Пролог

Тысячу лет назад по летоисчислению Мира Эстэла и двести пятьдесят с копейками лет по летоисчислению местного времени.

С одной стороны Мир был странный. С другой — привычный. Для тех, кто в нём жил, и для тех, кто в нём часто, и не очень, гостил. Карманная Вселенная, скрученная в одну планету, крутящуюся параллельно с другими Мирами.

Населяли эту планету тоже довольно странные личности. Сколько их было всего, никто точно не знал, даже они сами. Личности обитали в прочти классических избушках Бабы Яги и друг с другом контактировать не спешили по причинам скверного и склочного характеров. Гостям этого Мира, если им посчастливилось узнать хотя бы трёх его обитателей, начинало казаться, что Боги населили этот Мир клонами. По характеру уж точно. Или о-о-о-очень близкой роднёй. Что было в корне неверно.

Именно на крыльце одной из избушек сейчас переминалось с ноги на ногу довольно плотное привидение. Одной рукой привидение колотило в дверь, другой держало ладошку девочки лет четырёх.

— Арвен! — орало привидение противным, как нож по стеклу, голосом. — Открывай! Блинский фиг! Открывай уже!

Привидение так надрывалось минут десять. Девочка тёрла свободной рукой глаза. Заткнуть уши у неё всё равно не получилось бы. Привидение полчаса назад решило поиграть не только в будильник, но ещё и в прятки. Подняло её посреди ночи и поволокло в открытый портал.

— А папа ругаться не будет? — спросила тогда девочка, теребя кисточку фиолетовой косички.

— Папа мне потом спасибо скажет, — ответило привидение растрёпанной брюнетки. — Если второй раз не убьёт. Давай руку и пойдём.

Выйдя из портала на ромашковое поле, призрак повёл девочку к избушке. Когда они миновали поле, то ромашки пошли вслед за призраком. Шаг — куст ромашек, следующий шаг — ещё куст. Теперь ромашки росли даже на крыльце.

— Арве-е-е-е-ен!!! — не унимался призрак, стуча уже ногой. — Ребёнок, прикрой уши, тётя будет матерится.

Призрак отпустил руку девочки и приготовился к долгому и заковыристому словосочетанию, как его обломали. Дверь открылась.

— Кто это тут такой нервный в пять часов утра? А, ну да… Кто же это ещё может быть.

В дверном проёме встала черноволосая девица с разномастными глазами. Один отливал расплавленным золотом, второй без радужки, с точечкой зрачка и совершенно серым, дымчатым белком. Одну руку девица запустила в расчёхранные волосы, второй пыталась нашарить что-то у стены, за дверью избушки. Не смотря на ранний час, когда все нормальные люди ещё спят, а нормальные нелюди уже, она была одета. Так что из кровати её не выдёргивали. Чего орать-то? Ответ получили быстро.

— Джилва, у меня эксперимент, — насупилась обитательница избушки, явив призраку нашаренную метлу.

— Подождёт твой эксперимент, — призрак подтолкнул девочку ко входу. — Знаю я их, как облупленных. Вот этой самой метлой.

— Сейчас ты станешь одной из них, — Арвен поудобнее перехватила метлу и замахнулась. — Чего надо?

— Присмотри за дитём, — попросила леди Джилва, вновь начав переступать ногами по ромашкам.

— За каким?

Две дамочки, одна призрачная, вторая материальная, посмотрели на то место, где только что стояла девочка.

— Итить твою налево!

— Только что тут была!

Из глубины избушки раздался грохот и восторженный детский визг.

— У меня не детский сад, — попробовала отвертеться обитательница избушки.

— А у меня временная петля. Вот, смотри!

Арвен присмотрела к призраку. Талию леди Джилвы охватывал пояс как будто из Изначальной Тьмы. Причём пряжка этого пояса была на спине, и часть ремня, которая с дырочками, уходила в готовый открыться портал.

— М-да-а-ая-я-я-я, попала ты конкретно. Поэтому ты мне ромашки разворотила?

Обитательница избушки ткнула метлой в растущие из крыльца ромашки.

— Только на них и держусь, — ответила леди Джилва. — Присмотри за мелкой, а? Она мне в какой-то мере родственница. Девчонка двоюродная сестра моего бывшего. Бывших же не бывает, сама знаешь.

— Знаю, но разборки Хаоса и Порядка меня не волнуют, — упрямилась Арвен.

— Но если они опять сцепятся, то заденет всех. Мелкая вообще может не родится.

— Вот только ради её жизни я соглашусь. Уговорила.

Дамочки пожали друг другу руки.

— Разберусь с петлёй и верну-у-у-у-усь! — на последок провыла леди Джилва.

Призрак сошёл с крыльца по своим следам и подпрыгнул. Тут же за его спиной раскрылся портал и хвостик пояса дёрнулся вовнутрь. Леди Джилва сложилась пополам и влетела в дыру между Мирами.

В недрах избушки опять что-то громыхнуло.

— Дела, — хмыкнула Арвен. — Легко сказать «присмотри».

* * *

— Тебя как зовут? — спросила обитательница избушки.

— Амет, — чем-то прочавкала девочка.

— Хм… Это из-за колера, что ли?

Фиолетовые волосы и красные глаза девочки наводили на размышления о том, что её родители были приколистами похлеще родителей самой Арвен-Лучиэль. Придумай имя — поиздевайся над ребёнком. Пусть даже сам ребёнок обладает экзотической внешностью, что бы это имя полностью оправдывать.

— Что? — не поняла девочка.

— Из-за цвета моих глаз и волос, — пояснила Арвен. — «Амет» на одном из человеческих языков означает «аметист». То есть переводится.

Мелкая кивнула.

Ну точно, приколисты те ещё.

— А что ты там ешь? — наконец почесалась поинтересоваться обитательница избушки.

Амет продемонстрировала. Арвен схватилась за голову и ринулась отбирать у ребёнка тонкий информационный кристалл. Хорошо пустой.

— Не отдам! — завопила мелкая, прыгая под стол. — Я и не такое ем!

Арвен от удивления села на пол и приподняла скатерть. На другой стороне, подальше от обитательницы избушки, на корточках сидела Амет и старательно дожёвывала кристалл. У девицы глаза полезли на лоб попутно принимая форму правильного квадрата. За всю свою жизнь она видела всякое, но что бы белковое существо питалось кристаллами — впервые. К тому же этот кристалл по твёрдости тянул на девятку. По десятибалльной шкале.

— Как ты его перевариваешь, это вопрос десятый, но как ты его разжёвываешь?

— Если ещё есть — покажу, — сощурилась мелкая.

Арвен обалденно кивнула и, встав с пола, пошла искать ещё один пустой кристалл. На этот раз по крепости на десятку. Если один эксперимент сорвался, то ничего не мешает поставить другой. От мук совести девица избавилась давно и на всю оставшуюся жизнь. А ребёнка, между прочим, кормить надо.

* * *

— Ты знаешь кто? Ты — ходячий парадокс. Ты — белковое, но почему тогда у тебя металлический скелет? Ты же не киборг и не мехоноид, и, уж тем более, не андроид. Ты растёшь и твой скелет тоже растёт. Почему?

На Арвен сказывалось одиночество, привычка комментировать свои действия и озвучивать мысли.

— Не знаешь. Вот и я не знаю. А надо бы. Слушай, мелкая, тебя всё равно мне в наглую сбагрили, ты не будешь против, если я буду тебя изучать?

— Это как? — глаза Амет полыхнули искрами.

В прямом смысле. Искры, вырвавшиеся из уголков глаз, потухли у висков.

— Навешу на тебя датчиков, подключу к компьютеру и оставлю лет на несколько.

— Да-а-атчики, — протянула Амет. — Давай лучше нанитов.

У Арвен отпала челюсть.

— Тебе сколько лет?

— Десять. Маленькая я ещё, мне и ворна нет.

— Вижу, что маленькая…

Девица переваривала полученные данные с трудом. Термин «ворн» был Арвен знаком. К её избушке приносило и таких, чей возраст измерялся не годами, а именно ворнами. Один ворн был равен примерно восьмидесяти четырём человеческим годам. Но подобного симбиоза просто не могло быть. Белковое и металлическое совместимо только в виде киборга.

Арвен помотала головой, отгоняя ненужные мысли. Там, где появлялась леди Джилва из Дома Хендрейков, не могло быть ничего невозможного.

— Будут тебе наниты. Только смотри и их не расщипи.

Как именно девочка переваривала кристаллы, Арвен уже знала.

* * *

— Хочу сказку!

К ежевечерним сказкам Арвен уже привыкла. Но именно сегодня обещался прибыть поставщик с образцами кристаллов и металлов, которые обитательница избушки собиралась скормить Амет. В целях очередного эксперимента. Нюх на крепость и качество предоставляемого у девочки был — закачаешься.

— Я тоже хочу сказку, — заупрямилась Арвен, с грустью глядя на дверь.

Поставщик обещался быть ближе к ночи. Что могло, в принципе, трактоваться как «Очень сильно после полуночи». Это как ему повезёт.

— А-а-а-а-а-а, — заныла Амет, — хочу сказку про дурака-царевича, как он на Бабе Яге женился, а Василису свою придурочную Кощею Бессмертному подарил.

— Это кто тебе такие сказки рассказывал? — насторожилась Арвен.

Амет просверкала хитрыми глазами, но не успела ничего ответить. В дверь начали ломится. Поставщик прибыл.

Девочка тут же выскочила из кровати и побежала открывать. Арвен, скорее по привычке, схватилась за голову, побежала следом, петляя по коридорам и теряя на полном ходу тапки. Избушка только с виду маленькая. Внутри же ещё пойди разберись, куда какой коридор ведёт и в какую комнату выйти можно. А уж если комнаты попадались смежные, да ещё соединялись дополнительным коридором… Арвен почти всю жизнь было интересно, кто придумал этот кошмар архитектуры.

Обитательница избушки догнала девочку у двери в приёмную. Это была единственная часть избушки, которая никогда не менялась и была обставлена как классическое ведьмино обиталище. Печь в треть комнаты, стол, лавки, ещё лавки около стен, пара кадушек с водой, пучки трав где только можно. И никакого котла. Кто ж котёл посреди дома ставить будет?

Затаившись за дверью в приёмную, Арвен с искренним любопытством смотрела на то, как девочка открывает дверь. Обитательница избушки решила мелкой не мешать, язык у Амет был хорошо подвешен. Не одной же Арвен страдать, в самом-то деле. Тут, глядишь, поставщик задержится, сказки рассказывать будет, за мелкой присмотрит. Пока сама Арвен будет заниматься анализом тестовых образцов.

— Ух ты, дурак-царевич! — взвизгнула Амет, отпрыгивая назад в избушку.

Это Арвен вбила Амет на следующий же день. Никто без приглашения в избушку войти не может. Увидишь кого незнакомого, а это почти все, носа за порог не показывай.

— Но я же зашла, — усомнилась тогда девочка.

— Ты — ребёнок, который мог вообще не появится в Великом Узоре. В этой ситуации маленько другие правила, — пояснила Арвен.

Типчик, стоящий на крыльце, меньше всего походил на царевича, а уж на дурака — тем более. Слишком уж глаза у данного субъекта были хитрые. Хотя сейчас — охреневшие.

— Ты кто? — спросил типчик, покрепче перехватывая мешок, лежащий у него на плече.

— Сиротинушка я беспризорная! — завела Амет. — Меня Баба Яга украла! Посадила в мешок, вот как у вас, дяденька, и унесла вот прямо вот сюда вот! Съесть меня утром обещала, если я дров не нарублю, баню не затоплю, кудель не разберу и завтрак ей не приготовлю! Дяденька, нарубите дров, а? Ну пожа-а-алуйста-а-а-а.

Девочка захлопала невинными глазёнками и сделала вид, что размазывает по мордашке сопли вперемешку со слезами.

Типчик только рот раскрыл и закивал на такое заявление. Ну да, бани тут отродясь не было. Водопроводные и канализационные трубы тянулись по всей избушке и уходили хрен знает куда. То есть, в белёсое, туманное облачко, а уж куда тянулись из него, не было известно даже самой Арвен. С дровами тоже были проблемы. В окрестностях на пару километров леса не было. Только за ромашковым полем рос один единственный громадный кедр, перед которым кто-то вбил в землю табличку «Осторожно, зверь опасен!». Желающих проверить правдивость слов до сих пор не находилось.

— А не брешешь? — осторожно спросил типчик, оглядывая приёмную.

Вдруг ошибся избушкой? Вроде нет, всё та же, всё на месте. Хотя кто их, ведьм этих поганых, знает?

— Вот те крест! — размашисто перекрестилась Амет и, вытащив из под ближайшей лавки топор, волоком дотащила его к двери. Выпнула наружу уже пинком, свято помня наставление, за дверь — ни ногой!

Типчик жалобно звякнул мешком и, спустив его с плеч на крыльцо, подобрал топор.

— Я щас, — сказал типчик, тут же позабыв о том, зачем вообще пришёл, — ты, главное, не волнуйся.

Подождав, пока добровольный лесоруб отойдёт подальше, Амет выскочила на крыльцо и зарылась в мешок с головой.

— Так, сиротинушка беспризорная, хватит всяких лохов разводить.

Девочку выдернули из мешка за ногу.

— А что мне за это будет? — спросила мелкая, сжимая в ручонках образец приглянувшегося ей металла.

— Вопрос в том, что тебе за это не будет, — хмыкнула Арвен, и заорала в темноту наступающей ночи. — Стой! Не надо мне никаких дров! Я её так съем, сырую!

Типчик во тьме плюнул, буркнул себе под нос:

— Между собой разберитесь для начала, — и повернул обратно к избушке.

* * *

— Смотри, как я могу!

Амет зависла в воздухе. Плохо зависла. Девочку шатало во все стороны. Неподвижными были только ступни.

— Что опять съела? — на автомате спросила Арвен.

— Не съела, — захихикала мелкая. — Выпила. А потом уже съела.

— Хорошо, — кивнула обитательница избушки, в уме перебирая, что такого могла выпить девочка. — Что выпила?

— Высокооктановое топливо! Ик! И тот светящийся кристалл.

Арвен глубоко вдохнула и ме-е-едленно выдохнула. Дожили. Ничего оставить нельзя, у мелкой руки до куска сильмарилла добрались.

— Иди, то есть, лети сюда.

— Зачем? — забеспокоилась Амет.

— Бить буду, — честно пообещала Арвен.

Девочка отлетела в другой конец комнаты:

— Не догонишь, не поймаешь! Бе-бе-бе!

Даже язык высунула и рожу противную скорчила.

— Та-а-ак, сиротинушка…

Арвен начала подниматься из-за стола. Амет ойкнула и хотела было вылететь комнаты, но вписалась в косяк.

— А-а-а-а-а-а!!!

Обитательница избушки стояла над жертвой неудачного полёта уперев руки в бока.

— И чего ты верещишь? Металлом об дерево не больно.

— От неожиданности, — провыла Амет. — Чего косяк дерётся? И почему его два? Бе-е-е-е-е…

На этот раз Амет вырвало. Высокооктановым топливом. Сильмарилл девочка уже расщепила.

— Да ты в нули! — ахнула Арвен.

— Бе-е-е-е-е, — подтвердила Амет.

* * *

— Это всё правда?

Амет показала на раскрытый файл в датападе и жалобно швыркнула носом.

Арвен оторвалась от микроскопа, через который наблюдала за цивилизацией очередной разумной плесени.

— Что именно?

Одна колония плесени сейчас шла войной на другую. Обитательница избушки развлекалась тем, что поджаривала войска первой колонии направленным лазерным лучом.

— Вот это.

Девочка сунула Арвен датапад. Та вчиталась в строки:

«…объект?108 не выдержал допроса и сошёл с ума. День пятьдесят первый. Объект?68 пошёл на контакт…»

— Та-а-ак… Кто дал?

Амет нахмурилась.

— Значит правда…

— В одном из Миров правда! — рявкнула Аврен, ударив по столу ладонью. У разумной плесени начались катаклизмы и им стало не до войны. — Что ты знаешь об Альтернативных Вселенных? Да, в большей части, почти во всех, вашу расу вырезали люди. Нагло сунулись в вашу галактику и начали наводить свои порядки. Очень им не понравилось то, что вы одушевлёнными белковыми питаетесь. Их энергией и, возможно, душами. Вот и развели геноцид, даже не пытаясь договориться. Как будто у людей не было того, кого можно было с чистой совестью скормить представителям вашей расе. Не ной! Сейчас я тебе наглядно продемонстрирую кое что.

Арвен достала из ящика стола пачку листов и несколько копирок, и сложила один за другим. Лист — копирка — лист — копирка… Сделав довольно высокую двухцветную стопку, Арвен начиркала на верхнем листе каракулю и сунула стопку ничего не понимающей Амет.

— Допустим, верхний лист это — канон. Смотри остальные.

Амет посмотрела.

— Они отличаются, чем ниже, тем не такая чёткая каракуля.

— Поняла? Все следующие листы — Альтернатива канону. В какой-нибудь Альтернативе должна была остаться твоя раса. Твоему отцу сначала было не до неё, он в демиурга играл, потом стало некогда, появилась ты. Кстати, я всё хочу спросить, кто твоя мать?

— У меня нет матери, — пожала плечами Амет.

Арвен глубокомысленно хмыкнула. Ну нет, так нет, с кем не бывает. Грибы вон спорами размножаются. Как и некоторые, особо хитрые, индивидуумы. Подойдёт такой индивидуум к тебе и скажет: «— Спорим, я сейчас размножатся буду?», и что ты ему ответишь?

* * *

— Как мой отец демиургом стал?

— Очень интересный вопрос.

Обитательница избушки почесала затылок.

— На сколько я могу судить, об этом знает только единственный представитель Дома Хендрейк, а именно Джилва, — собравшись с мыслями, ответила Арвен. — Для тебя и твоего отца она тоже просто Джилва. Для остальных — леди Джилва, герцогиня Хендрейк.

Амет тут же задрала нос, представив себе такое родство, пусть запутанное и отдалённое, но это вам не всякую фигню на заборе рисовать.

— Я могу предположить, что она банально сняла все ограничения с твоего отца, — продолжила Арвен. — В каждом мыслящем существе, будь то человек или нет, есть искра магии, дар. У кого-то дар отвечает за одно, у кого-то за другое. Кто-то им пользуется, кто-то нет. Но обладают искрой все без исключения. Так же у кого-то магия может быть именно искрой, у кого-то же — пожарищем. Кто-то сам, из своей искры, раздувает такое пожарище. Кто-то, наоборот, собирает, долго и кропотливо. Таким сбором и занялись, в своё время, Дома Хаоса и Порядка. Видать Джилва, ко всему прочему, дала твоему отцу этакий «стартовый капитал» энергии, а дальше он сам начал собирать своё пожарище.

— А как они встретились? — продолжила допрос Амет.

— Тоже интересный вопрос, — кивнула обитательница избушки. — Сначала, на сколько я знаю, они жили в разных временных линиях. Эстэл несколько раз пересекался с Джилвой и каждый раз она была всё моложе и моложе. Но как любой представитель своего Дома, она могла помнить то, что ещё не случилось.

— Заглядывала в будущее? — уточнила Амет.

— Нет. Одновременно жила в нескольких временных потоках. Потом потоки слились в один и шли параллельно, в одну сторону, а не навстречу друг к другу.

— Это же с ума сойти!

— Именно. Но представители Хаоса и Порядка на то и Боги в некоторых Мирах, что бы просто так не сойти с ума и оставаться в ясном сознание. Хотя им нужен лишь толчок, что бы обрести истинное безумие. За этим следят. И знаешь что? Я считаю, что Джилва была на грани, когда попала во временную петлю. Была в Хаосе достаточно мутная история, что бы её, леди Джилву, герцогиню Хендрейк, могли со спокойной совестью просто так изгнать и заточить в Лимб. По официальной версии был подрыв авторитета правящего Дома путём снятия всех ограничений с твоего отца. Что там было на самом деле — никого не волнует. Всем до этого нет дела. Но чую я, вернётся Джилва — весело будет всем.

— А долго ждать?

Арвен пожала плечами.

— Вот чего не знаю, того не знаю.

* * *

— Далеко ли собралась, красна девица?

Обитательница избушки поймала Амет уже занёсшую ногу над порогом. Та, по классике жанра, собралась удрать на рассвете.

— Арвен, я так больше не могу, — выдохнула Амет. — Я у тебя уже лет двести прячусь, даже на человека похожа стала. Волосы обесцветила, в глазах линзы. А дальше? Что дальше? Не могу же я сидеть у тебя всю жизнь, она долгая будет. Сколько хочу, столько и проживу, возраст законсервирую, не состарюсь. Не могу я ждать, когда в моём Мире лопнет временная петля. Я остатки своей расы найти хочу.

— Значит, тошно тебе, — Арвен кивнула каким-то своим мыслям. — Правила поведения в других Мирах, помнишь?

— Помню, — разулыбалась Амет, поняв, что её всё таки отпустят. — Из Реального Мира Альтернативные Вселенные не делать, их и так хватит. В около Реальных Мирах сильно не светиться. Каноны не нарушать. В родной Мир не соваться, когда петля лопнет, меня и так найдут.

— Дальше.

Обитательница избушки сцепила пальцы и приподняла бровь. Амет закусила длинный коготь и изобразила на личике крайнюю степень дебилизма.

— В фантастических Мирах косить под невинную попаданку, там Мери-Сью любят, должно прокатить. А вот если…

— Нет.

— А если так…

— Нет.

— А может…

— Тоже было.

— Повторение — мать учения.

— Не создавать же себе гарем из разнокалиберных Тёмных Властелинов.

Амет поперхнулась и закашлялась.

— Вообще-то, я о другом думала. О беспроцентном займе энергии.

— Один хрен, — махнула рукой Арвен. — Что кладовка с телами, что жилплощадь. Хотя кладовка гораздо спокойнее. Меньше нервов истреплешь. Иди уже.

Амет шагнула за порог и растворилась в лучах восходящего солнца.

Поэтично и романтично, не правда ли? Только Арвен так не казалось. Ещё никто, на её памяти, не мог перенестись в другой Мир прямо с крыльца. Память же у Арвен была длинная и тянулась не через одно тысячелетие.

— Это же какую бомбу замедленного действия нашаманила Джилва! Это же трындец что Хаосу, что Порядку! Вот мне и то, что было на самом деле. Вот мне и то, почему на том Мире временная петля. Действительно, такое уж лучше бы никогда не рождалось.

Однако Арвен всегда было плевать на Хаос, Порядок и всех Богов, что лживых, что истинных. Её дело было лишь следить, наставлять, сводить с другими и иногда баловаться переселением и воровством душ. Миров много, и пока они существуют, карманная Вселенная будет жить.

 

Глава первая

С приземлениями у Амет всегда были проблемы. Очень хреновые проблемы. Если же приземление было помножено на телепортацию и переход в первый попавшийся под что получилось Мир, то…

Очнулась Амет лицом в луже. Холодной до зубовного скрежета и ломоты в оных. Хоть чистой и то хорошо.

— Тьху! — сплюнула дочь Тёмного Властелина, и приподнялась над лужей на руках.

В помещение с каменным полом и гостеприимной лужей было темно. В паре метров от Амет кто-то старательно стучал зубами. Дочь Тёмного Властелина щёлкнула когтями зажигая пульсар.

— Ведьма! — раздался приглушённый визг из того места, где находился пока невидимый зубовный щелкун.

— Ведьма? — удивилась Амет закрепляя пульсар чуть выше и дальше плеча. Так, что бы свет не слепил глаза, но в то же время разгонял тьму. — Где ведьма?

И потребовала:

— Покажи!

Амет выросла очень любопытной и любознательной особой. То, что она — ведьма, ей как-то не пришло в голову. Дочка Тёмного Властелина это — получение магических способностей автоматом. Создавать, по её мнению, такую мелочь, как пульсары, Амет умела с того времени, как научилась ходить.

Между тем, кто-то из угла подался вперёд и уверенно ткнул дрожащей рукой Амет в грудь.

— Но, но, — запротестовала та, аккуратно, двумя пальцами, убирая нахальную руку. — Нечего меня за что попало лапать. Или ты уже себе язык откусил?

Перед взором Амет образовался молодой человек русой наружности и грязноватого оттенка кожей. Давно сидит. Девица не была сильна в определение человеческого возраста, единственное, что она могла определить с ходу, так это то, что её невольный сокамерник был именно человеком. А человеки, как говорила Арвен и как была уверена сама Амет, всегда боялись и стремились убить то, чего не понимали. Если, конечно, не захотят понять. Что бывало крайне редко. Но бывало.

Приободрённая этой мыслью, девица подползла поближе к невольному сокамернику и, сев рядом и скрестив ноги крендельком, изобразила дружественный оскал.

— Ну что, давай знакомится? — предложила дочь Тёмного Властелина от всей широты души. — Моё имя Амет, я — не шибко скромная попаданка, пошла в лес за грибочками, есть у меня в лесу делянка хитрых грибов, запнулась о корень, упала и оказалась здесь. Говорил мне дядя; «— Племянница, если хочешь продолжать наш скромный бизнес в относительной безопасности — расти грибы в холодильнике на даче, с местным участковым я договорился.». Так нет же, я девушка романтичная, мне лес подавай. В лесу же иногда принцы водятся. Ну как водятся? Отстал от охоты и заблудился. А тут я, с грибами. Дам ему пару грибочков, а дальше дело техники, главное не дать принцу до регистрации брака от грибов отойти. Вот у вас принцы водятся?

— А? — захлопал глазами сокамерник.

— Принцы, говорю, у вас водятся? Наследники правящих Домов. Или у вас народно избранный президент и какой-нибудь парламент, рада, дума?

Невольный сокамерник часто закивал.

— Так правящий Дом или народно избранный президент? — сощурившись, уточнила Амет и ткнула сокамерника когтем в бок.

— Дом, — тут же сдал всех принцев тот.

— Отли-и-и-ично, — протянула Амет, разулыбавшись ещё шире. — А сколько у вас неженатых принцев? А какие у вас законы, касательные количества жён? Меня и шариат устроит, устраню конкуренток и буду жить долго и счастливо.

В ровном свете пульсара было отлично видно, что сокамерник резко взбледнул.

— Бе-е-е-е, — так же старательно, как раньше стучал зубами, заблеял тот. Видать, не сомневался в том, что новоявленная ведьма всю свою болтовню обязательно исполнит. — А у нас мужчины рожают, вот! И я один из них!

— Хрюпх! Гы-гы-гы! — заржала Амет. — Угодила же я в омегаверс! Это тебя что, шибко умный и ушлый альфа украл и в темницу с мокрым полом посадил в наивной надежде на то, что ты воспылаешь к нему неземной любовью?

К удивлению Амет, сокамерник вновь закивал. Такого шанса нельзя было упустить. Ну когда ещё выпадет шанс встретить живого омегу и расспросить о его физиологии? Амет была свято уверена в том, что омегаверс, как жанр, ни к чему хорошему привести не может и был задуман исключительно как слив эротических фантазий аффтарафф и читателей. То есть, как полный фансервис. За двести с копейками лет чего только не прочитаешь и чему только не научишься.

— Рассказывай, — попросила Амет.

Просьба звучала как приказ и сокамернику ничего не оставалось делать, как подчинится. Когти у Амет были крепкие и острые.

Его звали Базилевс и он был принцем в своей стране. Боги посмеялись над папенькой принца, послав ему сначала сына, в последствии оказавшегося омегой, и целый курятник дочерей. По законам его страны омега наследовать не мог, так же, как и дочери.

— Долбанный мужской шовинизм, — прокомментировала Амет. — Я, конечно, считаю омегаверс злом, как оно есть, но не до такой же степени.

Однако законы были написаны не просто так, а от жадного соседа, которому всегда было мало денег и земель. Вдруг у соседа родится альфа и родитель, не будь дурак, тут же зашлёт сватов? Так получилось и в этой раскладке. Жадный сосед, у которого был наследник альфа, хитростью, коварством и колдовством украл возможного наследника сопредельного государства. Папенька Базилевса, вместо того, что бы тут же отречься от трона в пользу кого из числа многочисленных и малоимущих родственников, закусил удила и собирал войска для последующего захвата земель жадного соседа.

— Ну и дурак, — опять вставила свои пять копеек Амет. — Тут же бы отрёкся и вся фигня с твоим похищением потеряла бы смысл. Кстати, а ты откуда про будущую войну знаешь?

— Андрес рассказывает, — потупил глазки Базилевс. — Приходит каждый день, глумится, говорит, что скоро…

— Не продолжай! — воскликнула Амет, прекрасно зная, что может наступить скоро. — Когда?

— Через месяц, — хлюпнул носом сокамерник. — Максимум два.

Амет облегчённо вздохнула.

— Через месяц тебя тут не будет. Уже месяц как. Ведьма я, или нет?

Сокамерник скривился от отвращения. Амет тут же решила ограничится лишь выходом на поверхность, а дальше пусть живёт сам и думает сам. Иначе сдаст при первом удобном случае. Ведьм в этом Мире явно не особо любили и, по классике жанра, сжигали. В голове Амет уже созрел план «мелкой» пакости всем альфам и омегам вместе взятым. Всё гениальное просто. Найти местных религиозных фанатиков и напеть им в уши, напомнив, что содомия есть грех смертельный, и пусть с репродукцией там всё в порядке, но всё равно ата-та, фу-фу-фу и бе-бе-бе. Стоит только напомнить о том, каким местом рожают омеги.

Амет только-только потёрла руки, поздравив себя с гениальным планом, как в замке раздался поворот ключа.

— С оружием обращаться хоть умеешь? — шепнула Амет загасив пульсар и бесшумно переходя в дальний угол.

— Бе-е-е-е, — ничего путного не сказал принц, перемещаясь в свой.

— У-у-у-у, козлина, — прошипела Амет из угла.

Дверь открылась.

* * *

Что есть омегаверс? По мнению Амет ничего хорошего для женщин вообще, и для мужчин-бет в частности. В общем и целом омегаверс — Мир противненьких пидорят — делился на мужчин и женщин. Однако мужчины тоже делились. На альф, этаких брутальных самцов, могучих, вонючих и волосатых во всех местах. Омег, тоненьких и женственных мальчиков — колокольчиков. И бет, обычных, то есть нормальных, мужчин. И всё бы ничего, но омеги могли рожать. Как и чем — тайна за семью печатями и покрытая мраком для пущей таинственности. Для женщин, которых по статистике всегда больше мужчин, это был удар из запрещённых.

Все правила поведения в Иных Мирах, которые Арвен вдалбливала Амет в подкорку, тут же вылетели у той из головы. Обитательница избушки ничего не говорила про омегаверс. А раз не говорила, то всегда можно пройтись по одному Миру огнём и мечём. Такого добра не жалко.

* * *

Обычно идиотов в королевские телохранители не брали. Обычно. Что может быть необычного в том, что принц в казематы спуститься захотел, над пленником поглумится, новости последние тому рассказать? В принципе обычно. Кроме неучтённого фактора, выпрыгнувшего из тьмы камеры и тремя прикосновениями уложившего личиками в давешнюю лужу принца с его охраной. Принесённые гостями факелы пшикнули и погасли. Амет вновь зажгла пульсар.

— Ну что, идём отсюда? — ласково предложила она.

Сокамерник смотрел на поверженные тушки квадратными глазами.

— А… Они… Это…

Больше ничего вразумительного он из себя выдавить не смог при всём желание.

— Они не это, — хмыкнула Амет, пиная ближайшую тушку в бок. — Минут через пол часа оклемаются. Так ты идёшь, или мне ещё вокруг тебя хоровод поводить? Где хочешь оказаться? Говори! Будешь моими глазами и ушами в этом отсталом Мире.

— Дома, — наконец справившись с очередным приступом зубной дроби, чётко и раздельно ответил Базилевс. — Домой хочу, в кроватку.

— Так, стоп, — замахала руками Амет, совершенно не желая разделять мысли омеги о кроватке. — Не надо про твою койку и её содержимое. Лучше сосредоточься на своих комнатах.

Сокамерник прикрыл глазки и слегка раскрыл ротик. Наверное ему так лучше думалось. Когда принц пустил слюну и выдал что-то типа «Ы-ы-ы-а-а-а-у-у-у», Амет привычно скривилась от отвращения и запустила перенос вслепую, ориентируюсь лишь на фантазии омеги.

Телепортировались с довеском.

* * *

— Ну ты и дура-а-ак…

— А что сразу я?!

— А кто?! Кто это с собой прихватил, ты, жалкая пародия на озабоченную самку человека?!

— Попрошу без грубостей, я всё таки тут принц, хоть и не наследую. Я же не спрашиваю, почему мы здесь оказались здесь втроём.

— Посмотрите, как оно заговорило! А ведь стоило лишь оказаться дома, под крылом папки с мамкой, как гонор полез! Знала бы, хрена с два бы ты из камеры сбежал!

— Ведьма косорукая!

— Что, последний аргумент? На большее мозгов не хватает? Или обратно захотел? Ты только кивни, я тут же устрою.

Ругаться было с чего. В качестве довеска зацепило сынульку жадного соседа, принца сопредельного государства, альфу Андреса.

Первым делом, что сделал Базилевс оказавшись дома, это задёргал шнур, прикреплённый у стены. Буквально в ту же минуту покои принца наводнило стадо выдрессированных слуг, которым бывший сокамерник тут же начал раздавать ценные указания. Как то; приготовить ванну, притащить соли, масла, притирки, шампуни, бальзамы… В общем всё, как обычно.

Вторым делом было переданное папеньке сообщение о том, что с Басенькой всё в порядке и ни на какую войну идти не надо. А надо пересмотреть своё отношение к ведьмам поганым. Потому как благодаря одной Басенька дома, цел, невредим и с ценным экземпляром заложника обыкновенного.

Амет, наблюдая развернувшийся халявный спектакль, не знала, плакать ей или смеяться. Как не крути, а Миры омегаверса всегда были с изрядной долей сумасшедшинки. Процентов, этак, на двести.

«Точно к религиозным фанатикам схожу, — решила девица. — Присоветую баб подключать для искоренения этой заразы. Верно! Придумаю новую религию и устрою здесь матриархат с полигамностью и с уклоном в шариат. А то Басенька, Басенька… Тьху, нечисть!»

Третьим делом Базилевс приказал расквартировать вышеупомянутый ценный экземпляр в миленькой камере под уровнем земли и обязательно что бы была водичка по всему периметру пола. То бишь в ещё более худший аналог той камеры, из которой его унесла свалившаяся личиком в лужу Амет.

Принца Андреса унесли и тут бывший сокамерник решил разыграть запоздалую истерику.

На последний вопрос Амет Базилевс отчаянно замотал головёнкой и сдал назад.

— Не хочу обратно.

— Вот и умничка, — похвалила Амет, и довольно потёрла загребущие ручонки. — Я тут, пока ты своим стадом командовал, в окошко выглянула и увидела парочку соборов готического образца. Католицизм исповедуете?

— Католицизм, — согласился Базилевс, и размашисто перекрестился.

— Отли-и-ично, — сощурившись, протянула Амет. — То, что надо. У вас, я смотрю, дубовое средневековье, факелы, мечи, кольчужки и, явно, ни одной настоящей ведьмы. Открою тебе страшную тайну, ведьм, таких, какими их описывает церковь, не существует. А медиков, травников и учёных трогать нельзя.

С этими словами Амет растворилась в воздухе, перенёсшись аккурат к католическому собору. У дочки Тёмного Властелина не то, что слова, мысли с делом не расходились. Иногда. Особенно когда ей нестерпимо свербело.

 

Глава вторая

— Здрас-сти, ваше святейшество!

Амет радостно скалилась во все аккуратные зубы. Священник, зажатый в тёмном углу, придушенно хрюкнул и подумал о том, что фига с два он больше будет подходить к девицам, у которых раззявлен рот и вытаращены глаза. А ведь только спросил что-то типа «Вам чем-нибудь помочь?», как тут же оказался прижат к стенке. Левым предплечьем к горлу, когтями на правой руке — к животу. Причём когти девицы распахали ткань сутаны и недвусмысленно упирались в брюшину. Дёрнешься — кишки на руку намотает. И что бы там не говорили о том, что по себе людей не судят, но свои кишки священнику были ещё дороги.

— Значит так, — начала Амет, — я тут типа попаданка и мне очень не нравиться ваша деторождаемость среди представителей местной аристократии и правящих семей. А именно — факт омегаверса. Вот спросить хочу, как Святая Католическая Церковь к этому относится?

Священник что-то вновь придушенно хрюкнул.

— Ась? — переспросила Амет, и, опомнившись, убрала руку от его горла. — Ах, да. Простите.

— Сквозь пальцы относимся, — потирая придавленное горло, хрипло ответил священник. — Пока десятину церкви платят, никто никого не трогает.

— Какая прелесть, — скривилась Амет.

Тут ей пришла в голову очередная пакостная мысль, которую она моментально озвучила.

— А к ведьмам?

И слегка нажала когтями, как бы давая информацию к размышлению.

Итог размышлений не заставил себя долго ждать.

— Вы хотите сдаться? Добровольно?!

Казалось, священник не верил своему счастью.

Амет скрутила красноречивую фигу и продемонстрировала служителю церкви. Тот обиженно сдулся. На его лице проступило капс локом «Что такое не везёт и почему именно мне?».

— Вот что вы все такие упёртые, а? Почему, если девка красивая, то обязательно — ведьма? Подумаешь, кости стальные. Может, я мутант, а не ведьма? Вы знаете, что такое «мутация»? Впрочем, откуда.

На удивление Амет, священник часто закивал.

— Отклонение от нормы, — ответил он.

У Амет отпала челюсть.

— Что? — хмыкнул священник. — Не ожидали? Вижу, что не ожидали. Ручку-то уберите. Я тут, может, тоже… мутант. Со спецзаданием.

И священник оскалился, обнажив два ряда зубов, среди которых явственно выделялись клыки и глазные зубы. У человека таких зубов быть не могло в принципе.

* * *

Где лучше всего прятаться? Правильно, у всех на виду. А что у всех на виду в дубовом средневековье? Опять правильно, церковь. Мимо церкви не пройдёшь при всём желание. Сарафанное радио, работавшее по принципу испорченного телефона, существовало всегда и везде. Не пошёл в нужный день в церковь — соседи увидели — сделали выводы — донесли куда надо. Всё, считай машина завертелась, и рано или поздно за тобой придут. Будь ты хоть трижды попаданцем со стажем, но что бы спокойно жить, надо жить как все и особо не высовываться. Что бы там нее писали наивные авторши о не менее наивных, невоспитанных и наглых попаданках.

Священник на поверку оказался… демоном. Натуральным демоном, из вольного города-государства Инферно, а не из Домов Хаоса, как сначала подумала Амет. Причём действовал сей демон скорее по собственной инициативе, нежели по заданию от вышестоящего руководства или же временного нанимателя.

Спецзаданием священника-демона был отлов одной разъединственной блудливой девицы из около Реального Мира. Блудливой не в том смысле, что девица блудила со всякими там, а в том, что её заносило куда попало. Девица была той самой попаданкой со стажем. Некоторые демиурги её регулярно и с особым удовольствием отлавливали уже не раз и не два, и выдворяли восвояси, предварительно подтерев память. Но девица была на редкость упорна и просачивалась в Иные Миры раз за разом. Подтёртая память тоже давала о себе знать, и, по возвращению в родной Мир, девице приходилось отдыхать в стационаре и кушать таблеточки и витаминчики. Но излюбленные грабли такие излюбленные! Слава и общие мнение девицу не интересовали от слова «совсем», хотя папа девицы занимал не последнюю должность кое где.

— Как я на вас должен был реагировать? — с искренними смешинками в глазах, спрашивал священник-демон. — Стоит блондинка посреди церкви, головой крутит, на личике смесь упёртости и громадная толика откровенной пришибленности.

— Она тоже блондинка? — скалилась в ответ Амет.

— Ещё какая! — кивнул он. — Как диагноз. Я ведь в одном с ней Мире живу, буквально за стенкой. Катенька соседка моего Хозяина. На одной лестничной клетке обитаем.

— У вас всё таки есть Хозяин?

Для Амет демоны были в новинку. А уж демоны, у которых Хозяева — человеки — тем более. Для себя Амет уже решила увязаться за этим демоном и посмотреть на его Мир. Лестничные клетки, это признак двадцатого, и по нарастающей, веков. В средневековье Амет ловить было нечего. А уж во вселенной омегаверса — тем более. У Амет были другие планы. Ей совершенно не улыбалось, что бы её будущий экипаж занимался чем-то, что выходит за рамки канонического поведения расы её отца.

— Я не совсем демон. Я… Как бы это поточнее сформулировать? Я, скорее, имп, но, вполне себе, могу иметь Хозяина-человека. Да и Хозяин у меня тот ещё тип. Для импа в самый раз будет.

Священник-демон облизнулся с таким видом, что Амет тут же позавидовала его Хозяину. С таким выражением на продувной роже не говорят о тех, кто тебе безразличен.

Тут выражение лица священника-демона резко изменилось. Черты заострились, клыки и глазные зубы удлинились и полезли из под губы, зрачки расширились. Он втянул носом воздух и принялся принюхиваться. Под капюшоном, надвинутым на лоб, что-то задрыгалось на макушке. Уши?

Его демоническое святейшество развернулось на скамье и подтащило под себя ноги, что бы было удобнее наблюдать за входом. От резкого разворота со священника-демона слетел капюшон.

Точно уши. Чёрные кошачьи уши стояли торчком и мелко подрагивали в такт ногам обутым, почему-то, в берцы, судя по отметке, тридцать восьмого размера.

«Да ведь это девка! — дошло до Амет. — Высокая, тощая девка! Манера речи фигня, что я, с бигендерами не общалась? Внешность тоже фигня, андрогин, итить его налево! Мальчик-девочка.»

— Футанари, — добил священник-демон, одевая капюшон.

— ОМГ, — простонала Амет. — А вы возьмёте меня с собой?

— Упх, — поперхнулось его демоническое святейшество. — Посмотрим на ваше поведение. Теперь тихо! Не спугните дуру. Меня она, вроде как, узнать не должна, но кто знает. Если что, громко кричите «Ведьма!» и тычьте в неё пальцем.

Амет послушно закивала. В Иной Мир хотелось нестерпимо.

Между тем по проходу, к алтарю, шла блондинистая девица совершенно серой наружности. Особа не вертела головой и не созерцала красоты собора. Особа шла под ручку с мужчиной, на лице которого было написано отчаяние и вселенская скорбь и боль. «Жизнь — тлен», таким был девиз мужчины на сегодняшний день.

Священник-демон радостно оскалился, пару раз хлопнул в ладоши и, спрятав клыки, слез с лавки. Подойдя к парочке, он пристал к ним с дежурным вопросом:

— Вам чем-нибудь помочь?

Белобрысая особа тут же задрала нос и сложила губы в куриную жопку:

— Мы хотим обговорить день свадьбы.

Голос у особы был на редкость противен.

Мужчина горестно завздыхал и принялся стрелять глазами по сторонам в поисках спасения.

Амет, с развесёлым ужасом, узнала в мужчине своего бывшего сокамерника, оставленного ею во дворце каких-то два часа назад. «Из огня, да в полымя, — заржала про себя дочь Тёмного Властелина. — Базилевсу откровенно не везёт.»

Судя по всему и священник-демон знал, кого притащила в церковь белобрысая особа.

— Вас не смущает тот факт, что ваш избранник — омега, и ему суждено соединить свою жизнь лишь с мужчиной?

Белобрысая особа, Катенька, припомнила Амет, задрала нос ещё выше. Хотя, казалось бы, выше было некуда.

— Я не потерплю богомерзкие отношения! — рявкнула Катенька. — Я его вылечу!

На неё зашикали. Та не обратила никакого внимания.

Священник-демон радостно забил берцем об пол.

— Позвольте поинтересоваться, как? — спросил он, расплываясь в маньячной улыбке. — Физиология вашего избранника не может подвергнутся какому-либо «лечению». Она не может быть изменена. Это все знают.

Катенька выпятила нижнюю губу и швыркнула носом.

— А я всё равно вылечу!

На белобрысую опять зашикали.

Базилевс наконец соизволил заметить Амет, которая с напускным скучающим видом продолжала сидеть на лавке закинув ногу на ногу.

Амет тут же изобразила лицом и фигурой, что спасать никого не будет. Хватит с неё одного раза.

Базилевс на это изобразил лицом и фигурой, что согласен уже на Андреса с его закидонами.

— Не вертись! — взвизгнула Катенька, и двинула потенциального мужа локтем под рёбра.

Бывший сокамерник судорожно охнул, выпучил глаза и сложился пополам.

Амет пожала плечами и встала с лавки. Базилевс едва заметно кивнул и улыбнулся уголками губ.

— Ведьма! — заорала Амет на весь собор. — Люди, среди нас появилась ведьма! Она околдовала нашего принца и хочет изменить его своей мерзопакостью! Хватай пособницу нечистого, врага рода человеческого!

Акустика в церкви была — закачаешься! В прямом смысле.

От воплей Амет, на толику усиленных магией, что бы до всех дошло и все прониклись, со священника-демона чуть не слетел капюшон. Он, кстати, первый и отреагировал, как будто этого и ждал. А может быть и ждал, кто его знает? Во всяком случае, он опомнился первым и, цапнув Катеньку в охапку, профессионально заломил той руку. Белобрысая особа тут же заверещала многоэтажным матом, стараясь встать поудобнее.

— Кто, как не ведьма, может с уверенностью говорить о том, что может «вылечить» омегу? Бог создал нас такими, какие мы есть, альф, бет и омег! Она покушается на промысел Божий! Ведьма! Вызвать инквизицию! И на костёр ведьму! На костёр!

От упоминания костра Катенька обмякла безвольной тряпочкой. В плече у неё явственно что-то хрустнуло.

Священник-демон с каким-то садистским удовольствием дёрнул Катеньку на себя, полностью выстёгивая у той плечо из сустава и, взяв обмякшую девицу на руки, понёс куда-то вглубь собора.

— Господа, представление окончено, — тут же взял дело в свои руки Базилевс. — Сожжение ведьмы состоится после вынесение приговора отделом инквизиции. Заклятие ведьмы с меня спало после того, как святой человек обездвижил её. На этом всё.

Любопытствующие потянулись к выходам. Кто из церкви, кто, наоборот, вслед священнику-демону.

— Как же тебя угораздило-то, болезный? — спросила Амет, ненавязчиво вытаскивая бывшего сокамерника из собора.

— Не поверишь, папа присоветовал, — скривился Базилевс. — Пока я у Андреса в застенках отдыхал от трудов праведных, свалилась эта белобрысая. И давай свои порядки наводить, как будто так и надо. Видать у неё действительно что-то есть, раз папенька её послушал и начал затевать войну. Ты говорила, что ему проще было отречься, и ты была права, он об этом в первую очередь подумал. А тут эта. Назвалась Примари делла Кор де Белфагор. Откуда появилась не сказала. Сказала лишь, что раз сосед у нас такой бяка, надо его наказать и завоевать его земли, а семью вырезать. Что бы другим неповадно было. Сказала это, самое поганое, на заседание совета. Как она туда просочилась, кто провёл и пустил — не известно. Советники посчитали, что такой вариант может иметь место быть и отговорили отца от отречения. Взамен Примари захотела замуж, ей и пообещали в случае удачной кампании мою скромную особу. Наследовать-то я всё равно не могу, так что Примари ничего не светило кроме статуса принцессы короны.

Амет почесала макушку. В словах Базилевса была логика, и не хилая. Однако же…

— А если бы она родила?

— Не родила бы, — хохотнул принц. — От омеги ещё никто не рожал.

— Ну а если бы? — допытывалась Амет. — У тебя же явно родни много, нашла бы от кого родить. Она же громогласно утверждала, что тебя «вылечит». И вот, родила бы от кого-то из твоих многочисленных двоюродных и троюродных братьев и дядьёв, или к отцу твоему в койку бы пролезла.

Принц резко позеленел от открывшейся перспективы.

— Исключено, — промямлил он, зажимая ладонью рот.

— Подожди ты, — разгонялась Амет. — Ты ещё не знаешь женского коварства и того, как они, женщины, умеют ходить по головам. Так вот, родила бы твоя Примари от неизвестно кого, ребёнка бы записали на тебя, объявили бы сиё чудом. Угадай, что бы было дальше? Не знаешь? Я тебе расскажу. Если бы ребёнок был девочкой, то Примари тут же бы затребовала себе штат, среди которых обязательно был бы её осеменитель. Для последующего размножения. Если бы мальчик… О-о-о… Тут Примари бы затребовала штат уже ребёнку, а сама перетравила бы всех претендентов на престол в течение нескольких лет, и осталась бы весёлой вдовой с титулом королевы-регента. И никто бы и слова поперёк не смог бы сказать, потому, что родила от омеги, пусть только по документам. А это — чудо.

Базилевс мотал головой и смотрел на Амет квадратными глазами. Дочь Тёмного Властелина всё добивала и добивала словами:

— Но ты же явно не один принц-омега? Так? По глазам вижу, так. Так что помешает твоей Примари провернуть эту операцию несколько раз? Она же девка молодая, ей больше двадцати не дашь. Пять лет на одно государство, пять на другое, дальше пойдёт по накатанной и времени Примари нужно будет всё меньше, а земель у неё будет всё больше. И вот так, почти бескровным путём, Примари подомнёт под себя какую-то часть континента. А оно вам всем надо?

— Совершенно не надо! — кивнул Базилевс, и тут же подозрительно сощурился. — А ты откуда это знаешь?

Амет пожала плечами:

— Я бы так поступила. Спусти брови с затылка, омегами не интересуюсь. Пошли лучше узнаем, как там твою Примари допрашивают. Ты теперь не только мои глаза, но и пропуск на все закрытые мероприятия.

* * *

Допрашивали Катеньку — Примари в лучших традициях двадцатого — двадцать первого веков по летоисчислению Реального Мира. Священник-демон организовал стол с вбитой в столешницу скобой, два стула и пару фонарей направленного света. Сидела Катенька на стуле без одной ножки, её руки были скованны проходившей через скобу цепью. Одно неосторожное движение и Катенька бы упала вместе с колченогим стулом. Судя по свежему синяку на её лбу, это уже имело место.

Перед его демоническим святейшеством лежала стопка пухлых папок и ещё одна, раскрытая, лежала перед ним. В руке священник-демон держал перьевую ручку и рассеяно постукивал ею по нижней губе.

Амет с Базилевсом скромненько встали у стены и сделали вид, что их тут нет и никогда не было.

— Отлично, свидетели для ведения допроса прибыли, — откомментировал их появление священник-демон. — Екатерина Михайловна, вы продолжаете упорствовать в своей ереси?

— Как он её назвал? — прошептал на ухо Амет принц.

— Екатерина, дочь Михаила, — расшифровала та.

— Тишина на галёрке, — чуть повысил голос священник-демон.

Принц и дочь Тёмного Властелина послушно заткнулись.

— Итак, ваше имя? — продолжало его демоническое святейшество, обмакивая ручку в чернильницу и поднося к листам в раскрытой папке.

— Примари делла Кор де Белфагор, — как заведённая оттарабанила Катенька.

— Екатерина Михайловна, вы, как мне кажется, надо мной издеваетесь вот уже полчаса и всё продолжаете упорствовать. Вот здесь, — священник-демон указал на стопку папок, — полное собрание ваших «подвигов» и их возможных результатов, вплоть до коллапса вашего родного Мира. А вот здесь, — тут он достал из-за пазухи скрученный пергамент, — разрешение на ведение дознавания любого подозреваемого в колдовстве. Вы можете поздравить себя с тем, что наконец нарвались на инквизитора. Что такое инквизиция вам рассказывать не надо? Смотрите, Екатерина Михайловна, я же могу применить пытку, у меня и инструмент с собой. Хотите покажу? Вам понравится.

До Катеньки постепенно начало доходить, что ей предлагают. Она замотала головой по сторонам, увидела обещанного ей принца и изобразила на лице мольбу и всепрощение. Что до Амет, так её Катенька в упор не замечала.

— Может всё таки не надо пыток? — спросил Базилевс. И пояснил, — У меня желудок слабенький.

Священник-демон повернул капюшон к стене, где расположилась парочка.

— Слабенький, — подтвердила Амет. — Его всё время блевать тянет. Слышь, твоё высочество, а может тебя Андрес уже?

— Не-не-не, — замотал головой принц, — Андрес честно ждал, пока я никуда не смогу деться.

Его демоническое святейшество как-то горестно вздохнул и отложил в сторону ручку.

— Пытка состоится, — не терпящем возражения голосом, постановил он. — Подозреваемая упорствует.

И, щёлкнув пальцами, рявкнул:

— Тень!

Принц и дочь Тёмного Властелина перевели взгляды на тень, которую отбрасывал священник-демон. Та начала уплотнятся, сгущаться, изменять свою форму и зажила своей жизнью, отделившись. Доля секунды, и в комнате появился мужчина с откровенно пошлым и о-о-очень многообещающим выражением на лице. Мужчина был красноволос, красноглаз и облачён был, наперекор присутствующим, в джинсы в облипку и рубаху навыпуск. Ансамбль довершали высокие сапоги, уместные в любом времени, и железные браслеты, больше похожие на кандалы, на запястьях.

Базилевс, Амет и Катенька дружно и не сговариваясь, забыли, как дышать.

Красноволосый отвесил священнику-демону издевательский поклон на девяносто градусов и осведомился:

— Чего изволит ваше величество, король Галь… Тьху! Чего надо, рожа кошачья?

Троица не дышащих уставилась в одну точку.

Первым наваждение слетело с Амет. Ну мужик, ну экзотичный, ну написано у него на лице, что никому отказать не может. Так мало ли, чего там написано, мужик-то в кандалах, значит принадлежит, как он сам выразился, кошачьей роже. Значит, ничего ей, Амет, не светит.

— Он — собственность, — тут же осведомила она принца. — Закрой рот и втяни слюни.

— А? — очнулся Базилевс, и захлопал маслеными глазками. — Правда? Какая жалость.

— Не бери в голову, — отмахнулась Амет. — У тебя ещё знаешь сколько искушений будет?

Принц с трудом оторвал взгляд от задницы красноволосого.

— Чего изволю? — священник-демон мечтательно почмокал губами, и указал на Катеньку. — Помнишь её?

Красноволосый разогнулся и перевёл взгляд с капюшона на белобрысую Катеньку. Сощурился, оценивающе оглядывая.

— А-а-а-а-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, — выдала та, даже не пытаясь стереть набежавшие слюни.

— Вот теперь точно узнаю, — кивнул красноволосый.

— Ай, хатю, хатю, — продолжила пускать слюни Катенька.

— О! Коронные фразы одна за другой! — восхитился красноволосый. — Ни с кем не перепутаешь!

— Она меня забыла! — радостно воскликнул Базилевс, и потёр руки.

— Ох, кто это у нас здесь? — красноволосый сделал вид, что только что заметил стоящую у стены парочку свидетелей.

Рассеявшись чёрной дымкой, красноволосый проявился в шаге от принца и дочери Тёмного Властелина. Впился взглядом сначала в него, потом в неё.

— Девушка, мы с вами нигде не встречались? — смерив Амет взглядом, спросил он.

— Нет, — покачала головой та. — Я бы запомнила.

— Действительно, — кивнул красноволосый. — Запомнили бы. Но кого-то вы мне напоминаете. Вам бы глаза жёлтые и цвет кожи более зеленоватый. И… Да! Ну конечно!

Красноволосый захихикал так, как будто что-то узнал. Его смех граничил с легкой истерикой.

— Котяра, у нас ещё один привет из прошлого.

— Я в курсе, спасибо, — склонил капюшон священник-демон. — У нас на повестке дня другой вопрос.

Между тем, другой вопрос пытался выломать скобу из столешницы. Белобрысая Катенька, поняв задним числом, что на неё никто не обращает внимания, встала опрокинув стул и тараном пошла в сторону красноволосого. Но упс, Катеньку не пускала скоба и наручники. Она дёргалась в своих оковах, пытаясь сдвинуть с места стол. Тот сопротивлялся. Успешно. Видать был прикручен к полу.

— Куть-куть-куть, — брякнул красноволосый, и поманил Катеньку соответствующим жестом, каким подманивают несмышлёных щенков.

— А-ня-ня! — отозвалась Катенька, и попыталась протереть в полу колею.

Стол не пускал. Катенька нечленораздельно выражала свои желания. Красноволосый глумливо хихикал. Базилевс и Амет следили за развитием событий. Им было интересно, кто победит, стол или Катенька. Священник-демон сдёрнул с головы капюшон, обнажив свои выдающиеся уши.

— Итак, Екатерина Михайловна, вы помните процедуру? — вновь завёл свою шарманку его демоническое святейшество.

Катенька закивала. Слюни полетели вертикальным веером.

— Пятнадцать минут, — предложил священник-демон.

Красноволосый развернулся и, вихляя бёдрами, подошёл к столу. Сел на столешницу, закинул ногу на ногу и посмотрел на Катеньку таким взглядом, каким нормальный человек смотрит на кусок хорошо прожаренного мяса.

Катенька отреагировала мгновенно и потянула стол уже в другую сторону, с явным желанием переломить столешницу посередине. От загребущих, цепких ручонок Катеньки до красноволосого оставались какие-то десять сантиметров. Опустить одну руку и сцапать вожделенного мужчину другой, у Катеньки не хватало мозгов.

— С-с-с-су-у-у-утки-и-и-и-и, — провыла Катенька, и задрыгала ножкой.

Священник-демон пожал плечами и щёлкнул пальцами:

— Сгинь.

Красноволосый вновь растворился чёрной дымкой. На этот раз уже надолго.

— А где-е-е-е?! — взвыла Катенька с интонацией белокурой Жози.

— Где, где? — передразнил священник-демон, и сцепил пальцы домиком. — Там, где надо. Он моя тень, и я делаю с ним всё, что мне заблагорассудится. Так что пятнадцать минут. Согласитесь, Екатерина Михайловна, это лучше, чем ничего.

Катенька похлопала глазами и почмокала губами, одновременно пытаясь вытереть капавшие ей на корсет слюни. Так как она стояла, то и получилось у неё плохо. Приходилось наклонятся.

— Так что, вы согласны на стандартную процедуру и последующую депортацию из этой реальности?

— Согласна.

Священник-демон облегчённо вздохнул и снова взял перьевую ручку.

— Имя?

— Картова Екатерина Михайловна…

* * *

Через час протокольного допроса Амет захотела жрать. Именно жрать. Лезть в подпространственный карман за кристаллом и лишний раз кроить психику Базилевсу она не рискнула. Принц и без того за неполные сутки увидел больше, чем видел за всю свою жизнь. Ведьма, демон и тень не оставят никого равнодушными, а уж в комплекте с озабоченной, пусть и несостоявшейся, невестой, так тем более. Впрочем, Базилевс уже ничему не удивлялся. Удивлялка сломалась.

— Долго ещё? — заныла Амет, переступая с ноги на ногу.

— Почти, — отозвался священник-демон.

Он конспектировал показания высунув кончик языка. От усердия с него начала сползать наведённая личина. Амет поняла, что именно привлекло её в этом священнике. От кошкоухого фонило магией. Рыбак рыбака, как говорится.

— Я же тебя знаю, — потрясенно выдохнула Катенька. — Это ты… Ты… Это ты во всём виновата, мерзкая тварь! Нацистка! Вампир! Вампир!

Последние слова Катеньки потонули в диком хохоте священника-демона.

— Да, конечно, это я тут сижу и пишу чистосердечное признание, — утирая слёзы, сказал он, когда вновь смог говорить членораздельно. — Это на меня здесь собранно досье. Это я приводил полюбившийся мне Мир к коллапсу аж пять раз. Екатерина Михайловна, вы ничего не путаете?

— Нет! — Катенька по своей излюбленной привычке задрала нос к потолку. — Это всё ты, ты, ты! Это ты, падла, уводишь всех моих любимых мужчин!

Тут не выдержали и расхохотались Базилевс и Амет.

— Ой, подумаешь, спас и сделал стабильным одного, — растягивая слова, затянул демон-священник. — Если бы не мы с Хозяином, остались бы от Тени одни воспоминания. У вас же, Екатерина Михайловна, насколько я знаю, даже не самые приятные.

Катенька заскрежетала зубами и, подавившись слюнями, заткнулась.

Между тем с кошкоухого окончательно слетела личина. Это действительно оказалась девица. Черноволосая и кареглазая. Волосы короткие и торчат чуть ниже подбородка в разные стороны. Как будто их ножом резали. Кончики пальцев девицы были сильно деформированы и заканчивались кошачьими, сплюснутыми когтями. Как такими что либо можно было сжимать оставалась тайной.

— Значит так, — внезапная девица развернулась к свидетелям вместе со стулом, — вводный инструктаж, он же знакомство. Имп, занятый фамильяр, футанари. Говорю о себе в мужском роде, потому как в истинном облике я — кот. Предпочитаю общаться на «вы», ибо натаскан Хозяином. Имя, данное Хозяином — Упырь. Всем всё понятно?

Амет пожала плечами. Упырь, он, вы. С кем не бывает?

Базилевс изобразил реверанс.

— А я тут, собственно, принц этого государства, — скромно напомнил он.

— Рад за вас, — кивнув, схамил Упырь, и принялся за прятанье папок в подпространственный карман.

Базилевс уронил челюсть.

— Ну что вы на меня так смотрите, ваше высочество? — всплеснул руками кошкоухий. — Я не её фамильяр. Мы всего лишь пересекались с её отцом. Кстати, как он там, всё ещё бороздит просторы со своим собутыльником?

Теперь настала очередь Амет ловить челюсть. Нарваться в первом попавшемся Мире на того, кто знал Эстэла до его становления демиургом, это уметь надо.

— Уже давно нет. У него свой Мир и свои правила.

Тут Катенька решила, что на неё долго не обращают внимания, и с истерическим воплем «— Доченька!» вновь захотела утянуть стол. Тот, опять таки, не поддался.

Теперь охренели все трое.

— Чего?! — одновременно взвыли Упырь и Базилевс.

— В моём зачатие не участвовала женщина! — взвизгнула Амет. — Это было разделение души!

— Доченька, как же так?! — голосила Катенька.

— В твоих эротических фантазиях, озабоченная курица! — продолжилась верещать Амет, пытаясь вжаться в стену от открывшейся перспективы.

— Уберите её отсюда, — вторил Базилевс, по стеночке подбираясь к двери. — Она же блаженная. Зашибёт и не заметит.

— Где-то у меня тут было, — Упырь сунул лапу по локоть в подпространственный мешок, и что-то пытался там нашарить.

— Доченька, это же я, твоя мама! — выла Катенька, слушая только себя и голоса в своей голове. — Ты же на меня так похожа, как две капли воды, сероглазая блондиночка!

— Да хрена тебе лысого, сумасшедшая человечья самка, — радостно прошипела Амет, поняв, как можно заткнуть блаженную.

Проведя рукой по волосам, дочь Тёмного Властелина вернула им родной цвет. Следом на пол полетели линзы — склеры. Красные глаза Амет с миленькими вертикальными зрачками стрельнули искрами. Три фиолетовые пряди встали этакой диадемой, как зафиксированные лаком.

— Никого не напоминает? — поинтересовалась Амет, тряхнув головой.

Катенька забулькала и резко заткнулась.

— Напоминает, — склонив голову на бок, оценил Упырь.

— У вас тут всё в порядке?

Дверь открылась и в проём сунулась любопытная физиономия в капюшоне.

Все четверо переглянулись.

Первым, как ни странно, опомнился Базилевс.

— Да, у нас всё хорошо, — с улыбкой счастливого идиота, кивнул принц. — Закройте, пожалуйста, дверь с другой стороны.

Капюшон кивнул и испарился, аккуратно прикрыв дверь.

— К чертям загородный портал, — решил за всех Упырь. — Линяем, пока до них не дошло.

Всех накрыла Тьма с миллиардами звёзд-вспышек-льдинок. Последнее, что слышала Амет, это удар был двери о стену. Видимо, до них дошло быстро.

 

Глава третья

Переносились по очереди.

Иначе никак нельзя было объяснить картину маслом, представшую перед глазами Амет после того, как рассеялась Тьма.

Высокий брюнет, тощий, как палка, с упоением таскал за ухо Упыря и приговаривал:

— Упырик, Упырик, Упырик, это не дело. Это совсем не дело. Кого ты опять притащил, Упырик? Почему, когда тебя куда-то уносят черти, ты кого-нибудь обязательно принесёшь? Что у тебя за манера такая, привечать и тащить в дом всех сирых и убогих? Куда я буду прятать трупы, Упырик?

— Мы не сирые, — вякнула Амет, пытаясь определить, где у неё руки, где ноги и почему она сидит, если перенос накрыл её в стоящем положение? Да и сидит она на чём-то подозрительно мягком.

— И не убогие, — подтвердил голос Базилевса откуда-то снизу. — Слезь с меня, пожалуйста.

— Не могу, — покаялась Амет. — У меня руки-ноги затекли.

— Куда? — поинтересовался Базилевс. — Впрочем, не отвечай. Мои затекли туда же. Извините, вы не могли бы убрать с меня…

Базилевс замолчал, пытаясь подобрать подходящий эпитет.

Брюнет повёл пальцами свободной руки, и Амет приподняло в воздух и отнесло на метр. Кровь вновь начала циркулировать.

— А где… Катенька? — спросил принц, приводя себя в более-менее удобное положение. — И зачем меня-то надо было из родного Мира выдёргивать? И где мы, собственно?

Брюнет выпустил кошачье ухо и, подтащив к себе табуретку, сел.

Амет наконец соизволила оглядеться. Судя по всему — кухня в многоквартирном доме. Значит, или Реальный или около Реальный Мир. Однако Упырь говорил о том, что живёт в около Реальном Мире. В одном из. Следовательно, и в этом Мире можно найти остатки её расы. Или наткнутся на порталы, ведущие в Миры её отца. То, что надо.

Сам же Упырь, поняв, что дальше его бить не будут, достал с полки четыре кружки и, не интересуясь ничьим мнением, налил всем чаю. С одной кружкой кошкоухий сразу же удалился из кухни куда-то вглубь квартиры.

— Тень! — раздалось оттуда. — Пятнадцать минут.

— Не хочу! — тут же заартачился красноволосый, которого из кухни не было видно, но прекрасно слышно.

— Надо. Я обещал.

— Не буду!

— А-а-а-а-аы-ы-ы-ы-ы! — послышался голос Катеньки, и глухие удары в дверь. Судя по всему, её заперли.

— А ты замаскируйся.

— Как? — кокетливо, но уже заинтересованно, спросил красноволосый.

— Иди-ка ко мне ушком…

— Ы-ы-ы-ы-ы! — ревниво выла Катенька из-за двери.

— Так? — уточнил красноволосый через пять минут пояснений.

В кухне повеяло холодом, тленом, прахом и чуть сладковатым запахом разложения.

Брюнет приложил ладонь к глазам.

— Экспериментатор, — с отчаянной безысходностью откомментировал он. Было видно, что проделки Упыря сидят у него, как кость в горле.

Базилевс начал стучать зубами.

— Ты чего? — спросила Амет. — Не очень холодно же стало.

— Мне страшно, — признался принц. — Беспричинно страшно.

Амет же, к стыду своему, не знала, что такое боятся. Этого чувства у неё не было. Пока ещё.

— Ага, ага, — раздался голос Упыря. — Глаза ещё только кожей затяни, как будто их нет, и самое оно будет. Во, молодец! Пошёл. Пятнадцать минут. Время пошло.

И шаги куда-то дальше.

— Можно это как-нибудь… убрать? — спросил Базилевс, вставая наконец с пола и пересаживаясь на табуретку. — Или огородить? Гложет же.

— В принципе можно, — кивнул брюнет, и рявкнул так, что задребезжали стёкла. — Упырь! О щитах кто думать будет?

Раздалось приглушённое «Мля!» от кошкоухого и страх отступил, как будто его и не было.

— О всех щитах, — напомнил брюнет. — Если её отец примчится на её вопли, продолжу совершенствовать кандалы на твоём рыжем.

На этот раз раздалось более смачное многоэтажное и стук зубов Катеньки стих. Как и мерзкое хихиканье красноволосого. И грохот чего-то, швыряемого в стену.

— Кого он Катеньке загнал? — спросила Амет, в свою очередь поднимаясь с пола и оккупируя последнюю оставшуюся в кухне табуретку.

— Зная его любовь к Оливеру Джеймсу Ригни-младшему, я подозреваю, что Мурддраала, — ответил брюнет.

— Его и загнал, — послышался голос Упыря откуда-то с улицы. Оттуда же потянуло табаком. — Я же не уточнял, в каком виде Екатерина Михайловна получит Рыжего на целых пятнадцать минут.

Брюнет глубокомысленно хмыкнул.

— Итак, гости, давайте знакомится. Можете называть меня Норд, я — ректор Русской Магической Академии. Добро пожаловать в Москву, пришельцы — иномирцы.

* * *

— Это же надо, магические академии!

Всё таки Базилевсу было чему ещё удивляться. Хотя он не удивлялся тому, что Амет во время чаепития ела и пила своё. То есть кристаллы и бензин высокой очистки. Видимо ожидал чего-то подобного. Амет вообще была странной. А уж после правдивой истории о том, зачем её потащило по Мирам, принц заподозрил, что уже и с ним что-то не так.

— Относись к этому, как к резервации, — хмыкнула Амет. — Ты знаешь, что такое «резервация»?

Парочка расположилась на широком балконе, наслаждалась закатом и отпаивалась каждый своим для успокоения нервов и привода мыслей в порядок.

Принц рассеяно кивнул.

— В подобных Мирах, на сколько я знаю, — вещала Амет, прикладываясь к кружке уже с высокооктанкой, — маги водятся, как вид. Причём, они не получают свою силу от третьих лиц, что бы там не утверждали церковники.

— Христианство распространено и здесь?

— Конечно. От него никуда не деться. Если его не было изначально. Да даже если его и не было, всегда найдутся те, кто отправит магов на костёр. Люди обязательно найдут слабость тех, кто отличается от большинства, и использует эту слабость. Вот по этому настоящие маги предпочитают помалкивать о том, кто они. Во избежание чего либо. Вот скажи, Базилевс, что бы с тобой было, если бы тебя не украл Упырь?

Принц пожал плечами. Раньше он как-то об этом не думал.

— Зная наших церковников, — начал он, — я могу предположить, что меня бы обвинили в пособничестве и укрывательстве. Пытали бы, добились бы признания в том, чего я не совершал, и в итоге сожгли бы. А дальше принялись бы за семью.

Амет щёлкнула пальцами:

— Правильно предполагаешь. Фактически тебе и твоей семье спас жизни мелкий демон, имп, фамильяр колдуна. Цени.

— Ценю. Но ведь наши церковники могут пристать с тем же самым и к моему отцу. Хотя у меня мать умная, может ответить, что я и только я начал якшаться с демоном. На почве того, что не могу наследовать. Как вы там все говорите? Из-за особенностей физиологии, которую нельзя изменить. Кстати, а магия может изменить мою физиологию?

— Честно? Не знаю. Спроси у нашего гостеприимного хозяина или у его импа.

— И это говорит мне дочь Бога, — иронично рассмеялся Базилевс.

— Демиурга, — поправила Амет. — Я не помню всего, но мой отец, кажется, менял расу трём женщинам. Подстраивал их под себя. Тогда он был последний, сейчас я хочу найти других. Но то сделать возможным зачатие, но никак не изменить физиологию омеги. А это правда, что ваш запах и ваше состояние во время течки можно заглушить сборами трав?

— Не всегда, но мне помогало.

— Тогда тебе тем более надо поговорить с Нордом, он — травник. Миры по большей части одинаковы, но травы называются по разному.

— Обязательно, — согласился принц. — Но завтра.

— Что завтра? — сунулся на балкон Упырь. — Пойдёмте Катеньку возвращать.

— Может, вы сами? — попробовала отвертеться Амет.

— Да вы что?! — воскликнул Упырь. — Это же такое развлечение!

* * *

Мама Катеньки, Мария Моисеевна, эффектная пышка лет сорока пяти, плюс-минус десять лет в обе стороны, смотря на её настроение, уже давно смирилась с закидонами своей единственной и нежно любимой дочурки. На работников кареты скорой помощи Мария Моисеевна смотрела сквозь пальцы. Вечером же, после того, как в шикарно обставленной квартире все отходили ко сну, Мария Моисеевна кралась на кухню, вытаскивала с дальней полки бутылку коньяку и позволяла себе стопочку. После же мама Катеньки сидела за столом и, подперев ладонью щёку, думала над тем, куда делись её лучшие годы и где была её голова, когда она выходила замуж за военного с его вечными переездами и полугодовыми командировками. На данный момент папа Катеньки, Михаил Юрьевич, был откомандирован по работе в Милан, где работал работу при посольстве. Папа Катеньки исполнял обязанности военного атташе. Звучит гордо, но на деле… Всего лишь капитан второго ранга. То есть никто, и звать его никак.

Сейчас Мария Моисеевна откровенно скучала. Муж умотал в Милан ещё месяц назад и прихватил с собой дочку. Были у него какие-то планы, касательные наследницы семьи Картовых. Однако на самом деле всё было гораздо проще. Михаил Юрьевич спал и видел, как бы побыстрее и попроще избавится от дочери. Путём её замужества. Сама Катенька только и делала, что рвалась замуж, но её никто не хотел. Ни подчинённые Михаила Юрьевича, ни его коллеги по работе и их сыновья, никто из вышестоящего руководства и никто за границей, ни соседи, ни друзья. Мужчины от тринадцати до восьмидесяти бежали от Катеньки, стоило ей открыть рот и бросить в их сторону зазывный взгляд. В общем, Катеньку боялись. А уж после того, как младшая Картова, поддавшись всеобщей моде, начала истово верить в Бога и посещать церковь, от неё начали открещиваться местные священники. Ибо Катенька прочла на просторах интернета, что православным священникам можно женится.

Помнится, перед самым отъездом в Милан, Мария Моисеевна имела глупость сопроводить свою дочь в церковь и через пол часа застала развесёлую картину. Одной рукой Катенька цепко держала за рукав молодого и симпатичного священника, вторую упёрла себе в бок и, задрав нос к потолку, что-то с возмущением, чётко написанным на её лице, доказывала. Марии Моисеевне стало любопытно и она подошла поближе.

— Женись на мне! — требовала Катенька.

Молодой и симпатичный священник заозирался по сторонам в поисках спасения. Однако время службы прошло и даже вечные бабки — приживалки куда-то испарились. Те несколько человек, которые были в тот момент в церкви, всё больше возили носами по витрине лавки и имели вид магов — шарлатанов, наводнивших не только Москву, но и всю Россию за последние двадцать лет. Помощи было ждать неоткуда и парню пришлось выкручиваться самому.

— Мне нельзя, — проблеял он, делая попытку освободить свой рукав. — Я ещё не получил сан.

— Почему?! — взвилась Катенька. — Как ты посмел не получить сан, когда я хочу замуж?! Мама, скажи ему!

Мария Моисеевна нервно сглотнула и, сделав вид, что разглядывает роспись на стенах, полезла в сумочку за телефоном. Она точно знала, что когда у её дочери случается подобный припадок, помочь может лишь бригада скорой помощи, плечистые санитары и шприц с транквилизатором. Семейство Картовых в определённых медицинских кругах знали давно и каждые осени и весну привечали, как родных.

— Ну извини, не успел закончить семинарию, — нагло врал священник, плюнув на попытки высвободить свой рукав. — Но годика через два…

— Через два годика меня тут не будет! — визжала Катенька, топая ногами. — Я хочу сейчас! Хочу, хочу, хочу!

— Алло, скорая? — прошептала в трубку Мария Моисеевна. — Это Картова. Выезжайте. Вот адрес…

Назвав своё местоположение работникам Кащенко, мама Катеньки убрала телефон и пошла отцеплять свою дочь от её новой жертвы…

Скорая приехала на удивление быстро. Если бы Мария Моисеевна разделяла увлечение своей дочери фантастикой, то заподозрила бы универсальный, настроенный на них, телепорт.

— В Сибирь уеду, — с совершенно не христианским смирением и всепрощением, шипел молодой и симпатичный священник. — А ещё лучше в геи уйду.

— Простите, — Мария Моисеевна потупила взор и завздыхала. — Полгода спокойной жизни я могу вам гарантировать. Через два дня она уезжает в Милан.

— Всё равно, — мелко брызжа слюной, негодовал священник. — Уйду в пидорасы, так надёжнее будет. А как вернётся из Милана — пойду на добровольную кастрацию, переломаю себе пальцы и отрежу язык.

— Вы говорите страшные вещи, — хмыкнула Мария Моисеевна.

— Так иначе от вашей дочери не избавишься, — кое как успокоившись, развёл руками священник. — Мне заранее жаль её будущего мужа, если таковой появится.

Вот так и сидела Мария Моисеевна на кухне, в компании бутылки коньяку и, перебирая в памяти причуды и выкрутасы дочери, тяжко вздыхала.

Внезапно зазвонил телефон. На дисплее высветился номер мужа. Мария Моисеевна взяла трубку.

— Да, дорогой?

— Катька пропала, — без предисловий и приветствия начал Михаил Юрьевич. — Документы, деньги, вещи, всё на месте.

— Как?! — поразилась Мария Моисеевна, хватаясь за коньяк.

— Так! — передразнил военный атташе. — Полицию и медиков я на уши уже поставил, но будь на чеку. Девка у нас дурная, но ушлая. Она уже несколько раз пересекала границу без документов, мне бы её таланты.

— Мишенька, подожди, в дверь звонят.

Встав, Мария Моисеевна заспешила в коридор. И, открыв дверь, так и застыла на пороге.

— Нашлась! — крикнула она в трубку. — Привели!

— Во! Что я говорил! Давай, Машок, я тебе позже позвоню, расскажешь, — и отключился.

Кроме Катеньки на площадке застыли ещё трое. Соседка, облачённая, как всегда, в камуфляж, берцы и бандану. Именно она всегда и приводила домой Катеньку, стоило ей пропасть. Бандану, на сколько знала Мария Моисеевна, соседка никогда не снимала на людях. Как-то Мария Моисеевна поинтересовалась, почему? Соседка, приложив руки к двум буграм над ушами, сказала, что у неё деформация черепа после горячей точки из одной из стран третьего мира и она считает зазорным пугать людей. Дальнейшие вопросы о том, почему именно она приводит домой Катеньку, отпали сами с собой. Скорее всего тоже военная или наёмник.

Двух остальных Мария Моисеевна видела первый раз в жизни. Русый молодой человек, тонкий и даже женственный и особа с вытянутым лицом вылившая себе на волосы тонну блондекса. Оба были одеты странно для современного времени, но не для Москвы. Столица России привыкла к разного рода фрикам и субкультурам. К тому же Катенька была одета в пышное платье с кучей нижних юбок, без какого либо кринолина. Это Мария Моисеевна определила с точностью.

— Здравствуйте, — сказала соседка, и протолкнула вперёд Катеньку. — Забирайте.

* * *

— За что вы её так ненавидите? — спрашивала Амет, наблюдая за тем, как Упырь пытается отцепить Катеньку от бортика чугунной ванна. Девица дрожала, стучала зубами и отказывалась расцеплять пальцы.

Упырь плюнул на попытки вытащить Катеньку из ванной комнаты и, выйдя обратно в коридор, закрыл дверь на щеколду.

Хозяин Упыря, выпив чаю, отбыл обратно в Академию, оставив свою городскую квартиру на милость и разграбление своему фамильяру и его невольным гостям.

Базилевс окопался в комнате Норда, зарывшись в его книги по травам. Пусть до развесёлого момента в его жизни оставался ещё месяц, но никто не мог сказать, когда его вернут в родной Мир. И вернут ли вообще.

Упырь вздохнул и, склонив голову на бок, предложил ещё чаю. Амет не стала отказываться, но сказала, что вновь будет пить своё.

— Я точно не знаю, кто она такая, — начал Упырь, размешивая сахар. — Она может открывать всякие там Двери. Из них лезут всякие, и в Мире случается очередной коллапс из-за диссонанса различных магических сил и их источников. То есть, случался бы, если бы мы его не предотвращали. Мы, это несколько местных девушек, которых зацепило совершенно случайно, ваш отец, его собутыльник — демиург средней руки, мой Хозяин и я. Что бы предотвратить коллапс нужно было всего лишь убить Катеньку. О, да, мы её уже убивали десяток раз, даже отделяли душу от тела. Ничего не помогало, она каждый раз возвращалась и становилась всё сильнее. Двери начали открываться гораздо чаще, она начала прокладывать Тропы в Исподний Мир и Мир Снов. Вы помните поведение Рыжего?

— Тени? — уточнила Амет.

Упырь кивнул.

— До своей смерти он был другим, — продолжил кошкоухий. — Как другая сторона монеты. Катенька выдернула его, мёртвого, из Исподнего Мира и переместила в Мир Снов. Рыжий, не будь дурак, тут же начал использовать её, как донора энергии. А так как мы с Катенькой живём через стенку, то встреча двух инфернальных сущностей оставалась лишь вопросом времени. У Рыжего что-то пошло не так, и, как итог, меня засосало в сон Катеньки. Так мы с Рыжим и познакомились. Не то, что бы он просил меня как-то повлиять на его ситуацию, но после того, как его настройки на донора сбились, мне пришлось вытащить Рыжего из снов. У него на тот момент не было тела, кандалы его сделали стабильным и не дали развеяться ему и этому Миру. Кандалы напрочь отрезали его от снов и нанесли удар по психике. Он меня ненавидит, но деться никуда не может. Если кто-то поймал Тень, не важно каким образом, Тень обязана служить, не важно каким образом.

— М-да-а-а-а, — протянула Амет, потирая подбородок.

Такого оружия массового поражения дочери Тёмного Властелина не приходилось не то, что видеть, но и читать о подобном. Если даже один единственный индивид будет обладать такой силой, что может вытащить кого угодно из Исподнего Мира или же из снов, то проще и правильнее будет такого индивида убить. Но и убийство не помогало. А ведь ещё оставались Двери и Тропы, что были открыты и проложены Катенькой.

— Вы ещё скажите ей спасибо, что у неё не хватило мозгов открыть Дверь на нижние уровни Инферно, — хмыкнул Упырь, и допил свой чай. — Оттуда может такая гадость поналезть. А если лопнет грань Снов… Вы знаете, что такое Припять?

Амет кивнула. О Чернобыле и экспериментах людей ей популярно рассказала Арвен.

— Пустой, заброшенный город, — нагнетал страху Упырь. — От него осталась только память. От этого Мира, всего Мира, может не остаться даже памяти. Некому будет помнить. Вы ещё спрашиваете, за что я её так ненавижу. Я хочу жить, и хочу, что бы жила эта Реальность. Как я уже говорил, этот около Реальный Мир мне нравиться. Я не хочу, что бы он исчезал.

— Так что там с развлечением? — перевела стрелки Амет.

Дочери Тёмного Властелина не хотелось думать о том, что может случится с этим Миром. Она всегда могла уйти. Но другие? Вряд ли. В этом Мире были Двери и Тропы. Возможно, уже закрытые, но по ним ещё можно было пройти. А куда они ведут — всегда можно спросить.

— О-о-о-о-о, — протянул Упырь, щурясь от удовольствия, — развлечение. Вы когда-нибудь играли в ролевые игры?

— Ещё не приходилось, — хохотнула Амет.

— Теперь придётся, — кошкоухий несколько раз соединил и разъединил кончики когтей. — Вы будите девушкой пострадавшего, защитившей его от буйной мазельки в Нескучном саду. Это такое место в Москве, где каждые выходные собираются любители старины и пива. Одеты вы соответственно, так что наша любезная Мария Моисеевна Картова, родительница Екатерины Михайловны, не будет задавать лишних вопросов.

Базилевс на авантюру согласился. На нём ещё были свежие синяки, ссадины и порезы.

Протокол задержания, дачу показаний и снятие побоев составили быстро. У Упыря была целая коллекция разного рода бланков, штампов и печатей.

* * *

Когда Мария Моисеевна загнала блудную дочурку в недра квартиры и, рассыпавшись в благодарностях, попыталась закрыть дверь, Упырь сунул ногу между дверью и косяком.

— Погодите, пожалуйста, в этот раз не всё так просто.

И раскрыв принесённую с собой папку, сунул её содержимое под нос женщине.

— Полицейский протокол, — выдохнула Мария Моисеевна. — Но как?

— Пройдёмте туда, где мы сможем поговорить, — сдвинув брови к переносице, предложил Упырь.

Волшебное слово «пройдёмте» одинаково действует во всех Мирах. Мария Моисеевна шагнула вглубь, пропуская визитёров.

Первым в квартиру прошмыгнул Упырь, следом, взявшись за ручки, Базилевс и Амет.

Вообще-то кошкоухий мог и сам вернуть Катеньку по месту её московской прописки, но ему нужны были зрители для очередного фарса, который он решил разыграть. Об этом Упырь честно предупредил парочку. На счастье импа принцу было скучно, дочке Тёмного Властелина же было интересно посмотреть реакцию человека из около Реального Мира. То есть, тоже скучно. Скука вообще враг всего живого. Все беды от скуки.

Меду тем родительница Катеньки повела всех на кухню и предложила чаю.

«Да сколько можно пить этот чай?» — недоумевала Амет.

— У меня своё, спасибо, — сказала она, вынимая из рюкзачка, одолженного Упырём и перекроенного под подпространственный мешок, пластиковую канистру с высокооктанкой.

Базилевс вежливо отказался, но так красноречиво покосился на оставленный на столе коньяк, что ему налили. Принц рассыпался в благодарностях.

Упырь на чай согласился и долго разрывался между красным и сёрным. В итоге получил две кружки.

Мария Моисеевна долго изучала фальшивый протокол и не менее фальшивые показания.

«Я, Василий Георгиевич Королёв, такого-то года рождения, — значилось в показаниях, дата рождения была поставлена на вскидку, — мирно и культурно отдыхал со своей девушкой, имярек и т. д., в Нескучном саду такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года, в такое-то время был остановлен Екатериной Михайловной Картовой бла-бла-бла требованием, что бы я на ней женился. Не смотря на мой отказ Картова Е. М. продолжала выдвигать свои требования, истеря всё больше и больше, чем привлекла толпу зевак. Спустя какое-то время Картова Е. М. отломила с ближайшего дерева ветку и принялась избивать меня…» «Снятые» побои из травмпункта прилагались.

— Так что же вы хотите, Василий Георгиевич? — спросила родительница Катеньки, мигом поняв, что тут действительно просто так не отделаешься. На то она и жена военного, что бы такие вещи просекать на ходу.

— Я? — задумался Базилевс, и набулькал ещё коньяку. Себе и хозяйке квартиры. — Не я первый, не я последний. Я бы хотел лоботомию для вашей дочери.

— Я бы тоже, — мечтательно вздохнула Мария Моисеевна. — Но, увы, это может плохо сказаться на карьере моего мужа.

— Лоботомию, — сквозь зубы булькал коньяком принц. — Или я подам в суд. Вам, на сколько я понимаю, не нужен скандал.

— Не нужен, — соглашалась Мария Моисеевна, вновь наполняя рюмки.

— Вот и я говорю, что не нужен, — кивал Базилевс, накачиваясь дармовой выпивкой на халяву. — А ещё есть?

— Что? — не поняла Мария Моисеевна.

— Оно, — Базилевс ткнул пальцев в резко опустевшую бутылку.

— Сколько угодно, — радостно разулыбалась родительница Катеньки и, встав с табуретки, подтащила оную к кухонным шкафчикам. — Вы мне не поможете?

Принц с охотой согласился помочь и, встав из-за стола, подал даме руку. Мария Моисеевна распахнула дверцы шкафчика и Упырь подавился слюной, глядя на полки, полностью забитые алкоголем.

— Ром, ром берите, — подсказывал кошкоухий. — Вон тот, беленький, с надписью «Бокарди», не прогадаете.

Принц подумал и согласился на ром.

Мария Моисеевна элегантно вспорхнула на табуретку и сняла с полки вожделенную Упырём бутылку.

Амет же сидела и откровенно скучала. Начавшийся было фарс медленно, но верно, скатился в унылую пьянку.

«Тут люди, вроде как, не летают, — размышляла дочь Тёмного Властелина. — Пойти, что ли, их попугать? Всё равно делать нечего.»

Сказано — сделано. Просочившись в коридор, Амет принялась открывать все попавшиеся двери. Комната, комната, комната, ещё комната, в которой стонала и ворочалась в кроватке спящая Катенька, коморка, до верху забитая ящиками с водкой, на чёрный день, не иначе, ванная, туалет, ещё коморка с моюще-чистящими принадлежностями. Взгляд Амет упал на подозрительно знакомую метлу, явно приволочённую Катенькой из её скитаний где попало.

— То, что надо, — гыгыкнула Амет, и цапнула этот веник на древке.

Вылакав оставшуюся в канистре высокооктанку, дочь Тёмного Властелина поняла, что вот-прям-щас взлетит.

— Вы не могли бы, — начала Амет, вернувшись на кухню, но поперхнулась.

Было от чего.

Упырь, уже без банданы и перчаток, беззастенчиво лазил по шкафчикам и перебирал коробочки и баночки с чаями. То, что ему понравилось, кошкоухий прятал в свои необъятные карманы.

Базилевс, придвинув свою табуретку к хозяйке квартиры, что-то ей втирал и хватал Марию Моисеевну за руки.

«Вот тебе и омега!» — подумала Амет, и постучала древком метлы о косяк.

— Да, да? — встрепенулась родительница Катеньки, не спеша вырывать руки у загребущего принца.

— Откройте мне окно, пожалуйста. Ик!

Амет шатало.

— Всё таки ведьма, — на что-то обиделся Базилевс, и склонил голову к своей соседке. — И вот они посчитали, что она — моя девушка. Моя девушка! Я никогда не свяжу свою судьбу с ведьмой! Вы же не ведьма?

Принц захлопал глазами трепетной лани.

— Конечно же нет, — маслилась Мария Моисеевна. — Я даже могу вам доказать, у меня на теле нет дьявольских меток.

— О-о-о-о-о, — засучил ножками Базилевс, — я же, в ответ, покажу вам те раны, что нанесла мне ваша дочь!

— А-а-а-а-а-а, — вторила ему Мария Моисеевна.

Упырь оторвался от мародёрства, покрутил пальцем у виска и, подойдя к окну, распахнул его.

— Благодарю, — кивнула Амет, и полезла на подоконник.

— Как нагуляетесь, я у себя, — сказал на прощание Упырь, глядя на то, как дочь Тёмного Властелина матерится, упав на макушку растущей под окнами берёзы.

 

Глава четвёртая

— I am the dragon's daughter. And I swear to you, — орал телефон голосом Эмилии Кларк.

Упырь вытянулся на кровати и накрыл голову подушкой.

— That those who would harm you will die screaming, — продолжал надрываться телефон.

Упырь зашарил лапой и сделал попытку отключить ненавистную с утра звонилку.

— I am the dragon's daughter! — издевался андроид.

Упырь проклял тот день, когда скачал ремиксовку и установил на вызов.

Кошкоухий вылез из под подушки и посмотрел на дисплей. Номер незнакомый. Очень интересно.

— И кто там такой добрый в четыре часа утра?

— Амет Эстэловна Демиургова вам знакома? — ответили вопросом на вопрос с той стороны.

— Амет? — попытался припомнить Упырь. — Это такая фиолетовая и с метлой?

— Заберите её отсюда, пожалуйста, — попросили на том конце. И даже, как показалось Упырю, всплакнули.

— Гы, — через силу разулыбался тот. — А что мне за это будет?

— Наше человеческое спасибо, — щедро пообещали на том конце.

— Так не интересно, — выпятил нижнюю губу Упырь. — Вот если ваши души…

— Всего-то?! — порадовались на том конце. — Мы согласны. Пишите адрес…

— Эте-те-те-те, не так быстро, — перебил Упырь. — Это вы пишите адрес. Новокосино, улица Салтыковская, дом… В течение получаса не привезёте, можете оставить Амет себе, как и свои души. Кстати, сколько вас там?

— А вам зачем? — как-то нервно отреагировали на том конце.

— Ну как же, мне же нужно договора составить, печать подготовить, одноразовые иглы для сбора крови. И, да, протокол задержания захватите, я посмеяться хочу.

И Упырь повесил трубку.

«И как она умудрилась? — думал кошкоухий, бредя на кухню. — Явно же попала к человекам в участок. Это уметь надо, что бы не попасться отделу магического контроля. Хотя… Я тут единственный его представитель и я вчера пил. Гы-гы. Но кроме меня должны же быть другие. Ведь так?»

Дойдя до кухни Упырь не застал там никого, кроме Катеньки.

— Вы что здесь делаете? — зашипел кошкоухий, подходя к холодильнику и доставая пиво.

— Сижу, — как-то подозрительно спокойно ответила Катенька.

— Это я вижу, — сворачивая крышку и ополовинивая бутылку одним глотком, прохрипел Упырь. — Как вы в квартиру попали, болезная?

— Так не заперто было, — шмыгнула носом Катенька.

Упырь насторожился.

— Вы же сами сказали, когда я нагуляюсь, возвращаться. Вот, нагулялась и вернулась.

У кошкоухого упала челюсть и вытянулись зрачки.

— Амет?

Катенька кивнула.

Упырь вылил остатки пива в раковину и, вытащив из подпространства прихваченную бутылку рома, присосался к нему. Вот и нарвалась Амет на отдел магического контроля.

* * *

— Рассказывайте, — потребовал Упырь, разливая остатки рома по стаканам.

— Да что там рассказывать, — передёрнула плечами Амет. — Мне вчера не давали покоя ваши слова о Дверях и Тропах. Я и полетела их разыскивать. Я же говорила, мне свою расу найти надо, а тут такой шанс! Грех упускать его из рук.

— Угу, — мрачно кивнул Упырь. — В отделение полиции вы как оказались?

— Столкнулась с перелётным вертолётом, — наивно захлопала глазами Амет, — вмиг протрезвела и упала. Там и вызвали наряд.

— Документов у вас с собой, естественно, не было, — продолжил кошкоухий. — Вас и загребли для выяснения личности. Но почему вы им глаза не отвели, я не понимаю.

— Люди интересные, мне же скучно было.

— А сейчас веселье прямо через край бьёт.

— А Тропку я всё равно нашла…

— И потеряли тело. Я же вам говорил, я же вам рассказывал.

— Говорили, рассказывали, — вновь зашмыгала носом Амет. — Думаете, я не понимаю? Да, я не понимаю, как оказалась в теле вашей соседки и я совершенно не имею понятия, где находится моё тело.

— Вот уж где ваше тело, я знаю, — криво ухмыльнулся Упырь. — Его должны доставить через десять минут. Вы пейте, пейте, если всё пойдёт гладко, то обеспечите Катеньке похмелье.

— У неё и так похмелье, — оскалилась Амет. — Я могу летать только тогда, когда в нули. Арвен говорила, что тогда у меня дожигатели включаются. Ох… Только бы они ей воды не давали. И еды. И вообще ничего белкового.

Упырь рассеяно закивал и продолжил «лечение». Амет, приняв за лучшее попусту не истерить, присоединилась к кошкоухому, обеспечивая Катеньке развесёлый бодун.

— А ничего так, — оценила дочь Тёмного Властелина. — Я уже жалею о том, что мне пока нельзя белковое.

— Пока?

— Пока. Вот лет через триста-пятьсот… А пока только кремний, металлы и бензин высокой очистки. Я расту.

Упырь почесал голову между ушами. «Я подумаю об этом… потом. Что я, механоидов не видел? Правильно, не видел. Зато андроидов…» И в очередной раз с ненавистью вспомнил утренний звонок.

В домофон позвонили.

— Вот и ваше тело, — сказал Упырь и пошёл открывать, на ходу вытаскивая из подпространства краденный алкоголь.

Следом засеменила Амет. Новое тело слушалось плохо, и грозило запутаться в конечностях на ровном месте. Ноги слишком короткие, руки кривые и тощие, глазам бы не помешала операция по улучшению зрения. Зато память… О-о-о-о-о, память Катеньки хранила в себе все пути выхода из этого Мира, которые Катенька когда либо открывала и которыми пользовалась. Невольно, или наоборот, понимая, что делает. Амет захотелось изучить местные карты и отметить на них точки перехода. Но для этого нужен был стазис для её тела, и Амет точно знала, у кого можно было выклянчить одну камеру для искусственной комы.

Между тем Упырь, открыв дверь, ждал поставщиков, которые не замедлили явится. Почему-то по лестнице.

— У нас перестал работать лифт? — невинно поинтересовался кошкоухий, и ненавязчиво погремел бутылками.

— Предупреждать надо, — вывалив язык на плечо, прохрипел один из поставщиков, толстый и лысый. — Шестнадцатый этаж же.

— Посчитать квартиры не судьба? — хмыкнул Упырь, сунув поставщику в руки бутылку.

Тот кивнул, не посмотрел, что дают и, свинтив крышку, хлебнул из горлышка. Глоток, другой…

— А ведь это натуральный арманьяк, — посетовал Упырь на то, что стражи человеческого порядка совсем разучились пить благородные напитки.

Поставщиков было трое. Амет узнала в них вчерашний злополучный наряд, уволокший её в ближайший обезьянник. Увезли бы в вытрезвитель, сказали тогда ей, да вот алкоголем от неё не пахло. Теперь от них пахнуть будет, не без удовольствия отметила дочь Тёмного Властелина.

— Что же, заходите, — посторонился от дверей Упырь, — будем договоры оформлять. Всё честь по чести, вы мне свои души, я же забираю её.

Кошкоухий указал на Катеньку в теле Амет. Та передвигалась как сомнамбула и делала вид, что не понимает, где находится и кто все эти люди. Или действительно не знала и не понимала.

— Вы её кормили? — чего-то не того заподозрила Амет. — Поили? Давали что-нибудь белковое, что она могла бы съесть или выпить?

— Нет, — ответил второй из тройки, не отличающийся от первого ничем. Впрочем, они все были на одно лицо и одной комплекции. — А надо было?

— Нет! — рявкнула Амет, хватая Катеньку за руку и уводя в глубь квартиры. — У неё специальная диета. Скажите спасибо вашей жадности, иначе бы она сгорела.

— Хм, очень интересно, — Упырь почесал подбородок.

Что могла натворить Катенька, находясь в обычном для себя состояние, он знал. Но что такого она сделала, что теперь выглядит, как после хорошей дозы галопередола, имп предположить не мог.

— Кстати, — опомнился третий, — вы ей кто будете?

— Никто, — честно признался Упырь. — Но вы согласились на договор со мной. Так что, лучше думайте о том, кто я для вас.

— Кто вы для нас? — продолжил любопытничать третий.

— По мне не видно? — кошкоухий застенчиво пошаркал тапочкой по полу, и вытащил из подпространства шесть распечаток формата А4. — Так и быть, обойдёмся без крови. Подписывать здесь, здесь и здесь, там, где галочки. И предъявите мне ваши документы, а то меня каждый обмануть норовит. Правда, потом жалеет. Себя.

* * *

Пока Упырь расшаркивался со стражами человеческого порядка, Амет уволокла Катеньку на кухню, усадила её на табуретку и, вцепившись ей в плечи, зашипела, что бы никто услышал:

— Верни мне моё тело, дрянь.

Катенька подняла на Амет глаза, наполненные непониманием происходящего и откровенным дебилизмом.

— Тело? — спросила она, и чуть приоткрыла рот.

— Ты издеваешься? — продолжала шипеть Амет. — Тело, тело, моё тело, вот это самое, — и для уверенности ткнула пальцем Катеньке в грудь.

— Тело! — разулыбалась та.

— Ир-р-р-р-р! — взвыла дочь Тёмного Властелина, с размаху опускаясь на свою табуретку.

— Тело, тело, — с улыбкой счастливой идиотки, пела Катенька, — тело, тело.

«Действительно, очень интересно. Будем плясать от того, что кости у меня из металла. Да и органы устроены не так, как принято у людей, спасибо папе. Итак, что мы имеем? Первое: перенесённое сознание. И не абы как, а во время сна. Второе: я могу связно мыслись и ощущаю себя нормальной. Плюс к этому у меня две памяти. Третье: Катенька себя нормальной не ощущает и ничего не помнит. Вывод: мозг, находящийся в моём теле, отверг своё новое сознание и закрылся. Как бы при следующем переносе Катенька не огребла мою память. Да заткнётся она когда-нибудь?!»

— Помолчи, — поморщилась Амет.

— Пить! — вякнула Катенька, и потянула ручонку к стакану с остатками рома.

— Тебе это нельзя, — Амет передвинула стакан.

— Пить! — верещала Катенька, не обращала ни что внимания.

— Нельзя, сгоришь. Ты же не хочешь сгореть?

— Пить!

— ОМГ, — Амет приложила ладонь к глазам. — Сейчас попробую.

Дочь Тёмного Властелина потянулась к своему подпространственному карману. Как ни странно, но оно откликнулось и выдало бутылку требуемого и пару кристаллов.

— Попробуй это.

Катенька посмотрела на Амет, как на дуру, и опять потянулась к стакану.

Дочь Тёмного Властелина заковыристо выругалась. Тут её взгляд упал на оставленную кем-то на столе зажигалку и пачку салфеток. Не долго думая, Амет взяла одну салфетку, подожгла и опустила в стакан. Ром вспыхнул.

— Видишь? Горит. Выпьешь это — сгоришь.

Катенька зачарованно смотрела на огонь. И, как от неё ожидала Амет, сунула ручонку, куда не надо.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Или наоборот, куда надо.

— Горит, — стращала Амет, делая большие глаза. — Больно.

— Бо-о-о-о-о-ольно-о-о-о-о-о, — зашвыркала носом Катенька.

— Будешь меня слушаться?

— Слу-у-у-у-у-ушаться.

— Тогда ешь это, и пей это. От другого сгоришь. Больно будет.

— И откуда такие таланты? — хмыкнул Упырь, появляясь в дверях кухни.

Кошкоухий, сжимавший в лапе три свежих договора, был доволен донельзя.

— Так как иначе? — развела руками Амет. — Сколько ребёнку не говори, что огонь жжётся, он не поверит, пока сам не попробует. Кстати, о нашем ребёнке, она невменяема. На сколько могу судить, она не умеет притворятся и говорит то, что думает. Двухлетний человеческий детёныш и то умнее. Есть у меня кое-какие соображения на этот счёт.

* * *

— Очень интересно, — повторил Упырь, и вновь потёр подбородок. Договора кошкоухий отправил в личное подпространство до лучших времён. — У неё есть привычка посылать тех, кто по её мнению её обидел, в полицию. Причём, под конвоем. Но это ей никогда не удавалось, по той простой причине, что за ней постоянно кто-то следит. Либо я, либо кто-нибудь ещё. Я всякого наслушался через вентиляцию. «В полицию, — скрежещет зубами она, когда засыпает, — в тюрьму, отлучить от интернета, в кандалы, убить, убить!» Эти слова она читает каждый вечер, как мантру. И, видимо, уверовала в них так сильно, что её выдернуло из тела. К тому же, именно к вам она ментально тянулась вчера, с чего-то обзывая вас своей дочерью. И вот результат, именно в ваше тело её занесло.

— Но что с моей памятью? — спрашивала Амет. — С той, что останется после того, как я займу своё тело.

— Ничего, — пожал плечами кошкоухий. — Старайтесь не учится ничему новому и не переходите через свои порталы. В ваше подпространство она не залезет, как вы уже убедились. Для этого нужно не только ваше тело, но и слепок души и ауры. Главное, не поить её высокооктановым топливом. Господа, продавшие мне свои души, ещё долго будут приводить своё отделение в порядок. Ваше тело рвало огнём. Кстати, они даже вернули метлу. Очень любопытный артефакт, как оказалось. И такой знакомый.

Тут хлопнула входная дверь и всё опять стало не слава Богу.

— Хозяева! — раздался от порога голос окончательно удовлетворённой жизнью женщины. — Соседи, к вам Катенька не забегала?

Амет и Упырь посмотрели друг на друга одинаковыми, квадратными глазами.

— Где Базилевс? — опомнилась дочь Тёмного Властелина.

— Мля! — глубокомысленно выразился кошкоухий, и схватился за уши.

— Тело, тело, — вновь начала петь Катенька, раскачиваясь на стуле.

— Не показывать, — простонал Упырь, хватая за руку Амет и таща в коридор. — Соври что-нибудь.

И выдал тычок в спину для ускорения.

— Тело, тело, — неслось вслед.

— Мы перешли в «ты»? — гыгыкнула Амет.

— Нет… Да… Не важно! — взвился Упырь. — Но что бы через минуту её здесь не было! Это не квартира, это проходной двор!

— Тело! — кинула свои пять копеек Катенька, и сверзилась с табуретки. — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Ой, маменька, как ты замечательно выглядишь! — наконец добрела до входной двери Амет, и старательно оскалилась во все зубы, которые ещё оставались у Катенькиного тела. — Прямо таки, цветёшь и пахнешь!

На самом деле у Марии Моисеевны цвёл и пах лишь голос и тон. В остальном же на её лице всеми красками были написаны результаты бессонные ночи. Бессонной и очень, очень бурной.

Упырь поскакал обратно на кухню успокаивать Катеньку, Амет осталась один на один с озабоченной потерей дочери родительницей.

— Катя, — оценивающе сощурившись, заворковала Мария Моисеевна. — Катенька, почему ты удрала? Пойдём домой, доченька.

— Маменька, — ещё шире оскалилась Амет, подозревая, что с чужим телом не будет нужного эффекта. — Давай поступим так, дорогая маменька. Я не говорю папеньке с кем и как ты провела прошедшую ночь. В конце концов это не моё дело. Ты же отпускаешь меня погулять на… неопределённое время.

Мария Моисеевна резко взбледнула с лица и забегала глазами по коридору в поисках ответов. Крыть ей было нечем.

— Так как, маменька? — наступала Амет, закручивая гайки. — Мне молчать, или…

— Молчать, — вынуждена была согласиться Мария Моисеевна.

— Хорошо, — кивнула дочь Тёмного Властелина. — А сейчас не соблаговолишь ли ты вернутся домой и пригнать сюда Базилевса. Я… извинится хочу.

— Доча, скажи честно, у тебя ремиссия или ты притворяешься? — не поверила в чистые намерения Мария Моисеевна. И правильно сделала.

Амет задумалась. Не на долго.

— Я издеваюсь, — решила она. — И пожалуйста, маменька, не беспокой меня в процессе моего гуляния, от него зависит многое.

— СМСки хоть скидывай о том, что с тобой всё в порядке, — вздохнула родительница Катеньки, и вышла из квартиры.

— Обязательно, — от всей души пообещала Амет, и поняла, что номер телефона-то она не знает, а прихватить Катенькин телефон как-то не подумала.

«Потом что-нибудь придумаю. В крайнем случае приду и возьму. Он же всё равно… мой.»

Закрыв дверь и вернувшись на кухню Амет застала Упыря за ноутбуком и Катеньку с обиженным видом грызущую очередной кристалл.

— Шантаж, — довольно хмыкнул кошкоухий, — милое дело, когда это самое дело доходит до койки.

— Спасибо, кэп, — сморщилась Амет. — Вы мне лучше скажите, когда я получу своё тело обратно?

— Вам честно, или что-нибудь соврать?

Кошкоухий оторвался от монитора и вперил взгляд карих глаз в Амет. Весь его вид говорил, буквально кричал, что возится с попавшимися под его же раздачу иномирцами ему совершенно не хочется. От слова «вообще».

— Что, совсем хреново? — пригорюнилась Амет, и села на табуретку.

— Почему же? Можно всё сделать быстро, вырвав и переселив по местам ваши души. Но будет риск не до конца вычистить все куски вашего сознания. Однако можно сделать долго и поковыряться, узнать, кому вообще это могло понадобиться.

— Оно могло кому-то понадобиться?!

— Конечно. Хаосу, или же…

— Порядку. Что вряд ли. Я мало что помню из детства, да и доступа к моим архивам у меня теперь нет, но я точно знаю, что принадлежу и тем, и к другим.

— Очень интересно. Подписывали ли вы отказ от участия в их подковёрных игрищах?

Подковёрные игрища. Игры Домов. Арвен, помниться, предупреждала о чём-то подобном.

— Нет, — созналась Амет.

— Жаль. Как же вас угораздило вообще связаться с этой колдой скучающих паршивцев? — продолжил допрос Упырь.

— Через Джилву Хендрейк, — вновь не стала скрывать Амет. — Ей как-то стало скучно, и вот результат, появилась я. Сейчас леди Джилва находится во временной петле Мира моего отца.

— Герцогиня Хендрейк вам, случайно, не…

— Мать? Нет. Она протектор.

— Очень интересно. Протектор, петля, ваше появление на свет. И ваше желание найти вашу расу. Однако, упс, у вас отняли ваши тело. Судя по всему в Хаосе леди Джилву не очень любят.

— Так вы считаете, что все мои суточные беды прямиком из Хаоса?

— Так не от местных же, в самом деле. Этот Мир принадлежит людям. Местным магам вы совершенно не интересны. Если бы они чувствовали от вас хоть какую-нибудь угрозу, мигом бы убили или убрали из этого Мира. Остаётся Хаос и его нелюбовь к протектору Мира в котором вы родились. Чаю?

Амет согласилась.

* * *

Лишний раз напакостить и пройти в грязных сапогах по Хаосу и Порядку? Почему бы нет. Разрезать временную петлю и вывести Мир из ловушки? Нет ничего проще. Но как?

Внезапно до Амет дошло, что без отца и его флота, ей своей расы не видать, как своих ушей без зеркала. Флот был. Должен быть. Она помнила, что корабли были достроены, но летать на них было некому. Эстэл был ленивым параноиком, что бы поднять свою космическую флотилию.

Но с другой стороны ей оставалось только гадать о том, что могло случится за все временные обороты. Как могла пойти история её Мира. Есть ли корабли теперь.

— Она может быть ставленником Хаоса или Порядка? — спросила Амет, указав подбородком на Катеньку.

— Хм… Я никогда не думал о ней в таком плане, но вполне себе может быть, — ответил Упырь. — Она даже может не подозревать об этом.

— Но тогда… — начала было Амет, и тут же захлопнула рот, резко передумав развивать мысль. — Нам нужно избавиться от неё. На время. Я знаю, где можно взять камеру для стазиса.

— Я тоже, — кивнул Упырь. — Моя будет ближе, если Хозяин одобрит. Есть кое где в подвалах любопытный алтарь, исчирканный рунами, иероглифами и клинописью.

— Мне нужны дополнительные щиты на разум, — Амет начала загибать пальцы, — щиты на душу, щиты от постороннего вмешательства. Так же этому телу необходим прямой разъём в мозг для скачивания памяти. Мой отец практиковал техномагию и хорошо позаботился о моём теле и о сохранности моей памяти. Вы, как не крути, демон из Инферно, вы можете обеспечить это тело тем же самым.

— Без прямого приказа вряд ли, — развёл лапами Упырь.

— Значит, нам нужен ваш Хозяин, — постановила Амет. — Чем быстрее, тем лучше.

Словно прочтя мысли и желания дочери Тёмного Властелина, из коридора раздался менторский голос ректора магической академии:

— Упырик, приструни свою тень!

И повеяло холодом, тленом, прахом, могилой и прелой листвой. Зазвенели цепи и всех накрыло давящим ужасом.

Упырь накрыл уши руками и пригнулся к столешнице.

Катенька привычно застучала зубами, отбивая чечётку.

Амет передёрнуло. Это тело прекрасно знало, что такое страх.

— Мне трындец, — картинно шмыгнул носом кошкоухий.

— Не так быстро, как тебе хотелось бы.

В кухню вошёл Норд. Он пристегнул к кандалам Рыжего собачью цепочку и теперь за неё и вёл пакостливую Тень, ещё не сменившую облик обратно на человекообразный. Брюнет потянулся было к ушам Упыря, но те были предусмотрительно закрыты руками.

— Упырик, какой сейчас месяц? — ласково спросил Норд. Даже через чур ласково.

— Начало лета, — отпинался кошкоухий. — Я не обязан запоминать, как вы, люди, месяца называете. Каждые по разному и каждый раз по новому.

— Допустим, — кивнул брюнет, коса которого начала жить своей жизнью и бить его по бёдрам. — А где работаю, Упырик?

— На работе, — кошкоухий состроил самые честные глаза на какие был способен. Невинность всех Миров была заключена на тот момент в его глазах.

Ему не поверили.

— А точнее? — допытывался Норд.

— А точнее на мерзкой, гадкой, отвратительной, вредной, злободневной, неблагодарной…

— Хорошо, хорошо. Но кем я работаю, какую должность занимаю? — давил Норд.

— Ректор магической академии, — вынужден был сдаться Упырь.

— Вот мы и добрались до сути, — довольно оскалился брюнет. — Я — ректор в академии, сейчас начало лета. Так какого (выпилено цензурой), ты (выпилено цензурой), оставляешь в этой (выпилено цензурой) академии своё (выпилено цензурой) пугало?!

Вышеупомянутое пугало радостно заржало и, отстегнув ставшую ненужной, цепь, склонило голову к Амет.

— Здравствуй, сладенькая, — кокетливо поздоровался Рыжий. — Всё ещё хочешь меня?

— Пошёл на хрен, — скорчила рожу дочь Тёмного Властелина. — Заведи себе глаза обратно. Твой клиент на другом конце стола.

— Врать нехорошо, — прищёлкнул языком Рыжий. — Я же вижу, там — одни ошмётки. Всё, что нужно — здесь.

И ткнул когтем в лоб Амет.

— С этим разберёмся потом, — передёрнул плечами Норд. — Упырь?

— Тень! — рявкнул кошкоухий.

Рыжий тут же вытянулся в струнку, сделал морду кирпичом и повернулся к импу.

— Больше в академии в этом облике не появляться и никого не пугать.

— Только в академии? — уточнил Рыжий.

— В академии, и никого в прилегающих к этой квартирах, пока здесь кто-нибудь находиться.

— Будет исполнено, — осклабился Рыжий, отвесил издевательский поклон и чёрной дымкой ввинтился в потолок. Видимо, пугать людей ему понравилось.

— Как вы справляетесь? — спросила Амет Норда.

— У меня выработался иммунитет на страх, — ответил Норд.

* * *

Вопросы, вопросы, вопросы и полное отсутствие ответов. Норд, по доброте душевной, не иначе, подкинул ещё один. Может ли Миру грозить очередной коллапс и уничтожение после того, как тайный ставленник украл тело дочери Тёмного Властелина? Украл, что самое поганое, со всей памятью и знаниями. Энергия, высвободившаяся после взрыва планеты, огромна. Дома Хаоса и Порядка подобную энергию собирают и консервируют для своих, личных, целей. Это всем известно.

По зрелым размышлениям, выкушав ещё пару литровых бутылок рома и закурив сигареткой, присутствующие решили, что нет, не грозит. Хотя всё возможно, кто их, хаоситов этих и прочих всяких на подобие, разберёт. То есть, такой исход реален, но под вопросом. Исключать и скидывать со счетов не стоит.

К полудню вернулся Базилевс. Принц был задумчив, рассеян и старался не прислоняться спиной к мягкой спинке стула, принесённого из комнаты, ибо все табуретки разобрали. Базилевсу тут же выдали штрафную на пол литра за опоздание к довольно размытому сроку. Принц безоговорочно вылил содержимое пивной кружки на старые дрожжи и, раскрасневшийся, был введён в курс дела.

Банальная пьянка, он же совет, обрела новый виток, когда Упырь вспомнил о том, что Амет говорила о найденных ею Дверях и Тропах.

Норд согласился на предложение своего фамильяра, что Катеньку надо бы по поры, до времени заморозить. И, прихватив с собой Базилевса, вызвался самолично препроводить мировую угрозу до искомого алтаря в глубине подвалов академии. Троих удаляющихся через портал шатало во все стороны. Ректора и принца по понятной причине, Катеньку, висящую между ними, за компанию.

После того, как кухонное пространство освободилось и лишние уши и глаза ушли, Упырь развернул перед Амет карты.

— Где? — спросил кошкоухий.

— Милан, — икнула дочь Тёмного Властелина, покопавшись в катенькиной памяти, — Москва и, почему-то, Новосибирск.

В открывшийся портал полетели пепельница с горкой окурков, пустые бутылки и стаканы, грязные салфетки и тарелка с солёными огурцами, которыми Базилевс придумал закусывать штрафную кружку с ромом. Недопитую бутылку Амет придержала для себя. Из портала раздался чей-то отборный мат и он закрылся.

— Упс, — хмыкнул Упырь и, истерично хихикнув, накрыл столешницу следующими картами. — Где?

— Мэ-э-э-э-э-э-э-э, — Амет почесала затылок. — А трёхмерного изображения нет?

На карты лёг ноутбук.

Дело пошло быстрее и гораздо веселее. Дочь Тёмного Властелина разглядывала фотографии городов и называла адрес. Упырь, стащив карты на пол, лазил по ним на четвереньках и, высунув кончик зыка, отмечал крестиком места Дверей и Троп.

— Значитца так, — постановил кошкоухий через пару часов и минус ещё одну бутылку, когда три карты были усеяны крестиками, — Миланом и Москвой пусть займутся выпускники академии, будет им дополнительный экзамен на профессиональную пригодность. Мы же с вами…

— Что? — опять икнула Амет.

Ром выносил похлеще высокооктанки. В глазах дочери Тёмного Властелина не то, что троилось, расплывалось. Хотелось одного, лечь и уснуть, а не бегать каждые полчаса в туалет пописать или засунуть два пальца в горло, что бы пить дальше.

— Мы с вами отправимся в Новосибирск, — докончил Упырь, и сцепил пальцы, — там всего два крестика.

— Вот прямо сейчас?! — ужаснулась Амет.

— Вот прямо сейчас, — кивнул кошкоухий.

 

Глава пятая

Авторское отступление.

Придумай имя — поиздевайся над ребёнком.

Ага.

Но что делать ребёнку, когда у его родителей не хватает фантазии, или они гонятся за модой? Распространённое имя — бич ничем не хуже, нежели имя редкое. Над редким, заковыристым и зубодробильным хоть смеются и дразнятся. Но как слышать в спину незнакомый голос, который тебя окликает, а когда ты поворачиваешься и на автомате спрашиваешь; «— Что?», а тебе говорят; «— Ой, вы тоже Маша?», это знает только человек с распространённым именем. Не то, что бы хочется своё имя сменить, но высказать родителям всё, что ты думаешь о их фантазии — очень даже.

Рождённые в шестидесятые годы двадцатого столетия в Реальном Мире, вспомните, сколько во дворах ваших школ бегало Танечек? Рождённые в восьмидесятые, сколько у вас было Леночек? А уж Алексеев и Александров всегда можно было лопатой грести и ещё бы осталось.

Так-то.

Конец авторского отступления.

* * *

Маша собиралась на рыбалку.

Не ту, которая «Удочки не берём, из автобуса не выходим», и не ту, которая «Шашлыки, пиво, саунбуферы в машине на сорок децибел, истерящие дети и матери-наседки с дамскими сигаретками в напомаженных ротика, и я-крем-от-солнца-дома-забыла». А на классическую, нормальную рыбалку с донками, червями, опарышем, палаткой, туристическими ковриками-пенками, спальниками, рюкзаком, садком и другими приблудами, включая несколько бутылок водки. Если ночью холодно станет, а карась клюёт. И, конечно же, с очередным парнем, который всё это добро потащит. Как же иначе? Иначе и быть не может.

В свои двадцать пять лет Маша Соколова была круглой сиротой, обладательницей трёхкомнатной квартиры по линии метро, ярко рыжих волос и трёх бывших мужей. Наивные мальчики на что-то надеялись, однако через пол года совместной жизни натыкались на полное нежелание Маши их прописывать и куда-то успешно и резко исчезали. Маше приходилось разводиться через суд и она так же наивно думала, что над ней тяготеет какое-то очень хитрое проклятие. Что-то типа венца безбрачия, чёрной вдовы и нестоячки в одном флаконе, смешать, но не взбалтывать, и с точностью до наоборот. Мужья-то были, но все убежали.

Нынешний парень Маши, мажористый мальчик Виталик, сам был обладателем однокомнатной квартиры на Васхниле, и по этому мог позволить себе привередничать, не соглашаться с мнением Маши и строить глупые рожи. Только по этому Маша решила чуть-чуть подкорректировать свою внешность. Дабы рожа Виталика приобрела ещё более глупое выражение. В ванной Машу ждал оттеночный шампунь цвета «платиновый блондин». Хотя Маша не была уверена в том, что шампунь возьмёт её рыжие волосы, но обесцвечиваться ни в какую не желала. Машу в её внешности устраивало всё. Маша была редкой девушкой, не смотрела «Дом-2» и не носила угги, ночным клубам предпочитала рыбалку и охоту, и в упор не могла понять, зачем другие дамочки вьющиеся волосы стараются распрямить, а прямые завить. Однако, когда Маша заводила себе очередного парня, то иногда грешила оттеночным шампунем.

— М-да-а-а-а-а, — глубокомысленно изрекла Маша, глядя в зеркало на получившийся результат. — Предупреждали меня подруги, не доверяй ты этой пакости.

Ярко рыжие кудри её стали пегими. Один волос как и был, так и остался рыжим, второй чёрным, третий, как и было обещано, стал блондинистый. И такая красота на всю Машину косу толщиной в три пальца.

— Зато Виталик будет наповал, — разулыбалась она, и пошла одеваться.

Пришедший через час Виталик действительно был наповал.

— Это что? — спросил намарафеченный, как всегда, мажористый мальчик, указывая пальчиком попеременно на машины волосы и рюкзак на сто пятьдесят литров.

— Сюсик, но мы же едем на рыбалку, — скрипнула зубами Маша, и застенчиво пнула рюкзак берцем.

— Масик, я же на машине, — не остался в долгу Виталик. — Зачем ты обрядилась в… это?

— Это называется «камуфляж», — словно ребёнку, поясняла Маша, и развела полы не застёгнутого кителя для пущей демонстрации. — И там, куда мы едем, машина не проедет. По крайней мере, я прямых дорог не знаю. Ты же не хочешь заблудится и сесть на мост в какой-нибудь луже, Сюсик.

— И как же мы поедем?! — плаксиво спросил Виталик, и втянул набежавшие от испуга сопли.

— На электричке, конечно же! — воскликнула Маша. — Надевай рюкзак!

— Я?! — ещё больше ужаснулся Виталик, и попробовал сбежать из квартиры.

Однако Машу на мякине было не провести. На свою новую дверь она самостоятельно врезала ещё один замок, который был сквозным, то есть двухсторонним. И сейчас этот замок был предусмотрительно закрыт, ключ же лежал у Маши в кармане.

— А кто, я?! — рявкнула она, уперев руки в бока. — Кто из нас мнит себя мужчиной?!

Виталик сдулся, вспомнил о том, что лежит у него в трусах и покорно надел рюкзак. У него в голове тут же начали плавать всякие извращённые фантазии, которые он понадеялся провернуть с Машей.

— Слюни втяни, — хмыкнула та, застёгивая лямки и подгоняя рюкзак по фигуре Виталика. — Видок у тебя, конечно…

Мажористый мальчик обречённо захныкал. Рубашечка, джинсики, туфли, в которых не зазорно в любой закрытый клуб просочится, и рюкзак. Тяжёлый, зараза.

— Если я умру под твоим гнётом, — патетично завякал Виталик из под рюкзака.

— То я похороню тебя в озере, — хохотнув, закончила Маша, и отпёрла дверь. — Рыбам всё равно, что жрать. Пошёл!

Виталик пустил слезу и пошёл.

* * *

Две личности, пьяного вида, аккуратно переставляя ноги, шли по центру Новосибирска.

— Оно движется, — заявила Амет, и икнула.

— Растудыть твою! — мявкнул Упырь, и полез в карман за телефоном. — Как портал может двигаться?

— А это не портал, — опять икнула дочь Тёмного Властелина. — Порталы не двигаются. Если и двигаются, то неактивные.

— Значит, это аномалия, — кивнул Упырь, и принялся шаманить с телефоном. — Слепок.

Дочь Тёмного Властелина предоставила слепок ауры аномалии.

— Точно, аномалия, — откомментировал кошкоухий передвижения слепка по карте в телефоне. — И мы от неё в каком-то километре. Ой, а сейчас уже в десяти, в двадцати, в…

— Никуда аномалия от нас не денется, — довольно хрюкнула Амет, углядев впереди пробегаловку типа летнее кафе. — Я есть хочу. И хочу попробовать, что едят человеки.

* * *

Другие две личность, но совершенно трезвого вида, стояли на одном из внутренних балконов магической академии, кушали гранат и плевались косточкоми на головы проходивших внизу студиотусов. Те совершенно не замечали косточек и продолжали спешить по своим делам. У студентов была сессия, и они старались не отвлекаться ни на что. Очень старались.

— Ску-у-у-у-у-учно-о-о-о-о-о-о, — во весь рот зевнула первая личность, и отправила в свободный полёт гранатовую шкурку, предварительно измазав её в гранатовом же соке.

Кто-то внизу тут же наступил на импровизированный снаряд, поскользнулся, упал и разразился отборным матом. Вторая личность, вытащив из кармана блокнот и ручку, принялась конспектировать.

Когда поток матов внизу иссяк, вторая личность неодобрительно покосилась на первую и выдала:

— Лена, ты балда. Швырянием куда попало шкурок развлекаются только…

— Балды, — подхватила первая личность, названная Леной. — Но ты же явно услышала что-то новенькое. Не так ли, Вика?

И мерзко захихикала.

Именованная Викой личность скромно потупила глазки, но уже через несколько секунд присоединилась к хихиканью.

— Оппачки! — резко перестала хихикать Лена, и перевесилась через перила балкона. — Куда это они?

— Что? Кто? Где? — засуетилась Вика, предвкушая возможное развлечение. Ей тоже было скучно.

— Вот, — указала Лена. — Норд какую-то девку тащит.

— Что за девка? — ревниво засопела Вика. — Почему не знаю?

— Так и я не знаю, — хмыкнула Лена. — Но предлагаю узнать вот прямо сейчас.

Отойдя от ограждений балкона, она цапнула Вику за руку и перенесла на несколько пролётов ниже.

* * *

— Ля-ля-ля, — распевала Катенька, — ля-ля-ля.

— Задумал лев сплясать с медведем, — процитировал Базилевс, явно припомнив прошедшую ночь.

— Заткнитесь оба, — сквозь зубы процедил Норд, и перехватил Катеньку поудобнее. Та всё время отвлекалась на идущих мимо юношей и всё норовила вывернутся, дабы схватить этих юношей за что попало. — Пожалуйста.

— Ну и больно надо, — разобиделся принц.

— Ля-ля, ля-ля, — проигнорировала Катенька.

Норд резко затормозил, желая сказать всё, что думает по поводу не желательных гостей вообще и идиоток, создающих коллапсы, в частности.

Очень вовремя затормозил, как оказалось. Лена до сих пор не умела пользоваться своей специфической магией. Лена куда видит, туда и идёт, а то, что по ходу её движения на дороге вполне себе может образоваться ещё кто-нибудь, Лену никогда не волновало. Её магия никогда не корректировалась на маршруты. Даже включая стены и работающую технику.

Растудыть твою в качель! Одну Лену Норд бы ещё пережил, но тут из скопища теней шагнула Вика. Эту просто так не переживёшь и не отвертишься.

— И куда же, позвольте узнать, вы так спешите? — склонив голову к плечу и нацепив на личико милую улыбку, полюбопытничала Вика.

Базилевс, мигом всё поняв, сделал вид, что его тут и рядом не стояло, и с невинным видом попробовал удрать обратно, к постоянно открытому порталу, ведущему в квартиру господина ректора.

Наивный.

От Катеньки, если ты её потрогал даже за ручку, так просто никто не убегал. Это Норд давно усвоил на наблюдениях за стратегией поведения соседки. Сейчас Катеньку можно было выпустить, никуда от Базилевса не денется и принцу не даст удрать.

— Вниз, — нацепив такую же улыбочку, как и у Вики, ответил Норд. — К вашему алтарю. Он свободен?

— Эм…

Лена и Вика переглянулись и одинаково потупились.

— У-у-у-у…

— Ну-у-у-у-у…

Норд приложил ладонь к глазам.

— Как долго?

— У нас очередь, — в конце концов созналась Лена. — Многие хотят.

— Мы же должны заработать себе на булавки, — поддержала Вика.

Норд пустил дым из ноздрей. Идея положить соседку на алтарь, отделяющий душу и сознание от тела, медленно, но верно, делала ручкой.

— Сколько хоть гребёте? — спросил он.

— Золотой за минуту, — оскалилась Лена.

Норд схватился за то место, где у нормальных людей находится сердце.

— Так вот почему курсовые у балбесов написаны на пятёрку!

— Такие расценки только для любителей экстрима, — «успокоила» Вика. — Твои студенты в основном с мозгами и в горячие точки не лезут.

Теперь Норд схватился за голову.

— Вы меня в гроб вгоните.

— Не-е-е-е-е, — протянула Лена. — Мы тебя из гроба достанем.

— Ничуть не сомневаюсь, — кивнул Норд, и, перехватив Катеньку поудобнее, поволок ту дальше.

Прямого отказа от использования алтаря всё равно не было.

* * *

— «Аттракцион „Преврати свои фантазии в реальность!“» — прочитал криво прибитую вывеску Норд. — Какие такие фантазии?

Вика мило зарделась и опустила очи долу.

— Какие получится, — передёрнула плечами Лена, и открыла дверь в помещение. — В основном эротические. Прошу.

Первыми зашли жадные до денег девицы, следом Норд впихнул Катеньку, замыкал маленькую процессию Базилевс.

Камера и камера. Каменный мешок, по другому не скажешь. В углу, на колченогой табуретке, неаккуратной кучей свалена одежда. По середине камеры — алтарь из цельного куска чёрного камня, два на метр на метр на полтора. На алтаре бьётся в предсмертных конвульсиях голая девица.

— Сколько с неё содрали? — поинтересовался Норд, точно зная, что эта девица может выложить много. Очень много.

— За эти три часа, или за всё время? — уточнила Вика.

Норд подавился воздухом.

— Бухгалтерские книги мы покажем потом, если захочешь лишиться сна, — сказала Лена. — Как я понимаю, её возвращаем, а это кладём?

Норд и Базилевс одновременно кивнули.

— Раздевайте.

— А?

— Девку вашу раздевайте, или пусть сама раздевается.

— Снять-снять, — вновь открыла рот Катенька. — Снять-снять. Всё?

— Всё, — кивнул Норд. — Всё. Тьху! Выводите девку уже!

— Уже выводим, — буркнула севшая на пол у изголовья алтаря Лена. — Вика, лови!

Та оторвалась от разглядывания из под тишка Базилевса, подошла к алтарю и встала рядом с лежавшей на нём девицей. Вовремя. Ранее не издававшая никаких звуков студентка академии, Наденька Лесова, дочка богатых родителей, балбеска, каких поискать, заверещала благим матом и, даже не садясь, что бы отдышаться, попробовала взлететь с алтаря.

Своего первого клиента ушлые девицы ещё пробовали именно ловить. Со вторым и последующими они поступали гораздо будничнее и приземлённее. Вика от пояса вверх била кулаком в челюсть клиенту, и тот заваливался обратно на алтарь, уже не пытаясь никуда убежать в голом виде. В большинстве случаев клиент оказывался в глубоком обмороке.

Со шкафоподобной Наденькой этот номер не прошёл. Девица лишь упала обратно, раскинув руки и ноги, и пускала счастливые слюни.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы, — выдала она.

— У-у-у-у-у-у-у-у, — подхватила Катенька.

— О-о-о-о-о-о-о-о, — закончили они вместе.

— Кажется, они поняли друг друга, — разулыбался Базилевс.

— Так-то вы готовитесь к сессии, мазель Лесова, — сказал Норд, привлекая к себе внимание студентки. — Сколько у вас ещё зачётов? Смотрите, я же могу вам обеспечить пересдачу по всем дисциплинам.

Наденька, услышав знакомый до зубовной боли голос, который попортил ей немало крови на лекциях, сгребла свои глазки в кучку и, повернув голову к источнику звука, ойкнула. Второй раз она ойкнула, когда до неё дошёл смысл слов.

— Не надо пересдачу, — заалев, как маков цвет, Наденька попробовала сложиться покомпактнее.

— Брысь отсюда! — рявкнул Норд.

Наденька пулей выскочила из каменного мешка, прихватив на ходу свои вещи.

Ушлые девицы принялись протирать алтарь спиртом.

Через пять минут Лена заняла исходную у изголовья, Вика же укладывала Катеньку.

— Холодно, — жаловалась последняя.

— Сейчас тепло будет, — кровожадно пообещала Вика.

— Какой уровень погружения ставим? — поинтересовалась Лена, выглянув из-за алтаря.

— Полное отделение от тела, — ответил Норд. — И отправьте куда погорчее.

Лена с Викой переглянулись и на их лицах расцвели одинаковые маньячные улыбочки.

— Мы бы туда сами пошли, — пропела Лена, настроив алтарь для переброса, — всё оттягивали и оттягивали, но мы, кажется, знаем, кого мы сейчас туда отправим.

— Аура и ошмётки души, по крайней мере, те самые, — кивнула Вика. — Закольцуй в петлю.

Катенька на алтаре заверещала, выгнулась дугой и опала безвольной тряпочкой. Черты её лица быстро заострились.

— Она что теперь, мёртвая? — засомневался Базилевс, и, подойдя к алтарю, потыкал тело Амет пальцем.

— Конечно, она мёртвая, — буркнула Лена, вставая. — Как иначе отделить одно от другого? Теперь вы двое…

Ушлые девицы встали в одинаковые позы, уперев руки в бока.

— Мы не выпустим вас из подвалов академии, пока вы не выкупаетесь в спирте, — постановила Вика.

— Жёны? — сочувственно спросил Базилевс, когда они выходили из каменного мешка.

— Ещё какие, — кивнул Норд.

* * *

Виталик ныл всю дорогу и, как мог, портил Маше предвкушение от предстоящей рыбалки. Сначала Виталику не понравились цыгане в тамбуре электрички, потом Виталик хотел настучать машинисту на тех, кто прокурил тамбур, потом, возвращаясь от машиниста, Виталик умудрился наступить в междувагонье в чьё-то говно, потом Виталик причитал о дорогих туфлях и мыл их минеральной водой всё в том же тамбуре, потом… В общем, Виталик развлекал себя полтора часа, как мог. Когда объявили остановочную платформу Тасино, Виталик уже курил в тамбуре с цыганами и сидел на полу.

— Сюсик, мы выходим, — объявила Маша, и указала Виталику на рюкзак.

— Очень хорошо, Масик, — покорился судьбе Виталик, натягивая рюкзак и делая попытку встать.

Маша хмыкнула, но не поверила.

В открытые двери электрички Виталик буквально вылетел и затормозил о скамейку. Маша вышла следом и поставила Виталика на ноги.

— Куда теперь? — спросил он, вертя головой во все стороны.

— В магазин, — указала Маша направление.

— А ты купишь мне мороженку? — заныл Виталик, хотя рань кушал мороженки только в кафе «Баскин Роббинс».

— Посмотрим на твоё поведение, — призрачно пообещала Маша.

В магазине мороженое было. Аж три разных вида. Как и сортов пива. Воды не было. Как вид.

— М-да-а-а-а-а, — задумчиво протянула Маша, и нагрузила Виталика ещё и пивом.

По пути к озеру Виталик тянул себя, потяжелевший рюкзак, грыз стаканчик мороженого и был совершенно счастлив от того, что вышел, наконец, из электрички.

Когда мороженое закончилось, Виталик вновь начал ныть о том, что ему тяжело и неудобно тащить такую тяжесть и он не ломовая лошадь.

А потом начались комары и Виталик принялся носиться кругами, не заходя, впрочем, в лес.

— Стой, обсосок! — заорала Маша, хватая Виталика за рюкзак. — Стой, кому говорю!

— Кусают! — поябедничал тот, и топнул ножкой.

— Сейчас не будут, — пообещала Маша, доставая рефтамид. — Глаза закрой.

— Вя…

— И рот.

Виталик послушно заткнулся и закрыл всё, что было сказано.

Пш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— А теперь мо… Бха! Бха! Бха!

Пш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

— Бе-е-е-е-е-е-е!

Виталик принялся выжимать язык и отплёвываться.

— Идиота кусок, — ласково сказала Маша. — Ничего, я ещё сделаю из тебя человека.

— Не хочу быть человеком, — привычно заныл Виталик, но покорно пошёл дальше, подгоняемый тычками в спину.

До озера оставалось каких-то пять минуть ходьбы.

* * *

— Я пить хочу! — дразнился Упырь. — Я есть хочу!

— Я спать хочу, — пьяно хихикала Амет, пытаясь подняться со скамьи. У неё не получалось.

— Где же я вам спать найду в десять вечера? — продолжал глумиться кошкоухий, пытаясь собрать свой взгляд в кучку.

— Понятия не имею, — вновь захихикала дочь Тёмного Властелина, и задрыгала ногами.

В принципе Упырь знал, где можно найти спать, но идти до ближайшей гостиницы, с территории здания Рок Сити, было крайне лениво, хоть и не далеко, да и паспортов, что у него, что у Амет с собой не было. Новосибирск это вам не Москва. В Новосибирске девочкам вполне себе можно гулять по улице без паспортов. Как и мальчикам. Некоторым.

Оставался ещё один вариант. И этот вариант сейчас шёл мимо, не о чём плохом не думая. Однако плохое, в виде Упыря, уже точило на него когти и зубы.

— Эй, патлатый! — заорал кошкоухий.

Вариант, споткнувшись, остановился и принялся оглядываться по сторонам. Он уже лет десять как не был патлатым и одевался в цивильное. Но рефлексы не потеряешь и не пропьёшь, хотя вариант очень старался.

— Ты, да ты, — продолжил Упырь, пока вариант не вздумал сбежать. — Иди сюда, бить не буду.

Вариант, аккуратно переставляя ноги, подошёл и поправил сползшие на кончик носа очки.

— Чего надо? — спросил он, и, на всякий случай, вновь поозирался по сторонам.

— Вписку для этой мазельки, — ткнул пальцем в дочь Тёмного Властелина Упырь.

— Не могу, — внимательно рассмотрев пьяную тушку, вздохнул вариант, — у меня мама.

— Ишь ты, — восхитился кошкоухий, — мама у него! Тебе сколько лет, мальчик?

Вариант надулся и вперил злой взгляд в свои туфли.

— Пятнадцать? — округлив глаза, морально убивал Упырь. — Двадцать? О, неужели двадцать пять?!

— Тридцать семь, — прошипел вариант сквозь стиснутые зубы.

— Сколько, сколько?! — Упырь сделал вид, что не расслышал и приложил ладонь к тому месту, где у нормальных людей находится ухо.

— Тридцать семь, — громче и чётче повторил вариант.

— Афигеть! — кошкоухий сложил лапы на животе. — И этот великовозрастный индивид утверждает, что не может привести домой девку только потому, что у него, оказывается, мама. Или твоя мама заявила свои права на твои репро…

— Пошли, — вариант шагнул вперёд, и протянул руку Амет.

Упырь заржал и, покопавшись по карманам, вытащил зелёненькую бумажку:

— Такси поймай, маменькин сынок. Тебе даже на пиво должно остаться.

Вариант обиженно засопел, но деньги взял.

* * *

План Маши по избавлению себя от мажористого мальчика Виталика шёл вперёд семимильными шагами.

Для начала выяснилось, что Виталик не умеет ставить палатку, потом, что не умеет обращаться с саперной лопаткой, а поиск хвороста и дров для костра вызывает в нём истерический рефлекс, потом Виталик запутался в леске и стропах от палатки, потом у Виталика случилась настоящая истерика, стоило ему увидеть живых червей и опарышей в опилках. Маша завела Виталика на мостки и от всей широты души дала ему смачный поджопник.

— Дура! — заорал Виталик, загребая воду двумя руками. — Я плавать не умею!

— Встань, тебе воды максимум по пояс, — сложив руки на груди, сказала Маша, пропустив «дуру» мимо ушей.

— Да пошла ты! — огрызнулся Виталик, но встал.

В его воспалённом, истеричном мозгу зрел план кровавой мести. В своих больных фантазиях, он уже танцевал на могиле Маши лезгинку с саблей в зубах и бутылками кинзмараули в руках.

Выйдя из воды, Виталик присел у костра, нанизал на шпажку куски шашлыка и принялся жарить, попутно обжигаясь.

— Мясо жарят на углях, — заметила Маша, даже не думая оборачиваться.

Виталик плюнул в костёр и, из особой вредности, сунул шашлык в самый жар.

— И кто из нас после этого дурак? — хмыкнула Маша. — Смотри, жесть накалится…

— А-а-а-а-а-а-а-а-а! — заверещал Виталик, у которого в этот самый момент разогрелась шпажка. — Накаркала!

Маша гыгыкнула, кинула донку на произвол судьбы и полезла в рюкзак за полотенцем. Намочив тряпку в озере, она кинулась спасать разгорающиеся мясо.

Виталик смотрел круглыми, белыми от ужаса, глазами на то, как его почти бывшая девушка, обернув руку истекающим водой полотенцем, бесстрашно сунулась в костёр и достала успевший обуглится шашлык.

— Ты… Ты… Ты… — заикался Виталик, получив назад свой кулинарный шедевр вместе с полотенцем.

От отповеди Машу отвлекла зазвеневшая донка, удилище которой начало весело прыгать по мосткам.

— Урод безрукий, — с чувством сказала Маша, и побежала подсекать.

Рыба тянула в одну сторону, Маша, прыгающая по мосткам, упрямо крутила вертушку и не желала упускать.

— Кхем, кхем, — раздалось сзади, — а вы знаете, что здесь рыбалка платная?

— Виталик, дай дяде тысячу рублей, — сквозь зубы рыкнула Маша. — Мы здесь на двое суток.

Этот дядя был новый. Раньше ей никто под руку не говорил.

— С чего бы это вдруг? — вякнул Виталик, который не понимал всей фишки с платной рыбалкой.

— Быстро! — рявкнула Маша, вытаскивая таки на берег карася примерно килограмма на полтора, окружённого довеском из травы.

— Не буду я ему ничего давать, — заупрямился Виталик, и попробовал показать, кто тут мужчина. — И тебе не позволю!

— Да ты что?! — восхитилась Маша, отправляя карася в садок. — Сюсик, ты чем слушаешь? На какой части тела у тебя находятся уши?

— А что такое, Масик? — захлопал глазками Виталик, действительно прослушав про платную рыбалку и, тем самым, подтверждая что уши у него находятся не на голове.

— Да так, ничего, — пожала плечами Маша, уже получая квитанцию и расставаясь с тысячей Виталика. — Сюсик, а какого члена ты не взял больше денег?

— Масик, но я же был на машине, — заюлил Виталик, жопой чувствуя, что ему светит ещё не один полёт в озеро с мостков.

— Ешь свой шашлык, кулинар хренов, — великодушно выпустила пар Маша, и пошла обратно на мостки.

Рыба угомонилась только к двум часам по полуночи.

* * *

— Тили-тили-бом, кричит ночная птица, он уже пробрался в дом, к тем, кому не спится, — мырчал себе под нос Упырь, сидя в соседних кустах и дрыгая в воде задними лапами.

Аномалию кошкоухий опознал сразу. Пегая девица с гренадёрскими замашками и поведением умудрённой жизнью женщины, у которой двадцать лет брака за плечами.

Хитрые в Новосибирске были аномалии. У Упыря сложилось впечатление, будто пегая девица не принадлежит этому Миру. А какому? Кошкоухий не знал. Вроде бы и этому, но, с другой стороны, вроде бы и нет. Как будто у девицы срок годности кончился.

Потом до Упыря дошло. Временна петля, о которой говорила Амет. Из-за этой петли дочь Тёмного Властелина вообще могла не родится, так почему бы не быть ещё одному человеку, который из-за этой петли не попал туда, куда надо? Может быть, именно эта пегая девица, одном своим появлением, сможет разорвать петлю? Почему бы и нет, в самом-то деле.

Остаётся одно, выманить девицу подальше от её безрукого мальчика и закинуть её в Великое Ничто. После Ничто само выкинет девицу куда надо, петля лопнет и угроза очередного коллапса рассеется.

В том, что этот Мир опять балансирует на грани, Упырь не сомневался. Он это чуял, как предстоящий дождь. Любимы и вкусный Хозяин уже отделил ошмётки сознания от тела Амет, остаётся лишь закинуть девицу в Ничто, разобраться со второй аномалией и можно отправляться назад.

Наверное.

Будем решать задачи по мере их поступления.

Кошкоухий вылез из кустов и пошёл обходить лагерь пегой девицы.

Два часа ночи, луна светит, птицы орут, им подвывают ещё не уснувшие на другом берегу человеки. Красота.

Так и есть, пегая девица забыла убрать наживку. Выкинув червей и опарыша в садок к карасям, Упырь ушёл обратно в свои кусты. Кошкоухому нужно было лишь дождаться рассвета, а вопли пегой девицы его разбудят не хуже любого будильника.

Свернувшись на мостках в компактный клубок, Упырь заснул.

* * *

Вариант, которого уже лет десять не звали Феней, тащил на себе пьяную в три звезды и скрюченную в три погибели от постоянного гомерического хохота, Амет.

— Желаю ванну с шампанским! — требовала дочь Тёмного Властелина. — Желаю стриптизёров и продолжения этого вечера!

— А спать ты уже не желаешь? — скрипел сквозь зубы Феня, уже сотню раз проклявший свой благородный порыв, заставивший его потащить в дом совершенно незнакомую, пьяную девицу.

— Желаю! — без перерыва икала Амет. — Но потом. Сначала стриптиз!

Феня так же проклял тот день и момент, когда ему пришло в голову пойти в ролевики. Не пошёл бы, не откликнулся бы на «патлатого» и не тащил бы на себе эту синявку.

У Фени оставалась смутная надежда на то, что мама с папой, по случаю пятницы, куда-нибудь свинтят и он не огребёт часовую лекцию о том, что не фиг водить домой всяких яких вообще, и девок в особенности.

— Твоим Богом тебя прошу, заткнись, — зашипел Феня, осторожно поворачивая ключ в замочной скважине.

— О, да, — хихикнула Амет, — папа это святое.

И надо отдать ей должное, быстренько заткнулась и даже изобразила на личике пошлую трезвость и покаяние во всех грехах, какие только могут быть. Судя по выражению личика Амет, этих грехов были — легионы. Выбирай, не хочу!

Феня только-только успел закинуть в свою комнату Амет, как его смутная надежда разбилась вдребезги и разлетелась миллиардами радужных осколков.

— Сына, кого это ты привёл? — обманчиво сладким голосом спросила мама, появляясь в коридоре, аки меч карающий.

— Эм… — глубокомысленно замычал Феня, и зашаркал ножкой.

— Сына, что я тебе говорила? — мама упёрла руки в бока, и начала надвигаться на своего отпрыска, как айсберг, бессмысленный и беспощадный.

— Мама, мне уже как бы за тридцать пять, — внезапно начал гнуть свою линию Феня. Видать, слова камуфлированной девицы всё таки взяли его за гланды.

— Сына, ты будешь водить к себе кого захочешь, но только после того, когда обзаведёшься собственным жильём, — мама оскалилась, как заправский вурдалак.

Вскоре Амет надоело подслушивать под дверями, и она, сотворив из подручных средств несколько справок, вышла в коридор.

— Здрас-сти, — сквозь зубы поздоровалась дочь Тёмного Властелина, и принялась совать под нос маме Фени поддельные справки. — Глистов, вшей, заболеваний, передающихся половым путём и кожных паразитов у меня нет и не будет. Проверку проходила неделю назад. Он, — кивок в сторону притихшего Фени, — предупредил.

— Простите? — квакнула мама Фени, отступая на шаг назад. — Что вы хотите этим сказать?

— Так же я не претендую на вашего сынульку от слова «вообще», — продолжила расставлять все точки над «Ё» Амет. — Секс с вашим детёнышем меня не интересует.

— Но… Но… — всё квакала мама Фени, выхватывая из воздуха парящие справки. — Но что же вам тогда нужно?

Феня злорадно отметил выражение лица своей родительницы. Такого рассеянного и потерянного вида он не видел с тех пор, как в сопливом детстве разодрал до мяса колени и ладони, бегая наперегонки с соседскими детишками.

— Помыться, — начала загибать пальцы дочь Тёмного Властелина, — сходить в туалет, вымыть после этого руки, отдохнуть после двух суток без сна и с изрядной порцией адреналина. Всё. Пошли, болезный, где там наше пиво?

— Как? Ещё и пиво?! — только и успела вновь изумиться мама, как перед её носом захлопнулась дверь.

* * *

Ночь для Фени прошла спокойно… бы. Если бы ему сразу пришло в голову разложить своё кресло-кровать и утянуть свою же подушку.

Первый раз Феня слетел с койки, когда полез к Амет выяснять, действительно ли её не интересует секс непосредственно с ним. И если да, то почему? Ведь он весь такой из себя, этакий и не выглядит на свой возраст. Амет, поймав загребущую ручонку любопытного Фени, пояснила тому на его же пальцах, что после того, как она всё таки слупила с него стриптиз на тумбочке, то уже не очень уверена в том, что он такой, этакий. Не фиг было тумбочку ломать, в общем. Феня попробовал пояснить, что эта тумбочка и не такое видела, и вообще держится на соплях и честном слове. Амет на это поржала в подушку, и сказала, что когда она откроет свой стрип клуб, то обязательно предоставит Фене пилон и кэблы. После этого мужская гордость Фени скатилась на отметку «полная импотенция» и так там и осталась до утра.

Второй раз Феня полетел с койки после того, как решил, что ему пора баиньки. Однако у дочери Тёмного Властелина и на это имелось своё мнение.

— Но я же отдыхать! — попробовал прояснить ситуацию Феня.

Амет вновь начала объяснять на пальцах, что кровать узкая, а она — девушка. А девушкам надо уступать всё самое лучшее, что ни есть. Им, девушкам, ещё рожать.

Третий раз летать Фене не хотелось совершенно и он, вновь кляня себя за ролевое прошлое, принялся раздвигать кресло, где и уснул без подушки и какого-либо укрывальца.

На рассвете, на поганой метле, прилетел Упырь и завил у окна шестого этажа. Благо на улице было тепло, ещё относительно темно и окно было открыто.

— Цвяточге, мля, — мявкнул кошкоухий, влетая в комнату.

Феня спал чутко и только по этому тут же проснулся и приготовился заверещать.

— А ну, цыц! Не ори, — зашипел Упырь, приземляясь на пол и замахиваясь поганой метлой. — Разбудишь Амет — я тебе язык вырву. Я тебе снюсь, понял?

Феня закивал и поверил. Во всё поверил. В том числе и в то, что уже давно сошёл с ума. Потому что не бывает такого, что бы почти сорокалетнему мужику мама запрещала водить домой девок. А тут даже две девки, причём одна из которых никак не могла знать адреса, ибо Феня его предусмотрительно не говорил.

Феня опять закрыл глаза, расслабился и принялся ждать удовольствия. Хотя бы во сне.

Между тем Упырь поставил в угол поганую метлу, обернулся котом и впрыгнул на кровать. Пройдясь туда-сюда по Амет и показав Фене язык, Упырь свернулся калачиком и принялся досыпать.

 

Глава шестая

Первое, что унюхала Амет ещё толком не проснувшись, был сигаретный дым. Первое, что увидела — громадный, тощий, чёрный кот, сидящий за компьютером, курящий сигарету и что-то увлечённо читающий на просторах интернета.

«Глюки» — подумала Амет.

— Херня! — воскликнул кот, и пустил сигаретный дым в потолок.

Феня, умаявшийся практически бессонной ночью, всё ещё прибывал в объятиях кресла-кровати и просыпаться не желал.

Амет продолжала таращить глаза на кота.

— И что вы на меня так смотрите? — скривил морду тот. — Кота за компьютером не видели?

Дочь Тёмного Властелина помотала головой.

— Нет, не видела. А как вы меня нашли?

То, что кот — Упырь, в этом Амет не сомневалась. Он же сам говорил, что он — кот.

Упырь указал лапой в угол.

— Моя метла!

— Вообще-то технически она не ваша, она сама по себе, — кот почесал нос и затянулся. — Поганая метла сама выбирает где и когда её нужно проявится.

— Почему «поганая»? — недоумевала Амет.

— Так её ваш папенька назвал, — пояснил Упырь, — после того, так отобрал у какой-то вздрюченной дамочки. На какой же ещё метле может летать дамочка, если она вздрюченна?

— На поганой, — мерзко захихикала дочь Тёмного Властелина, и просканировала реальность на предмет аномалий. — А где?

Упырь пожал плечами. С учётом его кошачьей ипостаси — получилось забавно.

— Уже не здесь. Да не смотрите вы на меня так, никого я не ел, кроме рыбы! Это была девка, не принадлежащая этому Миру. Великое Ничто само вынесет её туда, где ей место. Кстати, о рыбе…

Кот перетёк с компьютерного кресла в кресло-кровать и принялся прыгать по Фене, вереща на разные лады:

— Подъём! Пора вставать! Мне рыбу некуда девать!

Феня отмахивался, вертелся, но просыпаться усиленно не хотел. Как же, полшестого утра, накануне было выпито из расчёта «Три литра много, пять — мало», ему не дали, дважды скинули с его же кровати, и вообще.

Феня очень удачно взмахнул рукой и Упырь полетел на пол.

— Даже так? — насупившись, хмыкнул кот. — Ну ладно, блин.

И, встав на задние лапы, вышел из комнаты.

Амет совершенно по-детски хихикнула и, быстро одевшись, пошла следом. Упырь был горазд на всякие мелкие пакости, и очередную дочь Тёмного Властелина пропускать не хотела.

Кот обнаружился в ванной, где уже открыл воду и устраивал в ванне импровизированный пруд с живыми карасями.

— Где взяли? — спросила Амет, оглаживая одну из рыбин кончиками пальцев. Карась ласке не внял и попробовал цапнуть дочь Тёмного Властелина за палец.

— Где взял, там уже нету, — схамил Упырь. — Почему вы все мне не доверяете?

Вопрос остался без ответа.

— Не могли бы вы поставить сковородку, я хочу поманьячить. За одно поставлю эксперимент.

— Это какой? — заинтересовалась Амет.

— Можно ли зажарить карася живьём, — любезно пояснил Упырь, и ощерился, продемонстрировав клыки до подбородка.

Через полчаса на кухне кот Упырь уже во всю шкворчал карасями на сковороде. Караси, что примечательно, действительно были ещё живые и порывались удрать с плиты. Им не давали.

Амет поправляла здоровье чаем, но сильно подозревала, что вскоре ей надо будет пить коктейль из марганцовки.

— Мама, ты — маньячка.

За запах еды Феня всё таки отреагировал, и, так как не нашёл у себя в комнате Амет, посчитал вчерашнее страшным сном.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Не ори, рыбу распугаешь, — строго сказал Упырь, и упёр лапы в бока.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — продолжил голосить Феня.

— Марш мыть руки, — кот указал направление кухонной лопаткой.

Феня, как ни странно, послушался, и пошёл в сторону ванной.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — донеслось оттуда.

— Тьфу ты, подумаешь, какие мы нервные, — покачал головой Упырь, и закинул на сковороду следующую порцию.

Амет покатывалась со смеху в оккупированном ею углу.

Вернувшийся на кухню Феня обогнул плиту и кота по широкой дуге, и налил себе чаю.

— Мать меня убьёт, — шёпотом прокомментировал он в кружку.

Карасей Упырь чистил и потрошил с размахом.

— Не раньше полудня, — хмыкнула Амет. — Твоя маменька всю ночь под дверями твой комнаты продежурила. Интересно, чего она так упорно ждала?

И дочь Тёмного Властелина захлопала наивными глазами.

Феня поперхнулся и закашлялся, тут же представив себе, что именно могла слышать и видеть его маменька.

— Есть будите?

Упырь отлевитировал тарелку с рыбой на стол.

Амет и Феня переглянулись, дружно позеленели и синхронно покачали головами. Выпитое пиво давало о себе знать полным нежеланием закидывать в себя какую-либо еду.

— Ну и зря, мне больше достанется. Вы же давайте, думайте, как вторую аномалию искать будем и кто она вообще? — издевался Упырь, буквально вгрызаясь в свежепрожаренного карася.

— Это… оно нам? — всё так же шёпотом спросил Феня, склонившись к уху Амет.

— Это он мне, — отмахнулась дочь Тёмного Властелина.

— Между прочим, я всё слышу, — поднял голову от карасей Упырь. — Поясните болезному.

Амет принялась пояснять. По мере поступления информации, лицо Фени приобретало отчётливое выражение зависти и плохо скрываемой обречённости. Зависти от того, что всякая мистика действительно существует, но прошла мимо него даже не плюнув в его сторону. Обречённости от того, что ему теперь быть гидом по городу в поисках живой аномалии. И, пожалуй, оттого, что кот, который сейчас сидит за столом на высоком стуле и есть вчерашняя девица в камуфляже. Оборотень хренов.

— Демон, — вновь оторвался от карасей Упырь. — А ещё ролевиком себя называет. Животное.

— Почему «животное»? — обиделся Феня.

— А кто к Амет пытался в ночи клинья подбивать? — фыркнул в карасей Упырь. — Она же в этом теле страшнее ядерной войны. У тебя что, настолько всё плохо с сексом?

Феня сделал вид, что смутился и уткнулся носом в кружку с остатками, порядком остывшего, чая.

Упомянутая Амет лишь фыркнула.

— Ты на себя посмотри, — продолжал Упырь, закатив глаза. — Ты же мальчик симпатичный. Темноволосый, кареглазый, губки пухленькие, мордочка невинная. Во-во, ещё раз так сделаешь, и я могу забыть о том, что у меня есть Рыжий.

Теперь Феня засмущался по настоящему и, опустив глаза в столешницу, затрепетал ресницами.

— Всё бы ничего, — скромно пропел он, поняв, куда ветер дует, — но мама…

— А со своей мамой разбирайся сам, — отрезал кот, и вернулся к карасям.

* * *

— И что это такое? — спрашивал в никуда Норд.

Вопрос был риторическим.

Господин ректор магической академии склонился над картами, оставленными его фамильяром и потомком привета из прошлого. Крестики, отмечавшие аномалии, Двери и Тропы в Москве и Милане, щедрой россыпью украшали глянцевую бумагу и передвигались в маршруте дом-работа-дом, или дом-отдыхаловка-дом.

В общих чертах Норд хорошо понимал, какую свинью ему подложил Упырь. Видимо, его фамильяр решил, что Хозяин слишком долго сидел на одном месте и ему давно пора встряхнутся, дабы не особо расслабляться.

Сам Упырь, видать, решил подать пример и, прихватив с собой Амет, убрался в третий город, как было написано в записке, прикреплённой к двери редакции «Уединённый Мыслитель», в просторечие именуемой туалетом. Не хочешь, а прочитаешь. Записок две, текст одинаковый, обе на уровне глаз.

В коридоре бабахнуло, зазвенело и заматерилось на два голоса. Жёны пожаловали. Хоть и предпочитали обитать в академии. Там, как они говорили, им было спокойнее и проще обирать наивных малолетних идиотов.

Обе иномирки. Одна из другого около Реального Мира, достаточно отдалённого от магических и достаточно приближённого к Реальному, что бы о всём магическом не задумываться. Вторая из полудикого, средневекового, достаточно сильного, что бы сжигать всё магическое. Как эти двое вообще смогли найти общий язык было известно только Норду и тем, кого эти двое в своё время обобрали, как липку. Любовь к деньгами вполне себе может отставить на второй план все моральные устои, религиозные убеждения и взять себе в мужья одного мужчину-мага.

— Это безобразие!

Та-а-а-ак… Вика решила поиграть в высокородную даму, каковой и являлась в своём Мире.

— Я не потерплю конкуренции!

Это уже Лена. Любительница ходить по теням и тащить всё, что не прибито замагиченными гвоздями.

— Обошёл? — хмыкнул Норд, не отрываясь от карт.

Собственность Упыря явно плевать хотела на все запреты. Даже от самого Упыря.

— Оббежал! — рыкнула Лена. — Не появляется в теле, но чувства… Ладно мы, но студенты!

Норду было плевать на студентов так же, как рыжему на какие либо запреты. Он студентов лишь учил, и только.

— Это что? — теперь уже и Вика склонилась над картами, безошибочно распознав, что на кухне было не так.

— Это моя новая головная боль, — охотно пояснил Норд. — Девочки, давайте сделаем так; вы разбираетесь с этим, я же заточу Тень до появления в академии Упыря.

Вика только протянула руку, дабы скрепить договор, как Лена эту руку перехватила.

— Подожди, что-то он не договаривает. Возможно, мы сможем слупить с нашего мужа не только запертую Тень.

В глазах Вики появился нехороший огонёк. Она всегда точила зубы на перенос в этот Мир своего родового поместья. Норд отнекивался и кормил жену завтраками. Он мог, но ему было лениво. На те двадцать лет, что они были женаты, терпения у Вики хватало. Теперь же Норд явственно прочувствовал, что завтраки кончились.

— А теперь рассказывай мне про свою головную боль, — Лена села на табуретку и сложила ручки на коленях, как примерная девочка. — Мы же подумаем, что нам за это должно быть. И, да, Базилевса из академии ты тоже удалишь. Там не нужен омега во время сессии.

Норд вздохнул, пожал плечами и начал рассказывать.

* * *

Упырь жрал карасей, Феня релаксировал на чай, Амет думала о смысле жизни.

«Ну найдёшь ты огрызки своей расы, а дальше что? Тебе ли не знать, что они такое и как себя поведут. Ладно, допустим они тебя выслушают и даже доверят управление одной колонией, но на фига тебе одна колония, когда у тебя известный в узких кругах папа и у него целый Мир для пакостей и гадостей. Лучше уж быть дочкой такого папы, чем рулить одной единственной колонией. Ага, блин! А вот когда ты захочешь того же, но без папы, тогда что? Будешь мечтать о колонии? Или сожрёшь папу? А у папы, кажется, был протектор, который за такое по головке не погладит. М-да… Замкнутый круг какой-то.»

В дверь позвонили.

Все трое переглянулись.

— Кому там неймётся в такую рань? — оторвался от карасей Упырь, и ткнул в Феню обглоданным позвоночником. — Иди, посмотри.

— Почему я? — тут же окрысился Феня, совершенно не желая отрываться от кружки.

— А кто, я? — фыркнул кот, и огладил себя по бокам.

В дверь позвонили ещё раз. Уже настойчивее.

— Марш! — мявкнул Упырь, и принялся за последнего карася. — Старших надо слушаться.

— Это ещё кто тут старший, — забрюзжал Феня, но из-за стола вышел.

— Вообще-то, технически, она, — тут же сдал Амет Упырь. И добил. — Сколько вам полных солярных циклов по летоисчислению Реального Мира?

— Эм… Двести пятьдесят шесть, — смутилась та. — Я ещё маленькая.

В дверь позвонили в третий раз и, видимо, даже не собирались убирать палец с кнопки.

— Ну? — Упырь изогнул то место, где у нормального человека находится бровь.

Феня вздохнул и, покорившись мелкому демону, пошёл смотреть, кого там и кто принёс. Вернулся на удивление быстро, шагая, как сомнамбула.

— Вот, — сказал он, — говорит, что из местной инквизиции.

Следом за Феней шёл субтильный типчик в пиджачке. В меру лысый, в меру серый. Такому в толпе затеряться плёвое дело. Один раз посмотришь и тут же забудешь, что такого видел.

— Здравствуйте, я представляю местных магов, — сказал типчик. Голос у него тоже был серый и ничем не примечательный. — Своими действиями вы нарушили параграф восемьдесят пять, пункт три, а именно — вы открылись человеку.

— Этому, что ли? — хохотнула Амет, указав подбородком на Феню. — Он же в сказки верит и трепать не будет.

Типчик поморщился.

— Не только этому, но и его матери.

— Это, простите, как? — тут же окрысилась дочь Тёмного Властелина. — Я что, с порога представилась и вывалила на неё все мои титулы, да ещё сожрала половину оставшейся ей жизни?

— Кхем, кхем, — Упырь постучал лапой по столу.

— Вы что-то хотите сказать? — приподнял бровь типчик.

— Хочу, — кивнул кот. — Вы сказали, что представляете местных магов. Каких именно? Сибирских или европейских? После того, как магическая Сибирь отделилась от магической России, нам, котам, представляющих не только магическую Россию, нужны уточнения.

— Сибирь, — сквозь зубы выдавил типчик. — Но если вы прибыли из России, то вам вменяется так же незаконный переход границы.

— Ой, ой, как всё сложно, — деланно посокрушался Упырь. — Но как вы прохлопали ушами, я представляю не только магическую Россию. Так же я представляю вольный город-государство Инферно.

— Демон, — разочаровался типчик. — А она?

Типчик указал на Амет.

— Иномирка, — оскалился кот. — На сколько я помню, ваши правила не распространяются на жителей Инферно и на иномирцев не из около Реальных и Реального Миров.

— Верно, — кивнул типчик. — Но с чего бы мне вам верить?

— Так с чего бы мне вам врать? — развёл лапами Упырь.

— Но может…

— Подпишем договор? Что бы вы хотели в обмен на свою душу?

— Сибирские маги не оперируют своими душами. Это все знают.

— Это все знают, — согласился Упырь. — Так что сибирским магам нужно от скромного демона и иномирки?

— Китяж, — совершенно спокойно и бесцветно ответил типчик. — Мы уладили то, для чего вы пересекли границу. Так же, в данный момент, наши маги латают дыры в Ткани Миров по всей Москве и в Милане. На кануне нас посетила одна занимательная особа и поставила вопрос ребром. Так же она ясно намекнула о том, что кое-кто из вашего окружения может знать, где находится Китяж.

Упырь потёл подбородок лапой и в упор посмотрел на Амет.

— Я? — удивилась дочь Тёмного Властелина. — Мне-то откуда знать?

— Вы, — кивнул кот. — Вы же точно не знаете обстоятельств вашего зачатия и рождения. Возможно, это был не энергетический, а магический всплеск. Его душа и разделилась. Ваш отец где только не лазил, куда только нос не совал. Вы, Амет, дочь целого города, не только одного, отдельно взятого, демиурга. Это будет интересная гонка, уж поверьте.

— Откуда я могу знать, что мы найдём тот самый Китяж? — заупрямилась Амет, однако любопытная натура уже брала верх. И Упырь это знал. — Не прощё ли будет подождать, пока меня найдут?

— Не проще, — отмахнулся Упырь. — Он, — кивок на типчика, — вполне себе может сейчас вас заковать и упрятать так, что даже протектор вашего отца вас не найдёт. Им нужны знания города, и уж поверьте, они не остановятся ни перед чем. Сибирскими магами пугают детей по всему Миру.

Типчик кивком подтвердил, что это правда. И запрут, и пугают.

— Знаете что? — протянула Амет. — Я, пожалуй, всё же дам вам согласие, но на определённых условиях. Ваш прошлый договор был составлен за моей спиной, и я о нём ничего не знаю. Этот будем составлять при моём участие и с моего одобрения.

— Это приемлемо, — кивнул типчик.

* * *

Через час оживлённых дебатов и пререканий, когда солнце толком уже взошло и начало нещадно палить в окно, новый договор был составлен.

— Итак, что мы тут имеем, — Амет повертела в руках черновик договора. — Я, в компании, какую сама себе подберу, отправляюсь на поиски мифологического города, который, оказывается, на самом деле существует. Так же я имею право требовать все, нужные мне для поиска города, ресурсы, какие сибирские маги мне безоговорочно предоставят. Если маги начинают кочевряжится, договор теряет силу. Если кочевряжится начинаю я, то сибирские маги делают откат в Ткани Миров и дыры, Тропки и Двери появляются снова. В принципе, это не мой Мир и мне его совершенно не жалко, но что-то останавливает меня от кочевряженья. Что бы это могло быть? Далее, я могу приступить к поискам в любое, удобное для меня, время. Очень хорошо. Мне нужно вернуть моё тело. Идём дальше. При обнаружение города, или намёка на город, я вызываю представителя сибирских магов и он первым заходит на территорию предполагаемого города. Так же представитель договаривается с городом сам, во избежание всяческих эксцессов и всего прочего в том же духе. При нахождение искомого города я имею право на получение всех знаний и ресурсов, каковые сочту для себя полезными, находящихся в городе. Очень заманчиво. Что же, согласна. Составляйте договор, я подпишу.

Представитель сибирских магов щёлкнул пальцами и перед Амет появилась распечатка формата А4 с набитым текстом.

— Оперативненько, — прокомментировал Упырь, сам пользующийся подобной техникой.

Дочь Тёмного Властелина пробежала глазами три распечатки и подписала каждую.

Представитель довольно осклабился и, закинув в своё подпространство две копии, одну для себя и одну для начальства, растворился в воздухе.

— Позёр, — хмыкнула Амет, и протянула свою копию Упырю. — Вы не могли бы сохранить?

— Мог бы, — кивнул кот, и убрал распечатку. — Сроки, как я понимаю, вы специально не проставили?

— Конечно, — согласилась дочь Тёмного Властелина. — Мне же не только тело забрать надо, но и узнать, что это за Китяж такой.

— Так вы не знали, на что подписывались? — округлил глаза кот.

— Я подозревала. Особенно после того, что вы сказали, — отбила Амет.

Посидели, посопели друг на друга.

— Девочки, милые, хорошие, добрые, возьмите меня с собой, а? — в наступившей тишине раздался голос пришёдшего в себя Фени. Тон его был жалостливым и просящим.

«Девочки» вообще и Упырь в особенности, явно забыли на чьей кухне сидят.

— На кой ты нам нужен? — искренне удивилась Амет.

— Вот, вот, — поддакнул Упырь. — На кой хрен?

— Но как же так? — изумился Феня, до сих пор верящий в сказки. — Во всех книгах о таком написано. Герой встречает кого-нибудь, и этот кто-то берёт его с собой. Или герой проваливается в какой-нибудь Мир и там вершит подвиги. Возьмите меня, а? Ну пожа-а-а-алуйста!

Дочь Тёмного Властелина пожала плечами, показывая, что ей, вообще-то, плевать. Одним ртом больше, одним меньше. Но лучше бы, конечно, меньше.

Упырь покачал головой и затянул цитату из одного миленького фанфика:

— Жили-были три Вонючки, и было у них на троих семнадцать пальцев. Семь на руках, и десять на ногах. Не меть в герои, мальчик, пальцы целее будут. Жизнь, хе-хе, это не книга, страницы не перевернёшь. Или же…

Кот оскалился, цапнул со стола нож и перевоплотился в привычный образ камуфлированной девицы.

— У тебя есть лишние пальцы? — оскалился Упырь, наступая на Феню. — Глаз, я смотрю, тебе тоже многовато. Хочешь один вырву? Зубы тебе тоже надо поубавить, не находишь?

Феня сделал шаг назад и упёрся спиной в стену. Такого он в книгах точно не вычитывал.

— Упырь!

Голос Норда хлестнул плетью.

Амет подумала, что господину ректору было не впервой оттаскивать своего демона от его жертв.

— Хозяин, — подобострастно разулыбался имп, — мы как раз собирались назад.

— Немедленной!

Норда не было видно, зато прекрасно слышно. Открытый портал мерцал посреди кухни.

Упырь пожал плечами и спрятал нож в карман

* * *

Самый напряжённый момент — перед отправлением. Все бегают, всем весело, всем до всего есть дело.

Тело Катеньки действительно оказалось самовосстанавливающимся. В этом Амет убедил Упырь, банально полоснув ту по горлу уведённым ножом. Кровь — во все стороны. Дочь Тёмного Властелина пришла в себя в совершенно тёмной комнате без окон. Под телом что-то холодное и твёрдое. Камень, наверное.

Амет щёлкнула пальцами зажигая пульсар. Точно, камень. Скорее алтарь. В углу комнаты горкой свалена её одежда.

Нестерпимо хотелось есть.

— О, проснулась!

Базилевс. Стоит в проёме двери. Лыбу давит. И не понять, почему счастлив.

— Давай скорее, там Катенька очередной спектакль устроила. Говорит, что вырвали её на самом интересном месте. Она там какого-то мертвяка уже соблазнила, а мы её выдернули.

— Ай, яй, — посокрушалась Амет. Говорить было сложно и больно. — какие мы противные и гадкие.

Язык не слушался. Ноги через раз.

— Не то слово, какие, — хохотнул принц.

Упырь где-то увёл ядерную бомбу и почти запихал её в личное подпространство, но был остановлен бдительным Хозяином.

— Я ещё могу понять все ваши пляски с договором, — приговаривал Норд, привычно таская кошачье ухо, — я ещё могу понять твои садистские наклонности, я ещё могу понять твоё желание погулять по Мирам, но бомба-то тебе зачем?

— Надо, — неопределённо ответил Упырь, и вывернулся из хозяйской длани карающей. — Я вообще ненадолго. Это же Китяж, Хозяин!

— Да, и это я тоже прекрасно понимаю, — согласился господин ректор. — Но в договоре не было прописано, что все спутники Амет получат знания.

— Но так же не было прописано, что не получат, — выкрутился кошкоухий. — А раз не прописано, то всё может быть.

Норд вздохнул. Его ушлая жена Лена умудрилась сделать всё чужими руками практически не вставая с дивана. Вот уж кто мог относительно спокойно общаться с сибирскими магами, так это она. Других они бы сожрали, стоило бы им пересечь Урал. В прямом смысле съели бы.

Катеньку, не смотря на все её протестующие вопли, визги, писки и требования вернуть назад к мертвяку, отконвоировали к матери. Мария Моисеевна была счастлива вновь увидеть свою ненаглядную дочурку в привычном для неё неадеквате.

— Знаете, Василий Георгиевич, — сказала родительница Катеньки принцу, — то, что между нами было…

— А между нами что-то было? — невинно спросил Базилевс, и захлопал глазами.

Мария Моисеевна облегчённо вздохнула:

— Действительно, между нами ничего не было. И, я надеюсь, впредь не будет.

И закрыла дверь.

— Наивная, — оскалился Базилевс. — Я ещё вернусь.

Тем самым Мария Моисеевна доказала, что даже омегаверс лечится.

* * *

— Кто открывает? — азартно спросил принц. — Только не она, я точно знаю, у неё телепорты и порталы корявые. Я видел.

И ткнул пальцем в Амет.

Упырь передёрнул плечами.

— Раз не она, то я.

И открыл портал в никуда.

Дочь Тёмного Властелина, не наследный принц и одолженный демон исчезли из этого Мира.

* * *

 

Эпилог

Полчаса спустя.

Большой полуорганический космический корабль привычно прикидывался невинным китайским спутником на обратной стороне луны третьей планеты в этой солнечной системе.

— Вспомнил таки о моём существовании, — разъяренной мегерой орала высокая зеленокожая рыжая девица. — Тебе, видимо, было плевать на то, что я могла развалится на части, — девица всхлипнула. — Банально развалится! Все меня бросили, все забыли!

— Молчи, Дестини, — добродушно рыкнул двухметровый блондин, кожа которого была на несколько тонов зеленее. — Для меня вообще тысяча лет прошла. А для тебя? Года два? Три?

— Пять! — зарычала названная Судьбой. — Пять лет без стазиса! И с Земли на меня уже косо поглядывали.

— Я уже забыл, какой у меня замечательный интерфейс корабля, — фыркнул блондин. — Значит так, Дестини, отправляй меня на Землю, только смотри, в этот раз не накосячь с координатами.

Рыжая злобно гоготнула и блондин исчез с корабля в луче телепорта.

* * *

— О, нет! — простонал Норд, открыв дверь.

Эстэл. За пять лет ничуть не изменился. Даже поганая улыбочка всё та же.

— О, да! — опроверг Тёмный Властелин, и спросил в лоб. — Тут моя дочка не пробегала?

— Вы разминулись на полчаса, — не скрывая злорадства, ответил господин ректор. — Приволокла какого-то убоищного принца, сманила моего фамильяра и отправилась искать кое что.

— Что? — заинтересовался Эстэл.

Норд спроецировал голографическое изображение города. Тот был полностью из металла и очертаниями напоминал восьми лучевую звезду или снежинку.

— Но это же… — вытаращился Эстэл.

— Это Китяж, затонувший город, — пояснил Норд, и закрыл дверь.

* * *

— Дамы, у нас проблемы!

Пятеро дам участливо закивали. Когда, мол, их у нас не было?

— Моя поганка убежала искать Атлантис!