Обычное январское хмурое утро. Градусов пятнадцать, тепло и сыро. Машины заправлены, загружены, ждем начальство и сразу в путь. В колонне четыре ЗИЛа, груз привычный — уголь, бревна, доски и стройматериалы.

Задача мне поставлена предельно четкая и конкретная. Никакой инициативы, минимум движений и обещаний, просто первый раз пообщаться, войти в контакт с объектом.

Удивляюсь, что товарищ Жилинский вообще согласился на эту авантюру, хотя если вдуматься, то место идеальное для вербовки и отслеживания транспортных потоков. Трасса здесь одна, хотя есть пара второстепенных дорог, но там асфальт не всюду, а ближе к горам вообще каменистая «грунтовка» и серпантин. К тому же, харчевня на этом направлении — единственное заведение общепита, до самой границы ни столовых, ни кафешек уже не будет, только в самой Астаре. Поэтому здесь любят останавливаться дальнобойщики, да и военные водители тоже.

Появился старлей, со скепсисом осмотрел меня, затем мой самодвижущийся аппарат, после чего отдал команду на выдвижение. В первую машину уселся прапор, лейтенант устроился в мою машину, по легенде — чтобы контролировать молодого неопытного водилу в его первом рейсе.

— Ну, что, боец невидимого фронта, трогай. Сильно не отставай, догонять тяжело потом будет.

В ответ я лишь хмыкнул насмешливо, правда тихонько и незаметно. Тоже мне учитель нашелся, сам небось за рулем и не сидел толком, а тут настоящий профессионал за баранку взялся.

Ехать пришлось недолго, через двадцать минут добрались до намеченного места для «поломки».

После этого все пошло наперекосяк, и мой прекрасный план развалился не начавшись. Случилась банальная вещь, стандартная для армии. Кто-то накосячил, кто-то недоглядел, кто-то забыл проконтролировать — и так далее в том же духе.

Я несколько раз напомнил особисту, что нужна будет жесткая сцепка для буксировки «поломанного» автомобиля. Майор наверняка передал это пожелание зампотеху, но тот скорее всего, посчитал, что это «само собой разумеется», и ни один придурок не пойдет в горы без этого девайса, представляющего из себя сваренный из труб «треугольник» с тремя проушинами для буксировки.

По закону подлости в этот раз сцепку благополучно забыли дома в родной части, и когда стали искать, чем тянуть мою колымагу до чайханы, то кроме троса ничего не нашлось. Самоубийц не нашлось. Тащить на веревке многотонный грузовик, доверху заполненный бревнами и углем, да по горам, да без тормозов — даже я не рискнул бы. Трос, максимум, нужен для того, чтобы «дернуть» заглохший или застрявший в грязи автомобиль, но никак не предназначен для движения по серпантину или под большим уклоном.

Старлей почесал затылок под фуражкой, да и махнул рукой — типа сам доедешь, когда мы скроемся из виду. Ему-то что? Он свою задачу выполнил, а мне теперь что делать?

Пришлось заводить колымагу и ползти своим ходом. В результате мое триумфальное появление рядом с дорожной забегаловкой прошло без нужных спецэффектов. Жалкие попытки изобразить рывки и дерганья глохнувшего двигателя не произвели должного впечатления.

Целый час я рылся в моторе, а рыбка не клюнула. Лишь один местный абориген вяло поинтересовался, что у меня в кузове, но ни уголь, ни бревна его не заинтересовали, сам же чайханщик так и не появился.

Видимо мои расчеты не годятся для этого времени года, Саликов здесь был в марте- апреле примерно. Может резидент не додумался своим умом еще до вербовки водителей, может политическая обстановка сейчас другая, может рожа у меня подозрительная, да и появление смазанным вышло, без должного антуража — поди проверь теперь, где просчет был.

С точки зрения особиста и такой результат можно считать положительным. Контрразведка, при всей своей важности и нужности, тоже в некотором роде бюрократическая организация. Успешные многоходовые операции, хитрые агентурные игры — это все прекрасно и увлекательно, но случаются они крайне редко, зато отчеты и сводки о проделанной работе требуется сдавать ежемесячно.

Поэтому товарищ майор аккуратно подошьет мой рапорт к делу, и с чистой совестью отчитается наверх, что проведена проверка одного из возможных каналов при вербовке. При должной фантазии и усидчивости такая папочка может легко разрастись до толщины первого тома «Войны и мира» и фигурировать в отчетах еще долгие месяцы, если не годы — никто ведь не мешает повторить проверку еще раз.

Первым делом я занялся двигателем, на обратном пути старлея не будет, он останется у себя на заставе, и меня некому будет прикрывать. Поэтому потребовалось привести мотор в нерабочее состояние уже по-настоящему. Естественно, ломать надо не до конца, а с возможностью быстрого ремонта — других свободных машин в автороте для меня нет, а возвращаться обратно в учебку — да ну нафиг! Подкрутил зазор клапанов, так что они стали стучать, как у паровоза, отрегулировал карбюратор так, что двигатель вообще перестал заводится, после чего успокоился и стал ждать у моря погоды.

По самым скромным подсчетам путь на восьмую заставу, туда и обратно займет часов пять, не считая пары часов на разгрузку. Если старшой догадается сообщить в часть, то «техничку» пришлют раньше, но есть сильные сомнения, что он будет так подставляться. Косяк-то его. Скорее всего, меня подцепят и уволокут в парк по возвращении, на обратном пути. При условии, что на заставе рассщедрятся и выделят сцепку, иначе придется ждать еще час, пока ее не привезут из части. Кормить же меня никто не собирался, обедать предполагалось на заставе, а ужинать дома в столовке. Теперь же вопрос прокорма встал во всей красе.

Наверное, это глупость и чистоплюйство, но брать деньги для себя лично у гражданина Казымова я посчитал недопустимым. Ладно одежда — она мне необходима для «прохождения миссии», но вымогать деньги для того, чтобы просто пожрать?! Стыдно как-то. Если бы афера с гвоздями удалась, то я бы наверняка взял бы свою долю. Это хоть и спекуляция, но деньги добыты моими усилиями. В Советском Союзе с быстрым и законным обогащением всегда проблемы были, поэтому все равно придется вынуждено ступить на скользкий путь когда-нибудь. Но к сожалению, в последний мой визит прибыль от скобяной аферы еще не поступила.

В результате мои денежные резервы упали до смехотворной суммы в два рубля ровно! Если учесть, что ни сигарет, ни тушенки в закромах не осталось, то совсем грустно получается. В обычной студенческой столовой можно за пятьдесят копеек пообедать, здесь же цены на порядок выше. Если память не изменяет, то одна порция мяса в горшочке уже больше рубля потянет.

Хоть майор и запретил мне проявлять инициативу, но голод — не тетка, поэтому решил заглянуть в чайхану, все равно больше делать нечего.

По случаю раннего утра народа немного. Парочка аксакалов на застекленной веранде, мирно играющие в «шиш-бешь», не снимая головных уборов, да сам хозяин за «барной стойкой». Придорожная кафешка дизайнерскими решениями не блещет, отделка моренным деревом, занавески не первой свежести, на столах серые застиранные скатерти, но по нынешним временам это вполне нормальным считается. Главное, что кормят вкусно, поэтому посетителей хватает.

— Салам элейкум, уважаемый. Кофе у вас делают?

Чайханщик ощутимо напрягся, словно моя физиономия ему знакома и не слишком приятна. Но этого в принципе быть не может, поэтому такая странная реакция меня удивляет.

— Кофе индийский, растворимый.

— Бррр, — вслух, конечно этого не говорю, здесь даже эта индийская бурда является дефицитом. — Если только фраппе из нее сделать? В Анапе в прошлом году пробовал. Могу рецепт рассказать. Смешайте в стакане 1 чайную ложку растворимого кофе, 1 чайную ложку сахара и 2 столовых ложки воды. Взбейте в пену, добавьте 2–3 кусочка льда, залейте холодным молоком доверху. Подавайте с соломинкой.

По всем моим прикидкам, такой рецепт не мог не заинтересовать ушлого пройдоху, а других здесь не бывает, не выживают. «Фрапе» можно по рублю за стакан торговать, и желающих попробовать экзотику будет хоть отбавляй. Миксер для коктейлей у него есть, трубочки тоже. Золотое дно, а не рецепт. Однако не зашло.

— Тогда чай.

Кроме застекленной веранды, есть еще общий зал, который пустует по причине раннего утра. Здесь я и уселся в уголке, лицом ко входу, чтобы контролировать входящих. Есть ощущение какой-то неправильности и нелогичности происходящего. Не должен заведующий столовой так реагировать на мое появление, обычно он всегда улыбался и болтал без остановки. А неправильность для меня сейчас синоним опасности, поэтому и страхуюсь от случайностей. Хотя что мне может сделать румяный толстячок ростом «метр пятьдесят в кепке»?

Мои размышления прерывает появление хозяина с подносом, на котором покоится заварочный чайник, розетка с колотым сахаром и стакан с бюдцем. Негусто, если честно.

— Как к вам обращаться, уважаемый?

— Рафик, — почему-то простой вопрос заставил его дернутся.

— Уважаемый Рафик, у меня в кузове есть кое-какой груз, никому не надо случайно подешевле? Доски, бревна, уголь?

Майор категорически запретил мне проявлять инициативу, но в данный момент наши интересы несколько расходятся. Это его устроит любой результат, у меня другого шанса может уже не быть, поэтому нужен успех любой ценой, а победителей не судят.

И снова ответная реакция неадекватная, Рафик непонимающее смотрит на меня, словно я предложил ему решить тригонометрическое уравнение в уме.

— Денег нет, может кто купит? Совсем дешево отдам! — разжевываю предложение еще дальше.

Хозяин кафе смотрит на меня, как баран на новые ворота, такое ощущение, что он не понимает смысл сказанного, или тормозит всерьез.

В конце-концов, мне надоело изображать голубого воришку, пытающегося продать казенное имущество, и я решил похулиганить немного. Чисто от скуки и разочарования — ибо такое «удачное» утро кого хочешь доведет до точки кипения.

— Уважаемый Рафик, раскажи-ка мне любезный, хорошо ли тебе платит турецкая разведка?

Обвиненный в госизмене, облегченно вздохнул, я бы даже сказал, радостоно:

— Зачем цирк делать? Сразу сказал нельзя была? Не надо сюда военный форма приходить, что обо мне люди подумать? И рано зачем, всего два дня. Так быстро я не успевать много узнать.