Удивительно чистое, до скрипа, утро захватило Лучаны - только яркие краски, четкие, резкие контуры, никаких полутонов и намеков - словно весь город надел очки от близорукости. Долой все секреты и тайны, меланхолию и тоску! Наш разум - наше самое эффективное оружие, правда, и самое страшное!
Громоздкое, слепленное еще в конце восьмидесятых из серых бетонных плит здание средней школы номер два с чмоканьем и свистом всасывало в себя как спагетти свободных и беззаботных, наивных и бесстрашных, уверенных и самонадеянных лучановских жителей мужского и женского пола, восемнадцати лет отроду. Если вы действительно хотите ощутить счастье на вкус, запах, цвет и текстуру, то прикоснитесь, хотя бы на миг, к веселой, пульсирующей разноцветьем и огнем как разукрашенная новогодняя елка, стайке выпускников российских школ. Конечно, более явно это чувствуется на выпускных балах и последних звонках, но и в наступивший августовский день эта группа парней и девчонок будила острые и нежные чувства в душах всех, кто их видел: "А когда-то и мы ведь тоже...".
А что тоже? Что мы хотели и что смогли? Вот то-то и оно...
Но все равно, каждый год миллионы российских выпускников уверены, что смогут сделать этот мир лучше и честнее для себя и всех остальных, а может у них и получится!
Сашенька Карпухина, а точнее - Александра Витальевна Карпухина, преподающая уже третий год иностранный язык в средней школе номер два, пересмеивалась, перешептывалась, ободряла и поддерживала сразу всех толпящихся в школьном холле выпускников две тысячи шестнадцатого года:
- Хорошо, Светлана! Давай поговорим, но времени у тебя мало - пора определяться с вузом. Ничего страшного, Вика, подготовишься и пересдашь математику на следующий год, но ты все-таки подумай - может и не только Москва. Нет, Кристина, иностранный не для тебя, ты и ЕГЭ не сдашь! Ну что, целевики, вас уже можно поздравить?
-В выходные уезжаем, медицина ждет!
-А где Виктор, где Никита, Алина?
-Да что вы все об этой воображале переживаете, ей сейчас не об институте надо думать!
-Заткнись, дура!
-А ты, Витька нам рот не затыкай! Твоя ненаглядная недотрога от кого ...
-Сейчас вы свое хайло заткнете, кобылы!
Рыжий веснушчатый парнишка буквально за волосы вытащил двух крепких девиц в вечернем макияже из школьного холла. Вика и Кристина визжали и царапались, но узкие мини юбки держали их намертво, пришлось смириться, и перепалка продолжилась уже за школой:
-Вы чего тут киснете? Москва вас заждалась!
-А твоя-то принцесса уже на улицу показаться не может! И с чего ты взял, что она твоя?!
-Точно! Трясутся все с ней как с писаной торбой! Да у нее кроме папашиных денег ничего и нет - ни рожи, ни кожи!
-Не твоего ума дело! Хотя о чем я? У вас обеих вместо голов задницы приделаны!
Ответный жалкий мат двух фрейлин Алевтины прервали звуки звонких пощечин. Играя желваками, рыжый парень по имени Виктор Пирогов продискриминировал собеседниц уже окончательно и бесповоротно: " В общем так! Еще раз про Алину что-нибудь вякнете, я вам ваши стринги на голову напялю - им там и место!". Круто развернувшись, Витька зашагал прочь уверенным мужским шагом, а на все вопросы выбежавшей Сашеньки Карпухиной только передернул плечами.
Подружки зло отряхнулись и продолжили свои длящиеся уже третий месяц поиски дороги в Москву:
-Что ты мать никак не уговоришь дать денег?! Ну, с отцом поговори, Крис!
-Бесполезно! Если бы мы, хоть учиться поехали, а так... и свалились же эти ЕГЭ на наши головы. Зачем вообще девушкам их сдавать?
-Точно! Мы же не математиками хотим стать! Ну что делать будем?
-Я в Лучанах не останусь! Здесь даже состоятельных мужчин нет, а эти ушлепки малолетние ни поухаживать, ни подарить что-то стоящее - ничего не могут, какие из них бойфренды!
-Что ж ты с ними крутишь?! Да еще и остановиться не можешь.
-На себя посмотри! Кто моего бывшего друга подобрал?
-Это же для развлекухи. И потом, старуха говорила, что в Европе все девушки опытные и свободные, и родители им ничего не запрещают.
-Конечно, это же Европа! А мы тут в дерьме плаваем! Нет, только Москва!
-Нам бы богатенького папика найти. А давай к Алинкиному отцу подъедем? Чем мы хуже его старой жены?
-Ты права! Жаль, он в "ОНОРЕ" не бывает. Да и Алинке еще покажем - не будет принцессу из себя строить!
-Как она весной погуляла! Все недотрогу корчит, а сама такая же, как и мы!
-А кто к Окулову подъедет?
-Да какая разница! Все деньги пополам - мы же подруги.
-Так нам много надо и быстро, он, что за раз столько отвалит?
-Ты права! Слушай, Вика, а давай мы сфоткаем секс с ним, и потребуем заплатить или все жене покажем.
-Да она же толстая и старая, будет он из-за нее платить!
-Ну, тогда мы в интернете фотки разместим.
-Ага! За это он точно заплатит. Но ведь на фотках и мы будем?!
-Ну и что! Все звезды такие фото в интернет выкладывают, без них они никому не нужны.
-Тебя мать убьет! Это моему папаше все по фигу, кроме бутылки.
-Да нам бы только на первое время денег собрать, а потом мы быстро найдем себе классных бойфрендов в Москве - и молодых, и богатых.
Я думаю, вы все со мной согласитесь, что ЕГЭ этим опытным и свободным девицам не сдать никогда! А потому, российские образовательные учреждения, слушайте мою команду: "Вольно! Разойдись!".
Девушки в России бывают разные - умные и глупые, толстые и худые, но всегда красавицы - не спорьте! И конечно, не все они должны становиться математиками и даже физиками тоже не должны. Но и умирать от голода, силясь избавиться от некоторых аппетитных вторичных половых признаков, точно не стоит, как и погружаться по самую макушку в мир гламура, моды и грез - можно сделать небольшой перерыв, и природа возьмет свое не через мозги, так через другое интересное место, про которое уже сказала мама Кристины: " Может, кто замуж возьмет, а там родит и сразу поумнеет". Но пока эти крепкие, фигуристые, да еще и свободные девицы слушали только свою старуху, Алевтину, то есть; и настойчиво и упрямо искали заветную дорожку в Москву - навигатор им в помощь!
Внезапный визг тормозов оглушил находящихся в активном поиске фрейлин Алевтины - из новенького синего форда донеслось:
-Привет! Садитесь, подвезу.
-Ой! Астра! А мы в школу ходили - узнать насчет пересдачи ЕГЭ.
-Чего?! Вы, что, учиться собираетесь?
-Да нам в Москву надо! Мы здесь не останемся!
-Понятно. А сейчас куда собрались?
-Да так, гуляем.
-Я статью пишу про убийство, хочу вас кое о чем спросить. Вы на празднике были?
-На площади? Ну да.
-Ну и как, понравилось?
-Ничего так, но скучно
-Знакомых видели? Может что-то интересное заметили?
-Этого... чокнутого видели, он в ногах валялся, врет, что не пьет!
-Кого? В каких ногах?
-Ленина.
-???
- Ну, Светки Воркуты отец.
-Он, что, коммунист?
-Чего?! Он алкаш и врет еще! А Светка за Антоном Козинским бегает, с этой выскочкой разговаривала - мы видели, на что надеется? Антон к ней даже не подошел!
-Ага! Все пьяные были - блевали, не переставая, и я тоже! А мертвец все просил и просил, а всем по фигу было, и кто полезет на крышу по стенке! Старуха на него злилась - даже яблоками кидалась, но не попала, а эти культурные пошли ключ искать, не знаю, нашли или нет, мать за мной пришла и мы полаялись - что я маленькая!
-А может нам подстричься? Эта же выскочка подстриглась, наверно модно. Хотя, тебе, Крис, не пойдет, щеки толстые. А ты, Астра, чего не стрижешься?
-Так! Вы, что, с праздника не проблевались? Какие из вас монашки! Отвечайте, дуры, кого вы видели - по пальцам!
-Ты чего орешь?! Мы уже школу закончили и по пальцам не считаем, подумаешь, математику завалили - пересдадим!
-Какая математика - вы же удоды! С кем я связалась!
Астра буквально вытолкала подруг из машины, но напоследок, уже не надеясь, все-таки спросила:
-У вас сотовый Алины есть?
-Ты что! У нее же айфон, из Европы привезла выскочка. Знаешь, сколько стоит?!
Астру затрясло и похлещи крутого мотоцикла без глушителя; дергая рулем и головой, она разрывалась между желаниями поскорее убраться из этого сумасшедшего дома или облегчить, наконец, свои разум и душу посредством свободного волеизъявления. И из виляющей во все стороны, хаотично дергающейся машины до подруг доносились судорожные всхлипы и крики:
-Удоды! Чмо! Математику они пересдадут! Да даже обреетесь - монашками не станете!
-Чего это она, Крис?
-Да она колется!
-Нет?!
-Точно! Все же нарики такие не вежливые. Мы вот с тобой не колемся и мы - вежливые!
-Еще за руль садится! Она же нас сбить могла! Давай ментам сообщим - пусть ее прав лишат!
-Да ну ее! Лучше к безголовому сходим и все спросим.
-Боюсь я! Он же с топором!
-А мы близко не подойдем, с порога спросим.
Ну ладно, ладно! Все сейчас про безголового расскажу - жил он в Лучанах в начале двадцатого века и с головой жил, правда, плохо - бедно в смысле, а звали его Осипом. Когда наша Родина бурно индустриализировалась и коллективизировалась, Осип и всплыл на гребне, так сказать, волны; обозвал себя самым бедным бедняком и активно включился в раскулачивание; но злодеем он не был - раздолбаем был, бабником был, даже в дураках хаживал, и погиб он также, как и жил, непутево. Случилось это, когда Оськина карьера как раз зенита достигла - каждый день он с бедняцким активом ходил по зажиточным дворам и описывал кулацкое добро, а по ночам пьянствовал и с кулацкими бабами путался, используя свое служебное положение. Про жену он и не вспоминал; а той уже стыдно было на улицу выйти из-за этого кобеля-активиста. И однажды под утро она взяла топор и отрубила пьяному Оське голову, а потом пошла в сельсовет с повинной. Но никто ее не посадил - Оська, ведь, и в правду непутевым был, да и пятерых детей сиротить никому не захотелось. Вот и вся история как она была на самом деле, и долго ее никто не вспоминал.
А в конце прошлого века учитель географии средней школы номер два Степан Фомич Шурыгин с сотоварищами, раскрывая подлинную историю Лучан, вытащили этого бедолагу с того света как лучший пример надругательства большевиков (али коммунистов) над российским крестьянством. Только история стала обрастать какими-то жуткими подробностями. Будто Оськина голова куда-то пропала, и похоронили его безголовым, и с тех пор Оська бродит по кладбищу с топором и ищет свою пропажу, и даже обещает любую награду тому, кто поможет найти. Но и это еще не все - среди девиц лучановских, страдающих от несчастной любви или еще какой докуки, слухи распространились, будто Оська этот, как сам пострадавший от того же, может помочь в сем недуге, надо лишь прийти в заветное место и попросить помощи или совета.
Нет, вы только подумайте - как может пьяница, развратник и большевик решить любовные проблемы трепетных лучановских барышень?! И потом, зачем ему на том свете нужны российские деньги современного образца - по триста рублей с несчастной; от чертей, что ли, откупаться?!
Вика и Кристина свои головы над этими вопросами не ломали, да и над другими тоже, а место заветное им давно известно было - за старым городским парком, слева от кладбища, где стоял черный заброшенный двухэтажный дом. Его жильцов еще в начале семидесятых годов прошлого века криолитовый завод переселил в свои пятиэтажки; но дом как заколдованный все чернел и не рушился. Не любили его лучановцы, а дети даже боялись - никак в городе не могли забыть про несчастную девочку, над которой двое местных подростков там надругались и потом убили. Вот после той беды и переселили всех жильцов оттуда, но сам дом до сих пор цел и терпеливо ждет гостей, а последнего из них привечал он еще в восьмидесятом втором - фарфоровую красавицу Карину Лаврову, что повесилась на втором этаже черного дома, осиротив свою годовалую дочку Марибэль. Проклятое место, короче, это было, и потому никто из лучановцев оттуда даже доски или палки никогда не взял, даже двери и рамы оконные из дома никому за пятьдесят лет не понадобились.
Но с недавних пор лучановские барышни стали наведываться в проклятый дом к Оське за помощью и советом. А порядок был такой - рано утром, еще до свету, начертить мелом свое имя на двери черного дома и положить в прорезь почтового ящика на той же двери триста рублей, ну и на третью ночь идти советоваться с безголовомым. Шепотом уже посоветовавшиеся барышни рассказывали, что Оська всегда приходил в черной одежде, с топором и без головы, но вел себя очень галантно и учтиво, а советы давал каким-то глухим, замогильным голосом - чревовещал, наверное, а иначе как без головы-то.
Кристине все-таки удалось убедить свою подругу не трусить, и уверенные в том, что Оська обязательно покажет им дорогу в Москву, подружки поспешили на встречу к своей патронессе набираться европейских манер и лоска в обращении со столичным мужским полом - гудбай, математика!
Сашенька Карпухина, прятавшаяся за углом школы, видела и слышала все и всех - и Витьку Пирогова, и фрейлин, и Астру. Словно сказочная птица Феникс она умирала и возрождалась бесчисленное число раз - от смеха - ее скулы сводило как от судороги, веселые слезы текли в три ручья, правая рука болела от ударов по бетонной школьной стенке, когда она сдерживалась из последних сил, чтобы не захохотать и не закричать.
Сашенька была счастлива в Лучанах, каждое утро она просыпалась с улыбкой и интересом к миру, и каждый день дарил ей заботы и радость, а страх и тревога остались в прошлой жизни - там, в областной столице, где она родила сына Глеба и едва не сделала очень выгодную партию.
Началось все тогда, когда Карпухин только-только вступил в должность исполняющего обязанности начальника лучановской полиции - в обеденный перерыв он грустно медитировал в своем новом кабинете на темы пустоты всех сует и тщетности карьеры. Медитировал добросовестно и уединенно, и даже уже явственно представлял себе своего креативного предшественника майора Корытова, смеющегося, беззаботного и с жаром уверяющего, что в мире нет ни смерти, ни грехов, ни страданий, а Карпухин лишь дурью мается вместо того, чтобы быстренько переродиться.
Но тут Корытова грубо и бесцеремонно прервала весьма симпатичная, миниатюрная девушка с настолько голодным личиком, что на ее вопрос - "Вы старший?", Карпухин, молча, сунул ей пирожок с капустой - больше у него из еды ничего не было. Как вы думаете, чем отреагирует на такую фамильярность современная горожанка, работающая по десять - двенадцать часов в сутки и сидящая на диете двадцать четыре часа и тоже в сутки - ну конечно, на что силенок хватит, тем и отреагирует. У Сашеньки хватило сил только завизжать: " Расселся тут как бабай в погонах! Моя машина! Где моя машина?!". Карпухин сразу все понял - у местной шпаны была одна забава - переставлять проезжающие машины метров на пятьдесят - сто подальше с виду, если удастся завести, конечно; в тот раз орудовали начинающие угонщики Никита Воркута и Витька Пирогов, вот и пропороли колесо Сашенькиного пежо, и ей пришлось остаться.
Дальше был чудный летний вечер, наполненный терпкими запахами разнотравья, и надоедливыми комарами, и нежнейший шашлык из свинины, на который Сашенька решалась целых пять минут, и ягодная наливочка, деликатно занесенная паре Мишкой Окуловым, прослышавшим от Фирюзы о нечаянной оказии друга, и все - дальше помолчим - ведь мы же все взрослые люди.
А потом Сашенька вернулась в столицу - к сыну, к гражданскому мужу, к своей весьма многообещающей карьере областного чиновника, и первое чувство, которое она там испытала, была ненависть, жгучая как перец чили и яростная, как крики ура атакующих российских солдат. Она ненавидела все - свой город, задыхающийся от тесноты и смога, свою работу, не нужную ни ей, ни кому-то еще, но больше всего - своего мужчину, отца своего ребенка.
За что? За вечный голод, изъедающий ее молодой организм, за постоянный страх остаться одной с ребенком, за свою продвинутую, современную жизнь, до краев наполненную стрессом, усталостью и депрессией. Нет, конечно, во всем этом был виноват не только он, но первое, что вспомнила Сашенька при виде своего гражданского мужа - это ее жесточайшая диета во время грудного вскармливания сына, для того, чтобы влезть в дорогущее вечернее платье, подаренное им на приближающуюся корпоративную новогоднюю вечеринку. Припомнила она и неудобство вечного макияжа, когда даже в роддоме она решилась показаться своему мужчине только после его нанесения; да еще в голову влезло глупое, пошлое, унизительное для любой женщины (ну, хорошо, для любой провинциальной россиянки) слово - сожитель - не муж, не любовник, не друг, а именно - сожитель.
И Сашенька решила, что с нее хватит, она будет жить счастливо и свободно, и все в ее жизни будет как у мамы - дом и муж, труд, и заботы, любовь, и дети, и никакой диеты!
Загрузив свой пежо сыном, чемоданами и баулами, Сашенька поехала в Лучаны и, войдя в кабинет начальника полиции, первым делом сказала трехлетнему сыну: "Это твой папа!", а начальнику - "Где у вас тут загс?".
А уже вечером за давно не видевшим столько гостей большим столом во дворе Карпухинского дома собрались Варенцы, Окуловы, Козинские, Мозовская с Купцовым, Степан Фомич Шурыгин, Армен Асенович Агабебян и еще куча, всех и не упомнить. Но Фирюза была точно - ведь ее слова полоскали потом все в Лучанах - "Засиделся ты, Ленька, в девках! Теперь наверстывай - погодков рожай!".
"Но что за безголовый?" - мучалась Сашенька - "Кого бы спросить? Фирюза!"