Вид этих кедров вызывает глубокую грусть. Под желтеющими склонами, которые у вершины трехкилометрового Корнет-эс-Сауда образуют гигантскую замкнутую подкову, они напоминают маленькое стадо перепуганных черных коз, точно таких, каких мы видели вчера на базаре, где они покорно сбились в кучу, ожидая своей участи. Кедры сбились в кучу в долине, к краю морены ледникового периода, которая по сей день отмечает самую нижнюю границу последнего в Ливане ледника! Если же смотреть на кедры со стороны дороги, то они как бы превращаются в античный хор, в толпу плакальщиц, скорбящих здесь над усопшими…

Вчера в замке крестоносцев святого Ильи мы видели могучие ворота, которым было всего каких-нибудь восемьсот лет. Они были из кедрового дерева. Вполне вероятно, что крестоносцам приходилось привозить его издалека.

Особые свойства дерева были открыты задолго до крестоносцев. Еще до них знали, что древесина кедра не только тверда как камень, но и удивительно горька, поэтому древесный жучок не проявляет к ней никакого интереса. За кедровым деревом сюда приезжали египтяне, желавшие, чтобы их мертвые фараоны были прочно и надолго упакованы. Финикийцы делали из кедра не только мачты и реи, они построили из него весь свой многочисленный флот, с помощью которого развозили кедр своей обширной клиентуре. Арабы завезли кедровый материал в испанскую Кордову, чтобы соорудить там из него трон для своего халифа. Из кедра был сделан храм Соломона в Иерусалиме. Из этого ценного дерева позже строили и римляне, и турки, и греки, и крестоносцы, пока от прекрасных ливанских кедров не остались четыре жалкие рощицы, пока кедр не перекочевал на почтовые марки и хвосты самолетов, как завещание великого усопшего.

Никогда не скажешь, что этому старцу тысяча лет — таким свежим, молодцеватым выглядит он. От него так и веет молодостью. А с каким щегольством одевается он тысячами побегов каждую весну! Как мудро беседует с зелеными кедрами-юнцами, которым всего каких-то шестьсот лет. А есть тут и такие, у кого еще молоко на губах не обсохло. Им даже нет и двухсот! Каждый год все они дружно, независимо от того, сколько кто слоев накопил на своем многовековом теле, плодоносят очаровательными шишками, торчащими на ветвях и глядящими прямо солнцу в лицо. Со снисходительной улыбкой мудрецов взирают деревья на ливанских мальчишек, ежедневно роющихся в траве в поисках кедровых орехов. Дело в том, что кедровые орехи стали обязательными для туристов сувенирами. Разве можно уйти из кедровой рощи, не пожелав посадить у себя дома, в саду, кедр? Попытайтесь только представить себе, каким станет мир, когда вашему кедру будет этак с тысячу лет?..

Из книг известно, что в 1550 году здесь еще насчитывалось двадцать восемь тысячелетних старцев. (При этом сам собой возникает вопрос, как же удается подсчитать возраст деревьев, когда единственное более или менее точное предположение можно сделать в прозекторской, тогда как наибольший интерес представляют не покойники, а живые экземпляры?) В 1660 году стариков уже было всего двадцать два, в 1696 году их осталось шестнадцать, сегодня их здесь двенадцать. При своем возрасте они вовсе не столь высоки, как можно было ожидать. Самые старые достигают едва тридцати метров. Зато один из них, ствол которого похож на семь связанных вместе цилиндров, имеет в обхвате тринадцать метров и десять сантиметров. Вероятно, это председатель общества Мафусаилов.