Все же как бы Алексей не был взвинчен, но ему удалось поспать пару часов. Разбудил его гул трассы, который был слышен совсем неподалеку. Выбравшись из своего убежища во двор, Лунин подумал, что неплохо бы было перекусить. Он ни ел уже больше суток, со вчерашнего утра, когда с отвращением съел дома тарелку перловой каши. Лунин вел здоровый образ жизни и пытался есть лишь полезные продукты. Но сейчас ему было все равно. В задумчивом молчании он вышел из двора и зайдя в первую попавшуюся кафешку, купил пару чебуреков и колу. Начал с наслаждением есть. За соседним столиком попивая кофе, что то оживленно обсуждали две уже немолодые женщины.

— Да, а вот сегодня ночью Марусиного сына убили. Илюшечку.

— Ой, господи, да что же это делается? А как?

— На улице Вавилова, какие то наркоманы до смерти избили. Череп говорят проломили. Сволочи.

— Да, что творится. Ужас.

— Угу. А Илюшечка такой хороший мальчик был. В институте учился…

«Да уж. Хороший мальчик. — подумал Алексей. — Чтож, Илюшенька, царство тебе небесное.»

С этими мыслями Алексей вышел на улицу и обомлел. Он стоял посреди улицы Гагарина. А прямо напротив него возвышалось здание магазина бытовой техники. Того самого магазина, где он работал и в который уже никогда не вернется.

«Хотя стоп. Почему никогда?» — подумал Лунин и направился в сторону подземного перехода.

Через минуту Лунин уже был в здании. Продавцы как всегда сновали туда–сюда, тягая коробки товарами. Покупатели, с пресными мордами томно прохаживались вдоль стеллажей, и лишь Санек, молодой прыщавый парень сидел как всегда в углу и слушал плеер. Санек был сыном местного прокурора, которого тот впихнул в магазин к другу, чтоб тот не шатался без дела. Санек был безмерно туп и ленив. Но среди всех его «благодетелей», лень и глупость меркли в сравнении с врожденной наглостью. Тут Саньку равных не было. Он даже и не думал работать, а весь день сидел в углу, с плеером, либо донимал коллег своими тупыми шуточками по поводу внешнего вида. И даже к начальнику, Тофику Аачану, обращался не иначе как «Эй ты! Горбоносый». Санек знал, что Тофик не мог обидеть друга, уволив его сына. Тем более если этот друг — прокурор. Ну а Алексея Санек всегда звал не иначе, как «Куча старого говна».

На лице Лунина появилась хищная улыбка, и он больше ни секунды не думая, направился в сторону Санька.

— Эй ты? — подойдя, окликнул он его.

Санек безучастно поднял голову, окинул взглядом Алексея, фыркнул и отвернулся.

— Эй, прыщавый, я к тебе обращаюсь, — повторил попытку Лунин, слегка пнув ногу парня ботинком.

Такой наглости со стороны небогато одетого, небритого и потрепанного мужика Санек не ожидал. Тем более тот назвал его прыщавым. А мало кто знал, что Санек жутко комплексовал по поводу своих прыщей. Вот Алексей например это знал.

Санек вскочил со стула, белея от ярости и завопил.

— Ты че обсос охерел?

На эти слова он получил смачный удар кулаком в челюсть и рухнул на пол и стал хватать воздух ртом. Алексей наклонился над ним.

— Так вот, прыщавый, хозяина позови, будь так любезен.

Санек уже чуть ли не плача, поднял на него глаза.

— Да ты хоть знаешь, кто мой отец?

— Да знаю, знаю. — передразнивая его всхлипывания проговорил Алексей. — Ну так что, я жду хозяина, или тебе повторить?

Санек подскочил и скрылся в подсобных помещениях. А Алексей расхаживал вдоль стеллажей со счастливой ухмылкой. Через пару минут перед Луниным оказался хозяин всего этого бытового рая, Тофик Аакян собственной персоной. Санек видимо решил не испытывать судьбу второй раз и больше не показывал носа из подсобки. Тофик Аакян прожил всю жизнь в Липецке и общался совсем без акцента. Это был невысокий, толстенький армянин, любящий выпить. При этом у Тофика не было детей и жены. Но зато у Аакяна была одна тайна, которую он от всех скрывал. Но Лунин знал его еще со школы и кое о чем догадывался еще тогда. И конечно же проработав у него несколько лет утвердился в своих догадках, пару раз застукав Тофика в его кабинете с мужчинами, явно не в деловой обстановке. Да, Аакян был геем.

Думаю, дорогой читатель, ты знаешь что быть геем когда ты русский, мягко говоря не приветствуется. А уж о реакции твоих земляков, когда ты гей–арменин, пусть тебе расскажут сами армяне. Но поверь мне, что это очень очень плохо. Короче Тофик скрывал это за семью печатями.

— Привет противный. — пропел Алексей сладковатым голоском.

— Чтооооо? — глаза Тофика вылезли на лоб, а лицо побагровело.

— Я говорю привет Тофик. — проговорил Алексей обычным голосом, улыбнувшись уголками губ. — Пойдем в твой кабинет поворкуем, голубок!

И первым направился к кабинету Аакяна. Тофик брел за ним на цыпочках, как барашек на убой.

Через минуту Алексей полулежал в кресле, попивая сок, а напротив него сидел сгорбившийся хозяин кабинета с красным лицом.

— Что вы хотите, за неразглашение моей эээ маленькой тайны? — первым начал Тофик.

— Ключи от твоей тачки и содержимое бумажника на стол. И больше ты меня не увидишь. — улыбнулся Алексей. — Слушай Тофик, а ты пасивный или активный?

— А можно не отвечать? — всхлипнул Аакян.

— Все ясно. Значит пасивный. — расхохотался Лунин, рассовывая по карманам ключи от Мерседеса и наличность, любезно предоставленные щедрым армянином.

Уже в дверях Тофик догнал Лунина вопросом.

— Кто? Кто вам сказал?

— Санек! — выкрикнул Лунин, захлопнув дверь и дико захохотал.