Уважают в России бойцов невидимого фронта, видятся нам они какими-то богатырями былинными и шахматистами-чемпионами в одном флаконе, Штирлицами, короче говоря. Вот и Фирюза уважила - сбегав с утра пораньше отчитаться мэровскому вахтеру Птичкину М.М. о ночных событиях, потому как сил никаких не было ей удержаться, а до мэрии рукой подать; она накрыла стол к завтраку в своей летней кухне. И чего там только не было - и теплые жирные оладушки, и зеленый лучок с усыпанными капельками воды утренними помидорами и огурцами, и мягкое как масло, белоснежное с мясными прожилками соленое сало, остро пахнущее чесноком и специями, и домашняя копченая колбаса. А в центр стола хозяйка выставила большую чашку мохнатого, буро-малинового крыжовника. Да поищите мне любого мужика, даже занятого решением самых-самых важных мировых проблем, который не смог бы подобреть, глядя на это пищевое безобразие!
И наши Штирлицы тоже подобрели прямо на глазах Фирюзы - их суровые брови расхмурились, морщинистые лбы разгладились, а глаза смягчили свой стальной блеск - нет, нет, они все также свято верны Родине и своему служебному долгу, но позавтракать, ведь, совсем не помешает!
А Фирюза, усердно потчуя своих постояльцев, тонко завела увлекательную беседу:
-Кушайте, кушайте! Все свое - и овощи, и свинка - сало такое мягкое получилось!
-Оладушки у вас, Фирюза, просто райское объеденье! Век бы из-за такого стола не вставал!
-Так у вас в столице чего только в магазинах нет! Колбасы разные как кирпичи в стенке на витринах лежат!
-Точно, как кирпичи!
-А вы, Андрей, чего не едите? Колбаса тоже из свинки, коров у нас в Лучанах не держат, негде пасти, но она домашняя, у Яцко коптила; лучше этого хохла никто не сделает! Ешьте! И ягоды вот - утром собрала!
-МММ! Вкуснотища!
-Городок у нас тихий, сроду такого не бывало, чтоб на мэрию нападали! Они что с самолета выбросились?
-Кто?
-Да негры эти!
-Кто?!
-Понимаю, понимаю! Молчу! А вы их ликвидировали?
-Окончательно! А что еще в городе у вас говорят?
-Да Воркута спятил, а так вроде все в порядке.
-А про учителя что говорят?
-Какого учителя? Не знаю я ничего!
-Ну, убитого Шурыгина
-А я откуда знаю! Еще оладушек? Не стесняйтесь.
-Скажите, Фирюза, а у вас остались идейные коммунисты? Кто за развал Союза до сих пор переживает?
-Так весь город и переживает! И завод наш закрыли! Это ж такую страну на колбасу променять умудриться!
-А, может, кто письма в Москву до сих пор пишет про это?
-Про что?
-Ну, порядок требует навести!
-Порядок? И долго пишет?
-Да уж лет двадцать, к примеру.
-Двадцать лет доносы строчит?! И все не угомонится?! Толстомясая!
И, схватив со стола разделочную доску, Фирюза как Су-24 грозно пошла на цель со сверхзвуковой скоростью, а Штирлицы остались ошеломленно наблюдать лишь таящую белую полоску, след от летящего бомбардировщика.
Молоденькая очаровательная женщина в соломенной шляпке с голубыми розочками смущенно поздоровалась и спросила:
-А где Фирюза?
-Да тут вроде была. Проходите, подождите ее. Андрей - представился тот, что повыше.
-Саша, Александра Витальевна.
-Евгений. Мы журналисты, приехали написать об убийстве учителя.
-А... знаю, знаю, слышала стрельбу. Вы в американской газете работаете или африканской? Фирюза!
Задохнувшаяся от эмоций и бега хозяйка плюхнулась на табуретку и бросила на стол чье-то кухонное полотенце, разукрашенное вишенками:
-Вот... садись, Александра! Чего надо?
-Скажи, что за Оська в черном доме обитает, к нему еще девчонки бегают?
-Толстомясая!! - Су-24 снова пошел на взлет.
Гости Фирюзы ошеломленно молчали - такого оперативного, хотя, и очень странного реагирования трудно было ожидать от пожилой женщины, но их ожидания были вскоре вознаграждены - Фирюза кинула на стол уже новый трофей - старый топор и, отдышавшись, предложила:
-Да ты садись, Александра, чаю с нами выпьешь, я малину еще принесу.
-Простите, что отвлекаю вас. Доброе утро! - Юлия Владимировна Мозовская деликатно продолжила - У меня просьба большая к твоим гостям, Фирюза! Не могли бы вы прийти к нам в центр на детский утренник и рассказать о вашей нелегкой работе - Родину защищать. У нас идет месячник патриотизма, и мы будем очень благодарны!
-И я попрошу - об интервью в "Лучановском вестнике". Расскажите о международной обстановке и угрозах для России. Я - редактор, Валериан Купцов.
Первая пара лучановской культуры и богемы, решившая посетить дом Фирюзы по пути на работу, по настойчивому приглашению гостеприимной хозяйки уже устраивалась вкусно позавтракать, как раз напротив раскрытых агентов, ломавших голову, что им отвечать - совсем, как когда-то фрекен Бок раздумывала над вопросом озорника Карлсона: "Ты перестала пить коньяк по утрам? Да или нет?".
Новый гость вверг агентов еще в большее раздумье:
-Здравствуйте! Это здорово, просто здорово, это очень хорошо! Я так вас ждал! Мы оживим этих зомби! Очень приятно - я Сергей Воркута. Я все про вас знаю, но никому не скажу! Вы же не пьете и не курите?
-Э...
-Да угомонись ты, Сережка! Чего моих гостей пугаешь?! Раз пришел, садись и ешь, но молча!
-Понял, вы - засекречены! Молчу!
-Ага! Они проездом из Африки в Америку! Отоспятся и сразу воевать! - усмехнулась Сашенька.
-Александра! А тебе на что этот Оська сдался?
-Так он же все лучше компьютера знает, только спроси. И недорого - каких-то триста рублей всего!
-Толстомясая!!!
На этот раз Фирюза отсутствовала чуть дольше и Юлия Владимировна успела рассказать гостям кое-что интересное про хозяйку:
-Тогда на каждом заводе в Союзе был первый отдел, Фирюзу пригласили туда и предложили ей посотрудничать, ну и дали несколько дней на раздумье. А наобещали всего-всего! Как поступить Фирюза не знала, вот и стала советоваться с людьми - сотрудничать ей или нет. Со многими советовалась, ну ей и позвонили, что все отменяется. Она еще тогда с твоей тещей, Сергей, подралась, та же коммунистка идейная была, а пригласили не ее, а Фирюзу.
-Что, интересно, она сейчас притащит? И почему толстомясая?
Обессиленная Фирюза еле забралась по ступенькам на крыльцо летней кухни и, тяжело усевшись на свою табуретку, предъявила заинтересованным гостям свой последний трофей - пучок седых волос.
-Это чьи же будут? - не смущаясь, спросила Сашенька - Похоже не Алевтины - не рыжие.
- Змеюки обе! - согласилась Фирюза.
Но налетевший теплый летний ветерок-воришка утащил загадочный пучок со стола, и гости с удовольствием отведали сладкое даже на запах малиновое варенье с коричневым ароматным чаем, дружно доев гору хозяйских оладушек. Придется нам всем потерпеть - пока время отгадывать лучановские загадки еще не пришло, но и откладывать далеко - тоже не стоит!
Евгений и Андрей Штирлицы, братья по оружию и несчастью, раскрытые лучановцами, как и предсказывал Карпухин, еще до обеда, галантно проводили дам и кавалеров и сосредоточились на решении вечных русских вопросов - кто виноват, и что делать; а на их языке - кто их сдал, и каков будет план дальнейших действий? Нет, ну не идти же, в самом деле, на детский утренник!
А ведь все, что происходит в Лучанах, от убийства до провала агентов, вызвано одной и той же причиной - лучановцам интересно жить, интересны друзья и соседи, дела их и помыслы; и проблемы общероссийского и мирового масштаба - все они хотят знать, обсудить и решить по справедливости; а как же иначе? С толерантностью, конечно, проще - одиночество и беды людские не замечать, сильным за счет слабых вылезать, бездарность и уродство свои за креативность и неординарность другим скармливать. Но жить по совести не получится - не болит душа у толерантных личностей, потому как все дозволено, комфортно и безгрешно, вот и каяться не надо. И Штирлицем с толерантностью никогда не станешь!
Марибэль сегодня билась как птичка в силках - ее каблучки без устали отбивали в аллегро подготовку пресс-конференции мэра Лучан - все приглашенные еще раз отзвонены, официальные документы размножены, кабинет Аркадия Николаевича подготовлен к приему гостей. Но тут заглянул Виктор Эдуардович Лоза и сообщил новость - в Лучаны приехали столичные журналисты, и их тоже надо пригласить на пресс-конференцию. Марибэль умоляюще посмотрела на зама, и тот, понимающе кивнув, сказал, что сделает все сам, и отправился к Фирюзе - через площадь имени Ленина направо за "ОНОРЕ", где стоял ее дом, там братья Штирлицы как раз сочиняли письмо турецкому султану. Ой! - шифровку в центр, или сейчас даже в ФСБ ленятся и по сотовой связи общаются? А помните, Ангела Меркель тоже ленилась, и что из этого вышло?! Правильно, находка для шпионов!
Но Виктор Эдуардович не имел к шпионажу никакого отношения, да и что ему было скрывать - ни жены, ни любовницы, и взятки он тоже не брал - хотя, никто и не давал. А потому, уверенным широким шагом первый заместитель главы города Лучан буквально за десять минут добрался до цели, он бы и за пять минут добрался, но ему помешали! Странная шарообразная фигура, укутанная в какую-то шаль, преградила честному чиновнику дорогу и бесполым густым голосом мрачно изрекла: "Передашь чекистам! Я за деньги Родину не продаю!" и сунула Лозе в руки газетный сверток. А Виктор Эдуардович уже ничему не удивлялся, все равно не поможет; поэтому он четко выполнил указание этой фигуры:
-Здравствуйте! Чекисты это вы? Прошу принять...
-Да достали уже! Чего надо?! Тоже утренник, что ли?!
-Да нет, у нас пресс-конференция, в мэрии. Вот пришел вас пригласить.
-Никаких интервью мы не даем!
-Ну и не надо! Мэр вместо вас выступит.
-Чего?! И что за сверток?
-Да я почем знаю! Вы чекисты, вы и открывайте. И еще вам просили передать, что Родиной за деньги не торгуют!
-Зажрались у вас в Лучанах все, уже и деньги не нужны стали!
Из разорванного свертка вывалились денежные купюры советских и российских рублей всех образцов и номиналов, что ходили с конца девяностых годов прошлого века и по наши дни, было даже несколько монет выпуска СССР и РФ. Штирлицы озадаченно уставились на Виктора Эдуардовича, а он на них:
-Это что? На взятку все миром собирали?
-Это вы этим за Родину расплачивались? Тогда я не удивлен!
-Ладно! Давай сначала! Что это и откуда?
-Вам передали - сказали - чекистам и еще - Родиной за деньги не торгуют - все!
-А кто передал?
-Честно, я не понял - шарик какой-то.
-Ну, мужчина или женщина?
-Не знаю! И вообще, я - заместитель мэра Лучан и приглашаю вас, как журналистов, на пресс-конференцию Аркадия Николаевича в три часа. А больше мне ничего не надо!
-Хорошо, придем. Хотя, нам уже можно куртку кожаную одеть и маузер нацепить, чего стыдиться!
-С оружием в мэрию нельзя! А можно спросить, зачем вы в нее ночью-то лезли?
-Да воздух здесь вредный, на мозги действует!
-Ну-ну! Ждем.
В три часа в кабинете мэра собрались все журналисты, пребывающие на тот момент в городе - Валериан Петрович Купцов с парнишкой-фотографом, пара местных конкурентов медиамагната из газет - реклам и объявлений, Астра Радулова с диктофоном, плюнувшие на маскировку братья Штирлицы - даже без ручек и блокнотов, и незваный гость - Армен Арсенович Агабебян.
Аркадий Николаевич, удобно устроившись в своем огромном кресле, придвинул к себе листок бумаги с напечатанным текстом и, басовито откашлявшись, начал свое выступление:
- Сегодня я хочу поговорить о будущих изменениях в выборах главы Лучан. Наверняка, вы уже знаете, что городской думе вскоре придется решать - как выбирать мэра. Публичные слушания состоялись в мае, не скажу, что горожане проявили большой интерес, но предложение об отмене прямых выборов поддержали. Сейчас дума должна определиться - выбирать главу из своего состава или по результатам конкурсного отбора, решение об изменении устава должно быть принято в этом году. Вот я и пригласил вас, чтобы обсудить это. Документы все у вас есть, задавайте вопросы.
-Позвольте мне! Что вы думаете об убийстве Шурыгина? Есть ли какие-то подвижки в расследовании? Оказывают ли федеральные структуры помощь? - с диктофоном наперерез оппозиционный блогер напористо пошел в атаку.
-Я не следователь и гадать не собираюсь! А пресс-конференция посвящена выборам в будущем году. Какие вопросы по этой теме?
-Хорошо! Про Шурыгина вы говорить не желаете! А что за негры взломали ночью мэрию? Что похищено? Где эти негры?! - продолжал вредничать блогер.
Братья Штирлицы безнадежно смотрели на великана-мэра, уже приготовившись вежливо кивнуть головами в ответ на его широкий указующий жест - "А вот и ваши негры!". Но Аркадий Николаевич, громко чихнув и пожелав самому себе здоровья, так необходимого в общении с оппозицией; ехидно продолжил:
-Ну, если вопросов по теме больше нет, то подождем до следующего раза. Ты что-то хочешь сказать, Армен Арсенович?
-Да! Я хочу напомнить об уважении, о достоинстве. Шурыгин был не просто почетным гражданином Лучан, он был нашим соседом, другом, просто близким человеком для многих из нас! Хватит пиариться на его смерти!
-Прошу прощения! Аркадий Николаевич! Как вы считаете - что для Лучан лучше - всеобщие выборы мэра или другие способы?
-Да какая разница, Валериан! Будет общее дело в стране - будут и люди для него, а как они придут, так или этак, неважно - дело это само всех рассудит - кто дурак, кто болтун, кто коренник, кто пристяжной. А выборами Россию уже не удивишь!
-А как же гражданское общество?! А свободы и права граждан?! Наша конституция!
-Да не волнуйся ты так! Никто ни у кого ничего не отнимает! А в гражданском обществе мы уже пожили, да так, пожили, что бомжами чуть не стали - от государства мы все дружненько так отделились, как от чумного, ну и сгинула наша общая Родина, а хорошая ли - плохая она была, но наша!
-Это вы о Союзе? - заинтересованно спросил Андрей Штирлиц.
-Умный поймет, а дураку не объяснишь! Или у негров по-другому?
-Вы отказываетесь отвечать на мои вопросы! Кому нужны эти рассуждения, нужны ответы!
-Не ответы вам нужны, а сенсации! Не зря Степан вас сторожился! Мутная вы личность, Астра.
-Я, конечно, понимаю, Армен Арсенович, что Шурыгин был вашим другом, быть может, очень близким, но это не дает вам права...
-Аркадий Николаевич! Они меня не слушают! - жалобные крики фарфоровой барышни были бесцеремонно прерваны бравурными звуками знаменитого марша советских танкистов братьев Покрасс и Б. Ласкина с удивительно современным текстом (или подтекстом?) - Броня крепка и танки наши быстры...
Стройными рядами в кабинет вошла колонна с такой родной и знакомой в любом уголке нашей необъятной Родины атрибутикой - значками членов КПСС и красными пионерскими галстуками. Отдав честь, юные ленинцы (четверо мальчишек и одна девочка) уступили дорогу старой гвардии - очень худой, светло-русый мужчина пятидесяти с небольшим лет с горящими глазами, явно пьющий и курящий назло Сергею Воркуте, сказал хриплым и нетерпеливым голосом:
-Сколько нам еще ждать?! Когда же вы нажретесь, кровопийцы?! Так и знайте - это мы вас похороним, а потом поживем!
-Долой мироедов! Да здравствует советская власть! Заводы рабочим, землю крестьянам! - визгливо выкрикнула шестидесятилетняя спутница истощенного, хотя сама она состояла сплошь из одних пышных округлостей - ничего угловатого или даже вытянутого в ее тугом и крепком теле не наблюдалось - Кровопийцев к ответу!
-Да что же это такое! Чего ты опять его взбаламутила! Дай ты ему пожить спокойно! Да выключите вы эту музыку! - силился перекричать всех Аркадий Николаевич.
-Вы предатели! Продались за чечевичную похлебку! - надрывался истощенный.
-Ничего! Все ответят! Всех судить будем! - вторила ему безугловатая соратница.
-Да уйми ты жену, Максим Максимович! Сядь, Петр! Поздно тебе уже воевать - даже призрака коммунизма не осталось! А ты, Лениана, и детей уже запрягла! Ну а его-то чего притащила?! Больного человека!
Лениана Карповна Птичкина, супруга мэровского вахтера Максима Максимовича и теща Сергея Воркуты, поставив аппаратуру на стол, задиристо выкрикнула:
-Петр Иванович - настоящий глава Лучан, это его в восемьдесят девятом выбрали секретарем горкома, а вы все - самозванцы!
-Простите, Аркадий Николаевич! Фирюза сказала, что в городе комитетчики из Москвы; и все, вроде как, взад вертается. Ну, жена и подняла нас в поддержку, так сказать. А без Лобова она никуда! - извинился Максим Максимович.
-Так эти негры комитетчики, что ли?! - Астра боролась с духотой и теснотой мэровского кабинета, с трудом вмещающего столько неравнодушного народа; но видно борьба была неравная.
-Причем здесь негры?! Нашли рыжих! Сами все разрушили, сами и восстанавливайте! - не смог сдержаться Евгений Штирлиц.
-О боже! А я ничего не знал! Значит, выборов не будет, вы в этом смысле, Аркадий Николаевич?
-Да ты хоть помолчи, Валериан!
Закрытая дверь мэровского кабинета ходила ходуном - будто стадо диких животных рвалось на волю. Марибэль было страшно даже убежать из приемной - она рыдала, сидя за своим столом.
Усердно готовящийся к собранию городского актива Наиль Равильевич Гонсалес для повышения умственного тонуса совершал пешие прогулки вокруг гостиницы, отходить далеко от нее он не решался; но мэрия была как раз напротив, и видный демократ посчитал, что ничего не случится, если он заглянет пообщаться и попить кофе в кабинете строптивого градоначальника. С удивлением оглядев зареванную Марибэль, но, все еще не чуя подвоха, Наиль Равильевич уже собрался открыть дверь кабинета, как она, захлебываясь слезами и шмыгая носом, простонала: "Не войдете! Как селедки, селедки в бочке! Как они туда влезли?!" Странные люди и странный город вызывали в Гонсалесе такие же странные мысли: "Поправился я, что ли? Но ведь не настолько же!"
-А ну, пусти-ка! - толстенький, коренастый, яйцеголовый мужчина, да еще и лысый, рванул дверь мэровского кабинета и принялся настырно втискиваться туда - совсем как в переполненный трамвай.
-Ну как же мы без Ивана Кузьмича-то! Вот хохла нам и не хватало! - радостно приветствовали пассажиры опоздавшего Яцко.
-Сейчас точно не влезете! - извинилась перед гостем опухшая от слез Марибэль - Только если кто-то выйдет!
Новая странная мысль пришла к Наилю Равильевичу: "А вдруг влезу?!"
Но народ уже стал выходить; первой - растрепанная, в порванной кофточке оппозиционерка Астра Радулова - вывалилась из мэровского трамвая и злобно бросила оставшимся:
-Чокнутая! И вы все тоже чокнутые! Откуда тут негры возьмутся?!
-Давай! Вали отсюда, лахудра московская - рвалась к ней Лениана Карповна.
-Соберем новую пресс-конференцию - в актовом зале, там места больше, приходите! - напутствовал всех выходящих Аркадий Николаевич.
-Да не негры мы, глаза разуйте! - отбивались от настоящей прессы братья Штирлицы.
-Пойдемте, Петр Иванович, на свежий воздух. Прогуляемся и поговорим. Ты с нами, Иван Кузьмич? - успокаивал своих идейных противников Армен Арсенович.
А Максим Максимович Птичкин подошел к Гонсалесу и достал из своего кармана его розовый берет: " Что же вы, товарищ, вещи разбрасываете?! В следующий раз сами на Ленина полезете!".
Пить кофе в кабинете мэра Наиль Равильевич уже не хотел.