К замку Фонтенбло примыкал огромный парк, прекрасные остатки которого можно видеть и поныне. Парк был окружен со всех сторон высокой стеной.

Когда в замок приезжал Франциск I, вдоль всей стены с внутренней стороны расставляли стражу. Между постами расстояние было около ста шагов.

Трибуле уже дважды бывал в Фонтенбло вместе с королем. Он все это знал в подробностях. И все же он решил попасть в замок через парк. Своим планом он поделился с Рагастеном и Манфредом: любой ценой попасть в парк и разузнать, в котором из помещений замка заперли Жилет.

Там уж он достаточно хорошо знал расположение всех комнат, чтобы темной ночью пробраться туда вместе с друзьями.

Они вчетвером проберутся в замок, готовые убить всякого, кто встанет у них на пути, доберутся до Жилет, похитят ее и уедут в Италию.

В первый же вечер Трибуле с тремя товарищами отправился изучать окрестности замка. Проходя мимо роскошного фасада, Рагастен с Манфредом убедились: иначе, как через парк, попасть сюда невозможно. Во дворе стояло полно вооруженных людей.

Со стороны же парка было темно и пустынно. Они пошли вдоль стены. С другой стороны временами доносились крики перекликающихся часовых.

Товарищи обошли весь парк кругом. Сзади стена местами обветшала: кирпичи повываливались, появились дыры.

Все четверо вернулись домой: в тот вечер им ничего не удалось предпринять.

То же и на другой день, и после: в единственном месте, где можно было перебраться, стоял часовой. Всем четверым претила мысль, что придется убить ни в чем не повинного человека, а то ничего не выйдет. Так прошло десять томительных дней.

Манфред отчаивался, и отчаянье лишало его рассудка. Он говорил: надо войти в замок среди бела дня, напасть прямо на короля, вызвать его на бой!

Вечером одиннадцатого дня Рагастен вполголоса совещался с Трибуле.

– Придется его убирать! – мрачно сказал Трибуле.

– Часового?

– Ну да… ведь иначе ничего не сделаешь…

– Тогда я беру его на себя, – сказал Рагастен.

Он надеялся, что сможет прыгнуть на солдата и связать так скоро, что тот не успеет закричать.

И вот товарищи в одиннадцатый раз подошли к стене.

Было часов десять вечера.

– Я иду первым, – сказал Рагастен, когда они дошли до нужного места. – Как будет готово – кликну. Перелезете по одному, а там видно будет.

В тот же момент вдалеке прозвучал клич часового, потом ближе, ближе…

Наконец его повторил тот солдат, что стоял напротив Рагастена с другой стороны стены.

Услышав его голос, Трибуле вздрогнул, подскочил к Рагастену и схватил его за руку.

– Погодите! – сказал он. – Я сам полезу.

Тут же он оказался наверху стены и оттуда подал друзьям знак: ни звука!

Трибуле ясно видел неподвижного часового, тот стоял, опершись на алебарду.

Трибуле тихонько позвал:

– Людвиг!

Солдат вздрогнул от неожиданности.

– Кто меня зовет? – вскрикнул он.

– Тише, тише… подойди ближе… вот так! Узнаешь друга? А я тебя, проклят буду, не забыл!

Солдат узнал его голос:

– Господин Трибуле! А говорили, вы в Бастилии?

– Правда? А кто же так говорил, славный Людвиг?

– Да все. Господин Монтгомери вас арестовал и сам отвез в крепость.

– Ишь ты! Но видишь сам: может, я и был в Бастилии, но теперь вышел.

– Вы оттуда вышли! – воскликнул изумленный швейцарец.

– Да, нарочно вышел спросить тебя: все так же ты хочешь опять увидеть гору Юнгфрау, услышать коровьи колокольчики, поцеловать свою невесту… как бишь ее звали?

– Катарина! – уже растаял солдат.

– Да-да, Катарину. Так помнишь ли, славный мой Людвиг, что я тебе обещал тогда в Лувре?

– Как не помнить! Да я только о том и думаю, вы мне всю душу перевернули… Тысяча экю!

– Да, в монетах по шесть парижских ливров. Как раз хватит на ферму в родной долине. Построишь домик, женишься на Катарине, будешь жить долго-долго с целым выводком маленьких Людвигов…

– Опять вы меня искушаете, господин Трибуле! – вздохнул солдат.

– И вовсе нет! Я пришел тебе сказать, что готов выполнить обещание.

– Тысячу экю!

– Приходи да забирай.

– А куда прийти? – пылко спросил солдат?

– В трактир «Великий Карл».

– Когда?

– Когда хочешь.

– Какой же вы, правда, хороший человек! Сами потрудились нарочно…

– Нарочно, чтобы обогатить тебя. Я же обещал!

– Обещали, только я так и не успел оказать вам ту услугу, что вы просили. Я думал…

– Так теперь, добрый мой Людвиг, я тебя попрошу о другой услуге.

– Ах, так… – разочарованно протянул солдат.

– Совсем не такую опасную, как в тот раз, а ты ведь тогда соглашался. Ну да я тебя не неволю. В швейцарской гвардии многие согласятся честно заработать тысячу экю за доброе дело.

– Верно, такое доброе, что и в петлю можно попасть…

– Можно, если ты растяпа и денег не имеешь. Но ты, Людвиг, не растяпа, а деньги у тебя будут.

– Что нужно сделать? – спросил Людвиг.

– Просто на пару минут отвернуться и уши заткнуть.

– Вам нужно тайком пробраться в замок?

– Ну да. И еще кое о чем тебя спросить. Может, ты знаешь. Это и есть самое главное.

– Спрашивайте.

– Ты слышал про девушку, которую король привез сюда накануне того дня, когда приехал сюда сам?

– Вы говорите про мадам герцогиню де Фонтенбло?

– Про нее! – не скрывая волнения, ответил Трибуле.

– Бедная барышня, так все грустит!

– Вот как! – воскликнул Трибуле. – Так ты ее, значит, видел?

– Два раза, как стоял на часах у самого дворца. Она выходила в парк погулять.

– Одна? – спросил Трибуле, тяжело дыша.

– С ней еще две дамы.

– А далеко она уходила в парк?

– Да нет, совсем недалеко.

– Людвиг! Хочешь заработать не тысячу экю, а две тысячи, три – все, что у меня есть? Хочешь стать богатым, как буржуа? Скажи – хочешь?

– Тихо! – шепотом прервал его Людвиг.

Трибуле услышал приближающиеся шаги. То был дозор.

Он прижался к стене. Сердце его трепетало при мысли, что Людвиг сделает все, что он захочет.

Дозор с офицером во главе подошел. Офицер обменялся несколькими словами с Людвигом и пошел дальше.

– Когда ты в следующий раз будешь стоять на посту, Людвиг? – заговорил Трибуле.

– Послезавтра.

– На этом самом месте?

– Могу и сюда попроситься.

– Прекрасно! Возьмешься завтра подойти к герцогине де Фонтенбло?

– Можно… Она негордая, кое с кем из товарищей уже и сама заговаривала.

– Так скажи ей, чтобы она была в парке в час смены караула.

– То есть в десять вечера. А в каком месте?

– У большого пруда с карпами. Согласен?

– Согласен!

– Повтори, что я сказал.

– Завтра я подойду к маленькой герцогине так, чтобы она меня заметила, она со мной заговорит, а я скажу: «Завтра в десять вечера господин Трибуле будет у пруда с карпами». Правильно я понял?

– Все верно, славный мой Людвиг. Значит, послезавтра вечером, в десять часов, на этом самом месте.

– Договорились.

– А потом ты убежишь вместе с нами, разбогатеешь и скроешься в Швейцарии.

– Ах, Катарина, Катарина! – вздохнул швейцарец.

Трибуле тихонько спрыгнул со стены.

Они с товарищами вернулись в трактир «Великий Карл». На другой день туда доставили дорожный экипаж, который купил Спадакаппа. На третий день все лихорадочно ждали.

Трибуле не находил себе места, вслух разговаривал сам с собой, жал руку Рагастену.

Манфред с виду был спокойнее, но и его сотрясало глубокое волнение. В восемь часов он сказал:

– Поехали!

Было еще рановато, но Рагастен понял, что юноша больше не может терпеть.

Все четверо поспешно собрались, взяли оружие и вышли на улицу. Тут на повороте Дровяной улицы как раз показался всадник. Увидев Манфреда, он радостно вскрикнул, остановил коня и спрыгнул на землю. Конь тут же рухнул: он был совсем загнан, кровь шла у него из ноздрей.

Манфред страшно побледнел: он узнал Кокардэра.

– Лантене? – с тревогой спросил он.

– Да, он меня и прислал. Вот нате.

Он отдал Манфреду запечатанное письмо.

Все вместе вернулись в трактир. Манфред медленно распечатал письмо, развернул и прочел:

«Полдень. Дело завтра утром, в семь часов. Доле сожгут. Если не удастся похитить его по дороге от Консьержери к Гревской площади, тогда, друг мой, брат мой… понимаешь!

Жду тебя!»

Манфред молча передал письмо Рагастену. Тот прочитал сам и передал Трибуле.

Рагастен сел на лавку. Трибуле словно обухом по голове ударили.

– Как же так… – пробормотал он. Губы его побелели. – Может, ты поедешь… потом…

– Потом! – с отчаяньем и упреком ответил Манфред. – Потом будет уже полночь, а то и час ночи: никак не успею…

Он вдруг повернулся к Кокардэру, который смотрел на них, ничего не понимая.

– Ступай в конюшню, – сказал Манфред, – седлай двух коней. Спадакаппа тебе покажет, какие самые лучшие.

Спадакаппа и Кокардэр бросились, куда им сказали. Рагастен встал и пожал руку Манфреду.

– Ну что ж, дитя мое, – сказал он просто, опять называя юношу так, от чего тот уже вздрагивал.

Повернувшись к Трибуле, шевалье продолжал:

– Нас осталось только трое. Помощь нашего друга очень ценна, но я уверен: мы справимся так же, как если бы нас было четверо!

Манфред понял, что собрался сделать шевалье и тоже пожал ему руку.

Вернулся Кокардэр.

– Ты не слишком устал? – спросил Манфред. – Можешь сейчас ехать обратно?

– Сил у меня никаких, но если только совсем не помру – непременно буду к утру в Париже! Если бы вы только видели сегодня Лантене!

– Тогда поехали! – хрипло сказал Манфред.

Секунду спустя Рагастен, Трибуле и Спадакаппа услышали топот бешеной скачки.

– Пошли и мы! – сказал тогда Трибуле.

Они направились к парку.

Манфред и Кокардэр скакали по Меленской дороге.

Кокардэр напряженно вслушивался, был готов к бою и притом разговаривал.

– Как ты нас нашел? – спросил Манфред.

– Я и не думал, но мне повезло. Надо сказать, когда я прискакал в Фонтенбло, то ничего уже не соображал: такая скачка меня всего разбила. У первого дома я слез с коня и огляделся. Никого не было. Я постучался в один крестьянский дом и спросил, как учил меня Лантене, не видали ли они дворянина по имени шевалье де Рагастен, не знают ли, где он живет. Мне сказали, чтоб я спрашивал во дворце, и захлопнули дверь. Должно быть, испугались меня… Я стоял, как дурак, не зная куда деваться, и тут из соседнего дома вышла женщина…

– Женщина?

– Женщина в мужской одежде. Красивая, насколько я разглядел. Она мне сказала: «Я слышала, что вы ищете господина де Рагастена».

Я на всякий случай спросил: «А вы кто, сударыня?»

Она только пожала плечами и опять спросила: «Так вы его ищете?»

«Ищу, – ответил я. – И дело очень спешное».

«Так поезжайте на Дровяную улицу около дворца, – сказала она, – и остановитесь у трактира «Великий Карл».

– С этими словами она вдруг исчезла, – завершил рассказ Кокардэр, – а я пришпорил несчастного коня, чтобы он напрягся из последних сил.

Манфред невольно подумал о Мадлен Феррон. Кто же еще, кроме Мадлен, мог интересоваться шевалье де Рагастеном, которого в Фонтенбло никто не знал?

«Неужто эта женщина – наш добрый гений?» – думал он.

Словно два призрака, пролетели они через Мелен. За городом сделали часовой привал – иначе лошади не доскакали бы до Парижа.

Каждый конь получил полную меру овса из седельной сумки, а Кокардэр заодно съел кусок говядины с двумя большими ломтями хлеба. Манфред же только немного промочил горло.

Потом всадники опять вскочили в седло и помчались тем же аллюром. Около двух часов ночи они достигли ворот Парижа.

– Какой же я дурень! – огорченно воскликнул Манфред. – Ворота-то заперты! Как я мог про это забыть!

– Ворота отпирают в пять часов, – сказал Кокардэр, – а дело назначено только на семь…

Манфред нетерпеливо подпрыгивал, держа коня под уздцы, и вдруг решился.

– Пошли, – сказал он Кокардэру.

Он постучался в калитку, устроенную рядом с главными воротами. Через несколько секунд солдат отворил.

– Друг, – сказал Манфред, – у меня срочная депеша к вашему сержанту.

– Проходите, – отозвался солдат.

Они прошли через комнату с низкими сводами и вошли в другую, побольше – собственно караульную.

Манфред тут же увидел, где в ней дверь на улицу и подал знак Кокардэру.

Тот подошел к двери.

– А вот и сержант, – сказал солдат.

– Чего вам надо? – спросил начальник караула.

– Сказать, что мне немедленно нужно в Париж, – ответил Манфред, краем глаза посматривая на Кокардэра.

– В такой час в Париж не въезжают, – сурово возразил сержант. – Взять обоих!

– Давай сюда! – крикнул в этот момент Кокардэр, настежь распахнув дверь и ринувшись на улицу.

Сержант понял, что его надули, и попытался загородить дорогу Манфреду, но тот ударом кулака отбросил его на несколько шагов и тоже выскочил.

Через мгновение послышались аркебузные выстрелы – это караульные пару раз пальнули им вслед для очистки совести.

Час спустя Манфред с Кокардэром были во Дворе чудес.

– Сейчас три часа, – сказал Кокардэр. – До шести я посплю, а то от меня никакого толку не будет.

– Спи спокойно, я тебя разбужу.

И Манфред пошел в жилище, которое занимал Лантене, где укрывались Жюли и Авет – жена и дочь Этьена Доле.

Увидев друга, Лантене радостно вскрикнул и стиснул его в объятиях. Глазами он указал ему на плачущих несчастных женщин.

– Так его все-таки осудили! – воскликнул Манфред.

– Но еще не все потеряно, – возразил Лантене. – Мы его выручим!

– Непременно!

– Сударь, сударь! – запричитала Авет, молитвенно сложив руки. – Бедный отец!

Жюли как будто ничего не видела и не слышала.

– Мы решимся на невозможное! – воскликнул Манфред.

– Пошли со мной, – сказал ему Лантене.

Они вышли.

– Сердце разрывается, глядя на их слезы! – сказал Лантене. – Пойдем, я покажу тебе, как я распорядился, чтобы мы действовали заодно.

Воры Двора чудес готовили оружие для задуманного дела.

Манфред и Лантене подошли к Консьержери.

– Где будет казнь? – спросил Манфред.

– Сейчас. Смотри, вот Консьержери. Его вывезут через эту дверь. Пойдем там, где его повезут.

Они перешли мост, повернули сразу направо и через несколько шагов вышли на Гревскую площадь.

В самой середине площади несколько человек занимались необычной работой: как будто строили высокую квадратную башню.

Тщательно, методично они накладывали друг на друга большие вязанки дров.

Ряд поленьев – ряд хвороста, еще ряд поленьев – еще ряд хвороста, и так далее… Это кубическое сооружение выкладывалось вокруг высокого квадратного столба, глубоко врытого в землю.

Эти рабочие были помощниками палача, а возводили они костер.

– Так здесь его и сожгут? – спросил Манфред.

– Как видишь, – ответил Лантене. – Теперь пошли.

Он привел друга к въезду на мост.

– Мы встанем здесь, – сказал Лантене. – Все условлено: как только его ввезут на мост, мы нападем на охрану. Будь там хоть пятьсот человек, мы своего добьемся. Отобьем осужденного и укроемся во Дворе чудес. Что скажешь?

– Вроде другого ничего и не придумаешь. Наверняка все получится.

– Думаешь?

– Уверен!

– Ох, если бы так, друг! Наша с тобой задача – добраться до Доле, не глядя, что происходит вокруг. Теперь я начинаю верить, что у нас получится – а то ведь сомневался! Мне казалось, никто из людей на это не пойдет. Да что тебе сказать? Я до того дошел, что думал – и ты не поспеешь вовремя!

– А я поспел! – улыбнулся Манфред в ответ.