Первый офицерский отпуск у лейтенанта Грунина выпал на сентябрь 1956 года. Стояла пора золотой осени, природа радовала теплыми деньками, солнце ласково светило с утра до позднего вечера. И все же, нет-нет да и появятся на небе серые хмурые облака. Но даже эти минуты не могли омрачить приподнятого настроения нашего отпускника. Алексей был просто счастлив в родных пенатах. Хотя знал, что ему придется много трудиться. Но разве это в тягость для молодого, здорового парня. А еще, он торопил долгожданный миг, когда сможет пойти в кудрявую березовую рощу и заняться «тихой охотой». Грибов в здешних местах было много, как говорится, хоть косой коси. И Грунин не только ходил в лес за грибами, но и старался душевно поговорить с близкими родными. Мать и бабушка так радовались приезду Алексея, что у них, казалось, даже расправились на лице морщины. Радовалась встрече с любимым братом и сестра Неля.

Офицер-пограничник был теперь прямо-таки гордостью всей колхозной бедняцкой семьи. В самом деле, где это было видано и слыхано, чтобы у простой неграмотной колхозницы сын стал офицером. Советская власть предоставляла такую возможность каждому. Есть желание — дерзай, учись, получай любую профессию. И, как говорится, выходи в люди. Но судьба пограничника резко сделала крутой поворот. Служить в Советской Армии Грунину не пришлось, так как Никита Сергеевич Хрущев, с умом или без ума, грамотный слой офицерского корпуса из армии списал досрочно. В те времена дважды сокращали армию, а чем это закончилось — общеизвестно. Офицер Ленька Грунин тоже попал под хрущевский пресс, его, в числе многих тысяч офицеров, сократили, но без работы не оставили. По законам социализма (общесоюзным, республиканским) каждому предоставлялась работа. Разумеется, по уму и разуму человека.

Законное конституционное право на труд лейтенант Грунин реализовал в полном объеме, и хотя он находился в отпуске, но в его кармане лежало направление на работу в милицейское ведомство. В предписании значилось: «Лейтенант-пограничник (выпускник ХПВУ) Грунин направляется на работу в органы милиции Горьковской области». Лишь по глубокому секрету Ленька Грунин рассказал близким родным о своем назначении. Это был новый виток в жизни и судьбе лейтенанта-пограничника и не только у него…

Крутое изменение судьбы Грунина долгие годы оставалось большой тайной для сельчан. А пока весь свой отпуск офицер Грунин, на зависть местным девчатам, ходил в военной форме пограничника. На это он имел полное право, потому что не был переаттестован. Все это произойдет позже.

День за днем пролетал отпуск. Нет, отпускник Грунин не отдыхал. Да и какой отдых в деревне — это ежедневная, обычная, рутинная работа, вкалывание с утра до позднего вечера: он сенокосил, заготавливал дрова на зиму, копал картошку. Из тачки молодой офицер не вылезал целый месяц. Отпускник не заметил даже, как пролетел его первый офицерский отпуск.

Настало время отъезда к месту назначения. Считанные дни отпуска всегда пролетают молниеносно — незаметно пролетели они и у лейтенанта Грунина. Впереди его ждала совсем незнакомая работа, новые места и, что самое главное, чужие люди. Кто они? Какие они? Добрые, хорошие или не очень? Теперь только время покажет, только оно все расставит по своим местам, разложит все по полочкам.

Перед отъездом Ленька Грунин подверг ревизии свои финансовые ресурсы — картина вырисовывалась не совсем радужная. Почти всю свою заработную плату (отпускные) сын оставил своей матери, так как трудодень в колхозе тогда был легковесный. Семейная касса Груниных была абсолютно пустая. Каждая копейка в колхозной семье — на вес золота. Особенно это ощущалось в семье Груниных — у них не было никакого дополнительного заработка. И откуда же взяться деньгам в этой бедной колхозной семье? Воровством Грунины отродясь не занимались, они строго соблюдали все законы и никогда не забывали христианские заповеди: не грабь, не воруй, не убий… Словом, вся семейная ячейка жила не только строго по писаному закону, но еще и по Божьим заветам. Но здесь должна быть вскрыта одна очень интересная житейская загадка: почему-то все честные люди всегда жили и живут бедно. И эта несправедливость пока никем еще не разгадана.

Ленька Грунин был душевным и жальливым человеком по своему характеру. Все свои отпускные деньги он отдал родной матери, а себе оставил крохи. Сам же выехал почти с пустым кошельком неизвестно куда и к совершенно незнакомым людям. Но не зря же говорится в народе: мир не без добрых людей. Таковым он оказался в жизни и судьбе Леньки Грунина. Тогда же только один Бог знал, как определится будущая судьба офицера-пограничника. Хотя уже тогда молодому офицеру было очевидно, что его ожидает нелегкий путь. Ему предстояло пройти трудные жизненные и служебные испытания. Карьера лейтенанта Грунина начиналась с нуля.

А пока были проводы… Они состоялись на уровне близких родственников и в рамках семейного очага. Если встреча дорогого гостя была торжественной и радостной, то проводы — тяжелые, горькие и тягостные сердцу. Долго-долго родные шли со слезами по семеновской дороге. И лишь у Осинового болота наступило окончательное расставание. Тут, на лесной поляночке, плакали все. Не удержался от слез и сам отпускник. Ему, может быть, в эти минуты было труднее всех. Вскоре, помахав рукой, Грунин скрылся за зеленой рощей березняка.

Весь лес впереди полыхал каким-то желтым «огнем», как будто охваченный большим пожаром. Грунин, освободившись от грусти и печали, быстрыми шагами пошел по извилистой лесной дороге. Откуда-то совсем издалека все еще доносились отрывочные звуки рыданий родной матушки. Затем они стихли и исчезли совсем. Теперь Ленька остался один на один сам с собой. В эти минуты в юной головушке путника зарождались мысли: а в какую сторону лучше поехать? Или поехать напрямую через Саранск, или вкруговую — через Красную Слободу.

Решение было выработано молниеносно: ехать только через Красную Слободу. И хотя путь по окружной дороге был неблизкий, да только, где сердцу мило — там семь верст не криво. К тому же, в Красной Слободе жил лучший школьный друг, который учился в городском ПТУ (профессиональное техническое училище). Его-то и решил наведать лейтенант-пограничник. С другом всегда найдется тема для хорошего, а может быть даже для предметного разговора.

Город Красная Слобода (Краснослободск) — небольшой провинциальный городок и районный центр. Находится он в тридцати пяти километрах от села Бедное. Город выгодно и красиво расположился на высоких косогорах, заросших многочисленными садами и цветниками. Рядом с городом протекает речка Мокша. В ее пойме вдоль извилистых берегов расположены заливные луга. Летом луга покрываются яркими незатейливыми цветами, а осенью на всей площади, как грибы, стоят стога с сеном.

Шла вторая половина дня. Лейтенант Грунин до города добирался на попутках (другого транспорта тогда не было). Автобусы ходили очень редко. Где-то уже под вечер состоялась встреча старых школьных друзей.

По адресу Грунин быстро нашел своего друга. Встретившись, однокашники обнялись, дружески похлопывая друг друга, и даже расцеловались. В честь приезда дорогого гостя друг Алеша (тезка) стал накрывать на стол. Вместе с чайником на столе появилась бутылочка горькой русской водки, а рядом разместились тарелки с нехитрой закуской. Бедно, но все-таки на стол два друга собрали все, что могли. Как говорится: чем богат, тем и рад.

Традиционно, после первых тостов, началась застольная задушевная беседа. Визит к другу для Грунина оказался полезным. Кратко, но совершенно искренне, Алексей Крапоткин рассказал о себе, поделился своими планами и задумками на будущее. В откровенной беседе друг Грунина не скрывал постигших его бед, и не только лично своих: вместе со своим одноклассником Алексей срезался на вступительных экзаменах в сельхозинституте. Пережив неудачи, Крапоткин не смог унять своей обиды и перенес ее на город, а значит и на любимую песню «Сормовскую лирическую». Вот тогда-то из уст школьного друга впервые Грунин услышал о не совсем ярких зорьках, что встают под городом Горьким. Видно, постигшая друга неудача на экзаменах, вопреки поистине всеми любимой песне «Под городом Горьким…» на чисто эмоциональной волне произвела негативное впечатление.

Друзья не теряли даром времени. Они вспоминали не только о школе, но о своих школьных девушках-красавицах. Грустные воспоминания сменялись веселыми любовными фрагментами. Не без интереса слушал своего школьного друга Ленька Грунин. А тут еще маленькая информация просочилась об Оле Светловой: екнуло сердечко молодого лейтенанта. Голова закружилась от нахлынувших воспоминаний. Это была та самая девушка, в которую когда-то по самые уши влюбился сельский юный паренек. По словам Леши Крапоткина, Оля училась и жила в той же Красной Слободе. В голове кавалера крутилась одна мысль: знает ли друг, где найти Олю? Все это надо было немедленно выяснить. Начались расспросы, а по существу получился чуть ли не настоящий допрос приятеля. Крапоткин подтвердил: Оля действительно живет и учится в Красной Слободе. Теперь оставалось одно — немедленно разыскать любимую девушку. Будущему сыщику на сей раз повезло…

Наскоро попрощавшись с Алексеем, военный офицер недолго колесил по тихим улочкам Красной Слободы — помог счастливый случай. Как-то так получилось, что проходившая мимо девушка привела «жениха» точно по адресу, даже указав пальцем на домик, где жила на квартире Оля.

Этот домик стоял под склонами высокой горы, почти рядышком с речкой Мокша. Сплошная тесовая изгородь окружала дом целиком. В палисаднике возле дома еще цвели последние цветы, а в саду под тяжестью красных яблок провисали кроны (ветви) деревьев. На многих яблонях, как хмель, висели сочные, спелые яблоки. За крупными красными яблоками почти совсем не было видно зеленых листьев. Про себя Грунин подумал: «Вот бы досыта покушать таких яблок». И у него невольно сработал условный рефлекс — во рту брызнули слюнки.

В то же время Грунин сам себя мысленно спрашивал: «Состоится ли свидание с милой девушкой Олей. Облагородит ли Господь Бог счастливыми минутами влюбленного парня? Да и вообще состоится ли эта встреча?» Верилось и не верилось парню в удачу. Но все-таки в душе его теплилась какая-то надежда на счастливую встречу. И тут же рождается главный, стержневой вопрос: будет ли расположена любимая девушка к разговору?

Сомнения одолевали юношу, но так в жизни исстари повелось: надежда всегда умирает последней… Хотя строптивые невесты очень часто парням, приходящим на свидание без приглашения, дают от ворот поворот. Не исключалось, что молодец, нетерпеливо ожидающий свидания, тоже может получить отказную. Кто просил сюда этого жениха? Никто! Вот и думай, юноша, как тебя встретит невеста. Мало ли, что ты ее любишь, а она-то, может быть, тебя нисколечко?! Пока подожди, дружок. Только время даст точный ответ на этот сложный любовный вопрос.

Молодой лейтенант, размышляя о превратности своей судьбы, робко прохаживался вдоль забора. Шли тяжкие минуты ожидания. Терпение зашкаливало за точку кипения. Но куда деваться, лейтенант Грунин терпел и ждал. Конечно, время как-то скрадывалось тем, что тут был райский уголок. Естественная и созданная руками человека красота природы предрасполагала к благоприятной встрече молодой, юной пары. В хозяйском саду стояли не только рядками кудрявые яблони, но горели, как алый мак, разные цветы. Ароматный запах алых роз и гвоздик бодрил душу и поднимал настроение приезжего гостя.

Шло время, но Грунин оставался в неопределенности. Минута за минутой приближалась развязка стратегического Ленькиного плана. Финальная черта любовных страданий должна выглядеть так: быть любимым или раз и навсегда отвергнутым. Какое решение примет Оля? Повернется ли ее сердце к парню, что так настойчиво ожидает свидания, или скажет однозначно вот что: «Здравствуй — и до свидания, дружок». И как обычно в таких случаях бывает, на прощание пожелает счастливого пути…

Сомнения раздирали душу Леньки. Время как будто бы остановилось. Не зря же говорят: «Ждать да догонять — хуже всего». Но наш бедолага все же надеялся и верил в благополучный исход своего плана, наматывая в бесконечном хождении-томлении из стороны в сторону ни одну версту. На траве уже была светлая тропинка. Если кто-то случайно или просто из-за любопытства наблюдал за действиями молодого офицера, то, может быть, про себя улыбался, а кто-то, возможно, даже сочувствовал: что это, мол, этот офицер пинает воздух туда-сюда.

Слобода медленно погружалась в сон. Но долгожданная невеста возле дома не появлялась. Из глубины саде изредка доносился какой-то едва уловимый шорох. Над городом очень быстро спускались сумерки. У Грунина было отличное зрение, а потому, даже сквозь темень, он узрел деревянную лестницу, что змейкой уходила на высокую гору. Разве мог предположить Ленька, что буквально через несколько часов эта лесенка станет для него символической.

На сонной улице тенью промелькнула чья-то фигура. Легкий шорох мгновенно исчез — и вдруг снова стало тихо. Пока эту мертвую тишину никто не нарушал. Из заветного дома за несколько часов так никто и не вышел. Тем временем, не единожды, приезжий жених окрутил все подворье. Стала уже светлой тропа от дома к речке Мокше. «Где ты, моя лапочка, мое солнышко», — так думал в эти минуты Грунин. На каком-то отрезке своего пути он останавливался на пятачке, и стоял как пень. Головушка парня деревенела, но зайти в дом к своей невесте Грунин не решался. Его почему-то брала оторопь.

Из дома за несколько часов никто не показал носа, как будто все вымерли. И вдруг послышался лязг щеколды, наружная дверь скрипнула и отворилась. «Не повержилось ли», — подумал про себя Грунин. Но так, уж, видно, устроен человек — на звук почти всегда следует ответная реакция. Всем корпусом своего тела Грунин повернулся к двери — откуда послышался скрип. На пороге веранды кто-то остановился, продолжая прислушиваться к ночной тишине, буквально в ту же минуту, преодолев, видно, страх, осторожно вышел на крыльцо. Грунин, затаив дыхание, быстро пошагал к дому. На крыльце стояла светловолосая девочка лет так десяти. Она смело подошла к калитке и без всякой боязни, в упор, спросила Грунина:

— Дяденька, вы что здесь топчетесь? Может ждете кого, а?

От неожиданности Грунин даже растерялся. Он что-то промямлил невнятное. Несколько раз повторил: «Я, я…» А дальше духу не хватило договорить. И все-таки Грунин быстро овладел собой и задал встречный вопрос:

— Ты скажи, девочка, а Оля здесь живет?

— Я Оля, — выпалила скороговоркой девочка. Такого совпадения Грунин не ожидал.

— Мне нужна большая Оля.

Девочка немного насупилась и для большей убедительности громким голосом ответила:

— Ваша Оля сейчас на занятиях, если хотите ее увидеть, то вам придется подождать. Она обязательно придет домой.

Шмыгнув носом, светловолосая конопатка мелкими шажками посеменила в сторону дома и вскоре скрылась за большой деревянной дверью веранды. И снова лейтенант Грунин остался один.

Яркая луна, проглядывая между облаков, медленно плыла по небу, освещая тревожное лицо влюбленного. Время тянулось медленно, у «жданкина» уже начало слепить глаза. А он, сердечный, все терпеливо ждал: как знать, возможно, время прокрутится вхолостую. Но, как всегда, любой человек рассчитывает на лучший исход. Надежда, так в простонародье говорится, всегда умирает последней. Будь что будет.

Лейтенант твердо решил ждать до победного конца. И вдруг, высоко-высоко на самом верху лестницы, послышался стук чьих-то торопливых каблучков. А через несколько минут Грунин увидел силуэт приближающейся девушки. Медленно и осторожно, как бы ощупывая каждую ступеньку, эта девушка стала спускаться по змеевидной лестнице. Постепенно расстояние между девушкой и молодым лейтенантом сокращалось. По телу Грунина пробежала дрожь. Его глаза покрылись туманной дымкой, учащенно застучало сердце.

Да, теперь не было никаких сомнений, это была она, Оля Светлова. Оля была одета в пальто из черного тонкого сукна. На голове у нее красовалась цветная косыночка в горошек. Из-под косынки, почти вдоль всей спины, свисали две длинные заплетенные косы. На голове, у темечка, были сплетены две косички типа венца. Яркие карие Олины глаза напоминали спелые вишенки. Толстый нос-ляпушка придавал этой девушке особую привлекательность и миловидность. На вид эта была стройная, статная девушка, напоминающая Василису Прекрасную. Грунин про себя отметил, что его невеста подросла и повзрослела. Но любопытно вот что: от неожиданной встречи Оля остановилась и чуть-чуть попятилась назад. А Грунин, встретив пронзительный взгляд девушки, тоже подрастерялся. Но он быстро овладел собой. Лейтенант по-солдатски, печатая шаги, приблизился к долгожданной любимой девушке и громко-громко произнес:

— Здравствуйте, Оля! Вы вероятно, не ждали меня, а я вот вас решил навестить.

— Здравствуй, Алеша, — тихо и нежно ответствовала Оля, зардевшись от смущения румянцем.

В первые минуты молчание затянулось, казалось, каждый из влюбленных испытывает друг друга. В эти минуты Ленька думал, что краше и милее Оли никого-никого нет на свете. И вот тогда почему-то на память Грунину пришла народная припевка:

Как долго длилось молчание, только один Бог знает. Но Оля не выдержала и первая сказала:

— Ты, подожди меня, Леша, я отнесу домой портфель и обязательно выйду.

Как-то так получилось, что они укололи друг друга взглядами, и почему-то оба покраснели. Оля вернулась быстро, даже не успев перекусить после занятий. Молодая парочка обоюдно решила посидеть на скамейке в хозяйском саду. Между тем лейтенант Грунин прикидывал в своей голове, с чего бы ему начать свой разговор: может быть, сразу с ходу, объясниться Оле в любви, и на этом баста! А может быть, подождать и послушать — что скажет она. Да только будет ли такая красавица сама навязываться с разговорами парню? К тому же, рассуждал сам с собой Грунин, по всем крестьянским обычаям он первым должен подать руку девушке. Тем паче, что Оля знала себе цену.

Но цена ценой, а милая Оленька первая взяла руку парня, указав на скамейку. Пока у лейтенанта Грунина все шло по намеченному плану. Все его сомнения: с чего бы ему начать разговор — окончательно рассеялись. Потому что с первых минут встречи, всю инициативу взяла в свои руки сама Оля. Вот ведь как бывает… На первый взгляд тихая, застенчивая и молчаливая девушка оказалась не такой, какой ее представлял в своих мыслях Грунин. Теперь было совершенно ясно, что красавица не такая наивная, чтобы сразу открыть свое сердце и душу парню. Оля выбрала тактически верный ход: она умело нарисовала нерадужную картину своей личной жизни и близких своих сородичей. Эта судьба деревенской девушки раскрывалась не с чистого листа.

Получился интересный монолог. То, о чем поведала Оля, совершенно не вписывалось в рамки человеческого бытия. Если бы всю речь записать на пленку, то могла бы получиться хорошая книжка. Это была не жизнь, а трогательный роман. Вот что в горячих (сокровенных) чувствах поведала Оля своему жениху на первом свидании. По существу раскрывалась семейная автобиографическая справка. Оля смутно помнила своего отца — его вместе с братом Федей взяли на фронт. Оба они погибли. Единственным воспоминанием о брате остались его слова, сказанные при уходе на фронт: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Так и вышло. В войну мать Оли осталась с четырьмя детьми — один одного меньше. Самому маленькому — Николке — не было еще годика. Да и самой Оле было всего-навсего не более четырех лет. Четыре рта надо было прокормить. Мать голодала, последний кусок она отдавала детям, отчего стала как тень. Это была жизнь на выживание. Единственным спасением в колхозной семье была кормилица-коровушка. Нет коровы — значит погибай. Только мумука спасала колхозников от массовой голодной смерти.

— Как-то однажды, — рассказывала Оля, — мать вышла во двор проводить коровушку на выгон. А наша кормилица-коровушка возьми да околей. И всем бы нам тогда не выжить, если бы не помощь маминого младшего брата. Родной брат мамы, Никифор Таратынов, вернулся с войны тяжело раненым, — скорбно закончила свое грустное повествование Оля.

И действительно, во время войны Никифор Федорович учительствовал в деревне Шенино. Он оказался человеком с добрым сердцем и с человеческой душой. Он-то и пожалел ребятишек. В критический момент помог деньгами. Тогда сразу Светловы купили новую буренку Белянку. Когда корову привели во двор, детишки, прижавшись к теплой шерсти животного, гладили Белянку и целовали ее мордочку. Ухаживали за скотиной все вместе, а коровушку-кормилицу лелеяли, как дитя малое… Впереди еще предстояло выслушать Грунину не менее драматичные истории тяжелой и горькой жизни Светловых.

Война не щадила никого. Почти одновременно в дом Светловых пришли две похоронки, вначале на войне был убит отец, а вскоре пришло известие о гибели старшего брата. Поневоле все Светловы стали трудоспособными. Мать Оли с утра до вечера работала в колхозе за «палочку». Или, как тогда говорили, за «колышек». Старшая сестра вкалывала в лесу и пилила дубье. Ей же от роду не было и пятнадцати. И все-таки теперь она уже сама зарабатывала копейку, хотя бы на мелкие расходы. И младшие ребятишки подсобляли матери как могли.

У Оли были свои обязанности: она собирала в березовых рощах землянику, а затем, сбив в кровь свои босые ноги, несла ее за десяток верст на рынок. Собирать землянику — была самая нудная работа. В лесу родилось великое множество комаров и мошек. Пока набирала Оля землянику, все ее тело покрывалось волдырями от укусов всякой нечисти. Ощущался нестерпимый зуд, пораженные места расчесывались до крови, а уставшее тело саднило и болело. Но одно дело набрать ягоды, другое — продать их. Оле везло. То ли из-за жалости, то ли оттого, что девочка была маленькой и хорошенькой, от покупателей не было отбоя.

А во второй половине дня «счастливая» Оля, с вырученными деньгами, возвращалась домой, отдавая матери свои кровавые рубли. Немного отдохнув, девочка принималась за другие дела: заготавливала сено, дрова, ухаживала за скотиной. Алексей заметил, как Оля незаметно смахнула с лица слезы и, немного успокоившись, тихо сказала:

— Извини меня, Леша, что-то сегодня мне мысли такие в голову нахлынули. Я вот тут книжицу одну прочитала вчера, как немцы зверствовали. Только не пойму одного, почему не напишут о том, как в годы войны над нами издевались. Они были тоже как фашисты…

Наверное в обычае русского человека так заложено — терпеть все, что на его долю выпадет. Что предписано судьбой и Богом. В военное лихолетье семья Светловых здорово натерпелась от беспредела местных чиновников. Вся эта братия ходила в добротных полушубках. Жили они, конечно, не бедно. Называли этих чиновников финагентами. Каждый имел красную книжку. Только тогда, за глаза, народ окрестил их партийными поганками. Самым свирепым на деревне был финагент Пузяков. Он не щадил никого.

Однажды Григорий Акимович ворвался в дом Светловых. Резким, начальствующим голосом потребовал выплатить недоимку налога. Денег в доме не было ни одной копейки. Узнав об этом, финагент, как хозяин, прошелся по двору, а затем зашел в стойло и выгнал всех овец во двор. Да только на этом не успокоился. Он поймал пару самых хороших овечек и увез неизвестно куда. Но издевательства местной элиты на этом не закончились. Бригадир колхоза по прозвищу «Кирдяшка» особенно лютовала. Эта жирная баба за недоимку во дворе Светловых последнюю дверь сняла. Затем самовольно свезла все сено на конный двор. Оля хорошо помнила, что когда узнала о случившемся ее мама, она, растревоженная, вся в слезах, прибежала очень быстро домой. Тут же мать собрала всех своих малышей, и они, как муравьи, стаскали вязанками сено со скотного двора опять в дом. Вечером вся семья упала на колени перед иконами, плача и прося помощи у Бога…

Глаза у Оли повлажнели, и она вновь заплакала. Алексей утешал ее, сам с негодованием продолжил начатую тему, вспоминая свое опаленное детство. Вступать в спор с Олей о коммунистах Грунину не хотелось. Он-то глубоко осознавал, что настоящие коммунисты-ленинцы во все времена были спасателями всех обездоленных людей. А вот лжепартийцы — это наши угнетатели. Немного позже их назовут «дерьмократами». Эти перевертни-шкурники показали и еще покажут свое подлинное лицо. Они навсегда опозорили высокое звание коммуниста. Вот такая маленькая корректировочка была внесена в разговор собеседников. Ленька Грунин замолчал и задумался. Молчала и Оля… Молодая, совсем еще юная пара понимала насколько схожи их судьбы.

Да, очень тернист и долог был путь обоих от детства к юности. Алексей еще больше проникся теплом и нежностью к девушке. Как хотелось найти парню добрую хорошую жену. Вероятно, Оля думала о том же, как найти ей хорошего мужа. Чтоб, как в песне поется: «Не пил и не курил».

Молодой офицер размечтался: а может, действительно засватать Олю. Грунин находился в каком-то глубоком оцепенении. Душой и сердцем он чувствовал, что искренняя любовь полностью вытесняет материальный расчет, коварство и злой умысел. «Может быть, если сейчас он скажет о своей любви Оле, — размышлял Грунин, — то их пути разойдутся на всю жизнь. И они, счастливые как никогда сегодня, больше никогда не встретятся».

Любовь — это вещь тонкая, ювелирная, хрупкая. Она имеет миллион невидимых нитей. Найти и отыскать главную ниточку любви — величайшее искусство. Это искусство заключается в умении встретить себе спутника жизни. Как нередко в жизни бывает: сходятся молодые люди по любви, а потом вскоре наступает распад семьи. Избежать эту трагедию хотят все, но все ли у всех хорошо получается как планируется… Мудрые люди подметили: любовь не картошка, ее не выбросишь под окошко. Тайно лейтенант Грунин мечтал о верной и счастливой любви. Предоставит ли ему капризная фортуна свой счастливый шанс? А может, она, любовь, у него уже есть? В этот миг Грунин внимательно посмотрел на сидящую рядом девушку.

Быстро пролетела пахнущая ароматными яблоками осенняя ночь. В небе гасли еле заметные мерцающие звезды. Как коврижка, закатилась за дальний угол Красной Слободы отгулявшая по небу луна. Зачинался рассвет. Умывалось в реке, на глазах Грунина и Оли, заспанное раскаленное солнце.

В саду уже порхали с ветки на ветку суетливые птицы, склевывая с золотых листьев самоцветные капли утренней росы. Никогда еще, — казалось Грунину, — не было в Красной Слободе такого прекрасного яркого и чистого утра. На улице все радовалось теплу и свету.

Молодые люди уже вдыхали пока еще сырой, простуженный воздух осеннего рассвета. Только сердца, оттаявшие от откровенных, душевных разговоров, наполнились надеждой, что самое худшее уже позади, а в душе не было места одиночеству и печали.

Пока оба собеседника почему-то обходили любовные разговоры. Но время их подталкивало к открытому признанию. В воздухе как бы повисло предчувствие близкого счастья: вот-вот кто-то из них не выдержит, и тогда пойдет самое главное, ради чего и встретилась эта парочка. Кто же из них признается первым? Чего стесняться — это же вполне естественное, природное дело. А природу пока еще никто и никогда не обманул. Птички и те живут парочками. А тут не птички, а вполне созревшие люди. Яркая, как мак, девушка и статный надежный кавалер. Чего же медлить? Объяснитесь, скажите, наконец, что очень крепко полюбили друг друга. А, может быть, не очень? Времечко вон как бежит быстро.

Но Оля продолжала рассказывать о своих детских страданиях. Так распорядилась судьба. Ее, говорят, не выбирают, но она обоим, Оле с Алешей, подарила тяжкое детство. Порой голос Оли срывался, она сквозь слезы выговаривалась: мол, в жизни не хватает одной петли. Оля, глотая воздушные комки, высказывала свою сердечную боль Алеше. В саду стояла мертвая тишина. Раскрывая свои детские тайны, Оля дополнила предыдущие страницы своих воспоминаний…

Шла война, был страшный голод. Четверых детей несчастной матери надо было прокормить. Голод тогда не щадил никого. Он не спрашивал: большой ты или маленький, здоровый или больной. В городе в войну хоть 300 граммов, но давали хлебушка, а в деревне — ни одного грамма. Все добывали корм — съестное, — кто как мог. В весеннюю распутицу в больших лаптях Оля решила на огороде пособирать гнилую картошку, добывая таким образом еду на пропитание. Девушка тогда едва не лишилась жизни. Холодная вода вместе с песочной жижей проникла в лапти, как в решето. Ноги не только одеревенели, но даже отсочали. Сделались, как у лягушки, рябые. Оля крепко простудилась. Поднялась высокая температура. Почти в бреду Оля попросила у мамы кусочек хлеба. В доме Светловых не было ни одной крошки. Оля ничего не ела уже несколько суток подряд. Жизнь бедной девочки висела на волоске.

Мать из-за жалости к больной дочери побежала по соседям. До сих пор Оля не знает добродетели, но все-таки кто-то дал матери кусочек «чистого» хлеба. Так в те годы называли хлеб из одной муки, то есть без всякой примеси. Мать подала этот крохотный кусочек девочке и горько зарыдала. Только одними слезами горю не поможешь. Оля этот оплаканный кусочек хлеба так и не съела, но выжила…

Поневоле у Грунина влажнели глаза, и ему просто хотелось плакать. Точь-в-точь такой же случай происходил с ним в детстве. Голод надломил Леньку. Он заболел, осунулся, поджался, даже крепости в ногах не стало. Его шатало на ветерке из стороны в сторону, а перекусить тогда было нечего. Рад бы поесть, да кухонный стол был пуст. Сколько Ленька не хныкал, но все-таки терпеливо переносил трудности, как бы осознавая своим детским умом, что в деревне все голодали. Некоторые от голода ходили со светлыми отеками лица, а иные — просто умирали. Но, к счастью, а может, несчастью — Оля с Ленькой выдюжили и выжили.

В их судьбоносных лампадах елей будет гореть долго. Впрочем, как утверждает народная молва, сколько в лампаде налито елейного масла — столько будет жить человек, жить пока не догорит оно до последней капли. Как бы мы не пытались перехитрить смерть, но существует закон мироздания. Жизнь каждого человека строго запрограммирована: человек проживет столько — сколько в его лампадочке залито горючего. Как догорит огонек, затухнет фитилек, так, считай, и жизни конец настал. Все люди — смертны. И сколько на роду написано прожить на белом свете человеку — столько он и проживет. Да только жизнь у людей бывает разная. Порой даже прошлое вспоминать тяжело. Но, что было, то было…

Немного помедлив, Оля через силу улыбнулась, а затем рассказала хоть горькую, но и смешную историю… В колхозе околела кобыла, ее затем свезли в поле и там бросили. Соседка Светловых решила привезти эту дохлую кобылицу домой. И привезла. А дома эту тушу изрубила, а из доброго куска мяса сварила щи. На обед пригласили Олю. И девочки с большим усердием налегли на щи из дохлятины. Но, затем, подруга Оли по глупости рассказала всю историю с лошадкой. Олю вывернуло тогда наизнанку. Вот что значит голод.

А война шла. Только хлебушек всем был нужен: и тем, кто на фронте своей головы не щадил. И здесь — в тылу. Не зря же говорится: хлеб — всему голова. Да только голодные дети еще бы добавили: хлеб — это, прежде всего, жизнь. Не от хорошей жизни мать Оли в трудные годы лихолетья решила определить свою дочурку в приемыши. Легко ли ей было? Но от безысходности родительница решилась на этот трудный шаг. Вот и отвели Олю к двум старушкам, жившим в трех верстах от их деревни. Они-то и приголубили несчастную девочку, устроив постоянный праздник ее желудку. Как только Оля наелась досыта, подкрепилась — она, заскучав по родному дому, устроила старушкам бузу. Не зря люди говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше».

Как ни уговаривали Олю, но приемная дочь стояла на своем категоричном требовании: «Ведите домой — хочу к маме». Бедные старушки бросили свои домашние дела и отвели девочку, как говорится, с доставкой на дом.

Грустным был рассказ Оли, но Ленька Грунин не перебивал девушку, правда, иногда сочувственно вздыхал и покачивал головой, то вправо, то влево… Тем самым, как бы молча выражал свое отношение мимикой к тому или иному эпизоду. Оля, конечно, не фантазировала, она рассказывала горькую правду.

В эти минуты свидания в мозгах Грунина прокручивались похожие факты и события военных лет. Биографии этой пары точь-в-точь совпадали. Видно, сама природа создала этих двух молодых людей друг для друга. А его величество случай поспособствовал их встрече и сближению. Пройдут годы, а это как будто о них в одной популярной песне будут звучать слова: «Мы с тобой два берега у одной реки». В мыслях Грунина в момент встречи с Олей промелькнула одна маленькая фраза не совсем ему понятной песни. Он даже промурлыкал ее сквозь зубы: «Я не верю сказочкам про вечную любовь…» Любовь для Грунина была осязаема. Юноша знал наверняка, что она бывает вечная, порой сказочная и счастливая. Во всяком случае, полюбить девушку можно сразу и до последних дней своей жизни оставаться верным этой любви. Или, как говорят: до гробовой доски. Помните, как в сказке Г. X. Андерсена: «Они жили долго-долго и умерли в один день».

Наконец, Оля закончила свой рассказ. В саду по-прежнему стояла гробовая тишина. Обычно в таких случаях шутливо говорят: «Кто же в этот час родился?». Наступившая пауза затягивалась. Но оба собеседника как будто в рот воды набрали. Оля с Алексеем встретились взглядами и долго смотрели друг другу в глаза. Алексей потянулся к Оле, приобняв ее. Он целовал ее в губы, гладил ее волосы, плечи. Оля старалась отвести его руки, а они все были настойчивее… И справиться с ними у девушки не хватало сил.

У Алексея горели глаза, он нежно шептал: «Оля, какая ты чудная, родная, близкая». Каждый из них в эти минуты думал о чем-то своем. Ленька терялся в догадках: а нравится ли он Оле? А девушка, может, думает наоборот! Полюбил ли ее Ленька Грунин? Как угадать свою судьбу. А может, и девушка в этот момент размышляла так же… Что она могла сказать? Ему легко. Лейтенант, офицер. Нынче здесь, а завтра там. Сколько молодых девчонок мечтают о таком парне. А ведь было время — дружили, вместе ходили в школу — все было просто и хорошо. Все было тогда понятно, но не теперь.

Как быстро летит время и ничем его не удержишь. Вот и Ленька Грунин был деревенский мальчишка, сорванец, первый заводила среди ребят, а теперь офицер-пограничник. Оля улыбнулась и бережно погладила кончиком пальца маленькие звездочки на погонах. А Ленька легонько вздохнул и как-то неуверенно прижал Олю к себе. Она слегка отстранилась от Грунина и снова погрузилась в свои мысли…

Размышлять Оле было о чем. Разве мало надувают красивые кавалеры красивых девушек? Ох! Сколько таких случаев в жизни бывает. Девушке, как саперу, ошибаться ни разу нельзя. Нелишне повториться: сапер ошибается только один раз, так и девушка — она ошибается тоже только один раз… Молчание затянулось, да и понятно… Каждый из двоих выбирал свою судьбу. В эти короткие минуты раздумий лейтенант Грунин обдумывал главный вопрос будущей жизни. И вроде бы как мимоходом, нарушив мертвую тишину, Алексей Грунин спросил: «Скажи, Оля, нет у тебя желания быть моей невестой?».

Такой вопрос Оля давно ожидала. Она хорошо понимала, что предложение было прямым, откровенным и честным. И все же Оля почему-то надолго задумалась. Это была загадка, тайна за семью печатями. Об этой девичьей тайне так никто и никогда не узнает.

Между тем, какая-то непонятная сила прожигала сердце и душу лейтенанта Грунина. Какой же ответ даст Оля? Как решится судьба: или соединит их, или разлучит раз и навсегда? Теперь все зависело от Оли Светловой. Времечко медленно, но верно подгоняло дело к развязке столь интересного и щекотливого любовного сюжета. Принять решение для Оли было нешуточное дело. Она хорошо понимала, что если откажет парню, то эта встреча могла оказаться последней. Шли долгие минуты раздумий с обеих сторон. Одна — мысленно решала, другой — ожидал решения.

Наконец долгожданная развязка наступила: Оля встала, немного улыбнулась, а затем схватила крепко за руку Леньку Грунина и повела его в самую глубину хозяйского сада. Возле кудрявой яблони, то ли штрифеля, то ли антоновки, но только усыпанной спелыми крупными яблоками, парочка остановилась… Вот и яблочки на яблоне вызрели: спелые, сочные. Молодые люди, что находились под кронами этой «счастливой» яблони, тоже созрели и выросли до возраста жениха и невесты. Чего и кого им было теперь стесняться.

Лейтенант Грунин нежно обнял Олю, с силой прижал ее к своей груди и крепко-крепко поцеловал. Это, пока, был их первый поцелуй, но не последний. Лейтенант Грунин совсем осмелел, он целовал Олю в губы, щеки и глаза.

А затем влюбленные решили погулять в городе. Оля вместе со своим женихом поднялись вверх по лестнице. Эта лестница потом станет символом их любви. Она на всю жизнь запомнилась Леньке Грунину как сладкий сон. Да разве только ему одному, и второй половине тоже. Такое не забывается никогда.

Грунин с Олей поднимались по лестнице, и каждая ступенька отмечалась горячим поцелуем. Таких ступенек на этой лесенке была целая сотня. Как только счастливая пара поднялась вверх, Грунин, молодец, не растерялся, он предложил Оле по этой самой счастливой лесенке спуститься вниз обратно.

Оля поняла в чем дело, она кивком головы выразила свое согласие. На лице девушки проскользнула лукавая улыбка, которая как бы полюбовно отвечала на предложение: давай, мол, дружок Грунин, продолжай в том же духе. Приятно не только тебе, мне тоже, мол, приятно. Я тоже романтическая натура, живая и зрелая девушка. Только не думай Грунин о чем то другом, кроме поцелуев ты ничего больше не получишь.

Грунин и не помышлял о чем то большем. Поцеловать любимую девушку — это было единственное великое счастье в эту минуту. Грунин вместе с Олей опять начал спускаться вниз по лестнице. На каждой ступеньке они целовались, крепко-крепко обнимались и легонько друг к другу прижимались. Казалось, что сама природа создала эту парочку для совместной жизни. Настоящее большое чувство наполняло их души гармонией и безмерной радостью, когда сердца полны ожидания какого-то большого чуда. И это чудо — любовь…

К тому же, природа наградила этих людей не только красотой, но и статью. Правда, Оля была ростом пониже своего возлюбленного. Но это для девушки как раз хорошо. Словом, молодые люди прекрасно дополняли друг друга. Им было интересно все, что говорил каждый, восхищало все, что делал каждый. Их лица казались прекрасными — все это они почувствовали каждый в отдельности. И это чувство им так понравилось, что опять-таки каждый из них решил испытывать его постоянно. Возможно, именно такое состояние души, называемое просто — любовь, и подталкивает пары к самостоятельному союзу.

И хотя до этого было далеко, но устный договор о совместной дружбе этой молодой симпатичной пары все-таки уже состоялся. Так как верное и честное слово бывает в тысячу раз крепче любого печатного официального документа. Заключить брачный союз этой парочке пока мешали определенные обстоятельства.

Во-первых, Оля еще не закончила техникум, а во-вторых, был нужен совет родных. А вдруг родные примут иное решение и не одобрят этот союз. Но, как бы там не закончилось дело, а Ленька с Олей уже маленький мостик друг к другу сделали. И если родные примут отрицательное решение, то вряд ли Оля с Алешей с этим решением будут согласны. Их письменный договор (брачный союз) был не за горами. Такой договор непременно состоится. Пусть эта любовь была с первого взгляда, но Ленька Грунин и лапочка Оля навечно прикипели друг к другу. Их теперь водой не разольешь. И можно заранее сказать, что их чистой и светлой дружбе никто и никогда не сможет помешать.

Но как в эфире иногда возникают помехи, так и в любовных делах возникают недоразумения. Хотя в эфире тоже помехи бывают разные: большие и маленькие. Больших помех в дружбе Оли с Алешей не было, но маленькие все-таки имели место. Их было множество: разных — простых и сложных. Но юноша мало верил всевозможным бездоказательным домыслам, отложившимся в его подсознании. Он беспредельно любил деревенскую девушку Олю. И прочитанную когда-то фразу: «Любовь побеждает смерть» — воспринимал как аксиому.

Алексей Грунин по характеру был целеустремленным человеком. Да и свое слово всегда и во всем держал железно. Все свои обещания он выполнял аккуратно и никогда никого не обманывал, к этому привык с детства. Доверие Оли Грунин ценил превыше всего. Да и Оля Светлова не гуленая, а умная и порядочная девушка. Она тоже умела держать слово. А уж верность и честность Грунина не раз спасали его от больших и малых неприятностей в жизни.

Говорят, счастливые часов не наблюдают. Парочка влюбленных тоже не наблюдала за временем, но оно близилось к рассвету. Где-то в глубине сада высвистывали свои утренние песенки ранние птахи. Темень скрывала в саду Олю и лейтенанта. Лишь бархатно-темное ночное светило, улегшееся над маленькой тучкой как блин, выхватывало из ночной темноты два силуэта.

Светлый, с большими темными пятнами на поверхности, предрассветный месяц просвечивал самые темные места сада. И как бы влюбленным не хотелось, чтобы эта романтическая ночь не кончалась, но все-таки где-то на востоке уже розовела заря.

Но и в это, далеко заполуночное время, город не спал, а был наполнен веселыми мелодиями песен. Где-то далеко-далеко за высоким бугром еще веселилась молодежь. Оттуда доносился нежный голос русской гармошки. Эта гармошка выговаривала всем любимую в те времена песенку: «Расцвела под окошком белоснежная вишня…». Веселый девичий хор брал за живое душу и сердце.

Но стрелки часов крутились вперед, а не назад, и бежали ускоренно, без остановки. Время безжалостно торопило рассвет, оно как бы указывало молодым людям, что подходит конец их скоротечной встречи. Конечно, влюбленные простояли бы в этом саду вечно, но завтра, да нет, уже сегодня, их ожидали большие дела. Грунину предстояла дальняя дорога, а Оле уже через несколько часов надо было идти на занятия в техникум.

Разумеется, в минуты расставания каждый человек погружается в сокровенные размышления. Мысленно Грунин задавал себе вопрос: «Если бы он был писателем или поэтом, смог бы он литературно выразить трудные минуты разлуки?» Наверное, смог бы. Потому как каждый поэт или писатель хоть раз, но пережил в своей душе и сердце тяжелые минуты расставания!

У молодого парня учащенно колотилось сердце, скрыть свои переживания было невозможно — для обоих влюбленных это были минуты самого высокого психологического напряжения. Казалось, что легкая, как дуновение ветра, душа самостоятельно живет и витает над телом. Такое ощущение, по всей видимости, испытывал не только сам юноша Грунин, но и его любимая девушка. Да и не могло быть иначе, когда человек так счастлив.

Еще в детстве Ленька пережил немало, он считал себя несчастливым человеком. Но теперь свершилось чудо, юноша был счастливчиком. Первую дуэль на прочность он блестяще выиграл. У молодого лейтенанта завязалась с красавицей Олей не просто дружба. А, Бог даст, может совсем скоро придет настоящая любовь. Естественно, юноша пережил минуты расставания. Но грусть его была легка. Он знал, что все равно это ненадолго. И все-таки у парня подкатывал к горлу комок, мешавший говорить, а дыхание становилось прерывистым. К тому же, как настоящему мужчине, надо было удержаться от внезапно нахлынувших слез.

Наконец, Грунин взял девушку под правую руку и повел ее к входной двери дома. Уже у калитки он в последний раз крепко обнял Олю, поцеловав прямо в губы. Это был прощальный поцелуй. Оля нежно обвила руками крепкую шею Леньки и шепотом проговорила:

— До свидания, Леша.

— До свидания, до скорой встречи, моя лапочка.

Помахивая то правой, то левой рукой в сторону Оли, Ленька медленно побрел в предрассветную тишь. Еще долго влюбленный петлял по извилистым улицам Красной Слободы и лишь с криком ранних петухов еле-еле приплелся к своему другу. Обратной дорогой с Груниным едва не случилась непредвиденная история: он потерял ориентир к дому, в котором проживал Алексей Крапоткин.

Совсем на рассвете, уставший Грунин наконец-то отыскал дом и, уже войдя в комнату, обессиленный свалился на диван, заснув мертвым сном. Долго спал молодец — спал так крепко, что едва не проспал свой автобус. Очнувшись от сна, лейтенант вскочил с постели, заметив, что уже солнце давно перебежало с востока на запад. Быстро, по-военному, состоялись сборы, а затем расставание с другом. Друзья пожали друг другу руки.

Лейтенант Грунин, перехватив на ходу кое-что из еды, как сумасшедший, чуть ли не бегом, заторопился на автобусную остановку. По счастливой случайности для Грунина автобус по техническим неполадкам задержался на несколько минут. Эти минуты выручили счастливого влюбленного, напрочь потерявшего от счастья голову. Судьба благоволила Грунину. В кассе он купил билет и отправился по маршруту с небольшим опозданием. Задержись Грунин на несколько минут, дело приняло бы уже совсем другой оборот — добирайся, дружок, на попутках. Или, как говорят в народе, на одиннадцатом номере. Шутка ли? Расстояние до железнодорожной станции около тридцати километров. Но, видно, Бог миловал его.

Лейтенант Грунин занял свое место согласно купленному билету. Через какие-то минуты автобус, фырча мотором, отправился в рейс. На сей раз Грунину повезло, только он не знал, что впереди его подстерегает неприятность.

А произошло вот что… Рядышком с молодым офицером села интересная девушка. По разговорной речи можно было определить ее национальность. Но это будет все потом. А пока автобус на всей скорости катил по разбитой, ухабистой дороге. Пассажиров раскачивало из стороны в сторону. Землячка, что сидела рядышком с Груниным, тоже то закрывала, то открывала свои глаза, и безмолвствовала.

Девушку, казалось, полностью поглотили собственные мысли, и ей не было никакого дела до окружавших ее пассажиров. Но это было только на первый взгляд. На самом деле, она присматривалась и отслеживала каждое движение молодого офицера. Он ее очень интересовал, и девица ожидала, что сосед-пассажир заговорит первым. Но обессиленный от житейских перипетий, бессонной ночи, Грунин уже дремал, прислонившись виском к автобусному окну, похрапывая время от времени. И спал бы офицер, если бы не услышал устного предупреждения и толчок в бок соседки. Кратко, но властно она сказала:

— Молодой человек. Вы ревете как паровоз на весь салон автобуса, очнитесь, спустите свои пары, дорогой…

Лейтенант Грунин быстро очнулся и тут же пришел в себя. Не забыв при этом извиниться перед девушкой.

— Извиняю, конечно, но тут ведь не я одна, а полный автобус народу. Потом как-то вскользь сухо спросила: — Далече ли, молодой офицер, путь держите?

Вопрос был задан бесцеремонно, но на него надо было все-таки отвечать. «Куда он следует — не скажет, так как это была его тайна. Да и кому какое дело, куда и зачем едет военный человек». В те времена секрет хранить умели.

Но путь до конечной станции Рузаевка был не близкий, а поэтому, слово за слово, между молодым офицером и симпатичной девушкой завязался разговор. А потом, как водится, пассажиры-соседи познакомились. Теперь уже лейтенант Грунин называл свою соседку не просто девушка, а Леночка. А она его так же взаимно и любезно величала Алешей. И снова лейтенант Грунин был не одинок, ему было кому доверить свои вещи, когда он от усталости заснет, или просто потребуется куда-то на станции отлучиться по нужде. Появилась попутчица.

Пока все складывалось удачно. В личном чемодане Грунин вез не ахти какие дорогие вещи. Но там же лежали все документы. Вещи, конечно, надо хранить в чемодане, их больше некуда положить пассажиру. А вот зачем и для чего класть в чемодан диплом об окончании училища и другие документы? Грунин поступил так по детской наивности и неопытности. Но разве он один такой? Такую беспечность допускают сотни людей, едущих то ли на службу, то ли в командировку, то ли по каким-то другим делам.

Документы находились в чемодане, а должны быть в кармане Грунина. Но это простак и дурень Грунин понял потом, когда, как говорится, жареный петух по темечку клюнул. Да видно, верна и другая пословица: «Близок локоть — да не укусишь».

Автобус, не уложившись в расписание, прибыл на конечную станцию с большим опозданием. Почему-то Лена сама навязалась проводить Грунина до вокзала. И ротозей Грунин, без всяких подозрений к своей попутчице, дал добро. Алексей, измученный автобусной качкой, еле-еле доплелся до вокзала, отыскал в зале свободное местечко и тут же камнем свалился на диван. Рядышком присела Лена.

Теперь-то сон можно было разделить на двоих. Грунина сильно морило и тянуло ко сну. Он попросил Лену, чтобы та присмотрела за чемоданом. А кому он еще мог довериться тут, среди незнакомых людей? Как-никак, а Лена попутчица и землячка. Словом, через несколько минут лейтенант Грунин оглушал весь зал своим храпом. Какие сны снились ему, неизвестно, но он заснул быстро и очень сладко спал.

Трудно сказать, сколько длился сон офицера-пограничника, но все-таки он очнулся случайно. А проснувшись, даже не поверил своим глазам. Спросонок юноша не понимал, что с ним произошло: во сне он или наяву?

Та девушка, что любезно разговаривала с лейтенантом в автобусе и взялась охранять его вещи, из вокзала куда-то исчезла. А вместе с девушкой исчез чемодан с личными вещами. Вещи, конечно, дело наживное, но вместе с ними «уплыли» документы. К тому же еще предписание о направлении на работу. Словом, Грунин остался гол, как сокол. А попутчицу, что называлась Леной, как ветром сдуло. Вот что значит доверяться незнакомому, непроверенному человеку! А сколько в жизни бывает нас, таких простачков? Эх! Ты — дубина и простак, Грунин. Но что поделаешь, если факт уже свершился. Это послужило хорошим уроком для Грунина. Это была наука и первое боевое крещение будущего сыщика.

Лейтенант быстро собрался с мыслями и решил действовать. Не раздумывая долго, он изловил первого попавшего милиционера-транспортника и, захлебываясь в слезах, попросил оказать помощь. По-военному, кратко и точно, юноша доложил сержанту о случившемся. Чувствовалось, что молодой, но уже довольно опытный сержант милиции внимательно выслушал заявителя. Сержант, не вдаваясь в детали, отмечал в разговоре самое главное. Потому что ему было совершенно ясно, что теперь время не терпит и играет на человека, который утянул вещи. Поиск по горячим следам не дает злоумышленнику далеко уйти с места происшествия и замести следы. Но главное сержант все-таки выяснил. Он записал в своем рабочем блокноте установочные данные заявителя, откуда и куда следует. А также возраст девушки, ее характерные приметы, а еще размер и цвет чемодана, его содержимое. И сделал потерпевшему Грунину единственное и самое главное замечание: ну вещи, мол, ладно, их все возят в чемоданах и сумках, а зачем хранить документы в чемодане? Но все это Грунин понял позднее. А сержант, после короткого внушения, кратко, почти по-военному, распорядился:

— Вам следует вместе со мной, лейтенант Грунин, пройтись по залу ожидания и внимательно присмотреться к пассажирам.

Незамедлительно они осмотрели большой зал станции, но той девушки, что поручилась охранять чемодан с вещами, так и не нашли. От горя у лейтенанта разболелась голова. Нет, не вещи было жалко юноше — их-то со временем можно купить. А вот диплом об окончании ХПВУ, направление на работу и другие документы уже по сходной цене не приобретешь, с грустью размышлял Грунин.

— Что будем делать, — сквозь слезы обратился он к сержанту.

Дежурный тоже обдумывал происшедшее… В его смену совершена кража, да еще глухая (неочевидная).

— Нет, «глухаря» не будет, — уже почти вслух произнес сержант.

Несколько минут он что-то прокручивал в своих мозгах, а потом твердо и решительно спросил Грунина:

— Вы, лейтенант, внимательно осмотрели пассажиров?

— Где же, — взмолился, обращаясь к сержанту, Грунин, — все внимание у меня отшибло. Вот теперь, — заикаясь говорил юноша, — со мной стало проходить. Может, пройдем еще раз по залу, — попросил Грунин дежурного.

В ответ сержант сказал:

— Есть маленькая надежда — вот там, за большим залом, находится небольшой глухой «отсек». Очень внимательно посмотрите там, лейтенант, всех пассажиров.

Сержант добавил, что там собирается весь криминальный цвет.

Действительно, пряма на полу, в углу, среди пестрой толпы пассажиров, восседавших на островке, сидели, почти один на другом, пассажиры, а рядом с ними валялись разных расцветок и размеров сумки с мешками. Повторный обход вокзала решил исход дела в пользу потерпевшего — ротозея Грунина. В числе других пассажиров, сидевших на маленьком островке, отгороженном тесовым забором, лейтенант увидел девушку Лену. Рядышком с ней лежал пропавший вместе с девицей коричневый чемодан. Это было то, что так терпеливо искали Грунин и сержант милиции. Обнаружив пропажу, счастливчик заорал на весь зал:

— Ой, сержант, вон она, плутовка. Ловите! А то еще убежит.

Но ловить было некого, никто никуда не собирался бежать. Потому что было ясно, что попытка украсть чемодан не удалась. Лена хорошо понимала, что она попалась как курица в ощип. Грунин подбежал к месту «находки» и при всех пассажирах обложил свою попутчицу хлесткими непечатными выражениями, а проще, матом (нецензурной бранью). Радости Грунина не было предела. Он даже не заметил, как впопыхах схватил сержанта в объятия и громко-громко на весь зал закричал:

— Товарищ сержант!! Миллион вам благодарностей! За высокую оперативность, смекалку, находчивость, а также за доброе внимательное отношение.

Дежурный сержант заслуженно получил похвалу. Однако, доверчивость и наивность людей нередко приводят к печальным последствиям в жизни, в чем убедиться Грунину предстояло еще не раз. Аналогичные сюжеты не единожды повторялись в практике сыщика Грунина. История с чемоданом, как говорят артиллеристы, была артподготовкой… Все пережитое самим Груниным оставило глубокий след на долгие годы в душе будущего сыщика. Он всегда с состраданием относился к людям, кто по своей доверчивости и легкомыслию попадал в лапы мошенников. Кодексом сыщика Грунина были такие принципы: «Чужая беда — моя беда, чужая боль — моя боль». Но все хорошо, когда все хорошо кончается.

Лейтенант Грунин в билетной кассе на станции Рузаевка без всяких проблем взял билет и с поездом Пенза-Горький выехал к месту службы. Пассажирский поезд двигался крайне медленно, делая короткие остановки чуть ли не у каждого столба. В такт поезду медленно тянулось время. Алексей сидел у окна и смотрел, как за поездом вдогонку мчатся осенние деревья, мелькают привычные лесные пейзажи. «Как странно, — размышлял Грунин, — еще недавно был дома, встретил и провел всю ночь с любимой девушкой, а уже поезд мчит «в новую незнакомую жизнь». А за окном уже темнело, и осенняя ночь набрасывала свое черное покрывало на все живое. Вскоре совсем стемнело, а затем наступила ночь. Вместе с пассажирами лейтенант разгонял дрему, и уже глубокой ночью на весь вагон задавал храпака. Грунин проспал бы даже конечную станцию, но усатый проводник мягко потолкал в бока крепко уснувшего пассажира. Впрочем, проводник толкал всех, кто еще не проснулся. В начале десятого поезд прибыл в город Горький, и Грунина уже встречал оживленный Казанский вокзал со спешащими кто куда пассажирами.

В крупных городах Алексей бывал не раз, но в городе Горьком юноша оказался впервые. Здесь у молодого лейтенанта не было ни друзей, ни знакомых. Многочисленный поток пассажиров, напоминающий собой бурлящую речку, вынес его на многолюдную улицу. То ли без привычки, то ли от дальней и утомительной поездки у Грунина почему-то кружилась голова. Но он быстро пришел в себя. С привокзальной площади все пассажиры рассыпались по разным улицам. А вот по какой улице пойти ему, этому касатику в пограничной форме? Его здесь никто не ждет и никто не встретит. Значит, ищи свою дороженьку сам.

Несколько минут лейтенант размышлял: куда и в какую сторону ему идти. Трамваи мчались по рельсам, громыхая, как танки. Одни следовали в сторону огромного моста и уходили куда-то на запад, а другие — тупыми носами делали поворот и скрывались далеко за герой. И так, словно цепочкой, передвигались один за другим эти не совсем быстроходные «поезда». Вот и разбирайся, Грунин, в какую сторону тебе поехать?

Не зная схемы движения, в этом круговороте трудно было с ходу сообразить и дать ответ на главный вопрос. А вопрос был один: в какую сторону ехать? Надо было недотепе Грунину остановить кого-нибудь и уточнить маршрут движения. Но кого остановишь и спросишь, когда все куда-то спешат и бегут как сумасшедшие. И какое кому дело до этого лейтенанта. Вот она — суетливая, суматошная городская жизнь. Все какие-то торопыги. Все-то они спешат, все куда-то бегут…

Лейтенант достал из кармана кителя свое предписание, аккуратно развернул его и несколько раз пробежался по печатному тексту. Нет, все: фамилию, имя, отчество — не надо было читать. Это каждый знает наизусть. А вот адрес — куда и в какой край города ехать, юноше надо было знать точно. Но его как раз и не оказалось в именном предписании. Было просто и кратко написано: «Управление внутренних дел Горьковской области». Вот и весь адрес.

Попробуй в огромном городе найди такое учреждение. Это потом станет известно, что надо сказать только одно слово: «Воробьевка», и любой гражданин подскажет и покажет дорогу, объяснит каким номером трамвая или автобуса добраться до Управления. Но это потом…

А пока лейтенант Грунин размышлял следующим образом: «Он будущий сыщик, а значит, не только должен, а обязан найти областное УВД». Самоуверенность — дело, конечно, неплохое. Это качество даже помогает в жизни. Но вот тут получилась маленькая накладочка. Лейтенант Грунин необдуманно сел в первый подошедший трамвай и покатил сам не зная куда. Как тут не вспомнить мудрые слова русских людей. Из которых явствует: «Дурная голова — ногам покоя не дает».

Хотя лейтенант не ногами топал, но все равно лишнего времени у него тоже не было. Он же прокатился почти по всему городу в неизвестном ему направлении. Поехал наугад — и прокатил к Московскому вокзалу. Надо было сделать все наоборот. Уехал же молодец совершенно в противоположную сторону. Разве трудно было спросить местного жителя, хоть кто-то, но мог указать точный маршрут на Воробьевку. Так нет, не спросил, постеснялся. Свой язык надо было взять с собой. А он, как говорят в народе, до Киева доведет. Лишь у Московского вокзала прозрел и понял юноша, что без помощи посторонних ему не обойтись. Он тут же подошел к милиционеру и задал интересующий его вопрос: «Где находится УВД, на каком транспорте и в какую сторону надобно ехать?». Высокий, стройный сержант милиции лет тридцати, осмотрев пограничника с ног до головы, почему-то улыбнулся, и на вопрос ответил вопросом:

— А зачем вам УВД?

Лейтенант Грунин немного замялся, а затем кратко ответил:

— Я еду по направлению на работу в милицию.

— Вот как, — удивился сержант, — значит наш будущий коллега. Коли так, слушайте, лейтенант, меня внимательно: найти УВД очень просто. Вам надо, — говорил сержант, — сесть на 9‑й трамвай и доехать до самого кольца (до конечной остановки), а там спросить у кого-нибудь «Воробьевку». Любой житель города вам объяснит, где находится наше учреждение.

«Интересно, — подумал Грунин, — не преувеличил ли милиционер могущество этого ведомства?» Нет, сержант говорил правду. О сером монолитном сооружении на Воробьевке знали почти все горожане, наслышан о нем и стар, и млад. А пока лейтенант Грунин поблагодарил сержанта-милиционера и мелкими шажками посеменил в сторону трамвайной остановки. Она оказалась недалеко от вокзала.

Пройдя метров двести, лейтенант Грунин сел в указанный номер трамвая. «Девятка» вначале миновала длинный Окский мост, а затем стала медленно подниматься на высокую гору. Последняя остановка оказалась на кольцевой трамвайной линии. Уже в трамвае молодой пассажир растолковал пограничнику, как найти улицу Воробьевка. Лейтенант недолго петлял по каким-то старинным уголкам города. Вскоре, словно по компасу, дорога вывела его на улицу, где на одном из угловых зданий огромного серого дома он увидел большую красную трафаретку. На ней крупными буквами было написано: «Управление внутренних дел». Это как раз было то здание, что разыскивал офицер-пограничник. Трудно сказать почему, но у лейтенанта при виде здания по телу пробежали мурашки. До сих пор такое ощущение остается для Грунина таинственной загадкой.

Здание УВД находилось на углу центральной улицы Свердлова. Оно занимало солидное место в ряду других рядом стоявших зданий. Со стороны многоэтажного здания светились огромные, как двери, окна. С правой стороны здания под табличкой находилась большая, почти как ворота, дверь, выкрашенная в желтый цвет. Грунин еле-еле ее открыл и прошел в это огромное серое здание. Но далеко уйти ему не удалось. Тут же при входе с левой стороны его окликнул дежурный сержант. Вежливо, но требовательно последовал вопрос:

— Вы к кому, лейтенант?

Вопрос прозвучал неожиданно и застал Грунина врасплох. Офицер-пограничник как будто на несколько секунд проглотил свой язык. В эти секунды он думал, как бы короче и внятнее объяснить цель своего визита в УВД. Лишь через некоторое время лейтенант объяснился:

— Приехал к вам на работу, товарищ сержант…

И, не дожидаясь повторного вопроса, Грунин из кармана своего кителя достал официальный документ. И тут же подал сержанту. Документ поверг последнего в замешательство. Долго рассматривал грунинское предписание дежурный — видимо размышлял, а какая тут связь: лейтенант-пограничник и милиция, ведь кадровый военный офицер не милиционер. Лейтенант Грунин улыбнулся и пояснил сержанту, что здесь нет ошибки. «Судьба — есть судьба, — говорил Грунин, — готовился стать пограничником, а вот теперь, не по своей воле, буду милиционером». Но сержант милиции, видимо, мало слушал лейтенанта и продолжал рассматривать предъявленный документ. Он по-прежнему в чем-то сомневался, долго что-то в своих мыслях прикидывал, пожимая плечами, и никак не понимал, в чем тут дело. Почему офицер-пограничник направляется на работу в милицию? Так и не уверившись в правильности принятия решения, сержант обратился к Грунину:

— Знаете что, — объяснился сержант, — у вас, лейтенант, тут какая-то нестыковочка. Подождите минуточку, я выясню.

И тут же удалился не то в кабинет, не то к дежурному офицеру. Вернувшись через несколько минут и убедившись, что в документах офицера-пограничника нет никакого подвоха, сержант дал добро на вход в здание, объяснив лейтенанту на какой подняться этаж и в конце разговора добавил:

— Идите, лейтенант, вас там ждут.

Чуть позже, у дверей отдела кадров, лейтенант Грунин встретил своих однокурсников. В отделе кадров Алексея принял молодой, симпатичный майор. Он был одет в форму внутренних войск, его внешний вид вызывал у посетителя приятное впечатление. Сидел кадровик за огромным тумбовым столом, на котором стоял красивый мраморный чернильный прибор. Здесь же, в пухлой стопке, «покоились» какие-то личные дела с грифом «Совершенно секретно». Возможно, с таким же грифом лежало в этой стопке личное дело офицера-пограничника, только что зашедшего в кабинет к молодому кадровику УВД.

Лейтенант Грунин по-военному представился майору о прибытии к месту службы. Видно из-за вежливости, майор встал, затем поздоровался и почти одновременно назвал свое имя, отчество, не забыв назвать даже свою фамилию. Недолго общался Грунин с майором-кадровиком — его судьба была уже решена. Двоих выпускников ХПВУ направили в средние города, а Грунину дали предписание в сельский район: ты, мол, парень из деревни, вот и продолжай пахать в сельской глубинке. Да и сама автобиография Алексея поспособствовала служить в сельской местности, а не в городе. Раз сам «деревня», вот и поезжай служить в деревню.

Грунин не пузырился, не возражал, он военный человек и перечить не положено было по уставу. Приказ начальника не обсуждается, а строго выполняется. Получай, Грунин, предписание и без задержки дуй туда, куда тебя направили. А что ты сельский парень — так это факт. В селе теперь тебе жить и работать, да верно и честно служить своим согражданам. Ты теперь одна частичка стражей правопорядка, блюститель законности, защитник интересов государства и прав граждан. Впереди у тебя, Грунин, большая и нелегкая милицейская дорога. Неизведанная путина, но очень интересная работа. Будет все у тебя лейтенант — как взлеты, так и падения, удачи и неудачи, но не огорчайся… Невольно пришли Грунину на ум известные многим строки:

Лейтенант Грунин не поднимался высоко по служебной лестнице, но и низко никогда не падал. С первых дней службы ясно было одно: милицейский хлеб будет трудным и горьким. Ни один честный милиционер, от рядового до генерала, даром хлеб не ел. Ни потому ли желающих служить в органах милиции было немного. Очередей в кадрах УВД тогда не было, людей в милицейском ведомстве не хватало. Упреки в адрес стражей правопорядка, что в милиции работают только те, кто не хочет работать на гражданке, — были совершенно безосновательны. К тему же, в милиции платили нищенскую зарплату. Личный состав органов внутренних дел вкалывал, как и многие в те времена, на одном энтузиазме.

Будучи верным присяге, лейтенант Грунин с первого и до последнего дня верно и честно служил своему народу. Ни звания, ни должности не вскружили голову офицеру-пограничнику. Лейтенант никогда не пресмыкался перед высшим начальством. Очень часто своим сослуживцам напоминал слова А. Грибоедова: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». И кое-кому из сослуживцев, «больных» подхалимажем, дословно цитировал А. Грибоедова: «Когда же надо подслужиться, и он сгибался вперегиб…». Но это будет все потом… А пока лейтенант Грунин получил направление, и теперь перед ним стояла одна задача: правильно сориентироваться и быстро добраться до работы и нового местожительства.

Распрощавшись с кадровиком, лейтенант Грунин поглубже положил в карман направление. А затем без всякого промедления открыл дверь кабинета и быстро сбежал по ступенькам лестницы на нижний этаж. Открыв парадную дверь, лейтенант Грунин взял курс в означенный район. Выходя из огромного серого здания УВД, немного поразмышлял про себя. Ощущение было таково, что теперь сия персона стала наполовину пограничником, а наполовину милиционером. Но судьба лейтенанта Грунина была конкретно определена. Его пограничная форма в скором времени станет достоянием шифоньерной вешалки.

Юноша, не разбирая сигналов светофора, перебежал с одной стороны улицы на другую и довольно быстро добрался до трамвайной остановки. Благо, что маршрут движения к месту службы хорошо разъяснил кадровик УВД. Теперь Алексей без всяких проблем добрался до Московского вокзала, а затем пригородным поездом (тогда электричек не было) выехал до станции, что находилась со стороны московского направления (плеча).

Было жаль Алексею, что не смог познакомиться сразу в тот день с таким замечательным городом. Слишком его поджимало время. Солнце находилось в зените, был уже полдень. Необходимо было спешить, чтобы вовремя добраться до указанной станции. В этот же день Грунину еще предстояло явиться на прием к начальнику райотдела милиции…

Пригородные поезда тогда ходили очень редко. Но уж если везет человеку сразу, то удача сопровождает его в течение всего дня. Ровно через два часа лейтенанта «встречала» небольшая провинциальная станция Сейма, что находится на территории Володарского района. Впервые военный офицер в пограничной форме сошел с перрона на сеймовскую землю. Здесь и началась его рабочая милицейская биография.

Искать долго райотдел милиции Грунину не пришлось. Это всем известное учреждение находилось вблизи станции. Сразу первый встречный житель поселка показал пальцем нужный дом, что находился в трехстах метрах от районного центра. Без всякого труда Грунин отыскал райотдел милиции. Это было деревянное двухэтажное здание, крытое железом. Над крышей возвышались кирпичные трубы. Отопление было автономное, печное. Несколько окон в ряд на первом и втором этажах расположились рядышком друг к другу. Здание было огорожено невысоким штакетником. В палисаднике еще цвели цветы. Вокруг дома не было ни соринки, ни пылинки. Чувствовалось, что в этом доме находился хороший хозяин. В здании была идеальная чистота. А второе здание милиции находилось за железнодорожным вокзалом, с северо-восточной стороны.

Но об этом Грунин узнает позже… Пока он попал в главное административное здание (главный милицейский штаб). Не обдумывая своих действий, Грунин с ходу направился в кабинет начальника милиции…