ПАРТИЕЦ

 — член коммунистической партии.

Появление в 20-х годах слова П. было связано с усилением социального расслоения в СССР. К официально признанным сословиям советского общества — преданным режиму рабочим, сочувствующим ему батракам, отчужденным и недовольным крестьянам, враждебному духовенству — добавилась привилегированная надстройка нового правящего класса — члены партии, "партийцы".

Выражая как будто одно и то же понятие, П. и "член партии" не вполне адекватны по значению. П. в 20—30-е годы означало не только членство, но и нечто большее — принадлежность к "избранным", свидетельство благонадежности человека.

В ходе развития советского общества отношение к П. меняется: по мере того, как партия становится все более массовой, из нее выделяется правящий класс, образующий особую, замкнутую группу. В результате рядовой П. теряет свое привилегированное положение, а слово — первоначальную окраску; оно начинает обозначать всего лишь принадлежность к коммунистической партии. Постепенно П. вытесняется из лексикона словосочетанием "член партии" и сохраняется лишь в пропагандистском обращении.

Членство в коммунистической партии само по себе еще не вводит человека в правящий круг, не дает ему ни благ, ни привилегий, хотя и служит известным свидетельством лояльности режиму. Многие члены коммунистической партии столь же бесправны, как и советские граждане вне ее.

Разные обстоятельства приводят их в эту организацию. Одни попали в нее в соответствии с планом, спускаемым партийным руководством: было предписано принять в ряды партии некоторое количество "передовых трудящихся" — и определенному числу рабочих, крестьян и интеллигентов просто предложили подать заявление о приеме. Отказаться от вступления в партию практически невозможно, тут же возникнет вопрос: почему? Если человек не сможет дать вразумительный ответ, он на многие годы потеряет доверие властей, а вместе с ним — и спокойную жизнь. И советские люди вынуждены вступать в партию, зная, что их ждет: долгие часы сидения на собраниях, обязательные для члена партии общественные нагрузки, членские взносы.

Другая категория людей рекрутируется в партию в соответствии со своим служебным положением. Каждая руководящая должность в СССР жестко привязана к определенной ступени партийной иерархии: министру надлежит быть членом (или кандидатом) ЦК партии; начальнику крупного управления или треста — членом городского или районного комитета; главному инженеру, ведущему конструктору, видному ученому — как минимум, членом партии. И не для того, чтобы сделать карьеру (хотя принадлежность к партии есть непременное ее условие), а просто чтобы удержаться на месте.

Есть, разумеется, и немало людей, которые вступают в партию, движимые честолюбием, надеждой продвинуться и т. п. Очень скоро они убеждаются, что членство в партии вовсе не служит пропуском в советское высшее общество. Должны пройти годы, прежде чем человеку удается зарекомендовать себя соответствующим образом. Лишь тогда шлагбаум, отделяющий массу от господствующего класса, может чуть-чуть приподняться.

Таким образом, партия оказывается своеобразным чистилищем, через которое советскому человеку надлежит пройти, чтобы получить возможность сделать карьеру. Но для этого ему придется отказаться от собственного мнения и самостоятельных суждений, усвоив беспринципность и цинизм.

ПРИМЕРЫ:

"Самокритично обсуждали партийцы вопросы организационно-партийной работы", ("Партийная жизнь", 1983, № 21, с. 43.)

"…для того, чтобы на деле быть активным идейным борцом партии, каждому партийцу нужно настойчиво повышать свой политический уровень…" ("Партийная жизнь", 1983, № 22, с. 12.)

"В ленинградском производственном объединении "Звезда" можно часто видеть рядом двух партийцев". ("Партийная жизнь", 1983, № 23, с. 6.)

 

ПАРТИЙНОСТЬ

— принцип классовой обусловленности научных теорий и художественного творчества.

Используется для обоснования и утверждения коммунистического руководства и марксистской направленности мировоззрения, духовной и политической жизни.

Понятие П., выдвинутое Лениным в 1905 в статье "Партийная организация и партийная литература", вначале применялось только для оценки пропагандистской литературы. Требовалось, чтобы она была подконтрольна партийным организациям и сохраняла верность партийной программе (Ленин. Собр. соч., т. 16, с. 293). После октябрьского переворота концепция классовой и идейной тенденциозности (детерминированности) была перенесена на все искусство — современное и прошлое, пока не стала трактоваться (1932 г. — статья А. Луначарского "Ленин и литературоведение") как универсальный критерий оценки любых социальных явлений.

П. требует, чтобы человек воспринимал и оценивал действительность через призму коммунистических идеалов и интересов коммунистической партии. В "витрине" П. мир предстает не таким, как он есть — многообразным и противоречивым, а в том виде, как он видится коммунистам — лишенным свободы и духовного поиска. Создается система мифов: человек замыкается в мире особых реальностей, выраженных в партийных лозунгах, происходит стерилизация нравственных ценностей. Социальные явления, лежащие вне этих рамок, ему неизвестны и непонятны — они не укладываются в систему.

Объективно — вне коммунистического мировосприятия — П. не существует. Однако в Советском Союзе она действительнее реальности и действует в самых различных сферах жизни советского общества через отработанные идеологические рефлексы.

В науке, например, П. привела к тому, что о ценности исследовательской работы стали судить не по умению поставить опыты и осмыслить их результаты, не по смелости выдвинутых в ней гипотез и обоснованности прогнозов, а исключительно по соответствию ее выводов канонам марксистского учения.

П. широко вошла в общественное обращение для объяснения и оправдания репрессий. Борьба за П. в биологической науке, развернувшаяся в Советском Союзе после второй мировой войны, привела к разгрому многих исследовательских учреждений и изгнанию из них крупнейших ученых. Опустошения во имя П. затронули все области знания: политэкономию, психологию, историю, социологию. Менее заметны они были в физике, где военные соображения вынудили власти предоставить ученым-естествоиспытателям некоторую свободу эксперимента. Но и здесь П. вела войну, обвиняя в идеализме теорию относительности, квантовую физику и кибернетику, объявленную вообще буржуазной наукой.

Экстраполяция П. на художественное творчество привела к появлению сложной системы идеологических запретов. Правда в искусстве была отчуждена и противопоставлена истине. Было объявлено, что истина отражает единичные, случайные факты жизни, тогда как правда — дает их целостное и полное ("типическое") изображение. Иначе говоря, правдой становится истина, возведенная в ранг коммунистической идеи. На деле правдой провозглашается только то, что признано таковой в передовых статьях газеты "Правда"; все, чего в них нет, не более чем мелкие истины.

В результате такого сугубо утилитарного подхода к искусству, механического перенесения в эстетику категорий догматического материализма художественное творчество стало рассматриваться как участок партийной работы. Сообразно со спецификой для него были выработаны определенные правила — "законы" социалистического реализма. Вне этих правил, а стало быть, за пределами официального искусства, оказались структурный анализ, интимная лирика, сатира, абстрактная живопись и конкретная музыка…

Произведения многих блестящих советских художников, пытавшихся мыслить вне категории П., были осуждены, преданы забвению и растоптаны. Среди жертв П., принужденных к изгнанию или молчанию — Ахматова, Цветаева, Зощенко, Пастернак, Солженицын и сотни других, известных всему миру живописцев, поэтов, писателей, режиссеров, музыкантов.

Требование П. лишает художника в Советском Союзе права на индивидуальность, оставляя ему единственный выбор: служить (вернее — прислуживать) партии или отказаться от творчества. И советские писатели, спасаясь от "партизации" их творчества, уходят в жанры, где воздействие партийно-правительственных директив как будто менее ощущается — в переводы, национальный эпос, фольклор. Но тщетно: история в советском искусстве имеет право на существование только как повернутое в прошлое коммунистическое настоящее. За этим "бдительно" следят сотни советских организаций и, прежде всего, — отделы идеологии и науки ЦК. Без их одобрения и рекомендации ни одно произведение в Советском Союзе не будет напечатано, ни один спектакль (симфония, опера, фильм) не выйдет в свет.

Основная идея П. — утверждение права партии руководить общественной деятельностью в любых ее формах: политической, производственной, интеллектуально-художественной. В международной жизни этот принцип выразился в универсализации опыта Октябрьской революции. Догматизация этого опыта, насильственное насаждение его в государствах Восточной Европы (в странах с другой, чем Россия, социальной структурой и с иным историческим опытом) привели к массовым судебным процессам (Костова — в Болгарии, Гомулки — в Польше, Райка — в Венгрии, Патраскяну — в Румынии, Сланского — в Чехословакии) и к чудовищному экономическому развалу.

П. в политике выразилась в отлучении от коммунизма Югославии — ее руководители были объявлены фашистами. Во имя сохранения и святости постулатов П. Брежнев в 1968 г. танками давил чехословацких коммунистов, искавших для своей страны собственную "модель социализма", а спустя десять лет вторгся в Афганистан, принуждая государство, находившееся вне социалистического лагеря, принять нормы советской политической жизни.

П., таким образом, есть диктатура коммунистической партии в действии. Диктатура, охватывающая все сферы жизни и проводимая любыми средствами.

ПРИМЕРЫ:

"Эта победа — результат утверждения и развития демократических принципов партийной и государственной жизни; значительной перестройки идеологической работы на основе принципов партийности, классовости, научности, гласности…". ("Агитатор", 1983, № 14, с. 12.)

"Партия талант ценит. Но ни в коей мере этот талант не должен поступаться ленинскими принципами партийности и народности литературы". ("Партийная жизнь", 1983, № 17, с. 64.)

"Материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы". (В. И. Ленин. (Собр. соч. 4-е изд., т. 1, ее. 380–381)

 

ПАРТИЙНЫЙ РАБОТНИК

 — сотрудник одного из многочисленных руководящих учреждений коммунистической партии (от районного комитета до центрального).

ВСоветском Союзе действует широкая и разветвленная система учебных заведений, готовящих специалистов по партийной работе. Для партийных работников союзного масштаба — высшая партийная школа и Академия общественных наук в Москве, для партийных работников местного значения — партийные школы в республиках. На партийную работу рекрутируются также выпускники университетов и школ КГБ и МВД, Дипломатической академии и Института внешней торговли.

Партийная работа — самый надежный способ сделать в Советском Союзе карьеру. Перед партийным работником раскрываются чрезвычайно широкие перспективы. Ему обеспечены высокая зарплата, многие права и привилегии. И при этом гарантирована возможность перейти со временем в любую другую сферу — дипломатическую, экономическую и т. д. Конвертируемый курс партийного работника очень высок: инструктор райкома котируется на уровне управляющего крупным главком, горкома — имеет хорошие шансы стать заместителем министра.

Подобная передислокация имеет ряд достоинств, но связана с определенными издержками. Скажем, приближение к сфере производства (а стало быть, к материальным благам и источникам перераспределения подпольного капитала) дает бывшему П. р. возможность очень быстро разбогатеть. Однако — оборотная сторона медали — человек оказывается вне привилегированной партийной касты. Это значит, что он вынужден заниматься конкретным делом и за что-то отвечать.

Правда, если он сумел сохранить, старые связи, у него всегда будет шанс, что при очередной раскладке номенклатуры его вспомнят и вернут в партаппарат. Перейдя на следующий виток спирали (например, став инструктором ЦК), он может вновь проситься на "самостоятельную" партийную работу. И тогда его ждет уже секретарство в обкоме партии. Секретарь же обкома — партийная элита. А это предполагает и членство в ЦК, и депутатство в Верховном совете. Сумеет секретарь обкома (горкома) представить работу вверенного ему участка в нужном свете, проявит исполнительность, научится предугадывать "высокие" желания — его ждет большая карьера. Из удельного князька, генерал-губернатора области, он всплывет в подмонархи — заведующего отделом или даже секретаря ЦК. А там уж, если не увязнет в рискованных интригах, дорастет когда-нибудь и до члена Политбюро. А это в некотором смысле прижизненное бессмертие: титул вождя, портреты на демонстрациях, почетный президиум, долго не смолкающие, переходящие в овацию аплодисменты…

Конечно, это всего лишь схема движения, абстрагированная от частностей. Нередко именно частности — неумение или неспособность сработаться с начальством, определенная политическая конъюнктура — сбрасывают партийного работника с партийных подмостков в безвестность.

И те из инструкторов ЦК, кто поумнее, не хотят искушать судьбу. Наученные ошибками коллег, они решают сойти с партийной карусели. К этому шагу обычно готовятся долго и тщательно. Используя бесконтрольную власть и неограниченные права, инструктор обзаводится кандидатской, а затем и докторской степенью. И выждав, пока откроется добротная вакансия, он становится директором крупного научно-исследовательского института.

Через некоторое время срабатывает очередь (и старые партийные связи), и новоиспеченный деятель науки становится членом Академии наук СССР. Это уже само по себе достаточно хорошо, но не исключено, что академика, выросшего на партийной работе, вновь призовут в ЦК. В этом случае самое меньшее, что его ждет, — заведование отделом или секретарство… Таковы некоторые комбинации пасьянса, выводящего партработника на вершины власти.

Партийная карьера обычно привлекает людей, не умеющих и не любящих работать систематически. Кадры партийных работников всех уровней рекрутируются из дилетантов — дипломы чаще всего прикрывают невежество. В эту среду устремляются неудавшиеся инженеры, бесталанные журналисты, несостоявшиеся ученые. И дело тут не только в исходных качествах человеческого материала, как бы специально скроенного для партийной работы, но в особенностях самого процесса вхождения в партократию. Она открывает свои двери только тем, кто готов отказаться от профессиональных навыков во имя партийных.

Разумеется, может случиться, что секретарем местной комсомольской или партийной организации станет неплохой специалист. Но специфика партийной работы в том и состоит, что она отчуждает человека от функций специалиста. С того момента, как человека назначают П. р., все его внимание и активность начинают вращаться вокруг одного стержня — лозунгов и призывов. Он всегда должен пребывать в состоянии нездоровой активности; постоянно к чему-то призывать, за что-то неизменно бороться, кого-то убеждать и разоблачать, выступать как можно чаще, пережевывая передовицы газет, правительственные постановления, партийные инструкции.

У партийного работника невысокого ранга, загнанного в текучку, постоянно мчащегося с одного совещания на другое, просто нет времени углублять образование. Даже неплохой специалист постепенно дисквалифицируется и через несколько лет уже держится за партийную работу как за единственную возможность утвердить себя в обществе. Если он сорвется тут, путь назад — в производство, в науку и т. д. — будет мучительным и трудным. То, чему он учился, забылось, пока он переползал с одной партийной ступеньки на другую; его место давно занято. Таким образом, он готов на все, чтобы не выпасть из системы, из круга партократии. Очень скоро он убеждается, как важно для этого не высказывать сколько-нибудь самостоятельных мыслей, жертвовать принципами во имя директив, убеждениями — ради циркуляров.

В результате все, что составляет суть и ценность человеческой личности, теряется — и должно быть потеряно — на пути к власти. Но человеческая личность, как и природа, не терпит пустоты. П. р. тешит свое тщеславие тем, что ему еще доступно — партийной карьерой. В жертву ей приносятся остатки чести и совести. И когда П. р. наконец вырастает до уровня, на котором принимаются решения, уровня, определяющего жизнь других людей, он уже закаменел в эгоцентризме. Теперь он просто не в состоянии здраво воспринимать и верно оценивать все, что находится за пределами его честолюбивых устремлений. Ум его полностью поглощен интригами, попытками сохранить иллюзорное равновесие в системе ниже- и вышестоящих. Он вынужден постоянно балансировать, чтобы что-то не упустить, не сделать ложного шага. Все его мысли и чувства заняты карьерой. Что касается желудка, то к его услугам особые магазины. Так что об обычной жизни он судит лишь по обрывкам воспоминаний да по фальшивым статьям в газетах. Если вдруг к нему проникает истинная информация, он торопится избавиться от нее как можно скорее и решительнее, ибо она может привести к пробуждению совести. В системе социальных переменных, в которых вращается П. р., это чревато опасностями.

Вот почему надо крайне осторожно относиться к возможности пробуждения личности П. р. Апелляции к добру, справедливости, ссылки на нищету и страдания народа, даже национальные мотивы — все это обычно не действует. В понимании П. р. эти категории бессмысленны и опасны, потому что его логика — это логика человека, руководствующегося совсем иными соображениями, опирающегося не на разум и даже не на здравый смысл, а на иррациональные критерии марксистско-ленинской философии.

От малости знаний и узости кругозора П. р., до предела самонадеян. Единственный авторитет для него (кроме, разумеется, "мнения" начальства) его собственное "Я". Он вовсе неподотчетен общественному мнению, поскольку такой категории в СССР не существует. Его характер и его мотивы — единственное, от чего зависят человеческие судьбы. В Советском Союзе только П. р. решает, все остальные сидят в зале или стоят за кулисами, как в театре одного актера. Он — ведущий, прочие — масса. Неудивительно, что в этих условиях политика часто превращается в психологию, а общественные процессы — в нечто иррациональное, определяемое непредсказуемыми побуждениями одной личности или нескольких личностей сходного облика.

Рядовому П. р. надлежит походить на бакланов, которых используют при ловле рыбы. Вокруг шеи птицы завязывается веревка, позволяющая ей дышать, но мешающая заглатывать рыбу. Понятно, что птица послушно приносит добычу в лодку хозяина. Время от времени, в часы кормления, веревку на шее ослабляют, и тогда баклан может захватить рыбку-другую для себя.

Вышестоящие инстанции с пониманием относятся к тому, что партфункционер иногда отхватывает кусок социального пирога, который по положению для него велик — солидную взятку, например. Строго говоря, это даже похвально: П. р., не берущий взяток, подозрителен. В принципе это ему простят, но при условии, что он будет соблюдать священное и незыблемое правило: питаясь и кормясь из двух рук — коммунистической олигархии и черного бизнеса, — он должен быть предан лишь одному господину — коммунистической олигархии. Ее он должен боготворить, ей подчиняться безоговорочно. Вопреки расхожим представлениям, принадлежность человека к партократии не означает, что он обязан неукоснительно исполнять каждое указание. Главное, чтобы при решении любого вопроса он исходил из интересов сохранения власти элиты.

Одна из важнейших особенностей партийной работы — постоянное накопление привилегий, которые уже сами по себе способствуют усилению власти. Иначе говоря, власть обладает кумулятивным действием: чем большей властью располагает человек, тем больше у него возможностей ее расширить.

Власть и тяга к власти составляют сущность партийной деятельности. Принципы, убеждения, идеи — всем этим П. р. может легко поступиться — и поступается, когда возникает надобность. Отрекаясь же от власти, он отрекается от самого себя, теряет все и низводится на самое дно социальной жизни. В этой смысле коммунисты — не хозяева собственных решений, задача сохранения власти диктует им мотивы и поведение.

Легко заметить, что такая система социальной иерархии очень напоминает монархию, но монархию непросвещенную, абсолютную, ведь независимостью в СССР не обладает никто. Лишены ее и представители правящего класса: они скованы друг с другом прочной цепью круговой поруки и вместе противостоят враждебному окружению народа.

ПРИМЕРЫ:

"Было послано в деревню на помощь колхозам 17 тысяч партийных работников для работы в политотделах". (История ВКП(б). Краткий курс. Госполитиздат, 1950, с. 303-)

"Общение с трудящимися, отмечал Л. И. Брежнев, обогащает партийного работника, укрепляет его связь с жизнью, помогает, как говорят, из первых рук узнавать замыслы, интересы, нужды людей". ("Коммунист", 1980, № 17, с. 24.)

"Женщина — министр, женщина — космонавт, женщина — депутат, директор, руководитель, партийный работник". ("Бакинский рабочий", 28 февраля 1984, с. 3.)

 

ПАРТИЯ

— коммунистическая партия Советского Союза.

В этом значении слово стало использоваться с тех пор, как были ликвидированы все другие партии, сушествовавшие в России в первые годы прихода большевиков к власти. Естественно, что с установлением в СССР однопартийной системы отпала надобность называть советскую компартию "коммунистическая партия", "большевистская партия" или "партия нового типа".

В процессе формирования советского языка из него постепенно вытеснялись все другие значения слова П. ("группа людей, собранных вместе", "определенное количество товара", "игра в шахматы", "отдельно выписанная роль в оркестровом или оперном произведении", "женитьба" и т. д.) Теперь они выявляются только в контексте: шахматная партия, оркестровая партия, партия товаров и пр. Отдельно или вне контекста П. обрела только один смысл — КПСС. Это не случайно: советская пропаганда стремится элиминировать из сознания народа самую мысль о том, что в Советском Союзе могут существовать (или когда-то существовали) другие партии, что КПСС — лишь одна из возможных политических альтернатив.

В Советском Союзе П., затем ее аппарат и, наконец, руководители присвоили себе право решать все социальные проблемы без трудящихся и против трудящихся.

КПСС — действительно правящая партия нового типа. Она функционирует в СССР по законам подполья, сохраняя организационные формы, выработанные еще Лениным для нелегальной политической организации слаборазвитой страны, только начавшей освобождаться от оков самодержавия. П. и сейчас напоминает масонскую ложу, действующую на основе тайных инструкций — "закрытых писем", постановлений и распоряжений, "не подлежащих оглашению" и имеющих куда большее значение, чем законодательство.

Совершенно необычно и пропагандистское оформление П. В сознание советских людей ежечасно вбивается идея о единстве П. и народа, их неразрывной связи; средства массовой информации без конца повторяют, что П. бесконечно близка духовным устремлениям населения. При такой интенсивной обработке действительно нет необходимости объяснять, что речь идет о компартии.

Полное наименование — "Коммунистическая партия Советского Союза" — встречается главным образом в официальных документах. Напротив, замена полного титула нарочито простым П. придает слову некоторую интимность, которая призвана стимулировать у советских людей любовь и преданность своей "родной" П. Это отнюдь не мешает постоянно подчеркивать особое место П. в жизни государства и общества, ее руководящую роль, и неограниченную власть.

Чтобы обосновать противоречащее конституции полновластие КПСС, пропаганда насаждает культ П. Ей приписывается особое значение в жизни России и всего человечества. Октябрьский переворот представляется событием космических масштабов, результатом огромного опыта, большого и сложного боевого пути, пройденного П. Смена режима в России объявляется следствием мудрой и дальновидной политики П.; разгром оппозиции — историческим достижением П. Победа в войне с фашизмом приписывается почти исключительно П., ее могучей организующей и мобилизующей деятельности; превращение отсталого государства, каким изображается царская Россия, в великую державу, тоже, конечно, связывается с великой и мудрой П., бесконечно преданной интересам народа.

О П. говорится исключительно в превосходной степени. Это она обеспечивает мир во всем мире, владеет тайной глубокого понимания объективных законов развития природы и общества. П. отождествляется со всем положительным, что сделано, делается или может быть сделано в будущем. Характерно, что при этом подчеркиваются такие необычные для П. качества, как всезнание, всевидение, всемогущество. П. наделяется "животворной" силой, особыми нравственными свойствами. Она передовая, ведущая, правдивая, требовательная, самоотверженная, железная, закаленная в боях. Ореол сверхъестественности предполагает, что граждане государства должны не просто уважать или любить, а именно боготворить П. Отсюда такие эпитеты, как "любимая", "родная", "дорогая".

В советском понимании П. — нечто, далеко выходящее за рамки политической организации. Она — сила, стоящая над обществом. Только она обладает монополией абсолютного знания истины.

П. не идентифицируется с ее членами и даже лидерами. Люди, составляющие партию, в том числе и вожди, приходят и уходят, они могут допускать просчеты и ошибки, а иногда преступления, но П. вечна, она не ошибается, ибо П. — феномен высшего, божественного порядка, абсолютный разум — "ум, честь и совесть нашей эпохи".

Поскольку П. есть высшее выражение мудрости, добра и справедливости, то и на ее руководителей падает отблеск ее божественных добродетелей. Им гарантирована правота, историческая прозорливость; им, как и П., известны пути развития человечества.

С возникновением советского режима религия была объявлена опиумом народа. Бог был свергнут и повергнут, а с ним уничтожена и вера в сверхъестественные силы. Казалось, наступила эра материализма и управления обществом на основе объективных законов, без всякого участия чудес. Ничего подобного. Коммунистическая система очень скоро убедилась в своей полной неспособности управлять человеком без "опиума". Потребовался новый абсолют, который освящал бы власть и методы ее правления. Новой теократии, враждебной всему человеческому в человеке, был необходим культ, обосновывающий ее претензии на руководство. Центральной фигурой этого культа, его верховным божеством и стала П. Когда культ П. оказался недостаточным, он был заменен культом ее вождя — Сталина.

Но при всем старании советской пропаганды вскоре обнаружилось, что без П., без выступающего от ее имени колоссального аппарата (партийного, чекистского, военного — в зависимости от политических зигзагов коммунистической истории) управлять тоталитарным государством никакая личность не в состоянии. За Сталиным всегда стояла мистическая тень П., и Сталин мог стать Сталиным лишь потому, что партийная идеология создавала в советском обществе людей — целый класс — со сталинскими социальными инстинктами. Культ личности Сталина оказался, в сущности, формой безличного культа П. И необходимость освящения власти тех, кто пришел на смену ему, заставила вновь возродить культ П.

Правда, новые советские правители стали осторожнее. Допуская, что отдельные руководители (они говорили: "личности") могут ошибаться. Поэтому решено было направить народную веру на нечто безликое, но всесильное — П., воплощением которой и являются они, руководители.

Так в Советском Союзе был заложен фундамент новой религии, заменившей веру в потусторонний мир верой в П., которая творит сверхъестественное в мире реального ("мы рождены, чтобы сказку сделать былью", — как поется в советской песне). В этой религии появилась и своя "непорочная" троица — Маркс, Энгельс, Ленин, книги которых были признаны библией П.

Освященные величием этой "троицы" и ее учением, приходили к власти "апостолы" — Хрущев, Брежнев, Андропов и совсем недавно Черненко: служащих им "ангелов" представлял разветвленный и развращенный партаппарат. Незаполненным местом в коммунистической религии остается пока только преисподняя. Коммунистические руководители никак не могут решить, отдать ли ее "грешному" Сталину, вообще ли изъять из вероучения, как несоответствующую марксистским представлениям, или сохранить в устрашение будущим вождям.

В отличие от христианских апостолов, новым, коммунистическим, ничто человеческое не чуждо. Им дозволено совершать ошибки и преступления, П. всегда выступит в роли их спасителя и укрывателя. Нетрудно видеть, что в новой "религии" марксизм уподоблен старому завету, ленинизм — новому, а оба вместе объявлены "великим достижением человеческого духа". П. — наследница "троицы" — наделена высшей мудростью и выступает как выразитель интересов и чаяний трудящихся, т. е. той части человечества, которая якобы стремится вырваться из дьявольской власти капитала и вступить в божественное царство коммунизма.

С первых же дней прихода П. к власти у нее появились своя инквизиция и свои инквизиторы: КГБ и гебисты (раньше — ЧК и чекисты) и свои миссионеры — идеологи, которым доверено решать, что правильно, а что нет в мыслях и действиях советских людей. За ними, как когда-то за отцами церкви, закреплено право осуждения, отлучения и расправы.

Согласно уставу П., из ее рядов можно выйти. Однако добровольное членство в П. — фикция. Уход из партии — преступление, влекущее за собой гражданскую казнь, а затем и изгнание из общества. Тем самым страшный грех становится смертным грехом.

Право решать кому быть (и не быть) в государстве у власти принадлежит II. Это право реализуется с помощью "чисток": за неполные 70 лет пребывания КПСС в Кремле из нее были изгнаны миллионы членов — в десятки раз больше, чем она насчитывала в канун октябрьского переворота.

П. создала и свои "храмы". Богатейшие и наиболее заметные здания в СССР — партийные комитеты. Самый почитаемый ее алтарь — ленинский мавзолей в самом центре советской столицы. На поклонение сюда ежедневно стекаются десятки тысяч обманутых (а чаще просто любопытных и скучающих) советских людей.

Любовь к П., преданность ей и преклонение перед нею — излюбленная тема советской пропаганды, ловко сочетающей восторги перед П. с угрозами всем, кто отступит от ее "заветов".

Слово П. породило множество советских неологизмов: "партийный", "партийность", "партиец" и т. п.

ПРИМЕРЫ:

"В период зрелого социализма национальная политика партии, интернациональное воспитание масс приобретают ряд новых черт и особенностей". ("Проблемы мира и социализма", 1980, № 1, с. 6.)

"Под руководством коммунистической партии трудящиеся нашей страны успешно претворяют в жизнь величественные задачи, поставленные XXV съездом КПСС". ("Агитатор", 1979, № 1. с. 21.)

"Коммунистическая партия Советского Союза на добровольных началах объединяет передовую, наиболее сознательную часть рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции СССР". ("Коммунист". Календарь-справочник 1977 г. М., Изд. политической литературы, 1976, с. 36.)

 

ПАТРИОТИЗМ

— нравственный принцип, призванный характеризовать отношение советских людей к коммунистической системе.

Как общественное явление пропаганда относит П. к сфере социальной психологии. Его оценка в категориях морали определяется в зависимости от конкретных общественно-экономических условий. При этом подчеркивается, что в эксплуататорском обществе (а так характеризуется любое некоммунистическое общество) П. ущербен и внутренне противоречив: любовь к отечеству сочетается в нем с ненавистью к господствующим порядкам.

Согласно советской версии, патриотические чувства народа отличаются известной цельностью только в периоды исторических катаклизмов. Но и тогда, во имя уничтожения ненавистной им системы, трудящиеся массы вправе (и более того — обязаны) выступать против национальных и государственных интересов. Иными словами, в дилемме "родина — классовая выгода" коммунисты отдают безусловное предпочтение последней. Отсюда политический лозунг: "У пролетариата нет своего отечества".

Правда, эта идеологическая формула имела хождение только до тех пор, пока у коммунистов не появилось их собственное тоталитарное отечество. С той поры П. превратился в принцип общенародный и однозначно положительный, свое высшее выражение он находит в служении коммунизму. Но самое поразительное: с этого момента интересы отечества стали поразительным образом совпадать с устремлениями международного рабочего движения, а заявление "у пролетариата нет своего отечества" приобрело совсем иной вид: "отечество мирового пролетариата — Советский Союз".

В результате П. стал идентифицироваться с коммунистическим интернационализмом, которому раньше противопоставлялся. Эта подмена совершилась в начале второй мировой войны, когда советскому руководству пришлось срочно призвать на помощь П. (предварительно реабилитировав его и освободив от старых связей) для защиты коммунистического государства.

П. сразу же приобрел в СССР характер великодержавного шовинизма. Советским людям внушали идею превосходства над другими народами. Прошлое России срочно реабилитировалось, исторические параллели использовались для обоснования коммунистического экспансионизма. Вдруг обнаружилось, что не только борьба русских людей против монгольского ига, но и колониальное покорение Ермаком Сибири и завоевательские войны Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II были явлением прогрессивным, заложившим основы советского П. Русский П. как продолжение и развитие коммунистического интернационализма получил международный статус.

Понятно, что патриотическим считается лишь поведение, общественное или индивидуальное, соответствующее интересам Советского Союза. Например, одобрение другими коммунистическими лидерами советского вторжения в Чехословакию. Соответственно, антипатриотической именуется любая деятельность, направленная на защиту национального суверенитета от русских притязаний — скажем, движение сопротивления в Афганистане.

В пропагандной лексике П. часто употребляется с определениями типа "советский" (или "социалистический" — в значении "советский") — "Советский П." представляется как безоговорочная лояльность по отношению к партии и советскому государству. При этом национальные и человеческие чувства — любовь к родине, ее природе и культуре — подменяются политической преданностью коммунистическому строю, партии, правительству. Отождествляя понятие родины с советским режимом, коммунистическая идеология стремится вызвать у советских людей ненависть к любым проявлениям недовольства режимом.

Понятие "советский П." используется широко и произвольно. Оно включает и воинскую повинность, и участие в выборах, и выполнение производственных планов, и работу на колхозных полях, и выход на субботник. Соответственно антипатриотичным актом объявляется уклонение от воинской службы, отказ работать на износ, инакомыслие и даже браки с иностранцами.

Жонглирование термином "советский П." призвано замаскировать глубоко антипатриотическую сущность коммунистического строя и политики его руководства, которые привели страну к экономическому развалу и духовному обнищанию.

Затемняя национальную подоплеку явлений, коммунистические политики и советская пропаганда ввели в обращение словосочетание "массовый П.", связывая его с освоением целинных земель, строительством крупных промышленных объектов и т. д.

Весьма распространены созданные на основе П. пропагандистские клише "патриотическое начинание", "патриотический почин", "патриотическая инициатива", которыми обозначается очередное инспирированное властями "мероприятие" (сдача крови в медицинское учреждение, работа в выходные дни без вознаграждения и т. п.).

Таким образом, при всем многообразии оттенков слова П. (и выражений, производных от него) его идеологический смысл и социальное назначение однозначны: подменить общечеловеческое чувство любви к родине партийным эрзацем.

ПРИМЕРЫ:

"У советского человека патриотизм, преданность Отчизне неразделимы с любовью к социалистическому строю". ("Агитатор", 1983, № 22, с. 10.)

"С той же глубиной и серьезностью исследует автор и характеры советских людей, показывает, как в труднейший для Родины час проявился могучий дух высочайшего народного патриотизма". ("Известия", 14 октября 1983, с. 5.)

"Людей с ярко выраженным чувством патриотизма, интернациональной жилкой объединяет фонд мира…" ("Известия 

 

ПЕРВЫЙ ОТДЕЛ

 — отдел госбезопасности на советских предприятиях и в учреждениях.

Тот же отдел в партийных комитетах называется "общим отделом", в системе армии и полиции — "спецотделом". На крупных военных заводах и в больших научно-исследовательских институтах, работающих на Министерство обороны, есть, как правило, оба отдела — и первый, и спецотдел.

У П. о. широкий круг обязанностей и большие права. Его сотрудники контролируют благонадежность работников предприятия, в частности — составляют анкеты, в которых отмечаются их политические взгляды, география заграничных поездок, поведение за рубежом. Эти документы никогда не выдают и не показывают советским гражданам, а пересылают по требованию государственных органов через КГБ. Инспекторы П. о. хранят в сейфах — в особых журналах с пронумерованными страницами — характеристики служащих, имеющих "допуск", оформляют секретность и следят за ее соблюдением.

ПРИМЕРЫ:

"В 1917 (наверно опечатка, следует читать 1971 — Д.Т.) г. в московском научно-исследовательском институте "Гипроцветметобработка" один из членов партии выступил против переизбрания в партбюро начальника Первого отдела, человека с внешностью и повадками провокатора, явного ставленника КГБ". ("Посев", 1975, № 7, с. 47.)

"В каждом институте (не только в целиком засекреченных) есть так называемый Первый отдел. Сотрудники Первого отдела — сплошь агенты тайной полиции (иногда даже офицеры КГБ в высоких чинах"). (Л. Владимиров. "Россия без прикрас и умолчаний". "Посев", 1969, с. 135.)

 

ПЕРЕЖИТКИ ПРОШЛОГО

— взгляды, нравы, традиции, распространенные в советском обществе, но противоречащие (в пропагандистском представлении) его социальному укладу и нравственным нормам коммунизма.

П. п., унаследованными от прежних социальных структур (феодальной или капиталистической — в зависимости от нужд пропаганды) объявляется широкий спектр человеческих поступков, мотивов, ориентации: антисоциальных (жестокость, насилие, цинизм, хулиганство и т. д.) или антисоветских (безыдейность, аполитичность, карьеризм и пр.). При этом к категории П. п. относятся не явления, изжившие или исчерпавшие себя социально, а противоречащие идеологии режима.

Такое понимание П. п. вытекает из парадоксальности советского теоретического сознания. В его построениях демократический, индустриально развитый и социально высокоорганизованный Запад рассматривается как "прошлое", "отжившее", и его передовые идеи и принципы становятся "пережитками", а неповоротливая, полуфеодальная советская общественная система и ее идеология, базирующаяся на архаичной, созданной более ста лет назад философии, объявляются "будущим", вершиной прогресса.

Такое перевернутое мироощущение позволило советскому поэту сказать об Америке — родине научно-технической революции XX века: "стремился я на семь тысяч верст вперед, а уехал на семь лет назад". Это же мировоззрение дает возможность оценить давно изжившее себя марксистско-ленинское наследие как доктрину, способную "определить направление социально-экономического и политического развития на долгие годы вперед…" (Материалы XXV съезда КПСС, с. 72).

Манипуляции с понятием П. п. нужны пропаганде для объяснения распространенных в советском обществе феноменов поведения, не укладывающихся в типовые идеологические построения и противоречащие идеальным моделям: коррупции, ханжества, лицемерия, беспринципности, аморальности и т. п.

П. п. связываются обычно с существованием "капиталистического окружения" и влиянием, которое оно оказывает на сознание и поведение "отдельных" (следует читать: недостаточно советизированных) людей. Многие годы семантическим эквивалентом П. п. служило выражение "родимые пятна капитализма", объясняющее пороки советского общества его происхождением — тем, что оно вышло из "мира капитала".

В действительности П. п. имеет мало отношения к прошлому. Они порождены либо человеческой природой (например, стремление к материальному достатку), либо советской системой: пренебрежением к человеку, попранием норм демократии и гуманизма, неравенством, отсутствием элементарных свобод.

В последние годы коммунистическая пропаганда стала реже ссылаться на "родимые пятна", от которых советское "прошлое" отделено уже несколькими поколениями, и даже на "окружение", поскольку советские люди ограждены от него жесткой цензурой и наглухо закрытыми государственными границами.

Пришедшее им на смену объяснение П. п. отставанием индивидуального сознания от стремительно мчащегося вперед общественного бытия тоже все меньше удовлетворяет и тех, кто манипулирует в Советском Союзе пропагандой (партийный аппарат), и тех, кому это объяснение предназначено (народные массы). Первых оно не устраивает, поскольку не дает рецептов искоренения П. п., вторых — потому что не убеждает.

И коммунистическая пропаганда вынуждена обращаться к путанным и дуалистическим аргументам, в которых нет ни всей правды, ни полной неправды. П. п. связываются с противоречивыми тенденциями в развитии советского общества (что несомненно справедливо), но они будто бы не имеют ничего общего с его природой и сущностью (что, разумеется, неверно). Социальные причины П. п. усматриваются сейчас в экономических трудностях ("временных"), в недостатках идейно-политической работы (которые призывают устранять), в нарушениях (непременно "отдельных") социалистической законности, отступлениях от партийной линии (виновные сурово наказываются).

Столь же непоследовательны и предлагаемые средства преодоления П. п.: тут обязательно фигурируют лозунги, призывающие к борьбе с буржуазными пережитками в сознании советских людей, борьбе с отсталым мировоззрением, к росту сознательности и убежденности, к усилению контроля над воспитанием личности и самоконтроля личности над собой (обязательно под руководством КПСС). Наконец, там же содержится и робкое требование устранять "объективные" (заложенные в самой коммунистической системе) условия возникновения П. п.: недостатки коммунистического производства, несовершенство управления и организации труда, недостаток бдительности. Внимание акцентируется на частностях, которые в принципе поддаются улучшению.

Правда, из этого объяснения не ясно, причем тут "прошлое" и о каких "пережитках" идет речь, но пропаганду это не смущает. Для нее главное — доказать, что П. п. никак не вытекают из природы и социальных основ системы. Это тем более важно, что именно система, как любил говорить Ленин, воспроизводит П. п. "ежедневно, ежечасно, стихийно и в массовом масштабе".

ПРИМЕРЫ:

"Новый облик советского человека, его коммунистическая мораль и мировоззрение утверждаются в постоянной бескомпромиссной борьбе с пережитками прошлого. Известно, что у нас еще нередко дают себя чувствовать такие унаследованные от прошлого, чуждые социализму по своей сути социальные болячки, как недобросовестное отношение к труду, расхлябанность, недисциплинированность, стяжательство, различные нарушения норм социалистического общежития". ("Агитатор", 1978, № 17, с. 7.)

"Систематически, целеустремленно и непримиримо следует вести борьбу всеми средствами пропаганды и воспитания… за искоренение нередко бытующих еще в нашей жизни враждебных социализму уродливых пережитков прошлого…" ("Агитатор", 1979., № 10, с. 4.)

 

ПЕРЕРОЖДЕНЕЦ

 — человек, утративший в представлении властей марксистское мировоззрение и советские социальные черты под воздействием буржуазной идеологии.

Перерождение, как объясняет коммунистическая пропаганда, — результат непреодолимого противоречия между сознанием и бытием, отставания индивидуального сознания от общественного. В известной мере оно вытекает из марксистского представления об извечной порочности природы человека, которого только государственный контроль и общественное регламентирование удерживают в рамках необходимого коммунистам поведения: бездумной покорности, слепой исполнительности, рабского трудолюбия.

Что касается социального окружения, то оно, по утверждению советской пропаганды, вполне благополучное — социалистическое. Беда в том, что психология советской личности не поспевает за действительностью, отстает от нее, часто находится в плену "пережитков прошлого" (мелкобуржуазных, частнособственнических и пр.). испытывает опасное, а порою и разрушительное влияние капиталистической психологии, страдает от буржуазных идеологических диверсий. Стоит партийному воспитанию утратить наступательный дух, а коммунистической агитации — ослабнуть, как сразу возникает опасность "перерождения" советского человека, выпадения его из жестких рамок советского общества.

В действительности П. в социалистическом обществе — всего лишь беглец от жизни и системы принудительного труда, а само явление вызывается беззастенчивой эксплуатацией. "Перерождение" выражается в нежелании следовать нормам коммунистической нравственности с ее лицемерием и ханжеством, в отказе от советской идеологии с ее антинародной сущностью. Так что "перерождение" советского человека есть в сущности процесс его человеческого возрождения.

ПРИМЕРЫ:

"Нам понятны злоба и беспринципность этих на все готовых буржуазных перерожденцев, ненавидящих нашу партию и всех честных строителей социализма с яростью, достойной ренегатов". (Молотов. Речь на Чрезвычайном VIII съезде Советов. Ушаков, Толковый словарь русского языка, М., Госуд. издательство иностранных и национальных словарей, т. III, 1939, с. 189.)

"Криками о перерождении партии Троцкий пытался прикрыть свое собственное перерождение и свои антипартийные замыслы". (Краткий курс истории ВКП (б). Госполитиздат, 1950, с. 254.)

"Но самый ярким показателем оппортунистического перерождения оппозиции, самым ярким признаком банкротства и падения оппозиции является ее голосование против Манифеста ЦИК Союза ССР". (И. Сталин. Собр. соч., т. 10. М. Госуд. изд. политической литературы, 1950, с. 195.)

 

ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДЕЛО

 — рассмотрение партийной организацией поведения коммуниста, нарушившего партийные требования или государственные законы.

Природа П. д. не раскрывается в советских словарях и справочниках. Между тем речь идет о явлении чрезвычайно интересном и важном.

Член коммунистической партии обладает определенным социальным иммунитетом: в отношении него не может быть возбуждено уголовное преследование без ведома или согласия партийной организации, в которой он состоит на учете. Только если районный (или вышестоящий) комитет партии придет к выводу, что для привлечения коммуниста к уголовной ответственности есть достаточные основания, он может быть арестован. Однако предварительно он должен быть исключен из партии. В статье 12 Устава КПСС сказано: "Если член партии совершил проступок, наказуемый в уголовном порядке, он исключается из партии и привлекается к ответственности в соответствии с законом".

Понятно, что при таком подходе не следственные органы и не суд решают, совершил ли коммунист уголовно наказуемое действие и подлежит ли оно наказанию. В случае если партийный комитет сочтет, что уголовное разбирательство почему-то нецелесообразно, он объявит его действия "проступком" и заведет на него, в соответствии с уставом КПСС, П. д.

Таким образом, преступления (а также всякого рода партийные проступки), совершенные членами КПСС, рассматриваются партийной организацией. На первом этапе — первичной, а затем, если это будет сочтено необходимым, и специальными партийно-следственными организациями — партийными комиссиями при районных, городских, областных, краевых, республиканских комитетах партии и, наконец, комитетом партийного контроля при ЦК КПСС.

Партийная процедура секретна: она регламентируется не законами, а секретными указаниями и инструкциями, не подлежащими огласке. Известно, что в партийных комиссиях есть штат партийных следователей, наделенных неограниченными правами и не подконтрольных государственной прокуратуре. Более того, стоящих над ней и диктующих ей свою (вернее — партийную) волю.

Порядок, при котором члены политической организации обладают иммунитетом, выводящий их из общей системы судопроизводства, ставит партию над законом. Это дает партии неограниченную власть над коммунистами, позволяет ей казнить и миловать по своему усмотрению. Такая практика дает советскому руководству возможность скрывать от широкой общественности должностные и прочие преступления членов партии, ограждая от разоблачений как самих коммунистов, продолжающих оставаться на ответственных постах, так и общественный престиж партии.

Как правило, открытию и рассмотрению П. д. предшествуют либо обращение следственных органов, либо "сигнал" (донос, заявление, письмо — обычно анонимное), поступивший в партийную организацию. Когда их невозможно (или почему-то нецелесообразно) оставлять без последствий, секретарь парторганизации дает указание открыть П. д.

Разбор П. д. на бюро первичной партийной организации советская пропаганда называет "действенным средством товарищеского контроля за добросовестным исполнением коммунистом своих обязанностей", в разговорной же речи его именуют "покаянием". Если такой разбор не помогает или если проступок партийца носит серьезный характер, назначается — по согласованию с вышестоящей партийной организацией (райкомом, горкомом) — рассмотрение П. д. на закрытом партийном собрании (заседании парткома). Иногда вышестоящий партийный орган берет рассмотрение П. д. на себя, и его решение просто доводится до сведения парторганизации, на учете в которой состоит провинившийся.

Проступки, по которым возбуждается П. д., можно разделить на две категории. К первой относятся систематическое непосещение партийных собраний или занятий в политических кружках, неуплата членских взносов, нарушения партийной дисциплины, а также пьянство, хулиганство, супружеские измены и т. п. П. д. такого рода не влекут за собой исключения из партии, их роль воспитательная: усилить борьбу с производственными недостатками, улучшить партийную дисциплину, повысить общественную активность коммунистов, а главное — создать впечатление, что поведение коммуниста — не его частное дело, а вопрос, касающийся всего коллектива. При этом забота о члене партии (понимай: контроль и наблюдение за ним) представляется обязанностью партийной организации. Во имя этой "заботы" поощряются повальные доносы членов партии друг на друга, оправдывается вмешательство в их личную жизнь.

Ко второй категории П. д. относятся всякого рода злоупотребления служебным положением: взяточничество, приписки, незаконные сделки, воровство и т. д. Эти действия совершают, как правило, не рядовые члены партии, а руководящие административно-хозяйственные работники. Такие П. д. возникают очень редко и лишь при определенных ситуациях — например, когда член партии нарушил правила игры (скажем, не делился взятками с начальством) или преступление получило слишком широкую огласку. В последнем случае партии выгодно отмежеваться от своего неудачливого члена, чтобы показать массам, что коррупция — исключение из правила, а никак не типичное социальное явление. Тут делу стремятся придать сугубо "персональный" смысл, подчеркивая, что ответственность за преступление несет провинившийся человек, а вовсе не партия. Так создается впечатление, будто многочисленные преступления руководителей разного ранга обусловлены их личными качествами. Между тем анализ подобных дел свидетельствует, что они спродуцированы советской системой назначений по политическим признакам, всесилием номенклатуры, предоставлением коммунистам особого общественного статуса и привилегий.

Советская пресса последних лет иногда приводит данные, свидетельствующие о росте преступлений, совершаемых коммунистами: участились случаи нарушения трудовой дисциплины, усилилось пьянство; казнокрадство и взяточничество приняли характер стихийного бедствия. После обмена партийных билетов в 1976 г. из КПСС было исключено 347 тысяч человек; в райкомах партии для секретарей первичных партийных организаций были срочно организованы семинары по методике рассмотрения П. д. и борьбе с подобными явлениями.

От характера П. д. зависит и шкала наказаний. П. д. первой категории (нарушение требований устава партии) обсуждаются обычно в благодушной обстановке и караются мягко — порицанием, предупреждением, выговором. П. д. уголовного характера кончаются хуже: понижением в должности, исключением из партии, а иногда и передачей дела следственным органам. Правда, наказание зависит не столькоот степени вины, сколько от положения члена партии и его связей в партийном аппарате. Учитываются и конъюнктурные соображения: в период проведения очередной политической кампании такого рода преступления караются более сурово — в назидание другим.

Однако в прокуратуру, как правило, попадают лишь дела рядовых коммунистов, реже — руководителей районного, городского, в крайнем случае республиканского масштаба. Высшее же партийное руководство никогда не предстает перед судом, ибо за ним стоит партия, а партия неподсудна.

Партийные собрания, рассматривающие П. д., готовятся и проводятся по типовой схеме. Заранее определяется, кто откроет собрание и кто на нем выступит, заранее составляется и согласовывается решение. И все-таки на такие собрания люди идут охотно: в обычную мертвящую скуку партийной рутины врывается что-то живое, струя не бумажно-казенной, а реальной жизни.

Критика и самокритика, которые некогда были задуманы как средство очищения партии, давно превратились в ритуальное действо. При обсуждении П. д. "критика" сводится к поношению и шельмованию, призванному подчеркнуть бездну нравственного падения обвиняемого. Порой и сам виновный ругает себя с энтузиазмом: срабатывает почти рефлекторная способность к саморазоблачению, готовность каяться в чем угодно, предавать друзей и клясться в преданности партии. Попытки оправдаться бессмысленны: они рассматриваются как "вызов" партии, как сомнение в ее абсолютной правоте. Провинившийся вправе ссылаться лишь на смягчающие вину обстоятельства: отсутствие злого умысла, незнание, непонимание, душевную слабость.

Такая модель поведения — роль кающегося грешника определяется спецификой советского общества, в котором действуют две морали: коммунистическая — показная, внешняя, и неформальная — сохраняющая представление об общечеловеческих ценностях. Соответственно советский человек и ведет себя двойственно: внешне — почти механически следует официальной марксистской этике, внутренне — отчужден от нее, ненавидит карающий его "коллектив", ощущая себя ничтожным и жалким "винтиком" огромной и жестокой партийно-государственной машины. Движущим мотивом поведения человека при рассмотрении его П. д. оказывается страх: говорит он не то, что думает, ведет себя не так, как хотелось бы, и главное — подобострастно клянется искупить вину перед партией (или точнее откупиться от нее).

Вместе с наказанием партийная организация предписывает своим членам средства "лечения". Одно из них — выполнение нового партийного задания. Все понимают, что послушание, как и самоунижение, неискренно, и кающийся не "исправится", а лишь станет осторожнее, изворотливее. Но правила партийной этики требуют лицемерия, которое скоро становится привычкой, а потом и второй натурой.

Разбор П. д., считающийся важным средством политического воспитания, становится школой обучения ханжеству. Хотя всем все известно, партийная пропаганда упорно представляет П. д. как "средство повышения сознательности членов партии". Действительно П. д. — важная деталь партийного механизма, инструмент поддержания ее монолитности. Система партийных взысканий более важна и действенна, чем закон. После тюрьмы отбывшего наказание ждут унижения и издевательства. Но, пройдя через них, человек формально не теряет возможности вернуться в общество. Исключение же из партии — пожизненное позорное клеймо, превращающее человека в социального инвалида. Он лишается работы (в лучшем случае — понижается в должности), утрачивает общественный статус.

Неудивительно, что человек, отлученный от партии, готов на все, чтобы в ней восстановиться. Путь к этому — бесконечные круги унижения. Исключенному предстоит пройти через многочисленные комиссии, бесчисленные покаяния, клятвы в любви и преданности партии. Ему нужно найти поручителей, вновь выдержать испытательный ("кандидатский") срок. Только после всего этого партийная организация, может быть, соблаговолит снова принять его в свои ряды. Изощренная система партийной реабилитации — одно из условий становления ленинской партии "нового типа" с ее казарменной дисциплиной и воинской монолитностью.

ПРИМЕРЫ:

"Раздумываешь над этими персональными делами и видишь: партийное взыскание, объявленное коммунисту, — почти всегда сигнал о том, что в партийной организации что-то недосмотрели, к чему-то отнеслись непринципиально, упустили из виду человека". ("Коммунист вооруженных сил", 1979, № 22,с. 43.)

"Рассмотрение персонального дела — это обсуждение на заседании бюро, парткома, партийном собрании недостойного поведения коммуниста". ("Партийная жизнь", 1979, № 17, с. 74.)

"Я предложил отложить рассмотрение персонального дела коммуниста Токарева до возвращения на работу". ("Партийная жизнь", 1979, № 21, с. 70.)

 

ПЛАНИРОВАНИЕ (план)

 — система директивного управления и руководства советской экономикой.

П. включает разработку общих показателей развития производства и отдельных предприятий и жесткий контроль за выполнением этих показателей.

П., объявленное важнейшим научно-социальным открытием XX века, возникло в России в 1921 г. Первой попыткой такого рода был план электрификации страны — ГОЭЛРО. С 1928 г. стали практиковаться государственные пятилетние штаны, превратившие экономику страны в единую тоталитарную хозяйственную систему.

Составлению планов придается национальное значение, на их разработку тратятся колоссальные средства, усилия и время. Предварительно Политбюро ЦК КПСС и Совет Министров устанавливают главные направления и задачи хозяйства в данный период развития и — на их основе — основные показатели по производству, труду, финансам, капитальному строительству, внедрению новой техники, материально-техническому снабжению. Руководствуясь этими указаниями и проектами планов республик и министерств, Государственный плановый комитет (Госплан СССР) составляет общий проект плана развития всего народного хозяйства страны, который затем представляется в высшие партийные инстанции. После утверждения в ЦК КПСС и Совете Министров СССР народнохозяйственный план поступает в Верховный Совет СССР, который штампует его, принимая Закон о государственном плане. С этого момента план становится обязательным для всех министерств и ведомств Советского Союза. В частности, на его основе уточняются технико-производственный и финансовый планы каждого предприятия.

Государственный план конкретизируется через систему различных показателей: количественных (объем производства), качественных (рост производительности труда, рентабельность), натуральных (виды продукции, услуги и пр.), стоимостных (товарная продукция, валовой доход, себестоимость и др.).

Одна из важнейших задач государственного плана — баланс между производством товаров и их потреблением, т. е. между совокупным трудом и совокупной зарплатой, выраженной в потребительских товарах. Иначе говоря, государственный план направлен на то, чтобы сбалансировать производство и потребление. В связи с этим вырабатываются планы "по валу", использующие такие показатели, как рубли, тонны, километры, кубические метры, литры и т. п. Существуют и планы по "ассортименту" — наименованиям товаров. Однако выполнение производственных заданий оценивается преимущественно по валу.

От выполнения плана зависит многое: оборотные средства завода или фабрики, отчисления на культурные и бытовые нужды работников, премии, наконец, репутация. Поэтому руководитель и работники любого советского предприятия озабочены не качеством выпускаемой продукции и не ее реализацией. Вся их энергия направлена на достижение количественных показателей: план необходимо выполнить (а еще лучше — слегка перевыполнить) любой ценой. Это достигается, как правило, за счет производства "выгодной" продукции — дорогих и нерентабельных изделий.

Помимо пятилетнего, в СССР существуют и другие виды государственных планов: текущие, годовые, перспективные, долгосрочные (на 15 и более лет).

Руководители различных сфер хозяйства обязаны составлять свои — ежегодные, ежеквартальные, ежемесячные — планы, утверждаемые партийной организацией, обычно завышенные и нереальные. Но опытный советский руководитель выходит из положения, умело манипулируя отчетными данными. Иначе предприятие попадает в число невыполняющих план, а это связано с многими неприятностями, включая лишение премий.

Стремление спланировать все и вся — в Советском Союзе планируется не только экономика, но решительно вся жизнь страны (научные проекты, культурная жизнь, воспитательные работы и т. д.) — приводят к тому, что разработка планов затягивается на месяцы, а иногда и годы. За это время даже разумные задания стареют и теряют смысл. Однако менять и корректировать план запрещается, т. к. любое изменение, не предусмотренное заранее и не попавшее в Закон о пятилетнем плане, подрывает основы централизованного и директивного управления страной. В результате П. превращается в абстрактную игру, оторванную от действительных потребностей государства.

Слово "план" обычно употребляется с определениями, которые призваны подчеркнуть его важность и достоверность: "единый", "созидательный", "перспективный", "творческий", "величественный", "генеральный" и т. п.

ПРИМЕРЫ:

"Планирование народного хозяйства возможно только при социалистическом способе производства, при общественной собственности на основные средства производства". (Краткий экономический словарь. М., Политиздат, с. 237.)

"Практическое осуществление мер по улучшению планирования будет означать важные изменения во всей системе управления народным хозяйством". ("Коммунист", 1980, № 17, с. 28.)

"Государственный план 1984 года должен явиться важным этапом выполнения решений XXVI съезда партии и последующих Пленумов ЦК КПСС". ("Правда", 17 декабря 1983, с. 1.)

 

ПОДВИЗАТЬСЯ

 — заниматься недостойной, неблаговидной (с точки зрения коммунистической логики) деятельностью.

Употребляется для характеристики поведения лиц, неугодных советскому руководству.

Семантическое развитие этого слова пошло по пути усиления его иронически-пренебрежительного смысла. Так квалифицируются самые различные действия на международной арене и в СССР, если они почему-либо нежелательны для коммунистов.

Например, П. могут инакомыслящие советские писатели, ученые, художники-нонконформисты. Все еще могут П. (хотя и несколько меньше, чем в прошлом) западные политики (чаще всего американские), не желающие мириться с позицией Москвы.

Слово П. имеет целью скомпрометировать как само действие, так и связанные с ним понятия: "П. на арене", П. на поприще", "П. в роли" и т. д. "Арена", "поприще", "роль" в данном контексте также характеризуются пренебрежительно, с явной иронией.

ПРИМЕРЫ:

"Не в последнюю очередь поэтому оказываются возможными такие случаи, когда под видом социологов подвизаются неучи и халтурщики…" ("Коммунист", 13 сентября 1980, с. 82.)

"Сегодня, как и в период разгула кровавого пропекинского режима, на ролях лидеров, правда, теперь уже не существующей "демократической Кампучии", подвизаются все те же палачи". ("Правда", 29 октября 1980, с. 5.)

"Карумидзе, бывший в царское время банкиром, подвизался теперь в роли германского шпиона". ("Человек и закон", 1979, № 3, с. 94.)

 

ПОДЖИГАТЕЛИ ВОЙНЫ

 — государственные и политические деятели, противодействующие советской экспансии.

Выражение появилось в советском языке после "ультиматума Керзона", предъявленного правительству Советской России Великобританией в 1923 г. Часто повторялось накануне (и в период) разрыва англо-советских отношений (1927–1929 гг.) и во время конференции глав четырех государств (Чемберлена, Даладье, Муссолини и Гитлера) в Мюнхене в 1938 г. Наконец получило широкое распространение после второй мировой войны — в годы "холодной войны" — для характеристики руководителей стран Запада. В настоящее время используется широко: П. в. именуются лидеры США и НАТО, "китайские гегемонисты" и сионисты. П. в. объявлен, в частности, А. Сахаров.

По сути П. в. — все правительства и партии, которые не приемлют коммунизм, осуждают советскую внешнюю политику и пытаются защитить свободный мир от коммунистической агрессии.

Широкое употребление П. в. связано со стремлением советской пропаганды использовать яркие и экспрессивные лексические средства. Первый элемент этого словосочетания — метафора: война уподобляется пожару, способному уничтожить планету и человечество. Выразительность П. в. еще более подчеркивается использованием его в эмоционально-риторических конструкциях: "агрессивные происки П. в.", "коварные замыслы П. в." и т. п.

Это словосочетание (в переводе) часто фигурирует и в коммунистической прессе западных стран для антиамериканской пропаганды и устрашения народов угрозой мировой термоядерной катастрофы.

При объяснении мотивов действий П. в. советская идеология оперирует марксистской теорией происхождения и характера войн в эпоху империализма. Согласно этой доктрине, война — результат социальных и межгосударственных противоречий, усилившихся в процессе борьбы за раздел, а позднее — передел мира. Таким образом, война представляется естественным продолжением политики эксплуататорских классов другими средствами — средствами вооруженного насилия. Подобная трактовка означает, что действия П. в. обусловлены не столько субъективными качествами отдельных социальных групп, желающих развязать войну, сколько природой империализма.

При этом особое внимание уделяется ленинскому учению о типах войн "справедливых", которые следует всячески поддерживать и поощрять, и "несправедливых", с которыми надо вести решительную борьбу. Легко понять, что справедливыми объявляются все войны, поддерживаемые Советским Союзом, несправедливыми — те, что невыгодны Советскому Союзу или служат помехой его собственным агрессивным замыслам.

В действительности (и это доказано всей историей СССР) истинными П. в. являются советские руководители. Пропагандистские клише, построенные по принципу "держи вора!", призваны замаскировать милитаристскую политику Советского Союза. Это своего рода политический громоотвод, имеющий целью скрыть агрессивные намерения кремлевских руководителей.

ПРИМЕРЫ:

"Важнейшее политическое значение борьбы за мир заключается в том, что, разоблачая планы поджигателей войны, она тем самым препятствует их претворению в жизнь". ("За рубежом", 1980, № 46, с. 8.)

"И пусть знают империалисты США и их пособники, что советские люди сделают все, чтобы сорвать замыслы поджигателей войны". ("Агитатор", 1983,№ 20, с. 44.)

"Всестороннее политическое сотрудничество государств социалистического содружества, их тесное взаимодействие в экономической, научно-технической, культурной и военной области — залог дальнейшего укрепления могущества и влияния социализма, надежный щит против любых происков поджигателей войны". ("Бакинский рабочий", 7 ноября 1980, с. 1.)

 

ПОДПЕВАЛА

 — советское представление пособника империализма.

Империализм в СССР рассматривается как обобщенный образ вселенского зла, что позволяет отнести к числу П. не только политических деятелей Запада, но и советских людей, чем-либо не угодивших властям.

На каждом этапе развития советского государства были свои П.: в период борьбы с оппозицией говорили о "троцкистских П.", в эпоху коллективизации — о "кулацких П.", в послевоенные годы — о "П. холодной войны", "сионистских П." и т. д. П. изображается человеком, лишенным собственных взглядов и убеждений, а потому легко поддающимся влиянию; беспринципной личностью, способной из корыстных побуждений на любую подлость и предательство.

Презрительная характеристика П. часто усиливается с помощью определений "продажный", "наемный", "беспринципный" и т. п. Так П. превращается в устойчивый пропагандистский стереотип, призванный вызвать у советских людей автоматическое осуждение явлений действительности, с которыми это понятие соотносится.

ПРИМЕРЫ:

"Как и следовало ожидать, сторонникам блока удалось вывести на улицу лишь жалкую кучку своих немногочисленных подпевал". (История ВКП (б). Краткий курс. Госполитиздат, 1950, с. 272.)

"Пекинские лидеры и их западно-европейские подпевалы трубят теперь, как это было в Зальцбурге, о "прогрессивности прогнившей клики". ("Комсомольская правда", 15 марта 1979, с 3.)

"С ликвидацией "евсекции" господами над еврейской литературой стали уже не еврейские большевики, как это было до сих пор, а комиссары — не евреи, председатели и секретари правлений союзов писателей и еврейские подпевалы из их "окружения". ("Книга о русском еврействе (1917–1967)", Нью-Йорк, 1968, с. 216.)

 

ПОЛИТИНФОРМАЦИЯ

 — средство распространения коммунистических идей, сообщений и оценок.

П. — одно из важнейших средств партийной пропаганды, приобщения советского человека к общественной и государственной жизни, отлаженный инструмент манипулирования массами. С помощью П. советские власти насаждают в общественном сознании нужные им идеи, взгляды, формируют мнения, навязывают массам свои оценки событий внутренней и международной жизни.

В Советском Союзе создан специальный институт политинформаторов, охватывающий все учреждения, предприятия и организации. На эту работу партийные организации подбирают людей, считающихся преданными коммунистическим идеалам и прошедших специальную теоретическую подготовку. В СССР насчитывается более 5 миллионов политинформаторов. Обычно они специализируются по одному из четырех направлений: политика, экономика, культура, международная жизнь.

Подборку политинформаторов и их обучению, обобщению и распространению их опыта, систематическому контролю над их деятельностью уделяется значительное внимание. В распоряжение политинформатора представляются разработанные ЦК планы занятий, тезисы докладов и бесед. В каждой теме прилагается список рекомендованной литературы. Политические журналы "Коммунист", "Партийная жизнь", "Агитатор", "Международная жизнь" публикуют специальные статьи для политинформаторов. Содержание, формы и методы П. постоянно корректируются в соответствии с требованиями и целями политического руководства.

Самый распространенный вид П. — беседа продолжительностью от 10 до 30 минут, проводимая, как правило, непосредственно на рабочих местах и в рабочее время. В ходе П. слушателю не сообщают ничего нового по сравнению с тем, что написано в советских газетах или было сообщено по радио и телевидению. П. обычно сводится к нескольким элементарным положениям, которые оформлены в виде тезисов и лозунгов, рассчитанных на эмоции и инстинкты и — лишь частично — на интеллект. Многократно повторяемые, эти лозунги имеют целью создать у советского человека устойчивые стереотипы мышления.

П. в СССР продолжает сталинские традиции замалчивания и искажения правды, продиктованные свойственным тоталитаризму страхом перед объективным анализом событий и явлений действительности. Однако в современном обществе, даже в столь идеологизированном, как советское, трудно ограничить политическое и культурное образование системой заданных идей.

Известно, что миллионы советских людей черпают интересующие их сведения вне П., из зарубежных источников. Но воспитанные на двоемыслии, они никак не обнаруживают своего отношения к официальным сообщениям. Более того, как и сами информаторы, они спокойно участвуют в социальной игре, включаясь в систему П. в роли слушателя, а когда прикажут, и информатора. При этом можно не сомневаться, что они проведут ее и в нужном партийном ключе и на требуемом идеологическом уровне, с точным отбором дозволенных фактов и положенной интерпретацией.

Вместе с тем в советском обществе существует определенная (и довольно значительная) категория людей — партийные и персональные пенсионеры, военные на службе и в отставке, — которые воспринимают типичное для П. замалчивание или искажение фактов, как мудрый тактический ход советских властей, тонкий политический маневр, вызываемый сложными проблемами "коммунистического строительства" или международных отношений. При определенном скептицизме одних и равнодушии других П. воспринимается в общем вяло — она такая, какой ей и положено быть согласно пропагандистским стереотипам, усвоенным с детства.

В конце 70-х годов (после XXV съезда КПСС) власти попытались улучшить П., сделать ее более конкретной и аргументированной. Эта попытка оказалась безуспешной, ибо главная беда П. не в оформлении, а в содержании. Чтобы сделать П. эффективной и действенной, пришлось бы, как минимум, снять цензурные ограничения, на что советский режим, не меняя собственных социальных основ и политической сущности, естественно, пойти не может. Поэтому призывы партийного руководства сделать П. высококачественной, систематической, своевременной так и остались призывами. Ее сущность и методы все те же: проблемы современности рассматриваются сквозь старую марксистскую призму. Единственный эффективный способ усиления действенности П. — разработка новых средств глушения зарубежных радиопередач.

ПРИМЕРЫ:

"На следующий день после открытия съезда Александр Васильевич провел политинформацию в цехе". ("Партийная жизнь", 1981, № 8, с 6.)

"Отдельные партийные бюро упорно "забывают" вывешивать объявления, которые бы заблаговременно оповещали коллективы о предстоящем докладе, лекции или политинформации". ("Партийная жизнь", 1983, № 17, с. 69.)

"В трудовых коллективах колхозов и совхозов проводились политические информации и беседы, в которых подробно раскрывался опыт передового мастера машинного доения". ("Агитатор", 1978, № 11, с. 14.)

 

ПОМОЩЬ СЕЛУ

 — принудительное участие городских жителей в сельскохозяйственных работах.

Представляется советской пропагандой, как свидетельство коммунистической сознательности, побуждающей советских людей добровольно и бескорыстно помогать колхозам и совхозам.

Для П. с. партийные организации ежегодно направляют сотни тысяч (если не миллионы) рабочих и служащих, студентов и школьников. Мобилизация на сельскохозяйственные работы проводится преимущественно в период уборки (в конце лета и в начале осени) и выливается в широкую и шумную политическую кампанию. Смысл этой кампании сводится к доказательству того, что П. с. — свидетельство "нерушимого союза" рабочего класса и крестьянства, стирания граней между городом и деревней, противоречий между физическим и умственным трудом. При этом, естественно, умалчивается, что привлечение городских жителей к сельскохозяйственным работам вызвано — исключительно — экономической неэффективностью колхозного хозяйства и насильственно обобществленного труда. А поскольку одних лозунгов уже недостаточно, за уклонение от работы в деревне строго наказывают.

Труд по уборке урожая отдельно не оплачивается: за горожанами сохраняется зарплата по месту работы; иначе говоря, П. с. финансируется промышленными предприятиями и учреждениями.

Словосочетание П. с. — сугубо книжное, оно используется только в официальных документах и в печати. В разговорной речи оно заменяется выражением "сельская повинность", гораздо более точно передающим социальную суть явления.

ПРИМЕРЫ:

"Помощь труженикам села продолжается и сейчас, когда пик уборки позади. В понедельник посланцы промышленных предприятий города собирали яблоки". ("Советская Молдавия", 25 октября 1979, с. 2.)

"Решения июльского Пленума ЦК КПСС вызвали новый прилив энергии у советских людей. Дня себя мы сделали вывод: помощь селу должна быть конкретной и эффективной". ("Социалистическая индустрия", 6 августа 1978, с. 1.)

"Бюро Харьковского обкома партии одобрило социалистические обязательства группы передовых коллективов, направленные на усиление помощи селу". ("Социалистическая индустрия", 6 августа 1978, с. 1.)

 

ПОСТОЯННО ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ СОВЕЩАНИЕ

— собрания рабочих и служащих, призванные создать видимость трудовой активности советских трудящихся и их участия в управлении предприятием.

Производственные совещания стали практиковаться в СССР в 20-е годы. Сначала они действовали под эгидой профсоюзов, позднее — дирекции предприятий. Им вменялось в обязанность обсуждение путей выполнения государственных планов, вопросов организации труда, возможностей интенсификации производства, укрепления дисциплины, улучшения качества продукции, подведение итогов соцсоревнования.

В 50-х годах производственным совещаниям был придан характер постоянно действующих институтов, что должно было создать впечатление, будто в Советском Союзе существует рабочее самоуправление. На деле прерогативы П. д. п. с. предельно ограничены, а методы их деятельности полностью исключают возможность свободных дискуссий, высказывания собственного мнения, объективного анализа недостатков, деловой критики.

П. д. п. с. никогда не собираются спонтанно. Они заранее планируются партийной организацией и проводятся по определенному сценарию, где роли точно расписаны, а решения заготовлены.

ПРИМЕРЫ:

"Решения постоянно действующего производственного совещания помогают найти выход из сложных положений, сказываются на результатах труда". ("Экономическая газета", 1983, № 6, с. 13.)

"Сообразил: конец месяца, день ПДПС — постоянно действующего производственного совещания". ("Новый мир", 1984, № 1, с. 117.)

 

ПОЧИН

 — инспирированная властями инициатива или деятельность, свидетельствующие, по утверждению пропаганды, о коммунистическом отношении к труду.

Слово вошло в политический язык в 20-х годах в связи с ленинским определением коммунистического субботника как "великого почина". П. может относиться к социалистическому соревнованию, производственным обязательствам, внедрению новой техники и т. д. На самом деле П. в большинстве своем — фикции и представляют собой чисто идеологическое понятие, которое власти безуспешно пытаются популяризировать.

Слово П., широко используемое в официальных текстах и печати, так и не вошло в живой язык, став наглядным свидетельством пропасти между реальной жизнью народа и словесными построениями советских руководителей.

ПРИМЕРЫ:

"На заре советской власти партия заметила, поддержала и бережно вырастила ростки Великого почина". ("Агитатор", 1979, № 5, с. 29.)

"Заботой об интересах общества проникнуты ценные почины и начинания передовиков". (Известия", 8 декабря 1983, с. 1.)

"Великий почин. Мы давно привыкли к этой емкой ленинской формуле". ("Литературная газета, 22 апреля 1981, с. 1.)

 

ПРЕДНАЧЕРТАНИЯ

 — планы и предписания партии, подлежащие неукоснительному выполнению.

Слово принадлежит к слою высокой книжной лексики и в современном русском языке является архаизмом. Пропаганда охотно к нему прибегает для придания особой торжественности всему, что относится к политике и деятельности партии.

Традиционно П. связывали с образом высшей силы, стоящей над человеком и управляющей его судьбой. В соответствии с новой советской "религией", понятие "внешней силы" перенесено на партию, а значит и на директивы, исходящие от партийных властей. Слово призвано одухотворить бездушный советский режим и его руководство, подчеркнуть его способность (чуть ли не сверхъестественную) предвидеть будущее и управлять им. Партийный аппарат (а только от него и исходят П.) должен при этом казаться непререкаемым авторитетом, указывающим народу его истинные цели.

П. партии не определяются иначе, как "исторические", "великие", "эпохальные" и, разумеется, они "научно обоснованы".

Такого рода мифологизация нужна потому, что все эти П. обычно нереальны, а порой и просто абсурдны. Понятно, что, несмотря на усилия советской пропаганды, общественное сознание не воспринимает ни слово П., ни стоящее за ним содержание.

ПРИМЕРЫ:

"…советские люди, выполняя предначертания партии, поднимают советскую страну к новым и новым высотам прогресса". ("Агитатор",1979,№ 3, с. 3.)

"Сегодня особенно хорошо видно, как во всех областях государственного, хозяйственного и социально-культурного строительства становятся реальностью предначертания партии". ("Агитатор", 1979, № 1, с. 3.)

"…все трудящиеся Латвийской СССР делают все возможное для безусловного выполнения всех положении и выводов Отчетного доклада ЦК КПСС и успешного претворения в жизнь предначертаний нашей родной ленинской партии". ("Известия: ", 27 февраля 1981, с. 3.)

 

ПРЕСЛОВУТЫЙ

 — ироническое определение известных социальных явлений, политических событий, общественных и государственных деятелей, которые почему-либо неугодны советскому руководству.

Определение П. превращено в сигнал-оценку, который должен продуцировать единственно возможную реакцию советских людей на определенные события и действия и создать по отношению к ним устойчивый идеологический стереотип.

П. широко используется идя дискредитации важнейших общечеловеческих ценностей — таких, как демократия, свобода, равенство, порядочность, дружба. Чтобы усилить негативное отношение к ним, эти слова обычно берут в кавычки: "пресловутая демократия", "пресловутое процветание", "пресловутая свобода". Таким образом, явления, именуемые П., как бы компрометируются дважды.

П. чаще относится к явлениям свободного мира, но используется и во внутреннем обиходе. В обоих случаях все зависит от политической и социальной конъюнктуры. Так, до 60-х годов Андрей Сахаров именовался в СССР не иначе, как выдающимся ученым. Но стоило ему проявить инакомыслие — и он превратился в "пресловутого деятеля". Демонстрации на Западе, инспирируемые Москвой, объявляются всенародными и прогрессивными. Манифестации, направленные против политики СССР, называются П.

От частого употребления слово П. утратило первоначальное значение, стало стандартным пропагандистским штампом, вызывающим у советских людей усмешку.

ПРИМЕРЫ:

"Спрашивается, почему бы авторам пресловутой пропагандистской шумихи по поводу "нарушения прав человека" в социалистических странах не посмотреть прежде всего на внутреннее положение советского общества". (И. Рожко. Социалистический образ жизни и право. "Знание", М., 1979, с. 45.)

"Пресловутый плюрализм", которым так похваляются сторонники буржуазных форм демократии… вовсе не какая-то благодать". ("Новое время", 1977, № 26, с. 18.)

"Пресловутый народный капитализм"… рухнул под мощным натиском забастовок и народных выступлений 50-х годов". (Сборник "Сражающееся искусство". "Знание", М., 1977, с. 3.)

 

ПРЕТВОРЯТЬ В ЖИЗНЬ

— осуществлять планы, решения и директивы советского руководства.

В живом русском языке слово П. встречается лишь в былинах, сказках, поверьях и используется для описания действий высших сил, стоящих над людьми и определяющих их судьбу. Оно относится к высокому стилю и придает повествованию оттенок торжественности.

Это архаичное слово было "выужено" советской пропагандой из исторического архива с обычной для нее целью — придать партийным решениям характер чудотворности. При чтении советских газет создается впечатление, что граждане СССР только тем и озабочены, чтобы П. в ж. очередное постановление партийного съезда, решение пленума, государственный план, ленинский завет и т. д.

В результате неумеренного и чисто формального использования словосочетание заметно девальвировалось. Теперь оно определяет не только "исторические" события, но и будничную партийную работу, реализацию директив городского и даже районного начальства.

Предполагается, однако, что выражение придает значимость работе самых прозаических организаций и убеждает людей в том, что их изнурительный и низкооплачиваемый труд полон высокого смысла.

В сущности П. в ж. обозначает нечто совершенно неосязаемое, неопределенное и расплывчатое. Надобность в такого рода "возвышенных" определениях объясняется все возрастающей индифферентностью советских людей и неспособностью партийного руководства организовать их труд и быт.

ПРИМЕРЫ:

"Нынешние выборы состоятся на ответственном этапе борьбы за претворение в жизнь решений XXVI съезда КПСС, одиннадцатой пятилетки". ("Известия", 19 декабря 1983, с. 1.)

"Претворение в жизнь предначертаний партии в значительной степени зависит от экономного, бережливого отношения ко всему, что создано трудом советского народа". ("Коммунист вооруженных сил", 1979, № 16, с. 28.)

"Минувшие три года были периодом действительно активного претворения в жизнь всего намеченного XXVI съездом КПСС и XXX съездом Компартии Азербайджана, последующими Пленумами ЦК партии". ("Вышка", 16 декабря 1983, с. 2.)

 

ПРИВЕРЖЕННОСТЬ

— слово, изображающее преданность советской власти, идеям и целям коммунизма.

П., как нравственное качество, связывается исключительно с идеалами марксизма. Ясно, что в западном обществе этому качеству нет места, его заменяют корыстные соображения, эгоизм, индивидуализм.

Для усиления выразительности и эмоционального воздействия П. обычно подкрепляется определениями: "беззаветная П.", "непоколебимая П.", "органическая П.". В пропагандистской лексике все эти "чувства" адресованы коммунистической партии и советскому правительству.

ПРИМЕРЫ:

"…закрепляя в государственно-правовой форме приверженность Советского Союза делу мира, дружбы и сотрудничества между народами, наша Конституция служит образцом самого гуманного… законодательства во всей мировой истории". ("Советская культура", 6 октября 1978, с. 1.)

"Твердая приверженность братских социалистических государств политике мира пользуется признанием и поддержкой всех прогрессивных и миролюбивых сил планеты". ("За рубежом", 1979, № 36, с. 3.)

"Для коммунистов Советских Вооруженных Сил беззаветная приверженность великим идеалам приобретает особое значение". ("Коммунист вооруженных сил", 1979, № 15, с. 4.)

 

ПРИПИСКИ

— искаженные, заведомо ложные сведения о выполнении плана, скрывающие истинное положение дел.

Практика П. возникла и утвердилась при советской власти: с первых ее дней стало практиковаться завышение данных о выполнении планов, росте благосостояния и т. д., чтобы продемонстрировать успехи в строительстве социализма, правильность "генеральной линии" партии, энтузиазм масс.

В отчетах, составляемых на любом уровне советской иерархии, сведения, как правило, завышаются в 2–3 раза — касается ли это количества собраний и лекций, объема выпускаемой продукции или собранного колхозом урожая. В результате — за счет П. — официальные статистические материалы почти всегда свидетельствуют о досрочном выполнении производственных заданий, множестве добровольцев на субботниках, сэкономленном сырье, высоких темпах строительства и т. д. При хронической нехватке бумаги миллионными тиражами выпускаются плакаты, повествующие о всеобщем изобилии, беспредельном трудовом энтузиазме, исторических успехах и пр.

В жизни советского общества П. играют огромную роль. С их помощью удается избежать ответственности за невыполнение планов и низкую производительность труда, скрыть хищения, обеспечить благоволение начальства и получение премий. Конечно, главная причина П. — не природные пороки советских руководителей (и в самом деле, изрядно испорченных советской действительностью), а система государственного планирования.

План в любой области советской жизни — на производстве, в науке, общественной работе, искусстве — возведен в ранг закона и изначально огражден от каких бы то ни было коррективов "снизу". За его невыполнение руководителя могут снять с работы и даже отдать под суд. Между тем от людей, ответственных за его выполнение, мало что зависит. Все их усилия разбиваются об инертность, социальное равнодушие, неодолимые трудности в снабжении сырьем и оборудованием, примитивную организацию и низкую оплату труда. Все это буквально вынуждает их встать на путь П.

На П. держится и "массовое советское изобретательство". Инженеры записывают на рабочих усовершенствования, сделанные ими в порядке исполнения служебных обязанностей. Тем самым "выполняется" план по развитию новаторского движения.

П. возведены на уровень национальной политики. В 60-х годах советское правительство, чтобы утвердить свой приоритет в освоении космоса, втиснуло в кабину ракеты, рассчитанную на одного человека, трех космонавтов. На землю они вернулись полузадушенными, но цель была достигнута — мир рукоплескал успехам советской науки. В государственную витрину П. превращена Москва: удовлетворительное снабжение столицы продуктами и товарами, жилищное строительство в крупных масштабах осуществляются за счет остальных районов страны — голодающих, испытывающих острую нехватку жилья.

В систему П. вовлечены все, включая рядовых работников. Рабочие рапортуют об изготовлении несуществующих изделий, колхозники — о необработанных гектарах, невыращенном или несобранном урожае. Они охотно идут на П., понимая, что это необходимо начальству и выгодно им — они получат большую зарплату и премию за "перевыполнение".

В П. обычно участвует целый ряд предприятий. Одно (потребитель) подтверждает поставку непроизведенных товаров, другое (производитель) — получение неперечисленных денег. В этом случае П. включаются в бухгалтерские документы — отчеты, накладные, платежные ведомости.

Способствуют П. и система партийно-государственного контроля за экономикой страны. Эта система основана не на реальной оценке результатов деятельности предприятия, а на фетишизации количественных показателей. Почему-то считается, что сегодня необходимо произвести больше, чем вчера, а завтра потребуется сделать (или доложить, что сделано) больше, чем сегодня. При этом не важно, если склады будут затоварены и изделия не найдут спроса. Механизм сработает: "герои" получат премии и благодарности.

В начале 60-х годов П. приняли в СССР настолько массовый характер, что о них уже нельзя было молчать. И советское правительство было вынуждено принять специальное постановление "О мерах по предотвращению фактов обмана государства". Проведенная вслед за тем кампания борьбы с П. привела к снятию с работы, привлечению к партийной и судебной ответственности нескольких сот хозяйственников. Однако эта кампания носила эпизодический характер и кончилась так же внезапно, как началась. Практика же П. продолжалась, ибо система, их породившая, не изменилась.

Парадоксальность П. в том, что они являются одновременно и должностным преступлением, и государственной необходимостью. Они нужны и выгодны всем — от директора маленькой мастерской до генерального секретаря ЦК КПСС, ибо, поднимаясь снизу вверх, создают иллюзию благополучия на всех уровнях.

ПРИМЕРЫ:

"Только копнул народный контроль Батецкое объединение, и пошло-полезло: 22 тысячи рублей приписок, 49 якобы отремонтированных тракторов, документы на фиктивный ремонт, которые подписывались в обмен на дефицитные детали". ("Литературная газета", 22 октября 1980, с. 11.)

"Большой вред как экономике, так воспитанию тружеников наносят приписки. Такие приписки, и весьма крупные, были выявлены в г. Комсомольске на заводе металлоконструкций". ("Партийная жизнь", 1980, № 4, с. 77.)

"Работники завода "Коммунар" сообщили, что здесь стали правилом приписки в отчетах о выполнении плана по объему реализации продукции". ("Социалистическая индустрия", 30 августа 1982, с. 3.)

 

ПРИСПЕШНИК

 — лицо или организация, позицию которых советская пропаганда объясняет давлением антисоветских сил.

Презрительный оттенок слова П. ("соучастник, готовый на любые действия") используется для дискредитации противников советского режима ("П. империализма", "милитаристские круги и их П." и т. д.).

Характеристика политических оппонентов режима в качестве П. каких-то темных сил соответствует советской традиции идентифицировать политического противника с злоумышленником, а поддерживающих его (или просто сочувствующих ему) — обвинять в безнравственности.

Вместе с тем идеологическая окраска понятия такова, что ясно: речь идет не о самом враге, а всего лишь о его попутчике. Этот оттенок важен, поскольку сохраняется надежда, что П. удастся переманить и использовать в интересах Советского Союза.

По смыслу П. близко таким словам как "пособник", "сообщник", призванным создать стереотипный образ беспринципного подручного преступников, представителей реакционных и мрачных сил.

ПРИМЕРЫ:

"Советские люди столь единодушны в поддержке Заявления Ю. В. Андропова, потому что в нем раскрыты замыслы рейгановской администрации и ее приспешников". ("Агитатор", 1983, № 24, с. 6.)

"Четыре года назад увенчалась победой вековая борьба народа Кампучии против французских колонизаторов, американских империалистов и их реакционных приспешников". ("Советская культура", 17 апреля 1979, с. 1.)

"Продолжение борьбы против политики и идеологии пекинского руководства, против агрессивных происков со стороны не только империалистов, но и их маоистских приспешников — актуальная задача всех подлинно марксистско-ленинских партий, всех сторонников мира и прогресса". ("Коммунист", 1980, № 11, с. 109.)

 

ПРОГРЕССИВНЫЙ

 — отвечающий советским интересам или коммунистическому мировоззрению.

В соответствии с марксистской схемой исторического развития Советский Союз представляется вершиной прогресса. Поэтому П. объявляется все советское: экономическая база и политическая структура, организация образования и здравоохранения, наука, литература, искусство и т. д.

Ярлык "П." вовсе не служит свидетельством действительных достижений и успехов. Напротив, очень часто он служит прикрытием разного рода провалов и неудач, вызванных некомпетентным вмешательством КПСС в экономическую и духовную жизнь общества.

Определение П. лишено объективного содержания и зависит от зигзагов советской идеологии: в 50-х годах кибернетика и генетика были объявлены лженауками, а через 30 лет — неожиданно для советского народа — оказались в авангарде научного прогресса.

Фарисейские ярлыки навешиваются и на явления международной жизни. Безусловно П. признаются страны с коммунистическими режимами; просто П. — просоветские государства; идущими по пути прогресса — находящиеся в орбите влияния Москвы.

В случае отлучения того или иного П. государства от коммунизма оно сразу же лишается привилегии именоваться таковым — это было, например, с Югославией, Албанией, Китаем.

В число П. включаются партии, национальные и политические движения, деятельность которых ведет к подрыву и разрушению демократических устоев (Организация Освобождения Палестины, Ирландская республиканская армия, японская Красная армия и т. д.).

ПРИМЕРЫ:

"Солидарность КПСС с прогрессивными силами в развивающемся мире выражается в различных формах". ("Мировая экономика и международные отношения", 1980, № 2, с. 17.)

"Советские люди, народы стран социалистического содружества и все прогрессивное человечество 22 апреля нынешнего года торжественно отмечают 110-ю годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина". ("Партийная жизнь", 1980, № 4, с. 3.)

"…Силу слова, несущего светлые идеалы, прогрессивные писатели связывают со своими профессиональными задачами". ("Правда", 14 октября 1983, с. 3.)

 

ПРОГУЛ

 — неявка на работу без уважительных причин.

Квалифицируется как нарушение трудовой дисциплины, влекущее за собой административное взыскание (выговор, перевод на нижеоплачиваемую работу, лишение премии и "тринадцатой" зарплаты, летнего отпуска, надбавки за выслугу лет и т. д.).

Лица, совершившие П. неоднократно, именуются прогульщиками и подлежат увольнению. Однако на практике в эту категорию обычно попадают работники низкой квалификации, в которых предприятие не очень заинтересовано. Высококвалифицированных рабочих и служащих, даже если они не являются на производство неделями (например, "запой"), начальство старается не трогать, ибо найти им замену трудно.

Различают "злостный П." — умышленную неявку на работу и "вынужденный П." — невыход на работу по уважительной причине (плохое самочувствие, семейные проблемы и т. д.).

П. — серьезная социальная проблема советского общества, порожденная низкой трудовой моралью, отсутствием материальных стимулов, тяжелыми условиями труда. Время от времени в Советском Союзе объявляется кампания по борьбе с П.: Брежнев призывал положить конец П., Андропов — прогульщикам. Но ни осуждение П., ни преследование прогульщиков (высылка из города, заключение в тюрьму за тунеядство) не в состоянии положить конец этому социальному явлению. Тут потребовалась бы коренная ломка действующей в СССР системы организации и оплаты труда, а в конечном счете — всей социалистической системы хозяйства. Пойти на это руководство не может, поскольку это создало бы угрозу самим основам его власти.

ПРИМЕРЫ:

"Рабочим и служащим, совершившим прогул без уважительных причин (включая появление на работу в нетрезвом состоянии), дополнительный отпуск за непрерывный стаж работы в соответствующем году может не предоставляться полностью или частично"

("О дальнейшем укреплении трудовой дисциплины и сокращении текучести кадров в народном хозяйстве". Постановление ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС. "Известия", 12 января 1980, с. 1.)

"Особенно тяжело работается коллективу, если в нем попустительствуют пьяницам. Именно из-за них чаще всего растут прогулы, нарушается общественный порядок". ("Агитатор", 1980, № 17, с. 25.)

 

ПРОПАГАНДА

 — распространение и насаждение в общественном сознании коммунистических идей, формирование у масс представлений, необходимых советскому руководству.

Основная цель П. - унификация мышления людей и стандартизация их поведения. Основное содержание — ленинская философия, современная политическая ситуация, рассматриваемая сквозь призму марксистского мировоззрения, интерпретация решений съездов КПСС, пленумов ЦК и других партийных документов.

П. в СССР располагает огромным арсеналом средств, форм и методов (печать, радио, кино, телевидение, политинформация, партийная учеба и т. д.), позволяющих осуществлять постоянную обработку народа в нужном направлении.

П. — наиболее эффективное создание советского режима. Она монопольна и всесильна, ей не противостоит никакая неидеологизированная информация, у нее нет серьезных противников. Это позволяет ей с успехом утверждать себя в закрытом обществе.

Декламируемые принципы советской П. могут ввести в заблуждение неискушенного человека. Это — заманчивые идеалы разумного ("светлого") будущего: верность свободе, равенству и братству, необходимость мира во всем мире, право человека на труд, на бесплатное образование и материальное обеспечение в старости. П. проповедует защиту интересов семьи и детей, осуждает ("клеймит позором") взяточничество, стяжательство, пьянство, хулиганство…

Не так-то просто понять, что все эти высокие слова — всего лишь внешняя оболочка, упаковка. Истинное назначение П. — массированное насаждение единых взглядов и представлений, жестко пригнанных к очередной "генеральной линии" партии. Для этой цели создана многообразная и изощренная система мифов.

Один из них — восхваление советского строя как самого современного и прогрессивного в мире, строя, за которым будущее. Широко распространена легенда о партии, выражающей "кровные" интересы народа, о ее вождях (Ленине, Сталине, Хрущеве, Брежневе, Андропове, Черненко) — выдающихся личностях, бескорыстно преданных делу мира и прогресса. Все они — подлинные марксисты и продолжатели "дела" Ленина (Сталина), люди в быту простые и скромные, а в своей деятельности — гениальные и бескомпромиссные. Советский человек всегда может найти у них защиту, если "случайно" или по воле злого рока будут нарушены его права. Среди постоянно внушаемых "истин" — иллюзии непрерывного прогресса, дальнейшего совершенствования, успехов, роста и процветания советской экономики, науки, культуры. Эта мистификация, подкрепляемая водопадом надуманных сравнений, ложных цифр, победных реляций и рапортов, призвана ежечасно убеждать человека в том, что советская страна победно шествует к коммунизму. Правда, в последнее время стали выражаться скромнее — "укрепляет развитой социализм", но эта "скромность" имеет свои причины.

Мифам сопутствуют призывы, которые вбиваются в сознание в форме коротких императивов: "Партия и народ — едины!", "Партия — наш рулевой!"

При всем том советский пропагандистский аппарат достаточно гибок, чтобы учитывать конъюнктуру в стране и мире. Актуальный в 20-е годы лозунг "Даешь мировую революцию!" давно заменен призывами к мирному сосуществованию и братству между народами. Призывы мириться с лишениями во имя коммунизма и мировой революции сменились обещаниями наступления эры материального благополучия: сначала — в 80-е годы ("Программ» КПСС"), затем — в 90-е ("Продовольственная программа"). Установка на полную ликвидацию всякой личной собственности сменилась осторожным поощрением частной инициативы в деревне — нужно было срочно спасать от полного развала разоренное сельское хозяйство…

Важнейшая особенность советской П. — лицемерие, которое позволяет ей игнорировать пропасть между идеологическими миражами и реальностью. Это лицемерие, подкрепляемое страхом, проникает в сознание советского человека, становится его сущностью, его вторым "я". Он привыкает верить (и одновременно — не верить) самым нелепым и абсурдным утверждениям П. Тому, например, что террор и борьба с "врагами народа" нужны для спасения революции, что советская оккупация Чехословакии в 1968 г. имела целью предотвратить вторжение туда иностранных армий, что вторжение в Афганистан в 1979 году совершилось по просьбе народов этой страны, а угроза подавить силой выступления рабочих в Польше продиктована верностью Советского Союза взятым на себя обязательствам…

Бесконечное лицемерие коммунистической П. порождает раздвоенность и двоемыслие: на собраниях и митингах человек уверенно пользуется набором типовых пропагандистских клише; в частном кругу, при общении "с себе подобными", — он их высмеивает, оставаясь равнодушным к фальшивым лозунгам. Человек и сам не понимает, чему он верит. Но стереотипы, повторяемые ежедневно, оседают в сознании и, сам того не желая, он постепенно сживается с ними и, не веря, следует им.

Конечно, не всегда удается полностью приглушить сомнения и недовольство. На этот случай в резерве П. есть испытанное средство снятия напряжения: время от времени в печати, по радио и телевидению дается осторожная, строго дозированная критика действительности. Это создает видимость грядущих перемен и позволяет отвести недовольство в контролируемое русло. Советскому человеку внушают, что партия стоит на страже законности, что недостатки будут со временем устранены, а виновные в них наказаны. Весьма действенное средство успокоения — периодическое выявление и разоблачение конкретных "виновников" трудностей. В разное время в этом качестве фигурировали интервенты, оппозиционеры, фракционеры, троцкисты, враги народа, вредители, шпионы, диверсанты, немецкие фашисты, империалисты ("бряцающие оружием"), агенты иностранных разведок, космополиты, диссиденты, сионисты, а также разгильдяи, лодыри, расхитители государственного добра, прогульщики, тунеядцы и т. д.

Эти манипуляции в полной мере выявляют "воспитательные" фикции советской П. Ее умение воздействовать на сознание людей привело к появлению феномена века — "гомо советикус". Легко управляемый, привыкший подчиняться партийным директивам, он готов принимать на веру все, что ему скажут. Воспитание этого нового человека — важнейшее достижение советской П., сумевшей, несмотря на серость к штампованность ее доводов {а может быть, именно благодаря этому), заставить себе верить. И не только в СССР: П. давно перешагнула государственные границы и приобрела международное влияние на людей разных стран и разных поколений.

ПРИМЕРЫ:

"С большой отдачей, по-деловому, проходят открытые собрания коммунистов школ района по пропаганде советского образа жизни среди старшеклассников". ("Агитатор", 1984, № 4, с. 48.)

"Империалистическая пропаганда разглагольствует о "советской угрозе". ("Известия", 12 марта 1983, с. 1.)

"Существенная слабость атеистической пропаганды в том, что в верующей семье атеистическое воздействие пока еще слабо". ("Агитатор", 1984, № 4, с. 57.)

 

ПРОПИСКА

 — обязательная милицейская регистрация факта проживания человека в данном городе и доме, ограничивающая право свободного выбора места жительства и работы.

Система П. была введена в СССР в 1932 г. в связи с массовой миграцией крестьян в города, вызванной голодом и преследованиями. Официальная цель П. — упорядочить и улучшить учет населения; неофициальная — оградить город (в особенности — столицу) от притока сельских жителей, усилить контроль над населением и облегчить выявление лиц, скрывающихся от властей.

Система П. регулируется в СССР специальным положением о паспортах. Жителям городов и рабочих поселков, достигшим 16 лет, выдается паспорт, в котором обязательно должен быть штамп прописки. Когда советский гражданин покидает место постоянного жительства более чем на три дня или переселяется даже на соседнюю улицу, он обязан получить в районном отделении милиции разрешение на новую П. Проживание без П. — преступление, мера наказания за которое — крупный штраф или лишение свободы на срок до двух лет. Если милиция не дает разрешения на П., человек обязан выехать из города в течение 24 часов. За задержку — новый штраф или тюрьма. Проживание без П. и паспорта квалифицируется как серьезное уголовное преступление.

Жителям сельских местностей (формально до 1974 г., а по существу — и сейчас) паспорта не выдаются (исключение — Московская и Калининградская области, Прибалтика). Без паспорта крестьяне не вправе покидать колхоз, не могут селиться в городе, лишены возможности получить работу вне колхоза. Аналогия с дореформенной Россией очевидна. В СССР порядок тот же, что существовал в царской империи до 1861 г. Тогда крепостные целиком зависели от помещиков; сейчас крестьяне зависят от правления колхоза и сельского совета; беглых крепостных полиция по этапу препровождала в деревни; беспаспортных колхозников возвращает милиция.

И тогда, и теперь нужда учила людей обходить законы.

В прошлом крестьяне выкупали у помещика вольную и уходили в город на оброк; в настоящем они откупаются от сельскохозяйственной повинности бутылкой водки и уезжают на большие индустриальные стройки, где легче получить П.

Паспортизация наложила тягостную печать на всю жизнь советского человека. Люди живут и работают не там, где им хотелось бы и где они могли бы лучше использовать свои способности, а там, где удается получить П. Жители больших городов, боясь потерять П., а с ней и квартиру, избегают переезжать в другой город.

П. превратилась в право на жизнь: без нее нельзя поступить в институт, устроить ребенка в детский сад и школу, получить квартиру, обратиться в поликлинику, попасть в больницу и многое другое. П. позволяет властям контролировать проживание в том или ином районе или городе не только отдельных людей, но и целых народов. В течение десятилетий (при наличии гарантированной работы в колхозах и совхозах) в Крымской области не прописывают крымских татар, депортированных оттуда в 1944 г. Личные соображения или желания при П. не учитываются. Даже детей не всегда прописывают к родителям, а родителей — к детям.

На протяжении многих лет действует закон о запрещении П. в Москве, Ленинграде, в столицах союзных республик и крупных городах без специального вызова на работу. Но вызов — дело тоже не простое. Тут действует положение о лимитной П., право на которую предоставляется далеко не всем учреждениям и предприятиям. Обычно "лимит" распространяется на чернорабочих (которых всегда не хватает) и партийно-государственную элиту. Увольнение с работы автоматически лишает человека лимитной П.

Советские люди ограничены и в передвижении: без разрешения властей они не вправе селиться в пограничных областях, "закрытых" или "режимных" городах — Калининграде, Севастополе, Владивостоке и т. д., а также в поселках, где ведутся "закрытые" работы по расщеплению ядерных веществ, производству стратегического оружия, добыче драгоценных металлов и пр.

Дополнительные ограничения права на жительство введены для лиц, отбывших срок наказания; в течение нескольких лет им запрещено селиться в крупных центрах. Ограничительный барьер для их П. — 101 км от Москвы и 50–70 км — от столиц союзных республик.

Система П., носящая откровенно дискриминационный характер (на элиту она практически не распространяется), открывает широкий простор произволу и надругательству над человеческой личностью. Характерно, что она сохранена и новым советским положением о паспортной системе (1975 г.), Министерству внутренних дел предоставлено право бесконтрольно распоряжаться судьбами людей. Нынешние паспорта усовершенствованы. Их нумерация содержит закодированную информацию о категории, к которой отнесен данный гражданин (откуда он прибыл, был ли осужден и по какой статье), что существенно облегчает властям персональный учет, постоянный и упорядоченный контроль за людьми.

ПРИМЕРЫ:

"Для прописки или регистрации в населенных пунктах, расположенных в пограничной зоне, нужно получить особое разрешение в органе внутренних дел". ("Собрание постановлений правительства СССР", 1974, № 19.)

"В отделении милиции ему заявили, что он должен немедленно покинуть Москву, так как у него ленинградская прописка". ("Посев", 1976 № 7, с. 12.)

"Купить себе площадь можете только через кооператив, а в кооператив принимаются лишь люди с постоянной пропиской". ("Посев", 1980, № 8, с. 37.)

 

ПРОФСОЮЗЫ

 — массовая профессиональная организация, включенная в систему государственного управления и полностью контролируемая коммунистической партией.

Сразу после Октябрьского переворота, уже в период "военного коммунизма" было сделано все, чтобы превратить П. в послушные "приводные ремни" политики партии. П., которые по своей программе должны быть органами управления через трудящихся, сначала стали органами управления без трудящихся, а затем органами управления трудящимися.

"Военный коммунизм" закончился, как и начался, в обстановке общенационального кризиса. Предприятия не работали, измученное голодом население городов бежало, недовольство в деревне перерастало в крестьянские восстания. И зимой 1920–1921 гг., под угрозой полной катастрофы, некоторые профсоюзные лидеры предприняли попытку — первую и единственную в истории СССР — вернуть П. некоторые функции хозяйственного управления. В ходе развернувшейся вслед за этим дискуссии о П. ясно проявилось недовольство профсоюзных работников авторитарными и бюрократическими методами управления промышленностью. Было выдвинуто, в частности, требование "профсоюзной демократии": независимости профсоюзных организаций от партийного диктата и государственного контроля.

Профсоюзные руководители предложили неподходящую (для большевиков) программу в неподходящее время (в СССР начал осуществляться переход к НЭПу, новой экономической политике). И Ленин, поддержанный Троцким, потребовал решительного осуждения непокорного профсоюзного руководства. Оторванный от реальной ситуации в стране, мыслящий марксистскими понятиями, он был уверен, что экономический кризис можно преодолеть совершенствованием существующей структуры управления. "Если профсоюзы, т. е. на 0,9 беспартийные рабочие будут назначать управляющих промышленностью, тогда к чему партия?" — заявил он. Правда, Ленин признал, что рабочих надо как-то защитить от государства, чтобы они были способны защищать государство…

Драма русской революции (и трагедия советского пролетариата) состояла в том, что революция произошла в стране, где преобладало крестьянское население. Поэтому и диктатура пролетариата с самого начала осуществлялась без пролетариата. Стремясь удержать под своим контролем оба конца социальной цепи — централизацию сверху и стихийный энтузиазм масс снизу, X съезд (1921) высказался за превращение П. в административный аппарат, призванный помогать властям в надзоре за трудящимися. По определению Ленина, П. должны были стать "приводным ремнем от партии к массам".

"Огосударствление" профсоюзов (термин Троцкого) превратило их в еще одну обычную советскую организацию, освободившую партийный аппарат от второстепенных административных функций управления хозяйством. П. в СССР стали механизмом, посредством которого КПСС манипулирует трудящимися и осуществляет дополнительный контроль над производством.

В настоящее время П. в Советском Союзе насчитывают 127,5 миллиона человек (76 млн. — рабочие, 39,5 млн. — инженерно-технические работники и служащие, 12 млн. — крестьяне). Они построены по производственному принципу и действуют на основе жестокого централизма. Высший орган П. — ВЦСПС (Всесоюзный Центральный Совет Профессиональных Союзов) формально избирается на съезде. В его состав входит около 30 отраслевых союзов, объединяющих местные профсоюзные организации, которые имеются на всех советских предприятиях, в учреждениях и организациях.

Права и обязанности П. закреплены в специальном "Положении о профсоюзах". Согласно Положению, их основная задача — "организация и руководство социалистическим соревнованием и контроль за выполнением народно-хозяйственного плана". Члены П. обязаны добросовестно трудиться, соблюдать государственную и трудовую дисциплину, повышать политическую сознательность, посещать общие собрания и т. д.

Внешне П. построены с учетом определенных демократических принципов: предусмотрены собрания, выборы руководящих органов, обжалование решений нижестоящих профсоюзных организаций вышестоящими и т. д. Но в силу общего бесправия П., их полного подчинения партийному диктату все эти положения носят чисто формальный характер и лишены какого бы то ни было реального содержания. Например, советские П. не вправе проводить забастовки. Советский гражданин практически не может выйти из П., т. к. не члену профсоюза трудно получить работу, а работающий не получит нормального пособия по временной нетрудоспособности, путевки в дом отдыха, квартиры и т. д. Без рекомендации П. работающий не может рассчитывать на повышение, его не переведут с одной работы на другую (согласие профсоюза формально необходимо и для увольнения с работы).

П. наделены определенными карательными функциями: в их ведении находятся производственные ("товарищеские") суды; они (вместе с администрацией) могут лишить работника премии, санкционировать дисциплинарные взыскания. В соответствии с указаниями партии П. занимаются и воспитательной работой: организуют лекции, коллективные посещения театров, выставок и т. д.

Полностью подчиненные государству П. следят за соблюдением норм трудового законодательства и ставят вопрос об улучшении условий труда только в тех случаях, когда это нужно партии, и в узких рамках, отведенных им государством.

П., по Ленину, — "школа коммунизма". Это справедливо в том смысле, в каком коммунизм предполагает нравственное равнодушие, социальную пассивность, отчуждение человека от производства и результатов своего труда.

ПРИМЕРЫ:

"Масштабность задач, стоящих перед советскими профсоюзами, требует дальнейшего совершенствования их организаторской и воспитательной деятельности". ("Комсомольская правда", 4 декабря 1982, с. 1.)

"Защищая права и интересы трудящихся, советские профсоюзы постоянно опираются на поддержку закона". ("Агитатор", 1983, № 18, с. 31.)

"Уже на седьмой день Великой Октябрьской социалистической революции молодое государство провозгласило свободу профсоюзов". ("Агитатор", 1983, № 18, с. 30.)

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА

 — подрывная деятельность Советского Союза против свободных стран, направленная на обработку людей в нужном направлении и использующая такие средства политической диверсии, как шантаж, провокации, запугивание, дезинформацию и т. п.

П. в., как и питающая ее политика, рассматривается советской идеологией в качестве одной из форм классовой борьбы в современном мире. Поскольку общество разделено на враждебные классы (имеется в виду, конечно, капиталистическое общество), то рабочий класс должен вести идеологическую борьбу против буржуазии. Но и внутри самого рабочего движения тоже идет борьба ленинизма с различными уклонами — "правым", "левым", догматизмом, ревизионизмом, оппортунизмом и т. д. Поскольку в мире сейчас существует два типа общества, то классовое противоборство происходит и на международной арене. Это противоборство и находит свое выражение в идеологической борьбе и обусловленной ею П. в.

В Советском Союзе принято различать оба эти понятия. Идеологическая борьба, по утверждению советской пропаганды, обусловлена классовой структурой буржуазного общества. Следовательно, она не может прекратиться и не противоречит политике мирного сосуществования государств с разным общественным строем. "Разрядка не отменяет и не может отменить или заменить законов классовой борьбы; никто не может рассчитывать на то, что в условиях разрядки коммунисты примирятся с капиталистической эксплуатацией и монополисты станут сторонниками революции" (Материалы XXV съезда КПСС, с. 33). Отсюда вывод: идеологическая борьба не представляет собой угрозы независимости государств.

В отличие от идеологической борьбы, П. в. коммунисты считают порождением агрессивной политики империализма, духовной диверсией, служащей прелюдией к войне, и потому усматривают в ней нарушение общепринятых международных норм, вмешательство во внутренние дела государств, посягательство на суверенитет и право народов распоряжаться собственной судьбой.

Несомненно между идеологической борьбой и П. в. есть объективные различия и по существу, и в методах ведения. Борьба идеологий предполагает стремление утвердить свою систему ценностей и определенный характер социального поведения. Такая борьба носит характер борьбы идей, концепций, мировоззрений.

П. в. гораздо конкретнее, агрессивнее. Ее назначение — создание среди населения враждебной стороны ложных стереотипов, введение его в заблуждение, запугивание, обман, распространение паники. Конечная цель психологической войны — провоцирование массового недовольства режимом.

Однако в СССР различие между двумя этими формами борьбы мыслится иначе. Любые формы пропаганды, используемые Советским Союзом против Запада средствами теоретического манипулирования или с помощью идеологических диверсий, объявляются идеологической борьбой и признаются законными. Любая же критика советской системы, ее объективное и непредвзятое исследование признаются П. в., т. е. чем-то незаконным.

П. в. вызывает настороженность мировой общественности. Это вынуждает советское руководство изыскивать обходные пути ее ведения. Твердя о миролюбии Советского Союза, оно постоянно подрывает политику разрядки; выступая на словах за разрядку, невмешательство во внутренние дела государств, оно требует для себя свободы сеять смуту и недовольство; призывая к духовной терпимости, оно подчеркивает идеологическую непримиримость. Особое внимание уделяется разработке изощренных методов П. в. Назовем некоторые из них.

Провоцирование недовольства. В общественное сознание западных стран — с помощью различных социальных каналов компартий, либеральных и пацифистских кругов — внедряется идеологизированное представление о Советском Союзе, как о государстве всеобщего благоденствия. На этом фоне жизнь в открытом обществе, с его реальными проблемами и противоречиями, начинает казаться тяжелой и безрадостной. Считается, и не без оснований, что такое распределение света и тени подготавливает население демократических стран к восприятию коммунистических: идей. Апокалипсическое видение Запада, рассчитано и на внутреннее потребление. Его скрытый смысл: у нас, конечно, не очень хорошо, но там — еще хуже.

Подобная "лакировка действительности" — от обратного — призвана оправдать глубокие политические и экономические контрасты в СССР, бесправие и эксплуатацию, которые сегодня уже просто нельзя скрыть.

Информационное манипулирование. Переключение социального интереса с главного на второстепенное. Суть тут в переносе центра тяжести с явлений существенных на мелкие детали и частности. Типичный пример: бесконечные восторги по поводу бесплатного обучения и медицинского обслуживания в СССР. В действительности эти "бесплатные" услуги обходятся советским людям примерно в 40 % их зарплаты, отчисляемых государством-работодателем в так называемые общественные фонды. Стоимость этих услуг на Западе составляет менее 10–12 % зарплаты. Так что советские люди платят за обучение детей и медицинское обслуживание в 3–4 раза больше того, что они действительно стоят. Однако советская пропаганда полагает — и справедливо, — что рядовому западному обывателю трудно разобраться в тонкостях советской общественной системы. Так коммунистический миф о бесплатном образовании и общедоступной медицине имеет широкое хождение в мире.

Стереотипизация сознания. Создание устойчивых представлений об определенных явлениях (стереотипов), которые, откладываясь в памяти, регулируют восприятие информации, придавая ей однозначный смысл. В качестве иллюстрации можно привести самые примитивные идеологические модели: социализм — свобода, капитализм — рабство; социализм — труд, капитализм — безработица и т. д.

Разработаны в СССР и более сложные — многоступенчатые пропагандистские схемы, запускаемые через коммунистическую прессу. Например, комбинация словесных сочетаний, каждое из которых в отдельности нейтрально, но в совокупности вызывает определенное общественное настроение. Так, в газетную полосу с новостями — в том числе рутинными заметками о вооружении Запада — вкрапливаются рассказы о жертвах атомных бомбардировок в Японии. Результат — нужные Москве ассоциации и страхи.

Другой прием — воздействие на подсознание через зрительное восприятие. Простейшее средство — совмещение на одном газетном листе фотографий и текста, не имеющего к ним отношения: скажем, описание экономической депрессии — и портреты преуспевающих бизнесменов; рассказ о нравах и быте миллионеров — и снимки отчаявшихся безработных и т. д.

Очень часто разоблачение западного общества строится на материалах его же прессы: единичные негативные факты собираются, суммируются и преподносятся как нечто типичное, вытекающее из самой сущности "капиталистического образа жизни". Цель все та же — провоцирование неуверенности, недовольства, страха, которые, по мнению советских идеологов, должны усилить идейный разброд на Западе и привести к поиску политической альтернативы.

СССР нередко провоцирует свободные страны на полемику по самым, казалось бы, невыгодным для него вопросам. Поскольку, однако, с одной стороны выступает открытое общество, а с другой — закрытое, то в ходе дискуссии демократическому строю с его реальными недостатками противопоставляется не конкретное коммунистическое государство, а его мифологизированная утопическая модель.

Дискуссии позволяют советской пропаганде расширять плацдармы П. в., вовлекая в нее десятки миллионов людей, далеких от политики. Таковы важнейшие наступательные операции советской П. в.

Есть у нее, однако, и оборонительные задачи: приостановить и задержать распространение в советском обществе либеральных, демократических и гуманистических идей, разрушительных для коммунизма. Тут используется иная тактика и особая стратегия. Главная стратегическая задача обороны — формирование мышления, не способного к самостоятельному анализу, выработка готовых стандартов. С этой целью любая информация подвергается идеологической обработке, делится на "белую" и "черную". Нам не нужна нейтральная информация, заявил на одном из совещаний Зимянин, тогдашний редактор "Правды", а позднее секретарь ЦК КПСС.

Рубежи П. в., наступательные и оборонительные, проходят через партийный и государственный аппарат, захватывают прессу, радио, телевидение, искусство, литературу, поглощая сотни миллиардов рублей — больше, чем бюджет любого советского министерства.

Мироощущение П. в. выражается и в лексике коммунистического языка. Средства массовой коммуникации определяются как "оружие воздействия на умы и души людей", активно используемое в войне идей, работники пропаганды именуются "бойцами агитационно-массового фронта", их назначение — давать "решительный отпор" проискам идеологического врага.

ПРИМЕРЫ:

"Важное место в ведении психологической войны отводится органам НАТО". ("Правда", 28 ноября 1983, с. 6.)

"Вашингтон все более активизирует психологическую войну против социалистических государств". ("Правда", 8 октября 1983, с. 5.)