Мрак уже затянул в себя все мысли и почти поглотил сознание, когда вдруг начал отступать. Всё тело неприятно покалывало, и сквозь это ощущение Ева почувствовала грубые руки, развязно блуждающие под её майкой, и горячие губы, впившиеся в шею. Отвращение побежало холодной дрожью по спине, упирающейся уже во что-то жесткое и колючее. Увидев, что жертва приходит в себя, Трой оторвался от жадных поцелуев, взглянул в затуманенные зелёные глаза с устрашающей усмешкой:

— Давай договоримся, — сказал он тихо, с издёвкой, — ты не будешь брыкаться и дашь себя трахнуть, а я сегодня же верну тебе тетрадь.

Девушка, ещё не совсем понимая, что происходит, быстро глубоко вдохнула, чтобы закричать, наконец она ощутила, что может сделать это, но тяжёлая рука бесцеремонно закрыла ей пол-лица, стало невозможно дышать.

— Так и знал, что ты будешь играть в недотрогу, сучка, — в рычащем голосе слышалось раздражение. — Что тебе терять? Свою девственность ты уже давно подарила мне.

Ева пыталась что-то простонать сквозь плотно сомкнутые пальцы, билась и извивалась под давящим телом, но все усилия были тщетны.

— Так у нас ничего не получится, — равнодушно произнёс мужчина. — Как жаль, что мало времени, а то мы бы нашли общий язык. Слышишь?

Из зажмуренных глаз девушки покатились слёзы, она начинала задыхаться.

— Ооо, опять плачешь? Прекрати уже давить на жалость, всё настроение пропадает. А я только вошёл во вкус, даже в окно пришлось залезть ради такой забавной шпионской игры.

Трой убрал руку, только когда воздуха совсем уже не осталось, чтобы гостье и в голову не пришло кричать, лишь судорожно дышать и радоваться такой неожиданно упоительной возможности.

— Скажи, — прошептал он вкрадчиво, — стоила эта тетрадь таких мучений?

Ева не могла ответить, она вообще с трудом понимала, о чём говорит мучитель, старалась просто отдышаться.

— Думаю, не стоила. Так что же ты тогда забыла здесь на самом деле? У меня варианта только два: либо ты снова хочешь помучить моего бестолкового брата, либо, в этом я почти уверен, пришла ко мне.

Она наконец прислушалась к высокомерным словам, в мыслях вновь встал образ любимого.

— Мне нужна только моя книга, — тихо ответила писательница, стараясь удержать слёзы, которые лились сами по себе. — Только она.

— Да что в ней такого? — усмехнулся Трой. — Такого, что ты явилась сюда добровольно.

— Тебе не понять, — в дрожащем голосе мелькнула детская обида.

— А ты попробуй объяснить, — разгоряченные губы снова приблизились к её шее, — иначе, я буду считать, что ты просто хочешь меня и продолжу.

— Не надо! — отчаянно взмолилась Ева. — Я не могу объяснить, но я не хочу… не хочу…

— Меня не хочешь? — вновь усмехнулся мужчина, поднимая голову. — Странная ты особа. Ну, тогда говори. Твой симпатичный товарищ сейчас копошиться в книжках и тетрадях в противоположном конце дома, у нас есть ещё минут десять. Я могу потратить их только на две вещи, — он демонстративно поднял два пальца, — секс, — загнул один, — или разговор, — опустил руку на разметавшиеся по полу золотистые волосы.

— Я всё равно пойду в полицию, — прошептала девушка, закрыв глаза, не зная чем ещё потянуть время.

Мучитель ехидно улыбнулся, снова наклонился ближе.

— Иди, девочка. Вот только мой отец здешний начальник, а это извращенец похуже меня, — кончик его языка на миг коснулся лихорадочно пылающей щеки. — Думаешь, в кого я такой? Ради тех огромных денег, что приносит моя работа, папочка прощает мне всё. Так что поверь, это дело выйдет тебе же боком.

Ева замерла, обдумывая услышанное, мечущиеся мысли постепенно сковывала новая волна дикого ужаса.

— И если ты планируешь попросить помощи у Казановы, — продолжил Трой, — то долго он не проживёт, — горячее дыхание спустилось на шею. — И это тоже сойдёт мне с рук. Так что, ты моя, крошка, — он слегка прикусил нежную, бледную кожу.

— Я ненавижу тебя, — только и смогла произнести девушка, понимая, что слёз и страха уже практически нет, есть только обреченность, с которой она как-то слишком легко смирилась.

— О да, охотно верю, — рычащий голос был пропитан надменностью. — Но я уверен, что смогу добиться твоего расположения.

Ева наконец нашла в себе силы посмотреть в тёмные глаза мучителя, вновь засверкавшие перед ней.

— Сейчас, малышка, ты поедешь домой, — он бесцеремонно чмокнул её в губы, — а завтра я останусь дома, и ты приедешь за своей тетрадью. Мы мирно побеседуем, я сделаю тебе пару серьёзных предложений. Тогда и будешь говорить, как ты меня ненавидишь. Согласна?

Она отрицательно замотала головой, набралась смелости, думая только о том, что ждёт её мир, если ещё, хоть ненадолго, оставить книгу здесь:

— Мне нужна тетрадь. Без неё мы не уйдём.

Мужчина тихо засмеялся.

— Куда же вы денетесь? — спросил он с издёвкой. — Если я отдам её сейчас, то вряд ли можно будет верить даже самому четному твоему обещанию вернуться. Что в ней такого, детка? Что ради неё ты готова на всё?

Растерянная девушка не могла ответить, она просто блуждала в паутине собственных мыслей, которые становились всё более бредовыми, стараясь не расплакаться снова.

— Так что ты скажешь? Придёшь за ней завтра?

— Я прошу тебя, — обреченно проронила Ева, — только не пиши больше. Я приду и сделаю всё, что ты скажешь, только не пиши ничего в этой тетради.

Трой снова засмеялся с одобрением.

— Да ты действительно стоишь внимания, крошка. Хорошо, я не буду писать, — он наклонился к самому её уху. — Значит, завтра в то же время. Скажи, где тебя забрать?

— Около аптеки на Кленовой улице, — не задумываясь, ответила девушка, — в четыре часа.

— Хорошо, — горячие губы вновь заскользили по её шее, оставляя противное ощущение влажности, — я обещаю, что не буду тебя обижать…

— Что мне сказать Саше? — прошептала она, не понимая, на что идёт.

— Говори ему, что пожелаешь. Я-то ничего не потеряю, если ты не придёшь.

С этими словами мужчина поднялся, зачесал пальцами растрепавшиеся волосы и поправил рубашку. Затем, равнодушно глянув на беспомощную, потерянную блондинку, протянул ей руку. Она поджала губы и отвернулась.

— Как хочешь, — насмешливо бросил Трой через плечо, выходя из комнаты. Видимо, возможное столкновение с братом или Сашей его не сильно тревожило.

Оставшись в одиночестве, Ева глубоко вздохнула и, собравшись с силами, села. Мысли путались, и больше всего хотелось поскорее оказаться дома. Друга она видеть не хотела. Просто потому, что не знала, что сказать ему, как посмотреть в глаза.

Устало потерев лицо холодными руками, она медленно осмотрела свою одежду, поправила распущенные волосы и встала на ноги. Даже слабый жёлтый свет лампы в коридоре резал глаза после мрачной комнаты. Как раз в тот момент, когда девушка подошла к лестнице, наверху послышались весёлые голоса. По ступенькам быстро спускались Киран и Саша. Увидев бледную, как смерть подругу, оба сразу посерьёзнели, кинулись к ней.

— Что с тобой? — чуть не прокричал в самое ухо спутник, подхватывая Еву на руки, почувствовав, что ноги её подкашиваются. — Тебе плохо?

— Я хочу домой, — прошептала она, отчаянно борясь с серой пеленой, неумолимо застилающей сознание.

Взволнованный Киран в последний раз предложил вызвать скорую, но, получив очередной отказ, растерянно нахмурился.

— Я отвезу её домой, не переживай, — с печальной улыбкой подбодрил его Саша, садясь в машину. Парень в ответ неуверенно кивнул и тяжело вздохнул, провожая взглядом отъезжающий автомобиль.

Солнце уже поднялось над крышами невысоких домов, залило радостным тёплым светом дорогу, Ева молча смотрела вдаль пустым взглядом, поджав ноги на тёплом сидении.

— Как ты? — тихо спросил друг. — Что случилось?

— Ничего, — она отвернулась и уставилась в окно.

— Ты заходила к нему в комнату? Что-то нашла? — в его голосе глухо звякнула бессильная злоба.

— Нет.

— А что тогда?

— Мне просто стало нехорошо. Вы не нашли тетрадь? — девушка попробовала перевести тему.

— Нет, — вздохнул юноша, — Киран пообещал поискать ещё и спросить у брата.

— Хорошо.

Оба замолчали, стараясь разобраться в собственных мыслях. Тишина была напряженной, но никто не мог осмелиться прервать её, пока автомобиль не подъехал к дому Евы.

— Спасибо, — шепнула она тихо и, не дожидаясь ответа, выскочила из машины. Уже на пороге она обернулась и, собрав все силы, понимая, что просто нечестно поступает с другом, добродушно улыбнулась и махнула рукой в знак прощания.

Дверь была незаперта, значит, её ещё не ищут. Девушка тихо пробралась в дом, разулась, проскользнула в свою комнату и, заперев дверь, прямо в одежде завалилась на скомканную кровать.

Саша проводил непонимающим взглядом подругу. Последняя её улыбка была настолько лживой, что сердце защемила невольная обида, он просто не мог понять, что произошло с ней за те пятнадцать минут, что они с Кираном беззаботно болтали, перерывая записи старого доктора. Корил и ругал себя за то, что так увлёкся бессмысленным разговором с человеком, которого и не знал толком, что оставил спутницу одну, не просто в чужом доме — а в жилище изверга, сломавшего её жизнь! Да где вообще была его бдительность и понимание? Любимая девушка рыдала у друга на плече, а через полчаса он уже всё забыл, поверил её милой улыбке, решил, что и впрямь всё стало хорошо?! Саша не мог оправдаться перед собственной совестью, но какой-то тихий внутренний голос упорно сопротивлялся самокритике. Ведь поначалу юноша действительно решил, что в резком изменении настроения Евы есть вина Троя, но в момент, когда они с Кираном спускались со второго этажа, того уже давно не было дома. Так от чего подруга вдруг побледнела и едва не потеряла сознание? Он бессильно вздохнул и упёрся лбом в руль, стараясь взять себя в руки. Нужно было ехать на работу — выходной всё равно не дали. Решив, что вечером он сразу приедет к любимой, Саша ещё раз глянул с непонятной надеждой на её дом и завёл машину.

Ева лежала на постели с широко открытыми глазами, тело требовало отдыха, но она не хотела засыпать — просто боялась встречи с волком. Не так, как когда-то давным-давно пугалась этого в детстве, нет — сейчас она, наверное, не смогла бы взглянуть в невыносимо нежные тёмные глаза из-за жуткого стыда. Ведь Тимор видел всё, она была уверенна. Что он скажет? Конечно, не возненавидит, но из-за своей любви, ни за что не допустит, чтобы его создательница пошла завтра за злополучной тетрадью. Да он предпочтёт убить весь мир и умереть самому, только бы она не встретила снова ненавистного человека из прошлой жизни. Нет, засыпать нельзя. Она заберёт рукопись и допишет книгу. Но в первую очередь — перечеркнёт все чувства Тимора к себе, выпустит из темницы Тэнебрэ и опишет их счастливое будущее во взаимной любви. Потому что после завтрашнего утра, она не сможет заговорить со своим возлюбленным уже никогда. На это просто не хватит смелости и совести.

Провести день так, чтобы не думать о грядущем, было тяжело, но девушка решила, что если будет представлять это, то просто сойдёт с ума. Почти бессонная ночь сделала настроение каким-то нервно-весёлым и она, немного пугая родителей, всё утро натянуто улыбалась и с бестолковой усмешкой отвечала на все вопросы о своём самочувствии, что всё в порядке. На радость, был понедельник, и отец ушёл на работу, мать ей тоже удалось уговорить сходить в клинику, записаться на приём к доктору Яну лично. Оставшись в одиночестве, Ева уселась за свои записи и, вспомнив о вчерашней мысли, достала с полки книгу значений иностранных имён.

— Тааак, — протянула она вслух, перелистывая страницы справочника, — Амори… означает «любящий», — девушка прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Снова зашелестела страницами. — Катрин… Сокращенное от Екатерина — непорочная. И вправду подходит, — она снова вздохнула, вспоминая, как описывала друзей, создавая их образы в своём выдуманном мирке. Катрин она сделала монахиней с добрым сердцем и весёлым характером, потому что Карина, не смотря на некоторые свои необдуманные поступки, всегда казалась Еве светлым человеком с чистой душой. Она радовалась жизни, была отзывчива и добра, особенно к своим друзьям. Амори… в книге он был простым честным парнем, который тайно трепетно любил кого-то. Но кого? Писательница не успела сказать этого, думала раскрыть в самом конце. А сейчас никак не могла вспомнить, кто же это должен был быть.

Девушка откинулась на подушку, стараясь подавить мятущийся порыв печальных мыслей. Она решила, что не даст себе передумать, ни за что. Сделает всё, чтобы вернуть рукопись, а потом будет просто жить, как все подростки. Без вымышленных миров и друзей. Тем более, у неё появлялась новая цель — найти Карину. Если названая сестрёнка жива, то нужно обязательно отыскать её, быть может, родители не позволили ей навещать подругу, чтобы не тревожить больную память? Но теперь, когда Ева всё вспомнила сама, никто не запретит ей снова общаться со старыми друзьями.

О том, что ждёт их с Сашей отношения, девушка тоже не думала, решила, что пока нет смысла размышлять над этим. Если он узнает, что произошло утром, то точно попытается сам разобраться с Троем, а это было опасно для жизни друга, Ева не сомневалась. Позволить юноше признаться и любить её? Нет. Завтра она будет уничтожена, испорчена окончательно и бесповоротно. Не станет той, кого он любит с детства и, рано или поздно, Саша это почувствует. А тогда… Он молодой, умный, интересный и даже не в меру красивый для парня. У него точно получится построить счастливую жизнь с нормальной девушкой, которая будет честна с ним в своих чувствах и полюбит искренне. Уж точно она не будет наивной дурой, готовой отдаться в руки маньяка ради какой-то старой тетради.

На глаза навернулись слёзы. Но Ева лишь помотала головой, отгоняя жалкие мысли, нехотя встала с постели и отправилась на кухню, чтобы выпить чего-нибудь бодрящего.

Когда мать вернулась из клиники и развела растерянно руками, объясняя, что доктор Ян уехал на неделю к своей дочери на историческую родину, девушка понимающе улыбнулась и честно попросила дать ей телефон, чтобы позвонить Саше. Она подумала, что друг точно не оставит её в таком состоянии и наверняка приедет вечером, а общаться с ним сейчас было выше всяких сил. Еве казалось, что сердце разорвётся лишь от одного взгляда его добрых тёмных глаз. Мать укоризненно покачала головой, попросила дочь беречь свои нервы, но телефон всё-таки дала.

— Я слушаю, — раздался из трубки взволнованный мужской голос.

— Привет, — произнесла девушка, стараясь говорить, как можно спокойнее и даже веселее.

— Ева, как ты себя чувствуешь? Я уже через час освобожусь и приеду к тебе!

— Не нужно, — она наигранно улыбнулась, — со мной всё хорошо, но родители сказали, что нужно отдохнуть денёк. Лягу сегодня пораньше, а завтра позвоню тебе прямо сутра.

— Ты, — Саша погрустнел, — ты уверенна?

— Да, не волнуйся, пожалуйста, я честно в порядке.

— Когда ты говоришь «честно» — точно обманываешь, — с укором буркнул он. — Скажи правду, родители что-то узнали?

— Нет, — она снова улыбнулась, искренне радуясь, что друг ни о чём не догадывается, — просто волнуются за меня, как обычно.

— Хорошо, — он немного успокоился. — Ева, я понимаю, что сейчас не время. Но сможем ли мы поговорить завтра?

Девушка несколько секунд молчала, стараясь проглотить вновь подступивший к горлу болезненно давящий ком.

— Да, — соврала она наконец, понимая, что завтра сделает всё, чтобы не дать ему признаться.

— Хорошо, — улыбнулся Саша, — прости, что тороплю тебя.

— Всё в порядке, — она говорила спокойно, наконец удалось напустить на собственный голос некоторую безмятежность. — До завтра.

— До завтра, — раздалось тихое прощание, и Ева поспешила нажать на кнопку отбоя. От разговора с другом сердце болезненно щемило, и было невероятно тяжело сдерживать слёзы.

Вечер прошёл спокойно, немного освоившись с ролью жизнерадостной послушной дочери, девушка не давала родителям поводов для беспокойства. Только когда в десять часов она с бодрой улыбкой вдруг заявила, что хочет спать, супруги недоверчиво переглянулись, но ничего страшного явно не заподозрили. Поцеловали её, пожелали доброй ночи и сами начали собираться ко сну.

Около часа после полуночи Ева ощутила тяжёлую дрёму, нещадно навалившуюся на веки, голова чуть закружилась, затуманивая вялые мысли. Втихаря пробравшись на кухню, она размешала в холодной воде ложку растворимого кофе и сахара, поборов отвращение, залпом выпила получившийся «коктейль» и вернулась в комнату. Минут десять ушло на то, чтобы переодеться и делать стало окончательно нечего. Усталость одолевал неумолимо, кофе пока не помогал. Девушка потёрла глаза руками, замутненный бессонницей разум озарился бредовой идеей — если уж идти на плаху, можно сделать это красиво. Заняться-то в любом случае нечем. Она распахнула шкаф, вывалила оттуда содержимое, раскидала вещи на кровати и, недолго думая, начала мерить всё подряд, только бы отвлечься от сна. После часового модного показа, выбор пал на короткое чёрное платье — его когда-то подарила Карина для выпускного, чтобы названые сёстры были одеты почти одинаково. Так уж ей хотелось. Но Ева не смогла его одеть, во-первых, потому что не хотела обижать родителей, купивших ей немного старомодный, но очень красивый бело-голубой наряд. А во-вторых, такие платья всегда казались скромной школьнице слишком откровенными и подходящими как минимум для не первого романтического свидания. Сейчас девушка шла в обитель разврата, как ей это представлялось, так что смущение можно было отправить к черту. Не мешало бы ещё и выпить чего-нибудь алкогольного, наверное, но такую мысль блондинка откинула сразу — она вообще не выносила спиртного, да и мало ли, что можно начудить, будучи пьяной. Лучше иметь хоть какой-то контроль над собственными действиями.

На часах высветилось три тридцать, когда с маникюром и укладкой распущенных волос было наконец покончено. Стащив из ванной мамину косметичку, девушка аккуратно подвела глаза и обреченно вздохнула, глядя в зеркало. Сложно было узнать себя за бледной разукрашенной маской, которую она видела в отражении, но это даже радовало. Появилось ощущение, что это она — та нескромно одетая девица из зеркала пойдёт сейчас в объятья к очень подходящему ей маньяку, а робкая, милая Ева останется дома, в ожидании чудесного окончания этой дурацкой истории.

Без пяти минут четыре утра. Девушка в коротком чёрном платье и босоножках на каблуке не спеша вышла на тротуар у дежурной аптеки. Загорелись фары джипа, припаркованного на противоположной стороне улицы, машина завелась и, развернувшись, подъехала к одинокой прохожей. Та окинула равнодушным взглядом блестящий чистотой чёрный автомобиль, открыла дверцу и, не глядя на водителя, опустилась на кожаное сиденье.

— Хммм, ты необычно выглядишь, — раздался негромкий хрипловатый голос. Ева, не поворачивая головы, ответила бесстрастно:

— Тебе откуда знать, как я выгляжу обычно. Если что-то не устраивает, можем распрощаться здесь и сейчас.

— Ну уж нет, — щёлкнул автоматический замок, от чего она едва заметно вздрогнула. — Очень сексуально, мне нравится.

Мотор зарычал громче, и автомобиль резко рванул вперёд. В дороге оба молчали, девушка смотрела в окно, не желая удостаивать своего мучителя даже коротким взглядом. Когда подъехали к небольшому особнячку с чуть выцветшей железной табличкой «Пустынная 8», Трой произнёс равнодушно:

— Киран сегодня ночует у друга, так что весь дом в нашем распоряжении на три часа, потом я отвезу тебя домой. Согласна?

Она слегка кивнула, стараясь даже не задумываться над услышанным. Выйдя из машины, Ева спокойным шагом направилась к бетонному крыльцу, чуть дрожа от влажной утренней прохлады. Спутник догнал её на полпути, приобнял за талию, притягивая к себе. Она не сопротивлялась, смотрела куда-то в пустоту перед собой, запрещая отрешенному рассудку любые мысли.

В прихожей мужчина предложил гостье побыть в комнате, пока он сварит кофе. Она разулась и послушно отправилась туда. Ждать пришлось недолго, через несколько минут хозяин дома явился с двумя чашками ароматного напитка и удивительно непринуждённой ухмылкой на лице. Оставив кофе на столе, он ненавязчивым движением усадил девушку, так и застывшую посреди комнаты в состоянии полной апатии, на постель.

— Прекрати грызть себя, — произнёс Трой спокойно, опускаясь на стул напротив неё, — мы всего лишь поговорим.

Ева подняла на него невидящий взгляд.

— Ты разоделась так, будто сбежала из публичного дома, а лицо, как на похоронах. Хватит уже, я тебя даже не трогаю, как видишь.

В зелёных глазах блеснула искра сознания, мучитель действительно вёл себя не так нахально, как вчера.

— Я хочу поговорить, — повторил он. — Точнее, сделать предложение. Оно касается моего брата.

Гостья сомнительно подняла одну бровь. Хотя рассудок и начал постепенно освобождаться от обреченного оцепенения, всё же, логика происходящего была потеряна окончательно. Она молча смотрела на собеседника всё с большим непониманием. Тот, видя её смятение, решил сразу объяснить поподробнее.

— Мы с Кираном здесь ненадолго. Думаю, ты не в курсе, что мы уехали практически сразу, как он окончил школу. Сюда приезжаем иногда, чтобы навестить родных. По крайней мере, под этим предлогом, — он загадочно усмехнулся. — Я ищу вдохновение здесь. Когда отец — большая шишка и души в тебе не чает, это не сложно, — Ева нервно сглотнула, стараясь не представлять, как именно маньяк-сценарист находит своё извращенное вдохновение. Мужчина продолжил, не придавая значения её реакции. — А Киран всё мечтал увидеть тебя. Но ты пропала куда-то, на звонки не отвечала, говорили даже, что твоя семья уехала. Знаешь, я очень люблю своего брата, — голос Троя вдруг стал мягче, — и наблюдать его мучения год от года мне было больно. Он видел тебя в школе каждый день, возвращался домой после очередных твоих отказов потерянный и больной, говорил, что не хочет жить, пару раз действительно пытался наложить на себя руки, но мне удавалось вернуть ему надежду. Хотя, переубедить или обратить его внимание на других девушек было просто невозможно. С кем только я не знакомил этого романтика, никакие актрисы и модели его не интересовали, только школьница-недотрога из параллельного класса. Перед выпускным он сказал, что это будет последняя попытка, больше он просто не выдержит. Я позже узнал, что ты, в общем-то, не была виновата в том, что Киран пострадал. Наблюдая со стороны, я решил, что он всё-таки захотел свести счёты с жизнью после вашего разговора. Даже узнав от школьного охранника о том, что с ним не произошло ничего страшного, я всё равно был очень зол на тебя. В порыве гнева, мне пришла идея убить сразу двух зайцев — почерпнуть вдохновения для нового сценария, по которому, кстати, сейчас успешно снимается фильм, и забрать у тебя то, чем ты так гордилась, строя из себя пай-девочку — твою невинность и высокомерную чистоту, — Ева слушала спокойную речь с всё растущим недоумением. Циничность собеседника казалась просто чудовищной. — Конечно, под руку попалась твоя визгливая подружка, но я хорошо ознакомлен со строением человеческого тела, вырубил её красиво, не убивая. Лужа крови отлично подействовала на общее настроение. Жаль, тебя удержать в сознании не удалось, наверное, зря я тебе нож в плечо всадил, — он слегка прищурился с бесстрастной усмешкой, — но это было сделано в порыве злости. Так вот, после, я неплохо сыграл роль героя: дотащил вас двоих до крыльца, воодушевленно убедил охранника в том, что видел странного человека, убегающего из школьного двора, перепачканным кровью, вызвал скорую, ещё раз удостоверился, что вашим жизням ничто не угрожает и смог с чистой совестью вернуться домой.

— С чистой совестью? — еле слышно повторила девушка, чувствуя, как растёт огромный ком отвращения в груди. Мужчина ехидно улыбнулся.

— Хммм, возможно она не была совсем чиста, по крайней мере, я ни о чём не жалел. Но не будем больше об этом. Сейчас речь о Киране. Он вышел из больницы новым человеком, перестал думать о самоубийстве, жалеть себя, начал искать цель в жизни. Но всё же, самой большой его мечтой оставалась ты. А ты вдруг пропала, и никто не мог сказать, где тебя искать. Нам пришлось вместе уехать в другую страну к матери, но, не оставляя надежду найти свою Джульетту, брат таскал меня сюда раз в два-три месяца, под видом того, что мы навещаем деда. Я быстро нашёл себе занятие, чтобы не скучать, за одно, думал, может и о тебе что-то получится разузнать. Зря сразу старика не спросил, кто же знал, что странная судьба сделает тебя именно его пациенткой. Вчера вечером я покопался немного в его записях, все истории болезней хранятся в клинике, но в личной тетради были кое-какие заметки. Ты, оказывается, потеряла память? Теперь я понимаю, почему ты не искала справедливости и не заявляла в полицию. Но вот почему просто пропала, и никто не знал куда? Это для меня осталось загадкой.

Он замолчал, как бы ожидая ответа. Ева смотрела на собеседника равнодушно — разум отказывался адекватно реагировать на всю услышанную информацию и вновь скрылся за стеной апатии.

— Я больше года жила взаперти дома, — ответила она отрешенно, — родители боялись, что воспоминания убьют меня.

— Тайна раскрыта, — усмехнулся Трой. — Я вижу, что ты жива и, вроде как, даже здорова, значит, всё оказалось не так страшно. В таком случае, перейду к предложению.

Девушка почувствовала, что тело начинает бить нервная дрожь, разгоняющая её спасительное помрачение.

— После того, как ты вчера заявилась сюда со своим кавалером, Киран чуть снова не впал в депрессию. Может ему и удалось показаться беззаботным, но когда вы уехали, мне пришлось вернуться по его звонку и долго успокаивать брата, даже отвести к знакомым на весь день, пока сам мотался по делам, чтобы не натворил глупостей. Нам скоро нужно будет уезжать, я не хочу дома каждый день видеть убитого горем меланхолика. Побудь с Кираном, пока мы здесь.

— Что? — Ева не понимала смысла всего происходящего, сердце вдруг бешено заколотилось в недобром предчувствии, от этого стало трудно дышать.

— Всего неделю, — невозмутимо ответил мужчина. — Если тебе понравится, в чём я лично не сомневаюсь, потому что Киран ради тебя готов на всё и финансы это «всё» нам вполне позволяют, поедешь с ним. Мы с братом сейчас живём вдвоём, но я не буду вам мешать, — последние слова сопроводила очередная ехидная усмешка.

— Я не смогу жить с тобой под одной крышей, — произнесла девушка сквозь зубы, даже не успев толком понять услышанное.

— Всего лишь? Только это тебя смущает? — наигранно удивился собеседник, но не дал ей времени ответить. — Не бойся, ты быстро привыкнешь делать вид, что ничего не было, а потом и сама поверишь в это. Хотя, — он быстро облизнул пересохшие губы, — мы сможем продолжить и наши отношения, если захочешь. Я не буду против.

— По-твоему я подстилка?! — Ева поддалась внезапно накатившей злобе. — Что можно просто купить меня, как безвольную рабыню и пользоваться когда и сколько захочется?!

— А кто же ещё? — Трой сохранял отвратительно надменное спокойствие. — Ты пришла, чтобы отдаться мне за какую-то книгу, которую могла бы и переписать, раз уж такая принципиальная.

— Это не просто книга, — зашипела девушка, не отдавая отчёта собственным словам, — это вся моя жизнь. И не только моя! Жизнь целого мира!

Тёмные глаза лукаво прищурились, в них вспыхнула искра злого любопытства.

— Значит, ты также безумна, как я, — произнёс собеседник с довольной усмешкой.

Ева опомнилась, осознав, что явно сказала лишнее, но было уже поздно. Мужчина поднялся со стула и подошёл к ней вплотную, глядя сверху вниз на растерянную гостью.

— То, как ты пишешь… недаром меня так заворожило это. Как будто сама чувствуешь абсолютно всё, что пытаешься рассказать. Вот моё второе предложение — твори для меня и дари мне вдохновение, — он положил руки на хрупкие полуобнаженные плечи и завалил девушку на кровать, та сделала слабую попытку сопротивления, но Трой тут же приковал её к постели своим телом.

— Подумай, ты обеспечишь себя и родителей до конца жизни, если станешь моим компаньоном. Подаришь счастье Кирану, который, безусловно, сможет сделать счастливой и тебя. Думаю, если будет очень нужно, он и сам согласится поделиться со мной твоим телом. В конце концов, брат любит в первую очередь твою душу, а я на неё не претендую.

— Ты извращенец, — с нескрываемым омерзением бросила Ева, стараясь отстраниться от нависшего над ней высокомерного лица, но усмешка тонких губ стала только более хищной.

— Да ты ведь просто не пробовала, крошка… Жить как все скучно. Хотя, кому я это говорю? Не той ли, что тащится от собственных ночных кошмаров?

Она зажмурилась, не зная, что ответить и как остановить надвигающегося монстра.

— Да детка, мне нравится, когда ты боишься, — прошептал мужчина, почти касаясь её плотно сжатых губ своими. — Представь, что я твой Тимор, так будет легче. А потом тебе и самой понравится, поверь. Я умею доставлять настоящее удовольствие.

Когда чужие холодные руки скользнули под короткое платье, бесцеремонно задирая его до самой груди, девушка до боли стиснула зубы и зажмурилась, сдерживая невольные слёзы. Обжигающие губы смело изучали её тело, не встречая сопротивления от бессильно распластавшейся жертвы, не способной сейчас даже пошевелиться в своём обреченном оцепенении. Время перестало ощущаться, исчезло, не оставляя надежды на то, что пытка когда-нибудь закончится. Ева не успела понять, как осталась без белья, как исчезла одежда с её истязателя, как рассудок провалился в зияющую бездну безумия, только сжалась, будто от удара, почувствовав прохладные пальцы, прочертившие невидимую извилистую линию от обнажённой груди и опустившиеся где-то в самом низу живота.

— Не бойся, — зарычал мучитель, обдавая тонкую шею пылающим дыханием, — я буду нежным.

Девушка жалобно застонала, единственное, о чём она сожалела — что не напилась перед этой встречей, решив, что сможет как-то контролировать ситуацию. Так у неё хотя бы был шанс всё забыть. Но сейчас головокружение терзало ужасно, оно не давало думать ни о чём, только неумолимо подталкивало к безрассудству, говоря, что выбора уже нет. Нет обратного пути.

— Ты ведь хочешь его, — шептал довольный голос, — я чувствую, хочешь.

Ева часто дышала, постепенно теряя голову. Она так привыкла доверять собственному страху, а сейчас страх заставлял её слепо отдаться своему источнику — настойчивым рукам, жадно овладевающим дрожащим телом. Зелёные глаза приоткрылись, глянули невидящим взором сквозь ненавистного мужчину, лихорадочный румянец залил бледное лицо. Девушка почувствовала невыносимый жар, наполняющий всё внутри, когда под давлением сильных рук её колени чуть раздвинулись, впуская холодные, чуть липкие пальцы в скованное ужасом тело.

Он двигался медленно и был нежным, как обещал: едва касался губами рдеющих щёк, щекотал горячим дыханием шею, мягко водил кончиками пальцев по вздрагивающим плечам, груди, животу. Дышал глубоко и чуть прерывисто, довольно ухмылялся самыми краешками губ, пока последние капли здравого смысла не начало сжигать всё растущее возбуждение. Ему не хотелось получить удовольствие самому, напротив, мужчина был настроен завершить всё самостоятельно в уединении, понимая, что после эмоционального всплеска и разрядки, даже ему может стать совестно за содеянное, пусть и не на долго. Однако истязатель желал увидеть настоящее блаженство в затуманенных глазах плененной любовницы, смотреть, как её накроет волна наслаждения и вкушать его, не отвлекаясь на порывы собственной плоти. Но как это было тяжело — из последних сил сдерживать себя, над прекрасным раскалённым телом постанывающей в лёгком забытье девушки.

Он невольно двигался всё резче и Ева, растеряв все мысли, уже не могла сопротивляться собственным неожиданным желаниям. В жестоком страстном порыве она обхватила руками пылающего нетерпеливым вожделением демона, впилась острыми ноготками в мокрую спину, прижимаясь к разгоряченной груди.

— Да, детка, — зарычал Трой, с новой яростной силой вдавливая её во влажную постель. — Давай!

Внезапный взрыв новых неизвестных чувств внутри собственного тела заставил девушку на мгновение сжаться, напрягаясь каждой онемевшей мышцей, и откинуться на подушку, стягивая простынь вокруг себя непослушными пальцами. Наслаждение накрыло ударной волной, из груди сам собой вырвался не то стон, не то крик, оглушающий, звенящий в ушах, не дающий снова услышать невыносимый хищный голос.

Вспышка угасала, появлялось ощущение собственного существования в окружающем мире. Ева поняла, что ей вдруг стало холодно, что больше нет чужой горячей, давящей плоти. Она открыла глаза, в полумраке разглядела тёмный силуэт мужчины, который обернулся, застыв на миг, и вышел из комнаты, прикрывая дверь. Что нужно делать дальше? Она не знала, просто лежала, распластавшись на кровати, и смотрела молча в пустоту, пока сознание не начало постепенно возвращаться тяжелыми мыслями.

Становилось противно и тошно, леденящая дрожь побежала по спине. Девушка свернулась калачиком, натягивая на полуобнажённое тело тонкое одеяло. Ужасно хотелось заплакать, но глаза оставались предательски сухими. А мысли были удивительно чёткими и прозрачными, не давали снова забыться.

Сколько времени прошло? Как будто целая вечность стыда и позора. Дверь беззвучно открылась, заставляя Еву натянуть одеяло до самой макушки, чтобы только не видеть больше вошедшего человека. Она почувствовала, как кто-то сел рядом, положил на неё тяжёлую руку.

— Не бойся, вылезай, — голос снаружи был удивительно нежным и даже чуточку виноватым. Но она лишь зажмурилась и сжалась ещё сильнее. Прохладные пальцы откинули край спасительного покрова, и чьи-то губы слегка коснулись её лба. — Брось, мы не сделали ничего такого, о чём стоило бы жалеть. Замуж я тебя не зову и общие дети нам не грозят, — Трой едва заметно усмехнулся. — Всё равно, что кофе вместе выпили.

На секунду в воздухе повисла тишина, а затем у самого уха раздался тихий шёпот:

— Я успокаиваюсь этими мыслями, когда становлюсь сам себе противен.

От неожиданной фразы Ева открыла глаза и недоуменно воззрилась на собеседника. Тот сидел молча, печально глядя в пустоту у себя под ногами, с мокрых после душа волос по жилистой спине стекали капли воды и быстро впитывались в махровое полотенце, опоясывающее узкие бёдра. Сейчас он не казался таким равнодушным чудовищем, напротив — выглядел угнетенным, вызывал невольное сочувствие. Девушке даже показалось, что он в своих обличьях действительно похож на Тимора. Она на секунду зажмурилась, отгоняя предательские мысли, противно походящие на оправдание собственной слабости и безнравственности, снова посмотрела на мужчину, не зная, что ответить.

После минутной тишины, Трой глубоко вздохнул, поднимаясь с кровати, достал из шкафа большое тёмно-синее полотенце, повесил его на стул.

— Я сделаю нам ещё кофе, — произнёс он сдержанно, не глядя на растерянную блондинку. — Ванная за лестницей, направо. Прими душ, станет легче. Буду ждать на кухне.

Он вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

Солнце уже встало, разогнав утренний туман, заглянуло первыми несмелыми лучами в занавешенные окна, но только не в эту часть тихого дома. Казалось, что стены здесь всегда тонут в сумерках и сама атмосфера источает мрак, покрывающий развратные дела загадочного темноглазого обитателя. Ева, пересилив желание просто перестать жить, встала с постели, поправила смятое платье, взяла своё бельё, разбросанное по полу, полотенце со стула и медленно побрела в ванную.

Чуть обжигающая вода смывала с кожи чужой пот, но не властна была стереть копоть позора и боли с истерзанного сердца. Что-то внутри девушки надломилось и уже никогда не смогло бы стать прежним. Это ощущение рождало только безмолвную ненависть. Не к Трою, не к жестокой судьбе, лишь к самой себе.

После душа действительно стало немного легче, мечущиеся мысли подавило огромное желание поскорее уснуть и обо всём забыть. Куда-то ушёл стыд, даже ненависть стихла — было просто всё равно. Ева вошла на кухню, заплетая влажные волосы в свободную косу, молча села за стол напротив задумчивого мучителя, отпила из чашки чуть остывший крепкий напиток.

— Тебе лучше? — спросил мужчина спокойно. Сам он, видимо, уже принял привычное равнодушное обличье.

— Мы просто пьём кофе вместе, — глухо ответила она, не глядя на собеседника. Тот усмехнулся.

— Хорошо, что ты тоже так считаешь. Я отвезу тебя домой, тебе нужно поспать.

— Нет. Я не хочу домой, — прошептала девушка. Трой непонимающе взглянул на неё, — не смогу посмотреть в глаза родителям.

— Значит, всё-таки не просто кофе попили, — иронично заметил брюнет. — Я хочу, чтобы ты выспалась и обдумала мои предложения на свежую голову.

— На свежую голову? — потерянно обронила она. — Я покончу с собой, если завтра вспомню о том, что было.

— Ну-ну, — он поднялся со стула, подошёл к гостье со спины, мягко положил руки на хрупкие плечи, — не нужно так убиваться. Жизнь только начинается.

— Что же это за жизнь? — тихий голос чуть задрожал.

— Ты всё ещё витаешь в облаках? — вкрадчиво спросил Трой, наклоняясь к замершей девушке. — Брось, оглянись, все живут так и получают удовольствие. Нет принцев на белых конях, нет чистой любви, нет бескорыстных героев — миром правят деньги и секс. У тебя будет и то и другое. Нужно только остаться с нами.

— Ты действительно дьявол — прошептала она едва слышно.

— Называй, как хочешь — хмыкнул искуситель, выпрямляясь — Я всего лишь хочу открыть тебе глаза. Так что? Ты едешь домой или остаешься здесь?

— Я не знаю, — Ева опустила голову, стараясь уничтожить все мысли, копошащиеся в ней.

— Ладно, оставайся. Через пару часов придёт брат, а пока я побуду с тобой.

— Дай мне мою тетрадь и ручку, — бесстрастно ответила она, вспомнив об истинной цели своих страданий. Мужчина непонимающе пожал плечами, но всё же, принёс злосчастную рукопись.

До прихода Кирана девушка самозабвенно писала, перебирая в сонном сознании все знакомые слова, сочиняя красивую жизнь для своего измученного мира, для Тэнебрэ, для Тимора. Дверной замок щёлкнул как раз, когда она выводила неровные буквы в последней фразе: «…долго и счастливо».

Из прихожей послышались голоса. Через минуту на кухню вернулся Трой, который, всё то время, пока гостья творила, не поднимая головы, сидел на стуле в углу, молча наблюдая за ней, изредка вздыхая и потирая руками лицо, чтобы отогнать навязчивую дрёму.

— Киран вернулся, — коротко оповестил он. — Ты пришла в себя?

— Нет, — честно ответила Ева.

— Мда, — протянул мужчина чуть растерянно, — ладно, я отправлю его в комнату, решение придётся принять сейчас.

Он вышел, не дожидаясь её реакции, из коридора снова донеслись взволнованные голоса, затем где-то тихо хлопнула дверь.

— Брат звонил матери, нам нужно возвращаться домой уже сегодня, — произнёс собеседник спокойно, вновь усаживаясь напротив отрешенной писательницы. — У тебя есть выбор — остаться здесь и продолжать жить так, будто ничего не случилось, молчать в тряпочку, — он усмехнулся с лёгкой издёвкой, — если конечно не хочешь проблем с полицией. Или можешь улететь сегодня с нами. Киран голову потеряет от счастья, его даже не будет волновать, что заставило тебя принять такое решение. Когда придёшь в себя, будем уже на месте.

Ева подняла на мучителя потухшие глаза, затем глянула на закрытую тетрадь перед собой.

— Я закончила писать, — произнесла она обреченно, — можете делать со мной, что хотите.

— Как скажешь, — тонкие губы снова растянулись в довольной ухмылке. — В таком случае, звоню пилоту. Я подозреваю, что документов у тебя при себе нет, а об этом стоит договориться заранее. Подумай над тем, что тебе нужно купить пред отлётом, отправлю брата в магазин. И ещё, — Трой глянул на девушку со злобным прищуром, — не вздумай сказать ему что-нибудь, иначе, я превращу твою жизнь в настоящую пытку.

Яростные огоньки в тёмных глазах заставили гостью содрогнуться, она запоздало вспомнила, что говорит с чудовищем, но всё же, произнесла тихо, опуская безвольный взор:

— Ты уже сделал это.

Мужчина усмехнулся высокомерно, подошёл к ней и прошептал, наклонившись:

— Детка, ты ещё не знаешь, что такое настоящий ад, — глаза Евы широко раскрылись от неожиданно взметнувшегося страха. — Если захочешь, я дам тебе испытать это, — он легко прикоснулся губами к коже у неё за ухом и глухо зарычал. Девушка в испуге отпрянула, опустила голову, зажмурилась в надежде, что этого будет достаточно, чтобы избежать продолжения. Холодные пальцы дотронулись до бледной щеки, скользнули по губам и исчезли. Послышались удаляющиеся шаги и тихий довольный голос:

— Я думаю, мы поняли друг друга.

Через пару минут на кухню влетел взволнованный Киран. Он кинулся на колени перед нечаянной утренней гостьей, которая так и сидела, сжавшись, словно в ожидании удара. С раскрасневшегося лица на колени и кафельный пол капали крупные слёзы.

— Боже мой, Ева! — почти проорал юноша ей на ухо. — Трой сказал мне, что случилось! Как мог этот ублюдок поступить с тобой так!

Недоумение заставило заплаканные зеленые глаза открыться, одарив воздыхателя удивлённым взглядом.

— Не волнуйся, мы улетаем через несколько часов, там тебя никто не достанет, обещаю! — он, не колеблясь, схватил прохладные тонкие пальцы, прижал их к своим губам.

«Как поступить? Кто не достанет?» — сумасшедшие мысли путались и метались после недавнего оцепенения.

— Как я мог не понять его намерений вчера! — корил себя парень, упираясь лбом в плотно сжатые колени девушки. — Ты была такой растерянной, а он… Он просто чудовище!

В дверном проёме появился Трой.

— Не терзай её чувства, — заботливо произнёс он. — Разве не видишь? Девочке и без того тяжело.

— Я готов убить его, чтобы только Еве стало легче! — в сердцах бросил Киран, вскакивая на ноги.

— Ей не станет легче, — упрекнул старший брат. — Лучше сходи-ка в магазин. Ева боится возвращаться домой за вещами.

Юноша кивнул и снова опустился перед возлюбленной.

— Скажи, что тебе нужно в дорогу, я всё достану. Остальное можно будет купить уже дома, поедем налегке.

Она покачала головой, не понимая, что вообще происходит. Слёзы иссякли, но мысли всё больше плутали в затуманенном пульсирующем сознании.

— Купи зубную щетку, футболку и джинсы размера «S», — отозвался за неё Трой.

Голубоглазый ухажер только сейчас обратил внимание на нескромный наряд гостьи, удивлённо взглянул на её заплаканное лицо, но, решив ничего не спрашивать, быстро поднялся, молча взял у брата предложенный бумажник и вышел из дома, неосторожно хлопнув дверью.

Оставшись наедине с Евой, мужчина медленно приблизился, положил руку на едва прикрытое платьем плечо, она подняла на пленителя непонимающий, вконец растерянный взор.

— Я сказал ему, что Казанова тебя изнасиловал, — ответил он на немой вопрос зелёных глаз, — а ты пришла к нам разбитая и подавленная, поняв, что только Киран любит тебя по-настоящему.

— Ты! — в ожившем взгляде внезапно вспыхнула жгучая ненависть. — Как ты смел?! — она не могла подобрать слов, чтобы обличить всю мерзость чудовищного поступка. Негодование и злость заставили сердце бешено колотиться, пронзительный жар разлился по венам. Девушка вскочила со стула, кинулась на лжеца, в порыве ярости пытаясь причинить ему хоть какой-нибудь вред, но руки вдруг беспомощно замерли крепко скрученные за спиной. Довольная ухмылка оказалось прямо перед её глазами. Ева тихо застонала от резкой боли в потянутых мышцах.

— Ну, кто я? — спросил мучитель насмешливо. — Чего я только не слышал о себе, может, ты скажешь что-нибудь новое?

Она опустила голову в бессильной злобе.

— Видимо, нет, — ухмыльнулся он, одной рукой поднимая лицо пленницы за подбородок. Она попыталась сопротивляться, но холодная ладонь лишь сильнее заломила тонкие запястья. Новый приступ боли заставил повиноваться. Трой провёл кончиком языка по плотно сжатым губам, с силой надавил пальцами на скулы, вынуждая её приоткрыть рот, впился бесцеремонным поцелуем, глядя с нескрываемым удовольствием, как вновь выступают слёзы на зажмуренных в страхе глазах. Когда трепещущая жертва наконец покорно расслабилась, он оторвался от грубых прикосновений, оставляя влажные следы на мягкой раскрасневшейся коже и произнёс надменно:

— Так будет всегда, когда ты заставишь меня сердиться. Поняла?

Ева обреченно уронила голову, окончательно отдаваясь в безвыходное, гнетущее рабство циничному демону.

— Думаю, поняла, — мужчина отпустил её руки, продолжая прижимать дрожащее тело к себе. — Повторю ещё раз, не вздумай сказать что-то моему инфантильному брату. С ним я, в случае чего, разберусь по-своему, а вот ты будешь мечтать о смерти каждый день своего мучительно долгого существования.

Он оставил девушку, и та беспомощно опустилась на колени, закрывая ладонями лицо, беззвучно рыдая. Всё чего она хотела — умереть уже сейчас.

Киран вернулся минут через сорок с большущим бумажным пакетом в руках. К тому времени Ева проплакалась и была почти насильно умыта холодной водой для приведения в чувства. Она сидела на кухне, прижимая к груди свою тетрадь и допивая очередную чашку кофе, глядела в окно пустыми глазами.

— Вот, — произнёс радостно юноша, раскладывая содержимое пакета прямо на обеденном столе, — я купил, на всякий случай, несколько платьев, но подумал, что тебе может не понравиться мой выбор, поэтому взял и джинсы двух моделей, и три футболки разных цветов. Еще, я подсмотрел твой размер ноги, купил кеды и балетки, а то босоножки как-то не очень… мне кажется.

Девушка безразлично смотрела на растущие стопки одежды, её снова перестало волновать происходящее. Она даже решила, что в какой-то мере уже умерла, а осталась лишь её окончательно и непоправимо испорченная бездушная оболочка.

— Она сейчас выберет, — спокойно произнёс Трой, стоявший всё это время в дверном проёме, копаясь в своём мобильном. — Иди, собирайся сам.

Киран кивнул и послушно отправился паковать чемоданы. Мужчина подошёл к столу, выбрал пару вещей из общей кучи, отложил в сторону.

— Одень эти, — произнёс он, отходя обратно к двери. Ева не шелохнулась, даже не взглянула. — Тебе помочь? — издевательски усмехнулся собеседник. Она вздрогнула, боясь даже представить отвратительную близость снова, вздохнула тихо, взяла отложенную одежду и молча удалилась в ванную.

Вторые сутки без отдыха, на крепком кофе делали своё дело — мысли стали вялыми, безвольными, пленница была готова идти, куда укажут и делать, что потребуют. Единственное, чего ей хотелось — спать. Но было страшно встретиться во сне с волком. Таким любимым ей когда-то, а теперь… Она не знала, что ощущает теперь. Все чувства умерли вместе с истерзанной душой, осталось лишь бесстрастное тело, которое принадлежало всецело двум сумасшедшим братьям. Она понимала, что отныне просто не достойна любить. А уж тем более, быть любимой.

Вещи были сложены, девушка без всяких эмоций села на заднее сиденье чёрного джипа и молча уставилась потерянным взором в тонированное окно.

Когда автомобиль сворачивал с тихой улочки на широкое шоссе, она заметила издалека, как к кирпичному дому подъезжает красная машина, из неё чуть ли не на ходу вылетает Саша, бежит к крыльцу и… скрывается из виду за поворотом дороги. Ева коснулась пальцами холодного стекла, провожая взглядом старого друга: «Почему ты приехал так поздно?» — подумала она, роняя одинокую слезинку на бледно-оранжевую майку, но тут же закусила губу, стараясь прогнать печальную мысль: «Зачем вообще ты приехал?» — раздался собственный едва слышный голос в разбитом сознании: «Забудь меня, пожалуйста. И прости» — она отвернулась и стала смотреть на дорогу, стараясь не закрывать глаза, не поддаваться наползающей густой дрёме.

Аэропорт встретил путешественников неприятной суматохой — пилот опаздывал, погрузка проходила медленно, Трой снова ругался с кем-то по телефону из-за отсутствия у одного из пассажиров документов, Киран болтал без умолку, радуясь неожиданным жизненным переменам, впрочем, не упоминая о печальной их причине. Суета помогла, девушка немного взбодрилась, будто открылось второе дыхание. Вправду мысли запутались окончательно и бессильно замерли в звенящей тишине подсознания, но ей казалось, что это к лучшему.

Наконец все проблемы были улажены. Поднявшись на борт небольшого частного самолёта, нелегальная эмигрантка с тихим вздохом опустилась в кресло, напротив неё уселся жизнерадостный голубоглазый ухажер. Он начал говорить что-то о том, какой прекрасный дом у них на родине, как здорово им там будет втроём и всё в таком духе, но она не слушала, смотрела в иллюминатор на убегающую из-под крыла землю и мысленно прощалась со всем своим прошлым. В голову пришла мысль, что нужно будет отправить родителям письмо, сказать, что с ней всё хорошо, чтобы они хоть знали, что она жива. Но будет ли им от этого легче? Вряд ли. И написать Саше, чтобы обязательно нашёл Карину. Попросить у него прощения. Соврать, что хочет быть с Кираном, пусть друг возненавидит её, пусть считает дурой и последней дрянью, только не любит. Лишь бы он не страдал и не искал её. Сочинял свою книгу жизни дальше, перевернув эту нелепую страницу.

Сон подкрался незаметно, окутал чёрной непроглядной пеленой, убивая на время всё живое вокруг. Тяжёлое забвение без сновидений.