Маша

Пока собрались, наступил вечер. Я честно предполагала, что теперь мы разойдемся, а встретимся уже на рассвете, но Таракан решил по-другому.

— Готовиться сейчас надо. — заявил он. — Как раз к рассвету и успеем.

И мы потопали в Слободку, к оружейникам.

Мать обосновалась на старом заливном лугу, где еще в прошлом месяце встали табором цыгане. Несколько раз они заявлялись в город, давали представления на площади. Мы с Ласточкой ходили смотреть кукольный театр, но в восторге не остались. Куклы только и делали, что лупили друг друга по головам дубинками.

Сейчас я понимаю, что театр был только прикрытием. На самом деле, цыгане были разведчиками Матери. Высматривали: стоит ли город того, чтобы требовать с него выкуп. Получалось — стоит…

Дорога шла вдоль реки, мимо тех самых заливных лугов. Виднелись цветные пологи кибиток, тянуло дымком от походных кухонь. Всхрапывали стреноженные кони. Кто-то наигрывал на скрипке, слышался звон бубна и молодецкие выкрики.

— О народ. — покачал головой Таракан. — Что ни день — у них праздник.

— А где драконы? — вытянул шею Обрез. Прямо как ребенок, впервые попавший в цирк.

— Мать их на ментальной привязи держит. Твари-то безмозглые. Если их не сдерживать, всё вокруг разнесут. Причем просто так. Из хищнического инстинкта. — пояснил непревзойденный знаток драконьих повадок Таракан.

— Хищники никогда не убивают всю дичь. — возразила я. — Ни тигры, ни львы так не охотятся. Я в книжках читала.

— Так то ж нормальные звери. — пожал плечами Таракан. — У них природные ограничители, выработанные эволюцией. А драконы — креатуры магические. Нежить, одним словом.

Телега сонно покачивалась и лишь иногда, наехав на кочку, вздрагивала. Кобыла, которую по дешевке удалось сторговать Таракану, была довольно пожилой, а груз — довольно тяжелым. Так что ехали мы медленно. За телегой, беспечно позванивая колокольчиком, брела корова.

Светила яркая луна, в густой траве на обочинах заливались сверчки, а от реки веяло прохладой и цветущими кувшинками. На другом берегу, в густом орешнике, пели соловьи.

Мы отдыхали. Передавали друг другу бутылку молока, закусывали копченым салом, вареными яйцами и черным, с поджаристой корочкой, хлебом. Мечтали, как потратим сокровища Драконихи. Точнее, мечтал Обрез, а мы с Тараканом слушали.

— Сниму хату в городе. — рассказывал он, довольно жмурясь. — Надоело в общаге. Ни поспать, ни девку привести.

— Ага. — хихикнула я, — Девки на тебя так и вешаются. Гроздьями.

— А может, и вешались бы. Если б я один жил. Еще мечтаю в Зеленый Пеликан сходить. Говорят, кордебалет у них — полный отпад. Бабы в одних только перьях скачут.

— Ты окромя как о бабах, о чем-нибудь думать можешь?

— Между прочим, могу. — не обиделся Обрез. — Мотоцикл хочу вот купить, в Слободке у Ростопчия. Топливо — спирт пополам с кукурузным маслом. Ну, и мамке в деревню денег пошлю — пусть крышу на хате перекроет. Братишкам гостинцы, опять же.

— У тебя семья есть?

— А как же. Маманя и два братца-акробатца. Петька с Арменом.

— А чего имена такие?

— Отцы разные. Мамка моя — женщина видная и не старая еще. Как батя погиб, её армянин замуж взял. Хороший мужик был, хозяйственный. Тоже помер. Оба мужа по пыльной дорожке пошли.

— Так оно и бывает. — кивнул Таракан. — Разок вмазался — пиши пропало. Всё одно: спылишся.

— Ну, не скажи… — мотнул вихрами Обрез. — Маги вон, Пыльцу ведрами жрут.

— Так-то оно так. — кивнул Таракан. — Да только не попробуешь — не узнаешь, пластинка ты долгоиграющая, или вошь подноготная.

Мы дружно вздохнули… Исполнить все свои мечты. Я, например, всегда мечтала стать такой же красивой как Ласточка. Или Мадам Елена.

Да только я в магическое счастье не верю. Помню, как от отца среди ночи бежать пришлось, я тогда совсем маленькая была. Ну, честно говоря, настоящей-то памяти нет, только вспышки: чудовища с щупальцами, темнота, холод, страх…

— Драконы по ночам спят. — сказал Таракан. — Слепые они, как индюшата. Так что к утру мы должны тут окопаться. — он обвел взглядом обширную поляну, найденную нами невдалеке от табора.

Вокруг был лес. Одичавшие яблони да черешни, меж ними — густой малинник. Раньше, до Распыления, здесь колхозные сады были.

— Корову привязывай у опушки, под деревьями. — руководил он, показывая, где именно должна быть корова. — Вокруг зароем снаряды, сами заляжем на другой стороне, за деревьями. Драконы, почуяв корову, прилетят, но с воздуха её взять не смогут — ветки помешают. Им придется сесть, тут-то мы и подорвем фугасы.

— А ты уверен, что они прилетят? — спросила я.

— Сейчас они голодные. Фуражу Хрон не дал, а сами они пока не охотились — скот по деревням целый. Услышат поутру, как коровка наша мычит — она ж доиться захочет — и прилетят, как миленькие.

Я погладила Буренку по теплой шее. Жалко её. Если цела останется — домой заберу. Близняшкам молока попить полезно будет. Невольно хихикнула. Картина маслом: Ласточка, вся из себя расфуфыренная, с прической и в боевой раскраске, доит корову…

— Ты говорил, драконов Мать на поводках держит.

— Не боись. На счет этого предусмотрен отвлекающий маневр. — видно было, что Таракан уже устал от моих вопросов. — Сорвутся, как миленькие.

— А мне что делать? — я зевнула и посмотрела на часы. Начало первого.

— Как что? — удивился Таракан. — Нужно детонаторы фугасов к автосигнализации подключить. — он протянул мне брелок.

— Ух ты! Где взял? — на брелке была надпись: StarLine.

— Со старых времен осталась. — беспечно махнул рукой Таракан. — Я только машину купил. И сигнализацию по интернету заказал. Как раз посылка пришла, а тут — Распыление. Тойоту мою сосед файерболом грохнул, а сигнализация осталась.

— Если б ты её в Слободку снес, Ростопчий кучу денег отвалил бы.

— А на что мне деньги? Зато теперь для дела пригодится.

— Тара… — я замялась. — А кем ты до Распыления был?

— На юридическом учился. Пятый курс заканчивал, адвокатом собирался стать. Невеста у меня была.

— И… что?

— А ничего. Слишком быстро всё случилось. Сегодня — нормальный мир, и никто ни сном, ни духом, а через три дня — Средиземье. В точности, как у Рональда, тройным загибом его через косяк да об голову, Руэла Толкиена… Моя-то эльфийкой мечтала стать. Вот и домечталась. Арвен, блинский ёж, Ундомиэль.

До трех утра я работала, при свете крошечного фонарика. Пальцы онемели, перед глазами роились черные мушки, а в груди всё трепыхалось: одно неверное движение, и…

Таракан копал ямы.

— А куда Обрез делся? — спросила я, закончив с детонаторами. Под веки будто песку насыпали.

— Я его к табору послал. Для отвлекающего маневра.

— Это какого?

— Да ничего особенного. Присмотрит какой-нибудь безопасный объект — стожок, или пустую кибитку. И подожжет. У него канистра с бензином.

Так я и знала. Обреза хлебом не корми, дай что-нибудь поджечь. Или взорвать. Одна беда: ему дай волю, весь табор на воздух взлетит.

— Ёкарный бабай, вы офигели? Бензин на такую херню тратить? — я аж проснулась, от возмущения.

— За языком следи. — прикрикнул Таракан. — Нужно, чтобы рвануло быстро, ярко и наверняка. Мать, как всякая баба, испугается, кинется спасать добро, про питомцев своих на время забудет.

— На словах у тебя всё ладно выходит. А если не все драконы на фугасах подорвутся?

— На этот случай я РПГ взял, восемь кумулятивных подарочков. И еще один — термобарический.

— От него-то что толку? Кумулятивные в драконе хоть дырки прожгут, а этот только по бронированной шкуре расплещется, и вся радость.

— Зато по дешевке. В кулацком хозяйстве… Ну, еще противопехотки, двадцать штук.

— Тоже по дешевке?

— Мы их на нашем конце раскидаем. На всякий случай. Если какой гад к нам подобраться надумают — уж лапу, всяко, оторвет.

Я зевнула совсем душераздирающе, чуть челюсть не вывихнула. Вчера поспать не удалось, так что, получается, вторую ночь на ногах.

— Может, не надо? По-моему, и фугасов хватит.

— Приляг. — предложил Таракан. — В телеге сено. Залезай, кожушком моим укрывайся, и спи. Я разбужу.

— А ты?

— Мины раскидаю и тоже вздремну. До рассвета еще далеко.

Услышав взрыв, решила, что всё проспала. Рывком скатилась с телеги и уткнулась носом в землю. По спине забарабанили комья земли и подозрительно теплый дождь. Пахнуло порохом и почему-то кровью.

— Корова! — закричал прямо в ухо Таракан. — Отвязалась, стерва, мать её раз так, и раз эдак.

— Что? — я ничего не понимала. — Где корова? Почему темно?

— Отвязалась, туды её в качель. — уже тише ругнулся Таракан. — Пошла, дура, по полю, травку щипать, и на мину наступила.

Вот, значит, откуда теплый дождь. Опять волосы хрен отмоешь.

— Мать перемать! Я говорила — лишние они, а ты — на халяву, на халяву…

Ёпрст. Все приготовления насмарку.

Только села и вытерла лицо рукавом, как со стороны табора тоже раздался взрыв. Над деревьями полыхнуло красным. Где-то там завопили, заголосили, послышалось истеричное ржание лошадей, задушенный клекот кур…

— Сигнал, мать его. — сказал Таракан упавшим голосом. — Обрез решил, что это мы атаку начали.

Я на него не смотрела. Пыталась разглядеть, что творится за лесом. Но кроме пожара — меж деревьев мелькало всё больше оранжевых языков — ничего не было видно. Не сразу дошло, о чем это он. А когда дошло…

С неба обрушился бешеный вой. И жар. И ветер.

— Беги! — закричал Таракан, и я побежала.

Вокруг полыхало, над головой что-то бухало и свистело. Пахло копотью. Не придумав ничего лучше, я забилась под телегу, но она тут же вспыхнула, как спичка. А потом раздался еще один взрыв и такой рёв, будто включили десяток противотуманный сирен. Дракон тоже попал на мину! Теперь он ворочался посреди поляны, хлопая крыльями и пытаясь взлететь.

Они почуяли кровь. Мать, как и предсказывал Таракан, ослабила поводки, когда в таборе вспыхнул пожар. Да только начался он намного раньше, чем мы рассчитывали.

Над табором взвился сноп искр, послышалась сухая быстрая дробь. Или там палят из автомата, или огонь добрался до цыганских боеприпасов… Неужто по Обрезу палят?

Скатившись в глубокую промоину, я по-пластунски поползла к лесу. Там, под защитой деревьев, можно будет встать, оглядеться…

Услышав свист разрываемого воздуха, я замерла. Совсем рядом — рукой дотянуться — приземлился второй дракон. Сквозь траву виднелся черный, лоснящийся в отблесках огня, бок, изгиб мощной лапы. Шипастый кончик крыла торчал прямо перед лицом. Затаив дыхание, я боялась моргнуть, а где-то над головой огромные ноздри шумно втягивали ночной воздух.

Я же вся пропахла кровью. — вдруг пришло в голову. — От меня же несет, как от скотобойни… Сейчас он меня найдет, и снюхает, как мышку-полевку.

Дождавшись, чтобы он отвернул голову, я вскочила и рванула к деревьям. Вслед плеснула струя пламени. Чувствуя, как загорается куртка на спине, я упала и покатилась.

И тут на другом конце поляны грохнуло. Выстрел из РПГ! Преследовавший меня дракон трубно взревел и забил крыльями, пытаясь взлететь. В его боку зияла хороших размеров дыра. Еще один выстрел! Затем еще, еще и еще… Два попадания из восьми. Привстав на коленки, высунув голову из травы, я не могла оторвать взгляда от дракона.

Никогда не забуду: черный, чернее ночи, силуэт, подсвеченный алыми всполохами огня. Вот он поворачивается, взмахивая крыльями и задрав голову на длинной, как у лебедя, шее, неторопливо, как в замедленной киносъемке, распахивает пасть, втягивая воздух, и я понимаю, что уже не успею ни убежать, ни спрятаться от огненной струи.

Выстрел — и снаряд входит прямо ему в глотку, расплескавшись там огненным озером. Голову разносит к свиням собачьим.

Ура!!! Победа! Чистое везение, но как красиво… Туша, вздергивая лапами, как безголовая курица, мечется по траве.

Я огляделась. В отблесках пламени просматривалась вся поляна. Дракон, завалившись на бок, еще чуть трепыхался. Даже упав, он оказался выше меня. Намного выше. Я нервно сглотнула, обойдя его кругом и посмотрев на когти. Если б он не промахнулся… Глаза слезились от дыма и необычного, резкого запаха. Будто рядом подожгли целую тонну пороха.

Расхрабрившись, я подошла и пнула его по лапе. Затем прижала руку к черному боку, но тут же отдернула: чешуя была горячей.

— Цела?

Рядом возник Обрез. Глаза у него были безумные, совершенно белые. Брови обгорели напрочь, а волосы из-под закопченной банданы торчали клочьями. Пахло от него почему-то паленой псиной.

— Ты цела? — повторил он вибрирующим высоким голосом. По лбу у него текла кровь, и Обрез, совершенно не замечая, что делает, вытер её рукой. Недоуменно посмотрел на красную ладонь…

— Я-то цела! С тобой что? — я попыталась его ощупать, но он меня оттолкнул. — Где Тара?

— Не знаю. После того, как прилетели драконы, мы разбежались. Потом он стрелял в этого, — я кивнула на тушу, — Из РПГ.

— Это я стрелял.

Я не сразу поняла, что он говорит.

— Что? Почему ты?

— Потому, мать твою! — но, посмотрев на меня, он пояснил: — Я, как взрыв услышал — думал, у вас что-то сорвалось. Взрыватель не тем концом вставили, или еще что… Словом, решил, что вам хана. А тут — драконы. Они возле табора, под пологом ховались. Тихие, как мыши… Я, когда подходящую позицию искал, чуть не вперся к ним сдуру. Едва штаны не обделал. Услышав первый взрыв, они заволновались шеи повытягивали, что твои гуси… А потом поднялись, полог скинули, и прямиком сюда. Я тогда канистру в костер кинул и тоже к вам.

Смотрю — а они уже резвятся. Хорошо, один на мине подорвался и кровью истек, а второй… Я как увидал, что он за тобой гонится… А телега горит. Хорошо, боеприпас сгрузить успели. Я РПГуху схватил и давай лупить. С первого раза попал! Да только выстрел ему — что слону дробина. Все восемь штук в него, собаку, высадил… Тогда я тепловой и зарядил. Не убью, думаю, так напугаю. А оно вон как вышло.

— Спасибо. — с чувством сказала я. — С меня причитается.

— Где Таракан? — не слушая, опять спросил Обрез. — И где третья тварь?

— Третья? — я даже растерялась. Обрез тоже.

— Дак… Драконов-то — три штуки было.

Мы синхронно задрали головы. Лес почти догорел и звезды были яркие-яркие, будто начищенные. Где-то еще гудело и потрескивало, но на поляне стояла мертвая тишина. Я только открыла рот, чтобы позвать Таракана — вдруг услышит? Но Обрез схватил меня за руку и указал на дальний край леса. Оттуда, ревя как бомбардировщик, пикировал черный силуэт. Мы присели.

— Где взрыватель от фугасов? — уголком рта прошипел Обрез.

— У меня. — я похлопала себя по карману… Пусто. Обшарила остальные — ничего. Тогда я уставилась на него страшными глазами и покачала головой. — Потеряла.

Вместо того, чтобы меня придушить, он только вздохнул.

— Ищи. Иначе нам хана. А я его отвлеку… — Обрез попытался рвануть через поляну, я едва успела ухватить его за воротник, и мы вместе повалились за драконью тушу.

— Там противопехотки. — прошептала я ему в ухо. — Корова на такой и подорвалась.

Дракон, затормозив у земли, вновь начал подниматься, разгоняя воздух мощными взмахами крыльев.

— Где РПГ? — спросила я.

— Выстрелы кончились. — ответил Обрез. — Всё в этого гада высадил. — он пнул дохлую тушу рядом.

— Автоматы?

— Рядом с телегой. — мы осторожно выглянули. На том месте дымилась воронка.

И тут на поляну выползло… нечто. Оно имело коровью голову с рогами, даже хвост, но не имело ног. И издавало странные человеческие звуки: — Му-у-у! Му-у-у!

— Это Таракан! — закричал Обрез. — Он под коровьей шкурой! — Тара!!! Эгей!!! — дракон, вытянув шею стрелой, прянул к нам.

— Идиот! — заорала я, рыбкой уходя от струи пламени. Ногам стало горячо.

— Му-у-у! Му-у-у! — опять раздалось над поляной. Дракон, красиво кувырнувшись в воздухе, ринулся к коровьей шкуре.

Брелок… Я прикрыла глаза, вспоминая. Скорее всего, он выпал, когда я кувыркалась, уклоняясь от драконьего огня… Это было где-то здесь. Упав на колени, я лихорадочно зашарила руками в траве.

Дракон, выставив когти, пикировал на шкуру. Если он схватит Таракана… И тут я увидела Обреза. Он стоял у кромки леса и орал, размахивая руками. Тварь, оставив корову, понеслась к нему.

Моя рука нашарила гладкий камушек.

— Нашла! — заорала я что есть мочи. — Я нашла сигналку!

Дракон завис в воздухе. Перед ним было три цели, и он не знал, какую выбрать.

— Заманю его на фугасы! — закричал Таракан и, выбравшись из-под шкуры, побежал к лесу. Дракон рванул за ним, но у опушки его крылья запутались в ветках.

— Жми! — заорал Обрез и я нажала кнопку.

Огненная пирамида, только острым концом вниз, выметнулась из земли, подхватила дракона — стал виден четкий силуэт, — а в следующий миг его закрутило, крылья стали похожи на сломанные зонтики, и…

Не успела прикрыть лицо от летящих ошметков дракона, как меня оторвало от земли, понесло и, наверное, обо что-то ударило. В глазах потемнело.

Услышав голоса, я села, пытаясь руками удержать голову. Казалось, если её не подпирать, шея сломается, как маковый стебель, и голова покатится по выжженной земле… Вокруг было светло.

— Эй, ты как? — рядом присел Обрез. — Жива?

Всё болело. Ожоги — на спине, локтях, даже на пятках, нестерпимо саднило. Во рту было так сухо, что слова не выговаривались. Поперхав, я просто махнула рукой. Обрез протянул алюминиевую фляжку с чем-то теплым. Оказалось, с речной водой — она пахла илом, а на зубах скрипел песок.

— Что с Тараканом? — спросила я, напившись.

— Жив, курилка. — Обрез плюхнулся рядом и отобрал у меня фляжку.

— Как он по минному полю прошел? — я, приставив ладонь козырьком к глазам, пыталась рассмотреть, что твориться на поляне. Там ходили какие-то люди.

— Чтобы минер, да на собственной мине подорвался? — усмехнулся Обрез. — Вон он, показывает приезжим господам, как дело было.

С глазами у меня было что-то не то. Силуэты казались черными.

Весь лес вокруг поляны полег. Как спички, рассыпанные из коробка. Чернели лишенные веток и листьев стволы, меж ними поднимались тонкие струйки дыма. Пахло золой и печеным мясом.

На поляне, горбами к небу, чернели туши драконов. Теперь было видно что тому, первому, подорвавшемуся на мине, оторвало задние лапы. Всё-таки сработал план Таракана. Хотя бы частично.

И тут я вспомнила одну вещь, о которой совсем, совсем не думала с тех пор, как на нас напали. И повернулась к Обрезу.

— А что с Матерью?

— А вот тут — он вздохнул, — начинается самое интересное. — Когда ты взорвала последнего дракона, Мать, видимо, это почуяла. Может, он у нее любимчик был, или еще что… Не осела пыль от взрыва, смотрю — над лесом баба летит. Из ладоней — столбы света, как ракетное пламя. Волосы у нее белые-белые, длинные, и извиваются, как змеи. Жуть, в общем. Увидела мертвых драконов, раззявила пасть, да как заорет! И звук как бы материальный. Будто это не звук, а грязь, что-ли… Я уши руками прикрыл, и — носом в землю. Но потом не утерпел, выпростал один глаз. И вижу: выходят из лесу, со стороны дороги, двое…

В руках — будто сеть крупноячеистая из света. Набрасывают они эту сеть на бабу, от нее дым валит. Видно, жжется… И завязывается меж ними битва: она в них файерболы пуляет, они — в нее, только не огненные шары, а синие молнии. Шум, треск, и электричеством пахнет. Лес вокруг так и полег, как трава под росой.

А Мать возьми, и прямо из воздуха достань еще одного дракона! Громадного, как слон, и синего, как медный купорос. Дракон тут же изобразил из себя паяльную лампу и ну магов поливать. Те только руки растопырили и будто щит между ними — всё пламя в этот щит и ушло… А потом один пульнул диск от циркулярной пилы, тот дракона на мелкие кусочки и покрошил. Кровищи было… А Мать Тара замочил.

— Как это? — не поняла я.

— А так. Очнулся, достал револьвер — он его всегда в кобуре под мышкой носит — и высадил в неё всю обойму.

Мы немного помолчали. Таракан вдалеке размахивал руками, доказывая что-то магам.

— Значит, нет больше Матери. — задумчиво сказала я. — А сокровища? — Обрез только горестно вздохнул.

— Сокровищ тоже нет. Цыгане разбежались, а табор сгорел.

Мы опять замолчали. Говорить было не о чем: очередной план спасения Бабули накрылся медным тазиком. Только и оставалось, что пойти, и повесится. Или вернуться, и вытрясти из Шаробайки компенсацию — хотя бы то, что на боеприпасы потрачено, вернуть.

— А маги, всё равно себе весь гонорар заберут. — будто подслушав мои мысли, пробурчал Обрез. — Скажут, что это они и Мать, и драконов ейных завалили. А нам — шиш с маслом.

— Путь только попробуют. — я поднялась. — Я им все кишки вырву и на гольфы пущу.