Эхо капель разбивалось о стены, напоминая о Затопленном городе. Камеры гарнизона были ржавы и стары, в них десятилетиями не содержались пленные. Не зажгли факелов, и полумрак рассеялся по коридорам. Топчан скис, но Тая упала на него — голый пол обжигал холодом. Сновали крысы. Вставали на задние лапы, принюхивались к новой соседке. Шипели.

Тая пихнула особо наглую крысу башмаком, но та и не думала убегать. Села у решетки, обвив себя хвостом. Выжидающе глянула.

— Иттан! — позвала Тая, и голос её, множась, разбежался по подземелью.

— А? — донеслось до неё далекое и безрадостное. — Ты в порядке?

— Да. — Тая обняла себя за плечи. — А ты?

— Глаза… — сказал он и замолчал, позволяя додумать самой.

Значит, зрение не восстановилось. А им сейчас ой как нужен здравствующий маг! Иначе сгниют в камерах, и крысы обгложут их лица.

Обсуждать план побега вот так, перекрикиваясь, было неразумно, потому ещё долго пленники слушали звон капель и шуршание крысиных хвостов. Наконец, с лестницы послышались шаги. Тая вжалась в угол, оскалившись, сама становясь крысой.

Стражник дошел до ближайшей камеры, где томился Иттан. Щелкнул замок.

— Вставай, маг. Священный костер заждался тебя.

— Костер? — Ирония так и сочилась в голосе. — Мы в цивилизованном мире или где? А нечистого из меня изгонять никто не хочет? Напоминаю, магия разрешена указом короля на территории всей страны.

Хлесткий щелчок, будто удар плетью, и волосы на загривке встали дыбом. Тая вскочила с топчана, потрясла за расшатанные, но крепкие прутья решетки.

— Эй! — заверещала она. — Иди сюда!

Но стражник не удостоил её вниманием.

— Ты б заткнулся, маг. Не в твоем положении обсуждать законы всевышних.

Судя по звукам, Иттана выволокли из камеры. Тая забилась сильнее, чаще. Заорала в голос.

— Послушай же! Мне нужна священная книга, я хочу прочитать молитву, — помолотив кулаками, потребовала она. — Ты не можешь отказать мне в праве быть услышанной богами!

— Молитву? — два удивленных голоса слились в один.

— Да. За упокой моего друга-мага и меня самой. Позволь мне умереть в согласии с верой!

Стражник с Иттаном поднялись по ступенькам.

— Позови храмовника! — уже наверху обратился стражник к кому-то. — Эта блудница удумала очиститься перед смертью.

Человек, стоящий за пределами подземелья, гоготнул. Дверь захлопнулась. И вновь тишина.

Но вскоре по полу зашелестели подолы храмовничьих одеяний. Таю посетили двое: первый храмовник и его сподвижник, молодой, но несимпатичный прыщавый тип. Тая помнила его липкий взгляд, который скользил по её телу — взгляд, совсем непохожий на отрешенного от мирских удовольствий человека. В руках сподвижник держал священный талмуд страниц этак на пятьсот.

— Ты осознала, сколь грешна? — первый храмовник говорил с отеческой заботой, но сподвижник его прыснул.

— Да. — Тая опустила взгляд. — Я не хочу вечно мучиться. Позвольте мне отмолить нас с магом-командующим.

Она смиренно села на колени, склонила голову, каясь во всем, что совершила и планировала совершить позднее.

Первый храмовник брякнул ключами — и решетка открылась.

— Выходи. Пусть твое покаяние видит весь гарнизон, дабы знать, что даже самые отъявленные распутники пред лицом смерти готовы уверовать в истинное.

Дважды просить не пришлось — Тая мышью выскользнула наружу. Под цепкими взглядами храмовников она вышла из подземелья, а там и из казарм.

Вечерело. Закатное небо нависло над переполненным внутренним двором. В самом центре, окруженный толпой людей, был сложен громадный костер из веток и березовых дров. К столбу-основанию привязывали Иттана. Тот сопротивлялся, но вяло. Нижняя губа его была рассечена, тонкая струйка крови текла из носа.

Тая отвела взгляд.

— Иди. — Первый храмовник подпихнул её в спину, пропуская к костру. Люди расступились. Вот и открылось их поганое нутро: те, кто ещё вчера бегали к магу за советом или мазью (и ведь Иттан редко отказывал), нынче изображали праведников. Судачили, желали болезненной смерти.

Ещё худшие твари чем подводники — те хоть не притворяются союзниками.

Тая села невдалеке от костра, скрестив ноги. Ей подали священную книгу. Первый храмовник громко заговорил, но Тая улавливала лишь обрывки фраз:

— Мы собрались…. грешников… покаяться… очистить святым пламенем… вознести дар… почтить память…

Тая всматривалась в страницы. Легко, без прежнего сомнения. Зная, что ищет среди пляшущих букв. И увидела подводников и догорающее пепелище. Первого храмовника, чей глаз пронзен стрелой. И многое другое. Кровавое. Жуткое.

Ничего менять не хотелось — эти Слова её полностью устраивали.

Главное — бездействовать, иначе дорога судьбы свернет в сторону.

— Спасибо, — сказала она, улыбаясь и откладывая книгу.

— Читай вслух! — рыкнул сподвижник храмовника.

Тот тем временем поджег нижнюю ветку, сырую от недавних дождей. Пламя занялось нехотя, ожило и погасло. Зашептались суеверные люди, убежденные, что коль огонь не разгорелся — чернокнижник должен умереть иным способом.

Тая ухмыльнулась. Один.

— Читай! — сподвижник отвесил ей пощечину.

Два.

Слизнула солоноватую каплю с уголка губ.

Три.

Огненный язык пожрал полено. Подобрался к связанному пленнику.

Четыре.

Кто-то радостно взвизгнул:

— Горит!

Пять.

Взрыв пришелся аккурат по казарменной башне. Осколки камней полетели в толпу, и гражданские, вопя, разбежались кто куда. Солдаты схватились за оружие. Через дыру в стене потянулись подводники. Мечи первых двоих были обагрены кровью стражников.

Сподвижник храмовника с визгом припал на землю, зажимая голову руками. Первый храмовник верещал о вере и богах, которые защитят его бренное тело.

Ну-ну.

Свист стрелы.

Храмовник упал прямиком в разгорающееся пламя. Тело боги не защитили; возможно, спасут душу?

Тая взбежала на костер, схватилась за веревки, что стягивали запястья мага.

— Не дрыгайся. Это я!

— Что происходит? — на выдохе спросил Иттан, крутя головой.

— Всё хорошо, — хмыкнула она, поддевая узел. — Держись за меня!

Они практически скатились по бревнам, и те хлестали их искрами пламени. Крики, стоны, вопли какофонией били по рассудку. Огонь разбежался по бездыханным телам, неуверенно тронул пожухлую траву и начал угасать.

— Пригнись. — Тая пихнула Иттана под каменные обломки Дома утех. Глубокую нишу она приметила ещё с утра, не подозревая, как та пригодится этим же вечером. — Сиди тут.

Дом утех стоит особняком от остальных сооружений, потому огонь не скоро перекинется на него. Да и вообще может не перекинуться.

— Ты куда? — Иттан стиснул её ладонь. — Боги, что случилось?!

— Позже. Никуда не уходи. Я скоро!

Она мазнула его лоб поцелуем и юркой крысой нырнула меж завалов.