Они шли по дороге, не торопясь, но и не замедляя шаг ни на минуту. Сколько они идут? Час или два? По началу, Ева лишь смотрела по сторонам, стараясь идти с той же размеренной скоростью, что и её ночной гость. Они шли по серому асфальту, вдоль белых линий дорожной разметки, с двух сторон тянулись аккуратные тротуарчики с редкими деревьями, окруженными невысокими железными решетками, за тротуарами шли заборы. Высокие и низкие, деревянные и каменные, тёмные и светлые. А из-за заборов виднелись дома, все тоже разные, интересные и не очень, но все привлекали взгляд — все были чем-то новым для Евы. Так прошло какое-то время. Новая информация компенсировала общее молчание и даже странную мёртвую тишину улицы. Нигде не было движения, не слышалось ни звука — всё стояло, как хорошо нарисованная декорация в лунном свете. Затем городской пейзаж как-то плавно перешёл в лесистую местность, серая дорога всё так же тянулась ровной полосой, но не было тротуарчиков и заборов, только нависающие над дорожным полотном чёрно-зелёные кроны, и также ни звука, ни движения. Лес начал редеть и плавно перешёл в ровную степь. Девушка ни разу не обернулась, смотрела только вперёд и по сторонам, изредка украдкой поглядывая на своего молчаливого спутника. Степь тянулась от горизонта до горизонта и быстро наскучила взгляду, хоть поначалу и рождала волну мыслей о величине мира, которые, впрочем, беглянка оставляла при себе. Желания начинать разговор не было, молчание спутника было каким-то решительно обособляющим, не дающим даже малейшего повода для диалога. Но когда созерцание бесконечной степи и неба окончательно надоело, Ева решилась постучать в глухую стену мужского невнимания.

Она, было, открыла рот и набрала воздуха, чтобы задать вопрос, но уже знакомый мягкий хрипловатый голос произнёс:

— Идти осталось немного.

Девушка вздрогнула от того, как неожиданно разорвалась завеса тишины и как резко снова опустилась. «Он что действительно видит мои мысли?!» — возмущенно подумала она: «Он всё время шёл на несколько шагов впереди, ни разу не обернулся, не сбавил шаг, даже немного не повернул ко мне лица. Нет, он точно читает их!»

— Когда начнёт светать, будем на месте, — снова проронил мужчина.

«А может и не читает» — улыбнулась про себя Ева.

— Как? К рассвету? А когда же мы вернёмся? — вдруг поняла она.

— Ты вернёшься, когда захочешь, я говорил.

— Это значит, что мне уже сейчас нужно повернуть назад? — ехидно спросила девушка, а в душе стало обидно от такой догадки. Что за обман? Где обещанный мир? Какая-то серость.

— Нет, пока мы идём, время не имеет значения, — спокойно произнёс мужчина непонятную фразу, и между путниками снова воцарилось безмолвие.

Настроение стремительно падало, весь азарт куда-то улетучился, вновь всколыхнулась волна сомнений, зарождалось желание развернуться и пойти домой, где через несколько часов девушку ждал выход в настоящий мир. А то, что вокруг — разве это мир? Это в точности как картинки в её книгах — чёткие, красивые, но не живые, недвижимые. Ева опустила глаза на серый асфальт дороги, он ровной пеленой проплывал под ногами, напоминая ту бесцветную пустоту в сознании, что совсем недавно мучила её, требуя новых знаний и ощущений. «В конце концов, в этом тоже есть что-то новое» — утешила себя беглянка, подняла глаза и, опешив, остановилась — над горизонтом показалась первая розоватая дымка рассвета, а всего в трёх шагах впереди серый асфальт вдруг заканчивался — дорога просто обрывалась, терялась в изумрудно-зелёном ковре невысокой густой травы. Взгляд недоуменно застыл на этой зелёно-серой границе. Её спутник тоже остановился и повернулся боком к девушке, одна его нога в массивном тёмно-коричневом ботинке всё ещё стояла на асфальте, а другая уже примяла свежую мягкую траву по ту сторону черты.

— Не останавливайся надолго, — недовольно, но всё также спокойно сказал он и уже повернулся вновь спиной, чтобы продолжить путь. Ева подняла глаза и снова замерла — перед ней из ниоткуда вырос лес: стена вековых деревьев вздымала раскидистые кроны к небу, по которому медленно плыли… Да, плыли облака. Картинка ожила. Розоватые, пушистые барашки неторопливо скользили по тёмной синеве неба там над лесом, а над головой была пустота — чёрный ночной небосвод с неподвижной луной и редкими холодными звёздами. Девушка не стала больше медлить и без лишних раздумий зашагала к тому миру, что звал её своей едва заметной, но всё же, настоящей жизнью. Шаг, второй, третий… ноги на долю секунды замедлились и тут же решительно ступили на мягкий зелёный ковёр. В тот же миг в лицо пахнул утренней прохладой свежий ветерок и до слуха донеслись звуки леса. Ева перешагнула черту и снова остановилась, глядя восторженным взглядом на зачарованный лес — он казался таким фантастически реальным, всё в нём было живым, каждая травинка, каждый листочек, каждая пылинка. Ветер лёгкими пальцами касался ветвей деревьев и они, как струны множества диковинных инструментов, отвечали ему шелестом листьев на все голоса. Зелёный покров травы шевелили мягкие волны, взлетали в воздух, подымаемые ветром, и тут же снова падали в траву лепестки, сорванные где-то на далёких полянах с неизвестных цветов и занесенные сюда игривыми воздушными потоками. Дышать стало так легко и приятно, а в душе поднималась настоящая буря — смесь счастья, удивления и вдохновения. Не в силах больше оставаться на месте, Ева сорвалась и побежала вперёд к чарующему лесу, над которым уже засияли первые солнечные лучи. Она пролетела мимо своего спутника с полными слёз радости глазами, забыв сейчас о его существовании, о существовании всего, что было за спиной.

Лёгкий ветерок от пробежавшей мимо девушки, пахнул приятным теплом и её неуловимым тонким ароматом. Он слегка колыхнул серые волосы незнакомца и тот на секунду остановился, вдохнув осторожно давно знакомый, но от этого не менее сладкий запах. Мужчина прикрыл глаза от наслаждения, но тут же вновь принял равнодушно спокойный вид и так же размеренно двинулся дальше.

Когда первая волна новизны отхлынула и сердце стало биться чуть спокойнее, девушка наконец прекратила кружить среди деревьев, слегка касаясь их твёрдой прохладной коры и каждым шагом вздымая в воздух сотни маленьких капелек росы, которые, разлетаясь лёгкими облачками, поблескивали радужными бликами в лучах восходящего солнца. Она остановилась и обернулась, с веселой улыбкой взглянув на спутника полными счастья глазами. Сейчас, в рассветной дымке под пеленой блаженной свободы он показался ей рыцарем. Тем самым «прекрасным принцем», который спасает принцессу из заточения в высокой башне, тем героем, которого никогда не описывают в сказках, давая волю фантазии читательниц. Он всегда верх совершенства, всегда идеал, рисуемый воображением. В мечтах Евы не была такого идеала, она не знала, каким он должен быть, на кого может быть похож. Кого она видела в своей жизни? Отца, мать и её лечащего врача. Доктор был слишком стар, а папа… Папа разве мужчина? Наверное, только для мамы. В книгах она не встречала ни одного лица, которое запало бы в душу. Черты были либо едва прорисованы, либо совсем нереальны — недвижимые, не имеющие ни капли жизни. Глаза — набор тонких линий и красок. А сейчас перед ней, в трёх шагах были настоящие, живые, глубокие глаза, которые смотрели на спутницу спокойно, но уже не равнодушно — с участием, будто появился в них едва заметный огонёк интереса. Да, пожалуй, её идеал может быть именно таким. Что бывает в сказках потом? Когда встречаются взгляды принцессы и принца? «Они жили в любви долго и счастливо». Так что за странное, новое, жгучее чувство вдруг заполнило всю грудь мечтательной девушки? Может это и есть та самая любовь? И теперь они должны пожениться и жить долго и счастливо? Ведь он — долгожданный спаситель, подарившей ей мир после долгого заточения в реальности пустых, как казалось сейчас, книг. Эйфорические, романтичные и попросту детские мысли закружили голову беглянки, завертелись невесомым хороводом в душе, за спиной будто раскрывались крылья. Она одним лёгким прыжком преодолела те три шага, что отделяли от молчаливого ночного гостя, и с сияющей улыбкой повисла на его шее. Время остановилось, всё вокруг вспыхнуло яркой радугой, неясное благоговение захлестнуло душу. Сколько стоит она вот так, обвив его руками, прижавшись всем телом, зажмурив глаза от нахлынувших чувств? Минуту, час или весь день? Время растянулось, изогнулось и замкнулось в бесконечную петлю, где миг превратился в вечность. Вечность, наполненную невинным, чистым счастьем.

Мужчина стоял, как вкопанный не в силах пошевелиться, широко раскрыв удивлённые, уже не безучастные и совсем не холодные глаза. Внутри что-то ёкнуло и перевернулось, сердце сжалось и замерло, будто боясь нарушить хрупкий восторг момента. Он снова вдохнул аромат золотистых волос, коснувшихся щеки, чуть опустил веки, погружаясь в надвигающийся вихрь тепла, какая-то неведомая сила потянула руки к взаимным объятьям, но в ту же секунду всё прекратилось, глухая стена рассудительного самообладания встала перед волной чувств, сносящей всё на своём пути. Волна разогналась, накатила, ударилась о внезапно возникшее препятствие и разбилась. Разлетелась мириадами брызг, тот час же потерявших цвет. Эмоции покорно отхлынули от непреодолимой преграды, утекли обратно, куда-то вглубь окаменевшего сердца, унося с собой весь восторг, затягиваясь коркой тёмного льда. Глаза приняли всё то же непроницаемо бесстрастное выражение и мужчина слегка кашлянул, не двусмысленно намекая на излишне раскованное поведение спутницы.

Бесконечная петля времени вдруг неуклюже сжалась, треснула и рассыпалась сотнями осколков. Минута, час, день? Нет, лишь пара секунд прошла с момента, когда она нырнула в водоворот неожиданных, головокружительных чувств. Руки вдруг ослабли и девушка, быстро сделав шаг назад, застыла, опустив голову, и потупив взгляд, не зная, куда деться от смущения, пламенем стыдливого румянца пылающего на щеках.

«Какая любовь? Какой принц? Я ведь совсем не знаю, кто он, откуда, зачем пришёл за мной, даже имени его не знаю. Имя?»

— Как вас зовут? — губы сами произнесли слова, и краска тут же с новой силой залила всё лицо, загорелись даже уши. «Какая глупость! Зачем я это спросила сейчас?! Боже, как я хочу провалиться сквозь землю, чтобы только не чувствовать на себе этого равнодушного взгляда!»

— Тимор, — послышался короткий ответ. Девушка приподняла удивлённые глаза, невозмутимость его голоса заставила волну стыда немного схлынуть, а на её месте вдруг заблестели свежие искры любопытства.

— Я… прошу прощения, — с трудом выдавила из себя Ева и, чуть поколебавшись, взглянула в глаза мужчины. Он смотрел на неё без выражения каких-либо эмоций, ровно, спокойно. Убийственно спокойно. Она хотела было отвернуться, но взгляд будто зацепился и никак не мог сдвинуться с этих бесчувственно глубоких глаз. В воздухе на миг повисла тишина и начала уже противно давить на барабанные перепонки, но вдруг невесомо рассеялась — лес вокруг снова ожил (где же был он секунду назад?) и наполнил мир радостным шумом просыпающейся листвы, окинутый розовыми лучами восходящего солнца.

— Нам нужно идти дальше, — мужчина перевел взгляд и уставился куда-то вдаль, затем неспешно двинулся вперёд, лишь слегка повернув плечо, чтобы не задеть девушку, проходя мимо.

— Куда? — только и смогла спросить она, растерянно глядя ему в след.

— Если хочешь, ты можешь остаться в лесу, — последовал холодный ответ. И Ева, на миг замешкавшись, молча зашагала за спутником.

«Что происходит? Куда я иду? Почему так стыдно снова задавать вопросы?» — думала она, водя задумчивым взглядом по мелькающей под ногами траве: «Как могло мне так затуманить разум? Кто он вообще такой? Имя… Забыла имя! Как же он сказал? Что-то на «с», или нет — на «т», точно на «т». Странное какое-то имя. Как я могла забыть? Мне ни за что не хватит смелости спросить ещё раз!»

Розово-золотой диск солнца уже поднялся из-за крон деревьев и озарил радостными лучами чуть сонный мир, когда размышления девушки прервал тихий перезвон далеких голосов, доносившихся откуда-то спереди. Ева подняла глаза и снова замерла в изумлении, лес вокруг неё плавно превращался в городок, зелёные холмы застывшими волнами перетекали в небольшие округлые домики, стволы деревьев обрастали тонкими круговыми лесенками, в кронах протянулись узкие веревочные мостики. Пейзаж был до смешного знаком девушке, вот совсем недавно, кажется, она видела такую же цветную картинку в одной из книг, которую читала. А о чём была книга?.. Да и была ли вообще книга? Вдруг появилось сомнительное ощущение, что не было ни книги, ни картинки — совсем недавно она видела этот лесной городок своими глаза, быть может, жила в нём, а потом куда-то ненадолго уходила. А сейчас вновь возвращалась к знакомым местам. Не было серой дороги, не было уютной тюрьмы, не было дуба на заднем дворе.

— Не останавливайся надолго, — отвлек от созерцания пейзажа холодный голос спутника, девушка перевела глаза, начавшие было снова наполняться восторгом, на спину уходящего мужчины и зарождающаяся улыбка сама по себе сползла с лица.

— Но почему? — обиженно протянула она, пойдя на поводу у первых эмоций.

Мужчина остановился, встал вполоборота, одна его рука всё так же лениво покоилась в кармане, в кулаке другой он всё так же держал что-то, похожее на свёрнутую полоску бумаги, накрученную на круглую деревянную палочку. Ева вновь смогла окинуть его быстрым взглядом, после долгого лицезрения травы под ногами.

— Если слишком задержишься, придётся возвращаться домой, — спокойно и от этого ещё более загадочно ответил он и тем же шагом двинулся дальше.

Девушка недовольно вздохнула и пошла за ним, попутно разглядывая окружающие виды. Лесной городок был живым, не таким как на картинке в книге — листва здесь так же шуршала в высоких сводах над головой, ветерок приятно обдувал лицо, но нигде не было видно жителей. Ставни закругленных окошек бежево-коричневых домиков с зелёными и бордовыми крышами плотно прилегали друг к другу, не давая свету попадать внутрь, и вокруг не встречалось движения, кроме скольжения солнечных зайчиков, пробивавшихся сквозь густые кроны, по мягкой изумрудной траве. «Почему я иду за ним?.. Куда он ведёт?..» — задумалась Ева: «И почему меня это почти не волнует?..»

В душе, под бушующим морем эмоций, лежал неподвижный пласт твёрдого спокойствия и доверия. «Он привёл меня в живой мир и этот мир, каким бы ни был он странным, всё равно прекрасен» — думала девушка, и ей казалось, что незнакомец — лучший, кого она могла встретить в своей жизни. Был бы он хоть чуточку менее холодным. Она, потеряв на время интерес к окружающему пейзажу, молча шла вперёд, разглядывая со спины своего попутчика. Широкие плечи под серой курткой, серые брюки, коричнево-серые ботинки, несколько прядей серебристо-серых волос, выбившихся из густого хвоста, мерно покачиваются у его лица в такт уверенной неспешной походке… Пожалуй, без глубоких живых глаз он был как одно большое серое пятно на фоне яркого мира. Но эти глаза…

— Кто здесь живёт? — набравшись смелости, начала разговор Ева.

— Никого, — отрезал равнодушный, но такой приятный голос.

— Как никого? — она задумчиво огляделась. — Совсем?

— Совсем.

— Странно, — только и нашла, что ответить девушка: «А как же голоса, которые я слышала?» — и она уже открыла рот, чтобы спросить ещё что-то, но не успела.

— В своё время ты всё поймёшь, — опередил её мужчина.

В сердце вдруг закипели обида и гнев:

— Какое ещё своё время?! — вспылила она. — Почему нельзя просто сказать?! — в порыве смелости она обежала спутника и встала перед ним, сложив руки на груди, преграждая дорогу.

— Это займёт слишком много времени, — спокойно ответил мужчина, даже не взглянув на неё, и, слегка задев плечом, продолжил путь.

— Но мы же всё равно молча идём, идём, идём, — непонимающе развела руками девушка, послушно следуя за ним, — почему нельзя поговорить хоть немножко по дороге?

— Я не люблю много говорить, — заключил он, и диалог невольно зашёл в тупик.

Ева насупилась, её переполняло чувство обиды — детской обиды от того, что нельзя получить что-то, что всё равно будет твоим, но чуть раньше положенного срока. Так, нахмурившись и сжав от огорчения кулаки, она шла дальше, глядя по сторонам отстраненным взглядом. Сейчас городок казался ей совсем пустым и мёртвым, даже солнечные зайчики куда-то пропали, остался только шелест листьев, шорох травы и лёгкий ветерок, напоминавший, что всё вокруг не просто картинка из книжки.

Пейзаж постепенно менялся: домики остались позади, над головой проплыл последний воздушный мостик в ветвях, деревья становились ниже и реже, их кроны отступали, обнажая взору голубое, чуть подёрнутое тонким облачным полотном, небо, солнце поднималось выше и мягкие лучи постепенно начинали припекать. Как давно путники вышли из спящего дома? Казалось, что время ползёт медленно, неторопливо, растягивается и удлиняется. В животе что-то противно зашевелилось и заурчало.

— Я есть хочу, — тихо произнесла девушка, — и пить.

— Скоро будет ручей, можно будет попить, — откликнулся спутник.

— Сколько мы уже идём? — она снова попыталась начать разговор.

— Около пяти часов.

— Как пять часов? Я же… Я же должна вернуться домой! — нахлынувшие переживания заставили мгновенно забыть о новом мире. «Мама, папа! Как они будут волноваться обо мне! Мама опять будет плакать! Что же я делаю?!» — в тревожном порыве Ева кинулась обратно: «Бегом, через лес, к дороге, а там всё время прямо!» — пронеслось у неё в голове и тут же оборвалось собственным испуганным вскриком. Пробежав всего несколько шагов, она остановилась на самом краю обрыва. Перед ней зияла пропасть, дно которой терялось в туманной темноте. Серые скалистые стены маячили где-то далеко впереди, и мрачная дымка заволакивала уже последний видимый островок зачарованного леса. Силы вдруг покинули тело, голова закружилась и одна нога девушки, предательски дрогнув, соскользнула в бездну. Ещё один короткий крик, мгновение, она не успела понять, как оказалась снова на твёрдой почве. Перед глазами только мелькнула её толстовка, соскользнувшая с плеч и белой чайкой полетевшая в темноту ущелья. Страх, пронизавший тело, заставил ноги подкоситься и Ева бессильно села на землю, успев лишь опереться на руку, чтобы не растянуться во весь рост. В мышцах предплечья разливалась боль и на коже начали проступать иссиня-красные следы мужских пальцев. Ева подняла затуманенный взгляд на своего спасителя, стоявшего теперь перед ней, его глаза смотрели так же невозмутимо, лицо было равнодушным и холодным, только руку достал из кармана и стоял теперь ровно, слегка напряженно. Но через несколько секунд тяжелого молчания и игры в переглядки его поза снова приобрела ленивый оттенок: спина расслабилась, ноги чуть согнулись, свободная рука уползла обратно в карман.

Мысли беспорядочно метались в голове девушки невнятными отрывками, хотелось что-то сказать, что-то спросить, что-то сделать, хоть что-нибудь. Но всё тело сковало ледяное оцепенение, не было сил вздохнуть, даже моргнуть. Глаза начинало жечь и щипать, к горлу подступил колючий, неповоротливый ком, окончательно перекрывший дыхание, по щекам ручьём потекли слёзы — слёзы страха, обиды, боли и непонимания. Лишь когда спутник отвёл бесстрастный взгляд и отвернулся, Еве хватило сил проглотить противный болезненный комок и с шумом прерывисто вздохнуть. Оцепенение отступило, она опустила голову, закрывая лицо ладонями, и заревела навзрыд. Минут пять слёзы лились потоком, щёки пылали, а сердце противно щемило. Но постепенно буря чувств начала утихать, мысли медленно успокаивались и приводились в порядок, пока, наконец, эмоции не иссякли, и понемногу вернулось умение нормально дышать.

Когда на глаза девушки — широко открытые, по-детски напуганные, навернулись слёзы, в сердце что-то едва заметно шевельнулось. Взгляд уцепился за блестящую капельку, скользящую по её щеке, и мужчина не мог понять, что чувствует от этого — радость? Грусть? Жалость? Что за странное ощущение? Даже не ощущение — желание. Желание просто протянуть ей руку и обнять. Что за вздор? Сердце моментально покрылось ледяной коркой бесчувствия. Он отвернулся и, услышав жалостный всхлип, а затем неуемные рыдания, равнодушно отошёл на своё привычное расстояние в три шага, остановился и стал молча ждать, пока пройдёт этот приступ детской сентиментальности.

Слёзы высохли, дыхание восстановилось, мысли почти пришли в порядок, остался лишь неприятный осадок тяжелой печали и вопрос: «Почему?».

— Как я смогу вернуться домой? — тихо спросила Ева.

— Я расскажу тебе позже, — голос мужчины не нёс в себе никаких эмоций, но от самих слов веяло ощущением, что он сам считает себя виноватым. Эта маленькая сомнительная перемена дала девушке неожиданных сил для разговора на равных, слепое благоговение перед незнакомцем отступило на второй план.

— Когда? — с некоторой обреченностью, но всё же, твёрдо спросила она, и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Уже день! Что сейчас происходит у меня дома? Мои родители не находят себе места! А меня от них отделяет это! — девушка раздраженно махнула рукой в сторону пропасти. Эмоции быстро брали верх, и слова всё меньше подвергались осмыслению. — Откуда вообще ЭТО взялось?! Что это за место? Почему нет ни одной живой души?! Ты сказал, что я смогу вернуться тогда, когда захочу! Я хочу сейчас! Верни меня домой! — она почти сорвалась на крик, в голосе отчётливо звенел гнев, а лицо покраснело от накатившего негодования. Но всё же, глаза на удивление сохраняли всё то же по-детски обиженное выражение, вот-вот готовые снова погрузиться в слёзы.

— Сейчас слишком рано, — холодно возразил мужчина, и на этот раз его интонация была непоколебимо правой. Ева осеклась, не успев продолжить осыпать своего спутника эмоциональными речами. Вина? Какую ещё вину она услышала в его голосе ещё минуту назад? Он всё такой же равнодушный и безучастный. В голове мелькнула неожиданная, безнадёжная мысль: «Он, всё равно, сильнее». Волна эмоций быстро отхлынула, уступая место ощущению обреченности и растерянности:

— Объясни мне хоть что-нибудь, — протянула она жалостно, — пожалуйста.

Сероволосый нехотя перевёл взгляд на неё, затем снова уставился в пустоту перед собой.

— Когда захочешь, ты сможешь вернуться к тому месту, где мы начали разговор, почти в то же время.

Ответ был понятен, но казался абсурдным, девушка вскинула бровь, собираясь бросить что-то скептическое, но тут же нахмурилась, опустив глаза:

— Это значит, что я сейчас просто сплю? — спросила она неуверенно.

— Ты можешь называть это как хочешь.

— А как ещё это можно назвать? — проронила она задумчиво, и лицо её приняло озадаченный вид.

— Нам нужно идти дальше, — мужчина посмотрел прямо в глаза Евы. — Ты всё ещё хочешь посмотреть на свой мир?

Поймав на себе его бесстрастный взгляд, девушка на секунду засомневалась, но эти слова помогли снова всколыхнуться её неуёмное любопытство.

— Хочу, — неуверенно произнесла она и, помедлив ещё секунду, наконец поднялась на ноги.

«И почему я так доверяю ему?» — вдруг возник мысленный вопрос: «Но ведь если бы он желал мне зла, что стоило ему заставить меня идти? Нет, он решительно не похож… он не злой. Просто… холодный. А может он только притворяется холодным? Ведь в книгах часто плохое притворяется хорошим, так почему не может хорошее притвориться плохим? А зачем? Не понимаю» — задумавшись, девушка так и стояла, неприлично смело глядя на мужчину: «Не понимаю. Может он просто проводник? И ему всё равно? Но мне так не кажется. Он ведёт меня к миру, и я хочу дойти. Да. Не хочу колебаться, надо решиться» — лицо её действительно стало решительным, но тут же, опомнившись и поймав собственный нескромный взгляд на незнакомце, девушка смущённо опустила глаза, стало так стыдно, что все размышления мигом улетучились, унося с собой остатки сомнений.

— Я вижу, ты готова идти, — хрипловатый голос бесцеремонно поторопил убегающие опасения.

— Да, — не поднимая глаз, ответила она, но в сердце почувствовала небывалую уверенность в собственном ответе. И они снова пошли вперёд, будто и не было странного инцидента с обрывом.