А. С. Пушкин (тогда времена были другие) дрался иначе. Он вышел со своим обидчиком на дуэль. Наш добрый молодец капитан Грунин тоже вышел на дуэль, только по современным законам дуэль была словесная.

Совсем немного оставалось сеймовскому сыщику дотянуть до пенсии. Капитан прослужил в органах более двух десятков лет. Но в те времена был еще возрастной потолок, который определялся в пятьдесят лет. А календарный срок службы составлял двадцать пять лет. И вот однажды как будто какой-то черт дернул Грунина. Он решил встретиться с самым высоким начальством области. Но начальники бывают разные. Одни из них с человеческой душой, а другие — черствые, надменные.

Трудно, очень трудно решался вопрос о переводе. И тут капитана Грунина поневоле свела судьба с полковником Зайцевым. Это был на редкость умный и очень корректный человек. В свои уже немолодые годы полковник выглядел как бравый строевой командир взвода. У него не было большого живота, или, как тогда говорили, — «соцнакопления». Полковник Зайцев был высокого роста, симпатичный на лицо и приятной наружности. Когда-то он работал в штабе Дзержинского УВД, а теперь перешел в УВД области. Не понаслышке Зайцев знал капитана Грунина, а поэтому по-человечески сочувствовал ему, искренне сожалел, что навсегда их ведомство покидал опытный и грамотный офицер. И все-таки, скрепя сердце, полковник подписал рапорт о переводе.

Зато начальник отдела кадров УВД Белкин упорствовал до конца. И тогда капитан Грунин ринулся аж к самому хозяину УВД Горьковской области. Эта «дуэль» происходила в кабинете генерала Ускова (фамилия изменена). В кабинете главного милиционера области и состоялся разговор с глазу на глаз Грунина с генералом. Видно, задолго еще до встречи заинтересованные лица ознакомили генерала с характеристикой возмутителя спокойствия в Сеймовской милиции.

Капитан Грунин прибыл на прием к начальнику УВД в форменной одежде и в строго установленное время. В коридорах, а также возле генеральского кабинета почему-то не было ни одной души. Вокруг стояла гробовая тишина. Вначале Грунин открыл первую дверь и, столкнувшись взглядом с секретарем, доложил о своем прибытии. Получив разрешение на вход в кабинет генерала, капитан вначале открыл одну дверь, а затем, очень быстро преодолев небольшое расстояние и воздушное пространство, чуть ли не лбом открыл вторую дверь. И, что называется, не вошел, а ввалился в большой рабочий кабинет самого высокого начальника УВД.

В огромном кабинете за высоким столом сидел только один человек в генеральской форме. Он, видно, уже поджидал Грунина. После взаимного приветствия, генерал показал на место, приглашая его присесть. Наконец-то они встретились, два разнополюсных мужика. Один — генерал, занимающий самую высокую должность в области на самом высоком милицейском Олимпе, а второй — так себе, капитан-инспектор, тянувший всю жизнь милицейскую лямку на черновой, рядовой работе. Словом, был в милицейском «улье» рабочей пчелой. Вот теперь судьбу этой рабочей пчелы о переводе должен был решить не завтра, а именно сегодня, — генерал Усков. Или инспектор получит согласие на перевод, или ему откажут. Другого запасного варианта не было. Но это касалось только инспектора, а у хозяина (генерала) был еще один запасной вариант. В четвертом отделе сидел у генерала Ускова свой родной по духу человек. Хотя в перспективе все делалось возможное, чтобы получилось так, как в той народной поговорке: чтобы и волки были сыты и овцы целы. Но об этой хитрой ловушке, расставленной милицейской плесенью, наш рассказ пойдет чуть позже. А пока генерал в своей высокомерной манере с надменным видом принял рабочий вид. Резко, отрывисто генерал Усков спросил:

— С чем пожаловали? Слушаю вас, капитан.

Было сразу очевидно, что кадровики уже дали полную информацию, а точнее говоря, дезинформацию на инспектора Грунина. Но человек в капитанской форме был не из робкого десятка. Совершенно спокойно он вступил в диалог с высоким чиновником абсолютно далеким от истины и проблем рядового сотрудника Грунина. Совершенно откровенно Грунин изложил свою позицию, а также свое видение в части укрытия преступлений. Позор не скроешь ни одной афганской звездой… Тяжелые последствия процентомании, а также убийство безвинного человека навечно оставили позорное пятно в истории Сеймовской милиции. Хотя эта черная лента протянулась не только по сеймовской земле, а по всем городам и весям России. Кто тогда мог услышать кричащего капитана? Именно в те застойные годы между человеком в генеральских погонах и мужественным капитаном развернулось боевое сражение за справедливость.

Перед генералом был поставлен один архиважный вопрос: очистить милицию от процентоманщиков и прочей милицейской плесени. Эта дуэль с генералом видно навсегда останется в памяти, и всегда в душе и сердце Грунина будет прокручиваться со слезами на глазах… По-барски развалившись в кресле, в своем огромном кабинете с кондиционерной установкой восседал лишь один человек. Генерал был хозяином не только своего ведомства, но и удельным князем всей Горьковской области.

Генералу не составляло большого труда раздавить, как букашку, любого рядового сотрудника. Даст ли сбой генеральская наковальня на этот раз? К счастью капитана Грунина, его пока не смогли перемолоть кадровые жернова. Не в силах оказались выполнить заказ сверху и другие подручные управленцы всех рангов. Что и говорить, крепкий, очень крепкий попался орешек. Грызут-грызут его начальники — и никак не разгрызут. Так и хочется сказать: ни в воде не тонет, ни в огне не горит…

Генерал Усков сперва засопел, как ежик, а потом фронтально с ходу попер на капитана Грунина. Забыл хозяин кабинета, что человек в капитанской форме не только его подчиненный, но депутат и председатель комиссии по социалистической законности на сеймовской земле. Посмотрели бы вы на генерала в эти минуты. Он буквально как мыльный пузырь надулся от злости, глаза налились кровью… Казалось, что еще минута, и ощетинившийся генерал ринется с кулаками на Грунина.

Усков словно ястреб сорвался со стула, вскочил как бешеный, и давай орать на весь кабинет. Не привык, видно, генерал слушать правду от своих подчиненных, а тут от какого-то рядового провинциала такая оплеуха. Да плюс еще такая накрутка о побирушной пьянке Сеймовской милиции. О ней еще раньше отдельной бумагой был проинформирован хозяин Управления внутренних дел. Да будь хоть немножечко совести у этого стража порядка, он сам бы, как говорили раньше, сделал оргвыводы. Но не того рода и племени был генерал. Интересный кульминационный момент наступил тогда, когда Усков, брызгая ядовитой слюной, надрывно орал:

— Кто ты? Кто ты, капитанишка? Завтра же выгоню из милиции!

Капитан Грунин тоже принял медвежью стойку, он не испугался хищного генеральского оскала, хотя, как знать, какая идея в порыве гнева могла прийти в голову разъяренному генералу. Прихлопнут в этом кабинете, как мышку в мышеловке, и потом доказывай, кто был прав, а кто виноват. Мертвого свидетеля не допросишь на предварительном следствии. И все-таки меры предосторожности в такой ситуации необходимы. Капитан Грунин тоже встал и буквально наповал сразил генерала своим прямым, кинжальным ответом:

— Нет, генерал!!! Не выгонишь, а только на пенсию проводишь!!

— Как на пенсию?! — брызгая слюной на Грунина, орал генерал.

— А так, — последовал незамедлительно ответ капитана. — У меня, — спокойным и ровным голосом отвечал доблестный сыщик, — уже исполнилось двадцать пять лет службы. — А поэтому еще раз повторяю, генерал, — вы капитана Грунина проводите только на пенсию.

В один миг горячий пыл слетел с генерала. Он тут же остудился и, то ли самому себе, то ли капитану Грунину запел совершенно другую песню.

— А кто же будет работать у нас?

И на этот вопрос незамедлительно ответил наш мужественный капитан.

— Это не мои уже, а ваши проблемы, генерал.

И вот что еще было сказано на прощание:

— Генерал Усков! Выгонять из милиции надо взяточников, процентоманщиков и всю прочую милицейскую падаль, а вы сами, оказывается, из той же шайки. До свидания, генерал! Ох! Нет, извините. Еще одну минуту…

Через несколько секунд на стол генерала лег рапорт Грунина о переводе.

— Подписывайте, генерал, а не то, — заявил строптивый капитан, — еду от вас прямо в Москву.

Хотя тут бесполезно было петушиться, не для красы же гласит народное изречение: «До Бога высоко, а до Москвы далеко». Но до генерала все-таки дошло, что он своим бестактным заявлением создал непростую ситуацию. Провожая из кабинета Грунина, генерал на прощание сказал:

— Идите, капитан, и подумайте о своем переводе, мы тоже подумаем…

При выходе за дверь кабинета, капитану в самом деле было о чем подумать… Вероятно, вот в таких светлых и роскошных кабинетах, где сидят генералы и «маршалы», вырастает милицейская падаль. И он не ошибся. Грунин, как пророк, попал в самое яблочке. История с министром МВД СССР и его замом, а также генералом Усковым уже известна… А вот как сложится жизнь и судьба капитана Грунина — покажет время…