли, была законченной алкоголичкой и зарабатывала на жизнь самой древней профессией. Теперь она жила на вилле, которую для нее купила Шарлота на NT-3461, вела размеренный образ жизни и с радостью принимала родственников и друзей. Шарлота, Роберто и Семен любили приезжать к ней отдохнуть, поболтать и поиграть в теннис.

— Мари, почему бы тебе ни пройти курс генного катализа? — спросил однажды Семен.

— И стать, как говорит Роберто, super. Зачем? Карьера и богатство меня не прельщают. Мужчины меня не интересуют, я сыта ими по горло. Я жажду только покоя и не воспользовалась вашим генным катализом даже для того, чтобы избавиться от некоторых вредных привычек. А теперь ты ответь мне — почему ты не женишься?

— Меня не привлекают женщины.

— Врешь! Всех привлекают особы противоположного пола.

— Не всех. Тебя, например, — нет.

— Не надо кивать на такую заезженную клячу как я.

— Я ищу свой идеал.

— Идеал, говоришь. Посмотри на Шарлоту. Там, как вы выражаетесь, на TS-1762, она была подростком, и ты опекал ее как старший брат, а теперь она уже взрослая женщина. И чудо, как хороша. По сравнению с ней Эллис, в которую ты был без памяти влюблен … Ладно, молчу. Почему бы тебе ни влюбиться в Шарлоту?

— Я люблю ее … как сестру.

— Лицемер! Ты не сможешь в нее влюбиться. И хочешь знать почему? Мы видим человека в единстве его достоинств и недостатков, именно в волшебном их синтезе рождается полноценная личность, которая зажигает в нас божественный пламень любви. Шарлота идеал женского обаяния — она сама захотела стать такой и тем самым лишила себя недостатков. В идеал не влюбляются. В лучшем случае его ставят на пьедестал и любуются им как произведением искусства.

— Мари, ты под любым предлогом не устаешь постоянно возвращаться к этой теме.

— И не устану. Тебе надо влюбиться и не в такую взбалмошную красавицу, какой была Эллис, а в … ладно, ладно, больше не буду.

— Семен, хватит болтать с мамой. Лучше поиграй со мной в теннис, а то мне надоело играть с роботом.

— Иди, поиграй с сестренкой. Это меня немного развлечет.

Он любил гулять по окрестностям, любовался садами, посаженными им здесь. Во время одной из таких прогулок он увидел белокурую девушку, необычайно красивую. Она прошла мимо, не заметив него. От нее будто исходил ласковый теплый свет, неудержимо притягивающий Семена. Почему он не встречал ее прежде? Образ ее неотступно преследовал его пока он шел домой, ему казалось, что она все время идет рядом. Он вел с ней мысленную беседу, делился своими проблемами.

Домой он пришел в странном возбужденном состоянии. Что это со мной? Как только он закрывал глаза, он видел ее. Она стояла молча, мило улыбаясь, или что-то говорила, беззвучно шевеля красивыми губами. Похоже, он сходил с ума.

Наконец Семен вспомнил, кто она. Ее звали Габриэла, Габи. Она была дочерью местного фермера. Он помнил ее еще школьницей. Сейчас она училась в консерватории. Он лично оплачивал ей учебу как талантливому ребенку. Однажды он с большим трудом уговорил ее отца принять от него в подарок концертный рояль для его дочери, а теперь она выросла и стала взрослой.

Он начал ходить на концерты, слушал ее выступления. Один раз он даже прошел за кулисы в надежде встретить ее, но его перехватил директор театра, стал пространно и нудно рассказывать о своих финансовых трудностях и не выпускал его из своих хищных объятий, пока Семен не пообещал пожертвовать театру двести тысяч долларов.

Он много раз поджидал ее на том месте, где увидел в первый раз. Она проходила там, когда возвращалась с занятий. Иногда ее сопровождал молодой человек, но чаще она шла одна. Проклятые ноги стояли как вкопанные, а язык словно приставал к нёбу, и он мог выдавить из себя только краткое приветствие, когда она здоровалась с ним.

Внутреннее смятение, охватившее Семена, усугублялось еще и тем, что его способности не восстанавливались. Он как колдун, потерявший свою магическую силу, жил слабой надеждой, что злые чары падут, и он вновь обретет свое былое могущество.

Однажды Мари пригласила его к себе на ужин. Они ужинали вдвоем. После ничего не значащей светской болтовни Мари сказала:

— Клянусь всеми богами, ты втюрился.

— Почему ты так решила?

— Да это за версту видно. И я уверена, что ты стесняешься подойти к ней и следишь за ней как школьник. Чего молчишь? А женщинам это не нравится. Они любят, чтобы их брали в крепкие мужские руки, поверь мне. И не поджидай ее, когда она возвращается домой, это глупо.

— А что же мне делать?

Мари закурила сигарету, вставив ее в длинный мундштук.

— Бедный мальчик не знает, что ему делать. А мне казалось, что ты умеешь пользоваться вашим устройством, которое вы называете телефоном.

— Я не знаю ее номера.

— Сэмюэль Яронский, прошедший огонь, воду и медные трубы, не знает, как узнать телефон любимой девушки? Все вы мужики в практических делах совершенно бестолковые существа. Держи, — она протянула ему клочок бумаги.

— Что это?

— Это номер ее телефона.

— Откуда ты знаешь, кто она?

Мари улыбнулась и потрепала его по загривку.

— Дурачок ты, дурачок. Скоро это будет знать, как вы говорите, вся Вселенная. Позвони ей завтра, не тяни.

На следующий день, сидя в своем офисе, Семен вспомнил вчерашний разговор с Мари и достал записку с номером телефона. Рабочий день подходил к концу. Звонить или, может, не удобно? То, что их разделяло космическое расстояние, прибавляло ему смелости. Он набрал номер.

— Я слушаю — это был голос Габриэлы, — я слушаю Вас. Говорите.

— Это Сэм. Сэм Яронд. Здравствуйте — наконец выдавил Семен.

— Здравствуйте, Сэм. Что заставило Вас снизойти до …

— Не шутите, прошу Вас. Я хотел бы сегодня встретиться с Вами, если Вы конечно не возражаете.

— Зачем? А, я, кажется, поняла. Вы оплачиваете мою учебу. Теперь моя очередь платить.

— Габи! Как Вам не стыдно!

Наступило гнетущее молчание.

— Что если я зайду к Вам, например, в пять часов.

— Через час? Но, я слышала, Вас нет в городе.

— Я приеду. Вы согласны?

Она молчала.

— Тогда до встречи через час.

В трубке послышались короткие гудки. Семен вытер со лба холодный пот. Что это с ним? Конечно, трудно говорить с выключенным видео, когда ты не видишь собеседника. В прочем это все не важно, — он же договорился. Осталось час подождать.

Но ждать не пришлось. Через три минуты зазвенел вызов транспространственной связи. Комната наполнилась живым объемным видео. Проблема с Rg-1836. Неожиданный всплеск агрессивности местного населения. Он провел совещание прямо по видео. Побывал на Rg-1836. Зашел в Центр оперативного управления. Еще одно короткое совещание. Инструктаж аналитикам. Задание операторам-консультантам. Поставить на личный контроль. Все!

До свидания осталось четыре минуты. Семен переоделся в местную одежду. Трансфер!

Он очутился в темном безлюдном переулке. Трансфер сработал безупречно. С чего начать? Я просто хотел увидеться с Вами. Не то! Я очень соскучился. Не то! Я не могу без Вас жить. Не то! Все не то!

Он позвонил в ее квартиру. Что если откроет кто-нибудь из родителей? Начнутся светские расшаркивания. «Мистер Яронд! Какая честь. Проходите. Не желаете ли чего-нибудь выпить? Это так неожиданно. Габи, посмотри, кто к нам пришел!» и так далее, и тому подобное.

Дверь открыла Габриэла.

— Подождите минуточку. Я сейчас.

Дверь закрылась. Сердце Семена бешено колотилось, отсчитывая быстрые секунды. Наконец вышла Габи в простом летнем платье. Она была безумно красивая. Безумно!

Габи взяла Семена под руку, как ни в чем не бывало.

— Извините, я не стала Вам приглашать в дом. Мои родители … Нам не скоро удалось бы выбраться из дома.

— Все правильно, спасибо … Габи, я просто подумал, что … мне нужно с Вами посоветоваться, то есть поговорить … я многое должен рассказать Вам …

— Сэм, не надо так официально. Мне уже двадцать лет и я все понимаю.

Они помолчали.

— Не думала, что Сэм Яронд может быть таким растерянным.

Повернув голову, она смотрела на Семена, и в ее глазах вспыхивали манящие голубые огоньки. От этого взгляда обруч, сжимающий его грудь, вдруг лопнул.

— Видишь ли, мне только двадцать пять и я еще многого не понимаю в этой жизни.

— И ты вообразил, что именно я смогу тебе все объяснить?

Они оба рассмеялись. Как-то неожиданно просто они перешли на ты.

И не надо было ничего придумывать. Все получалось само собой. Они шутили, смеялись, легко находя нужные слова.

Стояла тихая безоблачная погода. Солнце клонилось к закату. Они гуляли по улицам города. Здесь Семена часто узнавали. Пожилые люди раскланивались. Молодежь приветливо улыбалась.

— Тебя все любят и уважают.

— О, да. Почти вся земля принадлежит тут мне. Я всем даю работу. Финансирую социальные программы. Да что я говорю банальности. Слушай, пойдем лучше к океану. Там, по крайней мере, относительно безлюдно. И шум океана успокаивает. Груз прошлых непоправимых ошибок угнетает меня. Прости, я говорю очень глупо и непонятно. Но я, правда, много хотел бы тебе рассказать. Мне кажется, ты поймешь меня.

Она молча вложила свою ладошку в его руку, и он легонько сжал ее кисть.

На берегу они купили жареный сладкий земляной орех, разложили мякоть ореха в импровизированные чашки из скорлупы, разрезанной пополам. Семен любовался, как Габи морщится от удовольствия, откусывая дымящуюся мякоть ореха.

— Орех здесь развел тоже ты.

Орех был завезен Семеном с Dg-2383, районирован и сейчас широко распространился по планете. Горячий жареный орех величиной с кулак был мягким и очень вкусным.

— Я, я, здесь все я. Некоторые, возможно, думают, что и этот бескрайний океан, это небо и солнце тоже сотворил я. Я здесь царь и бог, разве не ясно? Габи, может, хватит об этом?

— Извини, мне, порой, кажется, что я тебя совсем не знаю, хотя постоянно отовсюду слышу о тебе. Будто бы у тебя есть другая, какая-то потусторонняя жизнь. Прости, я не смогла подобрать более подходящие слова.

— Все верно. Я не хочу от тебя ничего скрывать, готов рассказать о себе все, если только …

— Если только, что?

— Если только ты готова правильно понять меня.

— Я постараюсь.

Они стояли на песчаном пляже и смотрели на спокойно спящий океан. Солнце село. Казалось, весь мир замер в сладостном оцепенении. Семен обнял Габи сзади за плечи. Она прильнула к нему и закрыла глаза. Чуткий, всегда профессионально настороженный слух Семена уловил едва заметный шорох. Он не среагировал. Что здесь может случиться? Однако шум усиливался, и когда Семен обернулся, было уже поздно.

Перед ним стояли человек пятнадцать мужчин. Они по деловому быстро окружили Семена и Габи. Двое схватили Габи под руки и оттащили от Семена. Все произошло так неожиданно, что Семен не успел и глазом моргнуть. Рослый грузный детина с пропитым лицом подошел к Семену и, сплюнув на песок, сказал:

— К тебе, фраер, мы претензий не имеем. Будешь паинькой — живи. Нам нужна только девчонка.

— Здесь не может быть бандитов.

— А мы и не бандиты. Мы люди, свободные от условностей.

Но Семен уже не слушал.

— Габи, умоляю, только не сопротивляйся. Я сейчас …

— Ну, уморил! Тони, Джон, займитесь им.

Двое здоровяков встали напротив Семена. Рука Семена скользнула к поясу. Боевого пояса не было. Он же был в местной одежде! Сейчас, секундочку. Два охранных робота против этой банды — это из пушек по воробьям, но зато они и пикнуть не успеют. Семен нажал кнопу вызова на своем телефоне. Ничего не произошло. Он взглянул на телефон и похолодел — на дисплее горела надпись: «Линия временно не работает по техническим причинам». Конечно, он без труда справится с пятнадцатью бандитами, но при этом может случайно покалечить Габи.

— Сэм, не надо! Ты должен жить. Сэм, прошу тебя, уходи!

Ментальный поток хлынул в сознание Семена. Теперь он знал о бандитах все. Это будет их последним бандитским налетом. Сейчас он мог остановить их одним мысленным усилием.

— Убирайтесь отсюда!

— Ты еще кудахчешь? Сейчас я заткну тебе пасть навсегда — сказал Тони, доставая пистолет и направляя его на Семена.

Но его рука помимо его воли стала сгибаться в локте, и когда ствол пистолета коснулся виска бандита, пистолет выстрелил. Бандит упал, забрызгав лицо Семена кровью. Ментальный поток неудержимо возрастал.

— Вон отсюда!

Его крик как гром раскатился многократным эхом. Джон упал, отброшенный акустической волной. Господи, что я делаю? Стараясь не задеть Габи, он легонько выдохнул в сторону бандитов, и они замерли в гипнотическом оцепенении.

Габи освободилась и посмотрела на Семена. Лицо ее исказилось от страха. Семен шагнул к ней, протягивая руки.

— Габи, это всего лишь я.

От звука его голоса дрогнула земля, и крупная рябь прокатилась по водной глади. Габи в ужасе попятилась, натыкаясь на неподвижных бандитов. Чтобы не повредить Габи, он накрыл ее ментальным куполом.

Холодный могучий ментал был абсолютно спокоен. Семен видел все населенные планеты, видел их все сразу. Он понимал, что может развеять в прах любую из них, а может и создать планету с любой мыслимой природой. Сквозь купола силовой защиты как сквозь стенки аквариума он видел Управление. Он без труда мог дохнуть в сторону Управления, пробить защиту и стереть ненавистное Управление с лица земли ментальным тайфуном. Но его бесконечное сознание было абсолютно неподвижно.

Внутри этого каменного покоя, где-то далеко-далеко шевельнулся тот прежний Семен, деревенский парень в льняной косоворотке. И из таинственных глубин его ментала возник старик, персонаж его снов.

— Могучую силу, которая спит в тебе, ты не должен использовать ни во вред, ни во благо — сказал старик.

— Почему? — спросил деревенский парень.

— Потому что она дана тебе не для этого.

— А для чего?

— Когда рухнет все, что ты так фанатично создавал и так страстно желал, когда кровь твоего сердца омоет твои ноги, тогда жизнь предстанет перед тобой во всем своем блеске и могуществе, и тебе откроется Истина. А пока это время еще не пришло.

Семен сделал еще одно усилие и отпустил холодную всемогущую силу, которую он почему-то не имел права использовать. Обычное сознание постепенно возвращалось.

— Габи, это всего лишь я.

Она молча смотрела на него.

— Габи, прости, я смертельно испугался за тебя.

Он встал перед ней на колени, обхватив ее ноги.

— Прости меня.

— Что это было? Ты убил бандитов, не тронув их даже пальцем.

— Они все под гипнозом. Только один легко ранен в голову.

— Кто ты, Сэм?

— Я человек.

— Человек?! Человек не способен на такое.

— Боже, как все глупо получилось! Габи, я не успел рассказать. Во всем мире я известен как Сэмюэль Яронский, но и это не мое настоящее имя. Я Семен Яров из маленькой таежной деревушки с планеты … это так трудно объяснить.

— Ты инопланетянин?! Значит это все скафандр, а не твой настоящий облик? — Габи провела рукой по его волосам.

— Я человек, ты должна поверить мне, и я больше жизни люблю тебя. Ой, я запачкал твое платье кровью.

— Пустяки. Ты ранен?

— Нет. Это не моя кровь.

Семен поднялся с колен. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Я влюбилась в инопланетянина — она рассмеялась. — А я то, дура, решила, что наконец-то нашла то, что искала.

— Что я должен сделать, чтобы ты поверила, что я человек?

— Не знаю. Дай мне придти в себя.

— Хорошо. Я займусь бандитами.

Семен вызвал по телефону Шарлоту. Несмотря на поздний час, она сразу ответила на вызов.

— Шарлота, я столкнулся с бандитами на NT-3461.

— На своей ферме? Вот это номер! Ты не пострадал? Дай-ка видео.

Появилась Шарлота в стильном брючном костюме. Она обошла вокруг нескольких бандитов, внимательно осмотрела раненого.

— Что это с ними? Ты даже не потрудился уложить их. Предоставишь это мне?

— Они под гипнозом.

— Как это мило с твоей стороны. Надеюсь, ты включил им их любимые сны, чтобы они не скучали? А эту бандиточку ты решил оставить для веселья? А у тебя губа не дура.

— Шарлота, перестань паясничать. Познакомься, это мой друг Габриэла.

— Шарлота, личный секретарь-референт Сэмюэля Яронского, вице-президента Управления.

Габи с опаской пожала протянутую руку.

— Если у Вас возникнут какие-нибудь проблемы вроде этих — она указала рукой на бандитов — всегда буду рада Вам помочь. Я большой специалист по решению всяческих проблем.

— Шарлота, позаботься, чтобы их вывели из гипнотического транса и изменили им психику. Они больше не должны быть бандитами. Я лично проконтролирую.

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

Шарлота и бандиты исчезли.

— Куда все делось?

— Я выключил связь, а Шарлота забрала бандитов для обработки их психики. Потом их вернут на вашу планету.

— Как это забрала?

— Просто мы умеем перемещать предметы и живые организмы в пространстве.

— И изменять человеку психику?

— Габи, я готов все объяснить, но на это потребуется время.

— Ты изменяешь психику людей, даже не спросив согласия их самих!

— Но это же бандиты. Мы просто возвращаем их к нормальной общественной жизни.

— А если они этого не захотят?

— Ты что же считаешь, — пусть остаются бандитами и продолжают насиловать и убивать?

— Нет, не считаю, но они, прежде всего, люди, а человек должен сам решать свою судьбу.

— Хочешь, я все отменю. Еще не поздно.

— Делай, как знаешь. А моя психика тоже изменена?

— Ты с ума сошла!

— Нет, я не сошла с ума. Я без памяти в тебя влюбилась. Любовь — это прекрасное, чистое, сильное чувство. Почему бы его ни внедрить прямым изменением психики? Тем более что и делать то ничего не надо. Достаточно только позвонить секретарше.

— Ты считаешь, что я способен на такое?

— Не знаю. Прости, я сама не понимаю, что говорю.

Габи подошла к самой кромке воды и села на влажный песок. Он сел рядом с ней. Они долго молча смотрели на воду.

— Значит, я всегда жила рядом с этим … этим … не знаю, как назвать. И ничего не подозревала. Сэм, меня начинает знобить. Проводи меня домой.

— Может, заглянем ко мне. Для этого не надо никуда идти.

— Заглянем к фермеру Сэму Яронду или к вице-президенту Управления Вселенной Сэмюэлю Яронскому?

— Туда, куда тебе больше хочется.

— Мне хочется домой.

Около ее дома они остановились.

— Габи, только не исчезай из моей жизни. Я не смогу без тебя жить. Можно я тебе позвоню?

Габриэла промолчала.