Вернувшись домой, Семен долго сидел в кабинете. Что же он такой неуклюжий? Надо было как-нибудь попроще … Что это с ним было? И откуда взялись бандиты? Отродясь их здесь не было. А вот поговорить то ему с Габи практически не о чем — это беда. Он ведь ничего не смыслит в музыке. Надо хоть что-нибудь почитать по теории музыки. Он механически снял с полки первую попавшуюся книгу. Это оказалась его «Цивилизация. Управление». Семен прочитал первые несколько страниц и вдруг своим внутренним зрением увидел все содержание книги, увидел целиком, так, как видел его раньше, находясь под наркотиком. Он взял еще одну книгу, которую раньше не читал. Картина повторилась. Семен прочитал еще несколько книг. Все было в порядке — без всякого наркотика к нему вернулся его волшебный дар.

Семен позвонил Марине.

— Марина, у меня получилось!

— Ты знаешь сколько времени?

— Нет.

— Три часа ночи. В следующий раз, когда у тебя что-нибудь получится, потерпи, пожалуйста, до утра.

— Я снова быстро читаю и вижу без наркотика.

— Поняла. Иди сюда, и не по связи, а трансфером.

— Наконец-то, свершилось. И кто она? — Спросила Марина после осмотра.

— Она?

— Кто эта волшебница, сотворившая с тобой такое чудо? Приводи ее сюда, я хочу с ней лично познакомиться.

— Невероятно, но вчера вечером на нас с ней напали бандиты, и я … как бы это сказать?

— Перепугал ее до полусмерти. Я так и знала.

— Знала? Ты все подстроила! Вот почему мой телефон не сработал. Они ни какие не бандиты. Я ничего не понял, потому что им были внедрены чужие личности.

— Сема, прости, но мы были в отчаянии. Три года я билась как рыба об лед. Сделала все возможные изменения в твоей генной структуре — все безрезультатно. Оставалась одна надежда на шоковую терапию. Вчера представился уникальный случай вызвать у тебя шок.

— Я приказал Шарлоте изменить психику вашим псевдобандитам.

— Не беспокойся, она в курсе дела.

— И Габриэла тоже в курсе?

— Нет, ее мы не решились предупредить.

— Я чуть не убил человека. А если бы я стал драться, и случайно покалечил бы Габи?

— Мы бы ее восстановили.

— Ее бы восстановили! Вот они — хваленые методы Управления. Шоковая терапия! А шок, полученный Габи, тоже входил в программу?

— Ого, какой результат, — сказала Марина, глядя на экран диагностического центра.

— Тебя интересует только результат! Люди тебя не волнуют.

— По висящему в воздухе экрану побежали помехи, и вдруг его будто сдуло порывом ветра.

— Осторожно, так ты мне сломаешь диагностический центр, а то и весь дом разнесешь в щепки. Сема, будь осторожен, не перегружайся. Организм должен привыкнуть к новым возможностям. Пойми, твой дар является достоянием всего человечества. Прости меня, мой мальчик, но другого способа вернуть его мы не смогли придумать. Не огорчайся. А Габи приведи ко мне, я ее осмотрю.

— Может быть теперь она вообще не захочет со мной разговаривать.

— Конечно. Ох уж эти мне влюбленные.

Габриэла не обиделась, и Семен стал постепенно вводить ее в новую жизнь. Они побывали в его родной деревне, преображенной до неузнаваемости на деньги Управления. Все жили в каменных домах со всеми удобствами, кругом был асфальт. Только дед Семена не захотел расставаться со своим стареньким деревянным домом, и его дом перенесли на окраину деревни к самому лесу. Они посетили TS-1762, побывали во всех памятных местах — у кратера вулкана, на площадке, где он дрался с барсом, в лагере повстанцев, в джунглях, на поле сражения. Они бывали в Таурикии. Габи предпочитала уютные маленькие кафе, где можно было наслаждаться тихой приятной музыкой.

Габи хотела знать все. Без всякой генной терапии она легко освоила общегалактический язык. Семен показывал ей другие миры — технически развитые цивилизации, фактически входящие в Управление; народы, находящиеся на ранней стадии развития цивилизаций. Она впитывала чуждые культуры, с восхищением отмечая достижения науки, культуры, живописи, музыки. Национальные музыкальные инструменты приводили ее в восторг. Она писала для них удивительно красивую музыку. Казалось, что все дается ей без всякого труда, и на все у нее хватает времени.

Когда Габи была рядом, все наполнялось теплым золотистым светом. Спускался ласковый мягкий покой, и Семена охватывало ощущение тихого земного счастья.

Семен снова стал писать публицистические статьи, нарасхват разбираемые издательствами, в том числе написал несколько статей по теории музыки, которые вызвали снисходительную улыбку Габи.

— Ты пишешь очень красиво, но никакие слова не могут передать красоту музыки. Послушай.

Она села за фортепьяно, и звуки наполнили Семена невыразимым блаженством. Семен поднял Габи на руки и закружил по комнате, чувствуя, как музыка продолжает звучать где-то внутри, охватывая все его существо.

— Ты права, это не выразить словами.

Он рассказал ей об Управлении, упомянул о генном катализе, показал концерн Прометей, заводы по производству генного катализатора. Она внимательно прочитала статистические отчеты концерна. Габи обладала удивительным природным даром в любом деле находить зерно простой истины, отбросив всю ненужную словесную шелуху.

— От всей деятельности Управления веет элементарной непорядочностью. Особенно удручает деятельность концерна Прометей. Вы все забываете о человеке, как о личности. Каждая человеческая личность уникальна. Во всей Вселенной не найдется двух идентичных личностей. Мы должны всячески стараться помочь человеческой личности раскрыться. А вы с легким сердцем изменяете ее, подгоняя под шаблон, удобоваримый для общества. Это, безусловно, стабилизирует социальную среду и позволяет обществу некоторое время успешно развиваться, но обедняет его и лишает того огромного потенциала, которым его наделила природа. Посмотри, даже за пять лет деятельности Прометея цивилизации на планетах, которые первыми подверглись вашей экзекуции, стали чем-то похожи друг на друга. Потеря индивидуальности цивилизацией говорит о потере индивидуальности большинства людей, ущербности их личностей. Не надо объяснять, почему это плохо, — заключила Габриэла.

Объяснять не надо. Семен словно очнулся от векового сна. Как все просто! Они совершают самую ужасную ошибку — калечат уникальную человеческую личность. Он пребывал в растерянности всего несколько дней. Обо всем этом надо написать! Он давно уже не писал ничего стоящего. Теперь он напишет серьезную работу, в которой изложит всю боль, накопившуюся у него за эти годы. «Цивилизация. Итоги» — так он назвал свою новую книгу. Теперь ему не нужен был никакой наркотик. Перед его внутренним взором как бы само собой разворачивалось содержание книги. С таким энтузиазмом он еще не работал никогда. Пусть его дар — достояние всего человечества — человечеству и послужит. Через два месяца книга была готова. В нее вошла критика всех сторон деятельности Управления. Когда он перечитал книгу, то созданная его гением страшная картина необратимой деградации человечества поразила его самого.

Первым читателем его книги стала Габи. Она внимательно прочла ее от корки до корки.

— Написано очень смело. У тебя наверняка будут трудности с ее изданием.

— Все издательства только и ждут от меня новых рукописей и готовы напечатать любую мою работу.

Но ни одно издательство его книгу к публикации не приняло. Сначала все с радостью соглашались, но, прочитав рукопись, отказывались под различными предлогами. Осталась одна надежда на его типографию на NT-3461, которой руководил Петерс Карлевен. Типография не обладала возможностями мощных издательских комбинатов Управления и могла издавать книги только на бумаге и относительно небольшими тиражами, но другой возможности не было. Была в этом деле еще одна трудность — Петерс ничего не знал об Управлении. Предложив ему издать книгу, Семен сказал:

— Прежде чем соглашаться, прочти рукопись. Вот перевод на местный язык. Если что-нибудь будет не понятно, я тебе разъясню.

— Я полностью доверяю Вам, мистер Яронд, — был ответ.

Книга была издана, и Семен распространил ее по основным библиотекам Управления.

Его вызвал Президент. Оставив телохранителей в приемной, Семен вошел в кабинет. В огромном кабинете они были вдвоем. Семен, как обычно, доложил оперативную обстановку. Президент, как обычно, поблагодарил за обстоятельный доклад. Секретарша принесла кофе. Выпив кофе, Семен стал неудержимо засыпать. Комната поплыла перед глазами, слова Президента доносились словно сквозь беруши. Видимо, сказалось переутомление последних двух месяцев.

Когда Семен проснулся, Президент работал, напевая про себя простую мелодию, и, увидев, что Семен открыл глаза, по-отечески спросил:

— Ну что, выспался? Вечно вы, молодые, берете на себя больше, чем способны выдержать.

Семен вышел в приемную. Телохранители встали с обеих сторон, обеспечивая бессмысленную, но надежную защиту. Что-то произошло за то время, пока он спал. Ему снилось, будто кто-то спрашивал его про книгу, где она издавалась, кто владелец типографии.

Семен посмотрел на часы. Он спал полтора часа. Неужели Президент стал бы ждать полтора часа, пока Семен проспится? Что-то было не ладно. И вялость, будто он с сильного похмелья, а ведь он спиртного почти три месяца в рот не брал. Он медленно шел по коридору Управления. Чуть сзади как призраки шли телохранители. Машинально здороваясь со встречными сослуживцами, Семен сосредоточился. Медленно всплывали окутанные сумраком картины. Это был допрос. Его допрашивали. Их интересовало, не является ли издание книги результатом работы подпольной организации — по их мнению, такую гигантскую работу не мог выполнить один человек. Какая низость! Президент, казалось, доверявший ему во всем, позволявший ему самостоятельно работать, и вдруг … что же делать? Что он им сказал? Видения были не ясные. Марк, ему поможет Марк.

— Здравствуй, Люся.

— Бог ты мой, Семен! Сколько лет, сколько зим. Вот уж кого не ожидала увидеть.

— Марк у себя? Доложи обо мне.

— Марк, к тебе вице-президент Управления Генеральный директор концерна Прометей господин Сэмюэль Яронский.

— По связи?

— Нет, стоит передо мной из плоти и крови.

— Извинись и узнай, не может ли господин вице-президент подождать пять минут.

— Конечно, может.

Семен заметил на книжной полке возле стола его трилогию «Цивилизация». В книгах пестрели закладки.

— Вот, стараюсь осилить. Признаться, поддается плохо.

Люся вышла из-за стола. На ней была умопомрачительно короткая мини и туфельки на высоких каблуках. Ничего не изменилось — казалось, Люся была неподвластна времени. Она обхватила Семена за шею и подставила губы для поцелуя.

— Целуй, глупенький, не бойся, не отравишься.

Когда их губы сомкнулись, она прижалась к нему и затрепетала, как птичка, попавшая в сети. Потом она усадила его в кресло и взгромоздилась ему на колени.

— Поседел в свои двадцать пять. Видать, не легко быть вице-президентом.

Она языком отделила седой волосок и, захватив его зубами, вырвала с корнем.

— Люся, ты что делаешь? Мы же на работе.

Она рассмеялась, уткнувшись лицом в его волосы. И будто не было стольких лет разлуки, будто они расстались только вчера.

— Люся, перестань, а вдруг сюда кто-нибудь войдет.

— Конечно, сейчас войдет твоя жена, и я, наконец-то, узнаю, кто эта самая счастливая женщина во Вселенной.

— Я холост, — сухо сказал Семен.

— Прости, я не хотела.

— Люся, пригласи господина вице-президента зайти.

— Ну, вот и все.

Люся встала. Семен двинулся к двери.

— Подожди. Дай поцеловать тебя на прощание.

Она захватила руками его уши, пригнула голову и расцеловала его.

— Теперь все, иди.

— Креста на тебе нет.

— Зато, все остальное есть.

Когда Семен вошел в кабинет, Марк уже шел ему навстречу. «Здравствуй, друг» — говорили его глаза.

— Рад вас видеть, господин вице-президент, — сказал Марк вслух.

— Марк, что за помпезность? Мне казалось, что мы друзья.

— Не соизволит ли вице-президент в знак нашей дружбы заглянуть ко мне домой, где за чашечкой чая мы сможем обсудить насущные проблемы?

Они прошли к Марку домой.

— Выкладывай, что там у тебя, здесь нас никто не слышит.

— Я запутался.

— И хочешь, чтобы мои костоломы направили тебя на путь истинный.

— Знаешь, не до шуток. Вот.

Он положил на стол свою последнюю книгу.

— Сейчас, минутку, я прочту.

Марк стал перелистывать книгу, впиваясь на мгновенье глазами в каждую страницу. Семен терпеливо ждал.

— Мощное произведение. Молодец. Это нелегальное издание?

— Издано на NT-3461 у Петерса Карлевена. Я лично распространил книги по библиотекам.

— И тебя еще не арестовали?

— У меня президентская неприкосновенность.

— Президент уже вызывал?

Семен кивнул. Марк взял телефон.

— Так-с. Ход первый — медицинский осмотр.

— Зачем?

— Молчи уж теперь. Марина загляни ко мне домой и прихвати с собой твое орудие пыток.

Появилась Марина в своем неизменном халате.

— Семен, как я рада тебя видеть! Как поживает Габриэла?

— Спасибо, хорошо.

— Зачем понадобились мои скромные знания?

— Осмотри, пожалуйста, Семена.

Марина развернула диагностический центр.

— Давно балуешься наркотиками?

— Ты что! Ты же сама сделала так, что они на меня не действуют. И алкоголь то не забирает, даже обидно.

— Большие дозы действуют. Два часа назад ты принял десятикратную смертельную дозу наркотика. Такой наркотик обычно используют для допросов, но им не брезгуют и наркоманы.

— Что и требовалось доказать. Ход второй — Петерс Карлевен. Пиши ему записку. Мол, уничтожь все материалы, касающиеся публикации книги, будь осторожен и т. д. Особенно не старайся, — скорее всего, записку он не получит. А теперь перейдите в соседнюю комнату, я не хочу, чтобы вас здесь видели.

Из соседней комнаты Семен слышал, как Марк давал кому-то указания.

— Немедленно отправляйся на NT-3461, передашь вот это Петерсу Карлевену. Ни с кем в контакт не вступай. Если почуешь неладное, уничтожь послание и возвращайся. Результат доложишь мне лично. Удачи.

— А сейчас я приглашаю всех на чай, — сказал Марк, входя в комнату.

— Может быть, объясните, что у вас стряслось?

— Семен опубликовал книгу.

— И за это ему вкатили смертельную дозу наркотика?

— Ты сначала книгу прочти.

— Ваши литературные глубины не для меня. Объясните популярно несмышленой бабе …

— Ага, посланник прибыл. Я приму его в другой комнате, а Семен тебе тем временем все объяснит.

Семен ввел Марину в курс дела.

— Карлевен арестован, — сказал Марк, вернувшись к ним.

— Не может быть! Зачем его могли арестовать?

— Не поверили тебе. Решили проверить — нет ли тайной организации на NT-3461.

— Где он?

— В тюрьме Управления, в камере предварительного заключения, как обычно.

— Сема, я тебя умоляю, не делай глупостей. Его уже не спасти. Я видела людей, возвратившихся из тюрьмы. У них необратимая деградация личности.

— Спасибо, ребята. Я пошел.

— А как же чай?

— В другой раз, Марк. В нем ведь нет заготовленного для меня наркотика.

— Ну и шуточки у вас, господин вице-президент.

— Роберто, ты мне срочно нужен.

— Сколько спиртного брать? Ходят слухи, что ты можешь перепить целый легион.

— Давай в Таурикию, там решим.

Они расположились за столиком. Заказали ром и скромную закуску.

— Петерс Карлевен арестован.

Роберто залпом глотнул изрядную порцию рома.

— За что, не спрашиваю. Будем выручать. Сможешь достать план тюрьмы Управления?

— Наверно смогу, но только приблизительный.

— Давай хоть приблизительный. Как достанешь план — заваливаемся к тебе домой. Там будем готовиться.

— Что нужно от меня?

— План и как можно быстрее.

— План будет через час.

— Чудесно, а я здесь часик покейфую.

План удалось достать, и Роберто сел за тренажер. Мурлыча что-то себе под нос, он вымерял расстояния, дорисовывал план по своим соображениям, иногда имитировал то одно, то другое действие, и тогда в комнате появлялись объемные изображения внутренних коридоров тюрьмы, мелькали вспышки плети. Семен позвонил Шарлоте.

— Подготовь мне документы для внедрения на постоянное жительство. Оставь их на моем пароле Генерального директора. Я сам проставлю адрес и данные владельца.

— Если ты передашь мне данные, я смогу полностью оформить документы.

— Спасибо, в этом нет необходимости.

Он выбрал планету из двух соображений — чтобы Петерс не маячил в поле зрения Управления, и чтобы ему там было уютно. Двадцать миллионов долларов Семен положил на счет на имя Петерса в местном банке, заплатив пять миллионов за конфиденциальность перевода. Этого Петерсу хватит, чтобы развернуть свое дело и безбедно жить.

Роберто работал всю ночь. Наконец он встал из-за тренажера.

— Своих я еще не шерстил. Но все в жизни надо испытать на собственной шкуре. Слушай меня внимательно. Я пойду один. Не обижайся, не может быть и речи, чтобы ты пошел со мной. Это тебе не крепость Сен-Луи. Ты закажешь столик в Таурикии на четверых.

— Зачем на четверых?

— Ты должен быть с женщиной, причем она должна быть не из нашего Управления. И никаких твоих дебилов-телохранителей. Сейчас шесть утра. Ты должен сидеть в Таурикии с телкой в девять утра. У нас будет ранний завтрак. Мне закажи спиртное. Ну, пожалуй, все. Осталось врезать по одной перед атакой.

В восемь утра он позвонил Габриэле.

— Габи, мне срочно нужна твоя помощь. Мы можем встретиться?

— Конечно, у меня сегодня свободный день.

Он выбрал в Таурикии тихий и безлюдный парк.

— Ты все время молчишь, но я вижу, как ты взволнован. Что с тобой?

— Случилось несчастье. Потом расскажу.

— Чем я могу помочь?

Господи, дурак, что ты делаешь? Недоставало еще подставить под удар Габи.

— Габи, я не должен был звонить тебе сегодня, это моя ошибка. Я не вправе впутывать тебя в эту историю. Можно, я провожу тебя домой?

— Но я хочу быть рядом с тобой.

— Нет, я не могу тебе этого позволить. Это слишком опасно.

— Только не надо меня провожать, я сама пройду домой по трансферу.

Оставшись один, Семен вышел из парка. Городок был небольшой. Таких городов в Таурикии были тысячи. В них жил бесчисленный персонал, обслуживающий империю развлечений, колосс, который удовлетворяет любые прихоти всех, кому не лень тратить деньги, кто хочет убежать от действительности, забыться среди ярких мишурных декораций своих несбывшихся грез. Стоит только обратиться в ближайшее агентство и можно заказать себе любую женщину.

Каких мосье предпочитает — высоконьких, стройненьких, пухленьких, блондиночек, брюнеточек, сексапильных, с родинкой под левой грудью, с родинкой на правой … — и так далее.

Увидишь такую, так скулы и сведет, будто лимон раскусил.

— Семен!

Он обернулся. Перед ним стояло чудо природы и творение генной терапии, стандартная индивидуальность Марининой технологии, — стройная, высокая, молодая.

— Не узнаешь?

— Простите, но …

— Я напомню. Много лет назад, парк, ночь. Хулиганы издеваются над девчонкой, а ты ее спасаешь.

— Маша?!

— Она самая.

— Какая удача! Я как раз собираюсь позавтракать. Не хочешь составить мне компанию?

— Я не против.

Таурикия многолика и однообразна, сначала ты приходишь в неописуемый восторг от этого чарующего рая, потом тебе хочется бежать из душного пестрого ада, а порой ты невыносимо скучаешь по ней как по родному дому. Семен, очевидно, находился сегодня во втором состоянии. Пробило девять. Роберто задерживался. Звонить ему по телефону не имело смысла, да и было опасно — можно сорвать всю операцию. В довершение веселья Маша оказалась несносно болтливой.

— Я уже месяц не была в Таурикии, а когда я здесь долго не бываю, то становлюсь сама не своя. Что будем есть и пить? О, какой восторг! А зачем ты заказал столик на четверых?

— Я жду друзей.

— Мужчины, женщины?

— Мужчины.

— О-о! Это великолепно! По вашему стилю сразу видно, что вы управленцы. Я тоже сначала работала в Управлении, куда ты меня рекомендовал. Потом оттуда сбежала. Держу салон красоты. Работа не пыльная, — взобьешь кому-нибудь копну волос, а потом он тебе всю жизнь за это благодарен.

— Чем тебя не устраивало работать в Управлении, — тоже работа не пыльная, и платят хорошо?

— Да там же нет ни одного порядочного человека! Был один. Как же его звали? Вроде, Самуил. Внешне на тебя немного смахивал.

— Сэмюэль Яронский.

— Точно! Сэмюэль. Так и тот сбежал куда-то на тихую планетку. Ты думаешь, эти подонки оставили его в покое? Ничуть не бывало. Почти год искали, пока не нашли. Он по каратэ первый в мире, так чтобы его скрутить, пришлось вызывать боевого робота. А мозги ему вправляла сама эта жуткая баба. Как ее? Ну, начальник лазарета Управления.

— Марина.

— Точно! Марина.

Появились Роберто и Петерс. Слава богу! У Роберто все лицо было в сильных ожогах. На чертовой чешуе были видны проплешины от вырванных лепестков. У Семена заныло под ложечкой.

— Все в порядке?

— Кажется, да. Достоверно можно констатировать только смерть.

— Что у вас с лицом? — спросила Маша.

— Прикуривал, а он, понимаешь, возьми и чихни.

Роберто снял боевой пояс и расстегнул чертову чешую.

— Курить надо бросать.

— Бросим, милая девушка. Как вас там?

— Маша.

— Бросим, Маша, и перейдем на спиртное. Сём, налей-ка мне стакан рома, надо освежиться, а то все тело онемело.

Роберто не отрываясь выпил целый стакан рома.

А теперь, Маша, пойдем с тобой спляшем. Клифт мой пусть на спинке стула повисит, так сказать, обсохнет, а то пообтрепался маленько.

— Петерс, ты в порядке?

— Да, мистер Яронд.

— Оставь, для тебя я Семен, можно Сёма.

— Но …

— Прости меня, Пет, виноват я перед тобой и, похоже, мне за всю жизнь своей вины не искупить.

— Ну, что Вы, мистер … Семен.

— Нет времени даже как следует попрощаться. Вот твои документы и разовый трансфер в одну сторону. Роберто покажет, как им пользоваться. Счет в местном банке на твое имя. На счете двадцать миллионов долларов.

— Откуда такие деньги?

— Это некоторая компенсация за причиненные тебе страдания. Прощай, как говориться, не поминай лихом. Даст бог, когда-нибудь свидимся.

Вернулись Роберто с Машей.

— Ну, ты лихо пляшешь.

— Чай, не по самую задницу деревянный.

К ним подошел метр с телефоном в руке.

Вас к телефону, мадмуазель.

— Кто это, интересно, пронюхал, что я здесь? Мужчина, женщина?

— Мужчина.

— О, ля-ля … Алло … что ты, право, взбеленился? … да, случайно, а что? … не смей, я тебе этого в жизни не прощу …Это мой жених. Шестым чувством разнюхал, что я здесь с мужиками. Идет сюда качать права с двумя своими дружками.

— Ну, нам пора. Сёма, плесни мне еще рому, а то что-то не забирает.

— Вы бросаете Семена одного?

— Он справится, Маша, будьте спокойны. Пока, Сема, до встречи — Роберто уже застегивал пояс.

— Пока. Прощай, нет, до свиданья, Пет.

— До свиданья, Семен.

Роберто и Петерс ушли.

— О, явились.

К ним направлялись трое мужчин. Семен встал, демонстрируя свой высокий рост. Драться не хотелось.

Вас, молодой человек, мы в упор не видим. Мы пришли забрать Машу.

— Маша, он действительно твой жених?

— А то?

— В таком случае, разрешите откланяться, господа. Отдыхайте, все оплачено.

Остаток дня проходил на редкость спокойно. Звонков было мало. Он сидел в кабинете и делал вид, что работает.

Господин вице-президент, к вам посетители.

Такое обращение Шарлоты означало: «Внимание, что-то необычное».

— Пусть заходят.

Их было шестеро, точнее — два человека и четыре охранных робота. Двое против одного.

— Чем могу быть полезен, господа?

— Внутренняя полиция Управления, следуйте за нами, господин Яронский.

— Предъявите, пожалуйста, документы.

Сопротивляться было бесполезно.

— Не будем беспокоить вашу секретаршу, пойдем нашим трансфером.

Комната, куда они прошли трансфером, была пуста, только посреди нее одиноко стояло кресло. Два робота встали у дверей, два — за спинкой кресла.

— Присаживайтесь, господин Яронский. При всем моем уважении к вам, я не могу отменить приказ. Сейчас мы сделаем вам укол. Компьютер вычислил для вас оптимальную дозу — двадцатикратную смертельную. Я уменьшил до десятикратной, — это все, что я могу для вас сделать.

— И на том спасибо.

Его привязали к креслу и ввели наркотик в вену. И не важно, кто ты, — сейчас они сделают с тобой все, что захотят. Комната стала наполняться мерцающим розовым светом. Всполохи света становились все ярче, и вдруг около двери на шаг впереди роботов появилась Маша в ярко красном длинном плаще. Оба мужчины выхватили плети и ударили по ней термальными зарядами. Одновременно сзади ее оба робота шагнули вперед. От ударов плетей Маша просто закрылась плащом, потом молниеносно обернулась к роботам. Семен не уловил ее движения, но оба робота покатились по полу как пустые консервные банки.

— Он здесь, живой — сказала Маша в пустоту.

— Высылаю к тебе подкрепление.

Семену почудилось, что это был голос Габи. Сзади Маши возникли три ее утренних ухажера, тоже одетые в красные плащи. Красный свет застилал глаза, очевидно Семен терял сознание. Сквозь кровавую пелену он едва различил, как роботы из-за спинки кресла метнулись к Маше, как Маша полоснула по ним ребром ладони, и несокрушимая броня роботов превратилась в груду металлолома. Это было похоже на схватку двух молний. Ему показалось, что появился еще кто-то, нагнулся над ним, и он увидел глаза Габи, горящие голубым демоническим светом.

— Доставьте его ко мне, немедленно — понял он по ее губам.

Какая чудесная галлюцинация!