Эта ночь была ужасной для Рагастена. Он бродил вокруг дворца, смотрел на гаснувшие один за другим огни, пытаясь догадаться, какой из них горит в супружеском покое княгини Манфреди. Рассвет застал его, бледного, осунувшегося, на главной площади, под платанами.

Он наконец-то освободился от пытки ревностью, которой добровольно поддался, и ушел бормоча:

– Хватит! Для меня всё кончено!

Джулио Орсини, испытывавший к нему самые дружеские чувства, предложил ему покой в своем дворце, и Рагастен принял это предложение с благодарностью. Он и направился во дворец Орсини. Он разбудил спящего Спадакаппу и приказал седлать Капитана.

– Мне надо сопровождать вас, синьор?

– Нет, жди меня здесь… Я вернусь поздно.

Потом, когда лошадь была оседлана, Рагастен добавил:

– Кстати, я могу задержаться на несколько дней, а то и вообще не вернусь.

– Святая Мария! Шевалье хочет меня покинуть!

Не отвечая, Рагастен острием кинжала выковырял несколько драгоценных камней, украшавших рукоять его шпаги. Этим оружием, как мы помним, прежде владел Чезаре Борджиа. Когда камешки упали на землю, Рагастен сказал Спадакаппе:

– Вот тебе в утешение..

Но Спадакаппа отступил на шаг и покачал головой.

– Тогда чего же ты хочешь? – спросил Рагастен.

– Синьор шевалье, – сказал Спадакаппа, – вы предлагаете мне состояние. Благодарю вас. Но если вы меня бросите, мне ничего не надо. Предпочту вернуться к своему прежнему ремеслу.

Рагастена взволновали эти простые слова и преданность этого человека, который всего за два месяца этого убил бы без угрызений совести запоздалого горожанина на ночной римской улочке, чтобы завладеть эквивалентом самого мелкого бриллианта из тех, от которых он теперь отказывается.

– Значит, ты не хочешь расставаться со мной?

– От одной только мысли о расставании с вами, – ответил Спадакаппа, – у меня выступает холодный пот. Ах, синьор, неужели я потерял ваше расположение?

– Ладно, договорились! Оставайся… Но я предупреждаю тебя, что мне придется покинуть Италию…

– Какая разница!

– Как ты можешь отказаться от своей прекрасной родины?

– Синьор! Да ведь все страны красивы, лишь бы жизнь там была свободной!

Рагастен не настаивал; он только подал Спадакаппе знак следовать за ним, не позабыв собрать бриллианты.

– Никогда не знаешь, что может случиться, – сказал шевалье.

Спадакаппа весело запрыгнул в седло и вскрикнул:

– Клянусь Мадонной, синьор шевалье, вы меня пугаете!

Рагастен ничего не ответил. Четверть часа спустя он уже покинул город. Правду сказать, он не знал, что может произойти. Главное теперь – провести день вне стен Монтефорте. Он бы теперь не смог взглянуть на Примаверу или князя Манфреди. Целый день он скитался в окрестностях города и чисто инстинктивно подмечал точки, удобные для атаки или защиты.

К четырем часам пополудни он оказался на плато, господствовавшем над ущельем, по которому они прибыли в город вместе с графом Альмой. В это время к нему подъехал Спадакаппа и, указав рукой на какой-то домишко, просто сказал:

– Харчевня.

– А! Сдается, ты голоден?

– И хочу пить! – добавил Спадакаппа.

У него и в самом деле не было причины позабыть про аппетит, как это случилось с хозяином. С самого утра они ничего не ели. Спадакаппа спрашивал себя, не хочет ли шевалье уморить себя голодом. В таком случае Спадакаппа как верный конюший обязан придерживаться самого строгого поста. Рагастен успокоил его:

– Ты мне напомнил! Честное слово, мне тоже очень хочется есть.

И они поскакали к замеченной гостинице.

По пути Рагастен внимательно оглядывал скалы, возле которых приютилась корчма. Он заметил, что одна из скал на самом деле напоминает гигантский профиль человеческой головы. Капризы природы, как это нередко случается, высекли дождями и снегом эту нерукотворную скульптуру в гранитной скале.

Рагастен и Спадакаппа остановились перед заведением, называвшимся, естественно, «Гостиница у Головы». Хозяин, его жена и двое сыновей были заняты погрузкой на телегу своего нехитрого скарба: столов, скамеек, шкафов и шкафчиков…

– Боюсь, как бы нам не пришлось продолжить пост, – сказал Рагастен.

– Я займусь кухней, – поспешил успокоить его Спадакаппа. – У них наверняка еще остались куры, яйца, цыплята. Не пройдет и двадцати минут, как я приготовлю фрикасе и омлет, какие не стыдно подать на стол даже кардиналу.

– Можно ли поужинать? – крикнул Рагастен хозяину.

– А почему же нет, синьор?

– Но вы вроде готовитесь к переезду…

– Это не помешает еде. Садитесь вон за тот стол в саду, и вас обслужат.

Возле гостиницы и в самом деле был разбит квадратный садик, а в нем, вдоль скалы, стояли два-три стола.

«Какая восхитительная дуэль может здесь состояться!» – подумал Рагастен.

Хозяин гостиницы, человек лет сорока, показавшийся очень словоохотливым, никому не захотел доверить обслуживание словно с неба упавших гостей. Наливая им кувшин домашнего вина, он пытался нащупать тему для разговора.

– Вижу по вашей одежде, синьор, что вы человек военный…

– Да, милейший!

– Ах, война! – вздохнул достойный хозяин. – Мне было здесь так спокойно. Но вот приходится бежать. Я укроюсь в Монтефорте, где, надеюсь, смогу заниматься своим ремеслом, имея клиентами господ аркебузиров.

– Отличная идея! Тем более, что здесь, похоже, вам уже не доведется процветать.

– Хм!.. Здесь-то дела мои шли не так уж плохо, синьор. Меня знали на много лье в округе, и не было иноземного путешественника, который не заезжал бы посмотреть на меня…

– Ах, вот что! Так вы – местная знаменитость!

– Да, синьор! – скромно ответил хозяин.

– И откуда же взялась такая слава?

– А это оттого, что я единственный во всей округе могу рассказать историю скалы Голова. Историю эту мне рассказал мой отец, а он узнал ее от своего отца. Так в течение очень долгого времени, может быть, нескольких столетий – кто знает?.. – эта история переходила от отца к сыну, поскольку семья наша с давних пор обитала у подножия этих скал.

– История, конечно, очень интересная?

– Ужасная история, синьор! Но с начала до конца правдивая!

– Хотел бы с ней познакомиться…

– Ничего нет проще, синьор. Я расскажу ее всего за жалкое маленькое экю!.. Такова моя плата.

Рагастен бросил на стол дукат.

– Послушаем, что за история! – сказал он.

– Вы всё узнаете! – обрадовался хозяин. – Я покажу вам одну штуку, которую очень редко показываю… На дне моего подвала… есть след… дыра, очень приметная. Она служит неопровержимым доказательством…

В этот момент солнце опустилось за горизонт. Хозяин пугливо огляделся.

– Ну! – сказал Рагастен. – Я жду.

– Приближается ночь, – смутился хозяин, – и надо спешить, потому что я не хочу ни за какие деньги рассказывать эту историю ночью!

И хозяин при этих словах перекрестился.

– Это почему же? – спросил Рагастен.

– Если произнести в темноте имя злого духа, можно навлечь несчастье… Это, например, вызовет кровопролитие … или … смерть человека.

Рагастен вздрогнул, потом сказал, залпом осушив бокал:

– Поехали!..

– Итак, – начал хозяин, – история уходит корнями в далекие времена, когда страной правил Филиппо III, третий граф из династии Альма. В хрониках записано, что ему исполнилось тридцать или тридцать пять лет, это был человек, полный сил, смелый, одушевленный добрыми намерениями. Его любили за доброту и восхищались его храбростью. В те времена в округе свирепствовали бандитские шайки. И не было здесь синьора, даже хорошо вооруженного и окружавшего себя изрядной охраной копейщиков, кто бы не платил дань этим разбойникам. Граф Филиппо решил покончить с этими бандами и преуспел в этом. Только одной шайке удалось скрыться. Это была банда Якопо Рыжего. Прозвище свое этот бандит получил не только потому, что был рыжим, но еще и оттого, что убил неведомо сколько людей. Говорили, что руки его навсегда покраснели от пролитой крови. Граф тем временем женился. Он взял в супруги красавицу Беатриче, дочь местного барона. Свадьба была многолюдной. На нее пригласили всех жителей Монтефорте; пировали на свежем воздухе. И вот в конце пира молодая графиня начала обход столов, и вы можете себе представить, как ее приветствовали. Она подошла к последнему столу, когда перед ней вдруг появился мужчина, которого никто не знал. «Что вам угодно?» – спросила юная графиня, полагая, что незнакомец пришел просить какой-то милости. – «Я хочу, – заговорил мужчина, – объявить, что влюблен в тебя, а если ты сейчас же не согласишься стать моею, я разрушу город Монтефорте!» Графиня Беатриче испуганно вскрикнула. Муж и другие синьоры окружили ее и собирались прогнать наглеца. Но в ту же минуту полсотни горцев, сидевших за соседними столами, стали стеной вокруг незнакомца и, выставив свои длинные ножи, дали ему возможность бежать. Потом они исчезли и сами с криками: «Да здравствует Якопо Рыжий!..» Происшествие это сильно обеспокоило графиню… Она еще не пришла в чувство, как вдали послышался звук рога. Это был герольд, спешно посланный соседними баронами. Опустили подъемный мост; герольд вошел в город. Он принес известие, что весь север Италии наводнили варвары, а поэтому каждый барон, каждый граф должны собрать всех воинов, какими они располагают, и прийти на помощь. «Хорошо, – ответил граф Филиппо, отправляйся к тем, кто тебя послал, и скажи, что завтра я выступаю с пятьюдесятью копьеносцами». Наутро после свадьбы граф отправился в поход во главе своего войска, в котором кроме пятидесяти копейщиков была сотня воинов, вооруженных тяжелыми двуручными мечами. Всего же собралось около тысячи человек, если добавить оруженосцев, конюших и прочих слуг. Прошел год; граф Филиппо воевал на берегах По и Адидже. Наконец варвары были отброшены за горы. Войско графа, поредевшее, но победоносное, возвращалось домой. Граф был рад увидеть свой старый замок Монтефорте. За год своего отсутствия он часто вспоминал свою молодую супругу и угрозу Якопо Рыжего. Но особого беспокойства у него не было, потому что в то время крепость Монтефорте была неприступной. Город был окружен со всех сторон непреодолимыми скалами, а ущелья, которое вы видите в двух сотнях шагов от себя, еще не существовало… Но графа по прибытии к городу ждало жестокое разочарование. За три месяца до его появления бандиты Якопо Рыжего овладели городом. В течение трех месяцев графиня, укрывшаяся в замковой башне, выдерживала осаду. Поскольку помощи ждать им было неоткуда, осада должна была закончиться либо смертью осажденных, либо их капитуляцией. Отчаянье графа не знало границ. И в самом деле! Природная защита Монтефорте, на которую граф так полагался, которой так гордился когда-то, обернулась против него! Он не мог приблизиться к городу. В крепость вели две-три тропинки, по которым могли пройти не больше четырех человек в ряд. Несчастный граф стал лагерем как раз в том месте, где мы с вами находимся. Сознавая, что приступ невозможен, он горько плакал при виде верхушки башни, где заперлась его супруга. Свою палатку он поставил как раз на месте нынешней гостиницы. Он задумал штурмовать город с рассветом, но очень быстро понял, что его людей перебьют одного за другим, а подняться на обрывистый склон они не смогут. Военачальники графа убедительно доказали ему, что штурм города невозможен. Больше того, они объявили, что через три дня уходят искать себе новую родину. Граф Филиппо обожал Беатриче, а потому решил убить себя…

Хозяин гостиницы прервался.

– Продолжайте, любезный, – попросил Рагастен. – Вы очень интересно рассказываете.

– Ах, – вздохнул хозяин, – теперь я перехожу к самому странному эпизоду этой истории. Итак, граф Филиппо решил скорее покончить с собой, чем покинуть жену. Наступила ночь… Очень холодная ночь. Ветер завывал в горных ущельях… Слуга разжег огонь в палатке графа… Глубокой ночью граф, который не мог сомкнуть глаз, увидел рядом с собой какого-то человека, абсолютно неизвестного ему. Несмотря на холод, он был в легкой шелковой одежде. Он ничего не говорил, только смотрел на графа Филиппо и как-то странно улыбался. «Кто ты?» – спросил граф. Вместо ответа незнакомец рассмеялся и сунул свои ноги в пламя костра. Огонь, бушевавший вокруг, не тронул засунутых в костер ног. Графу удалось заметить, что это вовсе и не ноги, а раздвоенные копыта. Тогда он понял, с кем имеет дело, и осенил себя крестным знамением. «Ты узнал меня, – сказал дьявол, вздрогнувший от графского знамения, – но предупреждаю тебя, что если ты попытаешься повторить этот знак, я вынужден буду уйти, а ты потеряешь последний шанс увидеться с женой, и Беатриче станет добычей Якопо Рыжего». – «Молчи!» – сказал граф, скрипя зубами от охватившей его ревности. Сатана снова расхохотался. «Хочешь вернуться в Монтефорте? – спросил он. – Хочешь уничтожиь Якопо Рыжего и его банду? Хочешь снова увидеть Беатриче?» – «Говори! – сказал граф, задыхаясь. – Чего ты хочешь от меня?» – «Ничего… Или почти ничего! Я могу дать тебе средство пробить ущелье в горах, достаточно широкое, чтобы ты смог провести войско, застать врасплох бандитов, триумфально войти в Монтефорте и освободить Беатриче…» – «Что надо делать?» – «Всё очень просто. Ты дашь расписку, а я дам тебе золотое кольцо, и ты его наденешь на палец… При помощи этого кольца ты одним движением пробьешь необходимый проход через горы. Пройдет десять лет, и ты на этом самом месте вернешь мне кольцо… Если ты этого не сделаешь, душа твоей Беатриче, будет принадлежать мне». – «А если я верну кольцо?» – «Я возьму его, и тогда уже твоя душа будет моей собственностью. Согласен?» – «Согласен! – решительно сказал граф Филиппо. Давай перо и чернила! Я подпишу пергамент!» Сатана тщательно проверил подпись, сложил пергамент, который куда-то исчез, а потом вручил графу золотое кольцо. «Через десять лет, день в день, точнее – ночь в ночь, верни мне кольцо! – напомнил дьявол. – Иначе душа твоей Беатриче будет принадлежать мне!» Сказав это, дьявол пронзительно расхохотался и исчез под землей. А граф, не теряя ни минуты, вышел из палатки и затрубил в рог, собирая своих воинов. Он объявил, что надо идти на приступ. Воины посчитали его безумным. Но граф подошел к скале и вытянул руку. Тотчас послышался страшный грохот, словно тысячи громов загремели на небе. И войско, одновременно удивленное и перепуганное, увидело, как раскрылась гора, рухнули скалы и до самых стен Монтефорте пролегла проезжая дорога. Позднее теснину, по которой проходит дорога, назвали Адским ущельем. Именно по ней войско Чезаре Борджиа однажды пошло на штурм Монтефорте. По нему войску Чезаре суждено пройти еще раз…

– Да, именно по нему, – задумавшись, вторил хозяину гостиницы Рагастен.

– Бесполезно говорить вам, – продолжал свой рассказ хозяин, – что граф Филиппо, благодаря Адскому ущелью, застал врасплох покоренный город. Бандиты Якопо Рыжего были вырезаны все до последнего. Вообразите сами, какова была радость супругов. Несколько лет пробежало в безоблачном счастье. Но роковая дата приближалась, и граф Филиппо день ото дня становился всё мрачнее. И наконец настал канун того дня, когда должна была исполниться десятилетняя годовщина. Граф Филиппо приказал разыскать епископа Монтефорте и долго совещался с почтенным прелатом. К вечеру следующего дня граф отправился на то место, где мы теперь стоим. Пробило полночь. И сразу же появился сатана. «Очень хорошо! – сказал он. – Вижу, что ты верен данному обещанию. Принес кольцо?» – «На, бери!» – сказал граф Филиппо. Сатана жадно протянул руку, но сейчас же отдернул ее с ужасным воем. Граф Филиппо, чтобы не нарушать буквы договора, принес кольцо. Но он положил его в сосуд со святой водой!.. В соответствии с тем же договором, у сатаны было только пять минут, чтобы завладеть золотым кольцом. «Ну же! Бери!» – повторил граф Филипо. Свыше двадцати раз дьявол пытался погрузить руку в сосуд, который держал граф, с каждым разом он кричал от невыносимой боли. В самом деле, соприкосновение со святой водой жгло ему руку точно так же, как нас обжигал бы расплавленный свинец. Наконец, исчерпав силы, с растерзанной рукой, он, отчаявшись, он закричал: «Ты победил!.. Но я тебе отомщу!.. Смотри!» И тогда он ударил в землю черенком своих вил. Одна из скал, в окружении которых стоял граф Филиппо, закачалась у основания и начала крошиться. Казалось, что ее куски отпадают, словно вырезанные искусным скульптором… Скала приняла форму человеческой головы. И голова эта была точным портретом графа Филиппо. «Видишь эту скалу? – закричал сатана. – С нею теперь будут навеки связаны судьбы представителей рода Альма. Когда скала упадет, когда исчезнет эта гранитная голова, потомство твое вымрет и дом Альма исчезнет!» Сказав эти слова, сатана с ужасными проклятиями исчез под землей. …

Закончив рассказ, хозяин гостиницы тяжело покачал головой.

– Мне остается, – сказал он, – показать вам дыру, проделанную трезубцем сатаны, когда он ударил им о землю в этом месте… Хотите посмотреть?

– Честное слово, мне это интересно! – сказал Рагастен.

И он последовал за хозяином. Тот зажег потайной фонарь и стал спускаться по высеченной в граните лестнице.

– Но это же ваш погреб? – удивился Рагастен.

– Да, я использую это помещение под погреб. Вино здесь долго остается свежим. Но идемте дальше.

Хозяин продолжил спуск по некоему подобию колодца и в конце концов добрался до дна. В середине находилась узкая трещина, вероятно, образовавшаяся в результате медленного просачивания грунтовых вод. Эта дырка довольно правильной формы достигала в диаметре ширины черенка от вил или метлы.

– Смотрите! – произнес хозяин с восхищением и с оттенком страха. – Вот абсолютное доказательство, что сатана проткнул здесь почву.

– В самом деле! – отозвался Рагастен, очень внимательно осмотревший дыру.

Потом он не менее тщательно осмотрел всё, что осталось от колодца, и глубоко задумался.

– Чудесно! – сказал он наконец, отвечая собственным мыслям.

– Разве я не говорил! – довольно поддакнул хозяин.

Потом они поднялись наверх. Рагастен взглянул в направлении Монтефорте. В этот момент он увидел трех или четырех галопирующих всадников. В одном из них он узнал Джованни Малатесту. Через несколько минут всадники подскакали к гостинице и спешились. Джованни Малатеста поприветствовал Рагастена.

– Боюсь, заставил вас ждать, синьор!

– Нисколько! Впрочем, времени я зря не терял и познакомился с историей Адского ущелья, а также скалы Голова…

– Эти господа, – кивнул Малатеста в сторону всадников, прискакавших с ним, – будут присутствовать при нашей встрече.

– Добро пожаловать, – сказал Рагастен.

– Место вас устраивает?

– Как нельзя лучше.

– Тогда нам остается только скрестить шпаги.

Не отвечая, Рагастен спокойно обнажил клинок и принял защитную стойку.