Никогда не встречал в жизни роковых женщин, femmes fatales. То есть не только не влюблялся в них, не вступал с ними в какие-то отношения, но и вообще никак не соприкасался, совсем не знаю таких среди своих знакомых. Вроде бы это реально существующий тип, о котором много рассказано и написано, но в моем жизненном опыте это лакуна. И ее трудно объяснить личной слепотой и неосведомленностью: FF по самой своей сути общеизвестна, это публичное амплуа, и ее имя должно быть у всех на слуху («не женщина, а сплошная цитата», говорил Шкловский о Лиле Брик).

Несколько гипотетических объяснений:

1) Профессионально-биографическое: в современной гуманитарно-филологической среде женщин, как правило, больше, чем мужчин, а FF возникает скорее при дефиците женщин и интенсивной конкуренции из-за них, когда конкурирующие желания, проецируя свою энергию на один общий объект, наделяют его магическим обаянием. Возражение: в математической школе, где я учился, девочек было, наоборот, мало, но я не помню, чтобы какая-то из них имела «роковую» репутацию.

2) Культурно-классовое (расширение предыдущего): интеллигенция по складу ума скептична и склонна скорее демистифицировать, чем сакрализовать FF — она критикует любовные иллюзии, подводит их объекты и сценарии под общие категории и типовые схемы, отчего FF теряет свой уникально-исключительный характер, занимает заурядную клетку в таблице психологических диагнозов (Фрейд: фригидный нарциссизм, и т.д.). Возражение: не всякая интеллигенция способна к такому ясному мышлению — ср., например, дореволюционную русскую интеллигенцию (Бунин); то-то она и довела страну известно до чего.

3) Культурно-историческое (уточнение предыдущего): современная цивилизация ослабляет и исключает тип FF. Гендерное равенство и успехи феминизма развенчивают, лишают опоры эту фигуру, чья роковая сила в коллективных представлениях компенсировала реальную приниженность, социальную неполноценность женщины в традиционном обществе (ср. связанные с ней метафоры «кошки», «самки богомола» и т.д.: животные среди людей-мужчин). Возражение: Россия отстает от передовых стран на пути женской эмансипации, а значит, мы у себя должны сравнительно часто встречать и FF в качестве пережитка.

При любом объяснении выходит, что FF — это не столько тип характера (что бы ни говорил Фрейд), сколько особая структурная роль, определяемая внешним окружением. Словно короля на сцене, ее играет свита — мужская, а отчасти и женская; она представляет собой реализацию — печальную, прежде всего для нее же самой — коллективного воображения.

Кто-то может польстить мне и предположить, что это лично я начисто свободен от такого нездорового воображения, поэтому-де рядом со мной и нет места для FF: наткнувшись на человека, который в нее не верит, ей приходится либо уйти, либо срочно перековаться, сменить роль. Возможно, подобные люди, расколдовывающие мир одним своим присутствием, действительно бывают. Но считать таковым самого себя — значит непомерно много о себе мнить.

Интересно, многие ли из моих читателей хотя бы наблюдали со стороны FF? Это был бы тест на однородность среды. Впрочем, можно предвидеть и нестандартные ответы, например такой, с угрозой: «Я сама FF, просто вы меня еще не встречали…» — или, наоборот, с обидой: «…встречали, но не заметили…»

(Навеяно чтением теоретических трудов о любви, и даже написано в подражание некоторым из них).