Дома никого не было. Рита ушла на работу, а я спал.

Не помню, сколько было времени, помню разве что то, что это было утром.

— Уходите прочь! — крикнул я, после очередного громкого стука в дверь.

Прошлой ночью я допоздна сидел на порно-сайтах, мастурбировал. Потом была пара минут безумного флирта в чат-рулетке. Я лег спат, когда уже начало светать. Попрощался с уходящей на работу Ритой, и провалился в сон. Если прикинуть, что она уехала на работу в начале десятого, то я проспал совсем ничего. Где-то пару часов, до того, как в дверь постучались. А потом ещё раз.

Я пытался закрыть уши подушкой, но гости все продолжали стучать.

— Проваливайте! — воскликнул я. — Никого нет дома!

— Это я — Алиса, — за дверью раздался знакомый девичий голос.

Подскочив с дивана, я обхватил лицо руками. Да так сильно, что кажется, дал себе две пощечины одновременно. «Откуда она знает мой адрес?» — одна лишь мысль витала в голове. На нервах я не сдержался и под нескончаемые стуки в дверь, убежал в туалет. Блеванул. Потом умылся и почистил зубы. Мысль, что закралась в мою бессонную голову, сверлила мозги. Виски сильно пульсировали. Голова раскалывалась. Не стоило мне зависать в интернете столь надолго, но какая теперь разница?

Я открыл дверь. Алиса стояла в той же парке. Она была немного промокшая от дождя на улице, но уже успевшая местами высохнуть. Наверняка она стучала очень долго. Наверняка я не услышал её первого стука в дверь, а проснулся только на десятый, или даже двадцатый. Держа в руках какой-то свернутый листок, она смотрела на меня как обычно — снизу вверх.

— Ты как-то странно выглядишь? — озадачилась она. — Заболел?

— Да нет, — отмахнулся я, подпирая собой входную дверь. — Я всегда так просыпаюсь.

Зачем я соврал? Не знаю.

Я пригласил её войти, и закрыл за ней дверь.

— Тебе тут Вероника просила стихи её передать… — протягивая мне листок, сказала она, пока мы стояли в прихожей.

Взяв листок, я тут же свернул его в карман трико и помог Алисе снять её парку. Мы прошли в гостиную и сели на диван. Я все ещё не мог вспомнить, откуда она знает мой адрес, но в тоже время — чем дольше она находилась в моем доме — тем сильнее мне было на это наплевать. Кажется, что за две недели я настолько отвык от нее, что теперь просто был рад её видеть. Очень рад. Я даже забыл про её парня, на какое-то мгновенье, а когда вспомнил — сдержал недовольную рожу. Достав сверток, я прочитал стихи Вероники:

Там было ещё несколько четверостиший. В целом они все были о моем хуе. Пока я читал, Алиса сидела на диване, рядом со мной. Достала свой телефон и, кажется, с кем-то переписывалась. Мы сидели на том самом диване, на котором прошлой ночью я наяривал свой болт, глазея на сочные жопы двух лесбиянок. Да — мне нравятся лесбиянки. Есть в них что-то такое, от него к моему полюсу приливает кровь.

Свернув листок, я положил его на край журнального столика. Это заставило Алису отвлечься от телефона.

— Что там? — с неистовым любопытством на лице, спросила она.

— Чушь какая-то. Забей.

— Хорошо, — улыбнувшись, ответила она, зарывшись обратно в переписку.

Кажется, её любопытство было наигранным. Кажется, на самом деле она уже знала, что там. Она знала, какие там были стихи, и о чем они были. Не уж-то Вероника все рассказала? Не нужно было мне с ней спать. Теперь только и оставалось, что надеяться на правдивость той теории отношений, которую мне втирала Рита.

— А ты здесь один живешь? — оглядывая гостиную, спросила она.

— Не, — отмахнулся я, улыбнувшись. — У меня тоже есть соседка.

— М-м-м, — протянула она.

Я перемахнул через диван, и направился на кухню. Пожалуй, единственное отличие нашей с Ритой кухни, от миллиона других заключалось в том, что между гостиной и столовой не было никакой стены. Все тот же Опес-Спейс. Но если в офисе к этому можно было привыкнуть с трудом, то в квартире подобная планировка пришлась мне по вкусу. Не было никаких границ, и как следствие — много свободного пространства.

— Что-нибудь выпьешь? — спросил я, больше из гостеприимства.

— Воды, пожалуйста.

Слава богу, она не попросила чего-то экстраординарного — тащиться в магазин было очень лень. На часах, кстати, была половина двенадцатого, значит, я точно проспал около пары часов. Я безумно хотел продолжить сон. Алиса, видимо, не собиралась уходить.

Я вернулся и, протянув ей, стакан с водой, уселся обратно на диван. Зачем я вообще шел на кухню? Я и забыл. Ну, знаете, как это бывает, когда приходишь, смотришь тупыми глазами на холодильник, а потом забиваешь на то, зачем приходил и уходишь. Вот это оно.

— Я хотела позвать тебя погулять, — начала она, отхлебывая воду.

— Почему не написала? Мы могли бы договориться в сети…

— Действительно! — согласилась она, — но тогда бы я не посмотрела на то, где ты живешь.

— И как тебе?

— Весьма неплохо, — поставив стакан на столик, оценивающе ответила она.

— Ну, спасибо…

Я не мог сидеть на месте. Хотелось куда-то убежать, или вообще — выпасть из окна. Настолько сильно болела голова. А ещё щеки. Зачем я только бил себе пощечины. Придурок!

— Ты какой-то уставший, — заладила она. — Может быть, ляжешь, полежишь? Погуляем в другой раз…

— Нет! — воскликнул я, открывая дверь на балкон. — Я сейчас покурю, а потом пойдем.

— Как скажешь.

Затянувшись в первый раз, я точно почувствовал, как меня накрывает. Хотя с чего бы — обычные сигареты. Мне стоило перекусить. Хотя бы немного. Хотя бы чем-то. Черт с ним. Я уже не мог послать Алису восвояси — нужно было прогуляться с ней. Интересно все-таки, зачем она пришла? Кстати, я вспомнил, откуда она знала мой адрес — она вызывала мне такси на следующее утро, после вечеринки. А зачем она пришла? Наверное, захотела увидеть. Все-таки, мы не виделись пару недель — немалый срок.

Мне начало жутко льстить это её внимание к моей персоне. Я все больше верил в то, что Рита оказалась права со своей теорией. Я вернулся в гостиную. Взял из шкафа чистую футболку, переоделся в ванной, а затем вернулся к Алисе. Мы ещё немного посидели, я выпил таблетку аспирина, а потом ушли гулять. Она сказала, что её смена в баре начнется после обеда, в два часа, так что у нас было около пары часов на прогулку. Сосчитав в голове все возможные места, которые мы успеем обойти за этот промежуток времени, я остался доволен сложенным в больной голове планом.

Первые несколько минут с начала прогулки, мы говорили о какой-то чуши. Простая болтовня, на тему того, как она провела прошлые выходные. Когда я уточнил насчет парня, она созналась — она была с ним. Собственно, с кем ей ещё нужно было быть? Со мной что ли. Бросьте. Я понимаю. Самое интересное началось после. Когда каким-то ебанутым образом наш разговор перешел из русла простой болтовни, в разговоры о личном. Она рассказывала о своем парне все больше и больше.

Она рассказала о том, что он учиться в Омске. Высшее образование и прочая хуйня. Рассказывала о том, как они познакомились, когда её бросил парень, она уехала в другой город — настолько скверно ей было, а потом вернулась обратно. И встретила его. Типа он тоже расстался с какой-то козой, и вот они такие обои красивые и молодые, оставленные своими вторыми половинками на произвол судьбы. Им будто бы не оставалось ничего другого кроме как начать строить отношения. Уже полтора года они встречались. Именно, что встречались, ведь даже вместе они не жили. Для меня это было полным бредом. В смысле, я всегда готовил себя к тому, что на встречи и прогулки с девушками у меня будет всего пара-тройка месяцев, после чего, посчитав нужна мне эта девчонка, или нет, я должен был снять для себя жилье, и привезти тебя эту самую девушку. Но, похоже, у них в отношениях все было иначе.

Она говорила о том, как он — на пять лет старше её парень — жил довольно долгое время один. Ему было двадцать пять. Ей двадцать. Он не любит торопиться, предпочитая здоровым отношениям — пример ленивцев, когда для совершения определенного действия нужно лишь подождать. Вот поэтому они и ждут. Целый год уже ждут, и кажется, продолжат ждать ровно столько же, если не больше.

В общем да — этот Коля, довольно долгое время жил в Омске один. Типа пытаться научиться самостоятельно жизни. Только вот незадача — самостоятельную жизнь он начал далеко не с зарабатывания денег. То есть квартиру ему снимали родители. Как вам? Неплохая такая самостоятельность, на мой взгляд. Да — у меня горел пердак! Горел очень сильно, с каждым её упоминанием о Коле, моя задница разрывалась очередным осколочным разрядом.

— Он вообще денег родительских не берет! — восклицала она.

— А как же он тогда в другом городе пять лет жил?

— Ну, там ему родители квартиру снимали, — не найдя в этом ответе ничего скверного, ответила она.

— В смысле, тебе не кажется, что это ненормально?

— А что такого? — удивилась она.

— Ничего, — отмахнулся я. — Забудь.

А потом она рассказала мне о том, в каких мнениях они не сходятся. Пожалуй, самая интересная для меня часть нашей беседы, поскольку слушать без конца о том, какой Коля ахуенный — это было просто пиздец как сложно!

И да — этих мнений было не так уж и много. Она рассказала мне о том, как планирует через пять лет родить детей. То есть повстречаться с парнем, пожить с ним год другой, а потом родить ребенка. И фишка в том, что Коля был того же мнения. Как ни странно, он хотел того же самого, даже не смотря на тот факт, что ему через пять лет будет тридцать. Ахуенная арифметика, по-моему!

Однажды, они планировали жить вместе. Даже уже почти собрались окончательно, как в какой-то момент все пошло прахом. Я не уточнял этот вопрос, но я точно уверен в том, что виной всему оказалась Колина неготовность к серьезным отношениям. А ещё у него были друзья, которые не нравились Алисе, но она его любила, а потому верила в то, что когда-нибудь они бесследно пропадут. Ну, или она с ними смириться. Или все-таки нет. Не смириться. Или она с ними, или они с ней — к черту! Это не столь важно.

Ну и в общем — да. У Алисы был парень. Они встречались целый год, пока он время от времени навещал её, приезжая из России на какое-то время, а затем снова уезжал.

— А почему вы не общаетесь по сети? Ну, типа по видеосвязи.

— О, не спрашивай! — ответила она, недовольно фыркнув, словно я был не первым, кто её об этом спросил. — Мы всего пару раз это делали, а потом как-то заняты стали.

— Ага, заняты, — протянул я. — Или он оказался занят.

— Чего? — толкнув меня в плечо, спросила она.

Её лицо, кажется, покрылось красной краской. Видимо, ей было не по себе рассказывать мне о своих отношениях. Возможно, она и сама понимала то, что я не считаю, её отношения с Колей — настоящими. По крайней мере, мне хочется в это верить.

— Ой, вот только не думай, что он там, в монастыре сидит, пока ты здесь со мной гуляешь! — чуть громче, пояснил я.

— Да пошел ты вообще! — крикнула она. — Что ты понимаешь вообще…

— А что?

— Ничего не говори больше! Я слушать даже об этом не хочу. Потому что ты всё врешь.

— Чего ты городишь, вообще? — усмехнулся я, пока она быстрым шагом уходила вперед.

— Ты сейчас наговоришь мне всякого, а потом я начну сомневаться в Коле. Ты будешь говорить о том, какой он хуевый и вообще. А ты типа дохуя какой классный?

— Ну, я стараюсь…

— Только вот почему-то девушки у тебя нет.

Я не смог ей ничего ответить. Не мог же я сказать ей о том, что мне тогда нужна была только одна девушка — она сама. Тогда бы я точно, в наших с ней отношениях, откатился до той точки, когда она грозилась спустить на мои яйца своего парня. Как бы двусмысленно это не казалось на первый взгляд.

— Не говори про него плохие вещи, — замедлив шаг, продолжила она, после небольшой паузы. — Я его люблю, и у нас с ним все хорошо. Может быть, и не совсем, но это жизнь. Это отношения, и нет людей, у которых они могли бы оказаться такими же радужными, как в мультиках по телеку.

— Как скажешь, — я устал с ней спорить.

Настроение было в жопе. Ссориться с Алисой не хотелось. Уж тем более ссориться с ней на почве её парня — увольте. Хотя, это весьма хуевая шутка, учитывая то, что я так и не нашел работу. Забейте.

Моя голова уже не болела, но теперь, кажется, болела душа. Да, пускай это, кажется столь же пафосно, как и все мои изречения о том, что без Алисы моя жизнь, кажется, не имела бы другого смысла — пускай. Так или иначе, мы ещё долгое время гуляли в молчании. Теперь я уже точно понял, что вести её куда-то — это пустая трата денег и моих сил. Мне было тяжело идти с ней рядом, чего уж говорить о том, чтобы сидеть рядом с ней в каком-нибудь месте. Мне было очень тяжело.

Теперь она не держала меня за плечо, как раньше. Не смотрела на меня исподлобья, как это было в нашу первую прогулку. На мой вопрос: «Почему?», она ответила примерно так:

— Я боюсь теперь, когда ты меня лапаешь.

В ответ, я начал тянуть к ней руки ещё сильнее, а она в ответ лишь сильнее изворачивалась.

— Не трогай меня! — воскликнула она, уставшим голосом, с примесью отчаяния и злобы.

— А что такое? Почему ты боишься?

— Ну… — она замолкла.

— Почему?

Она продолжала молчать.

— Или я буду тебя лапать, или ты ответишь почему! — улыбнувшись, словно из последних сил, пригрозил я.

— Потому что! — разразилась она. — Потому что раньше я могла трогать тебя, совершенно не боясь, что нас кто-нибудь застукает.

— А теперь что?

— Если я скажу тебе — для тебя эти слова будут самые лучшие, за весь сегодняшний день.

— Так в чем проблема?

— Проблема в том, что больше мы не сможем встречаться. Даже вот так, просто гуляя.

— Тогда я попробую угадать…

Она лишь молча кивнула в ответ.

Я примерно догадывался, что она имеет в виду. Вероника сказала мне о том, что я нравлюсь Алисе. Видимо, она решила мне признаться в этом сама. Какого черта? Разве этого и так было не видно? Разве стала бы она ко мне приходить рано утром, чтобы позвать меня гулять? Разве стала бы сама писать мне в интернете, пытаясь разузнать, как у меня прошел очередной день? Разве стала бы она сама двигаться навстречу ко мне во всех смыслах, если бы я ей не нравился. Я придумал ответ.

— Потому что ты как-то не так на меня смотришь, — начал я немного издалека. — А если точнее, то все дело в том, что я тоже тебе нравлюсь.

— Тебе Вероника сказала? — единственное, что она спросила в ответ. — Ей ничего нельзя доверить.

— Пожалуй, да, — согласился я. — Но так какого черта? Ты мне нравишься, я нравлюсь тебе, так в чем проблема? Почему ты не можешь бросить своего парня, и быть со мной?

Она молчала. Она точно услышала все мои слова, до последнего, и теперь, кажется, готовила для меня свой ответ. Оставалось лишь подождать. Или нет. Возможно, я должен был остановить её, взять в свои руки её пухлые щеки, и в конце концов поцеловать. Возможно, тогда она бы напрочь забыла про своего Колю. А что если нет? Не важно.

— Не знаешь, почему я не могу бросить своего парня, ради тебя? — уточнила она, выдержав достойную паузу.

Теперь уже промолчал я, типа, как в знак согласия. Она поняла этот мой знак.

— Потому что, — начала она, — в эти выходные я поеду к нему в Омск. Он уехал туда, чтобы решить вопрос со съемом квартиры. Сейчас он живет там у друга. Я приеду туда, и если он сделает мне предложение — я соглашусь. А самое скверное знаешь, что? То, что по приезду в Омск, я напрочь забуду о том, что есть такой парень как ты.

Это было ударом ниже пояса. То взлет, то падение. То она говорит о том, что я пытаюсь поссорить её с её же парнем, а потом объясняется мне в своих чувствах по отношению ко мне. Теперь же она закончила на том, что она и имени моего в этом своем сраном Омске не вспомнит. Какая же тварь. Блядь. Мразь! Вертихвостка, а ещё… а ещё мразь, и плевать, что я только что писал об этом. Хотелось только одного — хотелось дать ей пощечину, жирную такую, и уйти обратно домой. Оставить её прямо на улице. Довести её до слез, и уйти.

Вместо этого пришлось играть роль старого башмака, у которого вместо сердца уже давно большая дыра, и притворяться, будто я сделал бы так же. Если бы я был на месте Алисы. Но я бы не был. А если бы все-таки был — держал бы свой язык за зубами, ведь говорить такие вещи — это просто низость. Низость, или верх эгоизма — как вам будет угодно.

— Да ты гонишь! — усмехнулся я. — Ты ведь говорила о том, что планируешь выйти замуж только через пару лет, чтобы родить ребенка через пять. И что — ты вот так вот выйдешь за него? Вы ведь даже не жили вместе никогда. А что если у него скрытая форма рака, или он типа ссытся в постель?

— Я буду его выхаживать.

— Да конечно!

— Ой все, завали ебало! — гаркнула она.

— Чего? — протянул я.

Алиса не ответила. Ускорив шаг, она ушла куда-то вдаль. А потом я нашел её на автобусной остановке. Оставался только один вопрос, который не давал мне покоя, я не подумал о нем, когда мы гуляли, и потом ещё очень долго жалел о том, чего так и не спросил. Я положил руку на её плечо, и сказал ей тогда, на остановке, следующее:

— Я буду тебя ждать, — ровным голосом, подытожил я, — если ты выйдешь замуж за него — я буду за тебя безгранично рад, но если нет — ты знаешь, где меня найти.

Она ничего не ответила. В который раз решила пропустить ответ безоговорочным молчанием. Я не знал, когда мы встретимся с ней в следующий раз. И встретимся ли ещё когда-нибудь вообще. Внезапно на остановку подошел автобус. Убрав мою руку со своего плеча, она подалась к средней двери, а я остался буксовать. Хотелось сказать ещё что-то. Какой-то пустяк, от которого у Алисы сорвало бы крышку, и она прижалась ко мне, всем своим телом, но, пожалуй, так если где-то и могло бы быть, то только в мультике по телеку.

Она уехала, а я остался на остановке. Я проводил её взглядом, а после вернулся домой.