На восемнадцатилетние Вина его родители организовали вечеринку. И под родителями Вина я подразумеваю его маму. Отец Вина все еще в депрессии, и, по словам Вина, не мог что-либо сделать для организации праздника.

Скарлет пришла ко мне на квартиру, мы принарядились вместе. Нетти и Дейзи Гоголь тоже собирались пойти.

Скарлет на шестом месяце беременности и это заметно. На ней черная юбка из тюля и крошечный розовый бархатный пиджачок, который она не смогла застегнуть. Ее светлые волосы отросли до пятой точки и слегка блестели. Я нашла ее миловидной как никогда и сказала ей об этом.

Она поцеловала меня в щеку.

– Почему я не могу выйти замуж за тебя, Анни? Ты была бы идеальным мужем. – После семи лет в католической школе Гейбл Арсли стал одержим желанием жениться на Скарлет и сделать из нее «честную женщину».

Скарлет была слишком измучена, чтобы купить нам наряды, как она делала прошлые несколько лет. Она одобрила наш выбор. На Нетти мое красное платье (и нашей мамы), которое нравилось Вину на мне. Я надела черные брюки – новый этап в моей жизни – и корсет, который Скарлет надевала в «Маленький Египет» все эти годы. Я была одновременно на вершине распутства и базе консервативности. Но мне нравились мои руки и спина после сельского хозяйства. Так как Дейзи Гоголь идет с нами, я подавила желание взять в качестве аксессуара свой мачете. Наша одежда не подходила по размеру Дейзи, но как оказалось, у нее имелась собственная. На ней было сумасшедшее платье доярки и шлем с рожками.

– Старый оперный костюм, – сказала она. – Это будет так весело! – Она захлопала в ладоши.

Мы приехали на автобусе к квартире родителей Вина. Забавно, я была там только три раза по очевидным причинам, то есть из-за Чарльза Делакруа и Вина Делакруа и избегала этого места.

Джейн была одним из тех людей, которые могут сделать все прекрасным. В качестве украшений с потолка свисали фрукты. Повсюду освещение обеспечивали свечи. И конечно имелись бар и музыкальная установка. По правде говоря, я сомневаюсь, что Вин заметил все усилия, которые она предприняла. Он был мальчиком, и никогда не находился без матери.

Почти все из моего выпускного класса были здесь, кроме Гейбла Арсли, спасибо маме Вина. Большинство людей я не видела с ночи моего злополучного добро-пожаловать-назад в Троицу. Чай Пинтер подошла прямо ко мне и начала болтать.

– О, Аня, ты выглядишь фантастически! Я так счастлива увидеть тебя! – Она обняла меня, словно мы были лучшими друзьями.

– Я так беспокоилась о тебе все эти месяцы. Где ты была?

Так я и сказала.

– Тут и там, – мой запасной ответ.

– Ишь ты, хитрая! Итак, что собираешься делать в следующем году?

Возможно, навещу некоторых моих родственников, подумала я, а вслух сказала:

– Останусь здесь.

– Это круто. Я уже поступила в Нью-Йоркский институт, поэтому тоже останусь в городе! Нам нужно где-нибудь поболтать.

Нью-Йоркский университет? Моя мама училась в Нью-Йоркском университете. И мысль о глупой Чай Пинтер, которая будет учиться в Нью-Йоркском университете, была полна необъяснимого отвращения. Я знала, что мне нужно быть счастливой за нее. Почему я не была рада? Чай Пинтер сплетница, но она достаточно симпатичная девушка, трудоголик и…

– Постараешься закончить школу? – спросила меня Чай.

– У меня есть наставник. Я учусь для получения полного среднего образования.

– Молодец! Ты, возможно успешно, справишься. Ты всегда была такой умной.

Я сказала Чай, что хотела бы выпить. Я пробралась через комнату и практически сразу же ко мне подошла Элисон Уиллер.

– Анни. Я полагаю, ты знаешь, что я не была девушкой для отдыха.

На Элисон Уиллер было обтягивающее черное платье и желтые шпильки. Новый образ.

Я рассмеялась.

– Вы двое меня обманули.

Она наклонилась к моему уху.

– Я имела в виду, мне нравится Вин, но он на самом деле не мой тип. Ты ему гораздо больше подходишь.

– О!

– Преимущественно, да. Конкретно, мне нравится твоя подруга Скарлет. Но Троица такая скучная и католическая. Жду не дождусь колледжа. В любом случае, я просто пыталась помочь кампании Чарльза Делакруа. Эта Берта Синклер монстр.

По-крайней мере, я не коротаю деньки в Свободе.

– Она такая, Анни. Она собирается ограничить воду, а все крупные компании в ее кармане, и она позволяет им загрязнять окружающую среду и не платить налоги. Она абсолютно коррумпирована. Чарльз Делакруа не идеален, но… он хороший. – Она указала на другой конец комнаты, где Вин беседовал с пожилой женщиной. – Он это принял, да?

– Я полагаю.

Элисон заговорила о колледже, потому как ни о чем другом в мире говорить нельзя. Она подала заявление в Йель и планирует изучать политологию и экологическую инженерию. Я ощутила, как во мне поднялась жгучая ревность как к Чейн – да, что было, то было. У меня снова есть оправдание.

Я устала слушать планы моих одноклассников на следующий год и уже подумывала сходить полежать в комнате Вина, но придя туда, обнаружила ее занятой. То же самое с комнатой родителей – как вульгарно. Я сошла вниз по лестнице. Знала, что в офисе отца Вина находиться запрещено. Но а еще я знала, что Чарльза Делакруа не будет целую ночь, поэтому решилась войти. Я сняла с ручки двери золотой шнур и ввалилась внутрь.

Там я села на один из кожаных диванов. Потом сняла обувь, легла и почти уже задремала, как кто-то вошел.

– Аня Баланчина, – сказал Чарльз Делакруа. – Мы встретились снова.

Я боролась изо всех сил, чтобы приподняться.

– Сэр.

Он был одет в красный фланелевый халат и вправду оброс бородой. Такое сочетание делало его похожим на бомжа. Я решила, что он вышвырнет меня, но он не стал этого делать.

– Моя жена настояла на проведении этой проклятущей вечеринки, – сказал Чарльз Делакруа. – Теперь, когда я безработный, мое мнение весит меньше, чем мне хотелось бы. Надеюсь, это инфернальное событие продлится недолго.

– Вы смешны. Это вечеринка по поводу дня рождения. Она только на одну ночь.

– -И правда. В эти дни мелочи давят на меня больше, – признался Чарльз Делакруа. – Посмотри, в какой замечательный момент ты объявилась.

– Мне нравится ваш сын таким ,какой он есть.

– По этой причине ты ворвалась в мой офис?

– Снятие шнура – не проникновение!

– Можно и так посмотреть. Ты всегда – как бы это сказать? – гибко относилась к закону. – Я совершенно уверена, что Чарльз Делакруа дразнил меня.

Я сказала ему правду – что я устала выслушивать планы моих одноклассников.

– Как видите, я без плана, мистер Делакруа. И вам следует признать, что не без вашего участия.

Чарльз Делакруа пожал плечами.

– Такая находчивая девушка как ты? Держу пари, у тебя в рукаве один-два козыря. Месть за смерть брата. Прием бразды правления шоколадной империей от заправляющих сейчас бездарей.

Я ничего не сказала.

– Проехали. Разве я ударил по больному вопросу?

– Вы задолжали мне извинения, мистер Делакруа.

– Полагаю, да. На тебе эти месяцы сказались хуже, чем на мне. Но ты молода и оправишься. Я стар, ну или по крайней мере, среднего возраста, в такое время к людям веяния неудач цепляются надолго. И несмотря на мои происки – заметь, никогда против тебя – ты и Вин до сих пор вместе. Ты выиграла, Аня, я проиграл. Поздравляю.

Ответ прозвучал горько и безнадежно, что я ему и заявила.

– А каким же мне быть? Ты знакома с моей преемницей. Это твой рейтинг пополз вниз? Это ты была обязана смазывать колеса или из-за тебя она получила удовольствие от твоего последнего унижения?

Я признала, что колеса были смазаны хорошо.

– Вы знаете, что она о вас говорит? – поинтересовалась я.

– Только ужасные вещи, я полагаю.

– Нет. Она говорит, что ее кампания продолжала давить на историю о нас с Вином, поскольку она набила вам оскомину. Она считает, избирателей это волновало гораздо меньше вас.

Чарльз Делакруа некоторое время молчал. Он нахмурил брови, а затем вдруг рассмеялся.

– Возможно. Хороший урок поздно доходит. И все равно, где ты пропадала все эти месяцы? Как я вижу, там тебе было хорошо.

Я объяснила, что не могу сказать.

– Однажды вы это против меня используете.

– Аня Баланчина, мы с тобой всегда были откровенны друг с другом. Разве ты не знаешь, что я никто, а сейчас – когти тигра?

– Сейчас – наверное. Но у тигра помимо когтей есть и зубы, которых я не могу счесть.

– Это любезно с твоей стороны, – ответил он. – Разве ты не разозлилась на возвращение в Свободу? Или просто похоронила гнев глубоко в недрах твоего нелепого девичьего сердца, но однажды я пойду в постель, а там очутится лошадиная голова?

– Мне слишком сильно нравятся ваши жена и сын, – произнесла я. – А лист недругов у меня слишком длинный, мистер Делакруа.

Вы, конечно же, там есть, но отнюдь не на верхней строчке. Я помолчала.

– Вы знаете все: а что можете сообщить о Софии Биттер?

Чарльз Делакруа нахмурился.

– Новая жена твоего кузена Микки. – Он потряс головой. – Я думаю, немка?

– И мексиканка. – Я спросила, есть ли шанс, что она в листе подозреваемых по делу об отравлении фретоксином.

– Нет. Мы подозревали, что это произошло на уровне производства, где-то за пределами Соединенных Штатов, но я был не в состоянии выделить ресурсы для исследований за пределами Нью-Йорка, не говоря уж о загранице. К тому же твой кузен так удобно сознался, – Чарльз Делакруа закатил глаза.

– Вы знали, что это была ложь?

– Конечно, Аня. Но по ряду причин закрыть это дело стоило. Вдобавок дало мне отличный предлог удалить Якова на долгий срок. Он стрелял в моего сына, уверен, ты помнишь.

Я помнила.

– Я сентиментален, что тут скажешь? – Чарльз Делакруа налил себе выпить. Предложил и мне бокал, но я отказалась. – Итак, София Биттер. Я так понимаю, в отравлении ты винишь ее. Кажется разумным. Ее иностранные интересы вкупе с отличным выходом вашей семьи из бизнеса с ее помощью, а на тот момент и жениха.

Я замолчала.

– Я думаю, что она убила моего брата и пыталась убить мою сестру и меня в том числе.

Чарльз Делакруа сделал хороший долгий глоток, а затем еще подлил. Он мгновение оценивал меня.

– Когда мы молоды, то думаем обо всем на месяц вперед. Но ты видишь дальнейшую перспективу. Прежде чем сделать ход, убедись. И даже если уверена, будь осторожна. И помни, ты не должна делать то, что они от тебя хотят.

В этом-то и проблема. Было невозможно удостовериться.

– Как я могу быть уверена? Я окружена лжецами и преступниками.

– Ах, это дилемма. Если бы я был тобой, я бы задал вопрос непосредственно Софии Биттер. Увидел, что она ответит.

Кажется, достаточно хороший совет.

– Вы нравитесь мне больше, когда не плетете против меня заговор.

В этот момент Вин открыл дверь.

– Папа. – Он кивнул отцу. – Анни, – пожаловался он, – я не видел тебя целую ночь!

– Аня, – позвал меня по имени Чарльз Делакруа, когда я уходила, – иногда приходи навещать меня.

Вин схватил меня за руку и мы пошли обратно на вечеринку.

– Что это было? – спросил он.

Я поцеловала его и кажется, он забыл вопрос.

– Разве это не приятно, что мы можем делать это всякий раз как захотим?

– Ты очень странная девушка, – сказал Вин.

Немного позже, Скарлет, Нетти, Дейзи Гоголь и я покинули вечеринку. Мы дошли до середины улицы Вина и оставалась треть расстояния до автобусной остановки, когда из переулка вышла темная фигура.

– Скарлет! Скарлет! – позвал голос.

Нетти вскрикнула и Дейзи Гоголь оказалась на корточках, похоже, собираясь что-то провернуть благодаря своим тренировкам по крав-мага. Вдруг она взвилась и ее рука оказалась на шее фигуры.

– Что это, черт возьми? – cказала фигура. Я узнаю этот голос в любом месте. Гейбл Арсли.

– О, Гейбл, правда. Просто уйди! – сказала Скарлет. – Что ты здесь делаешь?

– Парень у двери не пускает меня на дурацкую вечеринку Вина. Словно я настолько ужасен. Отец Вина творил похуже моего, а он там. Может, забудем прошлое? – Арсли попытался вырваться, но Дейзи Гоголь была сильнее. – Серьезно, Аня, скажи своему чудовищу отпустить меня.

Дейзи Гоголь взглянула на меня. Я покачала головой. Это здорово – дать Гейблу Арсли побороться немного дольше.

– Это грубо, Арсли. Только если Дейзи сильнее тебя, это не повод обзывать ее чудовищем, – заявила Нетти.

– Помолчи-ка, мини-Аня, – ответил Арсли. – Серьезно, Скарлет, мне нужно с тобой поговорить. Ты не будешь добра выйти?

Дейзи Гоголь отпустила его, потому как стало очевидно, что мы его знали.

Скарлет покачала головой.

– Мы можем поговорить в школе, Гейбл.

– Пожалуйста! Выдели мне минуту наедине. Одну минуту без твоего кровавого окружения. Я в отчаянии. Я собираюсь сделать что-то сумасшедшее!

– Все, что ты хочешь сказать мне, ты можешь сказать перед ними, – заявила Скарлет.

Гейбл скользнул взглядом с меня на Нетти и Дейзи Гоголь.

– Чудесно. Будь по-твоему. Я сожалею. Я так сожалею. Сожалею обо всем. Я не мог придумать как извиниться. Жаль, что я не прихватил те дурацкие картинки. Я бы хотел вернуться в прошлое и все поменять, ведь я такой идиот.

– Это правда, – добавила я.

Гейбл меня проигнорировал.

– Но я отравился и потерял ноги лишь чтобы встретить тебя и влюбиться, и сделал бы это снова. Ты прекрасна, Скарлет. Ты ужасающе прекрасна. А я ужасен. Я делаю мерзкие вещи. Я подлый и отвратительный.

– Тоже правда, – сказала я. Но никто не обращал на меня внимания.

– Пожалуйста, Скарлет, прости меня. Прими меня. Позволь воспитать нашего ребенка. Ты должна. Иначе умру из-за твоего отказа.

Не могу поверить, что это и есть Гейбл Арсли. Пищит как девчонка. (Примечание: говорю им не в обиду – я ведь причисляю себя к их числу.) Я очень хотела отвести взгляд от этого па-де-де, но не могла.

Гейбл опустился на колени. Весьма неуклюжий маневр из-за протеза ноги. Скарлет резко вдохнула.

– Скатертью дорожка, Гейбл, – приказала она.

Он ее проигнорировал. Он полез в карман, и я сообразила, что сейчас произойдет.

– Скарлет Барбер, ты выйдешь за меня? – кольцо было серебряным и напоминало обернутый бантом кусок шпагата.

Мне хотелось сказать: она не пойдет за тебя. Ну конечно же не пойдет. Но я не могла выдавить и слова.

– В последний раз ты сказала, что я несерьезен, поэтому-то и не приняла кольцо. На этот раз я подготовился, – продолжал Гейбл.

Скарлет громко выдохнула.

– Гейбл, иди отсюда. Это не смешно и не романтично. Это просто, – она запнулась, – грустно. Я больше не могу любить тебя.

– Но почему не можешь? – проскулил он.

– Потому что ты на самом деле ужасен. Я думала, что ты изменился, но ошиблась. Люди, подобные тебе, не могут измениться. Ты был ужасен до отравления и ты остался ужасным. Ты продал фотографию моей лучшей подруги…

– Но на фотографии была не ты! – настаивал Гейбл. – На ней была она! Я бы никогда не сделал ничего такого, что ранило бы тебя.

Скарлет покачала головой.

– Анни – это я. Разве ты этого не знал? Пожалуйста, Гейбл, уходи. Сейчас около одиннадцати и я не хочу быть в города в комендантский час.

Гейбл порывался взять Скарлет за руку, но Дейзи Гоголь вклинилась между ними.

– Слушай-ка леди, – зарычала на него она словно медведица.

***

В автобусе Скарлет и я сели рядом с двумя людьми, а Дейзи и Нетти сели на несколько рядом вперед. Я подумала, что Скарлет уснула, потому что ее голова наклонилась к окну и она ничего не говорила. За три остановки от дома я услышала череду всхлипываний.

– Скарлет, что это?

– Ничего, – ответила она. – Гормоны, наверное. Не обращай внимания. – Я дала ей носовой платок из своей сумки. Она сморкалась полквартала. Приостановилась, а затем снова высморкалась.

– Я такая толстая, – сказала она. Я говорила ей, что это не так, но она не услышала меня. – Ох, Анни, что мне делать?

– По поводу чего? – уточнила я.

– Я не хотела беспокоить тебя, потому что у тебя есть собственные проблемы. Но все это полная катастрофа!

Катастрофа личной жизни моей лучшей подруги сложилась следующим образом:

1. Ее родители католики, так что не возникало вопроса по поводу сохранения ребенка, но Скарлет не была даже уверена, хочет она ребенка или нет.

2. Родители сказали, что теперь они не хотят платить за колледж («И определенно не за драматическую школу!»), так как Скарлет запятнала себя.

3. Ее мама на самом деле хотела ее свадьбы с Арсли и угрожала выкинуть ее из дома, если она не сделает этого.

4. Драматический клуб не собирался делать ее фотографию («И это после всего, что я сделала для них!» сказала она с негодованием.)

5. Если Скарлет не родит до выпуска, в Святой Троице сообщили, что на церемонии вручения аттестата она присутствовать не будет.

6. Арсли постоянно ее преследовал по поводу возвращения к нему и она боялась, что он сломит ее.

На этом моменте Скарлет вздохнула.

Я пыталась не быть эгоистичной и подумать об этом с точки зрения Скарлет. Я предположила, что может быть ей нужно вернуться к Арсли, если она по-прежнему любила его.

– Анни, я ненавижу его! Я честно не знаю, чем я думала. – Она остановилась. – Я начинаю верить, что я самая глупая девушка в мире.

– Скарлет, не говори так!

– Это правда. Иногда я смотрю на саму себя в зеркало, я стала такой пухлой и отвратительной, что отворачиваюсь от себя. Я думаю «Скарлет Барбер, ты вроде бы ничего не делала, но однако наделала ужасных ошибок за прошлый год».

Я сказала ей, что у меня были подобные мысли о себе не так давно.

– Но я в миллионы раз хуже тебя! Потому что все это тебе навязали. А я сделала все сама. – Она приостановилась. – Я действительно ненавижу Гейбла, но дело в том что… глупая, ужасная и смешная правда такова, что я одинока. Я так одинока, Анни. И Гейбл кажется иногда единственным человеком в мире, который даже рад меня изредка видеть.

Я положила ладонь на ее руку.

– Для отчета, я всегда рада видеть тебя, – сказала я. – И если что-то плохое произойдет с твоими родителями, ты всегда можешь прийти и остаться с Нетти и со мной. Ты и ребенок.

Скарлет поцеловала меня в щеку.

– На самом деле, Анни? Правда?

– Конечно. Это лучшее при отсутствии родителей и даже опекуна. Теперь я принимаю решения. Ты рискуешь стать невинным свидетелем в тяжелом преступлении. Но у нас более чем достаточно спален.

– Я ненавижу, когда ты страдаешь, – сказала Скарлет. – Я удивлена слышать такое. Ты всегда была такой скрытной. Даже от меня.

Я недавно пришла к осознанию, что это не лучший способ для жизни.

– Бабушка говорила что «семья заботится о семье». И ты моя семья, Скарлет. Ближе, чем банда преступников, с которыми у меня кровная связь. Мы были лучшими друзьями с того дня, как нас рассадили в алфавитном порядке в классе мисс Притчетт…

– Баланчина Аня. Барбер Скарлет.

– Нетти и я любим тебя. Лео тоже любил тебя…

Скарлет положила ладонь на мой рот.

– О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, остановись! Я не хочу больше плакать сегодня. В течение прошлых двух лет я прожила в слезах.

Автобус остановился на остановке Скарлет. Из-за объемной юбки, живота и высоты каблуков у Скарлет возникла проблема при подъеме с места. Я встала и предложила ей руку.

***

Ночью, после вечеринки, Вин вернулся в мою квартиру. Мы просто глазели друг на друга, но подозреваю, главная причина его прихода – ему официально исполнилось восемнадцать, а значит, комендантский час на него не распространялся. Мы прошли в мою комнату, чтобы не разбудить Нетти. Мы оба были голодны, но в доме поесть нечего. Вин заметил на комоде беспородную плитку шоколада.

Я рассказала, что купила ее в парке.

– Если ее съесть, она может оказаться ужасной.

Я сходила на кухню взять воды. Из крана ничего не потекло, только ужасный хриплый звук вырвался из труб. Я подумала, что днем вода закончилась. Но, наконец, вода побежала.

Обратно зайдя в свою комнату, я застала Вина за изучением шоколадки. Он снял куртку и протянул мне золотую фольгу от шоколадки.

– Смотри, это не Баланчин, – сказал он. – Обертка выглядит похожей, но под ней есть что-то еще.

– Да, я раздумывала, как такое могло произойти. Я купила ее возле «Маленького Египта». Я решила из-за обертки, что есть какой-то общий бренд.

– Не общий. – Вин протянул оказавшуюся под оберткой термопленку, чтобы я смогла прочесть: BITTER SCHOKOLADE, HERGESTELLT FUR BITTER SCHOKOLADEN GMBH, MUNCHEN.

– На похоронах кое-кто мне сообщил, что они много лет занимали четвертое место среди шоколадных семей Германии, – быстро произнесла я. – Семья жены Микки. Ты помнишь Софию… – София Биттер-Баланчина. София М. Биттер-Баланчина. София Маркес Биттер Баланчина. Бывшая Маркес-Биттер, не нравившаяся старшей сестре Тео. София Маркес Биттер, когда-то помолвленная с Юджи Оно…

Везде, где я была, она уже побывала первой.

Шоколад Биттеров под оберткой Баланчина.

У кого была возможность организовать широкомасштабное отравление поставки?

У кого была возможность выполнить это в трех странах?

Кого Юджи Оно защищал?

Я швырнула плитку на пол. От того, что она была тонкой и несвежей, она разломилась на кусочки.

Это же так очевидно. Я была глупа.

Вновь.

Мне пришлось сесть.

– Анни, все в порядке? – спросил Вин.

Я уже собиралась соврать: сказать, что мне нездоровится и что мы увидимся завтра; проводить его до лифта; затем вернуться в свою комнату, закрыть дверь и в одиночку раздавить ее. Но на самом деле я этого не сделала таким методом – то есть в одиночестве. Вин знал обо мне много страшных вещей – но находился здесь до сих пор.

Я глубоко вздохнула.

– А не София ли Биттер организовала отравление фретоксином? Это случилось во время ее приезда в Нью-Йорк – выйти замуж за Микки. А сестра Тео сказала, что София была помолвлена с Юджи Оно.

Вин кивнул.

– Но Джекс признался, ведь так?

– Никто не верит ему, – ответила я. – Думаю, кто-то из семьи убедил его признаться заодно, ведь он должен был сесть за стрельбу в сына прокурора.

– Звучит логично, – сказал Вин. – Он надумал направиться к нему на бал. К нему.

– Нему – значит, тебе. – Я прервалась, чтобы поцеловать его. – Джексу в любом случае пришлось бы отправиться в тюрьму. Поэтому он решился взять на себя что-то еще.

Нетти вышла с кухни. На ней была пижама, она сонно терла уголки глаз.

– Если Шоколад Биттера правда в Германии на четвертом месте, – сказала Нетти, – может, София думала улучшить положение за счет расширения бизнеса в Америке. Слушайте – она выходит замуж за Микки лишь бы подобраться достаточно близко для уничтожения Баланчиных. Или взять бизнес в свои руки.

– Когда ты проснулась? – поинтересовалась я.

– Сейчас. Вы двое шумные. Привет, Вин.

– Нетти, девчушка ты моя, – поздоровался Вин. – Вопрос, Микки ей помогал или это для него будет новостью тоже?

– А также, договорилась ли она об убийстве Лео? – прибавила Нетти. – И это она пыталась убить нас с Анни?

– Помимо Юджи Оно, мне думается, она была единственной в пределах досягаемости, чтобы организовать нападения, – сказала я.

Нетти вздохнула.

– Что нам теперь делать? – спросил Вин.

Нам. Нахально для него, но я почувствовала себя лучше.

– Я даже не уверена, – сказала я. Если это действительно она убила Лео, мне нужно сделать очень тяжелую вещь. Но как сказала Чарльз Делакруа, сперва-наперво нужно убедиться. Выяснить, кто состоял с нею в заговоре. В то же время, как бы я ни была благодарна Нетти и Вину, признаться, что я собираюсь кое-кого убить, была не готова.

– Нужно съездить к Джексу. У него может быть какая-то информация, да и он донимает меня встречей, просит увидеться в течение месяца.

Я опустилась на колени и убрала крошки шоколада Биттеров в мусорную корзину. Я подняла золотую фольгу, чтобы положить ее в сумку, но Нетти забрала ее у меня. Она сложила ее пополам, чтобы она стала квадратной, затем сложила еще несколько раз. Вернула она мне маленького золотого дракона.

– Эй, ты где этому научилась? – захотел узнать Вин.

– В лагере для одаренных, – пояснила она.

Как видите, так я и думала. Он не прошел даром.