Долго я бродил по холмам, покрытым цветущими одуванчиками. Наконец лёг в эту желтизну, и мне показалось, что я в ней — маленький зародыш жизни и солнце меня высиживает. Здесь я и написал «Жёлтую сказку». Вот она.

«Солнце, как яичный желток, висело над землёй.

А по лучам на землю шли цыплята, и все они были, конечно, жёлтые.

Жёлтая пчела подлетела к цыплёнку, стала приглашать в свой жёлтый улей. Но цыплёнку в улей не залезть, дырочка маленькая.

„Ладно, — подумал он. — Вон жёлтые бабочки летают, полетаю с ними“.

Цыплёнок подпрыгнул, но тут же вспомнил, что у него крыльев нет, полоски какие-то вместо крыльев.

„Стану курицей, — мечтал цыплёнок. — Буду летать высоко“.

А солнце сияло на небе, как жёлтый блин с такими вкусными, хрустящими краешками.

Пчёлы летели от одуванчика к одуванчику и возвращались в свой жёлтый улей. Он выглядел, как огромная жёлтая библиотека. Рамки для сот — будто полки, и все наполнены сотами. А соты похожи на жёлтые шестиугольные телевизоры, только вместо экранов блестит жёлтый мёд.

До самого горизонта желтели луга — это цвели жёлтые ветреницы и примулы, но больше всего было одуванчиков. Все холмы сияли одуванчиками.

И казалось, что солнце только что на вершине холма лежало, в одуванчиках валялось.

Тут я и сам не удержался, взял да и повалился в одуванчики. Опылился весь, облепился, обсыпался жёлтой пыльцой.

Подошла жёлтая корова, подумала, что я одуванчик, да и съела меня, жёлтого. Так что писать дальше нет возможности».