Мы погнали оттуда. Пришлось объезжать пару полицейских машин, я чуть не задавил мальчишку, который лупил через улицу, чтобы посмотреть на волнующие события. Но через несколько секунд мы доехали до угла и повернули.

— Не могу поверить, — пробормотала Тони. — Это он. Этот браслет или что там — тот самый. Дженкинс был там с «драконами».

— Я понял.

В зеркале показались фары машины — она повернула вслед за нами. Господи, неужели за нами следят? Дженкинс сообразил, что мы его опознали, и кто-то послан, чтобы заткнуть нам рот на тот же манер, как поступили с Крис? Вполне возможно. Это была большая машина — судя по расстоянию между фарами — и мощная: она стремительно нас нагоняла.

Может, я становлюсь параноиком? На следующем перекрестке я повернул направо и рванул вперед, увеличивая дистанцию. Но та машина не повернула, проехала дальше. Значит, мы в безопасности — пока что. Я сбросил скорость до нормальной.

— Алекс, — в темноте машины Тони смотрела на меня, — как нам теперь быть? Я о том, кто такой Дженкинс, черт побери?

— Не знаю. Может быть, его туда подослали, но как ты думаешь, он хоть что-то должен был сказать, особенно сейчас — после сегодняшних событий? Он бы мог хоть намекнуть, что они ведут какую-то тайную операцию.

— Наверно. Но как нам это выяснить?

— Не знаю.

— Но должен быть какой-то способ! — в отчаянии крикнула Тони.

— Да, но…

Это было все, что я мог сказать. Да, но… у кого выяснять? Конечно, не у полиции. По крайней мере, сейчас. Мы не можем рассказать там про Дженкинса, про его связь с «драконами» — что, если в полиции есть еще «драконы»? Попросту говоря, мы не знали, кому из них можно верить. Ну и дела. Пытаясь разобраться во всем этом, я медленно рулил по темным улицам южного Миннеаполиса. Неужто убийца Лиз и Крис — лейтенант полиции?

— Если Дженкинс действительно «дракон», — рассуждал я, — не удивительно, что его работы не видать. Ее нет.

— Да, и не удивительно, что он пытается убедить нас, что Лиз покончила с собой. — Тони глубоко вздохнула. — Он просто хочет, чтобы мы перестали задавать вопросы и убрались отсюда. Не выйдет.

— Слава Богу, что ты этим занялась.

— Я не могла иначе. Ни за что не поверю, что Лиз покончила самоубийством.

В этом была своя логика. Полицейский детектив настаивает на версии о самоубийстве, потому что это раз и навсегда исключает поиски убийцы. Детектив, которому не терпится избавиться от слишком любознательной и настырной сестры погибшей.

Мы влезли в это дело по уши, и теперь нам надо быть очень осторожными. Если Крис убили из-за информации, которая у нее была, то нас могут убить из-за информации, которую мы ищем. Пусть у нас пока мало фактов, мы можем быть так же опасны для них, как и Крис. Поэтому я раз-другой проверил, не едет ли кто за нами, и сделал изрядный крюк — пересек Линдейл, потом Хеннепин и только тогда подъехал к своему дому. Паркуясь, осмотрелся, убедился, что никто не скрывается за машинами и деревьями, что никого не видно на ночной улице.

— Пошли, — сказал я, открывая дверцу.

Но когда мы вышли и двинулись через тихую улочку, я все-таки не мог избавиться от ощущения, что за нами наблюдают, что кто-то прячется в кустах или, возможно, в машине — смотрит и ждет. В конце улицы виднелся битый красный фургон, и я представил себе — в нем двое, трое, четверо «драконов», и понял, какого мы сваляли дурака, возвратившись к моему дому.

Тут вмешалась моя далекая руководительница:

— Алекс, останови это на минутку.

Мы с Тони шли через улицу к моему дому. Дул легкий ветерок, шелестела листва. И вдруг это оборвалось. Все мгновенно замедлилось и замерло, словно остановился фильм. Все — мы сами, листья деревьев, отдаленные шумы.

— Хорошо. Теперь исследуй этот эпизод. Есть кто-нибудь вокруг? Твое подсознание хочет что-нибудь сообщить? Сейчас самое время получить эту информацию.

Было так, словно я шагнул из своей оболочки, оставил свое живое тело и улетел от него подобно призраку. Оно застыло на месте, а я внимательно огляделся. Кругом стояли особняки, оштукатуренные, в основном порядочных размеров. Ухоженные. И два или три дома вроде моего — темно-красный кирпич, три этажа, шесть квартир. В южном конце улицы кто-то выгуливал собаку. На севере тоже все спокойно, и…

Стоп. Это не здесь. Я видел что-то вон там. Мы въезжали оттуда, и там было что-то странное. Но что?

— Алекс, твои глаза и мозг замечают больше, чем сознание. Ты получаешь целую армию сигналов, едва откроешь глаза, но ты в состоянии отобрать и рассмотреть только малую часть. Вот в чем польза этого транса. Ты можешь заморозить экран своей памяти и рассмотреть его внимательно. Просто вообрази, что ты это делаешь — останавливаешь фильм.

Внезапно все пошло вспять. Время побежало назад. Да, я что-то заметил тогда, что-то странное. Действительно, тогда меня это не зацепило, но теперь, вернувшись назад, я это заметил. Двадцать седьмая улица, идущая с востока на запад, — узкая улица, и на южной ее стороне стоянка запрещена, однако там стоит автомобиль.

— Какого цвета?

Я прищурился, но ответить не смог.

— Светлый или темный?

Темный. Определенно темный. Вроде бы квадратный к тому же. Фургончик или что-то в этом роде. На радиаторе — надпись.

— Что за надпись?

Что-то знакомое. Я прищурился, сосредоточился и увидел.

«Мицубиси».

— Хорошо. Ну-с, ты можешь сказать, есть ли кто внутри?

Да. Темная фигура, силуэт человека за рулем. «Дракон»? Роб Тайлер, может быть? Или сам Дженкинс? Не мог ли детектив нажать и приехать сюда раньше нас? Вполне возможно. Было ясно, что человек в машине — кто бы он ни был — наблюдает за Тони и мной. Я видел, что он поворачивает голову следом за нами.

— Очень хорошо. Что еще?

Ничего. Кроме одного — за нами следят; кто-то ждет момента для удара.

— Вернись туда, где ты был. — Глубокий, удовлетворенный вздох. — Продолжай с того места.

Я перепрыгнул туда и снова очутился на тротуаре, вместе с Тони. Не нравилось мне это — вдвоем на темной улице. Вокруг — никого. Сломав тишину, хлопнула дверца машины, и я услышал шаги — очень быстрые. Кто-то бежал. Я обернулся, посмотрел в сторону Двадцать седьмой. Бегут оттуда, от грузовика? Э, нет, погоди… Эти торопливые шаги стучат в проулке за моим домом, вот что. Тони тоже слышала их — я взял ее за руку, и мы побежали по тротуару к дому, к бетонным ступеням. Я распахнул наружную дверь, и мы влетели в тамбур. Дрожащими руками я поднес к двери ключ. И обмер.

На дверном косяке, где недавно была едва заметная буква, которую Тайлер начал резать прошлый раз, теперь были две — инициалы, глубоко врезанные в темное старое дерево: Р.Т.

— Тони, взгляни…

Тони задохнулась и не ответила. Я опустил глаза. На полу были насыпаны стружки. Мелкие стружки, на самом ходу, не смятые подошвами, не отодвинутые дверью. То есть они появились только что. Роб Тайлер недавно был здесь. Я в ужасе посмотрел на улицу.

Он был там — как раз выбежал из-за дерева. Эта бритая голова, эта тошнотворная улыбка. Я видел все это сквозь стеклянную дверь. И большой охотничий нож, который он держал в руке.

— Господи, — сказала Тони.

Я нащупывал ключом замочную скважину и, пытаясь открыть дверь, обернулся через плечо. Тайлер шел к дому. Господи боже! Он был в двадцати футах от нас.

— Эй, говнюки! — закричал Тайлер снаружи. — Знаете, что «драконы» делают с теми, кто за ними шпионят? Знаете? Лиз не говорила? А? Вот что…

Замок щелкнул, я отбросил внутреннюю дверь, мы с Тони ворвались внутрь — я крикнул на ходу: «Отвали, мать твою!» Повернулся, захлопнул дверь, убедился, что она заперта, и посмотрел наружу через дверное стекло. Тони встала рядом. Мы смотрели через тамбур и наружную дверь на улицу. Дорожка перед домом была пуста. Тайлер исчез.

— Может, он пошел к черному ходу, — сказал я. — Пошли наверх.

Мы поднялись в мою квартиру, и, оказавшись внутри, я запер оба замка на передней двери, затем пошел на кухню и проверил дверь черного хода. Все было на месте, ничто не тронуто и не сдвинуто. Вернувшись в гостиную, обнаружил, что Тони стоит на темной веранде и смотрит на улицу.

— Не видать его, — сказала она. — Может быть, ушел.

— Черт, хорошо бы.

Я рухнул на диван и только тут понял, как я выдохся. Казалось, все у меня болит. Посмотрел на часы. Двенадцатый час. Ничего удивительного. Тони выглядела еще хуже, чем я. Лицо красное, глаза опухли, изумительные ее волосы растрепаны. Она села рядом со мной и сказала:

— Ну и вечер. — Потерла лицо ладонями. — Я все думаю, как он это сделал. Дженкинс. Как он убил Лиз.

Мне жутко не хотелось возражать, но что поделаешь.

— Если он действительно убил. Мы не можем заходить слишком далеко. Есть вероятность, что Дженкинс — подсадная утка. Затем нельзя списывать со счета этого клоуна. Тайлера. Он мог убить и твою сестру, и Крис.

— Я так и думаю. — Тони нервно сжимала руки. — Но если Дженкинс действительно «дракон», он будет покрывать Тайлера. Наверно, его роль у «драконов» — отводить глаза полиции. Или, может быть… Может быть, с его наводки Тайлер убил Лиз. Понимаешь, Дженкинс приказал ему убить.

Отвратительно было об этом думать, но предположение казалось реальным. И логичным. «Драконы» прознали, что Лиз хочет о них писать, и, прежде чем она успела это сделать, велели Тайлеру убить ее. Что Тайлер сейчас крикнул? «Лиз не говорила вам, что «драконы» делают с теми, кто за ними шпионят?» Что это, черт побери, значило?

— С другой стороны, если Дженкинс в самом деле прикрывает Тайлера и тем более если велел ему сделать это, — сказал я, — они должны быть знакомы. Нам известно, что они оба «драконы», но можно подозревать, что «драконы» не знают, кто из них кто. Они носят маски, так что нельзя утверждать, будто Тайлер и Дженкинс сотрудничали в убийстве Лиз или Крис, поскольку неизвестно, знакомы ли они.

Я стал обдумывать, как в этом убедиться, как доказать, что Дженкинс и Тайлер действовали на пару. Я проклинал себя. Эти чертовы снимки, которые мы сделали на берегу Сент-Крой. Отдали отпечатки и негативы — все целиком — Дженкинсу. Вот идиоты. Правда, тогда я был измучен и вне себя от гибели Крис и еще доверял полиции. Только эти фотографии позволили бы доказать его причастность к «драконам». Не было ли там чего-то еще, чего мы не заметили?

Тони откинула голову на диванную подушку, уставилась в потолок и сказала:

— Погоди-ка. — Потерла глаза, лоб. — Не значит ли это, что Дженкинс был вторым приятелем Лиз, которого видела Крис? Возможно, а?

Эта страшненькая мысль словно провалилась ко мне в желудок и принялась грызть меня изнутри. Я простонал:

— О Господи! Мы же сами сказали Дженкинсу, что Крис видела Лиз с другим человеком! Мы сказали ему, что Крис знала о втором приятеле Лиз.

Так что Дженкинс мог убить Крис, чтобы заткнуть ей рот. Запросто могло быть так. Проще не бывает. Кто еще знал, что мы говорили с Крис?

Голова моя работала как бешеная, мысли сменяли одна другую. Я уставился в пространство, и мое внимание отвлек красный мигающий огонек. Автоответчик. Огонек мигает — значит, есть сообщение. Я механически поднялся, подошел к столу и нажал кнопку. Машинка щелкнула, закрутилась и воспроизвела сообщение от одного из Ларсов, затем трижды вешали трубку и еще два сообщения.

Предпоследнее было такое: «Здравствуйте. Это Рут Харрис из Северного центра, звоню Тони Доминго. Я передала Лоре вашу просьбу позвонить и ваш телефон и убеждена, что она попытается вам звонить».

— Вот кто вешал трубку, — сказал я.

«Однако, к сожалению, — говорила консультант Лоры, — сегодня к концу дня Лора совсем вышла из равновесия и решила прекратить лечение. Несколько часов назад она покинула центр. Если она войдет с вами в контакт, мы надеемся, что вы побудите ее вернуться, — лечение продвигалось вполне успешно. Звоните мне не стесняясь, телефон 459-3186. Да, код — 612, тот же, что в Двух Городах».

Я стоял, прислонившись к стене, и наблюдал за Тони. Лицо ее выражало досаду и огорчение. Она выключила автоответчик и взглянула на меня.

— Как всегда. У Лоры роковое свойство — попадать в беду в самое неподходящее время.

— Не думаю, что бывает подходящее время.

— Нет, но клянусь Богом, у нее шестое чувство, радар, который точно улавливает, когда я особенно подавлена. Тогда она вопит о помощи. Увидишь, она, наверно, сюда пожалует. — Тони помотала головой, поправила волосы. — Я ничего не могу для нее сделать. Во всяком случае, не сейчас, не сегодня.

Она в сердцах ударила по кнопке автоответчика, и он выдал последнее сообщение. «Привет, это Эд Доусон. Отвечаю на звонок Тони Доминго, — говорил ровный и вежливый голос. — До конца дня я буду на заседании; не стесняйтесь вызвать меня через бюро обслуживания. Я перезвоню вам, как только сумею. Надеюсь, у вас все в порядке».

Он медленно продиктовал номер, и Тони тотчас вскочила и бросилась к телефону.

— Что ты хочешь делать — звонить ему сейчас? — спросил я.

— Конечно. Если Лиз говорила Крис, что встречается еще с кем-то, то могла сказать это и своему психотерапевту. Я помню, что Доусон ничего не говорил об этом, но кто может знать… Накрути еще раз его номер, ладно?

— Ладно, — ответил я, выполнил ее просьбу и принялся развивать ее мысль: — Может быть, Лиз просто называла этого парня по-другому — друг или что-то подобное?

— Вот именно.

Через несколько секунд Тони разговаривала с бюро обслуживания, объясняя, что Доусон срочно нужен.

— У доктора Доусона есть бипер? — наседала она. — Хорошо, тогда поймайте его — сейчас, не откладывая. Да, сейчас же.

Было ясно, что оператор тупо сопротивляется, не желая беспокоить клиента в такой поздний час.

— Слушайте! — рявкнула Тони. — Скажите ему, что сегодня вечером погиб еще один человек. Его убили. Скажите ему это. И скажите, что мне надо поговорить с ним как можно скорее.

Пока мы ждали ответного звонка Доусона, Тони вышла на темную веранду, посмотрела во все окна и не обнаружила ни намека на Тайлера. Тогда она нашла кресло — там же в углу, — села и погрузилась в свои невеселые мысли. Она могла размышлять о смерти Крис, о возможной причастности к этому Дженкинса, — конечно же, здесь было о чем подумать. Но я был уверен: она думает о Лоре — как с ней управиться, — и у меня хватило здравого смысла убраться в глубину квартиры.

Минут через пятнадцать, когда я наливал себе стакан красного вина, зазвонил телефон. Это отозвался на звонок Тони доктор Эд Доусон.