– Люблю наши исконные слова, – сказал как-то чудик Моня своему другу. – Когда я их слышу, я сразу представляю мою родину. Это щемящее чувство в груди, – он дотронулся ладонью и почувствовал биение сердца.
– Какие, например? – спросил Карапуз.
Моня задумался. Он знал много слов. Но ему хотелось назвать самые-самые.
– Вот, замечательное слово «надувательство». Нежное, родное. Заметь, наш язык не только поэтичен, но и отражает самую суть вещей, без всяких экивоков.
Моня сложил губы в трубочку, ласково дунул перед собой воздухом и вытянул руку вперед:
– Надувательство…
– Ну, а еще?
– Очковтирательство. Развалюха. Шапкозакидательский.
– Лизоблюдство, – стал помогать Карапуз.
– Дубина стаеросовая. Дармоед. Казнокрад. Разгильдяй. Скупердяй.
– Коновал – это о врачах.
Моня одобрительно кивнул.
– Горлопан. Губошлеп. Крючкотвор. Душегуб.
– Лихач. Рвач. Стукач.
– Чувствуешь красоту? Не слова, а песня!
– Оглоед. Крохобор, – вошел в раж Карапуз. – Ротозей. Тунеядец.
– Транжира. Солдафон. Хапуга.
– Слюнтяй.
– Пустозвон. Подхалим.
– Вероломный.
– Кликуша.
– Чванство.
– Злопыхатель.
– Двурушник.
– Сумасбродный.
– Наплевательский.
– Попустительство.
– Надругательство.
– Закидон.
– Халтура.
– Да… – чудики были совершенно потрясены могуществом и глубиной языка.
Моня оперся рукой на кривоватый ствол березки и погладил ее своей шершавой рукой.
– Наше, родное, – ласково проговорил он. И, улыбнувшись, добавил: – Невтерпеж.
– А чужеродные слова-заимствования я не люблю. Они не трогают душу. Они вражеские. Они как ржа разъедают нашу многовековую культуру. Как плесень, после появления которой хочется все бросить и уехать на новое место.
– Инновации? – спросил Карапуз?
Моня согласно кивнул.
– Смартфон. Интернет. 3D-принтер. Робот. Нанотехнологии. Трансформер. Автомобиль. Компьютер. Полимеры. GPS-навигатор.
– Нет, это совсем не наше, – поморщился Моня и смачно сплюнул в траву.
– Андронный коллайдер, – с улыбкой на лице добавил Карапуз.
– Да тьфу на тебя! – брезгливо воскликнул Моня. Он отвернулся и, горестно сгорбившись, пошел вдаль.