О богах

Четверка учеников стояли перед отцом, получая последние наставления. На самом деле Творец не являлся отцом в том понимании, каком его называют смертные. Среди многочисленных миров порой появлялись дети с даром Созидания и Творцов, их Отец и забирал себе еще в младенчестве и воспитывал, как собственных детей, обучая и наставляя, а после уже отдавал во владение созданные им миры. Чаще всего учеников было четверо, реже трое.

Сейчас Творец смотрел на четверку выпускников, которым он уже приготовил новую оболочку мира, а им предстояло ее заселить и следить за собственными созданиями. Самая необычная среди них и сумрачная Еваанна, как противовес ей легкомысленная и романтичная Лилианна, воинственный Евааник и обожающий магические эксперименты Лидалилл. Сильная четверка и их проект в теории выглядит замечательно. Расы, земли, экономика и мироустройство. Они продумали все, осталось внедрить и следить за своим трудом.

— Вот, — Творец достал из воздуха артефакты-усилители в виде четырехконечных звезд с разноцветными камнями посредине. Первую звезду, с желтым камнем, протянул Лилианне.

— Ты создатель рас, Лилианна, и очень сильный, тебе и владеть артефактом создателя, — он протянул дочери артефакт. — Расы вы уже продумали осталось их создать. В этом камне частичка моей души и силы, если он попадет в злые руки, то может разрушить мир. Береги его.

Лилиана, дрожащими от волнения руками, приняла дар и осторожно надела его на шею, поклонилась, и шагнула в сторону.

— Еваанна, следующий дар тебе, — он протянул звезду с синим камнем в центре. — Усиливает твой природный дар создателя животного мира. Будь с ним очень осторожна, дочка. Твои создания должны помогать миру развиваться и служить на благо, а не разрушать его. Помни об этом.

— Конечно, отец, — Еваанна протянула руку и взяв свой артефакт надела его на шею. Теперь она может создавать любых животных, какие только взбредут ей в голову и наделять их любыми способностями. По мере сил, разумеется.

— Это тебе Лидалилл, — Творец протянул артефакт с золотым камнем в центре, — поможет создать тебе магические источники, наделять созданные расы магическим потенциалом и следить за общим магическим фоном мира. Если он начнет разрушаться сам знаешь к чему это приведет. У тебя самая важная задача, сын. Не подведи меня.

— Конечно, отец, — Лидалилл бережно принял свой артефакт и надел на шею.

— Евааник, тебе достается артефакт власти, — Отец протянул ему символ с четырехконечной звездой и красным камнем в центре. — Ты лидер в вашей четверке с первого дня, тебе и следить за развитием мира и созданных рас, за событиями и историей.

Творец дождался, когда сын наденет артефакт себе на шею и осмотрел четверку учеников пронзительным взглядом.

— С этого дня вы — Хранители. На ваших плечах лежит огромная ответственность за свой мир и его устройство. Вы должны полюбить его, стать одним целым со своим миром и его жителями. Они не создания-фантомы, с которыми мы тренировались на занятиях. Это уже личности и необходимо дать им жить соей жизнью, помогая и направляя, как любящие родители, лишь указывая направления, но не меняя его. Они будут жить и умирать, любить и предавать. Вы создатели, а не воспитатели. Берегите свой мир — разрушите его не станет и вас.

Это действительно было так, погибал мир — исчезали и его Хранители, так было всегда и это правило невозможно было отменить. Куда они пропадали — никто из учеников не знал, но ходили разнообразные теории, зачастую очень страшные.

Много тысячелетий спустя.

Первым неладное с сестрой заметил Евааник. Они уже довели свой мир до совершенства и развлекались лишь испытаниями в Лабиринте, которые постоянно улучшал и усложнял Лидалилл, да войнами, их исподтишка разжигал Евааник. Лилианна к тому времени уже стала известна в народе как богиня любви, к ней обращались влюбленные всех народов и рас, ей посвящались песни и слагались легенды. Они же втроем были не столь популярны и потому внезапное преклонение перед Еваанной у некоторых созданий насторожило Евааника. Жаль, что не сразу, он был слишком занят войной и не сразу заметил изменений в поведении сестры, а когда заметил — едва не потерял все. Он смог убедить Лидалилла и Лилианну проверить сестру, знали из уроков, что если Еваанна надумала разрушить мир и стать полноправным творцом ей нужны все четыре камня. Напитав их силой смертных и энергией боли и ужаса, она могла стать по силе равной отцу, пусть это будет сила хаоса и смерти, но он вынужден будет позволить создать Еваанне свой мир и не станет вмешиваться в его жизнь. Два творца равных по силе не имеют права мешать друг другу, это знали все.

Еваанна была так занята своими экспериментами, что не заметила настороженности остальных Хранителей и пытаясь заманить Лилианну к одному из своих кровавых алтарей, где сестра не сможет противостоять такой сильной энергии смерти и сама отдаст свой артефакт, лишь бы поскорее убраться из этого места, сама попала в ловушку.

Они появились неожиданно, ее братья, и втроем напав, и отняв артефакт Еваанны провели обряд заточения. Знали, что она будет пытаться освободиться и что они не вправе напрямую мешать ей, кодекс Хранителей все трое чтили свято, стали наблюдать.

Они играли долго, Еваанна пыталась освободиться с помощью своих почитателей. Они выставляли свои пешки. Эта игра продолжалась много столетий и однажды должна была закончиться победой одной из сторон.

И вот решающая битва настала. Все знали, что именно сейчас и именно эта пятерка магов, на которую они сделали ставки, решит исход затянувшегося противостояния и наблюдали, затаив дыхание, а меж тем роковая встреча приближалась.

* * *

— Ну наконец-то я уж думал вы никогда не придете, — раздался довольный мужской голос, — взять их!

Мы вынырнули как-то резко, даже не вынырнули, а просто раз — и уже стоим посреди аналогичного подземного озера и почти в такой же пещере, как были до этого, только шире. И я не могла двигаться. Совсем. Только глазами вращать и губами шевелить, словно я угодила во что-то настолько вязкое и мощное, что противостоять нет никакой возможности. И эта штука, или кокон, вытягивала из меня силы.

Перед нами стоял мужчина средних лет, довольно симпатичный, с умными глазами и одетый как воин. Пещера выглядела жилой, с одной стороны стол со стульями, чуть поодаль два топчана застеленные одеялами. С другой стороны, небольшая кровать на которой кто-то лежал. Возле нее, на стуле, сидел еще один человек в капюшоне, по виду — мужчина.

— Айтлин! — послышался возглас Рэя. Я не могла повернуть голову и посмотреть на Рэйлиона, но думаю и без этого можно понять, что он узнал свою супругу. Но почему же она так неподвижна?

— Спокойнее, папочка, — голос мужчины, Трантона скорее всего, был сух и безэмоционален, — я ждал вас, очень ждал. Точнее эту милую леди, — он указал на бабушку.

— Вы же сможете принять роды?

— Да, — ответила бабушка.

— Вот и великолепно. Сейчас все подготовлю и приступим.

— Откуда ты знал, что мы придем? — спросил Хорнер и мужчина в ответ скупо улыбнулся.

— Дорогой друг, не у одного тебя шпионы повсюду. Как только мне сообщили, кто и в каком составе вошел в Лабиринт, я стал готовиться.

— Так это вы подготовили нам испытания? — удивился Рон.

— Конечно же нет. Это милые братья и сестричка моей любимой постарались, но так как это место создавали все четверо и у каждого Хранителя есть свое укромное место, догадаться, где я буду проводить обряд им не составило труда, а мне было очень просто предположить, где вы выйдете и подготовить ловушку. Больше тут дверей нет.

— И что ты задумал? — спросил Рэй.

— Ничего сложного, — оповестил Трантон, — сейчас я разбужу твою милую жену, предварительно влив одно специальное зелье, и уже через пол часа у нее начнутся роды.

— Это же опасно и для Айтлин, и для малыша! — воскликнула бабушка.

— Именно для этого вы мне и нужны. Эльфийская магия творит чудеса, а мне ребенок нужен здоровый, так что постарайтесь.

— Но куда так спешить? Несколько недель — и она сама родит, — продолжала бабушка, которая очень серьезно относилась к процессу рождения ребенка и считала, что это та область, куда не следует вмешиваться магией, все должно быть естественно.

— Сегодня день полной луны. Лишь раз в году Бездна будет настолько близка и доступна, и мне не составит труда вернуть мою любимую оттуда.

— И что дальше? — спросил Рэй. — Зачем тебе мы?

— А ты так и не понял? — расхохотался вдруг Трантон. — Твоя дочь и станет будущей богиней!

— Это невозможно! — нестройно выдохнули мы впятером.

— Конечно мне нужно будет дождаться ее совершеннолетия, и тогда провести полный обряд, после которого вся ее мощь вернется к хозяйке, но я умею ждать. Пока вы моя подстраховка, на случай если что-то пойдет не так. А потом вы умрете.

Последнее он сказал так обыденно, словно о чем-то уже решенном.

Ну уж нет! Мы еще посмотрим кто кого! Не зря же нас боги через все испытания протащили, помогли избавиться от страхов и сомнений, значит были уверены, что тут нам нужна светлая голова.

Я лихорадочно соображала. Если бабушку освободят, чтобы помочь Айтлин родить, она обязательно попросит привести меня, одной там будет непросто. Значит мы сможем и врагов убить как-нибудь, освободить друзей из этой вязкой гадости и после всем отправиться уже домой!

Остальные тоже молчали, да и Трантон отвернулся к нам спиной показывая, что разговор окончен и направился к сидящему мужчине. Встав, тот что-то неслышно сказал Трантону и стал водить над Айтлин руками словно снимая паутину. Уже через несколько минут тело на кровати чуть шевельнулось и Трантон незамедлительно влил ей что-то в рот. Из-за второго мужчины я не могла понять, кто лежит на кровати, но раз Рэй узнал жену, значит это точно она. Что странно — говорить я больше не могла, пыталась пошевелить губами и поняла, что они словно приклеились. Это что за магия такая страшная? Никогда ни о чем подобном не слышала.

Я не знаю сколько прошло времени, тела я так и не чувствовала, говорить не могла. Все что оставалось — лишь смотреть на происходящее у кровати. Разговаривать Трантон с нами не желал, присел у кровати Айтлин и что-то ей говорил, но то ли там купол непроницаемый стоял, или мне и уши тоже закрыли, но понять, о чем речь я не могла.

Наконец Трантон что-то сказал второму мужчине и тот подошел к нам. Поманил пальцем бабушку, и та послушно полетела к нему, по-прежнему не двигаясь. Она замерла в той позе, в которой и вышла в дверь: руки вытянуты вперед, одна нога чуть приподнята для шага. Неподвижную бабушку меж тем оттранспортировали к Айтлин, которая уже начала активно шевелиться и даже выгибаться на кровати, а потом освободили. Бабушка тут же кинулась к Айтлин и принялась ее ощупывать и осматривать. Что-то сказала или попросила, и перед ней материализовалось ведро с водой и белые тряпки. Меж тем мужчина вернулся и поманил пальцем уже меня. Транспортировав таким же образом до кровати, сняли это странное заклинание. Я буквально почувствовала прохладу этого места и мурашки, которые табуном разнеслись по телу, возвращая мне чувствительность конечностей.

— Не дури, — сказал мне молодой мужчина, — посмотри на свои ноги.

Я взглянула вниз и обомлела от страха. Черная маленькая змейка подползла и обвила мою правую ногу.

— Это черная ядовитая гадюка, связанная со мной ментально, — пояснил мне меж тем мужчина, — малейшее нарушение и одна из вас умрет. Не стоит геройствовать, — он посмотрел мне в глаза, — попробуешь напасть или сопротивляться — убью ее.

Я посмотрела на бледное лицо бабушки, которая обеспокоено смотрела на девушку, лежащую на кровати. И ее ногу овивала черная змейка. Они все предусмотрели. Что бы кто не говорил, но жизнь моей бабушки для меня слишком важна. И если уж совсем честно, то важнее Айтлин, Рэя, Хорнера и даже этого мира. Не знаю предоставь мне выбор между жизнью бабушки и Рона кого я бы выбрала, но сейчас, в данный момент, выбор очевиден.

Я решительно подошла к бабушке и посмотрела на девушку, лежащую на кровати. Красивая. Даже сейчас с мертвенно-бледным лицом и закушенными от боли губами она была очень хороша. Волосы с синими прядями разметались по подушке, удивительно синие глаза в которых плескался страх и боль, большой округлый животик, который девушка обнимала руками.

Айтлин лежала на боку и расспрашивала бабушку о происшедшем, параллельно отвечая на ее вопросы. Мне бабушка повелительным тоном приказала вымыть руки с мылом и готовиться принимать роды. Трантон и его спутник стояли за нашими спинами, наблюдая и слушая каждое слово. Поэтому бабушка на вопросы Айтлин отвечала лишь в общих чертах: почему оказались в Лабиринте, как попали сюда, сколько прошло времени, что ей дали специальное зелье и поэтому все будет очень стремительно и больно, и ей следует запастись терпением. Я помыла руки, полив себе из того самого ведра. Из него же и Айтлин напоили, больше воды нет, а магичить мы не стали, экономя резерв. Понятно ведь, что эти роды будут неправильными и очень тяжелыми. И вскоре началось. Мы с бабушкой метались вокруг Айтлин, мокрые от пота, руки дрожали от страха и волнения. Ее крики и кровь, стоны уговоры — все слилось в какофонию звуков, и я не видела, что происходит за спиной.

— Держи! — через некоторое время бабушка сунула мне окровавленный сверток с пищащим ребенком и склонилась над Айтлин, пытаясь остановить кровотечение. Я дрожащими руками взяла ребенка на руки и проверила магически. Все хорошо, здоровенькая крепенькая девчушка с черненькими волосиками и перепачканная в крови. Как бы ее обтереть? Обернулась, чтобы взять тряпку и смочить ее в ведре, и наткнулась на горящий взгляд Трантона. Он посмотрел на ребенка, а потом шагнул ближе. Я интуитивно прижала сверток ближе к груди, не желая отдавать девочку, но этого и не потребовалось. Он протянул мне небольшой черный шарик и приказал:

— Соедини его с пуповиной.

Я помотала головой, понимая, что именно он задумал. Так он хотел соединить дочь Айтлин и свою богиню. Сейчас я сделаю, что он требует, он заберет ребенка и они исчезнут, а мы умрем. Так что нет, я не стану делать того, что он просит. Буду стараться потянуть время, вдруг бабушка что придумает. На мужчин, увы, надежды нет. Они так и стоят замершие соляными столбами и не способные пошевелиться.

— А почему сам не соединишь? — с вызовом посмотрела я на него.

— Ты — Создатель, так что кому, как не тебе это делать, — хмыкнул он и велел. — Соединяй!

— Какой создатель, вы о чем? — не поняла я.

— Дар такой, — ответил он, — ты думаешь что случайно сюда попала? Нет, девочка, это я заманил тебя. Исподволь, через ментальное внушение подвел Гердберга к мысли о твоей сестричке, потом твоего отца к мысли о том, что ты должна поехать с ней. Только ты при входе едва не провалила задание, — он презрительно скривился.

— Не может быть! — возразила я.

— Еще как может, — рассмеялся он хриплым смехом, — я не воздействовал на них напрямую, но через советников, друзей и приближенных постепенно плел сеть, и ты попалась. Хранительница мертвого мира!

— Что за чушь? — я отступила еще на шаг от этого ненормального, но он вдруг закрыл глаза, сделал глубокий вздох, и произнес:

— Сейчас.

— Нет. — Я отступила еще, готовясь бежать, но ноги словно приросли к полу. А потом моя бабушка, моя любимая, милая, добрая бабушка, вдруг впечаталась с размаху в стену напротив меня, и над ее лицом зависла та самая черная змея.

— Сейчас! — велел Трантон. — Или она умрет.

Я посмотрела в глаза бабушки, которые почему-то не выражали сейчас ничего; потом на девочку, что продолжала плакать у меня на руках, и решительно протянула руку.

— Дай. — Взяла черный камень, который в моей ладони вдруг полыхнул так сильно, что я на миг ослепла, и решительно соединила эту горошинку с пуповиной ребенка. По щекам бежали бессильные слезы. Я своими руками породила зло, но не могла поступить иначе. Ребенок ведь не умрет, а до ее совершеннолетия мы обязательно что-нибудь придумаем! Она изменится и станет самой доброй девочкой на свете! Я буду очень стараться!

Если выживем…

— Давай ее сюда, — протянул руки Трантон, я отшатнулась, и не подумав выполнять этот приказ, и тут он закричал, схватившись за виски. Страшно и жутко. Закрыл глаза, пошатнулся, и кулем осел на землю.

В этот же миг со стороны застывших ребят послышался голос Рона, я обернулась. Они стояли укутанные черной жижей. Она постепенно с них сползала, как вода медленно сливается из ванной, так и сейчас, они просто постепенно выплывали над этой чернотой. Но медленно, очень медленно. Трантон же зашевелился на полу, его подельник обездвижил уже Айтлин и бабушку (когда только успела к назад переместиться?) и двинулся к парням. Жижа сползла, освободив руки, но сотоварищ Трантона уже взял ее под контроль, и она стала опутывать парней снова, поднимаясь все выше. И тут Рон вдруг резко рванул вперед, каким-то невероятным способом вытолкнул Рэя так, что тот весь показался из этой черноты и пролетел вперед на того самого мага, и смог свалить его на землю. Завязался бой. Я перевела взгляд обратно, проверить как Рон, но его уже не было. Только лорд Хорнер, которого подземное озеро медленно освобождало от заклинания.

Все это произошло за считанные секунды, наверное, именно поэтому я не успела сориентироваться, и это едва не стало моей фатальной ошибкой. Страшно закричал Хорнер, глядя за мою спину, я обернулась и увидела, как мою бабушку, которая стояла возле Айтлин, и саму девушку окутывает черное облако.

Это черная мгла! Я читала про это заклинание. От него нет спасения. Хруст костей или чего еще со стороны Рэя, и он, смазанной тенью, метнулся к жене пытаясь спасти, но не успевал.

Тьма уже подбиралась к их лицу. Один лишь вдох и все…

И тогда я позвала его!

Трантон совершил самую глупую ошибку — он сказал кто я. И в те мгновения я вдруг вспомнила все. Учебу у Отца, его наставления, моих друзей и наш мир, который мы погубили по собственной глупости. И его наказание. Одна жизнь в смертном теле с непростой судьбой, чтобы научились ценить свои творения. Он делал так всегда.

— Отец!!! — Мой голос пролетел над пещерой и унесся эхом куда-то дальше, усиливаясь и оглушая.

Все замерло: Рэй в прыжке, желающий оттолкнуть жену, спасая ее пусть и ценой собственной жизни. Айтлин и бабушка, склоненная над ее ногами, и не замечающие, что еще несколько секунд и они погибнут. Хорнер с раскрытым ртом…

Только я и маленькая девочка с синими, как у мамы глазками, смотревшая на меня спокойной и серьезно, нарушали эту застывшую идиллию. Казалось, в этой тишине лишнее даже мое собственное дыхание.

— Надежда! — Творец появился из воздуха, соткавшись и обретая вид очень красивого мужчины с золотыми волосами и пронзительными зелеными глазами.

— Отец, — я опустилась на колени и разрыдалась, прижимая девочку к себе.

Он присел на корточки и приложил свои руки к моим вискам, поднимая лицо и заставляя посмотреть себе в глаза. Я открыла сознание, рассказывая ему все, что произошло.

Несколько секунд — и он убрал свои прохладные пальцы, покачал головой. Встал и что-то прошептал, махнул рукой, и появились Хранители. Я их не помню, закончила обучение много раньше, чем появились они, а может и позже, но именно так я и представляла богов этого мира. Прекрасная Лилианна, серьезный и строгий Евааник, и взъерошенный Лидалилл с потрясающей улыбкой. Они знали, что их накажут за все, и держались с достоинством, как и полагается настоящим Хранителям. Мы не могли любить или ненавидеть, страдать или радоваться. Этого у нас просто не было. Хранители не могут сочувствовать и переживать. Мы, Боги, должны любить своих созданий всех одинаково, должны прощать им грехи и помогать с трудностями, если попросят. Но мы не должны быть причастны — это первое, чему нас учил Отец. Поэтому на троицу Хранителей никак не произвело впечатление валяющегося со сломанной шеей подельника Трантона; он сам, готовый бросить очередное заклятье и убить всех остальных; смертельная опасность, грозящая их пешкам — Айтлин и Рэю.

Они лишь удивленно посмотрели на меня да ребенка на моих руках, явно не понимая, почему мы не застыли подобно статуям.

— Почему вы не позвали меня, когда поняли, что все зашло слишком далеко? — спросил меж тем Отец.

— Думали справимся, — ответил за всех Евааник.

— И к чему это привело? — спокойно осведомился Творец. Он никогда не ругал нас, не осуждал и не повышал голос. Лишь наказывал. Гибель одного мира нам прощалась, но с условием непростой жизни смертным, память о которой нам оставалась. Жизни, которая покажет прошлые ошибки и поможет их предотвратить в будущем. А второй раз Хранителей уничтожали. Эти ребята об этом не знают, Отец скорее всего поведал им сказку, что они всего лишь побудут Наблюдателями, а потом — новый мир и вперед — творите что пожелаете. Но я-то знала, потому что потеряла свой мир. Зачем он ввел их в заблуждение? Да чтоб не осторожничали излишне. Ведь если знать, что у нас всего две попытки, будешь бояться рисковать и мир будет скучным и однообразным. Мы, Хранители, отличаемся просто феноменальной тягой к экспериментам и познанием, а без стремления к новому и неизведанному угасаем, как и наш мир.

— Прости, — покаялись они, склонив голову перед Отцом. — Больше такого не повторится.

— Не повторится, — уверено сказал отец.

— А что будет с Евааной? — спросила Лилианна, глядя на ребенка в моих руках.

— Они думают, что игра не закончена, — хмыкнула я, посмотрев на Отца, и тот, улыбнувшись, кивнул мне.

— А это еще кто? — спросил Лидалилл, рассматривая меня. — Как она смогла тебя позвать?

— Хранительница мира Мардиард.

— Не может быть! — воскликнули ребята хором. — Он же погиб!

— Каждый Хранитель, в назидание, проживает жизнь смертного в одном из миров, — ответил им Отец.

— Но… — начал было Лидаллил, но отец остановил его жестом, и он покорно замолчал.

— Итак, наказание. Вы проживете жизнь смертных в своем мире. Ты, — он посмотрел на Лидалилла, — родишься в семье драконов. Раз уж связал себя с этой девочкой при обряде бракосочетания ее родителей, — вот и будешь ее оберегать.

— Ты, — это уже Лилиане, — родишься в семье эльфов. У тебя будет непростой путь и необычная судьба.

— Ты, — это Еваанику, — родишься человеческим магом и принцем королевства людей. Вы совсем не следите за магами-людьми, и это очень плохо. Из-за своей халатности вы едва не погубили свой мир. Именно люди питали Еваанну, делились своей энергией, и ими легче всего было манипулировать из-за их алчности и стремлению к власти. Этим Еваанна и пользовалась, насыщая свои алтари кровью. Исправишь это упущение, сын.

Хранители, уже теперь бывшие, поморщились, но покорно кивнули. Конечно, кому хочется влачить существование смертного, когда еще вчера был всесильным отцом и решал судьбы. Конечно мы можем принять облик смертного и даже одну их жизнь прожить, но могущество ведь никто не отменит, и в любой момент можно вернуться назад. А тут им придется пройти путь с самого начала. Я отчего-то не помню, как погубила свой мир, лишь обрывки: друзья, огонь, взрыв, но уверена, что это наше тщеславие и самоуверенность привели к трагедии. Это урок для меня, а для моих созданий — смерть. Жестоко. И я навсегда его запомню.

— А кто будет следить за миром? — спросил Евааник.

— Наблюдатели, — был спокойный ответ. — Вам пора.

— Подожди! — попросил Лидалиил. — А как же Еваанна? И эта девочка? Что будет с ними?

— Еваанны больше нет, — сухо ответил Отец, — она зашла слишком далеко.

— Но… — Лилианна посмотрела на девочку в моих руках, — а как же обряд?

— Эта девочка — будущая Хранительница. Нет больше Еваанны. Трантон просчитался в одном — когда Создатель соединяет судьбы, его желание будет основополагающим. А Надежда хотела, чтобы душа девочки победила. Это и произошло. Так что Нади создала нового Хранителя.

— А она сама куда денется, когда проживет эту жизнь? — спросила Лилианна, рассматривая меня.

— Сначала пройдет обучение заново, а после — новый мир. Но вам уже пора. Тебе, Лидалилл, следует родиться уже сегодня, не хочешь же ты быть младше своей пары?

Творец ухмыльнулся и не давая Хранителям и слова сказать, взмахнул рукой, словно отмахиваясь от назойливых букашек. И они исчезли. Затем он подошел и развеял черную мглу, она втянулась в его ладонь, как в пылесос, заглянул в глаза Трантона и покачал головой.

— Ему нужно на перерождение, Надежда. Убей его. Еваанна ему пообещала забрать его с собой — если оставишь в живых — этой девочке не будет покоя. Он слишком запутался.

— А я буду помнить, что произошло? — спросила я, машинально укачивая девочку, которая задремала.

— Лишь то, что видела Бога, — улыбнулся Отец. — Ты — моя лучшая ученица, Надежда, и я буду тебя ждать. А пока веселись.

Он уже почти растворился в воздухе, когда послышался его голос:

— И скажи Айтлин, чтобы не переживала — ее отец уже давно встретился с мамой, и они готовятся пойти на новый круг перерождения.

— Спасибо! — крикнула я. Послышался щелчок пальцев и все закрутилось.