Должен сказать, до сегодняшнего дня я практически ничего не писал об оценках, несмотря на многочисленные просьбы и даже настоятельные рекомендации, просто потому, что всегда считал эту тему очень понятной. Но поскольку данный вопрос возникает вновь и вновь – с коллегами, друзьями, родителями – говорить об этом, видимо, все-таки надо. Ну что ж, давайте.

Дело вовсе не в том, что я категорически против оценок, я просто действительно совсем-совсем не понимаю, как оценка в школе может явиться хоть каким-то образовательным (педагогическим) инструментом. Весь мой опыт доказывает обратное. Да и опыт коллег, по моим наблюдениям, приводит к единственному выводу: оценка не просто вредна – она развращает личность, убивает любопытство, провоцирует конфликты и способствует возникновению комплексов.

Хотите доказательств? Пожалуйста! Желание получить положительную оценку (и избежать отрицательной) постепенно становится сильнейшей мотивацией. Настолько сильной, что часто она перекрывает все остальные мотивации. Потому и вводится в манипулятивных системах дрессировка с самого раннего детства.

Начнем с простейшего примера: человек хочет выпить компота. При этом он знает, что положительную оценку («ты хороший мальчик») он получит в случае, если съест суп. Как ему поступить? В рамках приобретенного условного рефлекса – реакция на положительную оценку – он принимается за суп. Получает подкрепление в виде похвалы (оценка). Как вам кажется, сколько раз ему нужно побывать в подобной модели, чтобы она закрепилась? Нескольких будет достаточно, не правда ли? Что станет результатом? Его неумение определить, чего он на самом деле хочет? Познание принципа зависимости отношений с мамой от ее субъективной оценки? Что взрослые лучше знают, как жить? Организм подсказывает ребенку, что он хочет компота, а мир диктует, что нужно есть суп. Эта дилемма не является вечной. Оценка – наркотик, ежедневное применение которого снимает все эти вопросы. И постепенно вытесняет истинные мотивации. Слишком примитивно? Но механизм работает точно таким же образом и в более сложных примерах.

Давайте поговорим о школе. Взгляните на пятибалльную оценочную систему: ничего не замечаете? Из пяти возможных вариантов три – отрицательные (причем один из них – единица – практически никогда не используется), остается хилая дифференциация между четырьмя и пятью… Что мы хотим сказать с помощью этих сомнительных инструментов? Даже приблизительной объективности не получается. Представьте, что у человека в диктанте было 20 ошибок, он долго работал и в следующем сделал только 8. И что же? Опять двойка! Между тем его успех намного больше, чем у отличника, который, исправив одну-единственную ошибку, перешел от четверки к пятерке. Равно как и за сданный чистый лист он получит не ноль, что было бы логично, а все ту же двойку. Неужели вас это не смущает? Как объяснить это детям? Разве такая система может стать хоть сколько-нибудь серьезной и честной обратной связью – поддерживающей, обучающей… Девочка Света выучила письмо Татьяны и получила пятерку. Мальчик Ваня не выучил письмо Евгения и объяснил, почему он этого не сделал (его раздражают лживость и манипулятивность письма). Два. И это в полном соответствии со стандартом. Итоговая контрольная в нашей школе. Второй класс. На картинке – гнездо и домик. Вопрос: объясните, что общего и в чем разница. Ученик отвечает: «Разница в том, что в гнезде живет птица, а в доме – человек, а общее то, что в гнезде живет птица, а в доме – человек». Ответ, на мой взгляд, близок к гениальному. Прикажете поставить двойку в соответствии со стандартом? Сказать что-нибудь наподобие: «Ты молодец, но мир этого не оценит»? Нет здесь подходящих вариантов. Но есть вопрос: зачем оценка? Разве без нее мы не сможем понять, что человек знает, а чего не знает?

Могу предложить опасную проверку: введите на недельку жесткую оценочную систему в собственные супружеские отношения – и вы увидите, с какой скоростью все рухнет. «Дорогой, сегодня за наш секс ставлю тебе четыре с минусом…» «Дорогая, тебе троечка за сегодняшний вечер». Смешно, не правда ли? Вот и в отношениях с детьми – смешно.

Оценка приводит к тому, что человек учится соответствовать не самому себе, своим желаниям, мыслям, интересам, а учебнику, взглядам учителя, вообще – взрослого. Он постепенно теряет умение взаимодействовать с миром, выбирать.

Это неправда, что без оценок они не учатся! Неправда! Подобная формула возникает только в одном случае: происходящее вне уроков намного важнее происходящего внутри. И еще один обязательный элемент: сам оценивающий часто страдает сильнейшим комплексом неполноценности. Стоит только построить вместе с учениками яркий, интересный процесс, необходимость в оценках отпадает сама собой. Как-то меня пригласили в одну из школ провести с учениками 9-х, 10-х и 11-х классов День чтения (есть, оказывается, и такой день). Мы с участниками нашли малоизвестную сказку Андерсена и организовали большую открытую конференцию, в процессе которой школьники в малых группах читали, свободно ходили по классу, обменивались мнениями, трактовали, задавали друг другу вопросы, спорили. Не вовлеченных в процесс практически не было (и таковых не могло быть, ведь речь шла о собственной трактовке, об отношении текста к нашей жизни). И тут ко мне обратились две учительницы этих школьников: «Как здорово! Мы никогда их такими не видели! Можно мы поставим оценки?» Я, конечно, оторопел: «Зачем?» – «Просто мы никогда прежде не слышали даже голоса некоторых из них, а сейчас они так активны. Это поможет нам поставить им в четверти хотя бы тройку…» Ну и что вы об этом скажете? Все еще недостаточно доказательств? Талантливые, яркие, активные получат «хотя бы тройку». Легко, конечно, во всем обвинить учителей, сказав, что они просто не умеют организовать интересный урок. Я уверен, что это не так. Просто сами педагоги оказываются заложниками оценочной системы и постепенно теряют собственную ориентацию и способность к творчеству.

В процессе учения, познания человеку, безусловно, необходима обратная связь. Вот и предоставьте ее! Начиная с раннего детства. Расскажите о том, что вы думаете, что чувствуете, что вам мешает, что помогает, каков ваш опыт, предложите поддержку – все это намного действеннее, чем оценочное: «Молодец, хороший мальчик, вот теперь ты мне нравишься» («Мне!» Вот в чем истинная цель – понравиться высшему существу!).

В школе же все еще проще: человек учится – это так интересно! Зачем подменять его желание познавать мир желанием понравиться учителю, соответствовать некоему стандарту? Сколько потерянных поколений еще необходимо, чтобы понять, насколько это опасно? Сначала «подсадим» на оценку в качестве главной движущей силы, а потом бегаем в поисках утраченной самости ребенка. «Он ничем не интересуется…»

Знаете, когда к нам приходят дети из других школ, тогда то, о чем говорилось выше, проявляется как картинка на негативе. Поначалу они в принципе не в состоянии поверить, что будут приняты такими, какие они есть. В этом смысле они проходят довольно непростой период адаптации. Это такой же непростой период и для нас: ведь одно дело, когда человек выполняет что-то, ибо в противном случае его осудят, и совсем другое – когда он сам выбирает, как поступать. Одна история, когда ребенок постоянно получает месседж окружающего мира вроде: «Мы-то знаем, как правильно, знаем все верные ответы, и тебя скоро научим», и другая – когда он учится принимать решения, открывает собственный интерес, пытается следовать ему, находит неожиданные пути (о которых учитель может и не догадываться). Школьнику нужно понять, что урок может быть интересен вне зависимости от того, как тебя оценивают. А это, верите ли, непросто. Особенно если до этого главным мотором была оценка. Противоположные системы координат…

Однажды меня спросили: «Вы, наверное, говорите не об оценках, а об отметках?» А что, действительно есть разница? Разве отметка не является простым выражением оценивания? Разве не на нее реагирует ребенок – радостно или с горечью? Разве это не пустое словоблудие в конце концов?

Манипулятивная система требует манипулятивной же поддержки. Не поэтому ли так часто предлагается и такое оправдание: «Сейчас он учится важному принципу: как поработаешь, то и получишь. Поработаешь хорошо – получишь пять, будешь лениться – получишь два. Вот вырастет – будет так же: поработаешь (поучишься) хорошо – получишь большую зарплату (должность, положение), будешь лениться – станешь прозябать под забором». И первое, и второе – ложь! Уверен, за примерами читателям далеко ходить не придется.

Я снова и снова возвращаюсь к своему излюбленному вопросу: зачем? Если ответ – обратная связь, то намного проще дать ее на словах, объяснить, вместе найти ошибки, предложить путь к их пониманию и исправлению.

Оценка – один из главных якорей учителей и родителей, не умеющих или не желающих сделать жизнь интересной как для себя, так и для ребенка.

Вот и даем мы в ответ на простой вопрос: «Зачем учиться?» взаимоисключающие ответы: «Учиться нужно для себя, но на оценку других». Как это? Сами подумайте!

Волшебное «взаимо»

Если уж мы говорим об образовании – давайте «по гамбургскому счету».

Вспомним мир лет 20 назад. Какие знания были востребованы? Каков был путь к этим знаниям? Зачем и чему мы учились? А сейчас? Не слишком похоже, правда? Интернет, мобильные телефоны, социальные сети, исследование генома, электронные деньги… Обо всем этом и понятия не имели наши учителя. Ну а теперь следующие 20 лет. Какими будут технологии вообще и технологии получения знаний в частности? К какому завтра мы готовим наших детей? Не знаете? Вот и я не знаю. И 20 лет назад не знали, хотя многие уверяли в обратном. Тогда вопрос: какое же право у нас есть навязывать те или иные знания людям будущего? По какому принципу вообще мы их выбираем? Что мы сами понимаем? Чем руководствуемся? Чего хотим?

«Учиться – всегда пригодится!» Так? А если не пригодится? По-честному: всё пригодилось? Может быть, большая часть? Или меньшая? А может быть, вопреки?..

Часто мы поступаем как глупые путешественники из сказок, которые набивают мешок первыми попавшимися под руку предметами: авось пригодится. И иногда, кстати, пригождается. Именно эти случаи апологеты «знательного» образования приводят в пример: «Если бы меня не заставляли учить математику, я бы не стал…» Как продолжить – не знаю. Ибо трудно представить, что такую фразу произносят Эйнштейн, Ковалевская, Кюри. Скорее: «Я бы не стал настоящим бухгалтером…» Впрочем, такого я, признаться, тоже не слышал. В большинстве же случаев просто без продолжения: «Если бы меня не заставляли, я бы не знаю, что я…»

Количество случайных знаний в школьной программе зашкаливает. Случайных, то есть таких, в отношении которых даже сам учитель не может пояснить, зачем это учить.

Мой любимый пример – таблица умножения. Итак, зачем?.. Ой-ой, опять: «Ты не сможешь посчитать сдачу в магазине!» (именно так обычно отвечают люди, верящие, что сдачу считают с помощью таблицы умножения, и не знающие, что в каждом телефоне нынче есть калькулятор). И если можно, обойдемся без «это развивает мозг». Не выдумывайте, пожалуйста: это науке неизвестно. Мы не можем сравнивать собственный мозг «до» и «после». (Любителей сравнивать свой мозг с чужим просьба не беспокоиться.) Да и по каким, интересно, критериям сравнивать?.. И если цель – развить мозг, то почему именно на этом материале? Есть целая масса более забавных бесполезных знаний…

Оставьте, я не предлагаю отменить изучение таблицы умножения, я всего лишь заявляю, что учить ее можно, только предварительно дав вразумительный ответ на вопрос, зачем она нужна. Так, чтобы было понятно вам, мне и детям во втором классе. (Кстати, мне не так давно такой ответ предложили. Желающим предлагаю поискать его самостоятельно.)

Чему же нам учить? И чему сегодня следует учиться? Что действительно будет востребовано? Что поможет нашим детям развиваться, познавать мир, искать себя в нем и его в себе? Быть может, не стоит приучать детей тыкать в знания наугад, исходя лишь из амбиций учителей, невежества чиновников, страхов родителей?

Между тем ответ существует. Этот ответ – взаимодействие. Именно ему мы должны учиться.

Взаимодействию с самими собой, с другими людьми, со знаниями, с технологиями. Если сегодня человек умеет самостоятельно ставить вопросы и искать ответы, выбирать в океане бесконечного знания то, что ему необходимо, обращаться к неожиданному источнику, понимать собственный интерес, взаимодействовать с интересом другого, вписывать открытия в жизнь, не пугаться новых технологий, определять потребности человечества, верить своей интуиции – ему будет чем заняться и завтра. Причем заняться с огромной страстью, с осознанием, для чего ему и другим это занятие нужно. Личностное взаимодействие сегодня – главный образовательный код. И для родителя, и для учителя, и для ученика. Давайте взаимодействовать с таблицей умножения! С компьютерными программами! С Пушкиным А.С.! И не потому, что «это должен знать каждый». Нет сегодня того, что должен знать каждый. Поскольку Google готов осчастливить любого за пару минут. Ввел запрос в поисковик – и я уже «каждый». А вот творческий интерес сегодня стоит очень дорого. И цена его только повышается. Да и в школу, кстати, в таком случае есть зачем ходить каждый день.

Инструментов для изучения волшебного «взаимо» много, и все они по-своему прекрасны. Да-да, если таблица умножения объясняет нам, как устроен мир, как развивать с ним отношения, помогает понять себя, дает возможность творить – она прекрасна. Но она становится страшным оружием саморазрушения, если «надо, Федя, надо!».

Нам не дано заглянуть в завтра. Но мы точно знаем, что те, кому сегодня шесть лет, вскоре предложат нам собственный мир. Не знаю, каким он будет, но мне хотелось бы, чтобы у меня там было свое место. Чтобы у меня осталось право на себя. Чтобы мне было интересно в этом будущем. Поэтому я буду учить и учиться взаимодействию. Чего и вам желаю.

Пути интереса неисповедимы…

Любопытство – главное человеческое качество, двигающее нас вперед. Желание постоянно «совать свой нос в чужой вопрос» и обеспечивает тот интерес, на отсутствие которого у ребенка так часто сетуют взрослые. А между тем мы сами раз за разом убиваем эту страсть, либо заменяя ее собственной, либо и вовсе призывая не быть слишком любопытным, иными словами, перестать интересоваться… Чем бы то ни было.

Им ничего неинтересно. Только айпад, только телевизор, только… не то, что хотелось бы нам… Как же нам удается сделать так, чтобы человек уже к семи-восьми годам перестал быть любопытным, превратился в скучного исполнителя чужой воли?

Мариинский театр. Балет «Сильфида». Слышу громкий шепот: «Смотри, смотри, какие деревья! Ой, как балерина танцует! Видишь, дядя пошел к колдунье! Ой, а она – смотри, какая злая! Ах, какое красивое платье – ты заметила?» Это диалог (с позволения сказать) мамы с девочкой лет семи. Указания, на что именно смотреть и как реагировать, не прекращаются ни на минуту. Антракт. Ничего не меняется: «Ты обратила внимание на люстру? А вот на эту роспись на потолке – представляешь, как тяжело было ее сделать? Смотри, какие все нарядные – это потому что в театр принято так ходить…» Но и это еще не все. Каждые 15 минут организовывается экспресс-экзамен: «Ты запомнила, как ее зовут? А кто музыку написал? Зачем они ушли в лес? Увертюра – это…» И так далее по кругу.

У бедной девочки практически нет шансов приобрести собственное впечатление. Ее интерес полностью парализован. Она бы, может, и получила удовольствие от балета, но где там! Пребывающая в ужасе из-за того, что что-то останется незамеченным, ее мама не дает ей ни малейшей возможности насладиться прекрасным. Знакомо?..

Неисповедимы пути нашего интереса. Бывает, что, зацепившись за какую-то незначительную деталь, он разрастается все больше и вот уже включает в себя и музыку, и танец, и людей вокруг, и вообще целый мир.

Интерес важно не спугнуть. А для этого просто нет другого выхода – нужно полностью положиться на человека. Девочка чудесно разберется сама, что именно ее увлекает, а что пока можно не замечать. Только в этом случае у нас останется чудесное впечатление от вечера, события, встречи. Ничего не поделаешь: интерес – штука спонтанная.

Возможно, приятно думать, что мы и есть самое главное в жизни детей, что без нас они не в состоянии и шагу ступить. Что красоту они способны воспринимать только в рамках наших инструкций. Должен окончательно разочаровать читателя: это не так. Совсем не так. Наша роль значима, но она заканчивается в тот момент, когда мы купили билеты в театр. Вернее, наша роль как раз и состоит в том, чтобы дать человеку возможность и право на собственные впечатления. Иначе попросту невозможно этому научиться – тому самому непосредственному восприятию. Эффект, который достигается, прямо противоположен ожидаемому: человек в рамках указаний теряет способность видеть, слышать, воспринимать. У него отбирается право обращать внимание на прекрасные мелочи, его интерес подменяется интересом взрослого. И потом – совсем скоро – этот взрослый обращается к ребенку с претензией: «Тебе ничего не интересно». Конечно, неинтересно, ведь столько сил потрачено на убийство этого самого любопытства!

Кстати, как обычно в подобных случаях, процесс является двусторонним: интерес взрослого погибает вместе с детским. Взвинченная мнимой ответственностью за чужое внимание, мама и сама, бедная, не видит, не слышит, не замечает, являя собой яркий и недвусмысленный пример для дочери.

Как иначе? Да просто: получать самим удовольствие от происходящего, наслаждаться. После спектакля – если будет желание – обсудить, обменяться впечатлениями (которые, как известно, у каждого свои). Вот и все.

ПРОДОЛЖАЕМ РАЗГОВОР

Что же такое интерес к знаниям?

Это, возможно, самый главный вопрос, касающийся образования. Интерес к знаниям ничем не отличается от любого другого интереса: смотреть в окно или играть в снежки. Любопытство – базисное качество, и оно есть у каждого. Поэтому сделать так, чтобы у человека возник интерес к учебе, очень просто: нужно не убивать этот интерес. Как его уничтожают, к сожалению, коллеги и родители знают очень хорошо: «Вырастешь – узнаешь», «Ты мешаешь мне разговаривать», «Ты сейчас этого не поймешь», «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали» и тому подобными фразами.

Бывает ли так, что интерес у ребенка есть, но родители его неправильно понимают?

Для начала родители должны честно ответить себе на вопрос, что для них важнее – интерес ребенка или их собственные ожидания. Например, у человека в шесть лет блестящее чувство юмора: начнет рассказывать – ну просто Довлатов. Но при этом читает он плоховато. Что важнее? Конечно, это вопрос риторический… С другой стороны, именно так сегодня устроена система образования: второе считается критически важным, а первое неважно вовсе. И хорошо бы понимать, что огромное количество норм просто навязывается нам по самым разным причинам. Остается только самим не терять пропорции между навязанным и настоящим. И больше верить себе.

Многим родителям очень хотелось бы, чтобы ребенок уже за несколько лет до школы интересовался буквами. Ведь некоторые мамы и папы в свое время начинали читать уже в четыре года.

О, это известная история: все взрослые когда-то начали читать в четыре года. Это просто уму непостижимо! Так им рассказывали их родители… Здесь дело в наших родительских ожиданиях и страхах. Отчего-то маме ужасно важно, чтобы ее ребенок в четыре года начал читать. Очевидно, что это мамина задача или проблема, ребенок здесь ни при чем. Как же так получилось, что мама видит собственную реализацию, успешность в ощущениях, навыках, умениях другого человека? Представим, что мама понимает это и готова над собой работать. Но как быть с теми требованиями, которым ребенок должен соответствовать при поступлении в школу? Мама должна решить, что важнее: удовлетворять чьи-то чужие требования или жить в гармонии с любимым человеком, то есть с ребенком. Если мама пребывает в парадигме «что обо мне подумает соседка/подруга/государство/РОНО», то, понятное дело, ребенок в этом списке окажется в конце. Разумеется, мама не может признаться себе в том, что РОНО для нее имеет большее значение, чем ребенок, и возникает оправдание: «Я делаю ему плохо, чтобы ему потом было легче».

Получается, что мама сейчас портит жизнь себе и ребенку, рушит их любовь ради возможной, призрачной пользы от этого в будущем. Но лично я – а у меня небедный педагогический опыт – не встречал ни одного человека, которому в итоге становилось бы хорошо от такого обращения. Для родителей гораздо важнее долг, который они ощущают не перед внешним миром, а перед ребенком. Мы боимся упустить то время, когда он способен развиваться и получать знания. А вдруг уже подросший ребенок спросит родителей: «Почему вы не отдали меня в другую школу? Почему не заставляли меня учиться?» Родители нередко считают, что они что-то должны своему ребенку. Вероятно, в этом есть некоторая правда, но я предлагаю проверить другую позицию – попробовать обойтись без долженствования вообще.

Мы говорим о человеческих взаимоотношениях, об отношениях любви. Понятие любви представляется мне самым важным. Любимому человеку стараются делать приятно и не делать неприятно. Поставьте на место ребенка мужа/жену/любимого/любимую и попробуйте: «Я сейчас тебе сделаю больно, чтобы потом тебе было хорошо» – странная, практически невозможная ситуация.

Если мы говорим об отношениях любви и взаимодействия с ребенком, то родители не пропустят его интереса к чему бы то ни было, просто потому что им интересен сам ребенок. Их волнует, как он растет, как разговаривает, как ходит, как ест, и это называется любовью. И ребенку ужасно интересно, как родители ходят, разговаривают, что они делают или не делают. В этих отношениях взаимодействия и устанавливается главная модель: если хотите чем-то заинтересовать ребенка, интересуйтесь этим сами. Хотите, чтобы он читал, – читайте сами. Если ребенок будет регулярно видеть вас с томиком Бунина, я гарантирую, что, глядя на вас, он тоже начнет читать.

Если мы находимся в отношениях любви и взаимодействия с ребенком, возможно ли, что выросший он спросит: «А почему вы не водили меня в музыкальную школу?» Может, он и задаст такой вопрос, а потом вспомнит: «Ах, я же в это время играл в футбол!» Когда во главу угла поставлено не долженствование, а любовь и интерес – это другая система координат… Я не думаю, что жизнь устроена как выживание. Жизнь устроена как жизнь. Неизвестно, кто кому и что скажет через 20 лет, на это ориентироваться нельзя.

Трудно ли перестроиться на эту модель?

Надо научиться заниматься в первую очередь собой. Я повторяю это раз за разом, поскольку это действительно, на мой взгляд, главный (а возможно, и единственный) путь к получению кода доступа к взаимоотношениям. К сознательному влиянию на них, к способности произвести желаемые изменения. Представьте ситуацию: ребенок, сидя за столом, роняет еду на пол. Мама начинает возмущаться и кричать, а могла бы заняться собой: сделать один глубокий вдох. Всего один. Это трудно, нужен определенный навык, но он приобретается всего за каких-то несколько дней тренировок. Большинство людей, сделав глубокий вдох, успевают сообразить, что дело в них самих, а вовсе не в ребенке. Происходит быстрая перезагрузка – совсем как в компьютере. Это ведь нормально, что у человека что-то падает. Со всяким может случиться. Или что человек трех, семи, десяти лет запачкал и порвал одежду. Нормально, если ребенок бегает и шумит. Если нас это раздражает – давайте заниматься собой.

Вы часто говорите о праве ребенка на свободный выбор. Как понять, что ребенок уже готов воспользоваться этим правом?

Лучший способ научить ребенка решать за себя – быть для него примером. Пусть родитель сам принимает осознанные решения. А лучший способ лишить ребенка способности выбирать – решать все за него. В некотором смысле человек готов самоопределяться с рождения. Я понимаю, что это звучит несколько революционно, но здесь нет никакой революции. Ведь уже давно не новость, что людей неправомерно разделять ни по цвету кожи, ни по разрезу глаз, ни по возрасту, ни по размеру. Нужно сделать еще один шаг вперед и осознать, что это значит. Права ребенка и права человека – это одно и то же, ребенок ведь и есть человек. С собственным набором навыков, возможностей, способностей.

Допустим, мама готова разрешить пятилетнему ребенку выбрать между красными и зелеными штанами или даже между порванной и целой одеждой. Но до каких пределов простирается область его решений – можно ли доверить ему, например, выбор школы?

На мой взгляд, в школах, безусловно, лучше разбирается ребенок! Хотя бы потому, что он подходит по возрасту и ему там учиться. Понимаю, что звучит это несколько парадоксально, но вдумайтесь: мама в школе была последний раз много лет назад. Она может знать что-то только из рейтинга школ и разговоров с другими родителями. Иное дело, что в этом выборе ребенку необходима помощь. Но ребенок чутко уловит в атмосфере школы, как ему там будет учиться.

А как тогда маме подвести ребенка к этому выбору? Ходить вместе с ним по школам?

Прежде всего быть честной. Вы обеспокоены выбором школы – расскажите об этом ребенку. У вас сомнения – поделитесь с ним. Удивительно, но он сможет вас понять, поможет принять правильное решение. Конечно, нужно посетить школы вместе.

А если ребенок выбрал самую плохую, с точки зрения мамы, школу?

Вряд ли это произойдет. Но если произошло – надо разговаривать. Другого варианта нет. Представьте, скажем, что вы хотите поехать с мужем в отпуск во Францию. А супруг говорит: «Я хочу, чтобы мы с тобой провели эти две недели на некоем заводе, потому что меня интересуют детали и процесс их изготовления». Как вы поступите? Будете разговаривать и договариваться, не так ли? Здесь так же – разницы я не вижу.

Как помочь ребенку выбрать кружки и секции? Ведь родители не способны описать, скажем, все возможные виды спорта. Но если взрослый человек может поискать информацию о том, что ему интересно, в Интернете, то маленький ребенок получает информацию от родителей, а не ищет ее сам.

Я абсолютно точно знаю, что дети постоянно подсказывают взрослым, чего они хотят. И чем ребенок свободнее, тем более открыты для него рамки и тем проще увидеть, что его интересует. Если родители решают за ребенка, что он должен делать в данный момент, лишая его права выбора, то ему будет сложно проявить индивидуальность. Если у него есть возможность заняться, например, пятью делами (слишком большое количество, к слову, тоже нежелательно), он обязательно подскажет. Конечно, когда мы чем-то интересуемся, общаясь с ребенком, мы так или иначе вовлекаем его в те занятия, которые интересны нам. Установка на свободный выбор не означает, что нам следует лишать себя права предлагать что-то или приглашать другого человека заняться чем-либо.

Если конкретизировать, то давайте начнем с самых простых вещей. Мы приблизительно понимаем, как определить музыкальность: если человек поет или как-то еще экспериментирует со звуком – это намек на то, что ему, скорее всего, будет интересно заниматься музыкой часто и серьезно. Если человек использует каждый клочок бумаги, чтобы рисовать, – также понятно. С более сложными вещами практически то же самое. Например, я много раз наблюдал, как дети, в том числе и мои собственные, начинают танцевать. Танец – язык тела, которое само по себе интересно, и с помощью танцевальных движений можно что-то выразить. Поэтому очевидно: когда человек начинает танцевать, было бы здорово заняться этим с ним. Сейчас есть множество самых разных программ, где дети могут попробовать себя и в звуке, и в телесных практиках, и в рисовании. Задача родителей предельно проста – самим пробовать себя в различных областях. Если они считают это естественным, то, соответственно, смогут передать это и другому человеку.

А если не считают?

Если родителю скучно и больше всего на свете он хочет лежать с бутылкой пива на диване и смотреть КВН, это очень сложная ситуация. Потому что если такой родитель все-таки оторвется от своих «неотложных» дел, чтобы отвести ребенка на занятия в кружок, он всеми силами будет ему мстить за это. Да, есть много книг, в которых чуть ли не по пунктам написано, чтó родители должны сделать, чтобы ребенок оказался в том кружке, который вы считаете наиболее подходящим для него. Не то чтобы эти книги вредны, но отношения должны строиться на любви и взаимном интересе, а не на механическом наборе определенных действий. Такой подход изначально способствует созданию ситуации потенциального взрыва, и мне он кажется очень опасным.

Есть родители, которых в детстве убедили, что они ничего не могут. Однако если они обнаруживают достаточную способность к рефлексии, чтобы понимать свою ограниченность, они будут стараться снова заинтересоваться миром.

Вы могли бы посоветовать какие-то конкретные способы?

У израильского поэта Эхуда Манора есть песня «Мое второе детство» о человеке, который заново открывает для себя мир, как бы взрослея вместе со своей дочерью… Если родители понимают, что хотят наконец начать жить по-настоящему, то ребенок дает им этот шанс. Наблюдая за детьми, человек может обнаружить, что тело, голос, зрение, слух, речь способны выполнять непривычные функции, позволяющие выразить себя и понять что-то новое, – это и есть второе детство.

Чтобы это получилось, нужно все время находить в себе подобные желания и мотивы. Я знаю немало случаев, когда родитель начинал заниматься чем-то, проходя через интерес своего ребенка, и его это так захватывало, что человек удивлялся, почему же он не увлекался этим раньше. Есть и другой прекрасный вариант: когда зараженные детской непосредственностью и любопытством родители вдруг открывают что-то свое.

Если ты видишь интерес ребенка, но не можешь сделать так, чтобы он посещал соответствующую секцию, скажем, нет материальных возможностей, какие могут быть способы поддержать и развить его увлечение?

В России, к сожалению, не так уж много бесплатных или условно платных секций, но кое-что, безусловно, существует. И лучше, мне кажется, начинать именно с них, чтобы не пришлось оплачивать целый год, когда вдруг окажется, что ребенку это неинтересно. Часто родители, не имеющие денег на дорогие секции, не хотят, чтобы ребенок ходил в простой дом культуры, потому что там якобы ниже уровень преподавания. По-моему, этими установками они лишь оправдывают свою лень.

Если близкого к дому и недорогого кружка нет, то организовать его самому не так уж и сложно – было бы желание. Можно поискать единомышленников среди знакомых, дать объявление в газете или Интернете. А можно объединиться с другими родителями и возить детей в удаленную территориально секцию по очереди. У меня немало таких примеров, в том числе из собственной жизни.