«Главный бич человека в современном мире – это одиночество и отчуждённость».

А. и Б. Стругацкие «Отель „У погибшего альпиниста“»

Так Спицына стала добровольцем. И совсем скоро вместе с Юрком Андреевичем она отправилась на первый пункт вакцинации с новой партией антивируса. Пункт представлял собой небольшую тентовую палатку из брезентового материала зеленого цвета того же оттенка, что и КСБЗ-7. Внутри были ящики с вакциной, пара стульев у старого стола, матрас прямо на земле, несколько пятилитровых бутылей воды да скудная провизия в виде армейского сухпайка. Снаружи стояли двое вооруженных военных – на случай беспорядков. Видимо, эти двое еще были не вакцинированы, потому что были облачены в ярко-зеленые комбинезоны.

К тому времени, пока они приехали, к палатке выстроилась уже довольно большая очередь. Выяснилось, что все эти люди – заражены, и вакцинировать их необходимо в течение суток. Те, кто не успел инфицироваться, не должны были показываться на улице – в их дома приходили люди в зеленых костюмах и делали инъекции там.

Марина и Юрек Андреевич незамедлительно начали работу. На человека уходило полминуты, но очередь все пополнялась. Наблюдая за тем, как ведет себя эта разномастная толпа, невольно слушая их ругань, разговоры и жалобы, Спицына начала немного иначе относиться к своему горю. Не только она потеряла близких людей. Случилась большая беда, но она случилась, и последствий уже не изменить. Нужно как можно скорее взять себя в руки, хотя бы временно. Если она этого не сделает, она не сможет работать и приносить пользу. Ей вспомнились слова Айзека Стивенсона: «С любой потерей приходится мириться. Мы должны вернуться к тем, кому мы необходимы». Сколько мудрости в этих простых фразах.

Толпа все прибывала, и некогда стало думать о себе – нужно спасать другие жизни, выкладываться на полную, а не жалеть себя. Стрессовая ситуация не позволила Марине впасть в депрессию. Ответственность давила на нее сильнее, чем горечь утраты. Она нашла в себе остаток сил, чтобы помочь этим бедным людям, потому что знала – Лев оценил бы это.

Лёва хотел бы этого.

Освободив свою голову, отключив эмоции и полностью погрузившись в работу, Марина начала понимать, почему Лев казался ей таким невыносимым первое время. Она ощущала, что после случившегося и сама уже на грани возненавидеть весь мир и каждого человека в нем. Но память о любимом мужчине давала ей силы перебарывать в себе ненависть, что норовила разрастись в вечную злобу за несправедливость жизни. Казалось, Марина сама медленно становится Горбовским, словно приходит ему на смену. И отныне видит этот мир точно так же, как видел он. Лев умер, но подарил ей свое мировоззрение.

Наблюдая за тем, как Марина принимает инфицированных, обращается с ними, вакцинирует, переговаривается с военными, Юрек Андреевич заметил, как девушка теперь напоминает Льва: мимика, интонации, голос, выражение лица, взгляд, короткие рубленые фразы, похожие на приказ, точные и четкие действия… Это был сам Горбовский в женском обличии. Ушел из этого мира, но часть себя оставил Марине.

Круглосуточно Спицына с Пшежнем находились на пункте – они сменяли друг друга, чтобы работать без перерыва. Новые партии вакцины подвозили каждые пятнадцать часов. Военные тоже сменялись. Одного из них Марина узнала – это был один из друзей ее покойного отца. В коротком разговоре выяснилось, что мужчина ничего не знал о смерти Леонида Спицына, но выразил девушке глубокое соболезнование.

Но не так уж долго все продолжалась столь же гладко, как и началось. Совсем скоро на улицах воцарился сущий хаос. Толпы больных и здоровых, кому не хватило терпения дождаться вакцинации дома, ходили вперемежку, все чаще слышался гул военных машин и отдаленная стрельба. Вакцины было мало, а зараженных много. Среди них было достаточно и детей. Люди подкупали друг друга, лишь бы их или их ребенка вакцинировали раньше других. Некоторые были готовы убивать за антивирус, поэтому и начинались многочисленные беспорядки, жестокость и анархия среди людей, теряющих надежду выжить.

Когда в очереди прямо рядом с пунктом вакцинации поднялись непонятная паника и волнение, когда Спицына увидела, что там, в глубине людской гущи, началась потасовка, когда она услышала женские крики, она обнаружила в себе отсутствие прежней мнительности, уверенность в том, что ее послушают, стремление покорить этих людей силой своего Слова. Точно так же, как это умел Горбовский, когда толпа вдруг начинала паниковать. У одного из военных девушка забрала мегафон, вышла из палатки, забралась на капот брошенного автомобиля и обратилась к толпе.

– Внимание! – сказала она с нажимом, и мегафон неожиданно сильно увеличил громкость ее голоса. Прежде ей никогда не приходилось делать подобного. – Вы, люди! Немедленно прекратите! Не ведите себя, как животные!

– А ты вообще кто такая? – крикнул кто-то в образовавшейся тишине.

– Я?! – крикнула Марина в ответ. – Я нахожусь на пункте вакцинации, идиот, и если тебе повезет, то сделаю тебе инъекцию антивируса! – голос звучал мощно и громко, словно громовые раскаты. Ответа из толпы не последовало, но все чего-то ожидали. – А теперь послушайте меня, граждане! Меня зовут Марина Спицына. Лев Горбовский, мой коллега и близкий мне человек, открыл для вас эту вакцину. Открыл не для того, чтобы вы убивали друг друга ради нее. Он изобрел ее, чтобы спасти вас!

– Я слышала, что Горбовский умер, – произнесла некая пожилая женщина, что стояла ближе всех.

– Это так. Горбовский пожертвовал собой, чтобы спасти другого человека, когда вакцины было еще очень мало. И вам бы ВСЕМ следовало взять с него пример!!! Вам ВСЕМ следовало бы у него поучиться! Этот великий ученый до сих пор спасает вам жизни! А вы собачитесь здесь, устраивая беспорядки, как дворовые псы! Он умер, черт вас возьми, а вы смеете собачиться! – Марина перешла на крик, от которого мегафон, не выдерживая, начал свистеть и давать звуковые помехи. Толпа молча внимала праведному гневу девушки. – Мне был очень дорог этот человек. И я знаю по меньшей мере еще полсотни людей, которым он был дорог не меньше и которые работали с ним бок о бок много лет!

– Каким он был? – робко спросили из поутихшей толпы.

– Каким он был?! – повторила Спицына. – Он был человеком, на которого все должны равняться. Ему не было равных в вирусологии. Он работал ночами и днями, чтобы спасти людей. Он НИКОГДА не думал о себе, он НИКОГДА не был таким эгоистом! Он никогда не паниковал и всегда знал, что надо делать! Он – самый лучший, кого я знала в жизни! Я счастлива, что судьба свела меня с ним! Я буду до старости вспоминать, что работала с ним! И поверьте, мне очень тяжело от его смерти. Помимо него эпидемия забрала у меня отца. Я осталась совершенно одна! И что я сделала? Я пошла работать сюда, вакцинировать людей без перерыва, забыв о себе о своем горе! И что я увидела здесь? Страх, панику и хаос! Крики, ложь, подлость, драки?! Вам должно быть СТЫДНО! МНЕ за вас СТЫДНО! – Спицына уже не замечала, что плачет. Она продолжала кричать. – Многие из вас потеряли родных. Вирус украл у меня двух самых близких мне людей, бросив меня на произвол судьбы! Но послушайте, что Горбовский сказал мне однажды, еще до того, как открыл вакцину! Я помню его слова наизусть! Мы становимся слишком близкими свидетелями трагедии, которая только набирает обороты, сказал он. Ужасно, что так получается. На наших глазах, сказал он, с нашего бессильного согласия будут умирать крепкие дружные семьи, дети, молодые, влюбленные, у которых впереди могла бы быть долгая и счастливая жизнь. Трагедия носит массовый характер, сказал он мне. Скоро она станет всеобщей. А мы стоим у ее истока. И прежде чем будет открыта вакцина, умрут еще тысячи. Но нам нельзя давать слабину. Мы – вирусологи. Кто, если не мы? Некогда сожалеть и оплакивать, сказал он, надо спасать жизни. Люди! Я призываю вас всех в память об этом великом человеке прекратить всяческие беспорядки. Проявите уважение и терпение, и все из вас останутся живы. Доля каждого в этой трагедии страшна. Но мы можем и должны выстоять.

На этих словах Марина убрала мегафон от лица и вытерла слезы. Затем слезла с машины и вернула устройство военному. Потрясенные, люди молчали.

– Дочь своего отца, – сказал товарищу знакомый Леонида Спицына.

А Пшежень в этот же момент подумал: «Это второй Горбовский».

Беспорядки действительно кончились, и вирусологи возобновили работу, продолжая сменять друг друга каждые четыре часа. Это были четыре часа, необходимые на минимум отдыха.

Едва Марина ложилась на тот самый старый матрас, она моментально отключалась от усталости, едва успевая что-то перекусить. Во сне ей казалось, что она слышит голос Льва, а иногда даже видит его. Он благодарил девушку за то, что она не опустила руки и помогает людям, не жалея себя. Он говорил, что гордится ею и любит ее. После этих снов Марина ощущала себя иначе. Ее дух, загубленный горем, вновь окреп и готов был бороться. Осознание того, что всё это было не зря, давало Марине новые силы.

Люди с природным иммунитетом к вирусу, а их было очень мало, собирались в добровольные группы и помогали с вакцинацией. В основном это были те люди, которые приходили с вакциной в дома. Их называли зелеными отрядами, а пункты вакцинации – зелеными точками. Из-за цвета биокостюмов, вакцины и палаток вирусологов называли зелеными. Зеленые быстро стали героями, спасителями. Зеленый стал цветом жизни и победы над смертью и вирусом. Он стал цветом будущего.

Спустя неделю непрерывной массовой вакцинации большая часть страны и всего мира победила вирус. Зараженные еще оставались, но общая смертность, по подсчетам специалистов, уменьшилась втрое. Эпидемия унесла семнадцать процентов населения земного шара. Зеленой вакцине дали имя Льва Горбовского, а самому ученому вскоре присудили Нобелевскую премию по физиологии и медицине посмертно.

Когда вирус был полностью искоренен, а мир возвращался к своему былому графику жизни, Марина начала работать в НИИ и параллельно доучивалась. Тетя с дальнего севера переехала к ней, чтобы жить обеим было не так одиноко. Леонид Спицын и Лев Горбовский были похоронены рядом. Побежденный вирус впоследствии назвали третьей Черной чумой, из-за того, что во время заражения чернела шея и легкие. Виновных в появлении вируса, который, несомненно, был признан искусственно созданным, так и не нашли. Вероятнее всего, создатели М-17 действительно стали первыми жертвами своего творения. Так что наказывать оказалось некого.

Жизнь потекла своим чередом, но имя Льва Горбовского навсегда осталось в истории человечества и в сердцах близких ему людей.

А вскоре Марина узнала, что носит внутри себя маленькую жизнь. И еще через некоторое время ей стало известно, что эта жизнь внутри нее, эта маленькая часть Льва, подаренная судьбой в качестве утешения – мальчик.

– Леонид Горбовский, – прошептала Марина и заплакала, обхватив ладонью заметно округлившийся животик. – Лёня. Наш с тобой Лёнечка.

2.08.2016