Если исключить то, что на лондонском «блошином рынке» наряду с ржавыми гвоздями, старыми бритвами, часовыми колесиками и поношенными подтяжками продают собак, щеглов и канареек, большой разницы между лавчонками старьевщиков в городе на Темзе и в городе на берегах бухты Золотой Рог нет. Однако если в Лондоне «блошиный рынок» собирается лишь в воскресенье до полудня, то в Бит чарши он действует каждый день с утра до вечера. Как там, так и здесь старьевщики раскладывают свои «товары» на расстеленной газете, на ящиках, на доске, положенной между двумя колченогими стульями. Ножницы, из которых можно купить лишь одну половинку, так как вторую кто-то отломил и выбросил в помойку. Бритвенные приборы двадцатипятилетней давности, фарфоровые статуэтки, рамы or картин, продавленное канапе, газовый водогрей, настольная лампа на витой подставке. А вон там продавец спит в ванне; он тоже ждет покупателя — накрывшись газетой, знай спит себе и проснется лишь в тот момент, когда над ним остановится кто-нибудь…
Возвращаемся из мира отживших вещей к живым людям. Нам хотелось бы еще заснять зеленщика, торгующего на углу площади Баязидие. Однако зеленщик протестует и, схватив метлу, бросается на нас. Но ему преграждает дорогу его коллега, толстяк с круглым животом. Он сам становится за прилавок и показывает на фотоаппарат: меня, мол, можете спокойно снимать. Вацлав, сопровождавший нас по Капали чарши, в талии ничуть не тоньше толстяка, поэтому он с гордостью похлопал себя по брюшку, а толстяк зеленщик счел этот жест за вызов на состязание. Он мигом подскочил к Вацлаву и толкнул его своим брюшком. Тот тоже не остался в долгу, и вот на площади Баязидие, на самом краю таинственного «блошиного рынка», разыгралась своеобразная дуэль «животов». Противники поняли, что если в ход пойдут руки, то судейский свисток зафиксирует «грубую игру», поэтому они прыгают по тротуару, толкая друг друга. Продавцы бросили свои лотки, столпились вокруг состязающихся, хохочут, подзадоривают. Турок, который погнался было за нами с метлой, сам теперь надрывается от смеха, но в этот момент его коллега сошел с тротуара и потерпел поражение. Конец представления, сердитый зеленщик утирает слезы и тащит нас за руку: мол, это совсем другое дело, такие туристы мне по душе, можете сделать снимок…
На минарет поднялся муэдзин, ибо только что зашло солнце и настало время вечерней молитвы. Он пропел во второй раз «аллах акбар» и теперь, отняв на минуту указательные пальцы от ушей, ждет, пока внизу проедет трамвай, чтобы все могли услышать его «ашхаду-ана».
Однако зеленщики даже не обращают на него внимания, у них сейчас свои заботы — покупатели.