2.1

Телефон зазвучал с раннего утра. Правда, раннее оно было только для Ромаса Кураускаса, в определенных кругах известного по кликухе «Баян». Потому что рабочий люд уже давним давно в поте лица трудился в пользу самого себя, владельца фирмы или Отечества. На таких придурковатых существ Баян смотрел свысока. Ибо его трудовой стаж не превышал трех месяцев. Столько времени после окончания профтехучилища его терпели в заводе, после чего он загремел в колонию общего режима за воровство со склада готовой продукции.

Там Баян впервые услышал блатное, но одновременно уж очень по умному звучащее слово «экспроприация». Это звучало гораздо приятнее банального «воровства и придавало родство с самим Робин Гудом. О существовании которого он прочитал в затрепанной книжке из библиотеки колонии, тем самим до дотоле невиданных высот поднявший уровень своего интеллекта. Богато живешь – делись с неимущим и благодарности не жди! Там же он успешно прошел курсы повышения квалификации и стал довольно ловким карманником. С той поры о своих подвигах он предпочитал отвечать коротко и гордо – экспроприировал и жестоко обижался за короткое и всем милое – «вор».

Вчера он почти до утренних петухов засиделся за картишками и водочкой какого то страшного местного розлива и теперь меньше всего желал вновь увидеть рожи вчерашних собутыльников. Голова трещала и разламывалась на мелкие кусочки, но хуже всего было даже не то – в карманах лютовал ветер. А больше звонить было некому… Но мобильник аж разрывался, выгоняя последние остатки тревожного сна. Он резко схватил ненавистную трубку и совсем недружелюбно зашипел:

– Ну, что тебе?

– Ромас? Здравствуй, дорогой, – мобильник неожиданно «запел «по русски. – Не узнал? Это твой приятель с Калининграда, Слава!

_Ну что тебе, Слава? – уже по русски, но тем же злым и скрипучим тоном повторил свой прежний вопрос Баян…

– Ты что, не рад? А, наверно разбудил не вовремя, засиделась братва вчера, – безошибочно и издевательски радостно определил калининградский.

– Да, было немножко…

– Распустился, Рома. Бывает, что поделаешь? Я жду, жду, когда наконец мой друг из Литвы звякнет, а он, очевидно, обо мне и забыл.

– Знаешь, номер твой где то запропастился…

– Бывает, – вздохнула трубка. – А я вот, Рома, как видишь, твоего не терял. И твоего клятвенного обещания не забыл!

– Да помню я, помню, – как от назойливой мухи стал отмахиваться Баян.

– Ну тогда давай договоримся сразу, когда у нас объявишься. Денежки приготовить надо. Хотя и не большие, но тем не менее… Да и поил я тебя за что?

Последние слова Славы привели Баяна в бешенство. Возвратившись домой и вспомним продажу книги, Баян вдруг осознал, что его элементарно надули: и подчеркнутая небрежность Славы, и вдруг рядом как из под земли выросший старичок с блестящими от алчности глазами, и приглашение в кафе с осторожными наводящими вопросами… Он как последний простак жадно проглотил подброшенный ему дешевый крючок… В принципе претензий он не имел: соваться в чужую территорию без ведома «хозяев» было непростительной ошибкой… С другой стороны у Баяна на это были свои весьма веские причины…

Чтоб снова не попасть впросак, Баян рискнул, попросив одного давнего знакомого, промышляющего «экспроприацией» старинных картин, сделать небольшое одолжение. Навести справки, сколько может стоить старинные каталоги янтаря. Получив ответ, Баян еще долго не находил себе место – к его печали, он не моргнув глазами выбросил в мусорный ящик маленькое богатство…

Но что, что его снова попытались кинуть таким кустарным и нахальным способом, уже вовсю попирали неписанные законы уголовного братства и солидарности. Такого наглеца следовало поучить по полной воспитательной программе.

Кое как отделавшись от Славы, он тут же позвонил по до боли знакомому Калининградскому номеру.

– Здравствуй, Вадим. Ты мне можешь помочь?

– Проблемы с нашим общим делом? – насторожился Вадим.

– Нет, тут другое…

В то время, когда до глубины души обиженный Баян живописно описывал свой печальный опыт в антикварном бизнесе, Вадим от души веселился, но тем не менее пообещал узнать, что за гусь этот его кинувший Славик.

… Через два дня они уже всерьез решали участь Славы.

– Мелкая сошка твой Славик. Как он мог тебя, старого волка, обвести вокруг пальца, не представляю…

– Старею, значит, – невесело пошутил Баян.

– Не переживай, Рома. На этого козла на антикварном рынке серьезные люди давно зуб точит. Под ногами постоянно путается, иногда и серьезные, вроде твоего, вещички перехватывает. Ему как всему нормальному люду платить свою долю предлагали – он не понял намека, дурачком прикинулся. Кое кто говорит, что и ментам стучит. Так что и твои, и ихние интересы – в одну точку. Через пару дней жду тебя в Калининграде. Я же за это время с этим сосунком перетру. Таких лохов до ума доводить – дело святое!

 

2.2

– Привет, Славик. Как у тебя дела на антикварном фронте? – голос у незнакомца был притворно приятельским и радостным, но Слава каким то третьим чутьем безошибочно определил – приятных новостей ждать от него не стоит.

– Ну здравствуй! А мы знакомы, что ли?

– Вот молодец, Славик! В точку! Незнакомы, да вот познакомится уж очень хочется… Тем более, что у нас общий друг имеется…

– Какой еще друг? – чуть дрогнувшим голосом спросил Логинов.

– Ты Ромаса, литовца, знаешь?

– Знаю.

– Так вот, Славик, он тебе горячий привет шлет. Мастерски ты его кинул… Повеселился, слушая, не скрою. Но к твоему горю скажу, что он человек серьезный, не чета тебе, козлу вонючему. Да и братва с антикварного рынка тобой недовольна…

– Это почему же?

– Об этом и покалякаем, Славик. Ты «Швабскую» пивную знаешь? Знаешь конечно, кто ее у нас не знает… Так вот, слушай внимательно: послезавтра ты там объявишься с книгой и тремя тремя тысячами зеленых. И не пробуй куда нибудь улетучиться: найдем. А ночи сейчас темные, и протезы дорогие…

,… «Швабскую» пивную Логинов, конечно, знал. Свое знаменитое прозвище оно получило оттого, что открыли ее там же, где она существовала лет сто назад. Вскоре она приобрела популярность среди местной братвы, которая стало назначать здесь свои «деловые» встречи или собирались просто по барски покутить. Менты тоже давним давно махнули на «Швабскую» рукой – свидетелей, чтобы не случилось, тут было не найти – почуяв неладное, все тут же исчезали, оставив наполовину недопитые бокалы, а бармены отмахивались – мол, им не видно, что вытворяют их клиентура. Отчасти они были правы – пивная разделялась на нескольких маленьких комнатушек, пара которых от постороннего взгляда, к тому же, были закрыты мрачными тяжелыми портьерами крысиного цвета, а толстые средневековые каменные стены не пропускали ни одного постороннего звука. Так что защита от посторонних глаз тут была обеспечена на все сто!

Славику этот мир насилия был знаком как и многим – из сплетней, жадных к сенсациям статей в прессе и криминальной хронике на ТВ. И вот сейчас он сам наяву столкнулся со всей этой лавиной грязи, угрожающей в один миг потопить привычный ему уклад жизни вкупе с ним самим…

Откуда достать деньги? Для него такая сумасшедшая сумма было целым состоянием. Заложить банку квартиру? Первый опрометчивый шаг, за которым последуют другие, и он окажется на улице. Вместе с теми бомжами, которых он брезгливо обходил стороной. До боли знакомая схема… На поиск денег они могли бы отвести не день и не два – результат в конечном счете был такой же… Уехать с города? Куда? Главное – это выход лишь на короткое время, обман самого себя. Не зря звонивший намекнул на темные ночи и протезы. Ох не зря…

Логинов несколько минут посидел в задумчивости, потом встал и перевернул старинное массивное дубовое кресло, когда то по случаю приобретенное его покойными родителями. Из искусно сделанного тайника извлек маленькую пластмассовую коробку. Сколько раз он ее открывал и, всыпав на ладонь кучу маленьких ампул, любовался ими, чувствуя себя вершителем человеческих судеб. Ну что же… пора пустить их в дело.

– Всего за три тысячи каких то ничтожных баксов, – вдруг удрученно подумал Логинов.

Тут же прогнав эту мысль прочь… Какая разница.

Мир станет чище…

В тот же вечер Логинов заглянул в «Швабскую». Прямо у стойки, чтобы не привлекать лишнего внимания, осушил кружку дешевого пива. Искоса, мастерски изображая попавшего сюда впервые посетителя, осмотрел пивную, стараясь не пропустить любой важной для него детали. И тут же ушел, оставаясь вполне довольный увиденным…

 

2.3

К месту встречи он пришел на десять минут раньше. Одна из отдаленных «карманных» комнатушек – как их между собой ласково называли завсегдатаи пивной – как нельзя лучше подходившей для задуманного, пустовало. Слава купил три бокала пива и быстро, боясь чтоб кто нибудь случайно не опередил его, помчался туда. С удовольствием выпил пол бокала пива и, разломив заранее приготовленные ампулы, хлестнул их содержимое в остальные бокалы. Сейчас его беспокоило лишь одно – не почувствуют ли примесь яда его жертвы. Жертва… Это превосходное слово сейчас звучало в его ушах как самое прекрасное из известного. Совместив в себе все вместе: – радость избавления от вдруг нагрянувшей на него беды, превосходство и самое главное – мести. Логинов даже не допускал мысли, что в случившимся не в меньшей мере он виноват и он сам…

Мужики ввалились ровно в назначенное время, каким то звериным чутьем угадав, где именно их ждет Логинов. Литовец угрюмо поглядывал, не роняя ни слова. Другой же, широкоплечий и упитанный, держался уверено и с вызовом, чувствуя себя хозяином положения. Он плюхнулся рядом с Логиновым и насмешливо протянул:

– Ты что, пивком собираешься откупится?

– Зачем только пивком? – он проворно и заискивающе, всем своим видом изображая окончательно в угол загнанного и запуганного человечка, вытащил с кармана бутылку. Откупорив, не скупясь, плеснул в бокалы: – Пиво без водки, деньги на ветер. Правильно, ребята?

– А ты не заискивай, сошка вонючая. Деньги притащил?

– Книгу вот возвращаю, – тянул время время Логинов, дрожащими руками вытаскивая с пластмассового мешочка увесистый каталог.

– Ты глухой, что ли? Деньги где? – театрально терял равновесие толстяк, явно гордясь своим превосходством над Славой.

– А деньги… Деньги за столь короткое время я одолжить не сумел… Но я найду, обязательно найду. В худшем случае в банке ссуду возьму. А вы пейте, ребята, пейте, пиво хорошее, – заискивал и начал незаметно торопить Логинов. – Пока вот все, что у меня есть…

Перед толстяком он положил на стол несколько помятых тысячных рублевых купюр.

– Нет, он точно блаженный. Ты порожняк не гони, и на понт меня не бери! Ты понимаешь, гаденыш, что мы тебя на такой счетчик поставим, что твой нынешний должок детским лепетом начнет выглядеть? Ладно, Баян, выпьем и покалякаем, что с этим козлом делать будем…

Они звонко чокнулись бокалами и выпили по одному большому глотку. Хотя Логинов однажды уже и видел, как действует яд, он содрогнулся, видя то, что уже нельзя было возвращать. Почти одновременно зрачки их глаз расширились, конвульсия пробежала по их телам. Еще минуту назад они возомнили себя вершителями его судьбы. А сейчас два трупа, с первого взгляда похожие на двух пьяниц, нализавшихся до последнего и странно уткнувшихся на стол, лежали перед ним. Слава испуганно оглянулся – звон упавших из рук бокалов мог привлечь чье то внимание. Но, видно, такое тут было в порядке вещей… Логинов поставил бокалы на место, не забыв аккуратно протереть их носовым платком. Потом быстро рукой пробежался по одежде мужчин, вытащил два потертых кошелька и, стараясь не привлечь чье то внимание, быстро юркнул из пивной, … Литовский паспорт на имя Ромаса Кураускаса он порвал на мелкие куски и вместе с кошельком отправил в подвернувшийся канализационный люк. Пусть сейчас менты попробуют догадаться, что за человек вдруг нашел странную смерть в «Швабской». Личность второго, наверно, установить им не составит труда. Он явно из местной братвы!

– Ну что же, прочтем о тебе в «Уголовной хронике», – ехидно улыбнулся Слава и открыл кошелек толстяка.

Он был гораздо интереснее. Логинов с нескрываемым удовольствием забрал в его недрах спрятавшихся несколько сотенных купюр долларов США и вдруг на самом дне там же увидел маленький клочок желтой бумаги с двумя номерами. Нетрудно было догадаться, что это номер и шифр камеры хранения железнодорожного вокзала…

Логинов уже хотел на мелкие куски порвать бумажонку, но вдруг застыл, пораженный стукнувшей в голову шальной мысли. В это время железнодорожный вокзал почти пустой… А что, если посмотреть, что такого не хотел у себя дома держать толстяк? Или собирался куда то – чего то отправить?

Откладывать это опасное дело нельзя: мало ли кто еще может знать о камере хранения и не забеспокоится ли, узнав о неожиданной смерти своего кореша.

 

2.4

Слава не ошибся. Железнодорожный вокзал в это время действительно был пустой. Недалеко от вокзала Логинов увидел недорогой магазин одежды, где нашел все необходимое: клетчатый широкий пиджак, кепку такого же фасона и очки безобразной формы, закрывающие пол – лица. В привокзальном киоске купив недорогую дорожную сумку, которая окончательно придала ему схожесть с одним из героев «Кавказкой пленницы», он остался вполне доволен своим новым обликом.

В вокзале он сначала потолкался около касс, изображая озабоченного пассажира, решающего вечную проблему – купить плацкарт или все таки раскошелится на купе, чтобы полностью отдаться радостям путешествия. Стараясь обойти возможные камеры наблюдения, быстро юркнул в нижний этаж, где находился зал для автоматических камер наблюдения. Зал пустовал и Логинов с замирающем от волнения сердцем набрал код ячейки.

Камера хранения послушно открылась, бесстыдно обнажив свое нутро. Хранила она пустышку: всем до боли знакомый продолговатый ящик для почтовых посылок, которую по каким то причинам, вероятнее всего, решили передать из рук в руки. Он сочно выругался, но, немножко помедлив, сунул коробку в сумку. Стоило ли для этого покупать весь этот маскарад, а главное – потеряв всякую осторожность, идти на смертельный риск?

В скверике рядом с вокзалом Логинов в ярости сорвал крышку и все содержимое тут же отправил в мусорную урну, брезгливо вытерев руки в пиджак. В ящике лежали южные фрукты, вовсю сгнившие от долгого хранения… Он сильно наступил на ящик ногой, чтобы удобнее ее осколки впихнуть вслед фруктов в урну и остолбенел. Ящик имел двойное дно. Сломившись, оно раскрыло стройный ряд толстых пакетов с деньгами…

Вид этого богатства – новеньких, хрустящих купюр по 100 евро – заставило Логинова похолодеть. Катастрофа была настоящая, не та, мнимая, которое только вчера Славе казалось непоправимой и страшной, сломавшей ему жизнь… Он не только убийца, которого яростно будет искать менты, к ним сейчас подключится более страшная сила – уголовники, у которых ныне появилось более веская цель, чем смерть одного из них. Дело это для них, по сути, обычное. А вот посягательство на такое богатство, несомненно, примет как смертельный вызов и заставит их серьезно зашевелится…

Он кое – как запихнул в сумку деньги и как ошпаренный бросился со сквера. Поймал первого попавшего таксиста и назвал адрес шикарного ресторана, находящегося поблизости своего дома. Сейчас надо было опасаться любой наводки на его квартиру… Таксист внутренним чутьем старого вымогателя определил на какую то встречу в пожарном порядке опаздывающего клиента, а может быть – и обыкновенного приезжего. не знающего города и заломил баснословную цену. К его удовольствию, тот только махнул рукой…

… Дома Логинов не раздеваясь бросился на диван и и погрузился в тяжелую дремоту, вздрагивая от каждого звука на лестнице. Хватало нескольких долгих и тревожных минут, чтобы понять – это первый шаг к безумию. Так продолжатся не может. Надо бежать, бежать не оглядываясь, безжалостно прервав с прошлым. Без малейшего исключения, начав все с белого листа. Вычеркнуть из памяти эту убогую квартиру, где он просуществовал всю жизнь, этот город, забывший подарить ему хоть крупицу счастья. У него сейчас есть деньги, огромные деньги. И тысячи фантастических возможностей, о которых он раньше не мог и мечтать…

Из водоворота тяжелых мыслей его вырвал звонок мобильного телефона. Он взглянул на номер. Звонил, конечно, Коля, его напарник и непоправимый болтун. Хотя всеми святы ми божился, что после обеда прикроет его на пару часов.

– Понимаешь, Колян, мне один старикашка пару военных наград обещал принести. Почти за бесценок! Вот жду – не дождусь…

– Ну ты и жук навозный, Славик! Я понимаю – немецкие побрякушки всякие – это одно, но тут святое, кровью добытое.

– Ни мне – то другому продаст. Большая разница. Но ты тоже меня, Колян, знаешь – за мной не заржавеет!

– Знаю. Но я почему звоню, Слава. Иванич откуда то пронюхал, что после обеда ты где то шляешься. Я соврал, что у тебя талон к зубному врачу. А несколько минут назад свирепствовал просто по зверски – мол, если до конца рабочего дня ты не появишься, уволит нас обоих. Так что, Слава, дуй к Иваничу на всех парах!

Слава выругался и тяжело вздохнул. Иванич – как между собой звали главного инженера их управления Ивана Сергеевича Кудрявцева – их царь, бог и воинской начальник, во время войны мог стать гением разведки. Вот и сейчас он каким то способом пронюхал об отлучке своего подчиненного и вызывал к себе «на ковер». Слава выругался и тяжело вздохнул. Электрик он был никудышный, и в управлении по эксплуатации жилищного фонда его держали лишь потому, что выполнять столь грязную работу за их символическую зарплату очередей желающих отнюдь не наблюдалось. Район, который они обслуживали, был старый, запущенный. Постоянно что – то ломалось и выходило со строя. Жильцы – в основном люди пожилые и несостоятельные – зато с обостренной жизненной позицией – строчили жалобы во все всевозможные инстанции. Что, несомненно, тоже не добавляло особого рвения к своей работе.

Вдруг его взгляд скользнул по поставленной на краешке стола почти полной бутылке водки, прихваченной с пивной. Логинов криво усмехнулся. Пересилив тошноту, залпом выпил почти весь остаток. И пошел в управление к Иваничу…

Как он и предполагал, старик, аж посиневший от гнева, метал громы и молнии.

– Ты что, окончательно совесть потерял, прогуливать среди белого дня надумал? У меня сегодня заявок знаешь сколько. Как назло, и у старика Семенихина, у которого сынок в мэрии важная птица, проводка на кухне сгорела. Ты Колю одного оставил, если, не дай бог, что – нибудь случится, за нарушения техники безопасности кто отвечать будет, а?

– Да кончай ты бубнить, Иванич. Надоел ты мне, как горькая репка, – подражая покойного толстяка, широким жестом театрально провел по горлу Логинов.

– Ах ты сукин сын, еще хамить мне надумал – окончательно взорвался главный инженер. – Ясно, ты еще и нализаться где – то успел. Не охота не себе, не тебе нервы портить – пиши ты ка заявление по доброму и катись ты, Слава, на все четыре стороны. Чтоб глаза мои тебя больше не видели!

– Вот и хорошо, вот и чудненько, – изображая кровно обиженного, нетвердым почерком на листе бумаги черкал заявление об уходе Логинов.

Сегодня он удивил самого себя, находя прирожденный талант актера. Но главное не это. Сегодня он сделал первый решительный шаг к своему – настоящему – будущему!

… Вернувшись домой и чуточку вздремнув, Логинов стал тщательно пересчитывать столь странным образом свалившийся на его богатство. Перед ним лежало пятнадцать пачек, в каждой из которых было запаковано по сотне новеньких блестящих сотенных евро купюр. Разорвав первую попавшуюся пачку, Слава стал внимательно перед светом настольной лампы изучать купюры. Вырвал листочек календаря и стал карандашом записывать их номера. Скоро на листке несколько стройных ряд одинаковых чисел. Логинов сердито выругался и приложился к остаткам водки. Значит, он прикарманил посылку фальшивомонетчиков, которую должен был забрать толстяк. Ясно было одно: – держать такую сумму – да еще фальшивых – денег дома было сплошным безумством.

… С утра пораньше Логинов принял ванную, тщательно побрился и скинув на плечо дорожную сумку, направился к подземному тайнику. По пути зашел в магазин и впервые в своей жизни купил недорогой, но весьма приличный костюм. На холме сжег старую одежду, вкупе с нелепыми гангстерскими очками, не забыв тщательно разбросать следы кострища. Оставив клад в тайнике, недовольно поморщился, взглянув в стрелку часов. До поезда осталось всего полтора часа…

 

2.5

Допрос бармена пивной ничего не дал. Он был в состоянии панического стресса – приняли его здесь на работу вроде испытательного срока недели три – четыре назад после каких то курсов, и дрожащим голосом божился, что к смерти клиентов отношения не имеет. Чисто по человечески понять его было несложно – не каждый день в твою смену происходит столь загадочное и неординарное убийство. А что это именно так – у криминалистов с начала осмотра места происшествия сомнений не возникало. На всякий случай взяли образцы всех сортов пива и отправили на экспертизу. Хотя никто не сомневался – вызвать столь внезапную смерть сразу двух посетителей пиво не мог. Каким бы просроченным сроком годности или некачественным он бы не был. Такая версия годилась для фильмом ужасов, а не в качестве рабочей для следственной группы, в которую входили лучшие специалисты городской прокуратуры и уголовного розыска.

У посетителей никаких личных документов или вещей, которые бы помогли их идентифицировать, не оказалось. К счастью, одного из них – Вадима Андреевича Малевского, директора и совладельца довольно шикарного магазина модной одежды в центре города – опознал администратор пивной.

– Вадим с друзьями у нас примерно раз в месяц пир устраивают. Так сказать – душу отводит. По барски, по купечески, – криво усмехнулся администратор. – Бывали – и потасовкой заканчивались. В молодости Вадим то ли боксом, то ли вольной борьбой занимался, хвастался, что даже норматив мастера спорта выполнил. Так что в этом деле непревзойденного борца изображал, а кто сомневался – тут же лез в драку. Правда – к чему то серьезному это никогда не приводило – умел вовремя нажать на тормоза.

– Да и ребята у вас собирается на драки необидчивые, – ехидно пошутил старший инспектор городского УГРО майор Сергеев.

– Утром праздник уже у нас, – мимо ушей пропустил насмешку майора администратор. – Приезжал с чаевыми, платил, не скупясь, если что – либо там случайно сломал или разбил.

– Отдыхал, значит, от души, – засмеялся следователь Васнецов.

– Он не исключение, – пожал плечами администратор.

– А остальных не знаешь? – спросил Сергеев.

– А тех – нет. С тем, который от них уходил, я на выходе столкнулся. Как раз в то время после обеда возвращался. Язва желудка у меня – так что обедать приходится дома. И тот мертвец, и второй – сразу видно – серенькие людишки, по дешевой одежонке видно.

– Так что, по твоему, их могло связывать с Малевским? – спросил Васнецов.

– Ума не приложу. Вадим – коммерсант, владелец магазина. Как никак – а сам себе барин!

– А что об ушедшем сказать можешь? – спросил Сергеев.

– Практически ничего. Я его мельком видел. Он ростом с меня, средних лет. Вот, пожалуй, и все.

– Раньше в пивную не заходил?

– Может случайно и заходил. Разве всех заскочивших выпить бокал пива у нас запомнишь?

Но он точно не из нашей клиентуры. Я таких всех в лицо знаю…

… Жену Вадима Андреевича Малевского уже кто – то предупредил и в магазине царила соответствующая такому моменту атмосфера. Сотрудники – хотя и недолюбливали высокомерного и заносчивого Вадима – тем не менее из приличия изображали на лицах глубокую скорбь. Жена Вадима – толстая, под глубоким слоем всякой парфюмерии свой возраст безуспешно пытающаяся скрыть женщина, чего доброго, горевала не столько по поводу смерти своего мужа, а по тому, каким образом тот простился с этим грешным миром.

– Какой срам – умереть в какой то дыре, захудалой пивнушке, – причитала вдовушка. – Так опозорить доброе имя фирмы!

– Смерть не выбирает, – философски заметил Васнецов, давно переставший удивляться подобному восприятию смерти. – А муж Ваш – он не собирался с кем нибудь сегодня встретится?

– Вроде друг к нему из Литвы должен был приехать. Вадим рассказывал – мол, они вместе в детском доме росли. Я его однажды увидела и сразу мужа предупредила – я его через порог своего дома не пущу. На уголовника он сильно тянул.

– А звали его как? – спросил Васнецов.

– Муж его по телефону Ромасом называл, и по фамилии иногда. Странная она какая то у него – Баян. Да кто эти литовские фамилии то разберет.

Когда они вышли на улицу, город уже погрузился в сумрак. Сергеев вдруг рассмеялся и, увидев удивленный взгляд прокурора, поделился догадками.

– А вдовушке не в коммерции, а у нас – в уголовном розыске – работать. Перекусила она этого Ромаса с первого взгляда.

– То есть? – не понял Васнецов.

– Пока ты с ней говорил, мне позвонил наш эксперт. Так вот – при осмотре второго трупа на теле обнаружили весьма интересную татуировку. Кота!

– Что указывает на славную касту карманников?

– Это не все. Баян – отнюдь не странная фамилия, а обыкновенная воровская кликуха.

– Думаешь, появился свет в конце туннеля? Тогда давай отправляй срочный запрос литовским коллегам!

К вечеру следующего дня у них уже лежал ответ Бюро уголовной полиции Литовской республики. Информирующий, что по присланной дактилоскопической карте, фотоснимку убитого по картотеке установлено, что им является неоднократно судимый житель города Балска Ромас Кураускас по кличке Баян. С гражданином Российской Федерации Вадимом Андреевичем Малевским, осужденным в Литве за мелкое хулиганство, они отбивали наказание в одном отряде в исправительно – трудовой колонии поселка Правенишкес.

 

2.5

Седой был в ярости. Известие, которую привез Цыган, вывело его из равновесия.

– Где то пропал Вадим!

– Как это пропал? По человечески объяснять можешь?

– Договорились встретится пол – пятого. Как всегда, должен был привести «товар». А его нету. Начал беспокоится, позвонил в мобильник, потом еще. Вадим не отвечает.

– А с ним такое раньше случалось?

– Приезжал минута в минуту. Обменялись – разъехались. Светится опасно…

– Иди, разберусь…

«Черт, неужели менты замели? Этого еще не хватало!», – вдруг мелькнуло недоброе предчувствие. Седой уже намеревался к себе вызвать начальника службы охраны Михалыча, бывшего майора спецназа, уволенного по подозрению в продаже «браткам» каких то спецсредств. Никто так ничего и не доказал, но в войсках держать его тоже не стали. Без дел он остался недолго – Седой тут же пригрел его к себе. Но явно чем то взволнованный майор явился сам.

– Мысли мои научился читать? Как раз по тебе соскучился, – пошутил Седой, протягивая бокал вина.

– Не читаю. И экстрасенсов всяких терпеть не могу, – Михалыч залпом осушил бокал и выпалил новость, которая сразу заставила Седого вскочить со стула. – Только что по «ящику», в «Вечерних новостях «сообщили, что в «Швабской «убит Малевский вместе с каким то неизвестным фраером.

– Что он там делал? Главное – он там поехал вместе с пакетом или без него? Давай, дуй пулей со своими в вокзал и в пивную. И не забудьте обыскать его машину…

… Рано утром Михалыч в кабинете Седого вместе с хозяином снова ломали голову над случившимся вчера в «Швабской».

– Видно, «крыса» у нас появилась, – цедил слова сквозь зубы Седой. – Помнишь, только месяц тому назад Кардана в Польше обчистили, когда того вместо захворавшего Вадима тут послали. Было 100 тысяч евро в сумке – и нету. Кардан тогда божился, что только на несколько минут в придорожное кафе заходил. Вчерашнее вообще ни в какие ворота. Даже ты не знал шифра и номера камеры хранения. Он постоянно менялся…

– Значит, зря тогда на шалости местной польской шпаны списали, – согласился Михалыч.

– Зря. Копает серьезно кто – то под нас. Охоту на нас объявили. Со смертью пошутить захотели, падлы. А ты что молчишь, охранник хренов? – вдруг заорал Седой. – Я что, тебе зря такие деньги плачу? Наверно, раз десять больше, чем в твоей сранной армии. Кандидатура на «охотника «есть?

– Кое что есть, – не обращал внимания привыкший к подобному Михалыч. – Наш «друг» из ментуры успел мне шепнуть, что вместе с Вадимом убрали какого то литовца. Знает только его имя – Ромас, и кликуху – «Баян». Вроде – карманник. Не литовский ли это след?

– Какой резон им в чужой территории безобразничать? – покачал головой Седой.

– Пока не знаю, – не стал лукавить Михалыч. – Но мне одну интересную вещь шепнули. Вадим от нас скрыл, что в молодости мотал за что – то срок в Литве. Почему? Мы же не менты…

– По твоему, старую дружбу вспомнив, вместе с ними решил в двойную игру сыграть?

– А когда нужное узнали – убрали. Не хотят ли литовцы от нас поляков переманить? Очень уж все на почерк Рыся тянет.

– Думаешь, Рысь балуется? – насторожился Седой. – Так и быть. Я ему позвоню…

 

2.6

С Рысью они встретились в Ниде, маленьком приграничном курортном городке на берегу Балтийского моря. Хотя курортный сезон был в самом разгаре, им нашли уютное местечко подальше от любопытных глаз и ушей. Седой удивился переменами, происшедшими с сидевшим напротив человеком. Он еще помнил лихого силача в фирменном спортивном костюме «Адидас» – жестокого, беспощадного, умеющего одним рысьим акробатическим прыжком и моментальным ударом закончить любую драку, за что и получил свое лестное погоняло, от одного упоминания которого когда – то вздрагивали самые бесстрашные братки. Сейчас перед ним сидел солидный, со вкусом одетый деловой человек в модных дымчатых очках и баснословно дорогих золотых часах на запястье…

– Рад тебя видеть, Седой! Давно не виделись. Какие тебя заботы прижали, что сам навестить решился? Долей в моем бизнесе недоволен или еще что то беспокоит?

– Все в ажуре, Рысь. Просто очень интересный гость с твоей епархии к нам пожаловал. Вот о нем я с тобой и хотел перетереть с глазу на глаз.

– Ты об этом слизняке? Мелкая сошка, жалкий пьянчуга – вот, пожалуй, и все. В последнее время вроде янтарь с ваших краев таскает и тем кормится. Не пойму, чем он тебе смог насолить, – искренне удивился Рысь.

– Его кто то постарался на тот свет отправить вместе с очень мне полезным человеком, – коротко, не вдаваясь в подробности, пояснил Седой.

– По твоей просьбе мои люди с его дружками – алкашами «сердечно» побеседовали. Он вроде с кем то из ваших краев вместе в колонии лямку тянул. Когда его у вас на антикварном рынком недавно кинули, он к своему другу за помощью хотел бросится, чтоб тот помог счеты с обидчиком свести. Он какой то пустяк у вас хотел продать, боялся, чтоб здесь его не замели. Вещь, сам понимаешь, краденая. Так что к твоему новому бизнесу он отношения не имеет, – хитровато ощерился Рысь.

– Какому такому бизнесу? – подозрительно спросил Седой.

– Успокойся, Седой. Я – сам знаешь – не любитель совать нос в чужие дела. Просто ко мне в прошлом году один южанин приезжал. Дело предлагал – мол, они с Либана фальшивые деньги целыми мешками таскают. Рассеять здесь хотел. Я на это не подписался. Хлопот не оберешься! Да и вообще от этих южан стараюсь подальше держатся. А совсем недавно один парень с Калиниграда в моей фирме шикарное авто хотел купить. Сучара фальшивыми евро хотел расплатится… Звали его – вроде бы – Вадимом. Хотели мои люди закопать красавца, а тот слюну спустил – мол, я человек Седого. Не тронули, из уважения к тебе – но расплатится ему пришлось по полной. Хотел предупредить, чтоб на коротком поводке этого щенка держал – а ты и сам – тут как тут.

– Спасибо что предупредил, брат – переменился в лице Седой. Стараясь переменить тему, спросил:

– По твоему виду сразу ясно – дела у тебя в ажуре.

– Не жалуюсь. Из моих авто мастерских автомобили как новые выходят. Даже звезды московские не брезгуют. Никакой мент не придерется. Спасибо, Седой – благодаря тебе много их и у вас, в Калининграде, бегают. Но что мы все о делах. Недалеко отсюда, в Паланге, своя дача у меня. Поедим? Баню затопим, старых друзей, которые тебя помнят и уважают, пригласим. А, Седой?

– Идет! – польщенный дружеским приемом литовца, улыбнулся Седой. – Только один звонок в Калининград сделаю. Чтоб мои бездельники без дела не сидели…

 

2.7

Вернувшись в Калининград, Седой в первую очередь вызвал к себе Михалыча:

– Выкладывай!

– Люди тихонько на антикварном рынке покрутились, сплетни пособирали. Слушок там прошел – вроде одного литовца по крупному недавно кинули.

– Кто этот умный человек – выяснили?

– Шляется там один – Вячеслав Логинов. Знатока большого из себя корчит. Никудышный человечек…

– Нашли?

– Самое интересное, что исчез он. Неожиданно и странно. В день смерти Вадима он ни с чего, ни с того уволился с работы и куда то уехал. Не иначе – что – то знает и смертельно боится.

– Гаденыш, – процедил сквозь зубы Седой. – Ройте хоть землю – но найдите мне этого «антиквара!»

– Я на всякий случай по соседству с его квартирой своего человека посадил. Игорьку все равно на пару месяцев на дно надо лечь. Его менты по одному серьезному делу страстно допросить желает. Пусть он, детективы читая, за квартирой этого антиквара присматривает. Может, и объявится турист.

– Квартиру обыскали?

– Пусто!

– Молодец! – не удержался от похвалы Седой. – Но главное, – ты крота ищи. Литовцы тут ни к чему! Смерть подлецу легкой не покажется. А сейчас позвони Рембо – он мне нужен. И сам с ребятами не пропадай, понадобишься…

… – Здравствуй, Рембо. Ты сейчас можешь приехать в мою лесную дачу? Кое о чем побазарить надо. Сам понимаешь – не по телефону же! За одно и баньку затопим, с девочками приятными повеселимся. Не против? Вот и ладно! Жду.

Когда Рембо подъехал к лесной даче Седого, тот уже был на месте. Но как только он переступил через порог, его тут же оглушил страшный вероломный удар одного из охранников Седого. Рембо чувствовал, как его тащит куда то вниз – в подвал. Это означало лишь одно – живым ему отсюда уже не выбраться…

– За что, Седой? Ты что вытворяешь, падла? Своих мочить решил? Тебе чужой крови мало? – полным ненависти голосом зашипел Рембо, приведенный в чувство струей холодной воды.

– Не надо прикидываться дурачком, Рембо. Будто не знаешь, что у нас за измену полагается?

– Докажи, Седой!

– А что мне доказывать? Как я тебе расплачиваться с Вадимом велел? Молчишь. И правильно делаешь, – упрекая Рембо, Седой маленькими глотками с наслаждением смаковал любимое грузинское вино, которое ему из собственного виноградника специально поставлял его давний приятель, с которым его когда то, еще в молодости, свела судьба в «курорте» Магадана.

– Долги прижали, Седой, – окончательно сник Рембо.

– Лучше скажи – снова проиграл в карты. Предупреждал тебя по доброму – бросай. С Вадимом запретил тебе фальшивыми деньгами расплачиваться? Кому объяснял, что этот придурок не должен подозревать, чем он занимается на самом деле? Мелкая контрабанда художественными изделиями из янтаря – и все. Он тоже был доволен – никто почтальону столько не платит.

– Он клялся, что у него есть надежный канал сбыта, – застонал Рембо.

– Я тебе сколько долбил, что он должен быть чистим и вне всяких подозрений? А знаешь, кстати, кого твой щенок попробовал с фальшивками кинуть? РЫСЯ!!!

– Прости, Седой, я не думал, что он такой дурак, – еще надеясь на чудо, стал умолять Рембо.

– Подвел ты меня, Рембо. Сильно подвел…

Седой поднялся и больше не обращая внимания на Рембо, пошел в баню. Уже там до него донеслось хлопок выстрела…