Мы оставили мою машину на дороге, у кукурузного поля, сели в машину Тони и двинули к реке. Проселок был ухабист и становился все ýже и ýже. Показалась фермерская усадьба, окруженная огромными дубами и соснами. Красивый белый дом — конечно же, обшитый досками. Красивый амбар — конечно же, красный. И сверкающее алюминиевое силосохранилище. Процветающее хозяйство: зеленый чистый двор, не видно ни мусора, ни битых, брошенных автомобилей.

— Приехали? — спросила Тони, когда дорога стала совсем узкой.

— Ты езжай, езжай, — сказал я.

Мы проехали мимо дома — залаяла собака, побежала следом. Женщина вешала на веревку простыни. Обернулась. Я помахал ей. Она кивнула.

Когда уже казалось, что дорога упирается в стену сирени, обнаружился просвет. Узкая колея шла дальше — возможно, к жилью у реки. Тони зарулила туда, и дорога повела нас вниз, опять через кукурузные поля, вдоль каких-то старых изгородей, к стене деревьев. Там должен быть обрыв, подумал я.

Так и оказалось. На опушке проселок взял влево и пошел через густой лес, к небольшой поляне — месту для парковки, — и затем направо, к небольшому навесу, от которого уходила вниз узкая рельсовая колея.

— Обрыв слишком крут для дороги, — сказал я. — Поэтому хозяева хижин обзаводятся рельсовыми тележками.

— Выглядит романтично.

Я кивнул. Наверное. Маленькие домики и маленькие вагонетки. Мы миновали еще две или три такие штуки, и дорога закончилась круглой поляной. Место для разворота. Отсюда придется топать ножками. Тони остановила машину, мы вышли.

Я показал на электрические провода, уходящие в лес.

— Они приведут нас куда надо. Тайлер, скорее всего, оставил машину на следующей поляне.

Тони повесила свою фотосумку через плечо, и мы двинулись, пробираясь сквозь высокую траву и обходя кусты. Чем дальше, тем гуще и неприютней становился лес, а весенний закатный свет потихоньку угасал. Приближался вечер. Я взглянул на часы. Луна скоро взойдет, начнется затмение, и нам надо найти банду и сделать фото, пока хватает света.

Мы пересекли небольшой овраг и вышли к березовой роще с редкими соснами. Тут-то я и услышал их первый раз. «Драконов». Их было по меньшей мере двое. Говорили они басисто, негромко — слов не разобрать. Я показал в ту сторону, пригнулся и пробрался повыше, к кустам. Тони передвинулась ко мне — фотоаппарат теперь висел у нее на шее. Она подняла руку и шепнула:

— Вон там.

Да. Две фигуры. Нет, три. Все — молодые парни. Высокие. В драных черных джинсах и таких же футболках. Один бритоголовый, двое других — просто подонки. Или, скорее, — крутые парни. Такие околачиваются в заведениях для рокеров; по крайней мере, так они выглядели. Не важно. Одно знаю: не та публика, с которой я стал бы связываться в городе, а в глухом лесу тем более.

Щелк-щелк-щелк. Камера Тони щелкала и жужжала, запечатлевая этих молодцов на пленку. Ни один из них не мог быть таинственным приятелем Лиз, они были слишком молоды, но я понимал, зачем Тони снимает всех подряд. Эти снимки тоже могут послужить уликой. Особенно если удастся снять лица. В тот раз все были в масках, но сейчас лица открыты.

Они подошли к обрыву и перевалили через его край. Мы с Тони обшарили глазами лес: не идет ли кто еще, нет ли Роба Тайлера и, что более важно, не выставили ли они караульных. Это меня беспокоило больше всего. «Драконы», шныряющие по лесу и высматривающие чужаков… Однако никого не было — насколько мы могли заметить. Тони подтолкнула меня и кивнула в сторону обрыва.

Мы полезли вниз, оскальзываясь, хватаясь за кусты, чтобы не свалиться. Я все время оглядывался по сторонам. Так мы продвинулись футов на сто, и неожиданно сквозь свежую зелень деревьев стала видна темная лента реки. Здесь она шириной в полмили. Сент-Крой. Мелькнул висконсинский берег; последние закатные лучи еще заливали его откосы. Тони шла впереди. Она протянула руку — я тихо спустился к ней, вгляделся в серый сумрак леса и увидел языки пламени, лижущие вторгающуюся тьму. Костер.

— Света достаточно? — шепнул я.

— В самый раз, но нужно подойти поближе.

Предупреждая об опасности, в висках застучала кровь. Я, однако, не обратил на это внимания, и мы поползли дальше — наискосок вниз, в сторону сборища. Почти сразу я увидел первого — он обходил костер. Без рубашки, лицо под маской. Их там было двое или трое, но вдруг откуда-то возникли еще десятка два. Наверняка там был и Тайлер. Не иначе. Но вот вопрос: есть ли на этой встрече старшие «драконы».

Я скользнул за дерево и попытался представить себе, что они станут делать, что выкинут в честь лунного затмения. Костер, это ясно, а что еще? Жива ли светловолосая молодая женщина, принесут ли ее в жертву этой ночью? И тут я понял, какого дурака мы сваляли: здесь-то никого не позовешь на помощь…

Лесную тишину расколол мужской вопль. Тони скрючилась, подобралась к ним еще ближе, встала за деревом, подняла камеру, навела, щелкнула. Телеобъектив позволял ей снимать издалека и получать хорошие кадры, но трудность была в ином. Мешали деревья. Надо было подойти поближе, чтобы ветви и стволы не закрывали картину. И чем ближе мы подходили, тем больше «драконов» видели. Они ходили хороводом вокруг костра, рычали нараспев — низкие голоса, ритмическая декламация.

Я потихоньку сполз еще ниже и вот тогда заметил одного из пожилых мужчин. Лицо, конечно, скрыто маской, но видны седые волосы на груди. Я оглянулся и показал Тони, куда смотреть, — она вытянула шею и тоже увидела его. Но она стояла выше меня, далековато, и теперь, пригнувшись, перебежала ко мне. Свет угасал очень быстро, у Тони оставались считанные секунды для съемки. Я заметил какое-то движение за костром, у самого берега. Любопытство гнало меня, я рискнул спуститься еще ниже и увидел лодку, а рядом двух парней. Нет, там было не двое, а трое. В середине — массивный, среднего роста. Не один ли это из пожилых, которых мы видели в прошлый раз? Пригнувшись к земле, я двинулся вперед, бесшумно ступая по палым листьям, и разглядел, что там каноэ, загруженное дровами. Собираются зажечь погребальный костер и пустить его по воде? Если так, я все же надеялся, что труп на нем не поедет. А кто вон тот, на берегу, прямо над каноэ? Костлявый малый? Не Тайлер ли в маске?

Тони должна их всех заснять, подумал я, повернулся к ней и остолбенел. Ах ты, черт! Один из них шел над нами — «дракон», без рубахи, лицо закрыто. Он пробирался под изогнутыми древесными стволами. Значит, они проверяют округу, и этот парень шныряет здесь, и — да, точно — он увидел Тони. Он подходил к ней сзади, подкрадывался, а Тони, поглощенная съемкой, его не замечала. Я смотрел на него, он на нее, она щелкала «драконов». Щелк-щелк-щелк.

Я шагнул назад, постоял тихо, шагнул еще. Меня он не видел — пока что. Я почти ползком двигался обратно, всматриваясь сквозь серебристый свет в парня, идущего к Тони. Скоро я достаточно продвинулся и тогда тихонько, на четвереньках полез на откос. Оказался позади них, футах в тридцати. Пошарил глазами по земле, нашел увесистый сук, схватил его и двинулся вперед.

В следующее мгновенье «дракон» бросился на Тони, обхватил ручищами и придавил к земле. Тони вскрикнула, стала выкручиваться и брыкаться. Фотоаппарат упал и повис на шейном ремне.

— Эй, тут снова долбаный гость! — закричал парень.

Я прыгнул вперед, держа сук, как бейсбольную биту, и врезал ему. Сук оказался трухлявым и от удара о его башку разлетелся на куски. Однако его оглушило, и Тони вырвалась у него из рук, красная и задыхающаяся. Парень протянул к ней лапу, но она без колебаний с размаху вмазала ему ногой в промежность, верно рассчитав, куда надо попасть. Парень вскрикнул, согнулся пополам и схватился за яйца. Получив явное преимущество, Тони занесла кулак и ударила по затылку. Громила рухнул на землю. Тони стояла, прижав к себе камеру, ошалев от эффективности собственных действий.

Я рванулся вперед.

— Тони, уходим!

У костра тревожно закричали, и мы стали бегом продираться наверх. Я оглянулся, увидел горстку парней, бешено бегущих по лесу. Кто-то кого-то звал, кто-то вопил. Они еще не совсем поняли, что произошло.

— Ты их сняла? — прохрипел я на бегу.

— Думаю, да.

— А того парня в лодке? Достала?

— Не знаю, получится ли. Свет…

Пот заливал лицо, ел глаза. Я посмотрел на край обрыва, увидел электрические провода. Они приведут нас к машине, к нашему спасенью. Мы оба задыхались. Казалось, нам еще продираться и продираться наверх, до мало-мальски ровного места. Но мы продрались, и я последний раз глянул вниз, увидел «драконов», прыснувших от костра и карабкающихся по склону, как коммандос. Мы пока изрядно впереди, думал я на бегу. Только не потерять из вида провода. Осталась сотня ярдов до разворотного места и до круглой поляны и белой машинки. А бежать здесь легче. Крутые склоны позади. Просто лес, густой и серый.

Я наддал еще, схватил Тони за руку, сердца у нас колотились, мы были мокрые, как мыши. Позади кто-то вскрикнул, и это еще нас подхлестнуло — мы понеслись, не чуя под собой ног. Впереди показалась поляна. Мелькнуло белое пятно — авто, стоит здесь, в темном лесу, готов ожить, зафыркать и унести нас к безопасности. Тони тоже его увидела, отпустила мою руку и на бегу выдернула из кармана звенящие ключи. Если у них нет оружия, мы спасены.

Мы подлетели к машине — Тони прыгнула внутрь, я ждал у правой дверцы — сердце лупило, пот капал — и думал, что она никогда не отопрет проклятую дверцу, а эти парни все ближе и ближе. Дверца открылась, я нырнул в машину, двигатель взревел, и тут я увидел в заднем стекле, что первые «драконы» вылетели на поляну.

— Они уже здесь!

Тони включила передачу, машина прыгнула вперед — футов на десять. Места для разворота не хватало, и Тони пришлось включить реверс и подать назад. Мы оба оглянулись и увидели крупного мясистого парня — мчится к нам, рожа красная от ярости, руки готовы бить и терзать. Он сделал огромный прыжок и с глухим стуком обрушился на наш багажник. Красное, раздутое лицо и лапы оказались у самого стекла. Мы оба вскрикнули. Тони вдавила в пол акселератор, и мы поехали — раскачиваясь, виляя — прочь с поляны. Парень все ещё держался сзади, колотил по стеклу, по багажнику и орал на нас. Он держался, пока Тони не влетела в здоровенную яму — машину буквально подняло в воздух. И тогда он пропал из вида.