СЛАВА БОГУ — ЧЕРТ ПОМОГ

Идет заседание Верховного Совета. Председатель­ствует Руслан Хасбулатов:

—Я прошу вас, ну поддержите же хоть раз пред­седателя, черт подери!

Возымело — поддержали.

— Ну, слава Богу, спасибо большущее, — с облег­чением вздохнув, вымолвил растроганный спикер.

НУ ЕСЛИ МАМА В КЫРГЫЗСТАНЕ

— Я в этом договоре с Кыргызстаном заинтересо­ван лично: я оттуда родом, у меня там мама, — сказал депутат В. Морокин.

— Ну, тогда мы его точно ратифицируем! — на­шелся спикер.

А СПИКЕРА НЕ БЬЮТ

У микрофона депутат А. Блохин:

— Я не знаю, как мне теперь появляться перед избирателями. Меня, наверное, скоро побьют много­детные матери.

Хасбулатов:

— Не знаю. Я недавно три часа ходил по Москве, и почему-то не побили...

ОТВЕТИЛ, НО ТИХО

Сессия Верховного Совета. Депутат И. Галушко предлагает осудить поведение замминистра иностран­ных дел Шелова-Коведяева, который «не смог отве­тить на наши вопросы».

— Да не-ет, он отвечал, но просто очень тихо...

УСПЕТЬ ДО ПЕРЕВОРОТА

Заседание Президиума Верховного Совета. Пред­седатель комиссии по бюджету Александр Починок:

— Предлагаем создать оперативную комиссию по анализу работы банков бывшего Союза. Комиссия эта должна сделать свою работу в месячный срок...

Хасбулатов:

— В ме-есячный? Да вы что, Александр Петрович, какой там месяц, когда мне вот все время звонят, так, назначили уже военный переворот, так, на двад­цатое января... Надо успеть, так, уложиться до пе­реворота, так...

ВЕСЬ МИР ЗНАЕТ ИМРАНОВИЧА

Встреча спикера российского парламента с лесору­бами. Кто-то из них не смог выговорить его отчества.

Хасбулатов искренне потрясен и прерывает неуме­лого оратора возмущенным восклицанием: — Да весь мир знает, что я — Имранович!!!

ЗАДРАЛ ПОДОЛ МАТУШКЕ РОССИИ

Обсуждается проект закона о регулировании рынка сексуальных услуг.

Николай Харитонов, лидер аграриев:

— Своей законодательной инициативой уважае­мый Станислав Сергеевич Говорухин, по сути, задрал подол матушке России...

Селезнев: — Ну вот, Николай Михайлович! Вы что, это специально делаете?! Ну завтра ваша цитата будет ходить по всей России.

Вправду, пошла.

ПОЧТИ КАК В ПЕСОЧНИЦЕ

Селезнев (обращаясь к депутату Лопатину):

— Владимир Николаевич, вы от чьего имени вы­прыгиваете?

Лопатин:

— Уважаемый Геннадий Николаевич, вам надо из­виниться за «выпрыгивание».

Селезнев:

— Но если вы выпрыгиваете? Я ведь сказал прав­ду, вы даже подскочили. (Смех в зале.)

Лопатин:

— Тем не менее я призываю вас соблюдать пар­ламентскую этику.

Селезнев:

— А вы не прыгайте, а поднимайте руку.

Лопатин:

— А вы замечайте тех, кто сидит на галерке.

А ПО СРЕДАМ ЯБЕДНИЧАТЬ НА СЕБЯ

Народный депутат, лидер Демократической партии России Николай Травкин на пленарном заседании пар­ламента:

— Нужны коррективы в структурах власти. Убрать институт наместников, Борис Николаевич. Вы сами назначили глав администраций. И либо вы им не верите и рядом еще приставили ябедника, либо есть лишние деньги. Если деньги лишние, давайте доплачи­вать 50 процентов главе администрации, он по средам будет вам сам на себя ябедничать.

ЧИТАТЕЛИ И ПИСАТЕЛИ

В Государственной думе журналисты обращаются к Геннадию Бурбулису:

— Геннадий Эдуардович, вы послание президента читали?

— Не только читали, но и писали, — невозмутимо ответил Бурбулис.

А РЫБКИНУ ЗА ВСЕ ОТВЕЧАТЬ?

Спикеру нижней палаты российского парламента задали вопрос о деле супружеской четы Эймсов. Рыб­кин проявил находчивость:

— Америка— страна долгожителей. Вдруг там найдется человек, завербованный еще царской охран­кой? Что, новой России и за него отвечать?

ОКНО НЕ ПО НАЗНАЧЕНИЮ

Заместитель председателя Центрального банка Александр Хандруев:

— В борьбе с долларом нельзя применять никаких волевых решений. Если мы доллар будем гнать в дверь, он влезет в окно.

Не по назначению использует окно и бывший пре­мьер-министр Литвы Казимера Прунскене:

— Я никогда не позволяю себе испугаться и сдать­ся — если дверь закрыта, иду в окно.

СОВЕТЫ БЫВАЛЫХ

— Что делать с деньгами?— спросил кто-то из депутатов у председателя комиссии Верховного Совета Александра Починка.

— Во-первых, тратить их прежде, чем получишь.

Во-вторых, занимать больше и чаще.

* * *

1993 год. Едва только бывший руководитель те­лекомпании «Останкино» Егор Яковлев улетел на ки­нофестиваль в Сочи, как в здание акционерного об­щества «РТВ Пресс», которое он возглавлял после отставки, пришли вооруженные люди и выбросили сотрудников на улицу.

— Ситуация на первый взгляд кажется обыден­ной, — прокомментировал Егор Владимирович, — имущественный спор. На самом деле, прикрытые силь­ной рукой чиновники творят любые беззакония. Уро­вень беззаконности Брагина поражает. Его уверен­ность в том, что бьющий морду всегда прав, имеет свою поддержку наверху. Однако в данной ситуации могу лишь ему посоветовать, что если делать, то по-большому — начинать не со свободной прессы, а сразу брать: почту, телеграф, мосты... заложников.

ОТМЕНИТЬ ЗАКОНЫ НЬЮТОНА

Депутат Владимир Варов:

— У меня предложение принять следующую по­правку: срочно отменить первый, второй, третий и осо­бенно четвертый законы Ньютона в связи с их несоот­ветствием нашей политике...

МАЛЕНЬКИЕ РАДОСТИ

Обсуждаются поправки в проект постановления «О ходе экономической реформы». От редакционной ко­миссии выступает заместитель председателя Верховно­го Совета Владимир Шумейко. Заседание ведет Руслан Хасбулатов. Шумейко:

Следующая поправка депутата Перуанского.

Хасбулатов:

Он ее снял...

Шумейко:

Прекрасно.

Хасбулатов:

А, нет, не снял...

Шумейко:

Жаль...

Хасбулатов:-

А, нет, все-таки снял, снял!

Шумейко:

Слава Богу...

УЖЕ И НЕ ЗДОРОВАЮТСЯ

Галина Старовойтова после отставки с поста совет­ника президента по межнациональным вопросам:

— Коля Федоров перестал здороваться... А ведь

мы сотрудничали три года...

Коля Федоров — это министр юстиции России, бу­дущий президент Мордовии.

НЕ РАССЧИТЫВАЙТЕ НА ОТВЕТНЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Депутат В. Шашков (Челябинская область):

— Еще в 1908 году одним из сибирских админист­раторов было высказано российскому правительству: «Если правительство поворачивается к Сибири тыль­ной стороной своего корпуса, то оно как минимум не может рассчитывать на ответный поцелуй».

УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, С КОТОРЫМ ЖЕНА НЕ СОГЛАСНА

Андрей Козырев, министр иностранных дел России, дает интервью «Комсомольской правде» (23 марта 1993 года):

— Мидовские сотрудники работают не только за деньги, хотя это и важно, но и за сопричастность к государственному делу — это тоже своего рода удов­летворение, хотя, может быть, не все жены с этим согласны.

У МИТКОВОЙ ШЕСТЬ УШЕК

Тонкий комплимент прозвучал из уст одного из почитателей таланта популярной телезвезды: «У Та­тьяны Митковой замечательные волосы, но есть в ее внешности одна проблема — лопоухие ушки».

Согласно словарю русского языка С. Ожегова, сло­во «лопоухий» означает «с длинными широкими от­топыренными ушами». Таким образом, Т. Миткова представляет собой редкий экземпляр телеведущего: на каждом ухе у нее имеется по два уха (длинных, широких, оттопыренных). Всего же, выходит, у Т. Ми­тковой 6 (шесть) ушек.

КАК ЦЫГАН ПРИУЧАЛ ЛОШАДЬ НЕ КУШАТЬ

Депутат В. Ревякин (Алтайский край):

— Одна только печаль: цыган как-то совсем было приучил лошадь не кушать, та совсем привыкла, но на двенадцатый день сдохла. Не получилось бы с нами так.

ИСПОЛЬЗУЙТЕ МИКРОФОНЫ ПО НАЗНАЧЕНИЮ

Заместитель председателя Верховного Совета Рос­сии Сергей Филатов:

— Уважаемые депутаты, я очень вас прошу, завла­дев микрофоном, используйте его по назначению.

НЕЗАЩИЩЕННОЕ ОТЦОВСТВО

Молодой депутат Игорь Муравьев недоволен тем, что в статье Конституции, в которой говорится об охране материнства и детства, ничего не сказано об охране отцовства.

Председатель комитета по законодательству Миха­ил Митюков сделал разъяснение:

— Женщина несет большую ответственность в этой области. Тяготы отца— известно какие.

ПРИГОВОРИТЬ К ВРЕМЕННОЙ МЕРЕ НАКАЗА­НИЯ

В Верховном Совете обсуждался проект закона об изменениях и дополнениях к Конституции. Один из депутатов выступил против упоминания в тексте смертной казни.

Председатель комитета по законодательству Ми­тюков успокоил:

— Вы не волнуйтесь. В действующем законода­тельстве уже закреплена смертная казнь как временная мера наказания.

А СВИНЬЯ НЕ НУЖНА?

Борис Ельцин разоткровенничался:

— У нас мэр города Москвы Юрий Лужков две коровы держит у себя. Я у него беру молоко. У меня внук родился, уже вырос... Грудь уже не нужна...

— Да, — радостно подтвердил назавтра Луж­ков, — моим молоком президент пользуется, и мне это приятно. Кроме двух коров, у меня еще есть и свинья!

ЗНАЕТ ТОЛК В НОЖКАХ

— Говорят, вы по ночным клубам очень часто ходите?— спросил журналист Александр Гамов у ру­ководителя Государственной налоговой службы Алек­сандра Починка.

— Не часто, но бываю.

— В каких?

— Какие любопытные... В белом смокинге в «Ме­телицу»? Было дело — заходил. Потому что «Метели­ца»— очень приличный налогоплательщик. Иногда можно поймать меня и в «Ангаре», там мне ножки очень нравятся. Правда, их тяжело съесть.

— Какие ножки? Из варьете?

— Нет, свиные, которые с пивом. Оч-чень хороши!

ОБЪЯСНИЛ, КУДА ДОЛЖЕН ПОЙТИ

История снятия генерала Лебедя с должности сек­ретаря Совета Безопасности в исполнении самого Але­ксандра Ивановича полна живописных деталей, кра­сочности образов, изобразительных средств:

— На 9.15 было назначено совещание руководи­телей силовых структур. Собрали их почему-то в са­мом дальнем зале. Пришел какой-то клерк и пригла­сил в кабинет премьера. Я тоже пошел в кабинет премьера. Появился какой-то клерк и сказал, что меня нет в списке. Я ему объяснил, что мне об этом должен сказать премьер-министр. Он начал лепетать, что он лично несет ответственность и не допустит. Я ему объяснил, куда он должен идти. Он туда пошел. При­шел премьер-министр. Я задал ему вопрос: «Я здесь лишний?» Он сказал: «Что вы, что вы, присаживай­тесь». Прошло короткое пятиминутное совещание. Министры пошли проводить коллегии. Вернувшись к себе, я вышел на прикрепленных к президенту и по­просил личной встречи на десять минут. Было обеща­но доложить. После доклада было сказано, что звонок последует после 13 часов. Институт регентства, надо полагать, сработал, был передан известный указ. Я в чиновники не гожусь. Кланяться не умею. Не умею прислуживать.

КУВАЛДОЙ ПО ЛБУ ГАРАНТА

В 1996 году будущий министр по национальной политике России в правительстве Кириенко Евгений Сапиро был председателем Законодательного собра­ния Пермской области. Сенатор размышлял на пресс- конференции:

— О предложении отложить выборы президента. У меня такая аналогия, может, не самая аппетитная: на президентском челе сидит большая муха, это дис­комфортно, и вот доброжелатели огромной кувалдой пытаются эту муху согнать... Поэтому давайте будем осторожно действовать и не бить по лбу гаранта Кон­ституции...

ВСЕ САМО ПОДНИМАЕТСЯ

Кандидат в президенты России генерал Александр Лебедь по поводу обвинений в раздаче заранее невыпо­лнимых обещаний:

— Говорят, что я делаю это... из популистских соображений, чтобы поднять рейтинг или что-то там еще. У меня все в порядке, ничего поднимать не надо...

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СЕКРЕТЫ

У известного депутата и удачливого предпринима­теля Владимира Брынцалова спросили:

— А бандиты на вас наезжают?

— Их косточки давно в подмосковных лесах гниют.

ЧТОБ ОКРУГ НЕ ОТДЕЛИЛСЯ

Московский мэр Юрий Лужков на заседании сто­личного правительства внимательно выслушал пред­ложения о статусе административного округа. Нахму­рил брови:

— Хорошо, конечно, что у муниципального округа будет свой гимн, флаг и прочее. Но главное при этом — чтоб округ не захотел отделиться от Россий­ской Федерации.

ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ

Рассказывает Александр Лившиц, недавний вице- премьер и министр финансов России:

— Каждый раз, когда Альфред Кох, назначенный сейчас председателем Госкомимущества, приходил ко мне, я смотрел в его хитренькие глазки: «Ты с чем ко мне, Алик, пришел?» — «Ну как с чем? Родину продать...»

Действительно, говори правду— никто не поверит.

ЗА ДОЛЖНОСТЬ ОБИДНО

Обидчивый мэр Петербурга Анатолий Собчак не мог спокойно слушать ссылки на московского коллегу Юрия Лужкова.

— Ну что он, маленький, в кепке, бегает перед экранами по какой-то стройке, — пренебрежительно махнул рукой вальяжный профессор.

— А что, по вашему, мэр должен делать?

— Мэр должен подписывать бумаги, а не бегать по стройкам!

В ПОЛСЕДЬМОГО УТРА ВОДКУ УЖЕ НЕ ПЬЕТ

Через год после отставки с поста министра оборо­ны Павел Грачев сказал журналистам:

— Мне на даче нравится: природа, чистый воздух... Спортом занимаюсь. А начинаю день с огорода, в пол­седьмого утра... Водку я сейчас, правда, не пью: выпил, наверное, уже свое, — а предпочитаю хорошее сухое вино и пиво.

ЧЕРТ ВСЕ-ТАКИ ТОЧНО ЗНАЕТ

18 августа 1997 года в Кремле состоялась встреча президента России Бориса Ельцина и президента Че­ченской Республики Ичкерии Аслана Масхадова.

После обсуждения важных государственных вопро­сов российский лидер вышел к журналистам, чтобы рассказать об итогах встречи.

— Сегодняшние переговоры — это уже очередной шаг навстречу друг другу. Одновременно мы, не упи­раясь, должны продумать, так сказать, дальнейшие шаги в отношении, так сказать, свободы Чеченской республики... Ну, независимость там, или еще, значит, что... как там ее назвать... Мы договорились по этому поводу, Аслан Алиевич ставил этот вопрос, и правиль­но ставил... Нам не надо упираться...

Запутавшись в непослушных терминах высокой по­литики, президент перешел на более близкие ему хо­зяйственные понятия:

— У меня одна цифра, а у Аслана Алиевича в шесть раз меньше... Выделено 800 миллиардов, а здесь в Национальном банке оказалось 120 миллиар­дов. Куда остальные деньги ушли — черт его знает! Надо с этим капитально разобраться. Контроля, види­мо, тут нет, то один возьмет, то другой и так далее...

ХАВКИН И ЕЛЬЦИН — АДВОКАТЫ НЕМЦОВА

Журналист Александр Минкин опубликовал в «Но­вой газете» расшифровку записи телефонного разгово­ра вице-премьера России Бориса Немцова и известного деятеля московского шоу-бизнеса Сергея Лисовского. Немцов требовал немедленной выплаты 100 тысяч долларов. Себе.

Адвокат Немцова В. Хавкин, очевидно, по поруче­нию своего доверителя, заявил:

— В настоящее время по Немцову осуществляется целенаправленный залп, который своим острием на­правлен одним концом на Бориса Ефимовича, а дру­гим — на правительство в целом.

Язвительный Минкин тут как тут:

— Представить себе залп, обладающий острием, а острие еще и с двумя концами, я не в состоянии.

Получая такие гонорары — неважно, за что, — можно нанять адвоката и получше.

И он не заставил себя долго ждать.

— Знаю, откуда идет этот накат на Немцова. Я до­говорился, чтобы накат поубавили, — сказал журна­листам Борис Николаевич Ельцин.

Язва Минкин тут как тут. «У Немцова два ад­воката: Хавкин и Ельцин» — так назвал он очередную заметку.

ПЕРЕД ТЕМ КАК ПОД КОГО-ТО ЛЕЧЬ, НАДО ПРОЧЕСТЬ КОНСТИТУЦИЮ

В начале декабря 1998 года 256 депутатов Госдумы проголосовали за постановление, в котором рекомен­довали правительству Москвы вернуть на Лубянскую площадь памятник Феликсу Дзержинскому.

Вице-мэр столицы Валерий Шанцев выразил готов­ность выполнить решение высшего законодательного органа страны. Это вызвало гневную отповедь пред­ставителя президента РФ в Госдуме Александра Ко­тенкова:

— Прежде чем делать подобные заявления о го­товности лечь под коммунистов, надо Конституцию прочитать!

ЧЕРНОМЫРДИН ПОДБИРАЕТ ПЕЧАТНЫЕ СЛОВА

У вице-премьера правительства Бориса Немцова, находившегося, летом 1998 года в отпуске в Сочи, спросили, ругается ли матом президент Борис Ель­цин.

— Я от него ни разу не слышал бранного слова. Я это говорю не потому, что разговариваю с журна­листами, а потому, что, правда, не слышал. Насколько мне известно, он очень плохо относится к тем, кто в его присутствии употребляет нецензурные слова.

— Как же Черномырдин тогда с ним общается?

— Думаю, Виктор Степанович в присутствии Бо­риса Николаевича старается подбирать печатные сло­ва.

ПЕРЕПУТАЛ ГЛАЗА СО РТОМ

Отставной премьер-министр никогда не позволял себе пнуть президента. И вдруг:

— Когда ты не знаешь, чего хочет начальник, а ищешь ответ в его глазах, а у него там ничего не написано, — это очень тяжело!

Зловредные газетеры тут как тут. Один съязвил:

— Глаза президента — шпаргалка для премьера.

Другой тоже не отстал:

— У Виктора Степановича оптический обман. Это бывает. Кажется, что смотришь в глаза, а на самом деле заглядываешь в рот.

ТЕМА ХОРОША, ТРУДНОСТЬ — В НАЗВАНИИ

Прямая линия с главным редактором «Московско­го комсомольца» Павлом Гусевым.

Вопрос:

— Когда вы наконец напишете правду про сексуаль­ные меньшинства? Предлагаю раз в месяц делать специ­альный выпуск «Ты и Я». Для начала тема — проблема партнерской верности в гомосексуальных парах...

Ответ:

— А как мы назовем этот выпуск— «Ты и... Ты»?

БЕРЕГЛА ПЯТЫЙ ПУНКТ

Лауреат всех мыслимых и немыслимых премий певица Людмила Зыкина рассказывает о том, как ее преследовали при советской власти:

— Я трижды подавала заявление в партию, и мне отказывали... Я была секретарем комсомольской ор­ганизации, не посылала на картошку скрипачей — жа­лела их руки. Меня вызвали в райком комсомола и сказали: «Вы что, бережете пятый пункт?..»

ПОЛИТИКИ ГОВОРЯТ, КАК ПОПСА ПОЕТ

— Вам нравится, как говорят наши политики? — спросили у депутата Госдумы Владимира Семаго.

— Нет. Плохо говорят, безграмотно. Если бы речи для них готовили специалисты, как это происходило раньше, то интеллектуальный уровень выступлений мог бы стать значительно выше. И меня, например, в семье учили культуре речи. Мне не нравится, как говорит Ельцин, он напоминает мне моего папу, когда тот выпивал лишнего. Можно ли с этим что-то сде­лать? Да — перестать пить.

Тот же вопрос был задан сатирику Аркадию Арканову.

— Нет, конечно, — ответил он. — Они говорят так, как попсовые певцы поют свои песни. А что делать? У нас политика такого же уровня, как эта самая поп- музыка. Я, например, считаю, что поп-музыканты вполне могли бы делать политику в нашей стране. И получилось бы у них отнюдь не хуже.

ВТОРАЯ ДРЕВНЕЙШАЯ

Всеволод Богданов, председатель Союза журнали­стов России (о честности работников прессы):

— Наши журналисты и деньги возьмут, и правду скажут.

СОБАКА ЛАЕТ — ВЕТЕР НОСИТ

Март 1999 года. Встреча президента Бориса Ель­цина с премьером Евгением Примаковым.

— Я недоволен вообще вашим отношением к сред­ствам массовой информации, — сказал Борис Никола­евич. — Не надо так реагировать на то, что они пишут или говорят. Про меня вот тоже скажут и ждут, что я (следует взмах кулаком) буду с ними воевать. А я молчу...

ЗА УКРАИНУ, НО БЕЗ КРЫМА

У московского мэра Юрия Лужкова спросили, за кого он будет болеть во время футбольного матча Франция — Украина.

— Буду болеть за Францию, это же команда чем­пионов мира. Не могу не болеть и за Украсину, люблю этот край... Но только — без Крыма и Севастополя!

НЕ ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ПУШКИНЫМ

Заседание правительства Российской Федерации. Обсуждается вопрос о праздновании 200-летия Пуш­кина.

— Убедительно прошу, — говорит председатель правительства Евгений Примаков, — не пользоваться Пушкиным для выбивания средств на свои нужды. Мы будем жестко контролировать, чтобы деньги пошли только на Пушкина, а не на сторону!

ЗАКИПАЮЩЕЕ МОЛОКО

Сергей Муратов, телекритик и телетеоретик:

— Современное телевидение — закипающее моло­ко: и отойти нельзя, и смотреть не на что.

РОЖКИ ВСЕ РАВНО ВЫРАСТУТ

Андрей Иллеш, главный редактор газеты «Неделя»:

— Хорошим политиком может быть только ангел, и то у него через три месяца вырастают рога.

ВСЕГО МУЖИКОВ-ТО

Губернатор Красноярского края Александр Лебедь:

— Во всем нашем крае кроме меня есть только два настоящих мужика— мэр Красноярска Петр Пимашков и Анатолий Быков.

О КАКОМ СВЕТЕ РЕЧЬ

Мэр Владивостока Виктор Черепков: — Мне задали вопрос: «Виктор Иванович, а будет свет у нас во Владивостоке?» Я им ответил: «Для меня не главное этот свет. Конечно, будет. Для меня глав­ное — зажечь свет в душах человеческих».

ЗАГРАНИЧНАЯ ШТУЧКА

Игорь Губерман, российский поэт, проживающий в Израиле, помогает московской журналистке одеться:

— Позвольте подать пальто. Вам пустячок, а мне мемуары.

О ЛЫСЫХ И ВОЛОСАТЫХ

Он же, Игорь Губерман:

— Приходит облегчение от лысых и снова тяжело при волосатых.

Это о чередовании лидеров в СССР.

ЗАРПЛАТА — НИЧТО, СУТОЧНЫЕ — ВСЕ

Вице-премьер Борис Немцов, выступая перед эле­кторатом:

— Зарплата у меня 7 миллионов 200 тысяч рублей.

Пресса тут как тут: «Во время поездки в Чили

останавливался в Сантьяго в пятизвездном отеле, где до него останавливались Софи Лорен и Майкл Джек­сон. Номер стоил 1000 долларов в сутки».

ПОЛУЧИТ ФИЗИЧЕСКОЕ ВОЗМЕЗДИЕ В ПРОДАЖНУЮ МОРДУ

Больше всего на свете думцы чтут свои честь и до­стоинство.

Председатель думского комитета по социальной политике Сергей Калашников высказал критику в ад­рес депутата Валерия Воротникова.

— Вообще я офицер и за это, так сказать, к стенке могу поставить, — пригрозил оппоненту бывший че­кист, генерал Воротников.

Известный рабочий-депутат Василий Шандыбин упек самого президента:

— Я хочу вот с этой трибуны предупредить, что я «как рабочий» тоже согласен дать Ельцину сдачи.

А думец Поморов в ответ на упреки Явлинского в депутатской продажности изрек нечто совсем демо­сфеновское:

— Если еще кто-то скажет подобное, получит фи­зическое возмездие.

Но, как всегда, всех превзошел Жириновский:

— Предупреждаю в отношении всей Думы еще раз. Если депутат Юрьев что-нибудь в отношении меня выскажет, я подойду и дам ему по морде при всех. При всей Думе ему по морде. В его наглую продажную морду.

ПАРТИЙНАЯ ОБЯЗАННОСТЬ

Дарья Митина, депутат Госдумы второго созы­ва, член комитета по делам женщин, семьи и моло­дежи:

— Одно время после революции даже существовал лозунг: «Комсомолка не может отказать комсомоль­цу».

КОМПЛЕКС В ФОРМЕ АНТИКОММУНИЗМА

Депутат Сергей Юшенков, комментируя нелицеп­риятные высказывания Геннадия Зюганова в адрес Ельцина, вспомнил:

— Еще Зигмунд Фрейд, описывая стиль поведения подростков, одержимых комплексами неполноценнос­ти, отмечал их стремление оскорблять предмет своего подражания.

За своего партийного лидера вступился Фалалеев:

— Мне кажется, Сергей Николаевич Юшенков, мой тезка, страдает тоже скрытым комплексом, юно­шеским — в зале как-то неудобно об этом говорить — реализуется в форме антикоммунизма.

ДРУЖЕЛЮБИЕ АЯЦКОВА

Саратовский губернатор Дмитрий Аяцков: — Моя критика, которая звучала в адрес главы НДР, была искренней и дружелюбной.

Накануне он называл Виктора Черномырдина Ма­маем, а НДР — домом на соломенных ногах и без крыши.

СЛОВО И ДЕЛО

И снова саратовский губернатор: — С дорогами справились, теперь осталось разо­браться с дураками.

И тут же пригласил президента Бориса Ельцина посетить Саратовскую область. Для чего? — иронизи­ровала пресса. Чтобы дорогами похвастаться, или для реализации второй части программы?

ЧТО ПОКАЗАЛ ЕЛЬЦИН

Когда президент Ельцин приехал из Центральной клинической больницы в Кремль и перетряс всю свою администрацию во главе с Валентином Юмашевым, экс-премьер Виктор Черномырдин произнес загадоч­ную фразу:

— Он показал и еще покажет!

Известный пересмешник «Комсомольской прав­ды» Игорь Коц терялся в догадках: что покажет? Кузькину мать? Фиг с маслом? Где раки зимуют? Или Виктор Степанович продолжал шлифовать свое политическое кредо: если чешутся руки, «почешите» других и вместе?

САМЫЙ СЛАДКИЙ КЛИЕНТ

Депутат Госдумы Константин Боровой:

— Депутаты общаются между собой и становятся интеллигентными, мягкими, добрыми, сексуальными... Женщины это чувствуют. Я слышал такую фразу неда­леко от Думы, что депутат — это сладкий клиент. Это означает, что, во-первых, имеет деньги. Во-вторых, что с удовольствием занимается любовью. И в-третьих, что не оскорбляет женщин. Как бы понимает чаяния народа. А эти девушки — тоже народ, избиратели. И нам тоже нужно защищать их права. «Это» превра­щается в общение с избирателями, то есть более чем естественный процесс для депутатов.

ДЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Рабочий-депутат Василий Шандыбин предлагает:

— Давайте введем в комиссию по коррупции Бры­нцалова. Он отлично знает, как воруют деньги. И его присутствие там, я думаю, не помешает.

Генерал Альберт Макашов о событиях октября 1993 года:

— Я первым вернусь в камеру 17 с условием, что в соседних камерах будут сидеть виновники тех собы­тий, а уборщицами в коридорах будут... типа Старо­войтовой, Новодворской.

КАК ВАС ТЕПЕРЬ НАЗЫВАТЬ

И снова Константин Боровой:

— Дядя Боря уже почти ничего не контролирует. Все уже как бы стало акционерным обществом: Та­рпищев одну часть взял, Черномырдин — другую. Ак­ционерное общество. Называется— государство Рос­сийское.

КУРЕНИЕ ПОЛЕЗНО ДЛЯ ЖИЗНИ

Министр обороны Игорь Родионов сказал:

— «Комсомольская правда»— хорошая газета. Я в 1954-м году много самокруток из нее накрутил...

На что пересмешник этой газеты Игорь Коц тут же откликнулся рекламой:

— Читатель, в преддверии подписки-97 помни: ку­рение «Комсомолки» — полезно для жизни!

И НА ЦВЕТЫ ТРАТИТЬСЯ НЕ НАДО

Председатель комитета Госдумы по культуре Ста­нислав Говорухин:

— Сегодня речь уже идет о виртуальном сексе. Вообще ужас. Надел наушники, подключился к ком­пьютеру и получай удовольствие, выбрав партнершу, и на цветы тратиться не надо.,.

НА ЧТО ОБРЕЧЕНЫ?

После гибели депутата Госдумы Галины Старовой­товой лидеры карликовых партий и движений, относя­щие себя к правоцентристскому спектру, собрались в московском «Президент-отеле», чтобы обсудить про­блему объединенных действий на предстоящих в 1999 году парламентских выборах.

— Мы обречены на то, чтобы пройти в Думу! — брякнул Борис Немцов, сидевший в президиуме рядом с писателем-сатириком Михаилом Жванецким.

— Они ведут поиск устойчивых сгустков, — одоб­рил итоги заседания бывший президентский помощник Георгий Сатаров.

Одна из газет тут же процитировала значение слова «обречены»: «Обреченный — такой, кому предопреде­лена, суждена гибель, полное крушение». И источник: С. Ожегов. «Словарь русского языка».

Что касается второго изречения, то, по коммен­тарию газеты, лучше про нашу властолюбивую прото­плазму не сказал бы и сидевший рядом с Немцовым сам Жванецкий.

БУРЕВЕСТНИК? ОЩИПАТЬ!

— Кто такой Немцов?— как-то раз задался рито­рическим вопросом Владимир Жириновский. — Нем­цов — это буревестник из Нижнего Новгорода. А что нужно сделать с буревестником?

Зал затих, не зная, какой ответ последует.

— Ощипать! — безапелляционно заявил Жиринов­ский.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Борис Ельцин:

«Как говорят у нас на Руси, мы с премьером рабо­таем в одну дуду».

«Не будем сминать Козырева в бараний рог, пусть работает...»

«Рожаете вы плохо. Я понимаю, сейчас трудно рожать, но все-таки надо постепенно поднатужить­ся...»

«Два министра уперлись и не хотели этот вопрос решить. Мы взяли, разрубили их, все— отставили в сторону одного, другого — и все, пошло».

«Если вы видите, что власти недорабатывают, то толкайте их в спину!»

«Это было правильное решение. Мое решение».

«А как нам дальше быть? Или, извиняюсь, голую задницу подставить, или все-таки как-то обеспечить себе, понимаешь, на Востоке хорошее прикрытие».

«Я 30 лет был коммунистом и столько наслушался этой демагогии, что сегодня, при моем демократичес­ком мировоззрении, я выдерживать эту демагогию больше не могу».

«Мы верили в скорый приход благополучия и про­цветания. Но это было лишь началом больших пе­ремен...»

«Там есть попечительский совет, и вот вместе они обсуждают, так сказать, план, как работать. И, конеч­но, не допускают, чтобы туда проникал, так сказать, секс, так сказать, спектакли и прочее, от чего нам надо постепенно все-таки избавляться напрочь».

«Я за небольшую ссуду построил небольшую дачу и купил машину «БМВ». Хорошая машина».

«Я тоже уже дедушка: у меня три внука. Ой, что это я, у меня четыре внука. Совсем заездился...»

«Длинными ночами я размышляю и спорю сам с собой».

«Трое есть, так что заседание четверки».

Перед заключением мирного договора с Чечней:

— И силой нельзя, и отступать нельзя... Надо, чтоб и победа была, чтоб без войны. Дипломатия, понимаешь.

После заключения мирного договора с Чечней:

— Мы подписали мирный договор, которому предначертано историческое значение, поскольку ста­вится точка 400-летней давности. В это время шла какая-то война, и целый народ испытывал неуверен­ность.

О себе (февраль 1997г.):

— Голова мыслит хорошо, ясно. Осталось только набраться физических сил.

Жаку Шираку:

— Как жаль, Жак, что ты торопишься и не можешь побыть со мной еще немного...

«Надо сказать, что на такой маленькой-маленькой этой улочке вот такой маленький-маленький ресторан­чик, где французы тут прямо ужинают и одновремен­но, так сказать, два президента в этом ресторанчике — это интересно».

«Не стесняйтесь, так сказать, свой интеллект попол­нить здесь японским интеллектом. Я вот сколько контактируюсь вот лично с Рю, так и то чувствую, что становлюсь умнее».

«Мы с Колем встречались три раза. Вот такая мужская любовь!»

«Я думаю,, что я не меньше, чем любой китаец, понимаю вашего председателя».

«Сейчас значительная доля вины лежит на руково­дителях предприятий... Некоторые из них... попросту говоря, тащат».

О министре внутренних дел Сергее Степашине:

— Не успеваю повышать его. Сегодня опять решил повысить.

О Борисе Немцове:

— В общем, у него сегодня при разговоре уже мысли прямо так и льются из него.

«Обещать выполнимое, обещанное выполнять».

Виктору Черномырдину:

— Что делать, чтобы чиновник не довлел над раз­ными проблемами выше, чем мы с вами.

«Вот ставропольский помидор и помидор, из Гер­мании привезенный: жуешь — как трава. Не поймешь, то ли помидор он, то ли огурец».

«Пятьдесят наименований микроэлементов в одной корове при ежесуточном кормлении. Вот поэтому она и дает».

«Образование и медицина все больше делятся на школы и больницы для богатых и для всех осталь­ных».

«Нам важнее поддержка лично Гельмута Коля как большой мировой политической фигуры... Гельмут Коль обещал весь свой вес бросить на то, чтобы ЕС полностью признал Россию страной с рыночной экономикой».

«Такой здоровый и не справится с ма-а-аленькими такими проблемами, российскими региональными...» (о Вадиме Густове).

«Особое поручение Бородину Пал Палычу, чтобы он врезался в этот вопрос как полагается и не отходил от него, пока не закончит».

На саммите в Д е н в е р е (1997 г.):

— Ракеты, нацеленные на Японию, перенацелим.

«Буду драться до последнего, надо землю отдать крестьянам».

«Россия настолько могучая страна, что ей никто не страшен: ни сват, ни брат, ни... Клинтон».

На вручении госпремий деятелям ли­тературы и искусства (июнь 1997 г.):

— В 2000 году надо выбирать президента, который любит культуру. А то что это, мол, такое: некоторые скрипку от контрабаса отличить не могут.

При назначении Кириенко:

— Перед войной министрами назначали 20—30- летних...

О трудностях (сентябрь 1998 г.):

— Может быть, по экономике еще мысли есть, а по финансам — трудно сказать.

На встрече с Кириенко (июль 1998 г.):

— У нас кризиса нет. Поэтому и программу я не называю антикризисной. Скорее — стабилизационной.

Тогда же (о западных кредитах, попросив у МВФ 15 млрд. долларов):

— Нам не нужно денег. Нам нужна скорее мораль­ная поддержка, что они верят в Россию. Они верят, что мы выдержим, мы не свалимся.

На отдыхе в Долгих Бродах (финансовый кризис августа 1998 г.):

— Нельзя возвращаться. Скажут: во-о... значит, там заваруха, дело валится совсем.

О нюансах кадровой политики (июль 1998 г.):

— Кто-то не любит рыжих, кто-то черных, кто-то седых, кто-то лысых...

О Ельцине:

Геннадий Зюганов:

— Посмотрите внимательно на господина Ельци­на! На лице его никогда не ночевала демократия.

Александр Лукашенко:

— Я говорю президенту России: «Ты мой старший брат!». Он этого очень боится.

Руслан Хасбулатов:

«Депутат Сумин, отцепитесь от микрофона».

«Идет голосование...Идет голосование... Уважае­мые народные депутаты, напоминаю, пожалуйста, не ломайте электронные механизмы, ногти, карточки...»

«Не зевайте, а то в момент зевания вас обязательно телевидение сфотографирует. Вы же видите, что теле­видение — очень большой друг народного депутата».

«Уважаемые депутаты, оставьте микрофоны в по­кое, пусть тоже отдохнут».

«Ну ладно, ставлю на голосование. Только сам не понимаю, за что голосую...»

«Пресса не должна тешить себя иллюзией, будто она— четвертая власть. Вы ничего не значите!.. Да плевать мне на эту четвертую власть!»

«Всякие дурачки объявляют себя политологами».

«Вы что, отключаете у меня микрофон? Я думаю, только, я здесь отключаю. Оказывается, и меня можно «отключить»...»

«Не родился еще больший демократ, чем ваш по­корный слуга. Это моя оценка, очень скромная, да?»

«Не сравнивайте мое мнение с мнением рядового депутата. Каждое мое слово — это мнение парламен­та».

«Не стоит гроша выеденного...».

Виктор Черномырдин:

«Правительство — это не тот уровень, где, как говорят, можно только языком».

«Все ваши предложения мы поместим в одно мес­то».

«Страна у нас — хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем».

«Я признаю роль личности в истории, особенно если это президент».

«Неуплата налогов — самое страшное преступле­ние. А ежегодная встреча с налоговым инспектором — самая важная встреча, к которой надо готовиться, как к первому свиданию».

«Мы хотим налоги собирать? Сами не разберемся, что у нас за налоги...»

«Самый главный результат— когда он будет...»

«Вас хоть на попа поставь или в другую позицию — все равно толку нет!»

«Вот что может произойти, если кто-то начнет размышлять».

«Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпен­дикулярно».

«Естественные монополии — хребет российской экономики. Этот хребет мы будем беречь как зеницу ока!»

«Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе, и пример этому уже есть — это сегодняшние отношения России с Белоруссией».

«Мы продолжаем то, что мы уже много наделали».

«Я могу работать с Селезневым, но с членами отдельными — я их в упор видеть не могу».

«Этот призрак... бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бро­дячих...»

На вопрос о двойном гражданстве Березовского:

— У нас других забот нет, как обсуждать, кого назначили заместителем секретаря Совета безопаснос­ти.

«Если я еврей, чего я буду стесняться! Я, правда, не еврей».

«Что говорить о Черномырдине и обо мне?»

На вопрос, верно ли, что он на охоте застрелил двух медвежат:

— У нас охота на медведей не запрещена...

«Надо помочь людям, лишенным средств к сосуще­ствованию».

«Мы будем честно говорить о том, что у нас не получается, а что получается, мы будем теперь гово­рить правду».

«Но если говорить о сегодняшнем заседании, то я дал бы, конечно, удовлетворительную оценку. Я дру­гих оценок вообще не знаю».

«Надо контролировать — кому давать и что да­вать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?»

«На ноги встанет, на другое ляжем».

«У меня к русскому языку нет вопросов. Нету вопросов!»

«У кого кулаки чешутся, пусть чешет в другом месте».

По поводу заявления министра Анатолия Куликова:

— Кулаком тоже можно превентивно. Не могут члены правительства заниматься фантазиями, не име­ют права.

«Мы осваивали, так сказать, неведомое. Доосваивались! — До ручки дошли».

«Мы столько сегодня напринимали каждый в своей стране, что, за что бы мы ни взялись, везде есть препятствия».

«Я не тот человек, который живет удовлетворени­ями. Для меня день прожитый — это уже история».

«С каким бы цветком кто бы ни пришел в прави­тельство, все скоро станут одного цвета — рабочего».

«Красивых женщин я успеваю только заметить. И больше ничего».

«Я тоже нес большую нагрузку. У меня даже голос сел. А я ведь даже вчера не пил и другого ничего не делал. Я бы это с удовольствием сделал».

«Захотим — будут у нас первые вице-премьеры, захотим — не будет у нас никаких первых вице-пре­мьеров».

«Правительство — это не клуб, и оно им не будет. Туда берут не за красивые глаза и не за красивую походку. Нужны люди умеющие, а не говорящие».

«Севастополь — слишком многоговорящее слово, не говоря уже о городе!»

«То, что я делаю, я делаю это сознательно, от­крыто и при этом делаю не потому, что моя правая или левая рука, я делаю, я возглавляю правительство и делаю это на правительстве».

«Я далеко от того, что сегодня нет замечаний, что сегодня нет проблем. Я, может быть, их бы больше сегодня сказал. Я еще раз просто одно: давайте гово­рить на нормальном языке!»

«Сейчас Лебедь вылетел».

«Нужно, чтобы локомотив и чтобы рулевой у локо­мотива соображал».

О движении «Наш дом — Россия»:

— И образ движения был бы неполон, если бы в его спектре не осветились бы бело-красные цвета «Спартака», мягкие земные тона Союза землевладель­цев, если бы не звучал бы казачий хор атамана Мар­тынова, песни Зыкинской академии культуры, не блис­тала умами Ассоциация российских вузов...

«Мне как-то самому неудобно говорить, чем я стал новее. Увидите еще, подождите, дайте разогреться».

«Я не думаю, что губернатор должен именно рабо­тать так, чтобы вредить».

«А мне и думать не надо! Я убежден, что специаль­но чем хуже, тем лучше».

«Что касается будущих выборов, я еще от тех не отошел — меня подташнивает».

По возвращении из Европы (август 1997 г.):

— Не ждут они нас там, но и нам ждать нечего. Мы не пасынки, Россия не где-то, а часть... основная часть Европы. Европа — это наш дом!

«Россия со временем должна стать еврочленом».

«Нам никто не мешает перевыполнить наши за­коны».

«Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться».

«Мы помним, когда масло было вредно. Только сказали — масла не стало. Потом яйца нажали так, что их тоже не стало».

«Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово — за слово, Марксом придуманное, этим фан­тазером».

«Вечно у нас в России стоит не то, то нужно».

«Переживем трудности. Мы не такие в России рос­сияне, чтобы не пережить. И знаем, что и как надо делать».

«Вот Михаил Михайлович— новый министр фи­нансов. Прошу любить, и даже очень любить. Михаил Михайлович готов к любви».

«Я готов пригласить в состав кабинета всех-всех... Но они на это только показывают язык и еще кое-что».

После президентской критики о слабой борьбе с преступностью:

— Я немедленно дам указание руководителям пра­воохранительных структур и прокуратуры, чтобы они лично явились на ТВ и приняли участие в дискуссиях, посвященных борьбе с преступностью.

В разгар «книжного» скандала:

— Никто не может запретить членам правительст­ва в свободное от работы время хоть книжки писать, хоть рыбу удить.

«На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться».

После отставки (март 1998 г.):

— Я с молодых лет всегда работал первым лицом.

Тогда же:

— «Газпром» для меня — это альма-матер, как говорят.

«Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за это слово. И мордобой-то опять не они же бы, не их же! Если бы их бы там навесить — это бы с удовольствием! А те мордобой-то, в мордобое люди же бы участвовали: народ как всегда».

Интервью 1-му каналу телевидения 19 декабря 1988 года в 21.00:

Ведущий (ссылаясь на учредительный съезд «Отечества»): Вы осознали порочность такого мето­да создания партии, сверху?

— В полной мере. Но 1995 и 1998 годы— это разные годы. Тогда нужно было выходить на выборы. Если бы не было НДР, не было бы других, совсем была бы труба. Поэтому тогда была другая обстанов­ка, и то, что мы тогда его создавали отсюда, сверху, быстро провели съезд... Три года с лишним мы и рас­хлёбываемся за это. Вот только сейчас мы ощущаем становление нашей организации, теперь появилась воз­можность. Пока никто от нас не ушел, пока никакого раскола у нас нет. Не знаю высказывания Шохина. Но надо идти на контакты. Но вначале надо создать что- то, потом выстраивать отношения под что-то, под выборы, под парламент. Если это будет поле НДР, поле «Яблоко», то это отбросит еще больше назад нас всех. Если Юрий Михайлович будет вспахивать новое поле и привлечет в свою организацию центризм — поле, которое еще не вспахано, и привлечет в свои ряды людей, которые находятся слева, может быть справа. Но только чтобы не получилось, что мы все будем делать одно и то же на одном поле, перема­нивать избирателей друг у друга, ничего хорошего в этом нет...

«Мы ему тоже вчера сказали: такое корявое объяс­нение и корявое, как говорится, пожелание — оно только вредит» (о Шохине).

«Я бы не хотел, чтобы я тут кого-то сегодня оха­ивал там или там не признавал. Это уже дело пред­седателя правительства».

«Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку».

«Нельзя сейчас строить умные морды и заниматься политиканством».

«Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально».

«Что я буду втемную лезть. Я еще от светлого не отошел».

«Когда моя, наша страна в таком состоянии, я буду все делать, все говорить, я не буду ничего держать за спиной».

«Депутаты все высказались, чтобы я шел. Избирал­ся, точнее».

«Перпендикулярных поправок — что-то там отме­нить, вырезать — нет».

О Черномырдине:

Борис Ельцин:

— Виктор Степанович Черномырдин большую жизнь прожил, побывал и сверху, и снизу, и снизу, и сверху...

Элла Памфилова, депутат Госдумы:

— Черномырдин — это наша маленькая Швейца­рия.

Сергей Шахрай:

— Состояние дел в НДР можно образно сравнить с бесконечными собраниями пайщиков жилищно-стро­ительного кооператива.

Борис Березовский:

— Черномырдин, к сожалению, неизбираем.

Геннадий Селезнев:

«Все честные журналисты знают только один праздник печати — 5 мая. Чтобы этот праздник все праздновали впредь, надо победить на президентских выборах...»

«Всякая наша чушь, которая здесь произносится, она тиражируется с огромным удовольствием».

«Это союз ежа и ужа» (о союзе Зюганова и Лу­жкова).

«Одно время президент любил молодых, а сейчас тяжеловесов. Когда же он остановится на среднем возрасте?!»

«Если бы я был магом, я бы обратился к нашим девушкам и женщинам с призывом рожать. Хватит России вымирать».

«Вы меня, пожалуйста, в честности не упрекайте».

«Вообще давайте зарубим себе на носу: у нас нет сенаторов в России, у нас нет «спикеров» в России. Что мы на самом деле? Русская Государственная дума несет всякую ахинею!»

«Почему я должен дать слово только этому депута­ту? У меня еще пять рук тянется, а другие коллеги уже выпрыгнули из костюмов...»

«Я не знаю, что там склеило президента с господи­ном Березовским».

«Решения начнут приниматься в начале декабря, когда я не знаю, к какому знаку приблизится луна».

«Товарищ депутат, спрячьте ваши эмоции в кар­ман. Спрятали? А теперь руки выньте».

На жалобу депутата Бойко о том, что в служебных квартирах стоят одни ванны и никакой мебели:

— Хорошо. Ванна есть — огурцы солить можно.

«Ну зачем же на себя-то лишнее лить, на свой орган, где ты работаешь?»

«Правительство действует как пожарная команда: латает тришкин кафтан».

«Вы бы видели: когда мы прилетели со своим визи­том в Африку— люди плакали. Они не верили уже, что у России есть там свои национальные интересы».

«Это как, знаете, рояль или топор в кустах».

«Как нам выползти из той ситуации, в которую мы влетели»?

Глеб Якунин:

«Я, как священник, многие процессы наблюдаю изнутри».

Валерия Новодворская:

«Югославии уже, слава Богу, нет, а есть веселый хоровод новых государств».

«Может быть, у нас вообще нет ни единого шанса, но по клятве Гиппократа мы обязаны бороться за эту страну до последнего патрона».

Обращаясь к Чубайсу и Гайдару (июнь 1998 г.):

— Вы должны сказать: у России два пути. Один — на Запад, другой в могилу.

Екатерина Лахова, депутат Госдумы:

«Если бы не врачебная тайна, я бы сказала, какое количество абортов приходится только на Государст­венную думу».

Михаил Полторанин:

«Ельцин ничего антиконституционного не совер­шил, кроме как мужественно поставил на кон себя».

Тельман Гдлян, депутат Госдумы:

«Какой секс, ребята? О чем вы говорите? Нас НА­ТО окружает, а вы о сексе!»

Иван Рыбкин:

«Все делается через людей, через человека».

«У всех есть Родина, но только у нас — Россия».

О Рыбкине:

Геннадий Зюганов:

— И даже Рыбкин, вместо того чтобы заниматься безопасностью, начинает подвякивать, как он это всег­да делает...

Иван Вертелко, генерал погранвойск:

«Ух и давит та, что с орлиным носом, Олбрайт, нашего мужика Примакова. Не может он от нее от­биться ни как от женщины, ни как от дипломата».

Игорь Родионов, министр:

«Помните, когда Никита Сергеевичстучал башма­ком в ООН? А почему он так себя вел? А потому, что за его спиной была военная мощь Советской Армии, ракетная, ядерная. Вот если бы этой мощи не было, он вел бы себя очень тихо и спокойно».

Александр Коржаков, депутат Госдумы:

«24 часа в сутки я занимался охраной президента и, если честно, многого, что творится в реальной жиз­ни, не знал».

Павел Грачев:

«Наконец-то мы поняли, что такое реформы. Взял, к примеру, танк Т-72...»

«Надо оградить армию от нападок некоторых средств массовой информации. Больше нам, Борис Николаевич, ничего не надо».

«Мною был отдан приказ Тихомирову: всеми спо­собами связываться с руководством бандформирова­ний с тем, чтобы они выполнили указ президента... Если вы помните, указ президента очень трудно до­ходил до Дудаева...»

Александр Починок, глава Госналогслужбы:

«У нас судебный исполнитель был слабым, без­вольным существом. Обычно это была женщина с детьми, без автомата, без бронежилета».

«Я сам, будучи в Думе, принимал законы, которые теперь меня догоняют и бьют по голове».

Святослав Федоров, депутат Госдумы:

«Зарплата— это наркотик для лиц наемного труда».

Елена Боннэр:

«Конечно, я старая ведьма, почему бы и нет?»

Владимир Потанин, первый вице-премьер правитель­ства России:

«Налоговая нагрузка на организации должна уменьшиться, а на физических лиц — возрасти».

Юрий Батурин:

«Мы не просто первые в космосе, мы никак не можем отстать, как ни пытаемся это сделать».

«В ближайшее время полечу на станцию «Мир», чтобы доказать — станция в полном порядке и прослу­жит еще долго!»

«Хотя у меня сохранилось много приятных вос­поминаний о работе правительства, мне всегда были близки космические исследования».

О Батурине:

Борис Немцов (из напутствия перед полетом):

— Главное, ничего там не трогай!

Александр Лившиц, вице-премьер, министр:

Об экономическом здоровье народа:

— По сути организм здоровый, но нуждается в прививке. Правда, вакцины в России нет.

«Дело, в сущности, не в том, получил ли учитель зарплату в марте или в апреле, а в том, что «президент сказал — президент сделал».

«Президенту в основном мешают не противники. Мешают сторонники».

Борис Немцов:

«Стабилизации в экономике нет. Есть стабилизец».

«До тех пор, пока российские чиновники не ощутят на собственной заднице всю прелесть российских до­рог, никакие сдвиги в экономике невозможны».

«Провести реформу — это не ребенка родить! Это дело довольно тонкое, здесь нельзя ошибаться!»

«Экономический рост в стране неизбежен, как вос­ход солнца».

«Все люди положи на животных. Я похож на... Ну на кого же я похож? На медведя. То неуклюжий, то злой, то, наоборот, никакой. Кудрявый. На медведя. Я хотел бы быть похожим на... на медведя».

«Я не похож на презерватив!»

«Наведем порядок, избавимся от глупостей, кото­рые налипли на железную дорогу».

«Коммунисты заинтересованы в увеличении числа нищих, потому что это их избиратели».

«Речь идет об останках Николая Второго, а не Эдуарда Росселя».

«Говорят, политика — грязное дело, политика — г... (слово полностью. — Н. 3.) и политики — тоже».

О встрече с Борисом Ельциным:

— Это была встреча без галстуков и курток.

По поводу «банного» дела экс-министра Валентина Ковалева:

— Лично я против того, чтобы государство залеза­ло в постель к своему народу, и надеюсь на взаимность в этом смысле.

По поводу разгона демонстрантов в Белоруссии:

— Противно, когда власть дотрагивается до жен­щин, особенно с помощью дубинок.

На злобу дня (сентябрь 1998 г.):

— Президент хочет остаться президентом до 2000 года, даже слегка превратившись в английскую ко­ролеву.

О наболевшем (июль 1998 г.):

— Олигархи — богатые люди. Они бы не советами мучили правительство, а помогли бы материально.

Виктор Илюшин, первый вице-премьер правительст­ва России:

«Мне один из старых знакомых сказал, что я нахо­жусь на расстрельной должности. Да, не самый прос­той участок...»

Григорий Явлинский:

«Было! Года два я был авторитетом...»

«У нас много таких политиков, которым президент дает важнейшие поручения, и больше в политику они не возвращаются».

«Политика мне напоминает велосипед, в котором надо одновременно крутить и правую, и левую пе­даль».

Николай Егоров, глава администрации президента РФ:

«Надо прийти, как у Киплинга, к водному переми­рию, когда во время засухи все звери собирались у во­допоя и никто никого не трогал».

Владимир Кинелев, министр:

«Успешному экономическому подъему мешает прежде всего громадность территории нашего госу­дарства».

Егор Строев:

«Я принимал Квасьневского, президента Республи­ки Польша... Из тех вопросов, которые он задавал нам, я понял, что абсолютно косое представление о по­ложении дел в России».

«Мы не можем упустить шанс роспуска Думы».

Татьяна Дьяченко, дочь и советник Бориса Ельцина:

«У президента единственная проблема — нет ап­петита, зато появилась злость» (ноябрь 1996 г.)

«В ближайшее время Ельцин будет еще более ак­тивно работать, чем в последние шесть месяцев» (июль 1997 г.)

Игорь Шабдурасулов, заместитель главы админист­рации президента:

«Если шахтеры после матча обязуются уехать до­мой, то я готов играть с ними и в хоккей, и в водное поле».

Шамиль Басаев, премьер-министр Ичкерии:

«Мне нравится политика, заниматься политикой — надо только болтать и ничего не делать».

«Мои новые замы и министры могут не рассчиты­вать на отставку. Они или будут работать со мной до конца, или отправятся в тюрьму».

«Сытый чеченец лучше голодного и злого чеченца».

Константин Боровой, депутат Госдумы:

«Я надеюсь, что после этой истории с Ковалевым члены правительства все же не перестанут ходить в ба­ню...»

Владислав Зотин, президент Республики Марий Эйл:

«Наши марийцы очень любят плясать: как только заиграет музыка, так сразу танцуют. Прямо как кубин­цы, только еще и работают».

«Я — со своим народом!» — гордо сказал прези­дент и отправился на языческий ритуал взывания к 77 богам в священной роще.

Алевтина Апарина, депутат Госдумы:

«Если мужчины голосуют за этот проект, то, я ду­маю, в России мало найдется женщин, которые поже­лают иметь отцом своего ребенка мужчину».

Сергей Степашин, министр:

«Если Евгений Максимович сумел влюбить в себя Мадлен Олбрайт— я не имею в виду ничего такого с американским душком, — это для меня, как лак­мусовая бумажка».

Анатолий Чубайс:

«Меня называют самым крупным специалистом страны по книжному делу».

«Моя задача не в том, чтобы поженить Черепкова и Наздратенко, извините за такое сравнение, а в том, чтобы они вместе решали проблему Дальэнерго».

«Главной ошибкой кабинета Кириенко было то, что у него не было веса».

«Пока единственный конкурент остался у Бориса Николаевича — это Петр Первый».

«России необходим правый центр — новый, мощ­ный, единый, нахальный и агрессивный».

«Из двух по полутора проблемам принято было позитивное решение».

«Знаете, чего нам не хватает? Наглости».

«Без Коха мы в лучшем случае соберем 4—5 трил­лионов рублей, а вместе с ним— 15 триллионов».

О книжке Коха:

— И вот когда выйдет эта книга, очень-очень мно­гие окажутся в совершенно дурацком положении.

«Правительство никогда не будет принимать ре­шения под давлением банкиров-предпринимателей, по­ка мы живы».

«Я нормальный человек. Понимаю, в это трудно поверить, но уж поверьте...»

О Чубайсе и его команде:

Александр Смоленский, президент банка «СБС-Агро»:

— Такие отмороженные... В хорошем смысле сло­ва.

Александр Лебедь:

— Ну, повесим мы Чубайса, а что дальше?

Виктор Черномырдин:

— Представлять вам Анатолия Борисовича Чубай­са, я думаю, нет надобности. Вы его и так знаете. Все знаете... А кто не знает— узнает.

Газета «Завтра»:

— Чубайс как грыжа: то пропадает, то выпадает.

Геннадий Зюганов:

— Назначают когда? Накануне женского дня, заве­рнув в его ваучер в качестве подарка стране.

Виктор Илюхин:

— О Чубайсе я уже не говорю. У меня уже мозоль на языке.

Александр Лившиц:

— Чубайс — это не фамилия, Чубайс — это про­фессия.

Павел Бунин, депутат Госдумы, член-корреспондент РАН:

«Все-таки первое, на что обращаешь внимание, ког­да идешь по улице, — не на мозги ведь, а на ноги, и еще на некоторые вещи».

Владимир Лукин, председатель комитета Госдумы:

«Краткость — сестра моего таланта».

Владимир Ресин:

«Но ведь бывают моменты, когда не знаешь, куда эти деньги деть. Иногда думаешь: на кой черт они у меня есть?!»

Василий Шандыбин, депутат Госдумы:

«Великая Октябрьская революция дала всему миру освобождение. Многие депутаты получили высшее об­разование».

Владимир Шумейко:

«Есть две должности, которые меня интересуют, — премьер и президент».

Борис Березовский:

«Я не считаю ни в коей мере себя меньшим патрио­том, чем те, у кого фамилии заканчиваются на «ов» и у кого отчество «Иванович».

«Когда я узнал, что Дудаев убит... не могу сказать, что я возликовал... Но было облегчение, в том смысле, что российская власть — пусть коряво, пусть неук­люже— но тем не менее расправилась с преступни­ком...»

«Какие ресурсы могут быть у предпринимателя? Ресурс только один — деньги».

«СНГ — это Содружество, к сожалению, Небога­тых Государств».

«Мы прошли те времена, когда чисто должности определяли влияние людей».

«В России должна быть обеспечена преемствен­ность власти... Если этого не случится, то в России произойдет расправа».

«За мир надо платить. За спокойствие надо пла­тить».

Анатолий Куликов, министр, вице-премьер:

«Хулиган должен отвечать по всей строгости зако­на. Милиция тоже будет действовать согласно закону».

«Мы вправе нанести превентивные удары по бан­дитским базам, где бы они ни находились, даже на территории Чечни».

«Почему проститутки толпятся в самом центре, разве нет других мест, например Котельническая на­бережная».

«Мы утратим последние капли патриотизма, если будут служить только добровольцы».

«В России еще не пришло время, когда можно служить безнаказанно честно».

Эдуард Россель:

«Я государственник и никогда ничего не позволял нашей области».

«Может произойти все что угодно — ляжете спать в одной стране, а проснетесь совсем в другой, если вам еще дадут проснуться».

Сергей Шашурин, депутат Госдумы:

«Я сидел, значит, в зоне. Сидел мужиком. Сам себе стирал трусы. Сам ни к каким блатным себя не причис­ляю. Хотя они ко мне с уважением относятся, ребята».

Юрий Демин, главный военный прокурор:

«Взрыв свидетельствует, что Главная военная про­куратура стала лучше работать» (по поводу взрыва у здания Главной военной прокуратуры в ночь на 13 июля 1997 г.)

Рем Вяхирев:

«Я в портфеле ношу обязательно набор слайдов по «Газпрому». Меня можно в трамвае остановить, и я выну и буду рассказывать, что такое «Газпром».

«Чем больше вы будете все знать, тем легче нам жить будет. Или, может быть, нам легче умереть бу­дет. Одно и то же».

«Само присутствие Черномырдина на посту пре­мьер-министра отшибало желание у многих пополь­зоваться газовыми богатствами России».

Юрий Лужков:

«Мне очень хочется сделать какой-нибудь горшок своими руками, так. Может быть, ночной даже гор­шок, неважно».

«Кто-то говорит, что в кепке у меня заложен ком­пьютер, который что-то такое мне помогает, там связь с этими, наверху которые там».

«Кепка защищает некоторые обнаженные части мо­его тела».

«Русские все похожи на медведей. Медведь может долго терпеть, но когда его раскочегарят, может нанес­ти страшные удары...»

«Четыре раза вам, дорогой главный архитектор Вавакин, правительство поручало разобраться... А вы ни-че-го не сделали! Муть и гадость не уменьшаются, а, наоборот, расширяются!»

«Те доходы, которые имеют наши семьи россиян, они настолько малы, что люди сводят концы с кон­цами».

«Плакать можно, но наши слезы сегодня никто не утрет, и сопельки тоже...»

«Главное— нужно хотеть и стараться, и тогда все будет получаться».

«В Казахстане, при всем нашем уважительном от­ношении, при расшаркивании с господином Назарба­евым и его заверениях о том, что казахи и русские — ближайшие братья, происходит активная казахизация страны. Активная казахизация!..»

«Дайте возможность президенту привести в поря­док голос...»

«Я бы мог завуалировать, мог бы сказать иначе, но я не привык облекать свои мысли в удобоваримые формы».

«Ваучеризация — одна из крупнейших афер не только в России, но и в масштабах всего человече­ства».

Об отказе крымских проституток обслуживать на­товских офицеров:

— Это специфическая форма патриотизма. Жен­ская, я бы сказал, частного, слава Богу.

«Надо удавить Асцатурова, который из-за своих жлобских претензий на взносы денег в городской бюд­жет потерял все рамки разумного!..»

«Базис моего мышления политического заключает­ся в том, что я не хочу уходить из Москвы».

Перед встречей с премьер-министром Японии:

— Прежде чем лечь в постель, надо познакомить­ся. Поэтому давайте сначала познакомимся, но выска­жем намерение, что потом мы ляжем в постель.

«Выжить можно только одним способом — через обман».

«Даже если будут ставить палки в колеса— не дадим, чтобы колеса не крутились».

«Откуда?! С какого... я не знаю, с какой информа­ции, с какой платформы — чуть не сказал вредоносное какое-то слово — это все дело, значит, появилось в ус­тах нашего первого заместителя премьера правитель­ства России?»

Владимиру Алешину, директору «Лужников»:

— Еще один срыв —я вынужден буду отказаться от ваших услуг и в этом строительстве, и в этом комплексе. Не играйте в эти игры. Мы здесь бор­дель, который в государстве имеется, допускать не будем.

«Нужно Москву все-таки правильно воспринимать государством».

«В отношении таких слов, которые являются нели­тературными, грешен, употребляю. Не по отношению к людям — никогда стараюсь не обижать личность. А для того, чтобы связывать различные части пред­ложений, бывает».

«Я не хочу изменять ни жене, ни президенту, ни москвичам».

О Екатерине Второй:

— Она любила мужчин, а если женщина любит мужчин, разве можно относиться к ней плохо? Она умела управлять государством, а если женщина умеет управлять государством, разве можно относиться к ней плохо?

«Народ у нас неприхотливый— дай ему глотнуть кислорода, он тебе чудеса сделает».

«Московская область согласна принять в свой сос­тав Украину».

«Я не хочу здесь как-то выпучиваться, я не хочу здесь какие-то гиперболы делать...»

О Лужкове:

Иосиф Орджоникидзе, заместитель премье­ра правительства Москвы:

— К вам приехал мэр Москвы. Какие еще вам нужны гарантии?

Изречение, произнесенное Орджоникидзе во время встречи Лужкова с руководством Эксим-банка США, попало на первые страницы российских газет. Вернув­шись из США, вице-премьер прислал в СМИ письмо с полным текстом своего высказывания. Оно выгля­дело так:

«К вам приехал мэр Москвы, чтобы лично обсу­дить перспективы нашего сотрудничества в связи с за­вершением в городе процесса формирования инфра­структуры гарантирования заимствований на внешнем финансовом рынке. После этого совместно решим, какие еще вам нужны гарантии!»

Борис Немцов:

— Жизнерадостный, умный, непьющий человек. Осторожный политический деятель, который все время делает вид, что он — хозяйственник, главный строи­тель и чистильщик Москвы.

Юрий Калягин, артист:

— Юрий Михайлович— характерный артист. Он играет азартно, без устали, на радость всем нам...

Виктор Геращенко, председатель Центробанка:

«Нулевая инфляция бывает только на кладбище!»

«Вы за страну или за народ?»

Эдита Пьеха:

«Мне жаль тех людей, которые не знают, как жирно и как развратно жили коммунисты при своей власти...»

Андрей Макаров, депутат Госдумы:

«Я думаю, что самое страшное в этом кризисе то, что даже когда он закончится, люди все равно будут хотеть кушать».

«Дума никогда не отличалась последовательнос­тью своих решений и, я думаю, ждет от Чубайса примерно того же».

Алексей Митрофанов, депутат Госдумы:

«В ходе необъявленной гражданской войны турец­кая армия в течение последних пятнадцати лет еже­дневно уничтожает не только флору и фауну Курдиста­на, но и мирное население».

«Давайте еще сюда Хангу пригласим вместе с Фо­менко в правительственную ложу. Будет тут у нас «Про это» и про «то».

Александр Шохин:

«Я человек с большим, продвинутым чувством юмора и не исключаю, что я мог пошутить по прин­ципу: ну вот, денег у нас нет, но ведь атомные лодки вы же не купите. Если что-то такое было, то это лишь свидетельствует о непродвинутом восприятии новозе­ландских официальных лиц».

«Печатный станок стоит в задней комнате у пре­зидента».

«Я согласен, что налоги нужно собирать невзирая на лица. Но для начала лучше потренироваться на кошечках».

«Не надо называть наших банкиров олигархами, а то они от этого только надуваются».

Галина Вишневская:

«Мы его батей зовем. Очень его любим, очень» (о Борисе Ельцине).

Валентин Ковалев, министр:

За месяц до банного скандала:

— Наше ведомство подвержено тем же порокам, что и все остальное общество.

Владимир Семаго, депутат Госдумы:

«Я считаю, что в Думе должно быть больше вменя­емых депутатов».

«Не изберете вы меня, я назад в Думу не пойду. Потому что Дума — это бесполезный орган, который ни черта для народа не делает!»

«Сегодня мы находимся в переходном периоде, ког­да люди умом сознают, а руки тянутся к деньгам».

Владимир Жириновский:

«Я люблю журналистов, которые делают честные репортажи. Как Джон Рид: сделал репортаж, умер, похоронили».

«Я — самый культурный из всех кандидатов».

«Теперь начинают заниматься, кому передать пол­номочия, кому чемоданчик, кому там клизму отдать, кому медсестру отдать президента, кому машину от­дать, кому кухарку отдать. Давайте разберемся. Я возьму медсестру и кухарку. Хочу хорошо питать­ся».

«Секс в моей жизни занимает большое место, к со­жалению».

«Давайте свое делать, в том числе и противозача­точные средства. Наши некрасивые, но более прочные и надежные».

«После того как меня послушает, женщина может сойти с ума и родить урода».

«Мы пассажиры в грузовике, который разваливает­ся на ходу, а водитель в лазарете».

«Думы больше нет, есть одна фракция — красное «Яблоко».

«А мне должны дать генерала. Мне мало полков­ника. Я по своим мыслям и по своим идеям давно перешагнул генеральские погоны, но люблю граждан­скую одежду».

«Узбеки и таджики пусть защищают себя как мо­гут — тюбетейками, дынями, халатами, чем угодно».

Обращаясь к безработным г. Шарья Костромской области:

— Приезжайте в Москву— столица всем даст ра­боту. Там много иностранцев — нужно убрать их и дать работу вам.

О болезни Бориса Ельцина:

— Хорошо, что хрипы в легких. Значит, жив.

После встречи с Ельциным (август 1998 г.):

— Я за то, чтобы брать деньги везде, где только можно. Брать, брать. Все страны живут в долг.

«У меня есть депутаты — уже пять лет в Госдуме, и до сих пор не вошли в курс дела».

«Мы войдем в команду новых врачей, которые будут спасать больного, и Черномырдин как главный врач должен дать нам наше отделение в больнице».

«В парламенте много выдающихся женщин: Хака­мада, Памфилова, Старовойтова... Они сильные, нахо­дятся в хорошем возрасте, и, если бы забеременели до 8 Марта, это было бы лучшим подарком Думе. А то сидят без дела...»

В самолете, который не выпускали в Ирак:

— Если Ирак — это Испания 1936 года, то «Внуко­во» — это Брестская крепость.

О вхождении в правительство:

— Пять лет мы этого ждем — на второстепенные, самые слабые посты! Ноль! Раз ноль — то и от нас ноль!

«От отношений между мальчиками дети не рожда­ются, но это же часть сексуальной культуры».

«Нету такого теоретического обоснования рожде­ния детей. Это происходит само по себе».

«Я сторонник реабилитации Кащея Бессмертного».

«Если мы все будем из одного стакана пить, это будет действительно единая команда».

«Женщина должна сидеть дома, плакать, штопать и готовить!»

«Нигде не сказано, что надо делать во время испол­нения гимна — стоять, лежать или ползти. Надо Роди­ну любить».

«Пушкин несчастный был. Лучше бы его не было совсем».

«Вся реклама — враждебная во всех отношениях: обман! Кариес! Ничего не спасает — все эти зубные пасты: как был кариес, так и будет! И перхоть в голове будет постоянно — никакой шампунь, ничего не по­может!»

«Обнаженные женщины — это те места отдыха, где отдыхают европейцы».

«О каких доходах вы говорите? Посмотрите, как я хожу: в стоптанных ботинках, старых брюках. Четы­ре года назад купил немного ткани — пошил себе рубашку. Карманы пусты — один носовой платок. Вся зарплата идет на партийные нужды».

«Я русский Клинтон. То же образование, те же манеры, тот же возраст».

О Жириновском:

Геннадий Зюганов:

— Прошу не путать меня с Жириновским: у него есть на все случае жизни одна таблетка — и все получа­ют жениха, молодость и бутылку водки...

Галина Жириновская, жена:

— Мой муж, конечно, мужчина интересный. И я испытывала силу его темперамента на себе. Его возбуждают только я и политика.

— Прочтите его книгу— и вы поймете, что он несет!

Владимир Брынцалов:

— Вначале я немного завидовал, как он говорит, а сейчас я могу говорить не хуже.

Рамазан Абдулатипов, министр:

«Макашов— это открытый перелом нашего поли­тического сознания».

Александр Лукашенко:

«Никакой я вам не ум, не честь и не совесть... Хватило уже и ума, и чести, и совести...»

О нагнетании ситуации вокруг иностранных послов в резиденции «Дрозды»:

— Там не только канализация — там есть вопросы поинтересней!

«У Украины сейчас прекрасные отношения с Запа­дом. И что, им от этого холодно или жарко?»

На встрече с жителями маленького белорусского поселка Хойники:

— Ну не пустят меня в Германию — лишний раз приеду в Хойники.

По возвращении из Европы:

— Настоящий зверинец — лучше не скажешь!

На экономическом форуме в Швейцарии:

— Наверное, чтобы быть принятым в Совет Ев­ропы, надо расстрелять свой парламент из танков.

«Я усек, что здесь происходит: как только пре­зидента нет в стране, обязательно или «отморожен­ные» начинают ходить по улицам и переворачивать автомобили, или пытаются сотворить что-нибудь в экономике».

«Скоро белорусский народ будет есть нормальные человеческие яйца».

«Мы недавно стреляли у вас в России — ни единой ракеты не промазали».

«Меня и на рынке можно увидеть, я там в кепке, где-то как Юрий Михайлович, где-то одел кепку и ин­когнито пошел».

«Я своими руками пощупал боеголовки и знаю, что никто их снимать не будет».

О Лукашенко:

Супруга Лукашенко:

— Просто по телевизору он не такой, как в жизни. На самом деле — лучше!

Александр Лебедь:

— Я еду в страну, где есть хозяин с нормальным мужским началом.

Юрий Лужков:

— Деятели гайдаровско-березовского толка счита­ют, что Белоруссия отсталая страна. Но мы покупаем там троллейбусы...

— Я сказал Александру Григорьевичу, что... у меня сразу слюна опустилась до пола от зависти, от вос­хищения и восторга, которые я испытал, увидав красо­ту и чистоту вашего народа.

Борис Ельцин:

— Его надо воспитывать, в том числе средствами массовой информации... Это ему полезно.

Вячеслав Кебич, экс-премьер Белоруссии:

— Мы таких бумажек до хрена подписывали (о создании союза России и Белоруссии).

Леонид Кучма:

«Завтра будет лучше, я сам в это верю».

О высказываниях члена президентского совета РФ Андраника Миграняна:

— Какой такой член? У меня таких членов нет. Таким членам обрезание надо делать... языка.

Геннадий Зюганов:

«Страна Россия по рождению — левая».

«Даже в самых дальних деревеньках у нас почти всегда найдутся три-пять человек, которые знают: за нами истина».

«Если будете, девушки, в комсомоле, то будете всегда хорошо выглядеть».

«Наш народ миролюбив и незлоблив. Восемьсот лет провел в походах и боях».

«Пока стране тяжело, на гитаре играть не имею права».

«98 процентов россиян не доверяют Ельцину, а он как камень лежит на дороге».

«Президентомания наряду со СПИДом, туберкуле­зом и кариесом входит в число главных заболеваний в стране».

«Вы видите, 48 часов в сутки, с утра до ночи, мы просыпаемся с господином Ельциным и с ним засыпаем».

«Президент наш абсолютно девальвировался».

«Я недавно встретился с представителями нового правительства (Кириенко. — Н. 3.). Их не знаешь ни в лицо, ни по фамилиям. Выражаясь спортивным язы­ком: вес наилегчайший, низшая лига».

Отвечая корреспонденту журнала «Крокодил» 29 марта 1996 года:

— Нам приятно, что даже «Крокодил» уже интере­суется деятельностью нашей партии, фракции и изби­рательного объединения. Лед тронулся, заседание про­должается...

«СНГ— это незаконнорожденное дитя, появившее­ся в результате Беловежского сговора».

О проблеме клонирования человека:

— Жизнь человека — это дар Божий, и если она начнет воспроизводиться столь чудовищным спосо­бом, то мы можем получить полчища монстров, кото­рые уничтожат и тех, кто их произвел.

О Мавзолее Ленина:

— Никто своими грязными руками не имеет права лазить сюда, в это величайшее достижение цивилизации!

Геннадий Кулик, вице-премьер:

«Я сегодня почувствовал то, что депутаты как бы понимают, о чем я говорю».

«Мы считаем, что это правительство никакое не коалиционное, а нормальное, которое «как Александр Матросов» легло, когда потребовалось, на амбразуру».

Борис Федоров, вице-премьер:

«Некоторые просто с экранов телевизоров смеются нам в лицо, например Брынцалов, который настроил себе дворцов, а налогов не платит».

Владимир Брынцалов, депутат Госдумы:

«Ну а в карты на деньги — я всех, конечно. Нет проблем...»

«У меня, к сожалению, ни копейки в кармане денег не бывает. Ну, бывает там миллион, два, три».

«Я думал, что мое буйство понравится народу, и, в общем, он проголосует».

«Спрашивают меня как-то журналисты: «Назовите вашу первую любовь». Если скажу им: первая жена, вторая такой скандалище закатит, хоть святых выноси. Назову вторую жену — первая дочку против меня «накачает».

«Мне не нужно поднимать народ с колен. Пусть он себе ползает— но с толстыми карманами».

«Лучше полезть в карман за словом, чем за ко­шельком».

«Я буду самым дешевым президентом!»

«Почему вывоз икон считается контрабандой? Раз берут— надо продавать. И рисовать их, рисовать. Что, у нас рублевых, что ли, нет?»

«Утопающий хватается за соломинку, а мы за ста­каны».

«Ну не идет в горло кость, когда кругом неуст­роенность».

О Брынцалове:

Наталья Брынцалова, супруга:

— Да, я считаю его гением... Он у меня и орган, и орган.

— Хорошо бы, у моего мужа были такие же мозги, как моя фигура.

Петр Романов, депутат Госдумы:

«Тогда было проще, во времена Ивана Грозного. Если кто-то ночью коробку с монетой катил из Крем­ля — не с долларами, а с монетами, — то пресс-кон­ференцию на следующее утро проводить не успевал: Лобное место было рядом».

Николай Харитонов, депутат Госдумы:

«Видимо, воистину, родившийся в перине навряд ли услышит рожденного в соломе».

«Из отчетного доклада президента, членов прави­тельства я так и не уловил, и не разглядел «луч света» в конце тоннеля нашей обвальной нищеты во всем и вся».

«Не только мы, жители России, но и весь мир видит, в каких страшных предсмертных судорогах бьется правящий режим с лицом президента Ельцина».

«От принятия бюджета нам не уйти. Как говорится, нам не удастся ночь переспать и невинность сохранить».

После встречи с Ельциным в Кремле (июль 1998 г.):

— Сколько раз мы встречались, первый раз чай подали.

Сергей Кириенко:

«Будущим поколениям еще предстоит оценить зна­чение плана Ельцина — Хасимото, который попадет в учебник истории».

«Задача милиционера не стоять на улице, а поя­виться в нужное время в нужном месте».

На трибуне Госдумы:

— Я не знаю, зачем вы меня пригласили, я знаю, зачем я сюда пришел...

После отставки:

— Теперь я смогу во время отдыха поплавать с ак­валангом.

Евгений Примаков:

«Спирт идет ведь не только для алкогольной про­мышленности... Даже Верховный суд прислал заявку на спирт... и Министерство культуры».

«Я до сих пор вспоминаю свою первую учитель­ницу и ее образ ношу у себя в сердце».

«Меня не пугает слово «политбюро». Я сам был кандидатом в члены Политбюро».

«Я очень люблю выступать с переводчиком на японский язык, потому что он всегда говорит в три раза больше, чем я».

«Свадебным генералом я в жизни не был, а уж свадебным болваном не буду тем более».

Вадим Густов, первый вице-премьер:

«Современная молодежь — она даже гимна не по­мнит!»

Олег Сысуев:

«Нет соответствия ауры в Думе — на мягких ков­рах с люстрами, значит, с микрофонами, с грассирую­щими голосами — и того, что в действительности происходит в реальной жизни».

«Когда Дума вернется, отдохнув на природе, — и мы опять продолжим тяжелую, рутинную, очень сложную работу с Думой».

«Президент в рабочем состоянии, но надо еще один день поберечься, чтобы завтра в полной мере появить­ся перед общественностью».

После встречи с бастующими шахтерами:

— Задача правительства — не агитировать людей сойти с рельсов Христа ради.

О Николае Сванидзе:

— Это настоящий человек, настоящий патриот, ко­торый всегда думал о том, как помочь государству выбраться из кризиса.

Юлий Гусман:

«Когда я иду, как будто Ленин с гор спустился» (о своей узнаваемости на улицах).

Виктор Анпилов:

«Шмаков всегда боится за девственность пролета­риата».

«Каждый, кто выступает за сохранение поста прези­дента или хочет занять пост президента, является вра­гом народа».

«Я люблю землю в виде ее обрабатывания. Люблю пахать, сеять, пасти коров».

«Ради возрождения моей Родины я готов мыть полы в Гостелерадио».

«Зад — не самая лучшая часть человека. Спереди — другое дело, за это спасибо, а так — в зад — что же это? Нельзя в зад снимать».

«Мы категорически против того, чтобы продукт жизнедеятельности народов принадлежал узкой банде банкиров».

«Когда меня сравнивают с Шариковым, ну там Киселев... Шариков— хорошая русская фамилия, она отражает сложность характеров в повести Булгакова. Шариков прошел путь от собаки до человека, который задался вопросом: «А зачем я появился на свет? Какая моя миссия?»

«Не спешите раздевать женщину, полюбуйтесь на нее, а тем более — рядом с революционером».

Георгий Сатаров, помощник президента России:

О предвыборных обещаниях кандидатов в прези­денты:

— Женихи обычно обманывают невест, не выпол­няют всех обещаний. Но если бы мы расстреливали всех женихов, человеческий род вскоре прекратил бы свое существование.

Виктор Илюхин, депутат Госдумы:

«Уважаемое правительство, если вы сегодня нам покажете на примере, на конкретных фактах, что вы действительно решаете проблемы и наступили, как говорится, большому денежному кошельку на горло, мы готовы вас поддержать».

«С сегодняшнего дня процедура отрешения прези­дента Бориса Ельцина считается запущенной».

Яков Уринсон, министр:

«Российские политики не хотят жить с деревянным рублем».

Александр Лебедь:

«Генерал-демократ — это все равно, что еврей-оле­невод».

«Говорят, я Овен, рожденный в год Тигра. Это то ли баран с тигриным хвостом, то ли тигр с рогами».

«Каждый баран, извините, должен носить свои ро­га».

«Два пернатых в одной берлоге не живут. И жить не могут».

«Коней на переправе не меняют, а ослов можно и нужно менять».

Об уровне боевой подготовки в 14-й армии:

Подготовлены были таким образом, что его ночью толкни, он вскочит, в башню прыгнет, выс­трелит, попадет, потом проснется. Вот это нормаль­ный уровень подготовки.

«В этом и есть суть истинной демократии — подо­гнал авианосцы, нанес ракетный удар, после чего со­брал корреспондентов и поставил им задачу аплодиро­вать. Учиться надо!»

«И белые, и красные объединены одним — это птенцы из единого, но номенклатурного гнезда. Ну а я — из другого гнезда».

«Богатство — это когда люди богатеют вместе со страной, а не вместо нее».

«Почему-то я с детства ощущал себя украинцем, хотя на любом другом языке знаю значительно боль­ше слов, чем на украинском».

«Я завис над центром. Я симпатичен самым раз­ным людям. Никто не пытался въехать мне в ухо. Хотя такая попытка дурно закончится».

О взаимоотношениях с Явлинским и Федоровым:

— Мы все очень хорошо друг к другу относимся. У нас многие позиции совпадают. Нам пустячка не хватает — определить, кто будет стоять на вершине пирамиды?

«Я — за стабильность. Но не только сохранить кресло под задом сегодня, а хотя бы и завтра тоже...»

«У всякого уважающего себя кандидата в президен­ты должен быть галстук, жена и программа поддержки культуры».

«Я иду на выборы сам по себе, как кот».

«Последним смеется тот, кто стреляет первым».

Об СНГ:

— Есть СНГ. Я его некогда расшифровывал (и с тех пор мало что изменилось) как Сборище Ненор­мальных Государств. Если там есть хоть одно нор­мальное, пусть представители этого государства бро­сят в меня камень.

«Я был нормальным десантным генералом, мог выпить столько, сколько нужно, и всего, что горит. Но, насмотревшись на некоторых деятелей политической элиты, это дело прекратил».

«Какие могут быть претензии к Солнцу?»

«Мое время еще не пришло».

«Глас народа — глас Божий. А губернатор, он как магнитофон!»

«Меня никто не поддерживает, я сам хожу».

«Голова— это не мусорный ящик. Голова болеть не может. Это же кость».

«Бить надо два раза: один раз по голове, а другой раз — по крышке гроба».

«Физиономия у меня, конечно, ласковая».

«Если виноватых нет, их назначают».

«Идеальная пара: когда муж храпит, а жена глу­хая».

По поводу выборов губернатора Иркутской облас­ти (август 1997 г.):

— Я уверен, что губернатора надо выбирать по максимуму достоинств, а не по минимуму грязи, кото­рую на него выливают.

Тогда же:

— Призываю народ не превращать свои голоса в товар, а себя — в колонию имени Чубайса.

На съезде НРП (август 1998 г.):

— Победа на выборах — это сигнал к работе, а не к дележу кресел, иначе лавровый венок может оказать­ся не на голове, в нем запутаются ноги, и это будет мешать движению вперед.

— Голодные офицеры — злые офицеры.

В Америке:

— В нашей стране выживают только веселые и на­ходчивые.

Отвечая на вопрос, является ли он демократом:

— Два демократа — Ельцин и Снегур — развязали две войны: в Чечне и Приднестровье. А я их остановил. Вот и думайте, кто из нас демократ, а кто — ми­литарист.

О министре обороны Игоре Родионове:

— Спекся дедушка. Скоро отставят.

О своей будущей президентской кампании:

— Я уже нашел радикальное средство: как только выхожу на финишную прямую — отрываю себе ве­рхнюю губу.

На встрече с избирателями:

— Люди, которые работают в моей партии и зара­батывают деньги, тоже немножко жулики, как и вы.

Сергей Бабурин, заместитель председателя Госдумы:

О проекте нового российского гимна:

— Ну, не может человек мычать и насвистывать, изображая свою государственную принадлежность.

Сергей Калашников, министр:

«Программа-минимум — минимизировать послед­ствия кризиса 17 августа, максимум— сделать так, чтобы все были богаты и здоровы».

Лев Рохлин:

На допросе в Главной военной прокуратуре:

— Я говорил не «скинуть режим», а «скинуть ярмо режима». Чувствуете разницу?

«Я тремя руками за этот мирный путь».

Сергей Ястржембский:

«Рыбалка была не очень удачной. Была поймана одна маленькая рыбка, которую выловил Хасимото. При этом президент Ельцин не поймал ничего».

Александр Руцкой:

«Я не позволю различным полудуркам и полуум­кам подрывать престиж члена Совета Федерации, гу­бернатора области. Этим они наносят ущерб всей Кур­ской области».

О сельском хозяйстве Курской области:

— У нас крупный рогатый скот между козой и ишаком.

Людмила Нарусова, депутат Госдумы, жена Анато­лия Собчака:

«Я понимала: мне выпал счастливый билет, мне повезло, я действительно счастлива, я живу лучше, чем живут другие, и мне потому стало стыдно...»

«Собчак сегодня должен думать, как прокормить семью».

«В этом городе папарацци уже довели до гибели леди Диану. Мы не хотим, чтобы трагедия повто­рилась».

Анатолий Собчак:

«Я первый раз в жизни провел зиму вне России и понял, что многие наши беды от зимы».

«Я завел себе специальную тетрадь, куда записы­ваю все, что надо бы сделать в Питере, переняв у Па­рижа».

Михаил Горбачев:

«Теперь я пойду с еще большим забралом».

«К мясу нельзя относиться так форсированно, как Ельцин к реформам...»

«Надо вылезать, надо вылезать! Я не знаю как, но у меня есть план...»

«Тут один кандидат до меня говорил, что в пред­выборной гонке будет три богатыря. Я долго ду­мал, кто же тут я, а потом вспомнил, что мушкетеров тоже было трое, но главным был д'Артаньян».

«Пьянка была везде. И на производстве, й на кафед­рах. Это я знаю по работе Раисы Максимовны».

«Я вам отвечу по-горбачевски. Вы знаете, что это будет сложнее, чем простой ответ».

«Говорю то, что думаю. Точно так же, когда обо мне говорят, что думают, а даже не думая, говорят. Почему же, думая, не могу сказать?»

«Дайте я скажу то, что сказал».

«Есть два человека, которые известны, — Горбачев и Ельцин. А все остальные — коты в мешке».

«Я в данном случае с Иисусом Христом — он был первый социалист у нас. Тут уж ничего не поделаешь».

О Горбачеве:

Борис Ельцин:

— Раньше я о нем думал плохо. Теперь не думаю вообще.

Михаил Задорнов, сатирик:

— Раньше у нас Горбачев «падежов не вязал», потому что к концу фразы забывал, с чего ее начал.

Николай Петров, пианист, президент Академии рос­сийского искусства:

«Я буду голосовать за Ельцина хотя бы потому, что не хочу снова оказаться в стране, где половина населения стояла в очередях за водкой, а другая поло­вина проводила свободное время, осаждая пункты по приему пустой посуды...»

Владимир Рыжков, депутат Госдумы:

О клонировании человека:

— В Библии сказано, что Бог создал человека по образу и подобию своему, но человек не должен упо­добляться Богу и создавать людей противоестествен­ным путем.

Михаил Задорнов, министр:

«Спад производства остановился, российская эко­номика вышла на нулевой рост в конце прошлого года».

Дмитрий Аяцков, саратовский губернатор:

«Я возродил саратовский калач!»

«Я отправил Черномырдина в отставку вместе с обанкротившимся правительством!»

О совместном заявлении Черномырдина, Лебедя, Шаймиева и Березовского:

— Неясно, как можно объединить ежа, ужа, носо­рога и попугая.

После встречи с Клинтоном:

— У меня и так слишком много злопыхателей, от укусов которых место ниже спины все искусано и напо­минает американский флаг.

Кирсан Илюмжинов:

«Лучше быть королем в Элисте, чем пешкой в Мос­кве».

Александр Музыкантский, префект:

«Регламентировав проституцию, мы создадим мно­го новых проблем... Неужели действительно можно представить, чтобы девушка обслужила клиента и про­била чек в кассе? У нас научились доходы прятать...»

Виктор Черепков, мэр Владивостока:

«Черепков никогда не выпустит орудие борьбы с мафией из своих рук. Огородами пройду, а победа будет за нами».

«Чем больше вы мне делаете пакостей, тем больше я закаляюсь».

Александр Белоусов, кандидат на пост мэра Самары:

«За пять месяцев работы в администрации еще трудно вообще освоить все кнопки на телефоне».