Четвертая беседа Н. С. Хрущева с И. Коно. Состоялась в 18 час.

Коно:

– После консультации с премьер-министром И. Хатояма мы решили принять предложение господина Хрущева об исключении слов «включающего территориальный вопрос».

Хрущев:

– Очень хорошо. Следовательно, можно договориться о подписании.

Коно:

– Мы очень спешим и хотели бы подписать документы 20 октября.

Хрущев:

– Можно было бы все подписать к 20 числу, но подписание желательно было бы провести 21 октября. Дело в том, что часть членов правительства должна выехать из Москвы на некоторое время…

Хрущев вовремя спохватился и не сказал японцу, куда они собираются выезжать, хотя вид у него был несколько встревоженный. 19 октября 1956 года он, Л. М. Каганович, А. И. Микоян и В. М. Молотов срочно улетели в Польшу. Там назревала критическая ситуация, вызванная закрытым докладом Хрущева на ХХ съезде КПСС. Многие зарубежные коммунистические и рабочие партии были ошеломлены тем, что поведал советский лидер о сталинских преступлениях. В рядах коммунистов стран народной демократии начались разброд и шатания.

– Конечно, если японская сторона очень спешит, – добавил он нерешительно, – то можно подписать документы и в наше отсутствие, но мы хотели бы обязательно присутствовать во время свершения этого исторического акта.

Коно ответил, что они очень спешат. Правительство настаивает на скорейшем возвращении премьера в Японию.

– Кроме того, мы еще связаны с особыми обстоятельствами, не зависящими от нас. Я имею в виду, что мы должны предварительно забронировать самолеты от Стокгольма до Токио. Однако мы не хотели бы, чтобы подписание происходило в ваше отсутствие, господин Хрущев. Ведь вы приложили столько усилий для завершения переговоров.

Хрущев не принял комплимента в свой адрес:

– Все наше правительство придерживается единой точки зрения по вопросу о нормализации отношений с Японией.

Коно сказал, что он проконсультируется с премьером, после чего сообщит окончательно предложение о дате подписания.