Невысокий мужчина, запахнувшийся в тёплое пальто, некоторое время постоял на пороге кирпичного дома грязно-серого цвета, а затем достал из кармана трубку. Медленно и привычно набил её табаком. Раскурил и с наслаждением попыхтел, не двигаясь с места. Дым рассеивался в морозном воздухе и уносился с порывистым ветром, а мужчина всё стоял и смотрел вдаль. Тяжёлые, наполненные снегом облака плыли настолько низко, что, казалось, ложились на ветки деревьев.

— Вот она какая бывает… — тихо проговорил он, обращаясь к самому себе, и спустился с лестницы в пять ступеней на выложенную камнем дорожку. За его спиной хлопнула тяжёлая дверь:

— Доктор, что скажете? — молодой полицейский догнал врача и посмотрел на него. — Что это такое? Может, их отравили?

Курильщик остановился, ещё раз пыхнул трубкой и покачал головой:

— Нет. Смерть наступила в результате обширного поражения лёгких и сердечно-сосудистой системы, но это не отравление. В крови нет следов яда, да и нет сейчас такого яда, который бы так сильно видоизменил ткани… Я полагаю, что мы столкнулись с каким-то заболеванием. Возможно, это крупозная пневмония или же какая-то её разновидность.

— Это заразно? — на лице лейтенанта отразилась искренняя озабоченность. — Мсье Солитэр, вы раньше встречались с таким?

Врач опять покачал головой, а затем обернулся на местный морг:

— Пока ещё не знаю… Но для вас тут нет работы, мсье Ордье, они умерли не насильственной смертью. И, отвечая на ваш первый вопрос, замечу: да, это может быть заразно. А сейчас прошу меня извинить — меня ждут в другом месте. Не сочтёте за труд подбросить меня до станции?

— Разумеется, садитесь, — полицейский первым подбежал к своему автомобилю и сел за руль. Жерар Со-литэр устроился на соседнем сиденье. На лобовое стекло упало несколько мелких снежинок, и лейтенант Ордье недовольно нахмурился, глядя на них. Затем завёл двигатель и, когда тот достаточно прогрелся, выехал на проселочную дорогу.

Трясясь в автомобиле, Жерар смотрел в окно на тусклый пейзаж и понимал, что планы на день окончательно рухнули. Начало этому краху положил как раз посыльный, который примчался из полицейского управления ещё до рассвета с просьбой подъехать и проверить тела найденной в своем доме четы Совеньер. Доктор Со-литэр провел в морге всё утро, и теперь отчаянно желал двух вещей — горячего крепкого чая и затем лечь спать под уютный треск дров в камине. Однако после всего увиденного об этом не могло быть и речи: чай придётся сменить на кофе, а сон — на архив.

Врач прикинул, что ехать ещё предстоит около получаса, и, сев поудобнее, задремал.

«Дневник Велемиры

15 февраля, пятница

…И, разумеется, Станислав нашёл себе развлечение. Ума не приложу, от кого в нём эта безумная энергия… Вчера свалился в пруд на окраине деревни, название которой я не запомнила, сегодня уже с утра снова мокрый — нашёл немного снега на станции близ Тулузы и вывалялся в нём весь.

Ждана потихоньку учит французский и находит себе подружек, где бы мы ни останавливались. Удивительно, пока мы жили в Барселоне, она за первые пару месяцев выучила испанский на уровне, достаточном для общения с местными, а теперь вот французский. Оказывается, моя девочка очень способна к языкам. В Париже нас ждёт портал до Тайного Города. Раньше я бы написала «до дома»… Теперь я бы с большим удовольствием назвала домом то место, где мы провели последний год. Но.

Увы, наш долгий отдых закончился. Я ещё помню, с какой радостью мы заходили в «Порталъ», где нам построили переход до Парижа. Стационарной станции в Барселоне шасы не ставили, но нам и не надо было — мы довольно быстро добрались до снятого милого домика на побережье, несмотря на неспокойных челов. Я тогда невероятно устала от интриг Милонеры, от косых взглядов семьи Воислава… Как бы мне хотелось никогда больше не видеться с ними! А то надо же, сын барона — и выбрал простую фею без каких-либо заслуг. «В наши времена смотрели на выгоду и союзы.» Можно подумать, что я чудка какая-то, чтобы своим браком скреплять семьи и допускать мужа к телу только раз в неделю до рождения двух-трёх детей. Да, я не хватаю с неба звёзд, но у меня отличная работа, и я подарила Воиславу двоих детей. Между прочим, у Жданы уже есть задатки на оценку «возможно жрица», так что мы ещё посмотрим, кто окажется полезнее Люди!

Впрочем, не буду о плохом. До Тайного Города ещё далеко. И, может быть, расставание сгладит все углы?

Кстати, всё время напоминаю себе о том, что нужно быть начеку — челы всё ещё воюют между собой, хотя, насколько я поняла, эта Великая война, как они её называют, всё-таки подходит к концу или уже закончилась. Всё равно, вокруг полно военных, и нет-нет — слышна вдали стрельба. Охранные артефакты я зарядила при отъезде из Барселоны. «Дырки жизни» мы с собой не брали — на таком расстоянии слишком дорого выходило. Зато есть с собой сигнальный артефакт, и он при необходимости откроет аналог «двери» в Обитель. Чем ближе к Парижу и переходу в Москву, тем больше я боюсь — наш хрупкий мир может рухнуть в любой момент, а повторения того лета я просто не переживу…»

Потолок пестрел трещинами. Когда-то он был белым и чистым, но теперь напоминал паутину — сеточку чёрных полос, хаотически перемежающихся с жёлтой, закопчённой поверхностью.

Думать уже не было сил. Жерар Солитэр снял с носа очки в тонкой оправе и потёр глаза. За последние полтора месяца он написал и получил больше писем, чем за весь прошлый год. Подробно описывал коллегам симптомы и результаты вскрытия семьи с окраины Тулузы и их соседей. И в ответах искал объяснение тому, что восемь здоровых людей умерли в течение недели. И тому, что вслед за первой восьмёркой последовали ещё смерти. Такие же загадочные и такие же похожие.

Больше половины писем, пришедших к нему, рекомендовали не мучиться и предлагали в качестве диагноза всё ту же крупозную пневмонию. Однако исключительная интуиция и упрямство не позволяли Жерару прекратить поиск. И спустя некоторое время в правом углу стола скопилась небольшая стопка писем с описанием подобных симптомов, нередко со смертельным исходом.

Доктор Солитэр вёл подробный дневник, в котором описывал всё, что успел узнать, и сейчас внимательно перечитывал его, стараясь представить себе полную картину. Однако усталость всё больше давала о себе знать, и сосредоточиться на вопросе было всё труднее.

Тихий стук в дверь заставил врача вздрогнуть от неожиданности, а потом крикнуть:

— Открыто!

— Это я, — на пороге показался высокий худощавый русоволосый мужчина. — Есть что-нибудь новое?

Солитэр кивнул:

— Четверо на юге.

Давний друг Жерара, репортёр «Юманите» Поль Фаре, пристально посмотрел на Солитэра:

— Нужно ехать. — Почти с самого начала врачебного расследования Поль был рядом с Жераром. Помогал, подсказывал, если было нужно, сам вылавливал знакомых профессоров, пока врач проводил осмотры. И одновременно делал странные предположения об истоках загадочной болезни. — Может быть, это атака Германии.

— Поль! — Жерар поморщился. Очередная мысль горячего Фаре была не лучше десятка предыдущих — на взгляд самого Жерара, журналист был склонен к паранойе.

— Нет, ну посуди сам, что им стоит заразить нас всех? Ну, может быть, это такая разновидность чего-то знакомого. Да хоть гриппа того же! — репортёр сел на стул верхом и постучал пальцем по стопке писем. — Ну вот на что симптомы похожи? Ты же врач! Скажи мне!

— Поль… — устало повторил Жерар, махнул рукой, а потом застыл. Взял в руки одно из писем и пробежал взглядом по строчкам. Ещё несколько минут смотрел на последнее предложение. Поль подал прекрасную идею, и головоломка внезапно начала складываться. Солитэр подскочил со стула, хватая с вешалки пальто и шляпу. — Едем!

«Дневник Велемиры

17 февраля, воскресенье

…Странно, в последнее время стало как-то тревожно. Мы едем в Париж, тщательно соблюдая маршрут. Воислав нервничает, постоянно покупает местные газеты, словно чего-то ждёт. Я ловлю себя на мысли, что соскучилась по Тайному Городу — удивительно — и по лавке Фахира Турчи… Скорее всего, там уже не раз появились новые украшения, и он определенно придумал, как продемонстрировать их наилучшим образом. Хоть я и не верю, что без меня он это делает так же замечательно, как с моей помощью.

Но тут меня начинают беспокоить челы. Очередной отель оказался неплохим местом, и детям здесь нравится. Но сегодня умерла горничная, совсем молодая девушка. Я спросила у хозяйки, отчего скончалась эта чела, но не получила вразумительного ответа. А до этого мы проезжали через несколько заброшенных хозяйств. Пустые дома, незаколоченные окна или двери. И гробы рядом с ними или поодаль.

Мои треволнения, скорее всего, обычные глупости: человские болезни нам не страшны. Но я всё равно не могу перестать переживать за наших крошек — Станислав и Ждана вчера были вялые и чувствовали себя не очень хорошо. Сегодня отказались есть и не выходили из комнат с самого утра. Воислав сразу же достал нашу походную аптечку, смешал несколько порошков и дал детям.

О, Ждана пришла к нам в комнату с вопросом, может ли она спуститься вниз и поиграть со своей новой подругой. Значит, всё хорошо…

Клянусь одеялом Спящего, я была готова тут же активировать сигнальный артефакт, если бы они не поправились. К счастью, завтра мы уедем из этого странного места!..»

Юг Франции зимой был гораздо приятнее, чем Париж, и это примиряло доктора Солитэра с действительностью. Дорога выдалась долгой, неприятной, и несколько брошенных домов не добавили настроения обоим мужчинам. Когда наконец оба оказались в нужном морге, Жерар выяснил, что они опоздали: трупы были захоронены на местном кладбище.

В тускло освещённом коридоре Поль прислонился к стене, а Жерар сел на стул для посетителей. Достал из кармана трубку, но раскуривать не стал — просто повертел в руках.

— И что будем делать? Журналист пожал плечами:

— Не знаю. Но не последние же они, скорее всего. Грипп. Это же вирус. Заразный.

— Да. Вирус. — Солитэр кивнул. — Я думаю, имеет смысл посмотреть и обследовать как можно больше больных. Если наша теория верна, то всё хуже, чем я думал. Гораздо хуже.

— Думаешь, может быть эпидемия?

Жерар тяжело поднялся на ноги и спрятал трубку обратно в широкий карман пальто:

— Я не думаю. Я знаю, что эпидемия уже началась. Теперь вопрос куда серьезнёе: как с ней бороться?

«Дневник Велемиры

21 февраля, четверг

Я даже начала верить, что всё обошлось. Что всё будет как прежде. Последнюю неделю не было никаких проблем у Жданы: та болезнь — или что это там было — отступила. Моя девочка, как всегда весёлая и активная, познавала мир. Упросила нас на несколько дней остановиться в небольшой деревне — нашла замечательную подругу. Кстати, чудскую полукровку, но девочка и мать её о Тайном Городе не знают.

В три часа ночи Ждане стало плохо. Она начала задыхаться и терять сознание. Температуры не было, напротив, она похолодела, лицо стало синеватого оттенка… На помощь позвал Станислав.

Я не помню, как примчалась, и не помню, что мы с Воиславом делали в первые минуты. Кажется, я что-то говорила, обнимала мою маленькую девочку. Муж стал искать в аптечке подходящее средство, но не сумел. Мы дали только микстуру от простуды.

Но страшно не это. Сигнальный артефакт — это экстренное спасение. Но я ведь тоже маг — есть же некоторые арканы, заклинания, — я могу не только микстурами помочь моей крошке.

Точнее, могла бы.

Это странно и жутко — на мне словно лежит «сеть». Энергия есть, есть даже несколько аккумуляторов, но я н-и-ч-е-г-о не могу сделать. Может быть, я больна?

Сейчас я готова отдать любые деньги за небольшой портал.

Уже утро. Почти девять. Ждана успокоилась и просто спит. Я надеюсь, что это здоровый сон, что моя маленькая фея вечером совсем оживёт.

Спящий…»

Жерар медленно засыпал. Уже на подъезде к отелю его разморило, и он клевал носом. Поль, укутавшись в одеяло, перечитывал текст статьи, которую намеревался по возвращении в Париж сдать в редакцию. Материал получился впечатляющим. В течение последних нескольких дней они с доктором Солитэром объехали чуть ли не половину Франции. Побывали во многих местах, откуда приходила тревожная весточка о странном заболевании. Поль везде искал следы нападения, что-нибудь подозрительное. Жерара больше интересовала сама зараза: он пытался выделить основные симптомы, найти лекарство. Доктора не оставляла догадка о том, что это вирус. И он, находя всё новых заболевших со сходными симптомами, укреплялся в самых худших своих предположениях.

Встречая заболевших людей, Солитэр приступал к своим прямым обязанностям — лечил. Но ни хинин, ни салициловые препараты не помогали. Против кашля Со-литэр стал использовать кодеин и дионин — они облегчали работу сердца и улучшали кровообращение в лёгких, иногда апоморфин в качестве отхаркивающего, но всё это были полумеры. После очередного осмотра Жерар садился за письма и журналы. Записи не умещались уже в нескольких чемоданах, и врач ежедневно отправлял с телеграфа и почты десятки сообщений. Ему просто отказывались верить. И не чем иным, кроме как преступной халатностью, назвать это мужчина не мог. Поль грозился выпустить большую разгромную статью, как только они доберутся до редакции, но до редакции ещё нужно было добраться.

Риск, которому подвергали себя Жерар и Поль, был слишком велик, несмотря на максимальные меры предосторожности. Доктор ежедневно осматривал обоих, чтобы не пропустить ни одного из начальных симптомов загадочной болезни.

— Приехали! — голос водителя заставил исследователей встрепенуться. Солитэр потянулся и вышел из автомобиля.

Отель был хорош. Здание в три этажа, вполне ухоженное, что было удивительно в условиях войны, несколько окон приветственно горели.

— Думаешь, места будут? — задал вопрос Поль, достав их багаж и направившись по мощёной дорожке к двери.

— Должны быть, — Жерар собрал с сиденья рассыпавшиеся бумаги и догнал репортёра.

Были не только места. Были ещё и пациенты.

«Дневник Велемиры

22 февраля, пятница.

Заставляю себя писать. Хочется кричать, убить кого-нибудь, выплеснуть эмоции, а не могу. Сижу, словно кукла, и пишу. Дневник — это сейчас единственное, что осталось. Воислав молчит с того самого момента, как Станислав перестал дышать. Сейчас он ушёл к ближайшему телеграфу, чтобы отправить известия домой. Сказать, что нас убивает неизвестная болезнь.

Жданы тоже уже нет. Последними её словами было: «Мне больно, мама». Потом она закашлялась.

Из её рта шла кровь, много крови, словно лёгкие оказались ею полны. Словно она утонула в собственной крови.

Спящий, за что?! Им же по семь лет. Только-только жизнь увидели.

Я сегодня дважды падала в обморок. Я тоже больна. И Воислав. Он держится, но я знаю, что это ненадолго.

Я надеюсь, что королева сумеет справиться с этой проблемой. Этим болели только челы. Но теперь болеем и мы».

Вскрывать или как-то обследовать детей Жерару не позволили. Странная светловолосая пара с проявившимися признаками заболевания легко оттеснила его от двух трупиков и попросила не трогать их. Себя тоже не дали осмотреть, хотя оба уже спокойно говорили о том, что могут умереть.

Высокий и плотный Воислав (Жерару было необыкновенно трудно выговаривать незнакомое имя), отказавшись от лекарств, ушёл на телеграфную станцию. Его жена что-то писала в тетрадь в твёрдом переплёте. Солитэр, которого Велемира попросила подождать в гостиной на диване, предположил, что это дневник, и оказался недалёк от истины.

Женщина закончила достаточно быстро, а затем подошла к нему, держа в руках тетрадь.

— Доктор, — она глубоко вздохнула, — у меня к вам просьба.

— Я слушаю, — Жерар встал и посмотрел в огромные зелёные глаза. Сейчас в этих глазах странно смешались боль от утраты и пустота, которая сопровождает самые сильные удары судьбы.

— Я знаю, что мы с Воиславом не доживём до завтрашнего утра. Я держусь из последних сил… Но мне надо предупредить… — она запнулась. — Предупредить семью. Обязательно. Отвезите это к ним. Пусть они прочтут.

— Я отвезу, — Жерар кивнул и протянул руку за дневником. — Куда?

— В Москву.

— В Москву? — Солитэр прекрасно понял, что выглядит странно, но не сумел сдержать эмоций. Ехать в Россию сейчас, когда там творится бог знает что? — Ваша семья в Москве, мадам?

— Да, — светловолосая женщина не сводила взгляда с уставшего лица Жерара. — И только вы можете предупредить их об опасности. Найдите там Велисвету — это моя мать — и отдайте дневник ей. Я вам могу обещать, что она в долгу не останется. Она заплатит. И там в дневнике… На первой странице, я написала, как её найти… — Велемира не закончила фразу, запнулась, закашлялась и мягко осела на ковёр. Жерар едва успел подхватить пышущую жаром женщину и осторожно уложил на софу.

— Давайте я вас осмотрю, быть может.

— Не надо, — она чуть приподняла голову и посмотрела на врача. — Вы уже не сможете помочь нам с мужем.

Жерар покачал головой, намереваясь возразить, но Велемира положила свою ладонь на его:

— Уходите, доктор. Заберите с собой дневник и уходите. И не говорите никому, что были здесь.

Мужчина глубоко вздохнул и встал, почувствовав, что сейчас действительно лучше поступить так, как просит умирающая. У порога он обернулся и посмотрел на неё. Хотел что-то спросить, а потом просто вышел, прошептав:

— Бог в помощь.

 

База 2

— Они все мертвы.

— Все четверо?

— Да. Мы забрали тела из отеля под видом полиции, и уже сейчас можно сказать, что вирус адаптировался к их генетической структуре. Из их крови мы получили совершенно новый штамм. Он действует и на людов, и на челов.

— Они пытались связаться с кем-нибудь?

— Да. Мы вовремя успели заблокировать Велемиру. И перехватили телеграфное сообщение. Никто не знает, что люды мертвы. Затем я отправил нескольких наших под мороком, они появились на границе со Швейцарией.

— Она не могла передать сведения никаким другим способом?

— Мы проверили: к ней заходил человский врач, но после этого визита он никому ничего не передавал — ни на словах, ни почтой или телеграфом. Магической активности не было. Слежку сняли только сегодня утром. Он чист.

— Хорошо, — молчание, затем резко: — А теперь я хочу знать, как вы допустили утечку? Вирус распространяется, жертв уже больше тысячи.

— Это же просто челы. Кроме того, я не думаю, что это перерастёт в эпидемию.

— Хорошо. Под вашу личную ответственность.

В апреле болезнь пришла в Париж. Поначалу медленно, а затем всё стремительнее она прокатилась по величественной столице Франции, оставляя за собой опустевшие дома и поредевшие семьи.

Ещё в марте, едва вернувшись домой, Жерар вновь принялся за исследование заразы. Он уже примерно знал, что она собой представляет, и уверился, что это грипп. Видоизменённый, странный, но тем не менее грипп. Первым «угадавший» название заразы Поль Фаре сейчас как раз болел, и, занимаясь другом, Солитэр не которое время совсем перестал следить за прессой. Зато Поль, даже на больничной койке, старался не упускать времени, а потому сумел отправить несколько статей в родную редакцию. Статьи вышли в печать, но уже после второй Полю пришло неофициальное уведомление, что он более не должен особо распространяться на тему болезни. Журналист страшно возмущался, порывался лично отправиться прямо сейчас в какую-нибудь комиссию и «устроить им там», но Жерар не позволил, мотивировав тем, что Поль сейчас сам разносчик вируса и лучше бы он сидел в лазарете.

— А это что? — Поль, смирившийся с тем, что придётся провести некоторое время запертым в четырёх стенах, спросил разрешения Жерара покопаться в записях и углубился в изучение содержимого одного из чемоданов. И теперь вытащил оттуда небольшую книжечку в кожаном переплёте. Открыл и пролистнул пару страниц. — Дневник?

Жерар отвлёкся от чтения очередного письма и замер. Встал, подошёл ближе. Перед глазами появилось лицо светловолосой женщины, и её зеленый взгляд заставил Солитэра поёжиться. Положив дневник в багаж, врач забыл о нём спустя несколько часов — появились ещё пациенты. Потом, по возвращении в Париж, никак не успевал заняться полной сортировкой собственных записей.

Стало стыдно.

— Да, дневник, — Солитэр взял его в руки и пере-листнул пару страниц. Выпал небольшой листок с несколькими строчками — объяснение, как добраться до матери Велемиры. Репортёр прочёл вслух и посмотрел на друга:

— Это в Москве?

— Да, та пара из отеля. У них дети умерли накануне нашего приезда, помнишь? — Поль кивнул, а Жерар продолжил: — Женщина попросила меня отвезти её дневник семье. А я тогда совсем забыл.

— Но в России же сейчас творится невесть что! Они закрыли границы для посторонних… Да никто в здравом уме туда не поедет… — репортёр удивлённо посмотрел на Жерара. — Надеюсь, ты достаточно умён, чтобы не кидаться туда.

Солитэр промолчал. Затем вздохнул:

— Нужно прочитать дневник, чтобы понять, насколько на самом деле важно его отвезти.

Поль кивнул, продолжая рассматривать покрытые ровными округлыми буквами страницы тетради:

— А для того, чтобы его прочитать, нужно, чтобы кто-то знал русский…

«2 мая

815-й день работы на базе 2. Проект «Ёж»

Иногда мне начинает казаться, что мы выпустили джинна из бутылки. Мы тщательно собираем всю информацию об эпидемии среди челов, но это не слишком обнадёживает. Грипп пожирает их со скоростью голодного дракона. Хотя, если бы мы вдруг начали уничтожать Европу именно драконами, мы нанесли бы меньший ущерб.

Иногда задаю себе вопрос: мне стыдно? Я никогда не рассматривал челов как кого-то, заслуживающего уважения, хотя именно они когда-то. Не важно.

Пожалуй, мне не стыдно. Мы использовали их типичную болезнь и постарались изменить для генетической структуры людов. Работа не на один год. И не на два. Достаточно сказать, что первая база начинала работу над этим вопросом ещё семьдесят лет назад, но опыты над челами и вспыхнувшая в результате эпидемия среди них привлекли внимание Люди. После этого базу законсервировали и создали вторую. Ограничили поиски исключительно гриппом: вирус хорош во всех своих проявлениях и легко способен к мутации, а каждый новый его штамм опаснее предыдущего.

Образцы, полученные из ткани людов, поставили меня в тупик. При учёте того, что специально разработанная вакцина не произвела на вирус «впечатления», дело принимает любопытный оборот. Занятно ещё и то, что штамм сам по себе не слишком опасен. Нам удалось выяснить, что носителей убивает иммунная система, а не вирус.

Сегодня утром почувствовал лёгкое недомогание. Поднялась температура, упало давление.

Для чела это означало бы начало заражения. А для нас?..

Вопрос пока без ответа — результаты анализов будут готовы лишь завтра утром, когда будет проведён весь комплекс исследований. Одно я знаю точно. Вирус в крови есть. И у меня, и у всех остальных — меры безопасности где-то дали сбой. Возможно, оттого, что мы не придавали опасности должного значения.»

Знающий русский язык знакомый Поля оказался моложавым мужчиной лет сорока на вид.

— Заходите, мсье! — Таким Хамзи улыбнулся Солитэру. — Собираетесь что-либо приобрести?

— Нет, сегодня нет, мсье Хамзи, — покачал головой доктор и тут же перешёл к делу. — Мне требуется ваша помощь.

— Моя помощь? — непритворно удивился торговец, но затем чуть склонил голову набок. — Я вас слушаю.

Солитэр подошёл ближе и протянул дневник Такиму.

— Вы можете прочесть его? Я думаю, там всё по-русски, а ни я, ни Поль не знаем этого языка. — Он помолчал, а затем добавил: — Это дневник одной женщины, умершей не так давно.

— Переводческие услуги тоже платные, — проворчал Таким, но взял дневник — любопытство не давало покоя. Он сел в удобное кресло, надел на нос очки в роговой оправе и открыл первую страницу. Пробежал взглядом, перелистнул пару страниц. Затем открыл последнюю.

Отложил со вздохом.

— Скажите, как он к вам попал? — серьёзный тон, вкупе с пристальным взглядом чёрных глаз, заставил Жерара чуть заметно нахмуриться.

— Эта женщина умирала и попросила отдать его её семье. Но ехать в Москву.

— Понимаю, понимаю. — Таким снова вздохнул и кинул взгляд на дневник. — Я его передам. У меня как раз завтра-послезавтра в Москву отправляется товар.

— Но — доктор Солитэр почувствовал себя мальчишкой, которого не только пристыдили, но и отстранили от чего-то интересного. — Разве это будет правильно?

— Будет — тихо и очень твёрдо ответил Таким. — Не волнуйтесь, этот дневник попадёт в надёжные руки.

Жерар некоторое время боролся с сомнениями, но, вспомнив, что ему самому всё равно не удастся выехать в Россию, кивнул, соглашаясь. Так хотя бы будет правильно — дневник доставят по адресу.

Несмотря на кажущуюся правильность решения, из лавки Жерар вышел в подавленном настроении. Его не покидало ощущение, что он пропустил что-то важное. Прикоснулся к тайне на одно мгновение — и потерял её уже навсегда.

Едва Жерар вышел из лавки, Таким Хамзи нырнул в подсобное помещение и снова посмотрел на дневник. Достал лист с адресом Велисветы и смял. Выкинул в мусорную корзину.

А затем нашептал несколько слов кольцу, которое всегда носил на указательном пальце, и шагнул в чёрный вихрь.

Вернулся он через несколько часов, довольный и разбогатевший на добрую сотню тысяч.

«4 мая

817-й день работы на базе 2. Проект «Ёж»

Он снова изменился, и сейчас могу с уверенностью сказать, что я болен. Дыхание затруднено, температура держится тринадцать часов подряд. Плюс геморрагическая сыпь. Как только стало ясно, что вирус поразил меня, я нахожусь в карантине. Пока могу — рассказываю о своём самочувствии. Вакцины, приготовленные на всякий случай, не действуют.

Я подозреваю, что мы, внеся в вирус свои изменения, сделали его способным к самопроизвольной мутации. Штамм, полученный из моей крови, похож на наше изначальное творение и то, что убило людов, но он другой. Он влияет именно на мой организм, заставляет его бороться изо всех сил.

Я уже могу примерно предугадать, что будет со мной дальше, но хочу надеяться на лучшее. С сегодняшнего дня мы начинаем работу над новой вакциной. Я в опытной группе. И надеюсь остаться единственным её членом».

В просторном, хорошо освещённом кабинете было тихо. Хозяин кабинета, высокий худощавый мужчина в белом, идеально пошитом костюме-тройке, сидел на краю письменного стола и внимательно читал небольшую тетрадь в кожаном переплёте.

В двери постучали. Мужчина разрешил гостю войти, дочитал страницу и после этого поманил вошедшего к себе.

— Ортега, скажите, когда вы в последний раз бывали во Франции?

Тот, кого назвали Ортегой, чуть вскинул бровь, удивлённый вопросом, но ответил быстро:

— Пару лет назад, когда угощал одну фату утренними круассанами. Если хотите, могу подсказать пару хороших ресторанов.

Хозяин кабинета рассмеялся, захлопнув книжицу. Встал, прошёл к окну, рассматривая невысокие дома и активно ведущееся строительство неподалёку.

— Боюсь, вам придётся ещё и уточнить, существуют ли эти рестораны до сих пор. Уже месяц в Париже бушует эпидемия вируса, который очень быстро убивает челов. А в Тайном Городе, в свою очередь, говорят, что сын барона Довгуша Воислав, а также его жена и дети бесследно пропали где-то в Швейцарии. И вот представьте: в мои руки попадает дневник несчастной Велемиры — супруги Воислава…

Ортега слушал не перебивая. Он уже понял, что во Францию отправят именно его, и теперь ждал приказа.

— Если верить записям, люды заразились тем же вирусом, который убивает челов. И сейчас, судя по всему, Воислав, Велемира и их дети мертвы.

— То есть… люды подхватили болезнь у местных? — удивился Ортега.

— Именно, — подтвердил Сантьяга. — И есть ещё один немаловажный факт: последние дни перед смертью Велемира, чей уровень был «полноценная фея», не могла отправить даже простую весть домой. Умирающие люды пытались добраться до Тайного Города, но им не позволили этого сделать. Если кто-то хотел скрыть смерть людов от неизвестного вируса, значит, скрывали ещё и сам вирус и даже то, что он действует на зелёных. Я хочу, чтобы вы, Ортега, сегодня же начали расследование и выяснили, кто занимается разработкой биологического оружия на территории Франции.

Ортега кивнул. Затем уточнил:

— Другие Великие Дома не должны знать об этом расследовании?

— Да, пока у вас не будет чётких доказательств, всё должно происходить максимально тихо и аккуратно. Ваш портал туда прикроют советники, — комиссар Великого Дома Навь Сантьяга протянул помощнику дневник. — Возьмите. Здесь всё, что вам нужно для того, чтобы начать поиски.

Ортега ещё раз кивнул и вышел из кабинета. А Сантьяга, оставшись один, снова вернулся к окну, взяв со стола несколько листов бумаги. Нахмурившись, боевой лидер Тёмного Двора изучал отчёт аналитиков, и ему совершенно не нравились данные ими прогнозы.

«5 мая

818-й день работы на базе 2. Проект «Ёж»

В моих бронхах уже есть капли гноя. Вскоре их будет больше, а затем лёгкие не выдержат. Или сердце.

Разумеется, наблюдать всё это у подопытных челов — интересно. Видеть у себя…

Всё-таки, наверное, мне страшно. Потому что я уже не уверен в нашей способности создать лекарство против этой заразы. Быстро точно не получится.

Винсент вчера давал мне сыворотку, усиленную магией. И никаких изменений.

Спящий, не дай этому прийти в Тайный Город!»

Ортега прибыл в Париж рано утром. На улицах было ветрено и непривычно пусто. Нав вышел из арки под прикрытием морока и сложнейшего артефакта, призванного скрыть перемещение сильного мага по стране. Огляделся и помахал замеченному в конце улицы открытому такси.

Первым пунктом своей поездки нав наметил посещение того чела, который принял дневник из рук умирающей женщины.

Через час после приятного общения с уважаемым Такимом Хамзи и недолгих поисков в узких улочках нужного дома высокий, одетый в черное нав постучал в двери квартиры доктора Жерара Солитэра.

А ещё через три часа Ортега уже выезжал на том же самом такси за пределы Парижа. Беседа с врачом дала ему отправную точку. Личный помощник комиссара теперь был практически на сто процентов уверен, что зараза — дело рук рыжеволосых рыцарей: сами люды не стали бы использовать для основы болезнь генетически сходных с ними челов. А в том, что никто из навов не проводит такие эксперименты, Ортега не сомневался: прежде чем отправиться в командировку, он тщательно проверил всех соплеменников, которые могли бы заняться такого рода исследованиями. Эрлийцев же нав исключил из списка подозреваемых после того, как сделал запрос в Обитель.

Таким образом, оставалось только максимально аккуратно вычислить местоположение лаборатории и понять, как дела у чудов. Либо комиссар был прав и рыцари не сумели удержать вирус в узде… Либо рыжие затеяли свою игру по уменьшению поголовья челов и людов на Земле.

Но в правоту Сантьяги Ортега верил больше.

«8 мая

821-й день работы на базе 2. Проект «Ёж»

Мы написали в Орден. Вчера доктор Мерверинте приходил ко мне, рассказал об этом. Оказывается, когда в Замке узнали, что у нас проблемы, требовали вернуться в Тайный Город. Предоставить больных и документы в Обитель. А он отказался. Вирус теперь научился преодолевать большую часть магических барьеров — по крайней мере тех, которые можно сделать индивидуальными. Это значит, что никому и ни в коем случае нельзя раньше времени приносить заразу в Город. И это же значит, что мы все в карантине. Все, кто есть на базе. Мы либо сумеем сделать вакцину и справиться с этой дрянью, которую не может уничтожить стандартное антисептическое заклинание, либо постараемся не выпустить именно эту разновидность наружу.»

— Итак, с чем ты пришёл? — в огромном тёмном помещении не было ни единого источника света. Однако ещё более тёмным пятном выделялась высокая фигура в чёрном балахоне, сидящая на простом деревянном кресле с прямой спинкой.

Напротив неё, на небольшом столе, спокойно сидел высокий черноволосый мужчина в ослепительно-белом костюме человского покроя. Он положил рядом с собой объёмистую папку с бумагами и спокойно ответил:

— Неделю назад мне в руки попал весьма интересный дневник… Следует заметить, что у феи Велемиры очевидный литературный талант.

— Ближе к делу, — фигура в балахоне шевельнула капюшоном. — Ты отвлекаешь меня от размышлений.

— Прошу прощения, повелитель, — Сантьяга тонко улыбнулся. Раскаяния в его голосе не было. — В дневнике Велемира поведала о некоем незнакомом заболевании, убившем всю её семью.

— Дальше, — было заметно, что князь заинтересовался.

— У челов сейчас бушует вирус гриппа. Кстати, любопытное название болезни — в переводе с французского agripper означает «хватать, схватывать». Челам этот вирус известен давно, его пандемии бывают достаточно часто. Никого из жителей Тайного Города он не трогает: иная генетика.

— Избавь меня от очевидных подробностей.

— Как скажете, — легко согласился комиссар и продолжил: — Ныне ситуация с вирусом складывается нехорошая; судя по всему, вирус гриппа, прежде безвредный для людов, мутировал. Вероятно, после того как попал в их организм… Каким-то образом он приспособился к новой для себя генетике и через некоторое время начал убивать. Семья из четырёх зелёных погибла в течение двух суток.

— На остальных он тоже влияет?

— Пока не знаю. Эрлийцы уже получили вирус для изучения, однако они работают с человским материалом. Фактов заболевания в Тайном Городе пока не было, но и эпидемия ещё не пришла в Россию. Полагаю, это лишь вопрос времени.

Князь некоторое время молчал. Затем медленно произнёс:

— Это может быть полезно нам.

— Не думаю, — возразил Сантьяга и встал со стола, — вирус может приспосабливаться и видоизменяться для того, чтобы уничтожить новый для него организм. Я проследил маршрут следования людов и обнаружил, что всё это время они являлись переносчиками заболевания. Вскоре болезнь придёт в Тайный Город, и я не уверен, что ей будет достаточно только людов.

Князь задумался:

— Вирусы, конечно, изменчивы, но не настолько, чтобы перескочить на люда.

— Вы правы, повелитель. Вирусы меняются, но лишь в определённых пределах, взять барьер другой расы им не по зубам. Я уверен — этот вирус искусственно «улучшен». Но никто не станет запускать в массы непроверенную заразу. А вирус уже некоторое время ходит по Европе, где, надо заметить, довольно часто бывают многие тайногородцы. Значит, имела место утечка материала. Или недосмотр.

— И что ты намерен предпринять?

— Ортега сейчас находится во Франции. Я уверен, что он сможет отыскать лабораторию, в которой был создан вирус. Нетрудно догадаться, что если мы непричастны к эпидемии, а люды не станут ставить эксперименты на людах, то этот вирус был разработан Орденом как биологическое оружие. Я предлагаю небольшую интригу. — Комиссар замолчал, ожидая ответа.

— Ты хочешь заставить Чудь платить за свои разработки?

— Разумеется, — кивнул нав и посмотрел на князя. — И, кроме того, я хочу провести запрет на разработку биологического оружия. Как только погибнет достаточно людов и чудов — а я уверен, что вирус зацепит и их, — они сами предложат запретить всякую работу с вирусами.

«16 мая

829-й день

Двадцать трупов. Остальные больны. Симптомы почти одинаковые, однако у тех, кто старше ста двадцати лет, на первый план выступает пневмония. Сегодня я почти весь день был без сознания, и давление сильно упало…

Однако я ещё могу писать. Не знаю уже, правда, зачем и кому нужны эти записи. Наверное, чтобы просто не сойти с ума.

А сойти с ума, видя, какую ошибку мы совершили, легко. Только это же бегство от реальности…»

Майское солнце припекало непокрытую голову нава, но Ортега не обращал на это внимания. Несколько дней назад помощник комиссара понял, что с нанятой машиной он не может как следует проводить расследование, и в одном из городков сумел взять напрокат довольно приличный «Фиат». К огромному сожалению Ортеги, в наличии был только кабриолет, а помощник комиссара терпеть не мог открытые повозки. Впрочем, врожденная навская бережливость и так сетовала на высокую цену за аренду. Поэтому Ортега решил, что при такой теплой погоде и с учетом того, что он скоро покинет гостеприимную Францию, сойдёт и эта машина.

Расспросы местных жителей, тщательное просеивание всех фактов, изучение мелочей отнимали время. Ор-тега не любил этим заниматься, однако приказы комиссара не обсуждал даже сам с собой. Нужно Сантьяге, чтобы именно он искал чудов, — значит, так нужно Нави. Ну а в том, что он действительно найдёт то, что ищет, Ортега не сомневался. Интуиция подсказывала наву, что он уже близок к цели.

Очередной отель в небольшом городе с пустынными после эпидемии улицами казался ещё одним коротким шагом к цели. Однако именно здесь краем глаза Ортега заметил тщательно закрытого от магического сканирования чуда.

Нав остановил машину и, не выходя из нее, продолжил наблюдать за рыжим. Плечистый мужчина, одетый в военную форму, сидел за рулем небольшого армейского «Форда» и поглядывал в сторону бакалейной лавки. Дождался своего спутника — такого же рыжеволосого и статного, и автомобиль чудов направился к выезду из города.

Если кого-то закрывают от магического поиска, это далеко не всегда равняется тому, что этот «кто-то» хранит полное магическое молчание. Однако сейчас рыцари были без энергии. Ортега, защищённый от внимания любого мага, и сам старался не высовываться, но даже на крохах энергии сумел уловить следы сильного аркана. Нав определил «Шубу», что делала даже Великого Магистра незаметным для любого мага поблизости. Значит, не только Тёмный Двор играет в прятки.

Нав активировал простенький артефакт морока на зелёной энергии — всплеск слишком ничтожен для того, чтобы привлечь чьё-то внимание — и поехал за «Фордом» гвардейцев.

«17 мая

830-й день.

…в Тайном Городе остались моя жена и сын».

«Различитель» позволил Ортеге видеть всё, что чуды прятали от взгляда простых челов.

На границе леса и поля — невысокое, в два этажа, здание. Широкое, приземистое, с узкими окнами. И над зданием поднимается густой чёрный дым. Над ним мощный аркан, призванный развеять чёрные клубы, — сиреневые отблески «Поглотителя стихии» Ортега узнал безошибочно. По четырём сторонам дома — маги, в чьих руках добела раскалились магические жезлы.

А вокруг здания огонь. Яростный, гудящий от своей силы и мощи. Жар этого огня был ощутим даже на том расстоянии, что разделяло нава и искомую лабораторию.

Сжимающееся «Кольцо саламандры» — вот что это было.

Рыцари не входили в здание, они окружили его беспощадным магическим пламенем и теперь медленно сжимали кольцо, до пепла выжигая всё.

Поодаль Ортега увидел десяток чудов, внимательно следящих за происходящим. Сняв морок, нав подъехал ближе, понимая, что они сейчас не станут нападать. Слишком сильным было потрясение от того, что приходилось делать.

Нав оказался прав — старший в группе лишь кинул на тёмного тяжёлый взгляд, не препятствуя нахождению Ортеги рядом. Помощник комиссара вышел из автомобиля и подошёл к чуду. Некоторое время оба молчали, и чуд, тщательно скрывающий от чужака горечь и боль, даже не смотрел в сторону Ортеги. Потом тихо вздохнул:

— Что ты тут делаешь?

Нав пожал плечами и спросил в ответ:

— Там никого не осталось, кого можно было бы спасти?

Скулы чуда затвердели, но ответил он очень ровно:

— Нет, — и добавил: — Когда мы прибыли, там уже некого было спасать.

 

Эпилог

— Что-нибудь будете заказывать?

— Да, ваш фирменный кофе, пожалуйста, — Жерар посмотрел на приветливую официантку и улыбнулся.

— Хорошо. Что-нибудь ещё?

— Нет, пока не нужно. — Девушка отошла, а врач поудобнее устроился в широком кресле и развернул утреннюю газету. Пробежал взглядом по колонке новостей, покачал головой: много писали о продолжающейся эпидемии. Затем взгляд его задержался на заголовке: «Что творится в России?» Сразу вспомнилась история почти годичной давности. Жерар нахмурился — он как-то не задумывался, что с момента первой встречи прошло уже восемь месяцев. Как быстро летит время!

Подошла официантка. Она поставила на стол чашечку кофе, и Солитэр отвлёкся от размышлений. Затем, отпив ароматный напиток, посмотрел на улицу. Октябрьское утро было пустынным, несмотря на будний день. Эпидемия, начавшаяся в апреле, унесла с собой тысячи жизней, а по всему миру счёт шёл уже на миллионы.

Жерар вернулся к статье и стал с увлечением читать:

«Наш корреспондент, рискуя жизнью и свободой, узнал, как ныне обстоит ситуация с «испанкой» в России. Первые сведения о болезни поступили с Украины, затем Народный комиссариат здравоохранения начал получать известия о заболевших в различных губерниях.

Надо заметить, что изначально русские не восприняли грипп как нечто серьёзное — на фоне других эпидемий (вспышки бубонной и лёгочной чумы в киргизских степях, холера в Азии и на Кавказе, сыпной и возвратный тиф на юге) несколько сотен смертей были совершенно незаметны. Однако уже в конце августа эпидемия была признана официальными кругами.

Нам удалось проследить ход гриппа по русской земле — в каждой из губерний умерло более двадцати тысяч человек, но что странно — эпидемия первое время, до самого начала октября, шла в обход Москвы. Что это — продуманная система карантина или же просто удача? Так или иначе, Москва не избежала той же участи, что и остальные города.

Уже сейчас в столице насчитывается более пяти тысяч заболевших, а со временем…»

Кофе закончился, и Жерар с удивлением посмотрел на крохотную чашечку. Он увлекся статьей и не заметил, как допил напиток.

— Что-нибудь ещё? — Официантка подошла ближе, видя, что он сидит с пустой чашкой.

— Нет, спасибо. — Жерар встал из-за стола, протянул девушке деньги. Некоторое время он раздумывал, а потом вышел из кафе, оставив газету на столе.

Луч солнца, пробившийся сквозь сизые осенние облака, скользнул по столу, примерился к салфетке, а потом решил остановиться на уголке газеты. В кафе зашёл очередной посетитель, и порыв сквозняка шевельнул угол бумаги, на мгновение открыв строчку:

«16 октября, 1918 год».

Справочные данные

В течение 1918 и 1919 годов эпидемия «испанского гриппа», в настоящее время известного также как вирус серотипа H1N1, убила, по разным источникам, от 25 до 100 миллионов человек, что на тот момент составляло 2–5 % от всего населения Земли.

В Тайном Городе этим вирусом заразилась почти треть населения, смертность составила до 10 %. Вирусу оказались не подвержены только хваны, моряны и приставники. Самая большая смертность наблюдалась среди чудов, людов и Красных Шапок. По непроверенным сведениям, «испанка» поражала и навов, однако здесь данных о смертях нет.

В январе 1919 года, после того как была разработана и внедрена вакцина от этого гриппа, Великими Домами, с подачи Чуди, был подписан договор, налагающий запрет на разработку и использование биологического оружия.