4.1

Старший прокурор отдела Балкской городской прокуратуры Тадас Вилутис свой рабочий день начинал с правила, выработанного за долгие годы службы и безотказно спасавшего его от досадных неприятностей по службе: прочтения вчерашним вечером каллиграфическим мелким почерком составленных заметок о том, чем следовало заняться лично ему и отделу после традиционного утреннего чашечка кофе. Не забывая о том, что утро всегда мудрее вечера, он еще раз придирчиво отделял первостепенное от несущественного, что вполне было под силу двум стажерам отдела, по милости начальства отданных на его попечительство. Короткое судебное заседание, обсуждение хода почему то вдруг неожиданно затянувшегося следствия со следователем следственного отдела городского комиссариата полиции…

«Рутина» – вздохнул прокурор, подтягивая к себе папку с вновь поступившими документами. Наверху нескольких второстепенных бумаг лежал документ на фирменном бланке Калининградской областной прокуратуры. «Ну что же, начнем с тебя» – подумал прокурор и положил перед собой просьбу своих коллег о предоставлении им международной правовой помощи.

– Опять наши соседи с контрабандистами воюют – сигареты, бензин или что – нибудь интереснее? – издалека взглянув на документ, пошутил в то время в кабинет зашедший стажер Юстас.

– Контрабандисты, кстати, тоже наша и их забота. И весьма важная, – забурчал Вилутис.

– Наши или их дело натворили? – не мог уняться Юстас.

– Какая разница. Вот тебя и назначу выполнять. И проверю лично! Под микроскопом! А то слишком разговорчивый стал, – погрозил прокурор.

Но чем дальше Вилутис углублялся в документ, тем его лицо становилось серьезнее.

– Вчера, кажется, ты жаловался, что по серьезной работе соскучился? Считай, что она у тебя уже есть! Ветром дуй на третий полицейский участок. Найди там участкового инспектора, который обслуживает территорию по улице Миндауго. Досконально узнай, что ему известно о Ромасе Кураускасе, 1964 года рождения, проживавшего по улице Миндауго номер 3. Все до мельчайших подробностей, понял? На днях он убит в Калиниграде!

К своей великой радости, искомого сотрудника Юстас на участке нашел сразу.

Пожилой инспектор старательно корпел над кучей каких то бумаг и совершенно не был расположен, к каким то, по его мнению, пустяковым разбирательствам.

– Что, опять какая то гусь жалобу на меня накатала, что в споре с соседкой не ее сторону поддержал? – поморщился инспектор. – А то какая тут спешка прокуратуре?

– Нет, дело тут гораздо важнее. В Калининграде убили Ромаса Кураускаса, проживавшего на Вашей территории, на Миндауго 3. Этим расследованием занимается прокурор Вилутис. Ну, и я в общем! Так вот, мы бы хотели узнать подробно, что за человеком был покойный, с кем общался и все остальное…

– Да, Вилутис пустяками заниматься не будет! – сразу посерьезнел инспектор. – А вот о Кураускасе мало что могу сказать. Притих он сейчас.

– А что, буянил раньше?

– Карманником он был известным. Но несколько лет назад отошел от дел. Серьезно заболел, постоянно на процедуры в местную онкологическую клинику ходит. Так что снова попасть ему в колонию ужас как не хочется…

– Работал куда нибудь?

– Кто его на работу возьмет? С малых лет по темным углам шлялся. Кому он такой нужен?

– А жил за что? Из родительских пенсий?

– Родители у него давно померли. Один младший брат остался, на таможне работает. А вот старший пристрастился ездить на соседнюю Калининградскую область. Недорогую водку, сигареты, их лекарства привозил, соседям потихоньку толкал. Подозреваю, и янтарем в последнее время баловался. У здешних мастеров он всегда в спросе.

– Не могли ли его за это убить? – оживился Юстас.

– Сомневаюсь. «Коммерция» там была в мизерных масштабах, так, из нечего делать. Прокормится и то – с великим трудом. Если и обманул кого, то разборка – и то в худшем случае – парочкой синяков бы ограничилась. Нет, за такое не убивает, – покачал голову инспектор.

Вилутис молча выслушал доклад своего молодого помощника.

– Значит так, Юстас. Я сейчас еду за постановлением в городской суд на обыск в квартире Кураускаса. Предупреди своего знакомого инспектора и позвони в комиссариат полиции, чтоб прислали опытного эксперта – криминалиста.

– Будет сделано!

– Да, и вот еще! Подготовь срочные запросы во все правоохранительные структуры – МВД, пограничную службу, таможню, чтоб они в экстренном порядке предоставили подробные сведения о том, что у них имеется насчет Ромаса Кураускаса и гражданина Российской федерации Вадима Малевского. Мне кажется, что их дороги не раз пересекались и у нас, в Литве. Запросы – за подписью главного прокурора города. Чтоб быстрее зашевелились…

 

4.2

В доме покойного они ожидали худшего. И как то все легче и веселее вздохнули, оказавшись в довольно опрятной по холостяцким меркам квартире, где, естественно, явно не хватало только одного – заботливой женской руки и созданного им уюта.

– Все, как у сотен небогатых людей, – выразил общее мнение обрадованный участковый. По дороге сюда его, старого полицейского, тревожило назойливая мысль – сильно заденут его самолюбие прокуроры, если вдруг напрямую приведут в воровской притон, о существовании которого он до сих пор и не подозревал. Пронесло!

– Пожалуй, – согласился Вилутис, внимательно оглядывавший комнату и старавшихся ничего без необходимости не трогать – мало ли что вдруг может наколдовать эксперт.

Потом вдруг с легкой насмешкой обратился к Юстасу.

– Ну что, Шерлок Холмс, ничего странного не замечаешь?

– Нет. Но Вы и сами раньше эксперта притрагиваться к чему то запретили.

– Замечать необычное я тебе не запрещал, – почуяв обиду в голосе своего помощника, засмеялся Вилутис. – Вот эти две старые шикарные фолианты на немецком тебя не заинтриговали?

– Нет. Мало ли какие фамильные реликвии люди дома держит…

– Немало. Согласен. Да вот взгляни – на обоих книгах экслибрисы профессора Кенигсбергского университета Зигфрида Клауса. Где, если еще не забыл, и отравили Кураускаса. Еще одна загадка – почему они вдруг оказались у покойного, который, если не ошибаюсь, особым интеллектом не блистал.

– Я уже догадываюсь, – вдруг в разговор вмешался участковый. – Тут недалеко живет один старичок, учитель истории. Пару месяцев назад он пожаловался, что его обокрали. В принципе все элементарно – дождались, пока старики уедут к сыну на дачу и проникли в дом. Замок у них пустяковый – сами признались – висит только для приличия. Воры воспользовались этим и без всякого труда проникли во внутрь. Вычислить отсуствие хозяев было делом пустяковым – сын приезжал забирать стариков на своей машине. Он и этот домик им лет десять тому назад купил.

– Кто мог видеть их отъезд?

– Вся улица. Как говорится – все, кому не лень.

– Много чего украли?

– Многим ты там у бедных стариков наживешься? Продукты всякие с холодильника, бутылку бренди, несколько десятков литов из карманов одежды выудили. Свою пенсию они на банковский счет перечисляли. И три старинные книги!

– Три?

– Три, помню точно. Старик даже в полицию не хотел обращаться – пустяк, говорит, стыдно людей из – за этого беспокоить. Но всем там его бабка верховодит – три прусских фельдфебеля вместе взятых. Упаси бог!

– И ухудшила процент раскрываемости преступлений, – съехидничал Вилутис. – Ладно, с этим все ясно, давай поедим к старикам.

… – Нашли? – искренне удивился старичок. – А я их больше увидеть и не надеялся. Спасибо Вам большое!

– Ну, это наша работа. Участковому вашему благодарите. А они дороги?

– Врать не буду – не знаю. Не библиофил я – меня эти книги как историка интересовали. Благодаря одной из них я даже написал большую научную работу – «Янтарный клад Юодкранте». Правда, именно каталога этого клада я и не вижу. Я ведь когда то ученым хотел встать – а нашел свое признание в школе. Но думаю – цена этих книг приличная.

– Как видите, нашли мы только две книги. Каталога там не было. А как они вообще очутились у Вас?

– О, это старая и печальная история. Грех молодости, так сказать, – грустно улыбнулся старик. – Но Вам я расскажу все начистоту…

 

4.3

– Жукаускас? Тебя срочно к декану!

В те мрачные годы столь неожиданный и непонятный вызов в стенах Исторического факультета Вильнюсского университета всех бросал в ужас. После таких неожиданных вызовов к декану не один их товарищ навсегда прощался со беззаботной студенческой жизнью, уезжая на всем до боли знакомом черном трофейном немецком «Опеле». Студенты за бокалом дешевого «Жигулевского» пива ехидно называли его «богадельней», но чересчур захмелевший болтун тут же испуганно затихал и виновато оглядывался вокруг. Даже такая невинная шутка в добротном исполнении стукача могла обернутся для него и даже всей веселой компании более близким знакомством с сидящими в опеле немногословными товарищами.

– Историки – это бойцы идеологического фронта! Их ряды должны быть безупречны, в них нет места чуждому рабоче – крестьянскому классу элементу, – собиравший студентов, словно клятву неустанно повторял им парторг факультета.

Студент третьего курса Гедиминас Жукаускас к категории классовых врагов ни по каким меркам не подходил. Младший из пяти сыновей малоимущего крестьянина каждое утро по нескольку километров отмахивал до городка, где к его счастью перед войной была открыта гимназия. Отец безмерно гордился тем, что хоть один из его сыновей достигнет чего то большего. Но гордостью начиналась и заканчивалась вся его поддержка. Так что на занятия в университет Гедиминасу приходилось ходить голодным, пытаясь картошкой, по мешку которой отец на попутных машинах регулярно посылал сыну. В политические споры старался не вмешиваться, следуя крестьянской премудрости – «Будешь молчать – проживешь дольше». Все таки с облегчением вздохнул, в кабинете декана не увидев никого, кроме самого хозяина.

– Жукаускас, ты один из наших лучших студентов. Занялся бы общественной работой – цены бы тебе не было! Стал бы примером настоящего строителя коммунистического будущего. Я, кстати, без преувеличения. А ты заявление на стол – переведите на заочный отдел. В деревню к керосиновой лампе захотелось?

– Трудно, товарищ декан. На стипендию в Вильнюсе не проживешь.

– Никто и не спорит, что легко. Я и сам все это прошел. Знаю, парень, знаю. Ну вот что – я тебе подходящую работу подыскал. С лекциями проблемы решим. Ты, насколько знаю, немецким и французским владеешь свободно?

– Да, у нас в гимназии был отличный учитель иностранных языков.

– Чудненько! Мне звонили из Академии наук. Им нужен именно такой человек. Для научной экспедиции в Кенигсберг.

– В Кенигсберг?

– Да, ты не ослышался. Именно в Кенигсберг. Там в архивах и библиотеках университета множество рукописей и книг, касающихся Литвы. В Москве одобрена ходатайство правительства республики и они будет отданы на хранение в нашу Академию наук. Так что собирайся, завтра уезжаешь. И договоримся – твоего заявления я не видел.

 

4.4

Уже трясясь в миниатюрном, всеми ветрами продуваемом автобусике и с непривычки осмелев после пару стаканчиков водки, больше похожий на спирт, он осмелился спросить академика, лично руководившего экспедицией:

– Товарищ академик, а что конкретно мы будем искать?

– Юноша, когда я занимался в университете, задавать такие вопросы мне даже не приходило в голову! Кенигсберг – это своеобразная и весьма интересная нить литовской культуры и смею Вас заверить – очень важная.

– В архиве и библиотеке местного университета хранится множество материалов, касающейся Литвы. Когда то литовский язык и культуру местные ученые, особенно литовского происхождения, считали обреченной исчезнуть, так что там сотни материалов, касающихся истории и этнографии нашей республики, – пожалел сконфуженного студента толстый маленький очкарик.

Разговор научных мужей перерос на специфический сугубо научный спор, но Гедиминас его уже не слышал. Он дремал, положив голову на маленькую дорожную сумку, и счастливая улыбка блуждала по его лицу. Академик взял теплое походное одеяло и осторожно укрыл им юношу.

– Эх молодежь, молодежь, – снисходительно улыбаясь, пробормотал себе под носом светило науки.

В Кенигсберге их встретил пожилой майор административной службы и как то чисто по гражданскому, буднично представился:

– Я начальник штаба отдельного батальона трофеев Луговской. По приказу политуправления армии обеспечу ваше расквартирование, питание и охрану. Как говорится, во время вашего пребывания буду вашим ангелом – хранителем.

– Охрану – от чего? – изумился академик. – Война ведь года полтора тому назад кончилась.

– Война кончилась, но по вечерам по городу ходить настоятельно не советую. Это небезопасно. Не стану пугать, но действительность у нас, к сожалению, такова – хотя по городу ходят усиленные патрули войск НКВД, каждое утро находят трупы наших гражданских и военных лиц. Очень не хотелось, чтоб одними из них стали вы.

Притихшие и сразу же посерьезневшие они вслед за майором отправились к книгохранилищу – так назывался огромных размеров склад, набитый сотнями томиков книг.

– Изумлены? Думаете, что если уж военные, то – как правило ничего не понимающие бездушные варвары? – горько улыбнулся майор. – Сами видели, как разрушен город. Это лучшее из того, что могли отыскать для этих целей. Сюда привезли собранные книги с университета, городских библиотек, личных собраний. Отобрать все ценное, сделать описи – работы на целые годы хватит, а работать – некому. Вся надежда на такие вот приезжие бригады специалистов как ваша – работает спецы из Ленинграда, Москвы, других мест.

… Однажды выходя из склада Гедиминас столкнулся с водителем экспедиции, который почти не прячась нес пару медицинских книг.

– Они тебе почему?

– Моя жена больна, а мой сосед – фармацевт. Он – вся наша надежда. Знаешь, сколько ныне лекарства стоит и как их достать трудно? Как узнал, что я еду в Кенигсберг, велел привести несколько книг по фармации. Не зевай и ты, студент, книг для всех хватит, ими тут даже печки топят, – криво усмехнулся водитель.

– Вот и я тоже сглупил, по молодости и дурости своей не удержался от соблазна.

Припрятал три книги из личной библиотеки какого то профессора Зигфрида Клауса.

– Почему именно их?

– Два из них напрямую касались литовского янтаря, в том числе и полный каталог в 1887 году в Юодкранте найденного клада. А третья – это книга самого профессора Клауса об истории Кенигсберских подземелий. С заметками и дополнениями, сделанными рукой Клауса. Хотел их привести в Вильнюс и продать их библиофилам. Не поверите: – я хоть раз хотел накупать несколько буханок белого хлеба и съесть их с большим куском жирного мяса. Я никогда в жизни еще не испытывал чувства сытости, – грустно улыбнулся старик.

– И что тогда Вам помешало?

– В Вильнюсе после войны практически не осталось состоятельных библиофилов, да и покупать немецкие книги в то время было небезопасно. Через некоторое время мне предложили вести несколько уроков в вечерней школе, так что нужда в их срочной продаже как то отпала само собой. Вот так они и остались у меня. Как видите, они мне принесли только неприятности. Передайте их в нашу университетскую библиотеку!

– Как бы они не оказались у Вас, по происшествии стольких лет они сейчас законно принадлежат Вам. Подарите их университету сами! Естественно, когда наш молодой Шерлок Хольмс сделает их подробный осмотр – как вещественных доказательств.

 

4.5

Вернувшись после короткого совещания у главного прокурора города, Вилутис у дверей своего кабинета увидел сгорающего от нетерпения Юстаса.

– Вернулся из секретариата. У нас куча интересного.

– Вижу что был, – улыбнулся Вилутис. – Ты что, всю сегодняшнею почту сюда притащил?

– Самую интересную часть уж точно!

– Выкладывай. Но помни – спокойствие важнейший добродетель для любого следователя

, а тем более прокурора…

– Пришли ответы на наши запросы. Оказывается, Кураускас когда то отбывал срок заключения вместе с Вадимом Милевским в одной колонии и даже в одном отряде. Милевский был осужден за драку. Что – то не поделил с приезжими, как и он сам, киргизами на знаменитом базаре Гарюнай в Вильнюсе. Пришлось у нас погостить чуточку подольше, чем предполагал.

– Судя по сведениям наших калининградских коллег, я чего то подобного и ожидал. Все твои сногсшибательные новости подобного рода?

– Другая гораздо интереснее. По сведениям МВД, гражданин Российской Федерации Вадим Малевский фигурирует в уголовном деле, возбужденном два месяца тому назад в Клайпеде.

– Что на сей раз натворил наш беспокойный гость?

– Ничего. На сей раз он потерпевший!

– Потерпевший?

– Да. По официальной версии, неизвестные привезли и оставили Малевского у приемного отдела городской больницы. Ему были нанесены множественные побои средней тяжести. Врачи тут же сообщили в полицию. Как и подобает в таких случаях, было возбуждено уголовное дело.

– Малевский своих обидчиков, естественно, не знает?

– Следователю он утверждал, что в Клайпеду он приехал в поисках товаров и деловых партнеров. Как никак – он директор какого там магазина. Вечером того же дня какие то неизвестные бритоголовые молодые люди напали и сильно его избили. Мол, это могло произойти на почве ярого национализма – избили за то, что он попросил случайного прохожего спичек на русском языке. Потом какие то добрые люди пожалели его, лежавшего на улице, и отвезли в больницу.

– Прямо Детройт какой то у нас, – зло усмехнулся Вилутис. – Откуда об этой страшной сказке тебе известно?

– Пока Вас не было, я успел позвонить следователю. Кроме всего прочего, следователь сказал, что в беседе мед. эксперт высказал предположение: – характер увечий больше похож не на случайные побои, а на следы системных пыток.

– Интересно. Кому Вадим так сильно мог перебежать дорогу?

– Но самое интересное в справке Департамента таможни. В день выписки из больницы на имя Вадима Малевского в фирме «Литавто» были оформлены документы на покупку роскошного автомобиля «BMW», на котором вечером того же дня наш потерпевший пересек государственную границу и вернулся в Калининград.

– Да, не зря каждая детская сказка кончается добрым концом. Вот что, Юстас, немедленно езжай в Клайпеду. Сделаешь копии с материалов уголовного дела – важных для нас документов там, по моему, окажется всего несколько. На всякий случай – может, чего то интересного, сопоставив с последними событиями, мы все таки там откопаем.

 

4.6

Отправив Юстаса в Клайпеду, Балутис на пару секунд задумался и, порывшись в адресной книжке, позвонил своему старому другу, комиссару полиции Вигинтасу Рагенасу. Когда то молодой выпускник экономического факультета Вильнюсского университета начал свою служебную карьеру одновременно с Балутисом – он в тогдашнем ОБХС городского отдела милиции, Балутис – в городской прокуратуре. С тех пор они твердо знали одно – чтобы не случалось, в любой, самой сложной ситуации они могли положится друг на друга. Встречаться в последнее время им удавалось не часто – Рагенас сейчас работал в столице, где в службе по борьбе с организованной преступностью занимался вопросами экономической и финансовой безопасности.

– Здравствуй, Вигинтас! Как там столица поживает? – издалека начал разговор Вилутис.

– Поживает, не растащили пока всю, – ехидно пошутил в ответ комиссар.

– Когда такие люди ее сторожат, – вроде с издевкой, вроде серьезно в тон комиссару протянул прокурор. – Слушай, Вигинтас, у меня к тебе очень серьезная просьба.

– Я это сразу понял. По мелочи ты звонить не любитель. Вот что – после обеда я буду в Балске. Отец у меня сильно захворал, – горестно вздохнул Рагенас. – Давай договоримся – я сперва в больницу, а ближе к вечеру заскочу к тебе.

– Ну, как отец? – в первую очередь спросил Вилутис, как только Рагенас перешагнул порог его кабинета. Отец комиссара был заядлым рыболовом, и они втроем когда то нередко сидели в его лодке, поджидая хищную щуку или ленивого, потерявшего бдительность карася.

– В норме. Почти что, – улыбнулся Рагенас и сразу же спросил о деле. – Что там у тебя за столь серьезная просьба?

– Почти неделю сижу и одного кроссворда решать не могу. Море вопросов, а ответа ни одного. В Калининграде два трупа. Оба отравлены, один из них – житель Литвы, другой – россиянин, но уж больно ею интересующийся. Который, кстати, два месяца тому назад приезжал в Клайпеду, где, по его словам, был сильно избит местными бритоголовыми. Уехал он оттуда на шикарном «BMW», то ли купленном в фирме «Литавто», то ли кем то подаренном – в виде откупного за увечья.

– Уж больно шикарний откупной. Особенно от бритоголовых, – скептически покачал головой Рагенас.

– Вот и я о том самом. Ваша ведомство этой «Литавто», насколько мне известно, тоже интересуется. Не подключили ли вы этот эпизод, так сказать, к общей разработке?

– Почему бы нет? Это «Литавто» давно у всех как бельмо в глазу. Его хозяина – Рысья – ты не хуже меня знаешь. Отпетый уголовник, хуже некуда. А гляди ка – ныне цветущим бизнесменом себя выставляет – филиалы фирмы во всех крупных городах, презентации, встречи с политиками, интервью в прессе, даже собственная футбольная команда.

– Коротка людская память…

– Бог с ним с этой памятью, но коллеги из Западной Европы насчет Рыся тоже не первый год покоя не дают. Ворованные машины потоком в это «Литавто» идет. Все через поставных лиц, по давно отработанным схемам. Попадаются только мелочь.

– Молчит?

– Молчит. Понять их можно – любой намек на Рысь – и ты не жилец на этом свете. В «Литавто» преданные Рысью мастера так перебирают машины – не только любо смотреть, но и придираться не к чему. И все сразу же в восточный и российский рынки уходит. Но «мокрыми «делами он давно не балуется.

– Джентльменом стал?

– Можно и так сказать. Тем не менее – заинтриговал, – задумчиво произнес комиссар.

Через пару дней комиссар сам позвонил Вилутису. По его оживленному тону прокурор понял – дело двинулся.

– Поговорил я с Клайпедскими коллегами. Им удалось внедрить в окружение Рысья своего человека. Так вот – недавно он встретился с одним боссом из Калининграда. Представь себе – и о твоем Вадиме зашел разговор. Интересным, оказывается, был твой покойник. В общем – распечатку этого разговора направлю тебе спец. почтой. Не телефонный это разговор.

– Ну и дела, – расширенными от восторга глазами прошептал Юстас.