Единое Русское государство простиралось от Белого и Баренцева морей на севере до Чернигова, Путивля и рязанских земель на юге; от берегов Финского залива и Смоленска на западе до Северного Урала и нижегородских земель на востоке.
Это была огромная страна, площадь которой к началу царствования Ивана IV достигала 2,8 млн. кв. км. Народы, населявшие северный Урал и Зауралье, издавна входили в состав Русского государства. Далее граница круто сворачивала на запад и отделяла русские владения от Казанского ханства. Правые притоки Волги — Сура и другие — протекали по территории Русского государства. На юге граница устанавливалась конкретным соотношением сил враждебных России государств — Ногайской орды и Крымского ханства. На юго-западе соседом России было Великое княжество Литовское, удерживавшее власть над большей частью украинских и белорусских земель. Лишь западно-русские земли во главе со Смоленском с 1514 г. вернулись в состав Русского государства. На северо-западе Россия граничила с Ливонским орденом, подчинившим латышей и эстонцев власти немецких феодалов, и Финляндией, входившей в то время в состав Шведского королевства. Часть пограничных русских земель омывал Финский залив. Топкие и болотистые берега делали невозможным использование этих территорий для сооружения городов. Единственный порт, воздвигнутый дедом Ивана IV Иваном III в 1492 г. и названный Ивангородом, располагался в устье реки Наровы напротив небольшого балтийского порта — Нарвы. В целом по размерам территории Россия уже в 1547 г. стала крупнейшим государством Европы после «Священной Римской империи Германской нации».
В создании единого государства Россия опередила часть народов Европы (в частности, немцев и итальянцев) и шла в ногу с Англией, Францией, Испанией, где в конце XV в. сложились государства одной преобладающей народности. Государства же Восточной и отчасти Центральной Европы складывались как многонациональные. Польское королевство включало часть земель Волыни. В «Священную Римскую империю» входили, кроме немецких княжеств и городов, территории славянских и романских народов, что и предопределило непрочность этого политического образования.
Русское государство формировалось как многонациональное государство нескольких народов — прежде всего русского, преобладавшего в Замосковном, Новгородско- Псковском краях и в Приднепровье, затем северных финно-угорских — саамов (лопари, карелы, меря, коми, ханты, манси), поволжских — мордва, удмурты. Ведущую роль играла великорусская народность, восходящая к народности древнерусской и преобладавшая в экономическом, политическом и культурном отношениях. В целом население России достигало 6,5 млн. чел.
Плотность населения постепенно возрастает, обживаются окраины государства. Следствием роста населения в Северо-Восточной Руси было укрепление сельских поселений (сел, деревень). Однако по плотности населения (2 человека на 1 кв. км) Россия резко отставала от передовых европейских стран. Неравномерность заселения территории страны объяснялась объективными условиями: южные земли, подвергавшиеся постоянной угрозе крымского нападения, практически пустовали. Плотность населения повышалась в районах более древнего освоения — в Замосковном крае, Псковской и отчасти Новгородской землях; довольно низка была она и в восточных районах, находившихся под угрозой набегов из Казанского ханства. О том, насколько губительны были последствия чужеземного ига для развития русских городов, можно судить по таким цифрам: в Нидерландах насчитывалось 300 городов и 6500 деревень, в России того же времени на территории, в десятки раз превосходившей территорию Нидерландов, располагалось только 160 городов.
Издавна ведущей отраслью хозяйства России было земледелие. Сеяли прежде всего озимую рожь, яровой овес, а на севере, в Новгородском крае и на Двине, — ячмень (жито), в более южных районах — пшеницу и гречиху. Из технических культур был особенно распространен лен в Псковском крае и Новгородских землях, а также на севере центральных областей Русского государства (в Пошехонье, Ярославском, Углицком и других уездах). Культивировались конопля (особенно в Ростовской области, Новгородских землях), хмель — в Приднепровье, в северных, западных и центральных уездах. Из овощей употребляли в пищу репу, капусту, морковь, свеклу, огурцы, лук, чеснок. В садах разводили яблони, сливы.
В центре страны на территории Владимирского ополья, где давно было развито сельское хозяйство, и в ближайших окрестностях Москвы к середине XVI в, уверенно обозначилась победа трехполья над всеми другими системами земледелия — перелогом, подсекой. В южных районах, в пределах так называемого «Поля» или «Дикого ноля», где хозяйственное освоение еще не завершилось, трехполье соседствовало с перелогом. Процесс освоения земель продолжался и на других окраинах (в Олонецком, Холмогорском, Вологодском районах), здесь подсека по-прежнему оставалась главной системой земледелия.
Техника обработки земли совершенствовалась медленно. Соха господствовала почти повсеместно, лишь в передовых хозяйственных районах применялся плуг. Использование органического удобрения — навоза носило случайный характер. Экстенсивность скотоводства объяснялась в первую очередь тяжелыми условиями жизни крестьянства, которое не имело достаточных возможностей для разведения высокопродуктивных пород скота. В соответствии с этим урожаи были довольно низкие — сам-3-4, т. е. превышали количество высеянных семян в 3–4 раза. Этот уровень был характерен для сельского хозяйства передовых стран Европы двумя-тремя столетиями раньше.
Земельная собственность в России к середине XVI в. носила сословный характер. Государственное (черносошное), вотчинное и поместное (светское) землевладение соседствовали с монастырским и церковным.
Черносошное землевладение сохранилось только на окраинах страны: на севере и в недавно присоединенных районах на юге и востоке. В центральных районах основная масса земель государственных крестьян была расхищена феодалами.
Владелец вотчины, как показывает сам термин, мог передавать ее по наследству (от отца к сыну и т. д.), продавать и закладывать. На вотчинном праве имели земли князья, в период феодальной раздробленности бывшие главами самостоятельных политических образований, а ныне сохранявшие лишь титул как обозначение родового звания, княжата — потомки удельных князей Рюриковичей и Гедиминовичей и, наконец, бояре, составлявшие высшую прослойку феодального общества и вместе с князьями и княжатами занимавшие ведущее место в судебно-административном управлении страной. Все они в качестве вассалов великого князя обязаны были вместе с ним участвовать в походах во главе своих отрядов, состоявших из дворян и «служилых людей по прибору» (из верхушки черносошного крестьянства, холопов и свободных элементов городского населения).
Поместья предоставлялись в пожизненное владение за военную службу дворянам, низшей, военно-служилой прослойке феодалов, составлявших так называемый двор князя или знатного боярина. Держатель поместья (в конце XV в. называвшийся поместником, а впоследствии помещиком) не мог передавать его по наследству, продавать или закладывать. В качестве первых получателей поместий от великого князя выступали дворяне и средняя прослойка феодалов, так называемые дети боярские. Эта форма землевладения была сравнительно новой. Она широко использовалась при присоединении новых земель (Новгородской, Тверской, Псковской и Рязанской) и поэтому получила наибольшее распространение именно на этих территориях. Кроме того, помещичье землевладение занимало значительное место в центре страны, в Московском, Ярославском, Звенигородском уездах, где оно соседствовало с вотчинным и монастырским.
Рост военно-служилого войска в период объединения страны поставил задачу материального обеспечения дворянства. В условиях слабости товарно-денежных отношений средством этого обеспечения могла быть в первую очередь земля. Правительство внимательно следило, чтобы «земля из службы не выходила», т. е. дворяне владели этой землей до тех пор, пока они сами или их дети несли военную службу. Обычно поместье наследовали сыновья или близкие родственники (племянники и т. д.). По достижении 15 лет сыновья могли служить «в припуск», т. е, с отцовского поместья, если оно было достаточно большое, или они получали поместья в стороне («отвод»). За исправную службу «оклад» (размер поместья) повышался, а за неисправную (неявку на смотр, побег со службы и т. д.) поместье могло быть «отписано» на государя.
Поместное (условное) землевладение оказало значительное влияние на старинные формы земельной собственности, вотчинное (наследственное) землевладение также все более связывалось с военной службой. С течением времени помещики и мелкие вотчинники становились основной опорой складывающегося самодержавия.
Стимулируя развитие поместной системы, правительство в то же время старалось подчинить своему контролю владения удельных князей и бояр. Эту задачу облегчала эволюция вотчинного землевладения. Лишь удачливые представители княжеско-боярских родов сумели приспособиться к новым условиям жизни, к развитию товарно- денежных отношений, делавших невыгодным старый способ хозяйствования, основанный на труде холопов. Большая же часть старинных княжеско-боярских владений быстро беднела, Они продавали или закладывали свои владения. Крупные вотчины делились на части, дробясь между многочисленными наследниками. Владельцы вотчин, не имевшие потомков, часто отдавали свои земли в монастыри на помин души.
Монастыри пополняли свои владения как за счет присвоения черных земель, так и за счет отчуждения земель светских феодалов (с помощью вкладов, покупки, мены). По свидетельству иностранного современника Адама Климента, в 1553 г. треть населенных земель в России принадлежала духовенству. Вотчины отдельных монастырей достигали огромных размеров. Так, во владении Иосифо-Волоколамского монастыря находилось более 30 тыс. десятин пахотной земли, Кирилло-Белозерского монастыря — от 13 до 19,6 тыс. десятин с 23 селами, 3 приселками и 892 деревнями. Не уступали им и Троице-Сергиев и Савво-Сторожевский монастыри.
Феодальная собственность на землю сочеталась с мелким крестьянским землевладением. В условиях крепостнической системы, складывавшейся на Руси после ордынского ига, надел крестьянина, являвшийся своеобразной «натуральной заработной платой», служил средством обеспечения помещика рабочими руками. Размеры крестьянских наделов были еще сравнительно велики.
Основную рабочую силу в хозяйствах светских и духовных землевладельцев составляли «люди дворовые» (холопы) и зависимые крестьяне. В трудах советских исследователей Е. И. Колычевой и В. М. Панеяха всесторонне показано положение холопов в социальной структуре общества. Родившиеся в холопстве назывались «людьми старинными». Владелец холопов мог также получить их в наследство от своих родителей по духовной грамоте (тогда они назывались духовными), или в приданое (приданые), или приобрести благодаря вступлению их в брачные отношения с его холопами («по робе холоп, по холопе раба»), или захватить в бою (полоняники), или купить, фиксируя сделку в полной грамоте (полные). Покупка холопов чаще всего происходила «с доклада» (с разрешения) наместнику или волостелю (управлявшими городом и волостью), поэтому они иногда именовались докладными. Наряду с полными и докладными холопами появляются «люди кабальные», ранее входившие в состав полных холопов. Полные, докладные, кабальные люди, как правило, жили во дворе своего господина, получая поэтому наименование дворовых.
Все эти группы дворни занимали различное место в хозяйстве феодалов. Часть их использовалась в качестве дворовой челяди, т. е. поваров, конюхов, сапожников, хлебников, плотников и т. д. Большинство же холопов обрабатывало господскую пашню (страдные люди). Они часто имели движимое и недвижимое имущество — «собину» или «данье» от господина, в состав которых входил рабочий скот, взятый иногда с условием уплаты господину оброка. Бывали случаи, когда по завещанию вотчинник передавал своим людям ту землю, которую они раньше обрабатывали на господина. Холопы, таким образом, превращались в крестьян. Высшая прослойка дворовой челяди состояла из ключников, приказчиков сельских и городских дворов, военно-служилого люда. Привилегированный разряд дворни составляли также военные послужильцы, сопровождавшие служилых людей в многочисленных походах. Вооружали своих военных слуг вотчинники сами. Церковно-монастырские хозяйства, отказываясь от применения труда холопов, постепенно начинали все больше использовать наем свободных людей, главным образом из числа крестьян.
Крестьяне несли повинности в пользу государства, если жили на государственных землях, или в пользу владельца, если они жили в частных владениях. В подавляющем большинстве они искони «сидели» на землях отцов, дедов и прадедов.
С течением времени стал слагаться обычай, что крестьяне, обложенные тяглом (т. е. государственными повинностями в денежной и натуральной форме), — так называемые тяглые люди, не могут покидать своих земельных участков. В жалованных грамотах первой половины XVI в. все чаще появляются запреты феодалам принимать «письменных людей и тяглых из иных волостей».
Монастыри и помещики пользовались всякими средствами, чтобы удержать за собой крестьян. Публицист первой половины XVI в. Максим Грек говорит, что, если изнуренный непосильным трудом и поборами монастырский крестьянин «восхощет инде негде переселитися, не отпущаем его, увы, аще не положит установленный оброк, о нем же толика лета жил есть в нашем селе». Итак, крестьянин должен был выплатить годовой оброк, прежде чем выйти на свободу, что было непосильно бедняку, В дальнейшем у него оставалась альтернатива — либо бежать от феодала, либо быть и впредь за ним: выйти законно он уже не мог. Крестьяне, обязанные тяглом и попавшие в «письмо», т. писцовую книгу, на практике правом перехода не пользовались. Право выхода их детей и племянников, не попавших в писцовые книги, было стеснено.
Картина приниженного положения крестьян (даже черносошных, не говоря уже о частновладельческих) была бы неполной, если не упомянуть об их сословной неполноправности. Крестьяне, как в любом феодальном обществе, фактически были лишены права собственности на основное средство производства — землю. Они устранялись от участия в органах управления, их роль в судебных и финансовых учреждениях на местах была совершенно ничтожна. Весь аппарат власти находился в руках господствующего класса.
Несколько лучше было положение государственных черносошных крестьян. В Северном крае (районах Новгорода, на Двине, Белоозере) крестьяне входили в общины-волости, где они были связаны целой системой взаимных обязательств. Община-волость являлась по существу владельцем занимаемой ею земли; она вела тяжбы о земле в случае возникновения каких-либо споров, распоряжалась землей, уступала ее другим лицам, заключала соглашения с крестьянами, берущими ее на «оброк». Во главе общины стоял выборный староста.
Из состава общины выделялось некоторое число богатых крестьян. Крестьяне, связанные с торгово-промышленной деятельностью, иногда превращались в видных предпринимателей-купцов. Такими были, например, Строгановы, Кологривовы и другие. «Лутчие», зажиточные крестьяне занимали важнейшие выборные должности в волости — сотских, десятских, пятидесятских, старост и целовальников.
Развитие товарно-денежных отношений приводило к обнищанию и обезземеливанию значительных масс крестьянства. Уже в конце XV в. в результате расслоения деревни, роста внутреннего рынка и усиления податного гнета на Руси появляются бобыли. Как правило, это были безземельные обедневшие крестьяне, не имевшие возможности платить государственную подать. Среди бобылей нередко встречались кузнецы и другие мастеровые люди, Процесс обезземеливания и расслоения феодальной деревни способствовал возникновению еще одного разряда зависимого крестьянства — новоприходцев. Новоприходцы — это крестьяне-бедняки, вынужденные искать «пристанища» у богатого хозяина, феодала. Обычно они заключали договоры, «порядные» грамоты, согласно которым вступали в зависимость к господам. Новоприходец брал «подмогу» (средства) на обзаведение. В течение одного года он был или освобожден от платы оброка господину, или платил его «вполы», в уменьшенном размере. За это он обязан был «деревня розпахати и поля огородити и старые хоромы починити и новые поставити». Если он эти обязанности выполнял, на взгляд господина, плохо, то платил «заряд» — неустойку, достигавшую иногда значительной суммы (5-10 рублей). По истечении льготных лет новоприходцы начинали выполнять барское «зделье» (работали на пашне) вместе с основной массой зависимых крестьян, платить оброки «тянуть» государево тягло. Новоприходцы как один из наиболее подвижных элементов деревни представляли интерес для тех земельных собственников, хозяйство которых не было достаточно обеспечено рабочими руками.
Таковы важнейшие разряды зависимых людей, составлявших основную массу населения русской деревни. В это время происходит сокращение черных земель, уменьшение крестьянских наделов и увеличение повинностей. Натуральные поборы переводятся на деньги, к барщине начинают постепенно привлекаться не только холопы, но и крестьяне. Все чаще и чаще они попадали в кабалу, усиливалась крепостническая зависимость крестьянства, ухудшалось его положение» Максим Грек писал, что крестьяне «во скудосте и нищите всегда пребывают, ниже ржаного хлеба чиста ядуще, многажды же и без соли от последния нищеты».
Серьезные сдвиги произошли в ремесле и торговой жизни. Хотя многие изделия по-прежнему изготовлялись в отдельных мелких хозяйствах (тачалась обувь, шилась одежда, местными силами выполнялись строительные работы), домашняя промышленность постепенно уступала место ремеслу, сосредоточенному в городах.
Крупнейшим городом была столица Русского государства — Москва. Ее население превышало 100 тыс. человек. Территория Москвы охватывала огромный район в пределах нынешнего Садового кольца. Польский историк XVI в. Матвей Меховский считал, что Москва вдвое больше Праги, а англичанин Р. Ченслор находил, что она превышала Лондон с предместьями. В Новгороде в то же время насчитывалось свыше 26 тыс. жителей. Эти два города намного превосходили другие русские города.
В Коломне к середине XVI в. насчитывалось около 3200 человек, в Можайске — 5700 человек.
«Славным и многонародным градом» был Ростов. Достигли расцвета Дмитров и Серпухов, в котором к 1552 г. проживало свыше 2500 человек. Сильно вырос и Нижний Новгород, особенно после того, как в 1525 г. туда был переведен «торг» из Казани.
В центре преобладали города, в которых наряду с посадским населением имелась значительная прослойка феодалов-беломестцев (светских и духовных), т. е. владельцев дворов, освобожденных («обеленных») от уплаты государственных налогов. Территория города делилась на крепость — «город» и посад (торгово-ремесленное поселение). На севере чаще всего встречались города-посады, где не было ни крепостей, ни дворов светских феодалов, хотя монастыри и церкви владели многими городскими участками. На северо-западе располагались крепости, лишенные торгово-ремесленного люда (например, некоторые псковские пригороды).
Городки-крепости с незначительным ремесленным населением на юго-западе и юго-востоке страны служили для обороны от вторжения литовских и польских феодалов и от набегов крымских и казанских ханов. В этих городках были расположены военные гарнизоны «приборных» людей (пищальников и др.), набиравшихся преимущественно из среды городского населения или «гулящих» (вольных) людей. По мере продвижения русской границы на юг численность посадского населения здесь постепенно возрастала.
Потеряв во время иноземного ига часть своих земель, Россия оказалась отрезанной от основных торговых путей. Торговая блокада, предпринимаемая Ливонским орденом и Великим княжеством Литовским, привела к тому, что русское ремесло задыхалось от отсутствия сырья для развития главных отраслей производства — цветных металлов (меди, олова, свинца), необходимых для различных отраслей металлообработки, строительства гражданских зданий и крепостных сооружений, для отливки оружия и ремесленных инструментов, в частности труб для добывания соляного рассола и цренов для выварки соли. Из- за торговой блокады сокращалось поступление в Россию и благородных металлов. Все эти металлы, за исключением железа, в России не добывались. В развитии ряда ремесел Россия по-прежнему зависела от европейского импорта.
Среди ремесел преобладали деревообработка, кожевенное дело, хлебопечение, металло- и железообработка. Почти полностью отсутствовало сукноделие, в особенности изготовление тонких сукон.
В ряде отраслей промышленности с середины XVI в. происходит заметный прогресс техники. В железообрабатывающей промышленности применяется уже механическая сила (вододействующие молоты). Широкую известность приобретают русские пушечники, вытеснившие из этой отрасли производства иностранцев. В солеваренной промышленности развивается техника глубокого бурения, повысившая производительность варниц. Новые технические приспособления появляются и в мельничном деле. Так, у Спасо-Прилуцкого монастыря в 1543–1544 гг. на Вологде была водяная мельница «на одной трубе, два колеса немецкие». Совершенствуется и строительное дело.
Все это создало предпосылки для промышленной специализации отдельных частей страны. Выделились соледобывающие районы (Старая Руса, Двинское Поморье, Соль Вычегодская, Соль Камская, Балахна, Кострома, Нерехта, Соль Переяславская и др.). Началось производство мыла в районах развитого скотоводства — Вологде и Ярославле. Крупным центром металлообработки был Новгород, снабжавшийся железной рудой из Водской и Ижорской земель, а цветными металлами — из-за границы. Мастерство кузнецов (особенно оружейных) достигло высокого уровня в Серпухове и Твери. Развивалось железоделательное производство в Вологде и небольших городках северо-запада — в Орешке, Тихвине, Заонежье и т. д.
На небольших местных рынках, изобиловавших предметами мелкого производства, господствовали ремесленники и торговцы. Степень специализации в отдельных ремеслах была довольно высокой: так, среди ремесленников, изготовлявших обувь, известны голенщики, каблучники, подошвенники и т. д. Мастера, производившие промышленные полуфабрикаты, постепенно превращались в мелких товаропроизводителей.
Однако в целом товарное производство, мало затронувшее основные отрасли хозяйства, не могло удовлетворить потребности развивающегося государства. Задачи централизации приводили к тому, что государство выступало организатором крупных производств, в первую очередь литейного и денежного дела.
Из постоянных торговых связей все большее значение приобретали сношения Новгорода с Москвою, а также поморского севера с центром страны. От Холмогор путь в Москву шел через Вологду, Галич, Кострому и Ярославль. По Волге и Шексне торговые караваны направлялись из Москвы и центральных областей на Белоозеро. Налаживаются связи и между другими областными рынками. Этому процессу содействовала ярмарочная торговля. В отдельных городах и при крупных монастырях происходят ярмарки, приуроченные к дням местных праздников. Так возникали общерусские связи, ведшие к складыванию общерусского рынка.
В межобластной торговле большую роль играли привилегированные торговцы — гости, а также монастырские купчины из Соловецкого, Волоколамского, Троице-Сергиева монастырей, ведших крупную торговлю солью и хлебом. С ростом экономического влияния торгово-посадских кругов торговые привилегии монастырей постепенно начинают сужаться.
Крупные торговые люди, гости принимали большее участие во внешнеторговых операциях и меньшее — в торговле на местных рынках. Вместе с тем они были и своеобразными великокняжескими агентами по торговым делам. Многие из них становились крупными землевладельцами, занимали видное место в правительственном аппарате. Казначеями и печатниками стали Головины, Ховрины, менее важные посты занимали Дьяконовы, Алексей и Федор Сырковы и другие.
Вместе с экономическими и социальными сдвигами исчезали и такие пережитки феодальной раздробленности, как частновладельческие города. Во владении духовных и светских феодалов оставалось небольшое число городков (например, Алексин — митрополичий, Зарайск — монастыря Николы Зарайского, Касимов — татарских царевичей, Холопий Торг — князей Прозоровских, Воротынск, Одоев, Новосиль — северских князей, Воротынских и др.). Кроме того, постепенно сокращались привилегии светских и духовных феодалов в остальных городах. Белые слободы и дворы служилых людей и духовенства все более и более включаются в тягло.
Своеобразные формы принимала социальная организация посадского населения. Трудами Б. А. Рыбакова, М. Н. Тихомирова доказано существование корпоративного устройства ремесленников в XII–XV вв. Следы цеховой организации ремесленников можно обнаружить и в русском городе середины XVI в. Лучше всего изучены ремесленные корпорации Великого Новгорода. Представители отдельных профессий, по наблюдениям А. П. Пронштейна, селились здесь, как правило, компактно, на одной территории (улице), имели свою организацию во главе со старостой и патрональным храмом. Другой формой организации ремесленников были торговые ряды. В Новгороде существовало особое объединение носильщиков. Возможно, колокола для ряда крупнейших монастырей изготовляла корпорация литейщиков в Пскове (при Похвальской церкви).
В городе и деревне изредка применялся наемный труд. В кузнечном деле, строительстве, на перевозке грузов и в деревне наемные работники (детеныши, в частности) но своему положению больше приближались к феодально-зависимым людям, чем к вольнонаемным рабочим позднейшего времени. Получая за свою работу денежный «оброк» в виде своеобразного задатка, они фактически попадали в кабалу к нанимателям.
В целом в России, как и в странах Европы, в первой половине XVI в. происходит рост влияния городов и бюргерства. Однако влияние городского населения на судьбы страны в России было гораздо меньше, нежели в передовых странах Европы, в силу слабости товарно-денежных отношений. Крепостническое государство сковывало возможности участия купечества и ремесленников в политической жизни страны.