Интерлюдия

6 декабря 1988 года. Ереван, ул. Налбандяна, здание КГБ Армянской ССР, кабинет председателя

За массивным столом из черного африканского дуба восседает солидный представительный мужчина в генеральском мундире. Благородная седина, темные густые брови, тяжелый волевой подбородок, властный пронзительный взгляд и крепкая подтянутая спортивная фигура без малейших признаков жира, придают ему царственный монументальный вид. Чувствуется порода, и это не образное преувеличение, Баграмянц — это старый княжеский род, получивший титул из рук российского императора еще в начале девятнадцатого века.

Советская власть благосклонно отнеслась к представителям старинного княжеского рода, и даже больше! Отец нынешнего председателя КГБ армянской ССР тоже занимал эту должность с 1960 по 1978 год. Восемнадцать лет подряд! (*исторический факт, фамилии изменены)

Шутки по поводу наследственности здесь не понимают, и с шутниками обходятся без сентиментальных соплей. Восток — дело тонкое, подобные традиции испокон веков в порядке вещей были и поэтому такое стечение обстоятельств никого не смущает.

Социализм здесь весьма специфический, хотя в принципе не особо отличается от грузинского или азербайджанского. Только клановость выше — сама республика меньше по размерам, поэтому родственные связи проявляются резче.

— Что там у тебя, выкладывай, — обратился «наследственный» генерал к заместителю, находящемуся здесь же.

— Сурен Георгиевич, третий отдел сообщает, что в последние дни появилось множество слухов о якобы скорой катастрофе с огромным количеством погибших.

— Только слухов нам не хватало, — раздраженно скривился генерал. — Кто распускает сплетни и распространяет установили?

— Так точно. Это было не сложно. За последние дни в Армению пришло несколько сотен писем из Азербайджана. С приблизительно одинаковым содержанием. В некоторых конвертах оказалась вырезка из газеты, где сообщается о каком-то пастухе, который предсказал землетрясение в ближайшие дни. Называет Спитак. И обещает десятки тысяч погибших, если не принять меры. Мы проверили по своим каналам. Газета издается в Лениноране. Формально талышскими активистами, но печатают их в райкомовской типографии. Похоже, их кто-то из комитета поддерживает. Может запросить подробную информацию у местной контрразведки или пограничников, они наверняка курируют эту самодеятельность.

— И все? — удивился обладатель генеральских погон. — Какой-то выживший из ума чабан так всех напугал, что в Армении народ возбудился и магазины начал опустошать вместе с полками?

— Товарищ генерал, может это провокация? Подарок от наших друзей-соседей. Чтобы дестабилизировать обстановку в республике. Уже сейчас наблюдаются серьезные перебои с продуктами и товарами первой необходимости. В том числе из-за возникшего ажиотажа и паники. Если в первые дни никто особо не обращал внимания на эти слухи, то на фоне огромных очередей и пустых витрин такие слухи начинают распространяться удивительно быстро и широко.

— Такая провокация имеет смысл, если только намечается что-то действительно важное. Через пару дней прогноз не сбудется и шумиха уляжется. Получается полная бессмыслица. Должна быть какая-то скрытая цель этой информационной атаки.

— По непроверенной информации, полученной от нашего источника в Народном фронте Азербайджана, там циркулируют слухи о возможном взрыве на Армянской АЭС. Наши эксперты и специалисты атомщики абсолютно точно это исключают. Но возможность диверсии существует.

Товарищ Баграмянц задумался.

— Что у нас в ближайшие дни ожидается?

Заместитель на секунду замер.

— Горбачев улетел с визитом в США.

Генерал произнес несколько витиеватых экспрессивных фраз на армянском, перевод которых можно опустить.

— Поднимай по тревоге личный состав. Предупреди пожарных и ГО, пусть срочно расконсервируют убежища. Аналитический отдел через два часа у меня в кабинете в полном составе. Пусть просчитают все варианты еще раз. От атомного взрыва до атаки боевиков на АЭС или сброшенной авиабомбы. Под особый контроль химические производства. Я — в ЦК к Аратюняну. Выполняй.

Конец интерлюдии

За день до землетрясения меня вызвали в штаб прямо с построения. При всем народе публично.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — вся моя хитрая конспирация накрылась медным тазом подумал я и ошибся.

Майор Жилинский, а кроме него моей персоной больше интересоваться некому, оказался хитрым и предусмотрительным. На мое недовольное бурчание, некоторую вольность общения в последнее время майор допускает, он лишь отмахнулся.

— Скажешь, что на тебя заявление из местной прокуратуры пришло. Писал объяснительную.

Логично. Секретных агентов и осведомителей публично перед строем к начальству не вызывают, а история с моим участием в армянском погроме уже расползлась по роте усилиями болтливого не в меру товарища Огнева.

— Скажи-ка любезный, откуда и от кого ты узнал о бензиновом трубопроводе. Из твоей тарабарщины ничего толком понять невозможно. Выкладывай подробности.

Ага, понятно. Начальство зашло в тупик в своих поисках расхитителей, и решило потрясти осведомителя на предмет дополнительных сведений. Ничего удивительного — трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если это вообще не кошка.

Виртуальных диверсантов и несунов может поймать только тот, кто их придумал, а в мои планы пока это не входит. Нельзя баловать начальство постоянными успехами и подарками — оно может и привыкнуть!

— Товарищ майор. Никак не могу назвать источник сведений. Товарищ мне доверяет, поэтому не могу назвать его имя. Это будет нечестно и непродуктивно, об этой установке знали буквально несколько человек, и малейший намек, что утечка пошла через него навсегда закроет этот канал ценной информации.

Двойник папаши Мюллера поморщился, слово ему подсунули хлорки вместо творога. С виду похоже, а по сути — несъедобно.

— Ты где слов таких нахватался? Канал, источник, утечка? Шпионских детективов обчитался? Сказал бы честно, что ничего больше не знаешь, а то наводишь тень на плетень.

На «слабо» меня в средней школе отучили реагировать, поэтому я тут же любезно соглашаюсь с начальством:

— Признаюсь. Ничего больше не узнал. Не получилось. С молодым никто по душам на серьезные темы говорить не хочет.

Товарищ Жилинский разочаровано вздохнул. Слишком наиграно, чтобы я поверил. Впрочем он и не старался меня убедить, зато зашел с другого бока.

— Надеюсь о вчерашних событиях в роте ты знаешь больше? Ты же в наряде вместе с ними был?

— Я спал, как убитый. В другом конце казармы, человек сто могут подтвердить этот факт. А что там непонятного, товарищ майор? Дагестанцы что-то не поделили с чечено-ингушами, и устроили драку, мы здесь причем?

— Забавное совпадение. Пару недель назад едва не случилась драка с участием тех же товарищей. И кто-то получил наряд вне очереди. Не находишь это странным?

— Особенности национального менталитета, наверное. Их лавашом не корми, дай подраться. Горные обычаи.

— Мента… Чего? — удивился майор

— Менталитета, товарищ майор. В психологии так называются характерные черты определенного народа или этноса.

Упс. Вылетело жаргонное словечко из будущего. Вот так и палятся попаданцы. С другой стороны, согласно собственноручно написанной автобиографии, которая хранится в личном деле, я интеллигент в первом поколении из семьи служащих, поэтому имею полное право щеголять умными словечками из Большой Советской энциклопедии. Там «менталитет» наверняка встречается.

— Алиби у тебя конечно замечательное, — усмехнулся майор. — Потерпевшие показали, что нападавших было не больше двух человек. А их было втрое больше. Как ты думаешь, кто способен на такой подвиг?

— Не могу знать. Дагестанцы — все, как на подбор, занимаются борьбой и вообще спортивные ребята. Там каждый второй разрядник.

Гражданин Жилинский хитро улыбнулся. Такое выражение лица я видел только у Чеширского кота, купившего мышеловку со скидкой и с готовой мышь внутри.

— Капитан Иванов считает по другому. Он сразу указал на одну единственную кандидатуру. Догадываешься чью?

Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу, покупая билеты у Кисы Воробьянинова на посещение одноименной пещеры.

С капитаном Ивановым получилась забавная и одновременно грустная история. Видимо я переоценил свои способности, загордился, зазнался и был грубо опущен на грешную землю.

Инсценировав физическую немощь и неумение подтягиваться, я выиграл для себя и своей компании две недели приятного отдыха на стадионе в сопровождении сержанта Сидоренко, тут же подкупленного и подмазанного лавашами с кефиром.

Первая неделя прошла замечательно, ее не смог испортить даже упитанный рядовой Лапшин, которого мы принялись дрессировать общими усилиями, благодаря чему наш жиртрест сильно похудел и смог подтянуться на два раза больше, чем изначально.

Но видимо я недооценил интуицию капитана Иванова, которых заподозрил что-то неладное, и решил устроить нам внеплановую проверку. Хотя теперь начинаю думать, что не без подсказки папаши Мюллера здесь обошлось.

В принципе ничего страшного, я рекомендовал подтянуться по семь-восемь раз — этого должно было хватить, чтобы продемонстрировать наши успехи, и не спалиться при этом.

Но капитан из комендантской роты тоже оказался не пальцем деланным, что подтверждает мою мысль, что ему заранее кто-то стуканул на нас.

Когда Леха, изображая предельное напряжение сил, тянул подбородок к перекладине в восьмой раз, этот хитрый гад с капитанскими погонами… со всей дури ткнул его авторучкой пониже спины! Леха от неожиданности взвился, забыв об «изнеможении» и чуть выпрыгнул на турник, изобразив нечто похожее на «выход силой».

Товарищ Иванов удовлетворенно констатировал, что мы — наглые обманщики и уклонисты, после чего решил выдать наказание «натурой», так сказать.

Для чего решил «проверить» наши бойцовские способности, вдруг мы его и здесь обманываем. На самом деле, капитан решил повалять нас мордами по песку в воспитательных целях, но его ждало жесткое разочарование.

Я вызвался первым, решив принять главный удар на себя. Однако поддаваться не стал. Судя по всему капитан злой как собака, что его провели какие-то молокососы, поэтому экзекуция ожидалась серьезная, а следом напрашивается еще и дисциплинарное поощрение на кухню или на «тумбочку».

Поэтому решил удивить и озадачить. Противник мне хорошо известен, еще по прошлой жизни, да и здесь успел увидеть несколько показательных боев в его исполнении, так что ничего серьезного не вижу. Для меня тогдашнего это был реально крутой авторитет и справиться с ним не смог бы при всем желании. Но сейчас за моими плечами более десяти лет занятий и тренировок, несколько реальных схваток, когда речь шла о спасении собственной шкуры. Сотни учебных боев с самыми разными противниками, в том числе весьма экзотическими. Профессионалом конечно не стал, но умение драться весьма пригодилось в бурные девяностые, да и потом тоже, если честно.

Товарищ Иванов в этом плане достаточно однобокий боец. Ни в коем случае не говорю, что это плохо: разнообразие стилей и приемов хорошо только на татами, а в реальности это тупиковый путь. Всего понемногу и все среднего уровня. Знал одного отмороженного товарища, который реально обладал тремя поставленными ударами всего и парой отработанных блоков. Но зато это были убийственные в прямом и переносном смысле приемы, особенно если бить первым, что он чаще всего и делал.

Но капитан — чистокровный самбист, вся ударная техника у него на уровне самоучки, причем учился скорее всего по книгам, и явно без хорошего сенсея.

Видел я здешний служебный самоучитель по рукопашному бою — без слез не взглянешь. Лучше саперной лопаткой пару ударов выучить — в десять раз эффективнее получится.

Обнажившись по пояс, я сразу лишил противника половины возможностей выполнить нормальных захват и бросок. Без кимоно это сделать не так просто, особенно для классического дзюдоиста или самбиста.

Бить в полную силу он тоже не может, все же это учебный поединок и без защитной экипировки, да и негоже капитану новобранца калечить.

В общем получился цирк и танцы на льду одновременно. Зацепить меня он не может, в атаку я не иду, и не поэтому не подставляюсь, только уклоняюсь и скачу аки горный козлик. Удары легко блокирую, они же не в полную силу. А пару раз даже подловил на противоходе, аккуратно приложив по неудачно подставленным рукам и ногам.

На ближней дистанции активно крутился, обрубая локтями и коленями любые попытки захвата, что оказалось полной неожиданностью для человека привыкшего к классическому самбо.

Минут десять я продержался, потом намеренно подставился под удар, смягчив его конечно же незаметно. После чего брякнулся на землю, изобразив конвульсии и что-то похожее на сцену из балета Лебединое озеро, изрядно озадачив товарища Иванова.

Видимо мое выступление его очень сильно удивило, протянув руку он помог подняться, поинтересовался все ли в порядке, и странно посмотрев на меня, отпустил всех. И даже без наказания.

Теперь ясно, чьи хитрые майорские погоны торчат за этой историей.

С другой стороны, прямых доказательств нет, а подозрения к делу не пришьешь.

Хотел бы особист меня прижать, давно бы это сделал. По всей видимости, это всего лишь очередная проверка на вшивость и стрессоустойчивость. Поэтому смело иду в отказ, мол, я не я и корова не моя!