Когда Роза Ваноццо закончила свой рассказ, напряженная, тягостная тишина, висевшая до того в пещере, взорвалась бурными, резкими выкриками, при которых становились излишними слова.

Рагастен опомнился первым и обрисовал создавшуюся ситуацию.

– Остается сделать одно, – заключил он. – А именно: захватить молодую жену нашего друга и, разбудив ее, закончить смелую операцию спасения, начатую синьорой.

Он указал на Магу. А потом повернулся к ней:

– Сколько времени продолжается безопасное воздействие наркотика?.. Вы можете уточнить?

– Два дня и две ночи, – ответила Мага.

– Хорошо!.. Это больше, чем надо… В самом деле, если погребение состоится завтра… Держись, Рафаэль… Самое трудное уже прошло, черт подери!..

При слове «погребение» Санцио пошатнулся.

– Продолжайте, мой друг, – сказал он, приходя в себя.

– Итак, церемония должна состояться завтра, потому что для всего мира Розита мертва. Живая она только для нас… А с той поры все становится куда легче… Мы дождемся ночи, проберемся на маленькое кладбище в Тиволи, а через несколько минут мы разбудим нашу спящую красавицу.

– И я бы выбрала такой план, – сказала в свою очередь Мага.

– Итак, решено! – заключил Рагастен. – Ладно, друзья мои, поскольку нет ничего лучшего, а силы нам надо собрать завтра, ляжем спать, пока папские посланцы топчутся по округе. Точнее сказать: вы спите, потому что мне надо сказать пару слов бедному Спалакаппе, который ждет нас и караулит лошадей.

– Хороший совет дал шевалье – сказал Макиавелли. – Давай спать, Рафаэль.

Мага и двое мужчин кое-как пристроились, чтобы провести остаток ночи. Рагастен в это время выбрался из пещеры по скалистой круче, как указала ему Мага. Он оказался в низовьях лощины, возле того места, где падавшая с грохотом Анио выдолбила в каменистом ложе узкое озерцо, прежде чем забиться в теснину и вырваться на равнину. Прямо перед ним возвышался другой склон лощины, в котором находилась пещера, наводненная в этот час людьми папы.

Рагастен поднял глаза на этот берег реки. Всё было тихо, спокойно и темно. Он начал взбираться по крутому склону ущелья, вскоре выбрался наверх и тщательно огляделся. Однако ничего не было видно.

Рагастен направился в направлении калитки, через которую он проникал в сад с помощью синьора Бонифаччо Бонифаци. Очень скоро он добрался до рощицы, в которой Спадакаппа должен был охранять оседланных и взнузданных лошадей, готовых немедленно отправиться в путь.

«Если только его не обнаружили!» – подумал Рагастен.

Он стал осторожно приближаться и вдруг, совсем рядом с ним, раздалось тихое ржание

– Это Капитан! – обрадовался Рагастен. – Моей лошадке совсем не надо меня видеть. Она и так узнаёт меня… Моя добрая подружка!..

Через мгновение Рагастен наткнулся на Спадакаппу.

– Это вы, синьор шевалье? – спросил тот. – Минуты две назад мне показалось, что вы вошли в лес… Ваш Капитан старался убежать от меня…

– Ты ничего не видел? – спросил Рагастен.

– Ну, я видел, как бегали люди с факелами, слышал крики. Потом мне показалось, что группа всадников покинула виллу и направилась в горы. Я понял, что преследуют вас и, если бы вы крепко-накрепко не наказали мне не двигаться с места, что бы ни случилось, я бы выехал с лошадьми в надежде встретиться с вами… Ах, синьор шевалье, я уж думал, что больше не увижу вас.

– Ты говоришь, что группа всадников отправилась в горы?

– Я в этом уверен… Никто не возвращался в Тиволи.

– Они так поступили, предположив, что я поехал по Флорентийской дороге. В таком случае Тиволи больше не охраняется. Всё идет чудесно. Ты можешь отвести лошадей в «Цветочную корзинку» и будешь ждать там. Если тебя спросят, скажи, что мы отправились пешком осмотреть достопримечательности в окрестных горах. Если в Тиволи объявят тревогу или там будут говорить о событиях на вилле, ты будешь ждать меня здесь, чтобы предупредить.

– Понял.

– И еще. На рассвете найми крепкую повозку, запряженную парой хороших рысаков. Вот деньги… Надо, чтобы повозка могла передвигаться очень быстро по любой дороге. Позаботься, чтобы она оставалась запряженной в течение всего дня. Придумай какой-нибудь повод. И последнее. Купи мне одежду, какую носят местные крестьяне… Ступай. Завтра утром, то есть в три-четыре часа, ты меня увидишь… Ты всё хорошо понял?

Спадакаппа подал знак, что в него, мол, можно верить, и удалился, уводя лошадей.

Рагастен верил, что хитрости и храбрости у бывшего бродяги хватит, а поэтому спокойно вернулся в пещеру, растянулся на куче сухих листьев и сразу же заснул крепким сном.

Когда он проснулся, солнечные лучи пробивались сквозь колючий кустарник, прикрывавший склон, по которому он выходил из пещеры и входил в нее. Он увидел Рафаэля и Макиавелли, которые разговаривали в дальнем углу с Магой.

– Доброе утро! – весело сказал он. – Мы нынче завтракаем?

– Я предвидела, что могу оставаться здесь в течение нескольких дней, – ответила Мага. – Здесь есть запас вина и сухарей, а также несколько кусков копченого мяса.

Только Рагастен и Макиавелли оказали честь этой скромной трапезе. Шевалье рассказал о распоряжениях, которые он дал Спадакаппе, и объявил, что немедленно отправляется на разведку.

– Меня взять не хотите? – предложил Макиавелли.

– Нет. Мне лучше пойти одному. Это даже необходимо. Если мы пойдем вдвоем, нас могут заметить, а тогда – всё пропало. Не выходите отсюда. Я вернусь к концу дня и расскажу, что надо делать.

– Дай вам Бог счастья и исполнения ваших желаний! – удивительно торжественно произнесла Мага. – Вы заслуживаете счастья.

Рагастен содрогнулся.

– Откуда вам известно про мои желания? – спросил он, пытаясь улыбнуться.

– Дитя!.. Я долго жила и много страдала… Я научилась читать по лицам. Я вижу, догадываюсь, что какое-то беспокойство скрыто в глубине вашего сердца… И я всей душой желаю, чтобы вас любили так, как вы заслуживаете.

Возбужденный больше, чем обычно, Рагастен пожал руки друзьям и выбрался из пещеры в глубокой задумчивости.

Он пошел по тропинке, огибавшей высокие скалы. Выбравшись из ущелья, Рагастен не заметил ничего необычного. Только несколько коз паслись на склонах, то тут, то там, в розовом свете утра. На вилле папы все было тихо и таинственно, как всегда. Один лишь церковный колокол с равными интервалами оглашал округу печальным звоном.

Рагастену стало ясно, что папские ищейки ведут свой поиск где-то далеко. Он не ошибся.

После отъезда Санцио, Макиавелли и Рагастена Родриго Борджиа принялся кричать, призывая на помощь. В конце концов его услышали и освободили. Папа после столь неприятной для него встречи имел все основания предположить, что трое молодых людей знакомы с Магой, им известно, где она обитает, и они, вне всякого сомнения, направились к ее пещере. Туда-то он и послал стражников, тем более что и сам хотел захватить Магу. Но пещера оказалась пустой.

Тогда Борджиа предположил, что все четверо отправились во Флоренцию. Именно по этой дороге поскакали всадники… А Рагастен кружным путем добрался до Тиволи. У входа в городок он встретил Спадакаппу.

– Что говорят в Тиволи? – спросил шевалье.

– Да ничего особенного. Говорят, что ночью кто-то умер на папской вилле и сегодня состоятся похороны.

– Очень хорошо. Что с повозкой?

– Готова. Повозка ждет во дворе гостиницы. Прочная, как вы заказывали. Лошадей можно гнать с горы галопом. Крестьянская одежда тоже готова.

– Спадакаппа, да тебе цены нет!

– А я о чем вам говорил, синьор? – скромно согласился Спадакаппа.

Потом оба отправились в гостиницу «Цветочная корзинка», куда они зашли через заднюю дверь, выходившую в поля. Через десяток минут Рагастен вышел из гостиницы незамеченным. Одет он был как отправляющийся на работу хлебороб. На плече шевалье нес лопату.

Целый день он блуждал в окрестностях виллы, не упуская ее из виду. Наконец солнце начало спускаться к горизонту.

Рагастен уже стал сомневаться, что траурная церемония состоится сегодня, когда услышал, что колокольный звон набрал полную силу.

Вскоре главные ворота виллы широко открылись. Вскоре появились священники, поющие заупокойные песнопения. Перед процессией слегка покачивалось большое распятие. Наконец вынесли гроб, покрытый белой материей. Он покоился на плечах восьми слуг, одетых в папские ливреи.

У Рагастена тревожно забилось сердце при одной мысли, что в этом гробу лежит юная девушка… Ему стало не по себе, и, несмотря на всю свою отвагу, он не мог отогнать от себя приступ мимолетного страха.

За гробом шел эскорт из пятидесяти солдат, а за ними – остальные обитатели виллы. Кортеж проследовал в пятидесяти шагах от спрятавшегося в зарослях Рагастена.

Шевалье немного подождал и пристроился к процессии, держась на значительном удалении. Когда похоронная процессия вступила в Тиволи, к ней присоединись многие горожане. Рагастен смешался с толпой, что позволило ему вести наблюдение, не опасасясь помех. Он, как и все прочие, вошел в церковь.

Пропели молитвы. Потом наступила тишина. Священник обошел гроб и, согласно ритуалу, окропил его святой водой. Гроб стоял на подставке посреди церковного нефа. Четыре солдата с обнаженными шпагами в руках неподвижно застыли по углам гроба, возле четырех свечей… Наконец настоятель вошел в алтарь, потом скрылся в сакристии в сопровождении детского хора, крестоносцев и других клириков.

Церемония закончилась, и собравшиеся постепенно стали расходиться. Спустя несколько минут церковь опустела. Остались только Рагастен, какая-то старая женщина, которая тоже собиралась уходить.

– А разве гроб не собираются отнести на кладбище? – машинально спросил Рагастен.

– Как? – услышал он голос женщины. – Разве не знаете, что святой отец решил предать тело земле в Риме? Гроб отвезут туда завтра.

– Гроб отвезут в Рим? – пробормотал Рагастен.

– Ну да! Разве вы не знаете?.. И Его Святейшество, чтобы оказать бедной малютке больше почестей, приказал дворянской гвардии всю ночь нести почетный караул у гроба.

Побледневший Рагастен, пошатываясь, вышел из храма. Он ходил по улицам до гостиницы и обратно, мучительно думая над одним вопросом: как открыть гроб в окружении военных?..

В пятидесяти шагах от церкви он приметил навес, пристроенный к гостинице. Под этим навесом остановился эскорт, сопровождавший гроб. Солдаты сложили оружие и церемониальные плащи. Двое или трое из них, в простых камзолах, скучали у дверей гостиницы. Навес был обязательным местом остановки эскорта, когда гроб заносили в церковь Тиволи, если похороны проходили при участии почетного караула. Рагастен быстро пересчитал эскорт. Его составляли шестнадцать алебардщиков.

– Да еще четверо стерегут катафалк. Итого двадцать! – закончил он подсчет.

А в общем зале гостиницы, на нижнем этаже, офицер, командовавший эскортом, уже уселся за стол, заигрывая со служанкой, только что принесшей ему вино. Рагастен мигом отметил все эти детали.

«Как же открыть гроб?»

Он постоянно думал над этим вопросом, внимательно разглядывая алебардщиков с видом зеваки, удивленного присутствием солдат в его мирном городишке.

«Четверо! – думал он. – Караул меняется каждые два часа… Четверо!.. Это много, но не чрезмерно для меня. Главное – действовать бесшумно».

Вернувшись в «Цветочную корзинку», Рагастен поспешил сменить крестьянское платье на свой обычный наряд. И тут он почувствовал, что голоден.

– Закажи для меня обед, – сказал он Спадакаппе.

Тот поспешил исполнить желание хозяина, но Рагастен вернул его с полпути:

– Не надо. Я передумал.

– У синьора шевалье расстроенное лицо… Хороший обед нисколько не повредит вам.

– Знаю, знаю… Только я не отказываюсь от обеда вообще. Просто я пообедаю в другом месте…

– Вы уходите, синьор?

– Да, а ты оставайся, охраняй и жди.

– А повозка? Ее надо оставить?

– Более, чем когда-либо. Кстати, Спадакаппа, ты можешь, в случае необходимости, свалить человека одним ударом, причем так, что он не издаст ни звука?

– Хм!.. Такое мне случалось исполнить, синьор.

– А если бы надо было оглушить двоих?

– Можно попробовать… Да, я смогу это сделать, если они не ожидают нападения. Но, синьор, а если одного удара будет недостаточно?

Рагастен вздрогнул. Он с самого начала подумал об убийстве четырех часовых, но эта мысль ужаснула его.

«Что же делать?» – бледнея от ужаса, терзался Рагастен.

Он ушел, так и не ответив Спадакаппе. Он прямо направился к гостинице с навесом, превращенным в импровизированную кордегардию, и непринужденно вошел в общий зал.

Офицер всё еще был там. Рагастен принялся кричать во всю мочь, стараясь привлечь к себе внимание офицера:

– Эй! Чертенята! Дьявольское отродье! Куда вы подевались, леший вас задери!

– В добрый час! – крикнул из своего угла офицер, занятый только что принесенным ему обедом.

А Рагастен подумал: «Если он из Рима, то видел меня и сразу же узнает. Ну что ж! Посмотрим!»

И он продолжал орать да еще стучать эфесом шпаги по столу. Двое или трое испуганных слуг подбежали к буяну.

– Что желает заказать синьор?

– Обед, чертовы лодыри! Я умираю от голода! Быстрее, черт вас дери! Хватит с меня и того, что мне приходится есть в одиночку! Так я еще и ждать должен!

Офицер встал и направился к Рагастену. «Внимание!» – предупредил себя шевалье.

– Синьор, – сказал офицер, приветствуя шевалье, – я вижу: вы человек шпаги…

– В самом деле, синьор.

– И вы скучаете, обедая в одиночестве?

– Это меня просто убивает, синьор! В Неаполе, откуда я приехал, мы не привыкли вести скучную жизнь… Мы любим шумные пирушки и не отказываемся обменяться ударами стальных клинков… Можете понять мою скуку.

– Отлично, синьор! – обрадовался офицер. – Представьте себе, я оказался в таком же положении!.. Не изволите ли объединить две наших скуки и разделить со мной трапезу?

– Честное слово, синьор! Ваше предложение поразило меня!.. Я к вашим услугам… Но при одном условии…

– Каком, синьор?

– Вы позволите мне обойтись с вами по-дружески, то есть оплатить стоимость обеда.

– Не вижу каких-либо неудобств, если вы разрешите мне взять на себя стоимость вин, – сказал офицер, видимо, очарованный собеседником. – Пожалуйте за мой стол.

«Он меня не узнал», – решил Рагастен, усаживаясь напроти офицера.

А вслух он сказал:

– Не могли бы вы, любезный синьор, объяснить мне, каким образом я встретил в этой сельской гостинице офицера папских алебардщиков? Вы, видимо, приехали из Рима?

– Ах, Рим! – вздохнул офицер. – Я там не был уже шесть месяцев. Вы видите перед собой изгнанника…

– Изгнанника?.. Вы, видно, попали в немилость?

– Да нет. Это только так говорится. Его Святейшество назначил меня командиром алебардщиков на своей вилле в Тиволи… Подумайте, как мне здесь скучно. Но только что Его Святейшество прибыл сюда, и я очень надеюсь вернуться вместе с ним в Рим. Синьор, я пью за вас.

– Ваше здоровье, синьор! Это порто великолепно… Но если святой отец на вилле, то почему же вы здесь?

– О, это целая история! Прошлой ночью на вилле происходили странные события…

– Расскажите хоть самую малость.

– Сначала Его Святейшество чуть не похитили.

– Похитили? Святого отца?

– Именно! Работала шайка бандитов, которая хотела получить выкуп.

– Как странно..

– Об этом нам рассказал сам святой отец, когда мы сбежались на его крики. Мы нашли его в павильоне садовника связанным по рукам и ногам.

– И что же это за бандиты?

– Кто знает… Они исчезли. Верно, дьявол их унес!.. Причем, когда я говорю о дьяволе, это не простое суеверие…

– Не сомневаюсь, любезный синьор, хотя веру в дьявола нельзя считать суеверием, – усмехнувшись, сказал Рагастен.

– Верно. Вы сейчас убедитесь в этом. По указанию самого святого отца, предположившего, что бандиты укрылись в одной пещере, пользующейся довольно скверной репутацией…

В этот момент в гостиницу вбежал алебардщик. Офицер прервал свой рассказ и повернулся к солдату:

– Что тебе надо?.. Не дают спокойно выпить чашу вина…

– Лейтенант! Я пришел вас предупредить, что пришло время сменить почетный караул. Вы сами мне приказали напомнить…

– Ладно!.. Проваливай!..

Алебардщик исчез.

– Вот прелести службы! Подумать только! Всю ночь, каждые два часа мне придется этим заниматься!.. Но где я остановился?

– В пещере с плохой репутацией.

– Ах, да! И как раз в тот момент, когда бандиты бежали вместе со старой колдуньей, своей сообщницей… Когда мы пришли в пещеру, там уже никого не было!

– Поразительно!

– Как вам сказать, любезный синьор. Пещеру окружили. По всей округе расставили посты… Можно разве что предположить, что они попрыгали в пропасть Анио, если их не унес дьявол. И все в это верят! – закончил офицер, залпом выпив очередной стакан и вставая.

– А далеко вы идете? – спросил Рагастен тоном человека, не намеренного прерывать своего обеда.

Его распирала радость, но шевалье вынужден был скрывать ее под маской равнодушия.

– Да нет, близко, – ответил офицер, – в церковь!

– Так вроде не время ни для обедни, ни для вечерни! – улыбнулся Рагастен.

– Нет, но пойдемте со мной, всё сами увидите.

– Ладно! Но только чтобы составить вам компанию.

Офицер вышел из гостиницы, Рагастен – за ним. Возле навеса ожидали четверо солдат с алебардами в руках. Маленький отряд пришел в движение. Наступала ночь, и дома в городке запирались. Рагастен попытался притвориться, что, шагая рядом с офицером, ведет с ним фамильярную беседу, чтобы показать солдатам близкое знакомство с их командиром. Они вошли в церковь.

Четверо новых часовых заняли места прежних, которых они сменили, после чего офицер вернулся в гостиницу, ведя за собой алебардщиков, закончивших свою смену.

– Видели? – спросил офицер Рагастена, когда они снова заняли места за столом.

– Да, это и вправду уныло: гроб и алебардщики. Словно мертвец может убежать!

Офицер взорвался раскатистым хохотом.

– С этой стороны никакой опасности. Но мертвец у нас женского рода… И солдаты мои стоят в карауле не для того, чтобы помешать ей убежать… Они отдают мертвой честь.

– Мертвой, вы сказали?

– Тс-с!.. Говорят, что она – родственница святого отца… Очень близкая родственница… Чуть ли не дочь!

– Хе-хе! Говорят, что папа в свои юные года…

– Верно… И даже теперь!

– Таким образом, усопшая…

– Плод одного из любовных похождений, которыми папа порой освящает римских дам… Бедная малышка! Ей было всего шестнадцать лет.

– Вы ее видели?

– Да, как-то вечером, в саду. Я уже начал потихоньку влюбляться в нее!..

«Вот чертяка! – подумал Рагастен. – Неужели и этого болвана разбирает идиллический раж?»

Вслух же шевалье сказал:

– Ну тогда мне понятно, почему поставлен почетный караул, но вы сами назвали это неприятной обязанностью!..

– И тем более тяжелой, что я вынужден беспокоиться каждые два часа, а это заставит меня пропустить удобнейший случай…

– Какой? Расскажите…

– Видите эту миниатюрную служаночку с ножкой маркизы, в короткой юбке и с пылким взором? Она без ума от меня… Она сама только что мне это сказала!.. Но… приказ – прежде всего!

А Рагастен с каждой минутой все чаще наполнял офицеру бокал.

– Эх, – вздохнул офицер, бросив взгляд на сновавшую в зале служанку, – если бы не этот проклятый приказ!

– Кто же вам мешает совместить долг и любовь? – спросил Рагастен.

Офицер оторопело взглянул на него:

– Что вы этим хотите сказать?

– Ах, черт возьми! Между друзьями должна же быть взаимовыручка… Я могу заменить вас!

– Вы?

– А почему бы нет?.. Я же тоже служака, приятель!

– Приказ! – упрямился офицер, с трудом сохраняя хладнокровие. – Я не хочу.

– Да пошлите вы этот приказ ко всем чертям! Видите, красивая девчонка любовно смотрит на вас… Тысяча чертей!.. Будьте смелее!

– Смелее?.. Да… Это я могу… Выпьем!

Рагастен сделал знак девушке, и она поспешила налить новый кувшин. В гостиничном зале больше никого не было. Хозяева давно улеглись. Парадную дверь заперли. Рагастен внезапно встал и поцеловал служанку в обе щеки.

– Вот дьявол! Какие свежие, бархатистые! Я занимаю ваше место, приятель, потому что вас удерживает долг.

Служанка сопротивлялась только для вида. Рагастен подтолкнул ее офицеру на колени.

– Ах, плутовка! Она меня не хочет.

– Да, – икнул офицер, – она меня любит…

– Так возьми же ее в кровать, а приказ буду исполнять я!

Офицер встал и покачнулся. От падения его удержал Рагастен.

– Ты… настоящий друг… Как твое имя?

– Какая разница, любезный!.. Пользуйся случаем… Я всё беру на себя.

– Нет!.. Я паду в немилость… А может быть, и еще хуже!

– Да иди же ты, черт тебя побери! Каждые два часа я буду поднимать тебя!

– А!.. Это… хорошая мысль…

– Давай, дорогой!.. Эх ты, счастливчик!

– Ну ладно, слушай, – неожиданно согласился офицер. – Вот пароль: «Тибр и Тиволи»… Скажешь его, и мои парни сделают всё, как будто бы им приказывал я сам!.. Только поклянись… каждые два часа…

– Каждые два часа я буду менять караул, а если что случится, то разбужу тебя!

– Дай я тебя обниму, собрат!

Рагастен позволил обнять себя и, полуподдерживая офицера, полутолкая его, подвел к ступенькам лестницы, на которую уже забралась хорошенькая служанка. Через несколько мгновений он услышал, как отворилась и закрылась дверь.

«Еще пять минут, и он захрапит, – подумал Рагастен, – и не проснется до утра».

После этого он вышел через боковую дверь под навес. Алебардщики видели, как он ужинал с их командиром, и были убеждены, что Рагастен – боевой товарищ их офицера, пришедший ему на помощь. Их убежденность упрочилась, когда Рагастен кликнул сержанта, назвал пароль и приказал определить следующую четверку для смены караула в церкви.

Сержант отдал честь и отправился исполнять приказ. Рагастен был вне себя от радости. Результат его маневра превзошел все ожидания. Когда подошло время смены караула, Рагастен действовал точно так же, как это делал в его присутствии офицер. Рагастен распоряжался по-военному четко, а надменный тон внушил алебардщикам почтительное мнение о его способностях. Вернувшись под навес, он придирчиво занялся инспектированием поста.

– Всем спать! – строго приказал он. – Сержант, вы отвечаете за порядок. Чтобы ни одного слова не было слышно!

И Рагастен вышел из-под навеса с видом человека, который намерен скрупулезно исполнять важное поручение и не желает быть застигнутым сном.

На улице перед ним выступила из темноты какая-то тень. Это был Спадакаппа. Рагастен отвел его в сторону.

– Синьор, – сказал Спадакаппа, – оба ваших друга находятся в «Цветочной корзинке». С ними старая женщина. Все трое страшно обеспокоены… Они послали меня разыскать вас.

– Прекрасно! Ты вернешься и успокоишь их. Скажешь, что всё идет хорошо.

– Бегу!.. Предупредить их, что вы придете вслед за мной?

– Нет. Слушай меня. Сможешь без особого шума подъехать на повозке к площади перед церковью?

– Если обмотать колеса соломой, а еще и копыта лошадей, я гарантирую тишину.

– Сможешь подъехать через четверть часа?

– Да, но надо постараться…

– Ладно, даю тебе двадцать минут. Оба моих друга и старая женщина, о которой ты говорил, тоже должны быть в повозке… Только пусть они не торопятся меня увидеть.

Спадакаппа поспешил к «Цветочной корзинке», а Рагастен быстро направился к церкви. Он посчитал необходимым действовать в одиночку.

Если хотя бы один из солдат засомневается, если хоть у одного из часовых возникнет подозрение, все задумки шевалье рухнут… Надо кончить дело одним ударом, и притом ударом удачным.

В полумраке, царившем в церкви, он увидел алебардщиков. Рагастену показалось, что они с трудом борются со сном. Один из солдат прямо-таки спал стоя, опираясь на свою алебарду, и сон его, видимо, был стол же крепок, как в уютной постели. Так случается с солдатами, привыкшими долгое время оставаться на ногах, практически неподвижными.

Рагастен из глубины церкви некоторое время наблюдал за ситуацией. Внезапно его озарила идея! Он подошел к спящему и положил ему руку на плечо. Солдат вздрогнул. Трое других превратились в неподвижные статуи.

– Итак, камрад! – строго сказал Рагастен. – Вы, кажется, заснули… На посту!.. Это серьезная провинность…

– Мой офицер, – забормотал разбуженный солдат, – усталость…

– Хороший солдат не может уступить усталости. В моей роте, – отчитывал его Рагастен, – солдат, заснувший на посту, получает два месяца тюрьмы… А как обстоит с этим дело у алебардщиков?

Солдат побледнел…

– Я доложу вашему офицеру, который попросил меня заменить его… Полагаю, что в данных обстоятельствах двухмесячный арест может значительно продлиться…

– Мой офицер… Обещаю…

– Но у тебя же, соня, ноги подкашиваются… Ты ничего не в состоянии обещать!.. Да и вы трое тоже!.. Ну, ладно… Я не такой страшный, каким кажусь… А ну марш спать на пост, лодыри!

Рагастен в страшном напряжении ждал результата последних слов. Четверо солдат недоверчиво и беспокойно переглянулись, словно дети, которым внезапно предложили слишком хорошую игрушку.

– Идите спать, я сказал! Чертово племя! Я не хочу, чтобы мое пребывание среди алебардщиков нашего святого отца оставило плохие воспоминания у таких бравых парней, как вы… Пошли спать! Я вас заменю!.. Мертвую будет охранять лейтенант аркебузиров!.. Это стоит четырех алебардщиков!

Солдаты всё еще колебались. Рагастен почувствовал, как выступают капельки пота у самых корней волос.

– Идите спать … или я сильно рассержусь! – проворчал он.

– Спасибо, мой офицер, – вдруг отозвался разбуженный солдат и направился к двери.

Остальная троица последовала за ним, бормоча:

– Спасибо, мой офицер!

Рагастен закусил губу, чтобы не закричать от радости. Он внимательно осмотрел свою шпагу, словно готовясь взять клинок на караул.

Солдаты скрылись… Рагастен подбежал к двери церкви и увидел, как они удаляются в ночь…

Сгорая от нетерпения, Рагастен подождал с сильно бьющимся сердцем еще несколько минут. Наконец он решил, что уже ничто не сможет помешать выполнению его плана… И в этот момент он услышал совсем близко слабый, едва различимый шум… Это подъехала повозка!

И тогда он подбежал к катафалку, мгновенно сорвал траурное покрывало: в неярком свете свечей стал виден гроб… Он старался поддеть крышку кинжалом. Медленно, осторожно он приподнял ее, потом повторил ту же операцию возле другого гвоздя, потом еще и еще… Последнее усилие открыло достаточно широкую щель, чтобы он смог засунуть в гроб руки.

Рагастен встал на колени и просунул руки в щель. Мышцы его напряглись. Он услышал скрежет выворачиваемых гвоздей… Внезапно крышка отскочила.

Перед ним предстала девушка, такая бледная, такая мертвая на вид, что ужасное сомнение заполнило его душу. Он поднялся, не в силах отвести глаз от молодой женщины, и в течение каких-то секунд стоял с помутившимся разумом, не отряхнувшись еще от мучительных усилий своей гробовой работы. Но реальность грозящей опасности вернула его к действию.

С дрожью наклонился он, чтобы вытащить молодую женщину из гроба и унести ее… И в этот момент на плечо его опустилась чья-то рука.