Вскоре прибыл посланец и сообщил лорду Грэйаму новости от которых лицо лорда побелело, а руки затряслись: врага отбросили от Врат Солнца, но лорд Николайам пал, обороняя их, а капитана Доналама и нескольких рыцарей взяли в плен. Сами ворота разрушены до основания; сейчас Кейн и сотня рыцарей стояли перед ними, на случай, если герцог Юлану прикажет атаковать город ночью.

– Они взяли моего сына. – В дрожащем голосе Лорда-Библиотекаря слышались печаль, ярость и великий страх. – И если все пойдет, как сегодня, завтра они возьмут город.

Лорд Грэйам отдал приказ оставить внешнюю стену – и с ней большую часть Кайшэма. В этот день пало так много библиотекарей, что у него не хватало людей, чтобы удерживать ее по всему периметру. Отчаянное решение, но, как я рассудил, необходимое и правильное.

Так что жители Кайшэма, те, которых не удалось убить или захватить в плен людям герцога Юлану, отступили за внутреннюю стену города. Она была выше и прочнее, чем внешняя, и окружала Библиотеку со всех сторон, а самая восточная часть стены почти пересекалась с внешней стеной там, где та огибала горы Редрат. На севере, западе и юге от внутренней стены между блоками красного песчаника и домами юрода оставалось пространство в пятьсот ярдов шириной, свободное от зданий и построек. Лучникам лорда Грэйама, быстро занявшим позиции за зубцами стены, оставалось достаточно пространства для стрельбы. Да и у врагов не было возможности перебраться на стену из подходящего окна или с крыши. То, что эту стену никто никогда не штурмовал за все те тысячи лет, что стояла Библиотека, никого особенно не воодушевило.

Мы отвели Мэрэма в лечебницу, чтобы там позаботились о его ранах. Атара и я почти несли его, перекинув через плечи толстые руки. Мастер Йувейн вытащил стрелы, как раньше у Атары. Однако когда он достал зеленый джелстеи, желая продолжить исцеление, то достиг только частичного успеха. Варистеи еле светился, как, впрочем, и сам мастер Йувейн. Койки лечебницы заполнились стонущими воинами, раненными и покалеченными, так что для него день выдался тяжелый. Хотя варистеи и остановил кровотечение, раны Мэрэма все еще требовали повязок. Но по крайней мере наш друг мог ходить, хотя сидеть ему было нелегко. Все лучше, чем беды других раненых.

– А, спасибо, сир, уже не так и плохо, – произнес Мэрэм с удивительным самообладанием. Он протянул руку к тому месту, куда попали стрелы. – Мне все еще очень тяжко, но по крайней мере не придется лежать кверху задницей.

Я посмотрел на место мучений, в которое превратилась лечебница. Запах лекарственных настоев и мазей шибал в нос. Пришлось укрепить свои внутренние стены, делая их еще выше. Хотя сам я не мог дождаться, чтобы вернуться на открытый воздух, меня удивило, что Мэрэм хотел того же. Однажды обретенная храбрость тает не так быстро.

Мы попрощались с мастером Йувейном и Лильяной, которых ожидала бессонная ночь и врачевание раненых, и пошли через Библиотеку. Почти все в Кайшэме, кто не был мертв или не стоял на стенах, толпились здесь. Это здание выстроили огромным, но предназначали для того, чтобы вместить миллионы книг, а не тысячи людей. Я с болью смотрел на стариков, женщин и детей, жавшихся здесь, пытающихся устроиться на маленьких соломенных матрасах, брошенных на холодный каменный пол. Казалось, не осталось ни ярда свободного пространства ни в центральном холле, ни в боковых крыльях. Даже в галереях, огибавших огромные острова книг, по крайней мере на нижних уровнях, расположились храбрецы, не возражавшие против того, чтобы попытаться поспать на узкой каменной постели, поднятой на тридцать или пятьдесят футов над землей.

Как хорошо оказалось выйти из Библиотеки через огромный портал в западном крыле и полной грудью вдохнуть свежий воздух. Мы пересекли двор, заставленный тележками с едой, грудами досок, бочонками с водой, маслом, гвоздями и прочими припасами. Связки стрел лежали, словно снопы. И всюду, освещенные оранжевым пламенем факелов, сновали каменщики и плотники, готовя внутреннюю стену к завтрашнему приступу.

Мы заняли места на западной стене и отыскали там одного из рыцарей лорда Грэйама – тот тихо разговаривал с Кейном. Было очень темно, единственным освещением служили факелы во дворе внизу и отдаленное сияние звезд. Не следовало давать мишени вражеским лучникам, если герцог Юлану решит двинуть их ночью на приступ.

– Так. – Кейн указал на полоску темной голой земли, отделявшей стены от остального города. – Они по крайней мере попытаются придвинуть свои осадные машины так близко, как только смогут до утра.

Я посмотрел на городские дома. Их не освещал ни один огонек, и дома казались странно темными. В еще более густой тьме, дальше к западу, я мог различить лишь очертания внешней стены. Пока мы с Мэрэмом сидели в лечебнице, инженеры герцога Юлану разрушили ворота. Звуки собирающейся армии леденили душу. До нас доносился скрип осей множества телег и фургонов и окованных железом колес, катившихся по каменным мостовым пустых улиц. Тысячи ботинок, ударявших по камню, бряцание стали, ржание лошадей, полные ненависти крики и непрерывный вой Синих – эту какофонию нам пришлось выносить долгие часы перед рассветом вместо того, чтобы слушать пение соловья и шум реки.

Через некоторое время лорд Грэйам прошел по зубчатой стене к Кейну.

– Спасибо за работу у ворот. Говорят, враги не прорвались внутрь только благодаря твоему мечу.

– Да, моему мечу. – Кейн кивнул. – И сотням других мечей, особенно мечу капитана Доналама.

В слабом свете факелов я уловил влажный блеск в глазах лорда Грэйама.

– Мне говорили, что моего сына оглушили ударом топора и взяли прежде, чем тот смог опомниться.

Кейн, не любивший лжи, теперь лгал лорду Грэйаму. Я ощущал его ужасающую печаль, темные глаза были полны редкостным состраданием.

– Я уверен, что он не опомнится никогда, – сказал мой друг. – Он спит вместе с мертвыми.

– Будем надеяться. – Лорд Грэйам проглотил комок в горле. – Нам теперь осталось мало надежды.

Чтобы подбодрить его и себя, я наконец рассказал, что мы отыскали сегодня в Библиотеке, принес Фальшивый Джелстеи и вложил чашу ему в руки. Тьма ночи сгущалась, а Кейн и Мэрэм поведали о том, как мастер Йувейн нашел дневник мастера Алуино. А Атара, чья память, подобно сияющей сети, задерживала все, что попадало в нее, процитировала его слово в слово.

– Возможно ли, что мастер Алуино сказал правду? – воскликнул лорд Грэйам. – Что камень Света все еще в Аргатте?

Он повертел в руках Фальшивый Джелстеи, словно тот мог помочь ему найти ответ на этот вопрос.

– Поэтому мы должны сражаться. И выстоять завтра любой ценой. Видите, какие сокровища хранятся у нас? Как можем мы потерять их?

Он поблагодарил нас за то, что мы рассказали о своей находке и принесли чашу, как и обещали.

– Вы поистине благородны. С такой чистотой на нашей стороне мы все еще можем выиграть битву.

Время текло как-то странно. Эта ночь накануне ид Соала, размеренная, словно песок часов, была довольно короткой, как и все летние ночи. Но, наполненная страданиями души, она казалась вечной. Люди герцога Юлану постарались, чтобы никто из нас не спал. Ущербная луна вставала под непрекращающийся вой Синих, который становился все громче и яростнее, пока мир поворачивался к полуночи. Из тьмы за стеной доносился лязг топоров и мечей, стучавших в щиты. Железные молоты заколачивали гвозди, страшные крики разрывали ночь.

Теарам тек неподалеку от стены, и я прислушивался к очищающему шуму реки, не заглушенному всей этой какофонией. За рекой, на севере, горбилась в тенях гора Салмас, на востоке темнела гора Редрат. Не раз я отворачивался от стены, чтобы посмотреть на эту мрачную вершину. В том направлении лежали Аргатта и мой дом. На востоке через несколько часов должно было взойти солнце, а с ним и надежда нового дня.

Но когда утро наконец освободилось от серых сумерек и очертания темной земли начали проясняться, ужасное зрелище открылось тем, кто стоял на стенах. Ибо внизу, вкопанные в землю перед стенами, стояли сорок деревянных крестов, неся на себе обнаженные тела мужчин и трех женщин. Поднявшийся ветер донес до нас их стоны и крики.

– О Боже! О как плохо! – проговорил Мэрэм.

Атара, прижавшаяся к моему боку и выглядывавшая из амбразуры, тихо вскрикнула.

– О нет! Вэль, смотри! Это Альфандерри!

Я посмотрел туда, куда указывала Атара, вглядываясь в сумерки. Глаза мои не так остры, как ее. Сначала все, что я мог разглядеть, – это мучения людей, корчившихся на залитых кровью деревянных перекладинах. Потом, когда света стало больше, увидел на среднем кресте тело нашего друга. Веревки поддерживали его голову, так что она не падала на грудь, и мы отчетливо видели выражение его лица. Мертвые глаза были распахнуты и смотрели в небо, словно бы Альфандерри все еще надеялся увидеть Утреннюю звезду перед тем, как взойдет солнце и яростным светом разгонит ночные сны.

– Он жив? – спросил Мэрэм.

На мгновение я закрыл глаза, вспоминая. Потом посмотрел на останки Альфандерри, вслушиваясь в биение его сердца.

– Нет, он мертв. Уже пять дней, как мертв.

– Тогда зачем его распяли? Он уже недоступен никакой боли.

– Он – нет, но мы-то да, а? – сказал Кейн, в ярости сжимая кулаки. Будь его ногти когтями, он распорол бы себе ладони. – Герцог Юлану оскверняет мертвых, чтобы убить надежду живых.

Потому он распял и остальных. Однако эти люди оставались живы, и все слишком хорошо видели, как они страдают в агонии. На кресте умирают дня за два, а иногда и еще дольше.

– Смотри! – Один из библиотекарей указал на крест рядом с крестом Альфандерри. – Это капитан Доналам!

Капитан Доналам беспомощно висел на перекладине, измученное лицо покрывала запекшаяся темная кровь; он с молчаливой мольбой глядел на стену. Я видел, как он встретился глазами с отцом. Этот взгляд было невозможно вынести. Я ощутил, что сердце лорда Грэйама разбито, в нем не осталось ничего, кроме желания умереть вместо сына.

– Смотрите! – сказал другой библиотекарь. – Это Джозам Шарод!

Так и пошло, рыцари на стене выкрикивали имена своих друзей и товарищей – и тех нескольких пастухов и фермеров, которых люди герцога Юлану захватили снаружи, проходя по городу.

Немного погодя кто-то выкрикнул и наши имена. Мы обернулись и увидели Лильяну, подымавшуюся по лестнице с большой кастрюлей супа, который она приготовила нам на завтрак. Она поставила ее и присоединилась к нам, глядя на кресты.

– Альфандерри! – закричала она, словно тот был ее собственным ребенком. – Почему они сделали такое с тобой?

– Потому что клирики Дракона сотворят любую гадость, используют каждую возможность, чтобы сломить человеческий дух, – прорычал Кейн.

В это время четыре рыцаря герцога Юлану выехали из-за линии крестов. Атара наложила стрелу на тетиву, чтобы встретить их, но не стала стрелять, так как один из рыцарей вез белый флаг. Она прислушалась, и мы тоже, а рыцари остановили лошадей под стенами, и один из них позвал лорда Грэйама на переговоры.

– Герцог Юлану хочет говорить с тобой о том, чтобы заключить мир, – произнес рыцарь с горделивым лицом.

– Мы говорили с ним вчера. Что изменилось?

Вместо ответа рыцарь оглянулся на кресты и разрушенную внешнюю стену города.

– Герцог Юлану предлагает тебе спуститься и выслушать его условия.

– Предлагает, вот как? – рявкнул лорд Грэйам.

Потом посмотрел на своего беспомощного сына и понизил голос:

– Отлично, тогда предложите герцогу Юлану подъехать сюда, и мы поговорим.

– Из-за вашей маленькой стены? – ухмыльнулся рыцарь. – Почему герцог должен верить, что вы почтите переговоры вместо того, чтобы отдать приказ лучникам?

– Потому что нам можно доверять.

Рыцарь, видя, что не добьется больше никаких уступок, коротко кивнул, подал знак троим своим спутникам, они развернулись и поехали мимо крестов к своим рядам, выстроившимся на голой земле, за которой высились городские дома. Через некоторое время герцог Юлану и еще пятеро рыцарей вернулись к стене, драконье знамя развевалось под утренним ветром.

Как только герцог остановился под стеной, темные глаза впились в нас, словно огненные стрелы. Большую часть своей ненависти он приберег для Лильяны. Герцог безжалостно уставился на нее, не обещая пощады. А та в ответ посмотрела на него и на шрам от своего меча, выдавленный в некогда красивом лице. От носа осталась лишь черная дыра, покрытое струпьями отверстие, выглядевшее так, словно его разъела крепчайшая кислота.

– Хмф-ф, полагаю, теперь его надо звать Юлану Не-Слишком-Красивый, – заметила Атара, глядя на Лильяну.

На несколько секунд герцог и Лильяна сцепились взглядами и мыслями. Но Лильяна стала куда сильнее и лучше настроилась на синий джелстеи. Похоже, герцог Юлану не смог вынести ее взгляда, так как неожиданно отвел глаза. Потом он пришпорил лошадь, проехал еще несколько шагов и огласил свои условия лорду Грэйаму:

– Сдай нам Библиотеку, и все твои люди получат пощаду. Выдай нам сэра Вэлашу Элахада и его спутников – и распятий больше не будет.

– Предположим, мы поверили тебе. Что ждет моих людей после сдачи?

– Они должны будут принести присягу мне и повиноваться желаниям лорда Морйина.

– Ты превратишь нас в рабов.

– Условия вам предложены такие же, как и Иньяму. А они никогда не скрещивали с нами мечей и не убивали трусливым огнем.

Тут он посмотрел на Мэрэма, который попытался выдержать этот взгляд, но не смог.

– Ты очень щедр, – саркастически выкрикнул лорд Грэйам.

Герцог Юлану указал на кресты.

– Сколько еще детей твоего города готов ты увидеть здесь?

– Мы не можем сдать тебе книги. – При этих словах многие библиотекари мрачно кивнули.

– Книги! – рявкнул герцог Юлану, потом сунул руку в карман плаща и вынул большую книгу, переплетенную в кожу, темную, как сожженный солнцем труп. – Это единственная книга, представляющая ценность. Остальные книги либо подтверждают то, что в ней сказано, и потому излишни, либо же глумятся над ее истинностью и являются скверной.

Я слышал о сборнике лжи, что он показал нам: «Даракул Эли», Черная книга, написанная Морйином. В ней говорилось о его планах объединить мир под знаменем Дракона, о новом порядке, при котором люди должны служить клирикам Каллимуна, как те служат Морйину – и его лорду, Ангра Майнью. Я знал, что это была единственная книга, которую библиотекари отказались внести в двери Библиотеки.

– Мы не можем сдать книги, – повторил лорд Грэйам, с отвращением глядя на книгу герцога Юлану. – Мы поклялись отдать жизни в их защиту.

– Книги для тебя более драгоценны, чем жизни людей?

Лорд Грэйам расправил усталые плечи и заговорил со всем достоинством, на которое был способен. Тут я наконец понял, как сильны мужчины и женщины библиотекарей. Его слова потрясли меня и навсегда отпечатались в памяти.

– Человеческие жизни приходят и уходят, как листья, что распускаются на дереве по весне и опадают осенью. Но знание вечно – так как дерево это священно. Мы никогда не сдадимся.

– Посмотрим! – прорычал герцог Юлану.

Лорд Грэйам указал на кресты.

– Если у вас есть хоть капля милосердия, снимите этих людей и перевяжите их раны.

– Милосердие, вот как? – крикнул герцог Юлану. – Если вы хотите милосердия, то сами его и проявите. Мы предаем их судьбу в ваши руки – точнее, в руки ваших лучников.

С этими словами он злобно усмехнулся и, развернув лошадь, галопом поскакал со своими рыцарями обратно.

– Боюсь даже думать, что он имел в виду, – сказал Мэрэм.

Но смысл этих слов вскоре стал ужасающе ясен. Библиотекари на стенах принялись призывать лорда Грэйама возглавить вылазку за стены и спасти распятых. Лорд Грэйам некоторое время слушал их, потом поднял руку, восстанавливая тишину.

– Герцог Юлану хотел бы, чтобы мы сделали так. Тогда он сможет убить наших рыцарей, пока мы будем пытаться спасти тех, кто не может быть спасен иначе как смертью.

– Тогда что нам делать? – спросил печальный рыцарь по имени Джонатам. – Смотреть, как они на наших глазах будут жариться на солнце?

– Мы знаем, что мы должны делать. – Горечь в голосе лорда ранила сильнее, чем яд, что Морйин оставил в моей крови.

– Нет, нет, прошу… Давайте сделаем вылазку.

Сотня рыцарей призывала скакать на боевых конях навстречу врагу и освободить распятых мужчин и женщин. Но лорд Грэйам снова поднял руку.

– Вы можете убить немало врагов, но времени снять людей с крестов не будет. В конце концов вас всех убьют или возьмут в плен. И так мы потеряем даже ту малую надежду на победу, что у нас осталась.

Библиотекари, ценившие мудрость книг, склонились перед его логикой.

– Лучники! – приказал лорд Грэйам. – Возьмите луки!

Я потрясенно и молча стоял, глядя, как лучники на стенах накладывают стрелы на тетиву и арбалетчики заряжают свои арбалеты.

– Любую гадость, каждую возможность сломить человеческий дух… – прорычал Кейн.

Атара единственная отказалась поднять лук. Ее яркие синие глаза наполнились слезами, не желая видеть то, что должно произойти.

– Юлану Милосердный, – горько произнесла Лильяна. – Юлану Жестокий.

– Они не должны делать этого! – прошептал я.

– Нет, Вэль, должны, – сказал Кейн. – Что, если бы твоих братьев распяли там?

Извращение , – подумал я, прислушиваясь к стонам умирающих. – Что может быть более извращенным, чем превратить любовь к сыну в необходимость убить его?

– Огонь!

Так было сделано. Лучники Кайшэма дали залп в своих соотечественников и друзей. Вздернутые на крестах всего в семи-десяти ярдах от стен, те были легкой мишенью, как и рассчитывал герцог Юлану.

– Будь он проклят! – прорычал Кейн. – Лопни его глаза! Будь проклята его душа!

Лорд Грэйам пошатнулся на стене, словно ему самому в сердце пускали горящие стрелы. Я попытался расслышать крики его сына и других распятых библиотекарей, но теперь до нас доносились лишь стоны ветра.

Кейн стоял, глядя на тело Альфандерри, чьи руки были широко раскинуты, словно моля небеса о милосердии. Меня захлестнули его ярость и темные мысли.

– По крайней мере мы должны поехать и забрать тело нашего друга, – сказал я. – Он не должен висеть там на потребу стервятникам.

– Так. – Кейн сверкнул глазами. – Так.

Я подошел к лорду Грэйаму.

– Ваших людей на самом деле невозможно было спасти. Но, может быть, мы хотя бы привезем назад тело нашего друга и пару других для погребения.

– Нет, сэр Вэлаша. Я не могу этого допустить.

– Враги сейчас не ожидают вылазки. Мы поскачем как молнии и вернемся, прежде чем герцог Юлану успеет приказать атаковать нас.

Рыцарь по имени Джонатам вызвался ехать с нами, и еще дюжина других. А потом еще сотня на стенах повернулась к лорду Грэйаму с огнем в сердцах и сталью в голосе, которой невозможно было противоречить. Так что лорд Грэйам, не желая, чтобы дух их был сломлен, наконец согласился на наш дикий план.

– Хорошо, – сказал он мне. – Вы с Кейном можете взять еще десятерых, но не более. И действуйте быстро, пока враг не начал дневное наступление.

И действительно, уже били барабаны и трубили рога, призывая воинов строиться.

Я надел шлем, то же сделал Кейн. Мэрэм из-за своих ран не мог ездить верхом, так что ему пришлось остаться. Но Атара сунула в колчан еще стрел, и высокий тощий Джонатам отправился с нами – двое из десяти. Он и лорд Грэйам помогли мне выбрать еще восемь человек.

Мы спустились со стены и собрались во дворе внизу. Слуги привели из конюшен наших лошадей. Лорд Грэйам приказал надеть на них доспехи. Эльтару, побывавший со мной в битве против Вааса, привык к длинной закрытой броне на шее и наголовнику, а также к прочим частям конского доспеха. Жеребей Кейна тоже. Но Огонек нет. Атара решила ехать на свирепой кобыле без защиты, как обычно идут в бой сарнийцы на своих степных лошадках. Так она могла управляться с ней с большей свободой, легче находить цели и стрелять.

Все снарядились и выстроились перед калиткой, проделанной в воротах внутренней стены. Окованные железом створки раскрылись, и мы поехали по каменистой голой земле. Прохладный утренний ветер обдувал лица и проникал под стальные части доспехов. Однако холод не ощущался, ибо сердца наши горели огнем. Лошади, грохоча копытами, поскакали галопом. За несколько секунд мы покрыли расстояние между стеной и линией крестов, но для лучников герцога Юлану этого хватило, чтобы начать стрелять. По его приказу целый отряд рыцарей помчался к нам, чтобы ответить на неожиданный вызов.

Стрела отскочила от моего шлема, другая ударила о кольчугу на плече, но не смогла пробить крепкую сталь. Еще одна отскочила от пластин, прикрывавших грудь Атары. Но некоторые из рыцарей оказались не столь удачливы. Могучий библиотекарь по имени Брахам вскрикнул, так как свистнувшая стрела неожиданно пронзила ему предплечье. А один из рыцарских коней слева от меня, мощный каштановый жеребец, заржал от боли – стрела воткнулась ему в бедро чуть ниже крупа. Но все равно мы подскакали к крестам, сохранив стройный порядок. У нас оставалось несколько секунд, не более, до нападения рыцарей герцога Юлану.

Я остановил Эльтару под крестом Альфандерри. Даже оскверненный и оставленный висеть с неприкрытой наготой, он сохранил красоту и благородство, бросавшие вызов смерти. Веревки привязывали его кисти к перекладине, и железные гвозди пронзили ладони. Еще один штырь пригвождал ступни. Я немедленно понял, что будь он еще жив, то нам не удалось бы освободить его в те несколько секунд, что еще оставались. Но он умер, так что, привстав на стременах, я выхватил меч и прикоснулся к веревкам, привязывавшим его руки и ноги – они рассыпались, как стебли травы. Потом я трижды взмахнул Элькэлэдаром, напротив запястий и коленей Альфандерри. Тело рухнуло вниз и Кейн, подъехавший поближе, помог мне. Мы перекинули его через спину Эльтару, меж окованной железом шеей и моим животом. Ступни и ладони Альфандерри так и остались прибитыми к кресту.

Джонатам и Брахам умудрились снять тело капитана Доналама, и на нас посыпался дождь стрел. Еще двое библиотекарей лорда Грэйама освободили одного из товарищей, стрела пронзила безжизненное тело, оскорбляя мертвеца. Потом буря стрел неожиданно иссякла. Рыцари герцога Юлану доскакали до нас и лучники не хотели поубивать их в попытке уничтожить нас.

Хотя нас превосходили семеро к одному, мы брали не числом. Атара, с развевающимися по ветру светлыми волосами, поскакала вперед, сея вокруг смерть всякий раз, когда поднимала огромный лук. Джонатам нападал на вражеских рыцарей один, два, три раза, его копье стало инструментом возмездия, пронзая горло, глаз или сердце со смертельной точностью. Меч Кейна сверкал с яростью молнии и грома, в то время как я работал Ясным Мечом с тем ужасным искусством, которому он научил меня. Я влетел на Эльтару прямо в толпу вражеских рыцарей, в месиво щитов и лошадей, и не важно, какой доспех защищал их – конечности и головы отлетали от тел словно кровавые колбасы, упакованные в сталь. Солнце над горой Редрат посылало лучи на Элькэлэдар, сиявший ослепительным светом. Его вид внушил ужас ближайшим рыцарям. Словно ведомые общим разумом, они неожиданно развернулись, как стая птиц, и обратили лошадей в бегство.

Мы смогли снять с крестов еще пятерых распятых библиотекарей до того, как снова полетели стрелы. Перед вражескими рядами герцог Юлану собрал наконец целый батальон кавалерии, чтобы напасть на нас. Эта сила, которую он полагал достаточной, чтобы противостоять любой вылазке, заставила нас вернуться к безопасности стены. Все мы были рады снова проехать через калитку с телами наших друзей и товарищей, перекинутыми через спины лошадей. Некоторые из библиотекарей получили стрелы в награду за свою доблесть. Они отправились в лечебницу, чтобы отдаться заботам мастера Йувейна и других целителей. Кейн, Атара и я не пострадали. Мы спешились под приветственные крики сотен библиотекарей на стенах.

Лорд Грэйам спустился встретить нас. Он поблагодарил Джонатама и Брахама за спасение тела его сына, лежавшее на носилках в тени у стены. Лорд Грэйам преклонил колени и коснулся кровавой раны на груди сына, оставленной лучниками. Он поцеловал его губы и глаза, потом поднялся.

– Нет времени для правильного погребения, и еще меньше его до того, как враг начнет новую атаку. Давайте сделаем для убитых все, что можем.

Он спросил нас, хотим ли мы, чтобы библиотекари позаботились о теле Альфандерри, и мы согласились, что так будет лучше всего. Так что, образовав процессию, лорд Грэйам и двенадцать его рыцарей – вместе с Кейном, Мэрэмом, Атарой, Лильяной и мной – вошли в Библиотеку через огромные южные ворота. Здесь к нам присоединились мастер Йувейн и семьи павших рыцарей. Мы шли по длинным коридорам, поворачивая направо и налево, и наконец добрались до монументальной лестницы, ведущей вниз, в просторную крипту под Библиотекой.

Мы долго спускались по широким низким ступеням, пока не достигли заплесневелого сумеречного места, где множество толстых колонн и арок поддерживали пол Библиотеки над нами. Там мы положили мертвых в могилы и прикрыли каменными плитами, молились за их души и плакали. Следовало бы петь в этом холодном огромном помещении любимые песни усопших, но это оказалось не в обычае библиотекарей. Так что мои товарищи и я спели наши восхваления Альфандерри в глубине сердца.

Прибыл гонец и доложил лорду Грэйаму, что враг приближается и что его присутствие требуется на стенах. Те из нас, кто мог в этот день сражаться, последовали с ним на стены. Кейн, Мэрэм, Атара и я попрощались с мастером Йувейном и Лильяной, возвращавшимися в лечебницу, чтобы приготовиться к новому ужасному дню, ожидавшему всех нас.

Тем же путем мы миновали Библиотеку и шли по двору вдоль южной стены, пока не добрались до западной – командного пункта лорда Грэйама. Он поднялся на башню, охранявшую ворота, а Атара с Мэрэмом присоединились к нему. Кейн и я стояли вместе с мрачноликими рыцарями на стене, там, где должна была разразиться самая жестокая схватка.

Как и в предыдущий день, грохот вражеских барабанов предвещал смерть, и закованные в сталь батальоны герцога Юлану сияющими рядами надвигались на стены. Осадные башни и тараны катились вперед, катапульты метали огромные камни, крушившие стену и гладкий мрамор самой Библиотеки. Стрелы сыпались дождем, хотя и реже, чем раньше, – у лучников истощились запасы. Послышались крики раненых.

Я все еще оставался в безопасности за стенами, построенными собственными руками. Элькэлэдар, ослепительно сверкающий под утренним солнцем, давал мне силы перенести смерти тех, кого мне предстояло вскоре убить, и тех, кого я так недавно послал к звездам. Кейн стоял рядом со мной, держа меч, готовый напиться вражеской крови. Он черпал часть своей силы из ненависти и смотрел вниз, на пустой крест, куда герцог Юлану поместил Альфандерри. Я видел, как он хмурится, глядя на ладони и ступни, все еще пригвожденные к деревянным перекладинам. Молния вспыхнула в его глазах. Гром отворил сердце. Темная и страшная буря непреклонно нарастала внутри, ожидая лишь только приближения герцога Юлану и его людей, чтобы излиться на них со всей яростью.

Во время первого приступа герцог Юлану послал батальон Синих на нашу часть стены. Кейн и я, а также Мэрэм и Атара стали уже привычными целями для врага. Многие поворачивали назад, завидев нашу компанию. Но храбрейшие почитали за честь убить нас, и никто из них не был так храбр, как Синие. Атара убивала их стрелами, а Мэрэм огнем, но этого было недостаточно. Слишком много Синих с воем лезло на стены, чтобы встретить меч Кейна и мой своими убийственными топорами. Их ярость казалась неисчерпаемой, они бесстрашно атаковали. Элькэлэдар и окровавленный клинок Кейна беспощадно кромсали обнаженные тела. Дважды я спасал Кейна от удара топора и трижды он спасал меня. Так наши сияющие мечи создали между нами глубокие узы дружбы. Ибо на несколько золотых мгновений мы сражались спина к спине, как единое целое: черноглазый воин валари, сжимающий в четырех руках два меча.

Синие не могли превзойти нас. Я убил их множество. И всякий раз, как мой меч вскрывал одного из них, я открывался сам. Хотя они не ощущали боли как обычные люди, их смертельная агония, как ни странно, оказалась непереносимой. Ибо сама нечувствительность этих полумертвых людей была самым глубоким и ужасным видом страдания. Бездушными называли их люди, но я отлично знал, что у них есть души, как и у всех. Вот только сама суть того, что делало их людьми, казалась потерянной, обреченной влачить существование в том сером туманном царстве, что лежит между жизнью и смертью. Не чувствовать боли – означает лишиться и радости. Я понял, что не должен завидовать их нечувствительности к тому, в чем сам был уязвимее всего. Я также понял, что не могу ненавидеть их. Не Единый, но Морйин вызывал к жизни таких, как они.

Наконец трубы герцога Юлану проревели отступление, и Синие с остатками врагов откатились от стен. Команды носильщиков тел трудились вверху и внизу на стенах, оттаскивая множество вражеских тел – и тел убитых библиотекарей. Уборщики поднялись к нам со швабрами и ковшами воды, пытаясь очистить парапеты, чтобы защитники стен не оскальзывались в кровавых лужах и не теряли боевого духа. Однако казалось, что ничто уже не может поднять дух библиотекарей. Просто врагов было слишком много, а их слишком мало. Даже огонь кристалла Мэрэма приносил мало тепла и надежды.

– Его и вправду тяжело использовать в битве, – посетовал он, спускаясь с башни, чтобы посетить меня и Кейна перед следующим штурмом. – Трудно целиться. И чем больше он испускает огня, тем дольше ему приходится собирать солнечные лучи перед следующим залпом.

– Это старый кристалл, – пробормотал Кейн. – Говорят, огнекамни прошлого были более могущественны.

Я посмотрел налево, на курящиеся руины второй осадной башни, которую Мэрэму удалось поджечь. Огнекамень наводил ужас. Но огонь – это только огонь, и враги стали привыкать к нему. Смерть – тоже только смерть, и какая разница, погибнет воин от языков пламени, кипящего масла или раскаленного докрасна песка, сыплющегося на него из-за щитов над воротами?

Мэрэм повертел красный кристалл в руках.

– Я не верю, что этого будет достаточно, чтобы выиграть битву.

– Нет, наверное, нет. Но это поможет нам не проиграть слишком быстро.

– Ты так думаешь?

– Думаю, что если кто-то выживет, чтобы воспеть дела, что сегодня творились здесь, твое имя будет упомянуто первым.

Эта фраза Кейна удивила Мэрэма и здорово его обрадовала. Поразмыслив немного, он посмотрел на вражеские ряды, собиравшиеся у края голой земли.

– Но будет еще штурм, разве нет? У них слишком много людей.

Не успел настать полдень, как начался второй приступ. В это время герцог Юлану послал своих лучших рыцарей на нашу часть стены. Они сражались блестяще, мы отбивали их с большим трудом, чем Синих, к тому же от стрел и мечей их защищали доспехи – от всех мечей, кроме кэламы Кейна и Элькэлэдара.

Настал момент во время свирепейшей атаки, когда дюжина рыцарей Айгуля пробилась на стены, захватив верх стены. Кейн и я разделились. И между нами оказались враги. Они убили двух библиотекарей около меня и еще нескольких, сражавшихся рядом с Кейном. Чернобородые, как герцог Юлану, они казались его братьями. Я решил, что это те же самые рыцари, что преследовали нас в Кул Мороте. Они насмехались над Кейном, говоря, что скоро схватят его и получат большое удовольствие, прибив к кресту так же, как Альфандерри.

Зря они так. После этих слов Кейн словно сошел с ума. И я тоже. Прорубаясь на юг, я работал мечом со всей яростью, что вливало в меня пылающее солнце Соала. А Кейн сражался, словно демон из ада, прорубая, прокалывая и разрывая себе путь на север. Вместе наши сверкающие мечи стали зубами страшного зверя, смыкавшимися вокруг врагов. Они умирали один за одним, и вдруг оставшиеся трое рыцарей дрогнули при виде этой ужасной резни. Двое спрыгнули со стены, рискуя сломать руки и ноги при ударе о твердую землю. Оставшийся рыцарь, охваченный ужасом, опустил меч. Он опустился на колени перед Кейном, прижал руки к груди.

– Пощады! Я прошу пощады!

Кейн поднял меч, чтобы прикончить ненавистного вражеского рыцаря.

– Милосердия прошу! – молил тот.

– Да, я буду так же милосерден, как герцог был милосерден к распятым!

Безумие боя неожиданно покинуло меня.

– Кейн! Кодекс воина!

– К черту кодекс! – прогрохотал он. – Будь он проклят!

– Кейн!

– Лопни его глаза! Будь проклята его душа!

Меч Кейна поднялся выше, а рыцарь смотрел на меня темными, как у затравленного оленя, глазами. Его сжигали великая боль и та же горькая мука, что поселились и в моем сердце. Он жаждал жизни, и все мы тоже. В таких обстоятельствах как мог я позволить, чтобы ее у него отняли?

Я поднял меч так, что силюстрия поймала солнечные лучи, и отразила их в глаза Кейну. Мгновение он стоял, ослепленный золотым светом. Меч его заколебался. Мы посмотрели друг на друга. Наши глаза, глаза валари, встретились: черные, сверкающие, бездонные, как звездные глубины. В них сияли звезды, звучала последняя песнь Альфандерри, все повторяясь и стремясь навстречу вечности. Я слышал ее бесконечно длящуюся мелодию внутри себя, и то же услышал и Кейн. Открыв свое сердце, он начал вспоминать, кем на самом деле был и кем должен стать. Яркое, благословленное существо, радостное и сочувствующее – а не убийца перепуганных людей, сложивших оружие и молящих о пощаде. Но он боялся этого сияния больше, чем любого врага. Я напомнил, что он достаточно велик сердцем и душой и не должен страшиться ничего в мире – и даже того, что скрывается вовне.

– Так.

Кейн вдруг вбросил меч в ножны, темные глаза наполнились слезами. Он отступил от коленопреклоненного рыцаря и подошел ко мне, тронув мой меч, руку и яростно стиснув пальцами предплечье. Яркая, сияющая тайна, скрытая до сегодняшнего времени, появилась меж нами.

– Так, Вэль, так.

Он повернулся к рыцарю спиной, не желая смотреть на него. Казалось, что он не может смотреть и на меня. Пришли библиотекари, чтобы забрать рыцаря туда, где держали пленников. И все это время Кейн вглядывался в небо, словно ища себя в свете яркого полуденного солнца.

Еще трижды в тот день армии герцога Юлану штурмовали стены. И трижды мы отбрасывали их назад, каждый раз все с большим трудом и отчаянием. Новообретенное сострадание Кейна не мешало ему сражаться, подобно ангелу смерти, и сам я сеял ужас мечом, данным мне леди Нимайю. Но все наши достижения – и Мэрэма, и Атары, и библиотекарей – оказались недостаточны, чтобы победить превосходившие силы противника. Ближе к концу третьего штурма, когда большая часть армии герцога Юлану отступила от стен, мы потерпели величайший урон, ибо один из Синих, пробивавший себе путь по той части стены, где стоял лорд Грэйам, с мечом в руках пытавшийся отбить очередное нападение, поверг того ударом топора. Сам он погиб мгновением позже, но дело было сделано. Библиотекари снесли лорда Грэйама вниз с крепостной стены. Тут он позвал меня и моих спутников. Пока гонец бегал за мастером Йувейном и Лильяной, я преклонил колени рядом вместе с Кейном, Атарой и Мэрэмом.

– Я умираю, – выдохнул Лорд-Библиотекарь, откинувшись на запятнанные кровью камни.

Я старался не смотреть на кровавую рану, которую нанес ему Синий, разрубив кольчугу и живот. Я знал, что эту рану не исцелить даже мастеру Йувейну.

Джонатам и Брахам приказали принести носилки, чтобы отправить лорда Грэйама в лечебницу, но тот яростно покачал головой.

– Нет времени! Никогда не хватает времени! Теперь прошу, оставьте меня одного с сэром Вэлашей и его спутниками. Я должен поговорить с ними, пока не стало слишком поздно.

Этот приказ огорчил и Джонатама, и Брахама. Однако они не привыкли перечить своему лорду, так что сделали так, как он сказал: спустились со стены и оставили нас с ним наедине.

– Следующая атака будет последней. Они подождут, пока солнце зайдет, так что принц Мэрэм не сможет использовать огнекамень и потом… конец.

– Нет, – сказал я, прислушиваясь к бульканью крови в распоротом животе. – Всегда остается надежда.

– Храбрый валари. – Он покачал головой.

Правду сказать, если не произойдет какое-нибудь чудо, следующий штурм мог стать последним. Это лишь вопрос количества библиотекарей, все еще остававшихся на ногах, и серьезности их ран. Предчувствие поражения было в их погасших глазах и опустошенности, с которой они держали зазубренное и запачканное кровью оружие – а снаряды врага серьезно разрушили стены. Люди знают, когда битва почти проиграна. И теперь враги начали перестраиваться в отряды и батальоны перед сияющим городом. Библиотекари вглядывались в подступавшую судьбу так храбро, как могли: без страха, но и без надежды.

Потом один из библиотекарей на башне слева указал на запад.

– Они идут! Я вижу знамена Сарада. Мы спасены!

Похоже, что мы наконец получили свое чудо. Я стоял, выглядывая в амбразуру, глядя за армии герцога Юлану и городские дома, на запад, через разрушенную внешнюю стену. И там, примерно в миле от пастбища, поднявшись на холм и сияя под заходящим солнцем, к Кайшэму маршировала огромная масса людей. Красное солнце освещало доспехи, но знамена на фоне этого пылающего шара были трудно различимы. Я твердил себе, что могу разглядеть золотых львов Сарада на хлопающем синем знамени. Однако потом один из библиотекарей, с башни справа, посмотрел в подзорную трубу.

– Нет, знамена черные! И на них золотые драконы Брахамдура!

Потом он повел трубой с севера на восток.

– Армии Сагарама и Ханша идут с ними! Все кончено!

Челюсти судьбы сомкнулись на всех, кто стоял здесь, еще плотнее, чем раньше. Герцог Юлану послал за подмогой, чтобы завершить свое завоевание, и со всей неизбежностью смерти та пришла.

– Сэр Вэлаша! Подойди – не заставляй меня кричать.

Я опустился на колени, и мои друзья тоже слушали, что скажет Лорд-Библиотекарь. Тот с трудом улыбнулся, увидев, что Лильяна и мастер Йувейн поднимаются по ступеням стены, и поманил их.

– Вы должны спасти себя. Бегите из города, пока это возможно.

Я печально покачал головой. Кайшэм окружало стальное кольцо, слишком плотное, чтобы даже Элькэлэдар смог прорубить дорогу сквозь него.

– Слушай меня! Это не ваша битва, вы и так храбро сражались и сделали все, что могли.

Я посмотрел на Атару и Кейна, потом на Мэрэма, кусавшего губу и безуспешно пытавшегося сдержать панику. Мастер Йувейн и Лильяна так устали, что с трудом держали головы Они видели за последние дни достаточно смертей, чтобы знать, что вскоре она падет и на них, словно приход ночи.

– Я должен был просить вас покинуть Кайшэм ещё до того, – словно извиняясь, произнес лорд Грэйам – Но я думал, что битву ещё можно выиграть. С вашими мечами, с огнекамнем принца Мэрэма…

Голос его прервался из-за конвульсий, прошедших по телу и исказивших лицо.

– Но теперь вы должны идти.

– Куда идти? – пробормотал Мэрэм.

– В Белые горы. В Аргатту.

Имя этого ужасного юрода было приятно нашему слуху примерно так же, как грохот боевых барабанов герцога Юлану, стучавших за стенами.

– Вы должны попытаться найти камень Света.

– Но, сир, даже если бы мы могли вырваться, как просто бросить тех, кто бился с нами вместе…

– Верный валари, – перебил он, устремив глаза вверх и сквозь меня, в сумеречное небо. – Слушай. Красный Дракон слишком силен. Единственная надежда Эа – камень Света. Я понимаю это сейчас. Я понимаю теперь… так много. Если вы откажетесь от поиска, то на самом деле откажетесь от тех, кто сражался с вами здесь. Ибо за что мы сражались? За книги? Да-да, конечно, но что книги хранят в себе? Мечту. Не дайте мечте умереть. Отправляйтесь в Аргатту. Ради меня, ради моего сына и всех, что пали здесь, идите. Ты обещаешь мне это, сэр Вэлаша?

Умирающий просил меня – и, думая, что нет способа уйти из города, я взял его руку в свою.

– Да, я обещаю.

– Хорошо.

Из последних сил он сунул руку в карман плаща, достал Фальшивый Джелстеи, что мы за день до того отыскали в Библиотеке, и отдал эту золотого цвета чашу мне.

– Возьми. Не дай ей попасть в руки врагов.

Я принял чашу и убрал в карман. Лорд-Библиотекарь закрыл глаза, борясь с очередным приступом боли.

– Джонатам! Брахам! Капитан Вакрам!

Джонатам и Брахам в сопровождении мрачного седовласого рыцаря прибежали на стену и присоединились к нам, преклонив колени у ног лорда Грэйама.

– Джонатам, Брахам, то, что я должен вам сейчас сказать не подвергается обсуждению. Нет времени. Все видели вашу доблесть, когда вы спасали тело моего сына. Теперь я должен требовать еще большей храбрости.

– Что, Лорд-Библиотекарь? – спросил Джонатам, кладя ладонь на ногу лорда Грэйама.

– Вы должны этой ночью покинуть город. Вы…

– Покинуть город? Но как? Нет, нет, я не могу…

– Не спорь со мной! – прервал его лорд Грэйам. Он закашлялся, очень сильно, и кровь хлынула из раны струей. – Ты и Брахам пойдете в Библиотеку. С лошадьми, по крайней мере с двумя. Возьмите Большой Каталог. Мы не можем спасти все книги, но у нас должны остаться записи о них, чтобы в свое время были найдены и спасены копии. Потом идите с сэром Вэлашей и его спутниками в холмы. Оттуда они отправятся… туда, куда должны. А вы поедете в Сарад. На время: вскоре герцог Юлану обрушится на них и тоже захватит. Он захватит всю Йаркону. Так что бегите в какой-нибудь уголок Эа, куда никогда не придет Красный Дракон. Я не знаю куда. Бегите, мои рыцари, и собирайте книги, чтобы создать новую Библиотеку.

Он прижал руки к животу и глухо застонал, содрогаясь всем телом.

– Слишком поздно, – выдохнул он. – Слишком поздно.

Бой барабанов под стеной стал громче.

– Капитан Вакрам! Ты должен удерживать стены так долго, как только сможешь. Ты понял?

– Да, Лорд-Библиотекарь.

– Я должен сказать всем вам, как сожалею, что не рассчитал время и что в гордыне своей не понял…

– Лорд-Библиотекарь, – прервал его Мэрэм. Он единственный из всех нас ощущал потребность поставить насущное перед красивым. – Вы говорите о бегстве в холмы. Но как мы покинем город?

Лорд Грэйам прикрыл глаза, и я почувствовал, что он сползает в великое ничто. Но потом он неожиданно посмотрел на меня.

– Давным-давно мои предшественники построили тоннель из Библиотеки к горе Редрат. Только Лорды-Библиотекари знали эту тайну. Только у Лорда-Библиотекаря есть ключ.

Он слабеющей рукой постучал себя по груди. Мы расстегнули латный ошейник, закрывавший его горло, и стянули кольчугу. На цепи вокруг шеи висел большой стальной ключ.

– Возьми его. – Он вложил ключ в мою руку. Я надел цепь на шею. – В крипте есть дверь. Она запечатана, но…

Ещё один спазм прошел по его телу. Лорд содрогнулся и забился в судорогах, глаза заметались, как крючья осадных башен, и застыли на огромной стене, окружающей город ночи. Так умер лорд Грэйам. Как и многие люди, он перешел в тот мир до того, как приготовился, до того, как решил, что настала ему пора умереть.

– О, слишком плохо, слишком плохо! – сказал Мэрэм, касаясь его горла. Потом он посмотрел на Атару и обратил мысли от лорда Грэйама к насущной проблеме. – Теперь мы никогда не найдем дверь. Поможешь нам?

Атара покачала головой, а мастер Йувейн закрыл невидящие глаза покойного.

Дуум! Дуум! Дуум! Дуум!..

– Ну, лорд Грэйам сказал идти в крипту, так что, полагаю, мы должны идти.

– Да, но в какую крипту? – спросил Джонатам. – Есть одна, где вы погребли ваших друзей. И еще по одной под каждым флигелем Библиотеки.

Солнце село и стражи прокричали, что армии Брахамдура, Сагарама и Ханша приближаются к внешней стене города.

Обыскивать каждую крипту, конечно, дело безнадежное, как и простукивать подземные стены в поисках скрытой двери. Но Лильяна, ведомая вдохновением, достала синий джелстеи и положила руку на голову лорда Грэйама. Ее прикосновение длилось несколько мгновений, но этого оказалось достаточно, чтобы достичь той ледяной и бесконечно холодной земли, – достаточно, чтобы ее душа заледенела, коснувшись последнего мерцания разума лорда Грэйама. Глаза Лильяны неожиданно закатились, показывая белки, и я испугался, что она присоединится к вечности вместе с ушедшим. Она сильно вздрогнула, убрала руку и посмотрела на меня.

– О Вэль – я никогда и не представляла! – прошептала она.

– Храбрая женщина. – Я взял ее холодную руку и улыбнулся. – Глупая женщина.

Мэрэм облизнул губы, а барабаны все выбивали непрерывную дробь.

– Ты видела что-нибудь?

– Я видела, где дверь, – выдохнула Лильяна. – Она не в главной крипте. Думаю, что смогу ее найти.

Я поднялся, мои спутники тоже.

– Похоже, что для нас все-таки найдется выход отсюда. И всё же… – сказал я капитану Вакраму, странно посматривавшему на нас.

– Идите! – с великой настойчивостью сказал он. – Это последний приказ Лорда-Библиотекаря, и он должен быть исполнен.

Он повернулся к телу лорда Грэйама, которое укладывали на катафалк.

– Счастливого пути, сэр Вэлаша. Ступай в свете Единого.

Он быстро пожал мне руку и повернулся, чтобы присмотреть за последней битвой библиотекарей.

Мы сели на лошадей и отправились в Библиотеку. Мужчины и женщины Кайшэма с недоверием смотрели, как мы направляли лошадей вдоль длинных стен. Вскоре распространился слух, что мы нашли средство бежать из этого огромного здания – и самого города. Сначала многие требовали права отправиться с нами. Но когда стало известно, что мы отправляемся в горы на востоке, паническое желание бежать из города сменилось еще большим страхом. Ибо это была земля пожирающих людей снежных гигантов, откуда никто еще не возвращался.

– Что с ними будет? – спросил Мэрэм, когда мы начали спускаться по широким ступеням, ведущим в крипту.

Хотя никто не захотел идти с нами, мы чувствовали вину, оставляя их тут.

– Наверное, попадут в рабство, – сказал Кейн. – Скорее всего они проживут дольше, чем мы.

Мы встретили Джонатама и Брахама во мраке крипты. Они привели четырех лошадей, каждая из которых несла вьюки со своей порцией восьмидесяти четырех томов Большого Каталога. Тяжелый груз, но, конечно, не такой тяжелый, как то бремя, что должны были нести их хозяева.

Лильяна определила место на восточной стене крипты, там, где свет факелов наиболее ярко проникал сквозь арки. Мы подняли кувалды, которыми снабдили нас библиотекари, чтобы разбить преграду, отделявшую нас от двери. Это оказалась огромная стальная плита, не тронутая ржавчиной и все еще тускло сиявшая, несмотря на века, прошедшие с тех пор, как ее установили здесь. Смазав замок маслом, мы смогли открыть дверь ключом Лорда-Библиотекаря. Перед нами простирался тоннель достаточно широкий, чтобы проехать повозке, – и достаточно темный, чтобы наполнить сердца дрожью сомнения.

Путешествие по тоннелю напоминало кошмар. Как только дверь закрылась за нами – этот холодный кусок стали занял бы у людей герцога Юлану полночи, пожелай они сорвать его с петель, – мне показалось, что нас поглотила сама земля. Факелы в затхлом воздухе чадили маслянистым дымом и мешали дышать. Красный песчаник, сквозь который пробили тоннель казалось, покрывала кровь всех тех, кто умер на стенах Библиотеки. Лошади не хотели идти в это сырое, дурно пахнущее место. Дважды Эльтару ржал и упирался копытами в камень, словно мул, которого никакие угрозы не могут заставить двигаться. Пришлось прошептать ему, что мы идем в лучшее место и вскоре вновь будем дышать свежим воздухом. Только любовь ко мне заставила Эльтару двигаться и вести вперед остальных лошадей.

Долгое время мы шли все вниз и вниз. Тоннель извивался как червь. В темных пустотах слышалось эхо наших шагов и ропот отчаяния. Мне казалось, что я ощущаю души похороненных в крипте особенно Альфандерри, странствующие по этому бесконечному тоннелю, потерянные навеки. Лишь предсмертное желание лорда Грэйама вело меня вперед словно указующая рука.

Наконец тоннель начал идти вверх. Спустя часы, хотя на самом деле прошли минуты, мы подошли к другой двери, такой же, как и первая. Она открывалась в гораздо более обширное пространство, которое, должно быть, когда-то служило рудничной шахтой. Теперь, судя по сильному животному запаху, исходившему от камней, она стала медвежьим логовом. Неожиданное известие о том, что мы так близко к одному из свирепых друзей Мэрэма, заставило того нервно запеть, так что все медведи здесь, должно быть, прознали о нашем появлении и сбежали. Кто бы здесь ни жил, его, вероятно, не было дома. Мы без приключений миновали мрачное место и вышли из устья шахты, заросшего кустарником и деревьями.

Так наконец мы оказались на склоне горы Редрат, под первыми ночными звездами. В воздухе держалась острая прохлада, и мы вслушивались в вой, доносившийся из города внизу. В звездном свете и в сиянии яркого полумесяца весь Кайшэм был виден очень ясно. Библиотеку, возвышавшуюся на самом высоком холме Кайшэма, словно огромный соляной кристалл, окружало кольцо тысяч маленьких огоньков, должно быть, факелов. Многие из них сияли на вершине внутренней стены, и по этому признаку я понял, что стена пала. Без сомнения, библиотекари образовали последний рубеж обороны за огромными деревянными воротами Библиотеки. Как долго продержатся они против огненных стрел и таранов герцога Юлану?

– Нам надо идти, – сказал я Джонатаму.

Тот стоял с Брахамом у лошадей, в отчаянии глядя на свой завоеванный город. Я указал на изогнутую линию гор, на юг к Сараду.

– Вскоре наше бегство откроется. Герцог Юлану, несомненно, пошлет погоню.

– Если и пошлет, то их всех убьют, – с черной уверенностью ответил Джонатам. – Как случится со всеми нами. Мы вошли в страну снежных гигантов, и они скорее всего отыщут нас раньше, чем люди герцога Юлану.

– Возможно. Но всегда остается надежда.

– Нет, не всегда. – Джонатам взял меня за руку. – Но мне радостно, что ты сказал это. Мне будет недоставать тебя, сэр Вэлаша.

– Счастливого пути, Джонатам. Ступай в свете Единого.

Я пожал руку Брахаму, и мои друзья быстро попрощались с остальными. Мы смотрели, как они ведут лошадей по лишенному тропинок склону горы, пока не исчезли во тьме за ее очертаниями.

Я стоял на каменистой наклонной земле, положив руку на шею Эльтару и пытаясь успокоить его натянутые нервы для предстоящего путешествия. Мэрэм стоял рядом с Йоло, Атара и Лильяна со своими лошадьми и мастер Йувейн с Кейном.

– О, что теперь делать? – Мэрэм посмотрел на город.

– Нам остается лишь одно.

Мэрэм посмотрел на меня с ужасом.

– Но Вэль, ты же не думаешь на самом деле, что…

– Я дал обещание лорду Грэйаму.

– Но, конечно же, ты не собирался его выполнять!

Могу ли я выполнить это обещание? Я опустил взгляд на Кайшэм. Тысячи факелов кольцом огня сомкнулись вокруг Библиотеки.

– Обещание лорду Грэйаму дал я. Оно ни к чему вас не обязывает, – сказал я Мэрэму и остальным.

– Но оно тем не менее обязывает тебя, – сказал мастер Йувейн. – Ты не можешь обещать совершить невозможное.

Атара несколько секунд молчала, глядя куда-то вдаль. Потом заговорила с ясной холодной логикой – одним из ее даров:

– Если не на восток, то какое направление мы должны выбрать?

Как она заметила, мы не могли вернуться на запад через Йаркону. К югу лежит Сарад, который вскоре падет так же, как и Кайшэм, а за ним смертельно жаркая Красная пустыня. К северу, перейдя через Белые горы, в тех частях населенные племенами Синих, мы попали бы в самую густую часть Вардалууна, где таились монстры еще худшие, чем Мелиадус.

– Так что нам надо ехать на восток, – сказал я. – В Аргатту, чтобы отыскать там камень Света.

– Но мы даже не знаем точно, что он там: – воскликнул Мэрэм. – Что, если дневник мастера Алуино лжет? Что, если он сам был сумасшедшим, как тот, что называл себя Сартаном Одинаном?

Я смотрел на пылающие факелы, пытаясь освободиться от просьбы лорда Грэйама и представляя невидимую чашу, охраняемую драконами и сокрытую в темнейшем из мест – последнем месте на земле, куда я хотел бы попасть. Потом достал Элькэлэдар и направил его на восток. Клинок засиял серебристым светом, таким ярким, какого я никогда не видел.

– Он там, – сказал я, зная, что так должно быть. – Он всё ещё там.

Мастер Йувейн вышел вперед и положил руку мне на плечо.

– Вэль, там сокрыта великая опасность. Опасность для нас, если мы жаждем камень Света так же, как Сартан, и сошли из-за него с ума. Может, лучше оставить камень Света гам, где он спрятал его? Его могут не найти никогда.

– Нет. Его найдут – кто-нибудь. И скоро. Настало время, сир. Вы сами это говорили.

Мастер Йувейн замолчал и посмотрел на звезды. Оттуда, говорят, Йилдры источают свой свет на землю в вечном сиянии Золотого Пояса.

– Семь братьев и сестер земли, – процитировал я пророчество Айонделлы. – С семью камнями сойдут во тьму и…

– И это еще! – прервал меня Мэрэм. – С тех пор как Альфандерри больше нет с нами, нас лишь шестеро. И у нас только шесть джелстеи. Как мы отыщем седьмой в пустошах, что лежат между этим местом и Аргаттой?

Я прижал руку к сердцу.

– Ты неправ, Мэрэм. Альфандерри все еще с нами, здесь, с каждым из нас. А что до седьмого джелстеи, то кто знает, что мы отыщем в горах?

– У тебя странный способ толковать пророчества, мой друг.

Я мрачно улыбнулся.

– С этой частью пророчества мы все должны согласиться: если отправимся в Аргатту, то, несомненно, сойдем в самое сердце тьмы.

Тихое отчаяние, охватившее Мэрэма, сказало мне, что он согласен с этим всеми фибрами души.

Из всех моих друзей только Кейн, казалось, остался доволен перспективой безнадежного предприятия. Ветер обдувал его мрачное лицо и развевал белые волосы, донося от города запахи ненависти и безумия. Темные глаза Кейна горели диким огнем.

– Однажды Кэлькамеш вошел в Аргатту, и мы должны.

– Но это безумие! – возразил Мэрэм.

– Ха! Я понимаю, что в безумии этого плана на самом деле его самая сильная сторона. Морйин будет продолжать искать камень Света во всех землях, но не в Сакэе. Он и нас тоже ищет, так? Он никогда даже не вообразит, что мы так глупы, чтобы попытаться проникнуть в Аргатту.

– А мы и вправду так глупы?

Лильяна ободряюще похлопала его по руке.

– Было бы глупо пытаться достичь невозможного. Но действительно ли это так?

Все мы взглянули на Атару, а она смотрела на Кайшэм, словно с вершины самой высокой горы мира. Потом тихим голосом, ужаснувшим меня, ответила:

– Нет, не невозможно – но почти.

На верху южного крыла Библиотеки появился проблеск огня, словно пламя высветило окно. Я подумал обо всех тех библиотекарях, что полегли, защищая ее, и о тысячах мужчин, женщин и детей, нашедших убежище внутри. Я думал об отце и матери, братьях и соотечественниках в далеком Меше – и о локилэни и леди Нимайю. И даже о жадном, но иногда проявлявшем благородство капитане Кэральде. И, конечно же, об Альфандерри. Я знал, что даже если есть хотя бы один шанс из десяти тысяч спасти камень Света из Аргатты, он должен быть использован. Сердце мое забилось.

– Я отправляюсь в Аргатту. Кто пойдет со мной?

Еще несколько язычков пламени появилось в других окнах южного крыла, а потом и в остальных. Стало ясно, что люди герцога Юлану подожгли Библиотеку.

– Книги! Люди! – закричал Мэрэм. – Как он мог так поступить? Как, Вэль, как?

Он упал мне в объятия, плача и цепляясь за кольца кольчуги, чтобы не упасть от отчаяния.

– О нет! Этого не может быть!

Лильяна смотрела на горящую Библиотеку. Она обняла горько всхлипывающую Атару, и та молча спрятала лицо у нее на груди.

– Я никогда не должен был использовать огнекамень, – выдохнул Мэрэм. – Все сожжения ведут только к этому. Я клянусь, что никогда не применю его против человека.

Мастер Йувейн прижал руки к голове, в ужасе глядя на кошмар под нами. Казалось, он был не в состоянии двинуться или говорить.

– Так, – сказал Кейн, и смерть, словно темное пламя, затопила его глаза.

Огонь питался миллионами книг, что библиотекари собирали веками, и огромный столб пламени поднялся высоко в воздух. Казалось, он нес к небесам крики обреченных и умирающих. Я ощутил горько-сладкое кипение смерти в неожиданном жжении, что пронзило меня, словно океан кипящего киракса. Огонь разгорелся во мне. Как звездный свет, сиял он в моем сердце, руках и глазах.

– Я пойду с тобой в Аргатту, – сказал Кейн, когда я повернулся к нему.

Я кивнул, один раз, яростно, и стиснул ему руку. Потом посмотрел на мастера Йувейна.

– Я тоже пойду.

– И я. – Лильяна смотрела на меня в ужасе от того, что собиралась сделать.

– И я, – тихо сказала Атара.

Ее глаза встретились с моими, и в их глубине сияла уверенность в том, что Атара не должна меня покидать.

Мэрэм наконец отцепился от меня и прекратил всхлипывать. В его влажных темных глазах отражалось пламя Библиотеки… и что-то еще.

– И я тоже хотел бы пойти с тобой, если бы только…

Неожиданно он замолчал, глубоко вздохнул и на долгое время застыл, глядя на меня. Мэрэм моргал от едкого дыма, словно вспоминая обещание, которое дал самому себе. Потом выпрямился и тряхнул темными кудрями.

– Я пойду с тобой, – сказал он со сталью в голосе. – Я последую за тобой в самый ад, Вэль, а мы, похоже, туда и отправляемся.

Я сжал его руку, скрепляя обещание, и наши сердца забились как одно.

После этого все мы повернулись, чтобы видеть разрушение Библиотеки. Не было желания ничего больше говорить, не было нужды произносить вслух те молитвы, что вечно будут гореть в наших сердцах. Огонь, питаемый многими книгами и телами, вознесся высоко в небо и, казалось, заполнил весь мир, превращая его в ад.